Риджийский гамбит. Интегрировать свет Сафонова Евгения

© Сафонова Е.С., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Спасибо всем, кто полюбил эту дилогию и ждал этого переиздания.

Его не было бы без вас.

По-прежнему посвящается славному дому Альянс,

а также благородному Джонатану из рода Берг

и его леди Келли из рода Онг.

Still dedicated to the glorious House Alliance

as well as the noble Jonathan of House Berg

and his lady Kelly of House Ong.

Long Live [A]lliance!

ИНТЕГРИРОВАТЬ – объединить какие-либо части в единое целое (книжн.); сплотить, объединить политические, экономические, государственные и общественные структуры в рамках региона, страны, мира (полит.); сохранив культурные индивидуальности, присущие разным группам, объединить их в одно общество на иных основаниях (этнолог.); найти интеграл (матем.)

Перефразируя словари

• …ни во что не веря и никому,
• И, случайных встречных огнём слепя,
• Догореть дотла и упасть во тьму
• До того, как тьма упадёт в тебя…

Светлана Ос

Иногда почти невозможно заметить, как твоё запястье обвивает нить кукловода. Распознать момент, когда твоя жизнь перестаёт принадлежать тебе, и решения, которые ты считаешь своими, оказываются давно придуманными за тебя.

Чаще всего в роли кукловодов выступают боги. Если смотреть на то, что творится вокруг, – боги очень любят поиграть. Разыгрывать кровавые представления, мучая своих марионеток. Трагедии в конечном счёте наблюдать куда интереснее, чем светлые истории со счастливым концом – без драм, без конфликтов. Боги всемогущи и, будь на то их воля, не допустили бы, чтобы в мире появилось зло. Чтобы в нём лилась кровь. Чтобы в нём случались убийства, эпидемии, катастрофы… войны.

И виноваты ли тогда те, кто в этих представлениях выступает на стороне зла? Если таким образом они развлекают богов? Ведь в хорошей трагедии без злодея никак не обойтись.

Вот о чём думал тэлья Фрайндин из рода Бьортреас, младший брат Повелителя эльфов, когда устал от долгого ожидания и присел на камень, покрытый бархатом зелёного мха.

Лучи ясного дня, просачиваясь сквозь кружево золотой кроны, заливали цветочные поляны солнечной карамелью. Дворцовый сад эльфов окончательно пробудился ото сна, и птичьи трели вплетались в журчание фонтанов. Синие, как зимняя полночь, глаза эльфа задумчиво скользили по яркой зелени кустов и деревьев, окружавших тенистую мраморную дорожку, но мысли его были далеко.

Посланцы тёмных. Как давно они с братом не видели Детей Луны… Наследница Тэйранта приходила только сегодня утром, а кажется, будто уже месяц миновал.

Взгляд Фрайна застыл на самом обычном древесном листе, ничем не отличающемся от прочих, – но видел он вовсе не то, на что смотрел.

…память. Забавная штука. И со временем начинает выкидывать странные вещи. То, что было очень давно, не оставляет в покое, будто случилось вчера; зато многое из того, что произошло совсем недавно, отступает на второй план. Все века твоей долгой жизни… нет, они не давили непосильным грузом, как почему-то считали люди. После первой сотни лет, откровенно говоря, жить становится всё легче и легче. В какой-то момент ты просто перестаёшь замечать, как с молниеносной быстротой мелькают дни, сменяя друг друга, – и вот для тебя уже не имеет значения, пять лет прошло или пятьдесят. Вещи, казавшиеся такими важными в юности, с годами совершенно перестают волновать, а отмеренную тебе роль играешь, уже не замечая. Все они здесь, при дворе, играют свои роли, и ему досталась далеко не худшая. Всем им – трём эльфийским принцам, сынам рода Бьортреас – пришлось нелегко. Каждому по-своему.

Фрайн подумал о братьях. Сперва о старшем, затем – о среднем, которого защитила от гнева Хьовфина вечная тьма под горами дроу.

Война неизбежна. Очередное кровавое представление на потеху богам, которое, должно быть, сорвёт у них бурю рукоплесканий. Как бы ни старался Эсфор, что бы ни пытался сделать, войну не предотвратить. Уже нет.

Но…

– Прости, что заставила ждать.

Мелодичный голосок вплёлся в переливы птичьего пения, и эльф перевёл взгляд на девушку, стоявшую рядом с камнем.

Длинные кудри струились по её спине плащом цвета осени и огня. Глаза сияли летней зеленью, яркой и тёплой, как листва деревьев в эльфийском саду. Она сменила платье – лучший эфнийский шёлк, тонкий и прочный: казалось, девушка облачена в наряд из искристой воды, непрозрачной и зеленоватой.

– Не беспокойся. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко. – Эльф поднялся с камня. – Терять друзей всегда нелегко.

– Надеюсь, всё-таки ещё не потеряла, – пробормотала девушка. На риджийском она говорила безупречно. – Снежке просто нужно… увидеть всё в правильном свете. Увидеть, как всё обстоит на самом деле. Что правда расходится с тем, как всё преподносит её окружение. Она умная, она поймёт.

– Ты так добра, Мэрис. Видишь хорошее даже там, куда другие откажутся смотреть. – Фрайн коснулся её руки, и тонкие эльфийские губы тронула улыбка. – Одна из вещей, что я в тебе люблю.

Та, которую в Риджии называли Мэрис, подняла глаза на своего спутника. Волосы эльфа – прямые, свободно отпущенные до плеч, – казалось, мерцали лёгким золотым сиянием. Дневной свет, соскальзывая с королевского венца, скатывался по высокому чистому лбу и тонул в тёмной глубине глаз, выделявшихся на бледном молодом лице. В синих с серебром одеждах, расшитых лиственными узорами, Фрайн зачаровывал и очаровывал, – так чарует взор солнечный зимний день, когда каждая снежинка искрится крохотным бриллиантом.

– Знаешь… я столько читала о таких историях, как наша… Истории ведь не рождаются на ровном месте, я знаю. Но теперь, когда я на месте тех самых героинь… мне всё ещё не верится, что прекрасный принц может выбрать кого-то вроде меня. Особенно когда принц прекрасен, как ты, – она заговорила, пожалуй, слишком задумчиво. – Посмотри на себя: ты брат Повелителя эльфов, тебе три сотни лет, ты мудр, ты нечеловечески красив и…

– Мэрис, Мэрис. Я ведь не тёмный, чтобы принижать людей. – Покачав головой, Фрайн дотронулся тонкими пальцами до девичьей щеки. – Ты не такая, как все. Ты яркая. Ты особенная. Тебя слушаются демонические кони, твой Дар исключителен, тебе даны силы, способные изменить мир. И тебе известна история моего племянника и его возлюбленной. Почему ты отказываешься поверить, что достойна счастья, которое улыбнулось деве менее примечательной, чем ты?

– Я ведь не видела её, чтобы судить, насколько она примечательная, – прошептала девушка. Под взглядом эльфа зелёные глаза её затуманила заворожённая поволока. – И мне всегда казалось, что героини подобных историй не такие уж особенные… на самом деле.

– Но ты другая. Не сомневайся, Мэрисуэль. Никогда.

Взяв её руки в свои, эльф поднёс их к губам. Запечатлев нежный поцелуй на костяшках спутницы, потянул её за собой вглубь сада.

– Не зови меня так, пожалуйста, – сказала девушка, когда они бок о бок направились прочь от дерева-дворца. – На «Мэрис» я согласна, но «Мэрисуэль»…

– Это одно из самых распространённых людских женских имён. Как ты могла заметить, оно замечательно складывается из твоего собственного имени и первых букв имени твоего рода. В переводе с гамалльского «Мэрисуэль» означает «особенная и загадочная». Отчего же это имя тебе не по нраву?

– Так… напоминает кое-что. В нашем мире не слишком лестное.

Навстречу им прошла одна из бывших фрейлин покойной Повелительницы – хрупкая эльфийка в зелёном с золотом платье. Длинная юбка и рукава, расшитые лилиями, шелестели по светлому мрамору следом за ней. Увидев Фрайна, она замерла и отступила в сторону, склонив голову; солнечные, слегка вьющиеся волосы скрыли юное лицо и глаза, смеющиеся небесной лазурью. Брат Повелителя эльфов кивнул ей в знак приветствия.

– Как твои уроки магии? – поинтересовался Фрайн, вновь повернувшись к своей избраннице. – Ты говорила, что у тебя лучше выходит управляться со своими силами.

– Да, так и есть! Силы клинка всё охотнее меня слушаются. А вчера мы работали над защитными чарами, и у меня с первой попытки получился Абсолютный Барьер! – оживилась та, удостоив эльфийку беглым взглядом. – Ещё я попросила Кроука показать мне разные заклятия и проклятия. Мы, правда, только начали, но вот когда я снова встречусь с дроу…

Они удалялись вглубь пёстрого безмятежного сада, и эльфийка в платье, расшитом золотыми лилиями, следила, как они уходят.

Когда девичий голосок стих, смешавшись с птичьими трелями и журчанием фонтанов, бывшая фрейлина продолжила путь к двустворчатым дверям, служившим входом во дворец.

Стражи учтиво поприветствовали её, и она улыбнулась им в ответ. Ступила в древесный дворец, сплетённый из сонма тонких золотых лоз; кивая встречным, начала восхождение по паутине дворцовых лестниц до своих покоев, расположенных почти под самой крышей-кроной.

Дорога заняла у неё немало времени. Человек после такого подъёма был бы изнурён, но не одна из Детей Солнца, быстрых и легконогих. Впрочем, войдя в комнату, обставленную простой деревянной мебелью, эльфийка всё же присела в кресло у окна, за которым шелестела листва.

Комната была небольшой, с высоким потолком, выдержанной в тех же солнечных тонах, что и весь дворец. Какое-то время её владелица смотрела на осколки ясного неба, видневшиеся в просветах золотой кроны и напоминавшие о витражах. Затем, не вставая, взяла с туалетного столика маленькую костяную шкатулку и положила на колени.

Когда она откинула резную крышку, украшения отразили свет тысячью драгоценных граней, разбив его на разноцветные переливы.

Эльфийка перебирала свои сокровища, пока не нашла то, что искала: тяжёлый серебряный перстень с малахитом. Камень был крупный, круглой огранки, с бирюзовыми разводами. Красивый. Хозяйка комнаты долго рассматривала кольцо, положив на ладонь; потом надела на палец, коснулась камня другой рукой, надавила – и тот повернулся.

На обратной стороне его была короткая игла.

Эльфийка дотронулась до неё. Легко, почти нежно. Без опаски. Теперь-то на ней не осталось ни капли яда: об этом она позаботилась. От перстня тоже следовало бы избавиться, но ей так нравилось иногда смотреть на него… вспоминая застывший взгляд зарвавшейся смертной девки, посмевшей отобрать у неё Хьовфина.

…простительная слабость. Что значит одна-единственная улика в идеальном преступлении, которое никто не собирается расследовать? Всё и так было ясно, и все в итоге получили то, что хотели. Она – освободившееся место рядом с возлюбленным Повелителем. Её народ – ту войну, на которую им давно следовало решиться. Она сделала благое дело, и ради этого стоило пожертвовать одной ничтожной человечкой, которая всё равно умерла бы каких-то пятьдесят-шестьдесят лет спустя. Правда, за восемнадцать лет Хьовфин так и не решился избрать новую Повелительницу, но теперь, когда оба его сына наверняка уже мертвы… Их гибель должна подтолкнуть события в нужном направлении.

Их лица были так похожи на то, другое, которое она ненавидела…

Фрейлина покойной Повелительницы эльфов вновь повернула камень, скрыв иглу, когда-то нёсшую смерть. Стащив перстень с пальца, сжала в кулаке маленькую вещь, уже почти развязавшую большую войну.

…свет одолеет тьму. А Хьовфин из рода Бьортреас будет принадлежать ей. Рано или поздно. Торопить события она не собиралась – не теперь.

Она ждала этого очень, очень долго.

И ещё подождёт – столько, сколько потребуется.

Глава 1

Шах Кристаэль[1]

Всё получилось, пожалуй, даже слишком просто. И началось с того, что милая светловолосая девушка, рыдая от ужаса, забарабанила кулачками в дверь: самую обычную деревянную дверь самого обычного беленого домика, что приткнулся в одном из переулков Тьядри.

– Откройте! – громко всхлипнув, тоненько взмолилась девушка. – Откройте, пожалуйста, кто-нибудь! Где я? Как я тут оказалась?

Внимать её отчаянным призывам было некому. Местное время давно перевалило за час, и на Земле это равнялось бы трём ночи. Маленький городок, похожий на ожившую иллюстрацию из книги сказок, спал, а улицы его пустовали. Особенно здесь, на окраине, в тёмном переулке, далёком от таверн, борделей и других мест для ночных развлечений.

Обитатели этого дома, однако, не спали – свет пробивался даже сквозь плотные портьеры, которыми занавесили окна. А за окном, ближайшим к двери, портьеры и вовсе странно подрагивали: будто кто-то, стоя за ними, сквозь незаметную щёлочку вглядывался в незваную гостью, плакавшую на крыльце.

Однако за дверью молчали.

– Пожалуйста. – девушка медленно сползла на колени, скользя ладонями по тёмному дереву, царапая его ногтями. – это всё сон, страшный сон, это ненастоящий город, такого не бывает, я… я домой хочу-у…

Когда девушка, согнувшись пополам, закрыла лицо руками, дверь всё же приоткрылась.

– Что стряслось, девочка? – спросил мужчина, застывший за порогом.

Он был рослым, подтянутым, черноволосым. В простых тёмных штанах и рубашке – тоже тёмной. Голос его звучал ласково, но взгляд сверху вниз, которым он изучал незваную гостью, колол холодом.

Девушка с надеждой вскинула голову. Свет влажными отблесками заплясал в её растерянных голубых глазах.

– Я… где я? Что произошло? Вы поможете мне? – Она молитвенно сложила ладони. – Я просто возвращалась домой, а потом вдруг оказалась тут, но… это не мой дом, не мой город, таких городов не бывает, они же есть только в книжках! Вы знаете, что со мной случилось? Как мне вернуться обратно?

Взгляд мужчины скользнул по её нежному сердцевидному личику, обрамлённому каскадом светлых локонов. Потом ниже: по шёлковому шарфу на тонкой шее, чёрной футболке с надписью на незнакомом языке, туго обтягивавшей грудь, и джинсам, которые пачкались о гранитное крыльцо.

Оглянувшись через плечо, он вполголоса бросил «да, она из другого мира». Явно обращаясь к другим обитателям дома, которые предпочли следить за происходящим издали.

Ответом ему послужил приглушённый смешок – и фраза «пригласи её».

– Ты в Риджии. В королевстве людей. – Мужчина распахнул дверь шире. – Ты попала в другой мир.

– В другой мир?! Но… этого не может…

– Нет, это может быть. Ты не первая в это вляпалась. Но на пороге такие разговоры не ведут. – Хозяин дома протянул девушке руку. – Мы с друзьями будем рады помочь. Останься у нас до утра, выспись и отдохни. А утром, значит, расскажем тебе всё, что захочешь узнать.

– Правда? – облегчённо выдохнув, та радостно приняла ладонь гостеприимного незнакомца. – Спасибо!

Мужчина саркастично улыбнулся.

– Не стоит. Ты можешь войти.

Дверной порог полыхнул мгновенным, почти незаметным серебристым сиянием, и девушка насторожённо замерла:

– Что это было?

– А, не обращай внимания. Охранная магия.

– Магия? Здесь существует магия?

– Здесь много чего существует. Так ты идёшь или нет?

Смиренно кивнув, девушка переступила порог.

Дверь закрылась.

В щель между этой самой дверью и косяком вдруг прорезался ослепительный яркий розовый свет, послышался отзвук короткого, тут же оборвавшегося вопля – и свет померк.

Дверь открылась.

– Чисто, – выкрикнула Криста, сжимая в руках цветочный лук, глядя на крышу соседнего дома: прямо туда, где скрывалась наша троица. – Быстрее, пожалуйста!

…как я и думала, представление увенчалось успехом.

Я ощутила движение совсем рядом с моим лицом: Лод махнул рукой, снимая чары невидимости, и взял меня за руку ещё прежде, чем его очертания проявились из ясного ночного воздуха.

Дэнимон спрыгнул первым – легко и непринуждённо, приземлившись на обе ноги, мигом выпрямившись, – и тут же рванул к невесте. Лод шагнул вниз следом, увлекая меня за собой. Спустя мгновения мягкого неторопливого полёта мы коснулись ногами брусчатки; Криста, стоявшая за порогом чужого дома, тем временем уже протягивала руку эльфийскому принцу.

– Ты можешь войти, – молвила она на риджийском, когда их пальцы соприкоснулись.

Дверной косяк вновь полыхнул серебристой вспышкой, защитные чары приняли нового гостя – и Дэнимон шагнул внутрь, чтобы одарить невесту торопливым поцелуем.

– Ты вроде говорила, что в институт не поступила? – поинтересовалась я у бывшей сокамерницы, следом за Лодом взбегая на гранитное крыльцо. – Ты явно выбрала не тот профиль. Театралки в твоём лице точно многое потеряли.

Криста фыркнула, скрывая смущение. Моя одежда бывшей сокамернице была не совсем по размеру: футболка едва прикрывала живот, пуговица на джинсах грозилась отскочить в любой момент. Серебряный ошейник надёжно спрятался под шарфом.

Лод протянул руку, ожидая приглашения.

– Ты можешь войти, – повторила Криста, сжав ладонь колдуна в своей. Лук в её другой руке светился мягким зеленоватым сиянием: длинная изогнутая древесная ветвь, живая, с нежной корой цвета корицы, на обоих концах пушившаяся листьями. Тетивой служил тонкий луч зеленоватого света, древко обвивала розовая лоза, усыпанная мелкими цветами.

Убийственная красота.

Я приняла приглашение последней, перешагнув порог, когда Лод уже защёлкивал серебряные кольца на шеях обитателей дома. Трое наёмников лежали ничком, сладко похрапывая, щедро осыпанные розовыми лепестками, мерцавшими в полутьме широкого коридора. Лук Кристы не убивал, а усыплял; убить тоже мог, как сказал Лод, при должном желании и концентрации, – но Криста до этого пока не доросла. И я сомневалась, что когда-нибудь дорастёт.

Наверное, оно и к лучшему. В мире должны жить не только тёмные драконы, но и цветочные феи.

Я долго вглядывалась в лицо красномордого усатого толстяка, мучительно пытаясь понять, откуда я его знаю. Потом с удивлением осознала: это его мы с Лодом встретили в дверях гостевого дома «Чёрная кошка». В день, когда пленили Навинию.

Значит, клещи вокруг принцессы и её спутников смыкались уже тогда… Закономерно.

Дэнимон стремительно прошёл вглубь дома, обнажив меч, держа его в опущенной руке. Искал того, за кем мы сюда пришли. Криста побежала следом, но я подозревала, что их поиски не увенчаются успехом – вряд ли всё могло быть так просто.

– Вот так. – Замкнув последний ошейник, Лод посмотрел на меня. Улыбка в его глазах послужила мне даже большей наградой, чем последующие слова. – Спасибо за план.

Всё же эффект неожиданности – великая вещь. Криста невероятно сильная магичка, а волшебный лук перезаряжался сам, позволяя стрелять почти с быстротой пистолета… но окажись наёмники готовы к нападению, схватка не была бы настолько лёгкой.

– Не за что. – Я посмотрела на лица похитителей принца Фаника, безмятежные во сне. – Теперь давай выясним, где принц.

Память на миг вернула меня в сегодняшнее утро, казавшееся таким далёким, будто переговоры со светлыми состоялись минимум месяц назад.

…крепко сжав руку Лода, я поднялась на ноги. Оглядела гостиную, всё ещё представлявшую собой немую сцену: Криста, Дэнимон и Навиния растерянно переглядываются, Алья с нехорошим прищуром созерцает стену напротив, Морти и Восхт смотрят на нас с Лодом, точно ожидая руководства к действию.

– Принц, – мягко произнёс Лод, разорвав рукопожатие и повернувшись к столу, за которым сидели пленники, – я понимаю, что меньше всего на свете вы хотите сотрудничать с нами. Но сейчас помочь мне в ваших интересах.

Дэнимон вскинул голову:

– Помочь вам?..

– Ваш брат. Принц Фаникэйл. Я хочу найти его не меньше, чем вы.

– Фаник… Фаник! – Дэнимон вскочил, явно лишь сейчас осознав всё услышанное за время переговоров. – Что с ним? Где он?

– Мы знаем не больше вашего. Наши посланцы сказали правду, последний раз мы видели его в Тьядри. Как и принцесса. – Лод перевёл взгляд на Навинию. – Когда вы погнались за мной, вы оставили Фаникэйла в гостевом доме, велев ждать вашего возвращения, так?

Та только кивнула.

– Я надеялся, принц довольно быстро поймёт, что вы не вернётесь. Или и вовсе сразу найдёт возможность связаться с отцом, дабы позвать на помощь и заодно передать моё послание. Он ведь благоразумный юноша.

В паузе, последовавшей за этими словами, прозвучало немое «в отличие от вас». Похоже, Навиния расслышала это не хуже меня; во всяком случае, иной причины высокомерно вздёргивать нос у неё вроде не было.

– И куда он пропал? – продолжил Лод. – Наши шпионы не могли присматривать за ним постоянно, и с того дня они его не видели. Я предположил, что Фаник поспешил отправиться домой, скорее всего, прибег к услугам колдуна, чтобы переместиться туда мгновенно. Однако он просто исчез. Эльфы искали его и не нашли, а ведь на обоих принцев наложены следящие чары, которые не рассеются даже с их смертью. Верно?

Дэнимон кивнул, и я вспомнила фразу, некогда брошенную Навинией – про некий «маячок» принца. Видимо, Повелитель Хьовфин позаботился о том, чтобы он мог разыскать сыновей всегда и везде; эдакий местный аналог чипирования. Но, как мне любезно сообщила Криста, горы дроу зачарованы – и наверняка пресекали сигналы «маячка» так же, как не давали Кристе ментально связаться с Дэнимоном. Когда маячок Фаника, как и его брата, оказался «вне зоны действия сети», со стороны эльфов вполне логично было предположить, что обоих принцев пленили тёмные.

…значит, Фаник не свалился больным на каком-нибудь постоялом дворе. И даже не попался разбойникам с большой дороги (если таковые ещё не совсем перевелись стараниями Навинии). Нет, принца похитили, и сделал это кто-то, в чьей власти скрыть его мощной магией. Такой же мощной, как та, что охраняла подгорное королевство Детей Луны.

И тогда…

– Мы обязаны разыскать вашего брата, – сказал Лод. – Как можно скорее.

– Вам-то это зачем? – презрительно бросила Навиния. – Вам ведь на руку, что одним светлым принцем стало меньше. Осталось только Дэна убить.

– Убить?.. – с интересом сощурился Лод.

– Ваша затея провалилась. Светлые отказались выполнять ваши требования. В таком случае, если не ошибаюсь, от заложников принято избавляться. – Навиния выпрямилась, царственная и холодная. – Казните нас сразу? Или воспользуетесь любезной подсказкой Хьовфина и пришлёте нашим подданным по кусочкам?

Она не боялась. Ни капли. В каждом жесте, в каждом слове сквозили высокомерие, презрение, но не страх; и в этот миг я ощутила к принцессе людей некое подобие уважения.

Мало кто не почувствует страха, озвучивая свой смертный приговор.

– Принцесса, если бы мы собирались вас убить, мы бы уже сделали это. Десять раз, – устало изрёк Алья. Навиния оглянулась на него, но Повелитель дроу смотрел на Лода. – Мальчишку надо найти. Кто бы ни был виновен в его пропаже, он обладает невероятной силой, раз смог спрятаться от светлых. И явно хотел подставить дроу. И тогда…

– …он мог стоять за тем, что случилось восемнадцать лет назад.

Я выпалила это, не задумываясь, – и лишь закончив фразу, осознала, что мы с Лодом произнесли её вместе.

…да. Всё вставало на свои места. Восемнадцать лет назад загадочный некто отравил Повелительницу эльфов, помешав светлым и тёмным заключить мир. Теперь загадочный некто заставил исчезнуть принца, который нёс светлым весть о новых переговорах, – сведя успех этих самых переговоров к нулю.

Это не могло быть совпадением.

Мы с Лодом не ошиблись. Таинственный кукловод, пытающийся развязать новую войну, существует. Теперь он снова заявил о себе – и, надеюсь, это станет его ошибкой.

Я поймала взгляд Лода, в котором сиял тот же азарт, что захлёстывал меня. Моё отражение из зазеркалья, с которым мы даже думаем в унисон…

Потом я заметила, что на нас смотрит Морти, торопливо опустила глаза – и не отступила подальше от Лода лишь потому, что понимала: это будет выглядеть куда подозрительнее, чем простой обмен взглядами.

– Вы не сможете его найти, – произнёс Дэнимон тихо и безнадёжно. – Если его маячок… и даже отец…

Он осёкся – слишком большого труда стоило выговорить последнее слово. Бедный, бедный принц… Кажется, не только мне в ближайшее время предстоит переосмыслить своё мировоззрение. Навиния и вовсе сидела, забыв сомкнуть губы; многие девушки с открытым ртом смотрелись бы глупо, но не Повелительница людей. Или стоит называть её «бывшей Повелительницей»?..

– О, принц. – Лод улыбнулся широкой белозубой улыбкой. – Есть некоторые преимущества в том, чтобы быть тёмным… и наследником Ильхта Миркрихэйра. – Протянув руку в сторону, колдун извлёк из воздуха до боли знакомый кинжал с костяной рукояткой. – Единокровный брат? Проще было бы найти лишь вашего близнеца. Но мне потребуется немного вашей крови.

Дэнимон безропотно протянул руку:

– Если это поможет отыскать Фаника, берите, сколько нужно.

– Кровавая магия? – брезгливо осведомился Восхт, когда Лод надрезал принцу внутреннюю сторону ладони.

– Как я понимаю, у светлых она не в чести? – иронично откликнулся придворный колдун тёмных.

– Если бы кто-то из моих одноклассников по Форсивской школе попытался достать хоть один трактат по ней, он бы вылетел в тот же день, как учителя прознали об этом.

– Должно быть, это славно приучало учеников к скрытности и осторожности. – Повернув кинжал лезвием плашмя, Лод провёл им по ране, так, чтобы вся стальная поверхность окрасилась кровавым багрянцем. – Это могущественная магия.

– И опасная.

– Лишь для тех, кто не в силах с ней совладать. Не наследнику Ильхта бояться её. – Лод поднял кинжал на уровень глаз, и на сей раз он помянул своего предка без стыда или горечи. – А теперь попрошу тишины.

Я, как и все, следила за выверенными движениями его пальцев, выплетавших рунные кружева. Сощурив ресницы, Лод всматривался в окровавленный металл, словно в зеркало, и я знала – он видит в стальной глади что-то, доступное ему одному.

За миг до того, как резко опустить руки, он произнёс:

– Фаникэйл в Тьядри.

– В Тьядри? – недоверчиво переспросила Навиния. – Всё ещё?

– Он жив? – порывисто подался вперёд Дэнимон.

– Жив. Ничего точнее сказать не могу. Но я знаю, где его держат. – Отложив кинжал на край стола, Лод посмотрел на Морти. – Меняемся кольцами.

– Сейчас? – Принцесса расширила глаза. – Ты что, собрался…

– …в Тьядри, разведать обстановку. Если всё так, как я думаю, у нас каждый час на счету. – Стянув с пальца управляющее кольцо, колдун протянул его возлюбленной. – И я надеюсь, что вы с Альей меня подстрахуете.

Морти безмолвно сняла украшение со своей руки. Вложив кольцо в ладонь Лода, сопроводила коротким поцелуем последовавшие за этим слова:

– Будь осторожен.

– Я всегда осторожен. – Колдун оглядел четвёрку пленников. – Пока мы не решили, что делать дальше, советую вернуться в свои покои. Полагаю, вам есть что обсудить.

Дэнимон без лишних слов взял за руку Кристу, всё это время сидевшую тихой мышкой, и повёл к двери. Восхт заторопился следом. Последней совету последовала Навиния: неторопливо поднявшись, принцесса прошествовала к двери, смуглыми пальцами придерживая длинную юбку, но я подозревала, что за её невозмутимой маской прячется озадаченность.

Во всяком случае, я бы на месте Навинии точно недоумевала, почему до сих пор жива.

– Ты уверен, что справишься один? – спросил Алья, когда щелчок замка оповестил, что мы остались в гостиной вчетвером.

– Для разведки меня одного хватит. – Скинув мантию, Лод повесил её на спинку стула. – Чем больше отряд, тем больше вероятность, что его заметят. Тебе ли не знать.

Я следила, как Лод взмахом руки заставляет исчезнуть тёмное знамя – оно так и лежало на полу там, где я его выронила.

Осознание того, что произошло, подкатило к щекам волной горечи и стыда.

– Простите меня, – едва слышно произнесла я.

Трое тёмных посмотрели на меня долгими недоумёнными взглядами.

– Если бы Мари не увидела меня… если бы не попыталась меня спасти… – Я опустила глаза, уставившись на ковер: от моей крови, заливавшей его вчера, теперь не осталось и следа. – Если бы не я, может, вам бы ещё удалось договориться с эльфами. Но эта девушка… которая была с братом Хьовфина, которая напала на нас – она моя… знакомая, и мы…

– …она упала в реку вместе с тобой, и помимо собственных сил ей достались те силы, что предназначались тебе. А теперь она решила, что гнусные тёмные задурили тебе голову и её долг – открыть подруге глаза на то, как она заблуждается, – закончил Лод, доставая из воздуха потрёпанную кожаную куртку и знакомый дорожный плащ. Одевшись, призвал в ладонь маленькие костяные ножны и, убрав кинжал, сунул его в задний карман штанов. – Знаю. И я рад, что головоломка наконец сошлась.

– Ты… знал?..

– Я же говорил, что у меня есть догадки, почему ты отличаешься от других людей из вашего мира. Я просматривал твои воспоминания о том, как ты попала в Риджию. – Лод покрутил на пальце кольцо: почти точная копия того, что украшало мою руку. – Я предполагал, что ты попала сюда не одна, и поручил иллюранди узнать что-нибудь о второй девушке. Но, видимо, Фрайндин слишком быстро её нашёл и слишком хорошо спрятал. Потому я не мог с уверенностью сказать, верна моя догадка или нет.

– Не вини себя. – Я вздрогнула, когда Морти легко и ободряюще коснулась моего плеча. – Ты тут ни при чём. Повелителя было не переубедить, ты сама видела это. Трудно договориться с тем, кто считает вас убийцами его жены и сына.

– А потому мальчишка нужен нам живым, – подвёл черту Алья. – И здоровым. По возможности.

– Сделаю всё, что в моих силах. – Склонив голову, Лод отвернулся. – Возвращайся в лабораторию, Снезжана. Еду тебе принесут.

Я проследила, как колдун в сопровождении двух дроу идёт к лестнице, ведущей вниз, и покорно направилась к той, что вела наверх.

Следующие часы прошли в бесцельных, сиюминутных занятиях. Я играла сама с собой в скаук, я пыталась изучать магические ловушки, но мысли непременно возвращались к одному и тому же. И в конце концов я просто устроилась в кресле Лода, поджав ноги под себя, глядя на Бульдога, невозмутимо дрыхнущего под столом: в его-то маленьком мирке ничего не изменилось.

…Мари. Даже не знаю, что угнетало меня больше: то, что она так легко поверила басням светлых, то, что она явно частично утратила связь с реальностью – или то, что она порушила все наши планы из искренней заботы о моей персоне. А ведь я её подругой не считала – в отличие от неё, очевидно. Для меня разница между «другом» и «хорошим знакомым, с которым приятно проводить время» была весомой, и Мари всегда входила во вторую категорию.

С другой стороны, раз теперь в стане врага у нас есть почти-свой человек, это может сыграть нам на руку. Если нам с Мари удастся поговорить, и не как в этот раз, я наверняка смогу подтолкнуть её разум проделать тот же путь чудесных откровений, какой проделала я. Нужно лишь дождаться подходящей возможности – или организовать её.

Я утомлённо помассировала виски. Ну почему мне не повезло даже в этом? Почему у меня отобрали даже Дар, предназначавшийся мне по праву? Если бы я могла помочь тёмным не только советами, если бы стала могущественной колдуньей, если бы выговаривала риджийские слова без произношения «как у лошади»…

…если бы я стала такой, то, может быть, Лод…

Я стукнула кулаком по ручке кресла – от отвращения к собственным мыслям. И ещё раз. Сильно, до боли в отбитом мизинце.

Нет. Нет никакого «может-быть-Лод». Тебе никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не соперничать с Морти. Заруби это на своём приплюснутом носу, заносчивая зараза: то, что у тебя нет никакого права даже думать об этом.

И хватит себя жалеть. Упиваться собственными страдашками – самое контрпродуктивное занятие из всех возможных.

Высчитав девятую степень шестёрки, я усмехнулась.

…не нужны мне чит-коды [2]в виде магических плюшек. До сего дня обходилась без них, обойдусь и дальше. Правда, аномальный Дар Мари может доставить нам серьёзные неприятности, но нужно лишь придумать способ, как её обезвредить.

В конце концов, у тёмных как раз водились занятные безделушки для нежных шей строптивых девочек-волшебниц.

Я посмотрела на стол, где на доске для скаука замерли чёрно-белые фигуры, ожидая продолжения заброшенной партии. Взяв в руки белую принцессу, повертела её в пальцах, вглядываясь в крохотное деревянное личико.

…судя по всему, моя теория, что попаданцев одаривают ещё и сверхъестественной удачей, всё же верна. Какова была вероятность того, что из всех обитателей Риджии на Мари положит глаз брат Повелителя эльфов? Такая же, как у Кристы, – что от насильников её спасёт эльфийский принц. Такая же, как у меня, – что Алья и Лод пойдут мимо дворцового пруда именно в тот момент, когда там всплывёт моё тело. И что незадолго до моего прибытия Кристу понесёт в горы дроу.

Да, мне повезло меньше других. Весьма специфическим образом. Но всё же повезло. А значит, повода для страдашек у меня ещё меньше, чем кажется.

Повеселев, я подкинула фигурку на ладони.

…одного не пойму: как трёхсотлетний эльф мог влюбиться в двадцатилетнюю девчонку из другого мира? Дэнимона я ещё могу оправдать – он молод. И в излюбленных Мари с Кристой романтических и подростковых книжках, как я поняла, такое случалось сплошь и рядом: перед чарами главной героини был бессилен любой, и если автор наметил ей в пару прекрасного эльфа или мага, разменявшего не первую сотню лет, тот мгновенно проникался к ней вечной пламенной любовью. Порой всё предварялось стадией ледяных колкостей или обжигающей ненависти, но финал был заведомо известен. Хотя я всегда думала, что исключительно исследовательский – или гастрономический – интерес выглядел бы куда правдоподобнее.

В книжках всё объяснялось тем, что авторы подобных розовых фантазий редко озадачивались такой ерундой, как правдоподобность. Но это – жизнь. И с чего тогда Фрайндину приглянулась Мари? Может, в действительности это просто я ни черта не смыслю в мужской психологии?..

– Интересный расклад.

Я повернула голову, посмотрев на Лода: он умудрился войти неслышно и теперь стоял за высокой спинкой кресла, опершись на неё ладонями, глядя на доску.

– Я вижу, у светлых преимущество, – заметил колдун.

– Как и в жизни. – Я сжала деревянную фигурку в пальцах. – Что удалось разузнать?

– Принца держат в обычном жилом доме. Правда, защита на нём необычная. Честные люди на свои жилища такую не накладывают. – Лод заправил за ухо длинную русую прядь, выбившуюся из узла, в который он завязывал волосы. – Она не самая сильная, но довольно эффективная. В дом может войти лишь тот, кого пригласил один из находящихся внутри.

– Что-то вроде тех чар, которые ты наложил на дворец?

– Не совсем. Чтобы преодолеть мои, достаточно добиться устного приглашения. Здесь же требуется, чтобы тот, кто находится в доме, протянул тебе руку и уже после добавил необходимую словесную формулу. – Лод поднял задумчивый взгляд к потолку. – С другой стороны, моя защита хороша тем, что всё завязано на хозяев дома. Приглашение возымеет силу, лишь если его произнесу я или Алья. А там… тот, кто уже попал в дом, имеет полное право пригласить кого-то ещё.

– То есть один гость, попавший внутрь, может пригласить другого гостя?

– Да. Но только пока находится в доме.

– А кто похитители? Тебе удалось их увидеть?