Танцующая для дракона Эльденберт Марина

Танцующая для дракона

ГЛАВА 1. Танни

Зингсприд, Аронгара

Неоновый свет отражался от металлических поверхностей, плавился о кожу диванчиков, втекал в стекло. Элитный клуб «Форсайт», где мы отмечали завершение проекта, располагался на последнем этаже высотки, вонзающейся в черное небо раскаленной иглой. По-хорошему, меня здесь быть не должно, я этот проект застала постольку-поскольку, но нужно как-то вливаться в новый коллектив. Поэтому я задумчиво ковырялась трубочкой в коктейле, а иногда смотрела наверх – туда, где над огромным куполом раскинулась ночь.

– Хочешь на смотровую площадку? – перекрикивая музыку, ко мне наклонился Лэрг.

Заметившая это Ширил Абрамс облизнула губы и заговорщицки мне подмигнула: мол, давай, действуй. Собственно, действовать было несложно – из двадцати человек за столиком нас осталось трое. Кто-то сбежал танцевать, и с тех пор их больше никто не видел, кто-то зависал у барной стойки, так что случись мне уйти с Лэргом, даже слухи будет некому распускать.

Рассеянно улыбнулась:

– Может позже.

– Ладно, – Лэрг кивнул, соглашаясь. – Схожу в бар. Вам взять что-нибудь?

– «Небеса в огне»! – вскинула руку Шири.

– А тебе, Тан?

– У меня еще вот, – показала наполовину полный бокал: изогнутый, как влитая рядом с нашим столиком колонна, внутри которой мерцали фиолетовые искры.

– Танни Ладэ! – фыркнула коллега, когда Лэрг отошел. – Еще чуть-чуть, и я решу, что ты и вправду по девочкам, как трепет Айра.

– Пусть трепет, – отмахнулась я.

– Нет, я серьезно! Лэрг очешуительный, если бы я не собиралась замуж…

– Очешуительный, – сказала я. – В этом все дело.

– Что-то я не улавливаю логики…

– Не хочу с ним мутить, потому что он реально хороший парень, и ему нужны серьезные отношения. Мне – нет. И не уверена, что когда-нибудь это изменится.

– Ой да ла-а…

Договорить Шири не успела: ее голос и даже громкую музыку перекрыл визг какой-то девицы. Визг, который перешел не то в вопль, не то в стон. Я даже обернулась, чтобы посмотреть, кого там убивают, когда визг подхватили еще несколько женских голосов, взрывая зал аплодисментами.

Причина воплей шествовала по проходу к лестнице, ведущей на второй этаж. Причина ростом под метр восемьдесят, одетая в темные джинсы и темную рубашку (что в Зингсприде само по себе парадокс). Причина, обращающая на присутствующих не больше внимания, чем на обстановку. Причина, чья рука покоилась на заднице без преувеличения роскошной блондинки в платье, облегающем ее как вторая кожа. На них оборачивались все: чувство было такое, что сейчас приглушат огни и прожектором выхватят эту парочку из кромешной тьмы.

– Очешуеть, очешуеть, очешуеть! – зашептала Шири, вцепившаяся мне в руку так, что я чуть не взвыла.

Впрочем, может и взвыла, в этих восторгах и музыке тонуло абсолютно все.

Все, кроме моих воспоминаний: длинный школьный коридор, по которому идет первый красавчик школы. Рука лежит на моей талии, притягивая к себе, он отводит волосы, чтобы наклониться к моему уху и шепнуть, обжигая горячим дыханием:

– Сегодня вечером мы с тобой зажжем, Та-а-анюш?

От прикосновения горячих губ, от непристойного ожидания по телу проходит дрожь: на нас смотрят все, я ловлю завистливые взгляды девчонок, которые тут же становятся восхищенными, стоит им задержаться на нем. Все расступаются, когда идем мы. Нет, не так, все расступаются, когда идет он – Микас Лодингер, хозяин жизни, золотой мальчик. Звезда нашей школы, за внимание которого передерутся большинство девчонок, но сегодня он со мной.

Со мной, чтобы завтра вдребезги разбить мое сердце.

– Танни!

Окрик Шири вернул в реальность, она пощелкала пальцами у меня перед носом.

– Эй, подруга, ты где?

Моргнув, возвращаюсь в зал. Шири опирается ладонями о колени (так, что ее кофточка обтягивает упругие полушария груди почти неприлично), и шепчет мне, возбужденно, прямо в лицо.

– Джерман Гроу! Сам Джерман Гроу, прикинь? Здесь!

Джерман Гроу.

Лицо номер один в современном шоу-бизнесе.

Легенда.

Скандально известный режиссер-постановщик, на счету которого до горки известных своими провокациями постановок, мюзиклов и даже одна рок-опера. Главную партию в ней пела моя сестра, с этого началось ее триумфальное оперное турне, о котором Леона мечтала всю сознательную жизнь. Было это лет десять назад, тогда же я первый и последний раз видела Гроу вживую. Первый и единственный раз, когда он пел в собственной постановке, и когда он пел…

– Я чуть из трусов не выскочила, – призналась моя подруга Имери, когда мы вывалились из зала.

В общем, да.

Что-то знаковое в ее определении было. Его голос – это убийственная смесь рычания и возносящейся над залом глубокой непристойной страсти, от которой трусы по идее должны отстреливаться сами. Впрочем, не уверена, что на той блондинке они вообще есть.

Наверное, эта мысль и становится последней каплей.

Просто однажды «той блондинкой» рядом с Лодингером была я.

– Девушки, я чуть не оглох! Чтоб меня так встречали… – Лэрг возвращается и ставит перед Шири бокал. – Тан, ты куда?

Я вскакиваю, потому что мне нужно либо выпить, либо подышать воздухом, либо потанцевать. Изо всего вышеперечисленного лучше выбрать танцы, именно они всегда возвращают меня к жизни. Я начала танцевать лет десять назад, как раз после того случая. Кажется, я до сих пор слышу шелковый, обволакивающий голос Лодингера, вплетающийся в разум отравой: «С арматурой в постели и то было бы интереснее, Танни Ладэ».

После этого я сказала себе, что никто и никогда больше не назовет меня арматурой.

– На танцпол, – отзываюсь небрежно. – Хочу немного подвигаться.

– Я с тобой, – тут же подрывается Лэрг, отставляя бокал.

Пожимаю плечами, а Шири подмигивает и откидывается на спинку, разглядывая сверкающие золотом ступеньки, по которым поднимался Гроу с блондинкой. Там, наверху, в полумраке ВИП-лож, куда не дотягиваются неоновые лучи и разбросанные по залу узоры – роскошь и вседозволенность. Там рекой льется элитное спиртное, а воздух пропитан сигарами, каждая из которых стоит как моя месячная зарплата. Дизайнерские шмотки Лодингера стоили как месячная зарплата моей сестры.

Отмахнувшись от этой мысли, вместе с Лэргом иду на танцпол. Он не упускает возможности меня поддержать, когда я случайно цепляюсь каблуком за дизайнерскую полоску металла.

– Осторожнее.

– Не люблю каблуки, – признаюсь честно.

Моя сестра Леона – другое дело, она словно родилась на шпильках, я же надеваю их исключительно, когда иначе нельзя.

Дресс-код.

– А что любишь? – наклонившись к самому моему уху, шепчет он.

– Кроссовки, – пожимаю плечами.

Этого хватает ровно настолько, чтобы закрыть тему любви, что меня полностью устраивает. Ему не нужны лишние надежды, а мне – тем более.

В зале, где басы отдаются в сердце, я чувствую себя свободной. Дурацкие мысли мигом выветриваются из головы, стоит мне подхватить ритм. Ритм, который сменяется в танцах под настроение ди-джея, ритм, за которым кто-то пытается угнаться, кто-то просто топчется на месте, кто-то прыгает и трясет головой. Я качаюсь на бьющих по танцполу волнах, позволяя телу разогреться и почувствовать движение. Лэрг только один-единственный раз пытается положить руки мне на плечи, но когда я их сбрасываю, отступает. Мы просто рядом, но не вместе. Я двигаюсь, дожидаясь мгновения, когда почувствую особый отклик на плещущее в зал звучание.

То, что я называю единением с музыкой.

То, из чего рождается настоящий танец, и когда это происходит, это нельзя не почувствовать.

Музыка вливается в меня сквозь кончики пальцев, когда я вскидываю руки над головой. Стрелы неона пронзают тело, отражаясь от расшитого блестками топа. Искры мельтешат и рассыпаются в темноте, собираясь в устремленных на меня взглядах. Музыка льется, и я в ней тону, растворяюсь, становлюсь единым целым с текучим, усиленным клубным ритмом.

Движение вправо – и рука продолжает линию над плечом.

Поворот, прогиб – и волосы расстилаются под ногами, чтобы собраться разноцветным вихрем в воздухе. Ритм нарастает, и вместе с ним нарастает скорость: когда я стекаю вниз вдоль бедра, как поломанная кукла, а потом выпрямляюсь, выбрасывая обе руки вперед.

Рядом со мной вырастает мускулистый парень, не Лэрг – Лэрг стоит в стороне и смотрит. Смотрит, как мои руки ложатся на мощные плечи (мне без разницы, кто он, мне нужна опора), кажется, в толпе я вижу своих коллег. Рывок вперед – и каменный торс принимает мое тело, позволяя ему вплавляться в него, как под жаром ревущего пламени. Музыка рвется, ладони на талии позволяют прогнуться в спине. Закидываю ногу ему на бедро и падаю вниз, позволяя партнеру себя держать.

Перевернутый зал движется перед глазами туда-сюда.

Теперь замечаю и Шири: очевидно, пришла посмотреть, как у нас Лэргом дела, и теперь стоит рядом с ним с открытым ртом. Музыка стекает по моим волосам вместе с неоном, последними аккордами впитывается в пол и растворяется без следа. По венам течет огонь, настоящий огонь, а грудь тяжело вздымается. Я медленно собираюсь в струну, выхожу из прогиба и хлопаю парня по плечу.

– Может продолжим этот вечер в другом месте? – хрипло шепчет он, успевая за секунду до того, как зал снова взрывает музыка.

– В другой раз.

Чей-то взгляд откровенно скользит по моему телу: так щупают девиц в подворотнях – откровенно и беззастенчиво, не скрываясь. Я нарочно не смотрю в ту сторону, направляясь к Шири и Лэргу.

– Э-э-э… – многозначительно выдает Ширил.

– Я все, – сообщаю коротко.

– Это ты называешь «просто хочу подвигаться»? – спрашивает она, когда, наконец отлипает.

– Ну да.

– Ты хоть знаешь, как это смотрится со стороны? – она приподнимает брови. – Тебе надо на сцену.

Не знаю, как это смотрится со стороны, не знаю, и не хочу знать. Своему инструктору я тоже сказала, что профессией это делать не собираюсь. Танец для меня просто способ уйти в отрыв, ничего кроме, а профессия у меня есть. Давно и горячо любимая, CG-художник.

– Мне надо посидеть.

Мы возвращаемся на место, мысли о Лодингере больше не возвращаются, и вечер продолжается. Правда, коллеги, которые иногда присаживаются за столик, чтобы отдохнуть, теперь на меня косятся. Особенно Айра, которая упорно распускала слухи, что я по девочкам. В общем-то, есть с чего: я не ношу платья, не делаю причесок и не крашу ресницы. Меня не забирают с работы, моя любимая одежда – джинсы и майки с бесконечно сменяющимися принтами. Маникюр делаю по большим праздникам, а учитывая что за все время больших праздников не случалось, моим коллегам предстают коротко обрезанные (чтобы не быть обкусанными во время размышлений над проектами) ногти. Кстати, работать с планшетным пером без маникюра гораздо удобнее.

– Эсса, вам просили передать.

Даже не сразу понимаю, что обращаются ко мне, когда в ладонь ложится запотевший бокал. Коктейль в нем играет бликами неона, а под донышком – карточка с номером ВИП-ложи.

Переворачиваю ее и вижу предложение, от которого нельзя отказаться.

«Станцуй для меня приват».

Этот кто-то наверняка владелец взгляда, который ввинтился в меня на танцполе, а может быть, и нет. Главное, что сидя наверху, он уверен в том, что я сейчас завизжу как девицы при виде Гроу и побегу к нему, теряя шпильки и лифчик.

Я сунула карточку в коктейль и вручила официанту:

– Передайте обратно.

Если официант и был удивлен, то виду не подал: они здесь все вышколенные настолько, что с их лицами только в секретной службе работать. Он исчез столь же бесшумно, сколь и появился, а Шири воззрилась на меня в немом изумлении. Впрочем, спросить ни о чем не успела, поскольку за столом нас уже собралось большинство, поднялся Ниллмар Фарринсон. Ростом с меня, крепкий и коренастый, любитель дорогих костюмов и галстуков даже в неофициальной обстановке. Вот как сейчас.

– Прежде чем мы все дойдем до грани, за которой уже ничего не вспомним…

Его слова поглотил взрыв смеха.

– Хочу сообщить, что в Хайлайн Вайнерз поступил новый заказ. Очень крутой заказ. И когда я говорю очень… – Нил выдержал драматическую паузу. – Я не преувеличиваю. Заказ действительно зашибенный, и его отдали…

Тишина повисла такая, что я услышала как на соседнем диванчике пара целуется взасос.

– Нам!

Начальственные слова встретили такими же воплями как Джермана Гроу. Вторя им, раздались несколько хлопков, и шипение веоланского заполонило пространство. Официанты разливали пенящееся вино по бокалам на тонких ножках, которые Ниллмар раздавал коллегам, помогать ему взялся Лэрг. Когда он отдавал бокал мне, пальцы мужчины вроде как случайно коснулись моей руки. Он улыбнулся и устроился рядом на подлокотнике.

Первый тост, естественно, говорило начальство:

– За наш отдел! И за предстоящий успех!

– За предстоящий успех! – подхватили все.

Веоланское оказалось с тонкой кислинкой, слегка прохладное, как и должно быть. Я едва успела распробовать вкус, когда официант поднес мне очередной бокал. Коктейль был явно другим, а вот карточка оказалась знакомой.

«Не понравился коктейль?»

– М-м-м-м… а он настойчивый, – протянула Шири к явному неудовольствию Лэрга, который все видел.

– Я тоже. – Сунула карточку в коктейль и отвернулась.

Это Лэргу понравилось гораздо больше.

– Нил, кто? – перекрывая общий гул голосов, поинтересовался он, как бы невзначай положив руку мне на плечо.

Которую я тут же убрала.

– Секрет, – загадочно протянуло начальство.

– Нил! – Голоса слились воедино.

– Даже не спрашивайте, все узнаете в понедельник. Кстати, о понедельнике… Абрамс, Ладэ, поедете со мной.

Айра фыркнула.

– Ладэ? Но она же еще на испытательном сроке.

– Заодно узнает все прелести работы в полях.

Айра вздернула подбородок и отвернулась. Темноволосая, с густыми ресницами, которыми ее явно не природа наделила, она невзлюбила меня с первого дня. Вообще-то оно и неудивительно: Айра претендовала на место ведущего специалиста, на которое Нил пригласил меня.

– Эсса Ладэ.

Вздрогнула от обращения официанта и обернулась.

Очередной коктейль и очередная карточка. Я уже хотела сказать (вежливо), что он может сразу бросать карточки в бокалы, чтобы не бегать туда-сюда. Но тут взгляд упал на записочку, и я замерла.

«Даю последний шанс, сестричка Ладэ».

В день премьеры был поход за кулисы к сестре. Когда Леона, счастливая, с сияющими от оваций и успеха глазами, встретила нас в гримерной, там тоже лилось веоланское. Ее коллеги оказались на редкость приятными.

В основном.

«Ну привет, сестричка Ладэ», – я запомнила очень хорошо.

Возможно потому, что интереса ко мне у Гроу было еще меньше, чем к стаканчику кофе в его руке, а может, потому что смотрел он сквозь меня на Леону. Еще долгие годы потом на меня смотрели сквозь нее – иртханы и люди, которые услышав фамилию Ладэ, шустренько вспоминали «пламенный голос Аронгары». Мою сестру.

Да что там, до сих пор вспоминают.

Она – оперная певица, она – жена правящего, первая леди Аронгары, а я просто ее сестра.

Набл его знает, почему меня в этот момент переклинило. То ли из-за танца, который все еще бурлил в крови адреналином и сумасбродством. Желание высказать Гроу все, что я думаю о нем и о его приглашении, отозвалось где-то в левой пятке. Желание сродни тому, когда мы с друзьями уводили флайс старшего брата парня из нашей компашки, чтобы попрактиковаться в вождении. Или вроде того, когда забираешься на ограждение высотки и сидишь там, глядя на раскинувшийся под тобой город.

– Передумала? – подмигнула мне Шири, когда я поднялась.

– Я ненадолго. Сейчас вернусь.

– Интригуешь!

Подмигнув ей, подхватила коктейль и направилась в сторону лестницы. По разбросанному в проходах неоновому узору к золотому сиянию ступеней. Охранник размером два на два лишь взглянул на карточку в моей руке и указал в коридор, уводящий из просторного холла налево. Я прошла по мягкому покрытию, наслаждаясь тишиной. Дверь в ВИП-ложу с нужным номером обнаружилась сразу.

Провела карточкой по замку, который тихонько щелкнул, и шагнула внутрь.

– Еще раз назовешь меня сестричкой Ладэ, – сообщила развалившемуся на диване Гроу, – и сестричка понадобится тебе. Та, которая в белом халате.

– Любишь ролевые игры? – Он подался вперед, и рубашка на его груди натянулась, подчеркивая рельеф мышц. – Можно устроить.

– Договорились, – подняла большой палец вверх. – Ты будешь на костылях, а я с клизмой. Что за приколы с приватом?

– А это не приколы. – Он достал мобильный и теперь смотрел на меня поверх дисплея. Этот взгляд я называла взгляд в никуда, потому что он вроде как устремлен на тебя, а вроде как в телефон. – Покажи, на что ты способна.

– Спутницу свою ты куда дел? – поставила бокал на столик и сунула большие пальцы в карманы джинсов.

– Отправил подышать свежим воздухом. – Прищур, превращающий темные глаза в глаза хищника. – Тебя это смущает?

Смутить меня после того, как полшколы увидело мою голую задницу на видеозаписи (и не только задницу, будем честны), мало что может, а вот выбесить – запросто. Его манера держаться вообще до одури напоминала Мика: непробиваемая уверенность в собственной неотразимости и в том, что все обломится ему просто потому что. И ведь обламывается, я больше чем уверена. Большинство девиц из клуба сейчас передрались бы за право здесь оказаться.

Захотелось завести его. Завести его так, чтобы захотел меня до зубовного скрежета, за всех сохнущих по нему блондинок, брюнеток и рыжих, которых он отправил подышать свежим воздухом.

То же чувство, что толкало выжимать последнюю скорость на «позаимствованном» флайсе или закрывать глаза, стоя на высоте, на которой даже драконам становится дурно.

Имери называла это «нездоровый азарт».

Когда сердце бьется через раз, а кровь толчками бежит по венам, когда разум машет ручкой и сваливает в неизвестном направлении.

– Не-а. – Вытащила мобильный и положила к ведерку с веоланским, доверху наполненным льдом. – Главное, чтобы тебя не смущало.

Под пристальным взглядом нагнулась, позволяя кофточке обтянуть белье. По сути, у меня там особо обтягивать больше нечего, но я не переживаю: что выросло, все мое. Промотала до нужной мелодии, под которую иногда расслабляюсь.

– На кнопочку нажми, – сообщила ему, указав на дисплей.

И отошла к двери, на ходу сбрасывая идиотские шпильки.

Джинсы у меня тянутся отлично, а вот самой растянуться во время танца – веселее не придумаешь.

В ВИП-ложе тоже присутствовали все оттенки фиолетового, разве что их скрадывал полумрак. Точно так же, как и фигуру мужчины, от которого веяло силой, непререкаемой властью и еще чем-то неуловимо-опасным. Притягательным. Будоражащим. Как огненные капли в стеклянной колбе гигантской лава-лампы в Маунтин Молл, которые мне в детстве всегда хотелось собрать пальцами.

Валить отсюда надо, Танни Ладэ, подумалось мне.

Но он уже врубил музыку, а я уже ее подхватила.

Сплавленные воедино ладони – стрелой вверх, на следующем шаге развести бедра и рухнуть вниз вслед за нотами. Раскрытые ладони коснулись пола, я соскользнула вниз, прогибаясь в спине и подтягиваясь на руках. Оказавшись между его разведенных бедер, вскинула голову, позволяя волосам течь по плечам и спине разноцветными неоновыми волнами. Темный взгляд прошил насквозь и вышел где-то в районе двери, когда я медленно поднималась, едва касаясь дивана.

Кожа покрылась мурашками, во рту почему-то пересохло, поэтому выход в полный рост и прогиб получился достаточно резким.

Удар сердца – движение вправо, взгляд через плечо.

Удар музыки – влево. Прикосновения пальцев к подбородку.

Мелодия увела в разворот и плавные движение бедрами, пока я опускалась на него. Все ниже, ниже и ниже, с каждым движением, пока между нами не осталось ничего, кроме наших джинсов. Жар чужого тела втекал в меня неправильной, нереальной силой, отзывался в самом низу живота бесстыдной пульсацией.

Я ее не хотела, но ничего не могла с этим поделать: первое правило привата – нужно поддаться сексу. Стать им, пропустить через себя все желание, от дрожи на кончиках пальцев до собравшихся плотными комками сосков. Неосознанно облизнула губы, когда щеку царапнула колючая щетина.

Я то падала и тянулась за руками, то поднималась наверх, чтобы откинуться на его грудь. Повторяя каждый изгиб его тела своим, пробежаться кончиками пальцев вдоль своих ключиц и ниже, к груди. Подняться и выпрямиться, подхватывая высокую ноту.

Разворот – и упор ладонями ему в бедра.

Провела раскрытыми ладонями по затянутым в джинсу коленям, чтобы резко отдернуть руки (от прикосновения в пальцы плеснул огонь). Облизнула губы, подаваясь вперед, к самому его лицу, и тут же ушла назад. Я как-то упустила момент, когда это перестало быть танцем, равно как и мгновение, когда меня перехватили за руку и дернули на себя.

Я оказалась у Гроу на коленях, лицом к лицу с ним, с разведенными бедрами. В одно из них мне однозначно упиралось то, чего я собственно говоря, добивалась. От лежащих на талии рук исходил такой жар, что кожа не дымилась исключительно из уважения к противопожарной сигнализации.

Темные волосы, смуглая кожа, жесткий изгиб рта. Его запах – резкий, сильный – кофе и сигарет ударил в сознание, вынося остатки инстинкта самосохранения к драконьей бабушке. Я вдруг поняла, что хочу повторить пальцами эту щетину, попробовать эти обветренные, сухие губы на вкус…

Ду-у-у-ура.

Для полного счастья не хватало только стать очередной блондинкой.

– Горячо, – выдохнули мне в губы.

Горячо… От его голоса (того самого, с низкой пьянящей хрипотцой, от которой отстреливается все).

– Руки убрал, – хрипло сказала я.

– На здоровье.

Гроу оставил в покое мою задницу и расстегнул брюки.

Молния разошлась с характерным щелчком.

Ду-у-у-ра, дубль второй.

Не вполне отдавая себе отчет в том, что делаю, прогнулась назад и хватанула горсть льда прямо из ведерка. Холод обжег ладонь, верхней льдинкой я повторила контур его татуировки над вырезом рубашки.

– Любишь игры. – Не вопрос, констатация факта.

– Ага.

Я опустила взгляд. Туда, где дорожка темных волос уходила в расстегнутую молнию, а потом разжала ладонь. Ссыпала вниз всю добычу и отпрыгнула на безопасное расстояние.

Такой отборной ругани я не слышала даже в школе, когда у одноклассницы сперли помаду от Комме. Стоэтажный аронгарский несся мне вслед, когда я выскочила из ложи, когда перепрыгивала через ступеньки и на полном ходу подлетела к нашему столику, за которым сидела одинокая Шири. Даже Лэрг куда-то подевался.

– Танни, ты там ему приват танцевала, что ли?! – Коллега сделала большие глаза.

– Ага.

– Что?!

– Мне надо выпить, – сказала я, чувствуя, как по телу волнами расходятся столпы огненных искр.

Перевела взгляд на свои ноги и с трудом удержалась от того, чтобы не впечатать лицо в ладонь.

Ду-у-у-ра, дубль третий.

Мои офигенные туфли на выход, единственные, между прочим, туфли за много-много денег, остались в ВИП-ложе Ледяного Джермана Гроу.

Фервернский стыд.

Прежде чем до меня дошло, что с обувью можно попрощаться, в руке задергался мобильный. К счастью, его я хватанула первым делом, потому что возвращаться не было ни малейшего желания.

Звонила Имери: на дисплее высветилась фотка, где подруга подмигивала в камеру, высунув язык. У нее стояла в точности такая же моя.

– Привет! – Я включила связь.

– Привет! Ты, судя по всему, занята?!

Я глянула на Шири: та показывала на часы, собираясь домой. Будущий муж и так отпустил ее со скрипом, но вернуться она должна была к определенному времени. Это еще одна причина, по которой мне не нужны серьезные отношения. Терпеть не могу, когда кто-то указывает мне, что делать.

– Вообще я в клубе, кое-что отмечаю. Но уже собираюсь домой.

– Я дождусь, наберешь меня?

– Ага.

Нажала отбой и повернулась к Шири, которая поднялась из-за столика.

– Надо найти Нила. – Она развела руками. – Мне пора.

– Я с тобой.

Из клуба мы вышли в ночь, мигом окунувшись в привычную духоту. В Зингсприде очень высокая влажность и круглый год лето, а когда везде лето, здесь просто драконово лето. Температура под шестьдесят, даже ночью столбик термометра не опускается ниже тридцати-сорока. После Мэйстонской прохлады, в которой я выросла, это просто что-то с чем-то. Дышать можно только под кондиционером, как говорит Шири. Мне мое первое лето в Зингсприде только еще предстоит.

Заказанный заранее флайс дожидался нас на парковке, и мы погрузились в него с чувством выполненного долга. Учитывая, сколько я проработала фрилансером, корпоративы для меня были в новинку. Наверное, когда-нибудь даже войду во вкус, но пока что вытряхивать себя в офисный режим и без того было несоизмеримо жестко. По утрам голова отказывалась отрываться от подушки, а будильник хотелось убить об стену. Останавливало только то, что будильник на мобильном.

Первым делом мы завезли домой Шири, а потом полетели ко мне. Со средней аэромагистрали город просматривался отлично. Первое время я никак не могла привыкнуть к тому, что Зингсприд растянулся вдоль побережья, а не разбросан по островам, как родной Мэйстон. Первую линию почти сплошь занимали отели (учитывая, что это самый популярный курорт Аронгары – неудивительно). Квартиры в высотках на первой линии могли себе позволить только иртханы или ну очень богатые люди. Следующей полосой тянулись офисные иглы, венчала которые Вайовер Грэйс.

Высоченная башня, которая оберегает мегаполис от драконов, ее сигнал создает защитное поле, своеобразный барьер, за который драконы не заходят. Все это иртханские технологии, которые людям объясняют весьма символично: что-то связанное с голосами и кровью расы, которая способна повелевать драконами. Неудивительно, что иртханы в нашем мире – власть имущие, а к людям относятся, как к существам второго сорта. Когда моя сестра вышла за одного из них замуж, я в полной мере прочувствовала это снисходительное расположение, которым меня одаривали. Не ее муж, остальные.

Везде, где я оказывалась, это было «Леона плюс один», поэтому со временем я перестала оказываться там, где оказывалась она.

Меньше возникало неловких моментов.

Дома меня ждал полупустой холодильник и зверюга с глазами на полморды. Виари, карликовая драконица смешанного бело-рыжего окраса. Характер у нее тоже был смешанный, а назвала я ее Бэррилайн Первая, сокращенно Бэрри. Сейчас она взирала на меня огромными разноцветными глазами (один – голубой, второй – желтый). Как-то на прогулке один заводчик заявил мне, что это выбраковка и ее стоило усыпить, чтобы случайно не завелось потомство, на что я посоветовала ему усыпить себя. После этого со мной почему-то больше не заговаривали.

– Урррр! – сказала Бэрри и сделала большие глаза.

– Не прикидывайся. Я перед уходом тебя кормила и гуляла, – заявила, шлепая босыми ногами по полу.

Квартира-студия в пятом районе меня полностью устраивает. Здесь есть все, что мне нужно – головокружительная высота последнего этажа, балкон и панорамные окна.

Когда от кондиционера по ногам потянуло прохладой, вздохнула.

Туфли действительно были дорогие. А еще они мне реально нравились, несмотря на шпильки.

«Горячо …» – Рычащий тембр его голоса прокатился по коже, вызывая снопы непрошенных искр. Особенно когда я вспомнила прикосновение кончиков пальцев к смуглой груди.

Да ну в задницу! Не хватало еще обо всяких Гроу думать.

Щелкнула дверью и вышла на балкон. Взобралась на перила, подтянула колени к себе и только тогда набрала Имери.