Риджийский гамбит. Интегрировать свет Сафонова Евгения

Дэнимон постоял у кровати, глядя на спящего брата. Развернувшись на пятках, вернулся к нам, застывшим за порогом.

Я ожидала изъявлений признательности Лоду, но эльфийский принц меня удивил:

– Вы обещали снять с меня ошейник.

Лод слишком устал, чтобы удивляться подобной неблагодарности вместе со мной. Просто протянул руку и коснулся шеи принца дрожащими пальцами. Немедленно сдёрнув опостылевшее серебряное кольцо, Дэнимон уронил его на пол – то глухо звякнуло о ковёр, прежде чем немного прокатиться по полу и упасть у ног Альи.

– Прими мою благодарность, Лодберг из рода Миркрихэйр. Не униженную благодарность пленника, но благодарность того, кто волен сам распоряжаться своими словами и поступками, – молвил эльфийский принц. – И ныне я, Дэнимон из рода Бьортреас, освобождаю тебя, Лодберг из рода Миркрихэйр, от твоей клятвы.

Ладонь его просветила вспышка сиреневого сияния, бескрайним изумлением отразившаяся на лице Альи.

…а вот я этого ожидала. И не я одна.

– И ты отказался от нашего щедрого предложения, принц? – уточнил Повелитель дроу. – Не сбежал из моего королевства, прихватив брата, пока тебе давали шанс?

– Мой брат пока никуда бежать не сможет. Да и некуда нам бежать. – Дэнимон перевёл взгляд на Алью. – Я не могу вернуться к отцу. Не сейчас. Не сразу после того, что он сделал. И там, куда я должен вернуться… там, среди моего народа, таится в тени мой враг: тот, кто желал смерти моему брату, тот, кто убил мою мать. Я хочу вернуться, зная, кто он.

– Но здесь тебя тоже окружают враги, – улыбка Альи была ироничной до горечи. – Неужели ты не боишься оставаться среди безжалостных порождений зла?

– Нет. Потому что теперь я видел тьму и видел зло, и наконец понял: это не одно и то же. Жаль, что я осознал это так поздно.

Краем глаза я заметила, как смотрит на племянника Эсфориэль, – и подумала, что едва ли сиятельный Повелитель эльфов способен хоть на кого-то смотреть с такой гордостью и теплотой.

Хорошо, что его наследник пошёл не в отца. Не только в этом.

– Мы будем рады помочь вам отыскать истину, принц, – тихо выговорил Лод, кое-как оттолкнувшись от стены. – Но теперь, если позволите, я удалюсь. Для одного дня, мне кажется, нам всем хватит событий, и серьёзные разговоры, которые нам определённо предстоят, лучше оставить на завтра.

Склонив голову перед спасителем брата, Дэнимон на миг встретился взглядом с Эсфориэлем. Смутившись невесть чего, устремился обратно в комнату пленных, прикрыв за собой дверь. Жаль… увлёкшись передним планом, я не особо обращала внимания на реакцию остальных светлых. А между тем мне было крайне интересно, как они восприняли всё это.

…должно быть, немое одобрение дяди-предателя напомнило принцу: решив играть заодно с тёмными, он стал таким же предателем. Пусть даже его предали первым. Умом Дэнимон пришёл к верным выводам, но вот сердце и душа пока приняли их не до конца.

Ладно, всему своё время – и это время не стоит торопить.

– Иди. Спасибо тебе за всё. – Алья благодарно хлопнул Лода по плечу. – Если позволишь, мою сестру я этой ночью придержу при себе. Понимаю, тебе хотелось бы отдохнуть в её обществе, но мне нужно с ней о многом поговорить.

Морти, которая уже шагнула следом за своим хальдсом, на этих словах замерла. Впрочем, мне на месте Альи тоже захотелось бы обсудить произошедшее с кем-то из самых близких. А поскольку у Лода сил явно хватит лишь на то, чтобы добраться до кровати, сохраняя более-менее вертикальное положение…

– Иди. Мне всё равно нужно распорядиться о постелях для наших гостей, – сказала Морти, когда возлюбленный вопросительно посмотрел на неё. – Спи крепко.

Коротко поцеловав принцессу на прощание, Лод побрёл к лестнице наверх, и я сдержала желание увязаться следом. Не сейчас. Позже. Чтобы всё выглядело так, будто я просто отправилась в постель – не больше и не меньше. Что я не бегаю за колдуном.

Что я не спешу занять место Морти.

– Если позволите, я тоже вас покину. – Эсфориэль, сдержанно поклонившись, направился в другую сторону; пошатывало их с Лодом одинаково. – Это был тяжёлый день, и я рад, что мы все его пережили. Быстрого вам дня и звёздной ночи.

Я смотрела, как он уходит. И не сдержала вопроса, который вертелся у меня на языке с самого утра:

– Тэлья Эсфориэль, вы ведь знали, чем закончатся переговоры? Потому и не стали за ними следить?

Брат Повелителя эльфов замер, не повернув головы. Отблески свечей золотом играли на его волосах, ниспадавших до лопаток светлым атласом.

– Знал, – наконец сказал он. – И не хотел видеть, как ещё один мой брат проигрывает своей одержимости.

Больше я ничего не сказала. И молчала всё время, пока Эсфориэль не скрылся за изгибом лестницы.

Я не нашлась что сказать. А ему едва ли хотелось слышать ответ.

– Иди к себе, девочка, – Алья произнёс это почти ласково. – Тебе сегодня тоже пришлось нелегко.

– И присмотри за Лодом вместо меня, ладно? – Морти поправила ларец с лекарствами, который она привычно перекинула через плечо. Оставалось лишь догадываться, сколько чудодейственных пузырьков сегодня ушло на Фаника. – Побудь с ним. Сейчас ему это нужно.

В прозрачных медовых глазах дроу я прочла одну лишь доброжелательность – и надеялась, что принцесса не заметит недоверия в моём ответном взгляде.

…она ведь слышала, как я звала Лода в бреду. Она знает, что я в него влюблена. Она знает, что он это знает. И теперь просит меня именно о том, чего делать мне отчаянно не хотелось.

Занять её место.

Что за игру она ведёт?..

– Хорошо, – сказала я покладисто вместо всего, что мне хотелось сказать, и, когда Морти взялась за ручку двери в комнату пленных, направилась к лестнице в лабораторию. Поднявшись достаточно высоко, чтобы дроу меня не видели, побежала наверх через две ступеньки.

Будто это могло помочь мне навсегда убежать от отвратительной мысли: с официальным разрешением возлюбленной Лода я могу занимать её место, не мучаясь совестью.

Постучавшись в спальню колдуна и услышав изнурённое «войдите», я чудом успела захлопнуть дверь в библиотеку перед носом Бульдога, норовившего проскочить со мной. Комнату освещала пара свечей; Лод лежал на кровати поверх одеяла, подложив руки под голову. Он лёг, не раздеваясь, только мокасины скинул, и от его измученного вида у меня сжалось сердце.

– А, это ты. – Сил на улыбку у него тоже не нашлось.

– Совсем тяжко пришлось? – Я присела на край постели.

– Как видишь. – Лод прикрыл глаза. – Лучше тебе не знать, что мне пришлось лечить. Если б не кристаллы с силами, что я взял у Кристы, я бы умер вместе с ним.

…наверное, правильнее было бы просто оставить его в покое. Дать уснуть. Но я не могла – и знала: желай он, чтобы я оставила его в покое, он бы прямо сказал мне об этом.

– Ты перекачал Фанику кровь, которую взял у Эсфориэля?

Лод кивнул – еле видным движением, не глядя на меня.

– Но я не заметила у Эсфора никаких ран. И никакого оборудования, с помощью которого ты мог это… – Я замолчала, осознав то, что должна была понять сразу. – А, ну да. Если магией можно перемещать объекты из одного места в другое, ей же можно переместить кровь из одной вены в другую. Или переместить в эту вену целебные зелья из склянки.

– Именно. Можно. Пусть и сложно.

– Как и всё, что ты сегодня проделал.

Он промолчал, и в памяти всплыл разговор перед давешним визитом к пленным.

«Думаешь, светленькие идеалисты согласятся с нами сотрудничать? – спросила я, пока мы с Лодом спускались по лестнице. – Я бы на их месте вообще подумала, что всё это спектакль, а на самом деле похищение Фаника тоже организовали мы».

«К счастью, они не так умны, как ты, – пожал плечами тот. – Они согласятся, если у них будут гарантии. Я дам Дэнимону клятву Эйф, что сниму с него ошейник, как только мы найдём Фаника, и позволю им с братом уйти на все четыре стороны».

«И что за подвох будет крыться в формулировке?» – подозрительно сощурилась я.

«В формулировке – никакого».

«А в чём тогда?..»

«В том, что после фокуса, который выкинул его отец, Дэнимон вряд ли возжелает так скоро к нему возвратиться. В том, что Фаник в ближайшие дни едва ли способен будет куда-либо идти, потому что похитители наверняка обращаются с ним иначе, чем мы с его братом. В том, что, когда Дэнимон осознает правду, ему понадобится время на переоценку всего, что он знал и во что верил. Подозреваю, его резко качнёт в другую сторону… возможно, даже чрезмерно. – Лод провёл пальцем по губам, стирая усмешку. – И когда он поймёт, на что способны его прекрасные светлые, я думаю, он предпочтёт провести это время в обществе тёмных».

– В итоге всё получилось, как ты и предполагал, – сказала я. – С Дэнимоном. Ты доволен?

– Доволен – неправильное слово. Я просто знал, что так будет. Так что я…

– Удовлетворён?

– Да. Этим – да.

– А чем – нет?

– Тем, о чём сильно жалею. Даже сейчас. Что не взял ту троицу сюда, под горы. – Лод по-прежнему не открывал глаз. – Чтобы познакомить их с той болью, которую они любили причинять другим.

Перед глазами вновь всплыла картинка кровавого фонтанчика над шеей обезглавленного наёмника. Вздрогнув, я заставила себя сфокусироваться на том, что вижу здесь и сейчас, но где-то под рёбрами опять заворочался мерзкий склизкий ком.

Я уже жалела, что попросила Лода взять меня в Тьядри. После неудавшихся переговоров мне казалось невыносимым сидеть в четырёх стенах без дела, – но для одного дня мне пришлось увидеть и пережить слишком многое.

– И правильно, что не взял. – Я за дужку подтянула очки обратно на переносицу. – Было бы время, ты бы прямо там их уму-разуму поучил. Но времени у нас не было, а тащить такую падаль сюда, во дворец? Больно много чести.

– Да. Я тоже так подумал. – Лод повернул голову, отвернувшись от меня. – Однако мне очень хотелось проделать с ними всё то, что они творили с этим мальчиком. Мне и сейчас жаль, что не проделал.

…забавно. Он подарил наёмникам быструю смерть, потому что очень хотел другого. А это другое оказалось из области тех чувств, которые он не собирался поощрять: пусть Лод и примирился со своим внутренним драконом, но не давал ему править бал. И когда он понял, что действительно жаждет чужой крови, жаждет, как никогда в жизни, он проявил милосердие. Совершил один из тех поступков, который помогал ему осознать – его тень всё ещё знает своё место.

Я поняла, зачем Морти попросила меня побыть с ним. Нехорошо было оставлять Лода наедине с драконом, который требовал жертву и был недоволен, что та ему не досталась, – и теперь, раз ему не дали растерзать кого-то другого, терзал своего владельца. Но что бы на моём месте сказала принцесса? Что он не Ильхт, что ему не нравится пытать людей? Что он должен в очередной раз обуздать свою тёмную сторону?

…да, наверное, это было бы правильно. Но я – не Морти. И Лод действительно не Ильхт.

И при этом не тот, кем его хотела бы видеть принцесса.

– Ты подарил этой троице куда более лёгкую смерть, чем они заслуживали, – негромко произнесла я вместо всего, что было бы правильнее произнести. – Это было милосердием с твоей стороны. Я бы сама хотела, чтобы они испытали то же, на что обрекли Фаника, – в десятикратном размере. Но стоит приберечь это для того, кто их нанял.

А вот теперь Лод открыл глаза. Повернув голову в мою сторону, посмотрел на меня внимательным светлым взглядом, от которого мне сделалось неловко.

…что я делаю? Вот потому рядом с ним и должна быть Морти, не я. Её пугает живущий в нём дракон, и она может держать этого дракона в узде. Меня не пугает, – и я могу лишь поглаживать его, уговаривая потерпеть до следующей охоты.

– Как ты теперь будешь восстанавливаться? – я решила сменить тему. – Если ты потратил так много сил…

– Попрошу кого-нибудь поделиться своими. – Лод слегка усмехнулся. – В такие моменты даже немного жаль, что теперь у нас с пленными другие отношения…

– …и нельзя просто снова позаимствовать силы у Кристы, – закончила я. – Может, попросить у неё? Я думаю, раз ты спас Фаника…

– Я не буду просить у них подобного. Не теперь. Отныне они для нас почётные гости, и я… по крайней мере я… буду делать всё, чтобы они чувствовали себя именно так.

Он снова прикрыл глаза, и в моём сознании вдруг зазвенел паскудный тоненький голосок – напомнивший, с кем я имею дело.

…«я бы на их месте вообще подумала, что всё это спектакль, а на самом деле похищение Фаника тоже организовали мы»…

Я смотрела на бледное лицо колдуна, взвешивая всё, что узнала, привычно складывая разрозненные кусочки в единый пазл.

…нет, Лод не нанимал ту троицу. Но если он следил за принцессой и компанией, он мог понять, что за ними следит кто-то ещё. И когда он заманил Навинию в ловушку, оставив принца без защиты, он мог предполагать, что Фаника схватят.

И позволить это сделать.

Если он делал ставку не на Хьовфина, а на Дэнимона… Кто для него младший эльфийский принц? Если б он умер – у Дэнимона появилось бы ещё больше причин понять Алью и помогать нам в поисках заказчика. Раз выжил – наследник эльфийского престола будет по гроб жизни благодарен тем, кто спас его любимого брата. Тёмные в любом случае ничего не теряли, только приобретали. И то, что об этом Лод и словом не обмолвился мне, ничего не доказывает. Он и раньше часто говорил «пять», удерживая десять в уме: мастер стратегии, хозяин марионеток, дёргающий за ниточки, умеющий использовать каждую свою куклу наилучшим образом. А его куклы – это мы. Все мы.

Включая меня.

Опустив глаза, я уставилась на бежевое стёганое одеяло.

…какие у меня есть доказательства, что вчера вечером в этой самой спальне он говорил мне правду? Какие гарантии, что за его признанием не стоит голый расчёт? Да и можно ли это считать признанием? Я заговорила об этом сама, и вряд ли это вписывалось в его планы. Услышь я в ответ холодную отповедь, сорвалась бы с его крючка, а правой руке Повелителя дроу точно не хотелось терять любимую куклу накануне переговоров. Но скорми мне прекрасную вечную ложь о любви, которой мешает лишь наличие законной спутницы жизни, – и я под его контролем, куда более надёжным, чем любые ошейники, ещё надёжнее, чем раньше. И помогу ему всегда и во всём, добровольно и с радостью: что советом, что…

Когда я в бешенстве ударила ладонью по одеялу, Лод посмотрел на меня удивлённо:

– Что?

– Ничего. Мысли дурные лезут. – Я твёрдо встретила его взгляд. – Возьми мои силы.

…нет, я не буду в нём сомневаться. Я обещала, что всегда буду на его стороне. Обещала самой себе.

И нарушением этого обещания предам себя в той же мере, что и его.

– Не говори глупостей, – Лод сказал это так естественно и устало, что меня захлестнул жгучий стыд. – Ты сама ещё не оправилась после отравления.

– Те силы, которые я предлагаю, не помогут мне оправиться быстрее.

Он вскинул бровь:

– Амант?

– Ты сам говорил, что его у меня хватает. Ты ведь можешь поправить свой роборэ за его счёт?

…меня спасало только то, что мне и так было стыдно. И ещё постыднее стать не могло. Наверное, поэтому я говорила об этом так спокойно.

– Конечно, я предпочла бы приберечь его на крайний случай, – добавила я. – Если мы попадём в серьёзную передрягу, а тебе срочно понадобится резервный источник энергии, чем моя не подойдёт? Но, наверное, это тоже вполне можно считать серьёзной передрягой.

– О крайнем случае беспокоиться не стоит. – Лод сел на постели. – Амант имеет свойство восстанавливаться. Если у девушки ещё не было первого… удовольствия – куда быстрее, чем сидис и роборэ.

– Восстанавливаться? Хотя да, если он расходуется на… то, на что он расходуется… странно, если бы после первого раза никому и никогда больше не хотелось. – Научный интерес помогал не смущаться. Что ж, закономерно: душевные и физические раны заживают долго, а вот желание снова получить сексуальное удовлетворение после положительного опыта приходит куда быстрее. Так что любовная энергия и правда должна возобновляться стремительнее маны и здоровья. – А почему тогда невинность так важна?

– При её потере меняется тип энергии, наполняющей резерв. И для колдунов наибольшую ценность представляет именно тот, что дан девушкам при рождении. Он… как бы сказать… самый питательный. С магической точки зрения. – На переносице Лода прочертилась хмурая морщинка. – Ты уверена? Я вполне могу обойтись без этого.

…можешь, наверное. И часть меня сейчас хотела бы пойти на попятный, чтобы посмотреть на твою реакцию. Убедиться, что ты не планировал использовать меня в качестве подручного резервуара с энергией, который с радостью поделится этой энергией, если дёрнуть за нужные ниточки.

Но другая часть просто хочет тебе помочь. И мне самой важнее именно она.

– Я же не Криста, чтобы делать предложение прежде, чем думать. Раз говорю, значит, уверена. – Стянув сапоги, я забралась на кровать с ногами; сев поудобнее, протянула Лоду обе руки. – Бери.

Он тоже сел удобнее, ближе ко мне. Взял мои ладони в свои, сжимая их бережно, но крепко, и пальцы его просветило золотое сияние, окутав светлой дымкой наши соединённые руки. Я не ощутила ничего, кроме того, как постепенно выравнивается сердцебиение, на миг сбившееся от его близости, и внезапного веселья.

…девушка отдаёт любимому мужчине свою любовную энергию. На кровати, в интимном полумраке. И никаких двусмысленных подтекстов.

Если б мне кто-нибудь такое сказал, я бы тоже посмеялась.

Когда колдовской свет померк, Лод опустил руки и открыл глаза, заблестевшие живым блеском:

– Спасибо. Так гораздо лучше.

– Обращайся. – Я сложила ладони на коленях. – Всегда рада помочь.

То не была пустая любезность. Я действительно рада была увидеть, как его щёки покидает полотняная бледность… но внезапная мысль заставила всю радость исчезнуть, как воздух из проколотого шарика.

– Скажи, о чём ты думаешь. – Лод сразу заметил перемену моего настроения.

– Ни о чём. Ерунда.

– Я уже говорил: ты слишком многое держишь в себе. Скажи.

Я помолчала, считая стежки на одеяле – мелкие аккуратные штрихи, прочерченные белыми нитками. Пять, десять, пятнадцать… Никогда не любила раскрывать кому-то душу и мысли. Во всяком случае, те их части, которые делали тебя уязвимой.

И почему тогда ему, вот уже второй раз, мне действительно хочется сказать?..

– Просто подумала… ты исцелил Фаника, а в моём мире он бы наверняка умер. Или остался калекой. А… моя мама – она ведь не мгновенно… не сразу, на месте…

Двадцать пять. Тридцать.

– Её довезли до больницы, и она уже там, в реанимации…

Сорок.

– И если бы в нашем мире была магия… такие целители, как ты…

Я замолчала, поняв, что мне срочно нужно пробежаться по степеням девятки. Но добралась только до пятой, когда Лод накрыл мою ладонь своей: в этот раз – без необходимости.

– Магия тоже не всесильна. И убивает так же легко, как и лечит. Взамен неисцелимых ран у нас появились неисцелимые проклятия. – Другой ладонью он коснулся моего подбородка, заставив вскинуть голову. – Плачь, если хочешь.

– С чего ты взял, что я хочу плакать? – запротестовала я вяло.

– Потому что я тебя знаю. Потому что за последнее время ты увидела слишком многое и прошла через то, через что не должна была проходить. Потому что ты должна научиться плакать. Со слезами выходит боль, но ты никогда не даёшь ей выхода – и делаешь частью себя. Ты привыкла всегда быть сильной, но теперь ты не одна, и быть сильной нет нужды. Не всё время.

Я почувствовала улыбку, невольно кривящую мои губы.

– Я не хочу привыкать к тому, что я не одна. Ты тоже уйдёшь из моей жизни. Рано или поздно. Как и все, кто у меня был.

– Это ты уйдёшь из моей. Потому что сама так решила. – Во взгляде Лода таяли осенние облака. – Сноуи, я не могу быть для тебя всем, чем ты хочешь. Союзником, учителем, другом, не больше. Но я никогда не предам тебя – и никогда не брошу наедине с твоей болью. Обещаю.

Опять эта треклятая «снежинка»! На язык уже просился раздражённый ответ, – но тяжесть, весь вечер давившая на сердце, шевельнулась вновь, и почему-то в памяти разом всплыло всё. Отец, навсегда закрывающий за собой дверь; предсмертная агония бабушки; комья глины на крышке маминого гроба; мертвенная пустота и тишина квартиры, отныне принадлежащей мне одной; Сашка, который выбрасывает мои вещи; Навиния, наблюдающая, как я умираю; заваленная трупами Хьярта и изломанное тело Фаника, стеклянные глаза Весельчака и огненный меч Мари, откровение-приговор Лода, мёртвый Артэйз, темницы дроу, отрубленная голова…

…плохо помню, что было потом. Очки куда-то делись с носа, а я лежала, уткнувшись Лоду в плечо – и, наверное, впервые в жизни рыдала, не таясь, не сдерживаясь: за маму, за утраченный дом, за невозможность любви, за все предательства, страдания и смерти. И мерзкий ком под рёбрами исчезал, выкашливался с жадными всхлипами, растворялся в нежности пальцев, легонько гладивших мои волосы, в тепле рук, обнимавших меня так крепко, так бережно. А в какой-то момент боль ушла – вся, совсем; и прежде чем утонуть в мягкой сонной темноте, я успела подумать, что Лод, как всегда, был прав.

И что я успела начисто забыть, как хорошо засыпается в чьих-то объятиях.

Глава 2

Интриганы Круглого стола

Столица подгорного королевства дроу, беломраморный Мьёркт, всегда пробуждалась ото сна неторопливо и неохотно. Вечную темноту не рассеивал дневной свет, а даже если б он мог пробиться под каменную твердь, солнце всё равно уже заходило за горизонт. Но одно за другим, волной светящегося разноцветья вспыхивали окна в домах – будто город был океаном, тёмные воды которого фосфоресцировали во мраке мириадами радужных искр.

Впрочем, этой ночью одно окно в башне королевского дворца горело задолго до остальных. Вернее, оно и не гасло вовсе.

Покои для пленников мало напоминали пристанище принцев и принцесс. Поскольку кровать занимал Фаник, Навиния устроилась на груде одеял, наваленных на полу у камина. У окна, рядом со столом, виднелось ещё одно спальное место – там разместился Восхт, листая книгу в потёртом кожаном переплёте.

– Эти «Записки» действительно обрываются как раз накануне переговоров. Словами «непонятно, на что способны эти светлые», – доложил он спустя долгое время молчаливого чтения. – Но это не может ни подтвердить, ни опровергнуть причастность тёмных к тому, что там случилось.

– Я же говорила, – проворчала Криста, примостившаяся на стуле по соседству. – Я эту книгу всю просмотрела, когда Снежка её читала.

Дэнимон сидел рядом с невестой, наблюдая, как Навиния играет с паппеем: поочерёдно подставляет ему ладони, позволяя зверьку перебегать с одной на другую. Хотя едва ли принцесса меняла руки осознанно – она смотрела в пол застывшим взглядом, и мысли, которые её отвлекали, были не самыми весёлыми.

– Наверное, тёмные ещё не проснулись? – спросил Дэнимон, переведя взгляд на брата. Тот по-прежнему спал, повернувшись на бок, дышал с мирным присвистом. – Потому и не заходят?

– Мы всегда встаём раньше их. Они-то привыкли пережидать весь день во сне. – Криста накрыла пальцы жениха своими. – Так не терпится сообщить им о твоих подозрениях?

– Если я правильно оценил ум Лодберга, они первыми сообщат мне о том же, – горько усмехнулся тот.

– А вдруг ты всё-таки не прав?

– Я мечтаю о том, чтобы я оказался не прав. Но это первая кандидатура, которая приходит мне в голову, и самая логичная.

Криста ничего не сказала. Просто коснулась губами его щеки: раз, другой.

На третий хмурое лицо Дэнимона немножко посветлело.

– Мне жаль, что я не добился свободы для всех вас, – произнёс он.

– Ты был не в тех условиях, чтобы торговаться. И я радовалась, что хотя бы ты скоро будешь на свободе. – Криста укоризненно качнула головой. – И всё равно ты был не прав! С этой клятвой. Надо было дождаться, пока Фаник поправится, и всё-таки…

– Уходить? И что бы тогда мы сделали там, наверху, одни? Против собственного отца и всего нашего народа? Я предпочёл, чтобы в этом деле у нас были союзники. Раз мы обрели их среди тёмных, значит, так тому и быть.

– Мы теперь сами тёмные. Предатели своих народов, – голос Навинии зазвучал неожиданно – и неожиданно горько. – И, кажется, это единственный титул, который я теперь могу носить.

– Не говори так, – поморщился Дэнимон. – Ты не…

– Я всегда хотела, чтобы родители могли мной гордиться. Не желала быть всего лишь чужой игрушкой на доске. Принцессой из набора фигурок для скаука. Я считала, что делаю всё во благо своей страны. – Резким движением посадив паппея на плечо, Навиния опустила руки. – А теперь я не нужна этой стране.

– Хватит, Вини, – горячо произнесла Криста. – Твой народ любит тебя, а заговорщики и придворные интриги были и будут всегда! Радуйся, что они проявили себя во всей красе. Теперь, как вернешься, без зазрения совести отправишь весь совет в отставку, и дело с концом. Ты и так не больно-то к нему прислушивалась. И правильно делала, – подумав, добавила девушка. – Советы предателей до добра не доведут.

Навиния промолчала; Восхт хмыкнул, но ничего не сказал. Дэнимон тоже не стал возражать – лишь покосился на невесту, однако по личику Кристы невозможно было определить, действительно ли она верит тому, что говорит, или просто понимает: сейчас Навинии нужно услышать именно это.

Криста всегда вела себя так непосредственно, что окружающие привыкали не сомневаться в искренности её реакций. Меж тем как Дэнимон знал: Криста предпочитала разыгрывать наивную доверчивость и любовь ко всем вокруг даже тогда, когда вовсе не склонна была доверять хоть кому-то. Она тонко чувствовала тех, с кем имеет дело, но при острой необходимости прекрасно умела не выдавать своих чувств. Просто чаще всего не считала это острой необходимостью.

Впрочем, теперь Дэнимон был даже рад тому, что иномирной девчонке со снежным именем удалось её обмануть.

Фаник проснулся резко, словно от кошмара. Рывком сел в постели, судорожно озираясь, явно не понимая, что происходит, – и увидел брата.

– Дэн? – выдохнул он. – Тебя же…

– Да, меня похитили дроу. А тебя похитили люди. – Дэнимон встал, лишь сейчас позволив себе в полной мере ощутить облегчение. – Как ты?

– Я… не слишком хорошо. – Фаник уставился на свои руки, лежавшие поверх одеяла. – Меня похитили? Последнее, что я помню, – люди… трое, и маг прочитал заклятие, а потом… наверняка слуги тёмных, чтоб их! – Он бессильно упал обратно на подушку. – Где мы? Ты сбежал от дроу вместе с Кристой и нашёл меня? Или Вини всё-таки поймала наследника Ильхта и спасла тебя?

Какое-то время Дэнимон соображал, как бы деликатнее преподнести братишке последние новости, но так и не сообразил.

– Вообще-то… мы у дроу, – мягко вымолвил принц. – И это они помогли мне найти и спасти тебя. А твоих похитителей нанял кто-то из эльфов… во всяком случае, я в этом уверен.

Взгляд Фаника красноречиво отразил сомнения в здравом уме старшего брата – или в том, что это не ещё один сон.

– Ты хочешь сказать, что меня похитили светлые, а спасли тёмные?

Заговорил он после о-очень долгой паузы, явно не доверяя тому, что говорит. И вместо ответа Дэнимон, коротко выдохнув, прошёл к кровати, чтобы сесть рядом с братом.

Этот разговор обещал выйти куда дольше, чем пауза перед ним.

* * *

Я проснулась в своей постели у камина, рядом с Бульдогом, привычно пускавшим слюни на мою подушку.

И почти сразу вспомнила, что засыпала вовсе не в своей постели.

Нашарив очки, которые кто-то заботливо положил рядом, я нацепила их на нос – и встретила взгляд Морти.

– С пробуждением.

Зрелище принцессы дроу, сидевшей в кресле с книгой, вынудило меня подскочить в постели, судорожно пытаясь понять, чем я обязана её присутствию. Должно быть, когда я уснула, Лод перенёс меня сюда; но, может, Морти успела прийти и застать, как мы лежим в обнимку? И теперь…

– Спасибо, что помогла Лоду, – добродушно произнесла принцесса. – Во всех смыслах.

От тепла её улыбки торнадо лихорадочных мыслей мигом утих.

– А… – я растерянно моргнула, – не стоит.

– Все заняты на совете, а меня туда не пускают, – пожаловалась Морти, упреждая вопросы, которые я едва ли осмелилась бы ей задать. – Решила подождать здесь – какая мне разница, где читать… Заодно смогу поблагодарить тебя, когда проснёшься, и передать слова Лода.

– Какие слова?

Морти кивнула на стол, где лежало знакомое зеркальце с серебряной крышкой:

– Лод немного его доработал. Решил, тебе полезно будет знать, о чём идёт речь на встрече с послом лепреконов. Если откроешь зеркало, оно покажет зал совета.

– О, здорово! – моя искренняя радость длилась всего миг. – А вы? Разве вам неинтересно?..

Усмехнувшись, Морти слегка пожала плечами.

– В детстве я вечно крутилась под дверьми. Пыталась шпионить. Потом привыкла, что Лод с Альей просто рассказывают мне то, что считают для меня нужным и допустимым. Женщинам дроу, даже из правящего дома, издавна не дозволяется следить за советами Повелителя… с помощью магии – в том числе. Это традиция, которую я не собираюсь нарушать. Подслушивать тайком недостойно принцессы из рода Бллойвуг.

– Тогда почему Лод дал зеркальце мне?

– Наверное, потому что ты не дроу? – весело заметила Морти. – За меня не беспокойся. В конце концов, там зачастую обсуждают такие вещи, в которых я ничего не соображаю.

– Вряд ли я соображаю больше вашего.

– Должно быть, больше.

Морти опустила взгляд в книгу, и я сочла, что спорить будет лишним. Встала, ожидаемо обнаружив себя полностью одетой, сунула ноги в мягкие туфли и побрела в ванную.

…забавно. Я уже имела возможность убедиться, что риджийские законы и обычаи сильно отличаются от законов и обычаев нашего мира: начиная с судебных тонкостей, которые я наблюдала на примере истории с Артэйзом, и заканчивая отношением к близости до брака. Позиция риджийцев, которые явно не придавали девичьей невинности большого значения, импонировала мне куда больше земной зацикленности на целомудрии; я знала, откуда идут её исторические корни, но в наше время иметь подобный пунктик – попросту смешно. Какая разница, есть у твоей избранницы в определённом месте какая-то перепонка или нет? Ты ведь не с перепонкой жить собираешься (тем более что её в любом случае придётся ликвидировать). А некоторые девушки, гордившиеся, что сохранили свою перепонку до свадьбы… с тем же успехом можно гордиться, что тебе посчастливилось ни разу не сломать ногу.

Но, видимо, даже в Риджии есть место предрассудкам. И женщин всеми силами стараются не допустить к правлению – если не прямо, как Морти, то тихо, как Навинию. А при таком раскладе, если у меня не получится вернуться домой…

Ладно, рано думать о будущем. Для начала стоит выпутаться из настоящего.

Умывшись, я опёрлась руками на край раковины. Вскинула голову, слушая ровный шум воды, глядя на своё отражение.

К счастью, очки я сняла, так что вместо лица взору представало лишь бледное пятно с размытыми чертами.

…и почему Морти ведёт себя со мной так? Бесконечно уверена в своём избраннике и знает, что он в любом случае сохранит ей верность? Но даже при таком раскладе ты едва ли будешь подталкивать своего избранника к сближению с влюблённой в него девушкой. Как говорится, на бога надейся, а сам не плошай; не люблю эту поговорку по причине убеждённого атеизма, да и вряд ли в Риджии она есть, однако всякий умный человек прекрасно понимает этот принцип – а Морти бесспорно умна. Или же она не уверена в своём избраннике и таким образом устраивает ему испытание? Но использовать в качестве объекта для подобного испытания меня, когда Лода не прельстила Навиния, лезшая к нему и так, и эдак, и косинусом вперёд?..

Я замерла, уставившись на текущую воду.

…ха. Ну конечно. И почему я не думала об этом раньше? Лод и Морти вместе уже не первый год, но он всего лишь её хальдс – не супруг. Учитывая, что Алья явно не имеет ничего против их союза… если они до сих пор не узаконили отношения, значит, на то есть причина. И наверняка она кроется в том, что короли, как известно, могут всё, кроме одного. Впрочем, насколько я помню, замужество вовсе не обязывает разрывать отношения с хальдсом – и ничто не мешает колдуну оставаться фаворитом принцессы, даже если она выйдет замуж не за него…

Ладно, хватит. Лучше вернусь к волшебному зеркальцу и послу лепреконов, наблюдение за которым обещает быть куда важнее и увлекательнее, чем мои домыслы по поводу чужой личной жизни.

Морти увлечённо читала всё на том же месте, зато на столе перед ней, по соседству с зеркальцем, появился знакомый серебряный колпак. Видимо, Акке успел принести мой завтрак. Хм…

– Боюсь, пока я буду завтракать, совет уже закончится, – покосившись на Морти, громко посетовала я. – А если уйду с зеркалом в другую комнату, чтобы вы случайно не услышали, о чём говорится на совете, еда успеет безнадёжно остыть. И что же нам делать?

Не отрывая взгляд от книги, принцесса улыбнулась, – и хотя бы одна из причин, по которой она решила дождаться моего пробуждения, стала мне ясна.

– Принцессе из рода Бллойвуг не пристало подслушивать, – заметила Морти невинно, – однако никто не в силах помешать ей спокойно читать, пока рядом подслушивает кто-то другой.

…как я и думала.

Понимающе хмыкнув, я села на табурет. Откинув серебряную крышку, коснулась кончиком пальца стеклянной поверхности и, положив зеркальце на столешницу, потянулась к колпаку, укрывавшему мою еду.

Наконец-то смогу, как дома, поесть за просмотром чего-нибудь интересного.

Страницы: «« « 123456 » »»