Кофейный аромат Белова Светлана

– Привет, Катёна, – услышала она в трубке отдалённо знакомый голос, но не сразу поняла, кто именно звонит. – Сочень.

– А, привет.

– В пятницу придёшь? В клубе новая программа.

– Ой, извините, Святослав, – от неожиданности девушка перешла на «вы», сейчас у меня на месяц все пятницы и выходные расписаны работой.

– Лады, – едва слышно вздохнул «байкер», – тогда сам загляну на чашечку эспрессо.

– Буду рада. Передавайте привет Мэг!

– Она тоже тебя вспоминает, – брякнул Сочень и отключился.

Катя положила сотовый и вспомнила фантазийную игру парня. Захотелось отблагодарить его, подарить нечто особенное, что может сделать только она, но на ум ничего не приходило.

Через пару дней «байкер» появился за любимым столиком у огромного окна. Мэг традиционно грелась на солнышке, упираясь покатыми боками в кресло. Девушка заметила Святослава из дальнего конца кафе, но решила подойти к посетителю сразу с эспрессо.

«Миледи бы такое не одобрила», – внесла заказ клиента в программу, пока Сэм колдовал над кофе-машиной.

– Привет, – Катя поставила перед Святославом чашку, за которой шифоновым шлейфом тянулась уютная дымка.

– О! Катёна, – «байкер» искренне удивился – Спасибо!

– Постоянным клиентам подаём сразу, – подмигнула официантка и хотела отойти.

– Погоди, – Святослав глянул на девушку и посмотрел на барную стойку, – раз не можешь выбраться в выходные, может, среди недели прогуляемся?..

Спустя несколько дней они встретились на набережной. За плечами Святослава висела Мэг, а сам он старался не слишком приближаться к спутнице.

Не спеша они шли вдоль реки, соревнуясь, кто больше увидит на дальнем берегу. Святослав явно проигрывал, но вид имел абсолютно удовлетворённый. Они присели на лавочке, наблюдая, как розовое солнце окрашивало в фиолетово-багряные оттенки небосвод, спускаясь за горизонт.

– Кажется, завтра быть ливню, – Святослав мечтательно прикрыл глаза и стал бренчать на гитаре.

Катя помолчала, рассматривая полутона на небе, которые наполняли созерцательным умиротворением благодаря голосу Мэг.

– Этот закат запомнится надолго, – прошептала девушка.

– Каждый закат – особенный, – улыбнулся парень, продолжая наигрывать мелодию.

– Но не каждый встречаю в такой тёплой и уютной обстановке, – она покраснела и порадовалась, что Святослав сосредоточился на игре.

Он резко открыл глаза, стремительно вручил Мэг:

– Подержи минутку.

Сам выхватил из косухи блокнот и ручку. На бумаге резво появлялись символы, из которых потом родится полноценное музыкальное произведение. Катя смотрела, как увлечённо парень писал, и боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть вдохновение.

Размышляла, каково это – вот так внезапно погружаться в творчество. У неё самой такого не случалось. Обычно, когда она лепила из глины, сначала долго вынашивала в голове общую идею, потом на неё нанизывала детали, и только после этого рисовала эскиз, который многократно перерабатывала, прежде, чем приступить к работе с материалом.

– Спасибо, – Святослав убрал блокнот с ручкой в карман. – Иногда меня накрывает и нужно успеть записать, пока звуки в голове не прекратились.

– И часто «накрывает»? – она лукаво улыбнулась.

– По-разному. Иногда целый день не могу написать ничего, а иногда среди ночи подскакиваю, чтобы добавить пару аккордов. Моя девушка бесилась от этой непредсказуемости.

– Почему в прошедшем времени?

– Не вынесла такой жизни. Поэтому стараюсь не заводить близких отношений. Мало кто способен конкурировать с Мэг, – скептически усмехнулся музыкант. – Одно дело, записать аккорды в потоке, но уйма времени уходит на обработку, на встраивание фрагментов в тему. Иногда часами, словно паззлы, подбираешь кусочки, пока они не сложатся в полную картину.

– Любишь собирать паззлы?

– Ага, раньше собирал небольшие – по тысяче-полторы элементов…

– Ничего себе, небольшие!

– Конечно, такие я за неделю собираю. По сравнению с тем, над которым вот уже месяц засиживаюсь, – просто мелочь. Там три тысячи элементов.

Катя восхищённо взглянула на собеседника:

– Какой сюжет?

– Старинная карта мира. У товарища в коттедже чердак наполовину оформлен паззлами, которые я собрал. Недавно он грозился купить пятитысячный пейзаж, – засмеялся Святослав, – я ответил, мол, к пенсии соберу. Потому что музыка для меня всё-таки на первом месте.

– Тебе хорошо, знаешь, чем нужно заниматься, а я… – девушка вздохнула.

– Согласен, думаю, мало кто мечтает работать официанткой.

– А ты знаешь, что после тридцати лет на это место не принимают, а подчас и увольняют? Как фотомоделей, блин.

– Ну, у тебя ещё есть время, – подмигнул с улыбкой Святослав.

– Мгм… Успеть понять, чего хочу. А это, как оказалось, не так просто, – вновь вздохнула Катя. – Я выросла в сугубо экономической семье, где тщательно всё высчитывается, просчитывается и учитывается. Когда бросила экономический факультет, меня презрительно игнорировали. Когда попробовала поступить на психологический – объявили двухнедельный бойкот. А когда сказала, что устроилась официанткой – ржали и подначивали почти полгода. Да и сейчас, нет-нет, проедутся по этой теме. Как будто не официанткой работаю, а на свалке мусор вручную сортирую.

– Неприятно.

– Да не то слово. Ещё хорошо, Артём – брат мой, вступился перед родителями. Мол, пусть делает, что хочет. Конечно, ему легко говорить – с его тринадцатой зарплаты можно спокойно на новогодние праздники уехать в Таиланд или Турцию, поселиться в люксе и питаться одними крабами. А моя зарплата… Да и дело не в зарплате даже. Просто не представляю, чем могла бы заниматься…

– Но раз не увольняешься, значит, кафе всё-таки привлекает.

– Пошла от отчаяния, потому что не было идей. Первое время напряжённо думала: кем быть. Мыслей так и не появилось. Поначалу многое давалось с трудом, раздражало. Но потом привыкла, вроде стало нравиться. Но хочется найти дело, которое будет приносить и удовлетворение, и доход.

– Уверен, найдёшь. Просто стоит чуть внимательней взглянуть по сторонам.

Катя посмотрела на Святослава, который отвёл глаза на проезжающих велосипедистов. Они замолчали, каждый думая о своём.

Возле подъезда девушка поблагодарила за приглашение на концерт и за прогулку. Парень развернулся спиной и пошевелил Мэг, оказавшейся лицом к Кате:

– До новых встреч, красотка, – наигранно высоким голосом проговорил гитарист. Потом повернулся обратно и сказал обычным голосом:

– Слушай, Мэг ты явно нравишься.

Катя тепло улыбнулась:

– Она мне тоже. Доброй ночи.

Девушка подошла к двери подъезда и приложила ключ к домофону.

– Завтра работаешь? – услышала издалека.

Она кивнула и подняла руку в знак прощания. Святослав показал большой палец.

Спустя месяц, что Маргарита Всеволодовна выделила для шоколадного фонтана, выяснилось: количество заказов на него не слишком увеличилось. Хотя средний чек за это время подрос. Предстояло решить – оставить акцию ещё на месяц или уже прекратить попытки «сосватать» фонтан. В итоге директриса выбрала второе.

Для Кати же главным оказался вопрос – что делать с отработанным шоколадом. Для фонтана покупался качественный продукт, но использовать его бесконечно не допускалось по инструкции к прибору. Выкидывать настоящий шоколад просто не поднималась рука. Поэтому Катя процеживала массу, переливала в контейнеры и замораживала. За время акции их набралось с добрый десяток.

Теперь каждую свободную минуту девушка штудировала интернет, изучая свойства шоколадной массы и особенности работы с ней. Узнала несколько вариантов отливок шоколада, изучила способы создания фигурок и даже заказала комплект для создания индивидуальных силиконовых форм, которые нужны для формовки жидкой массы.

Оказалось, что её наборы инструментов для моделирования по керамике прекрасно подойдут и для работы с продуктами. Единственное, потребовалось обработать их специальным дезинфицирующим раствором.

Однажды Катя обратилась к шеф-повару:

– Семён Сергеевич, как считаете, если сделаю шоколадные фигурки, они впишутся в дизайн ваших десертов?

Тот глянул на карту десертов:

– Смотря какие фигурки.

– Сделаю, какие скажете.

– Хм, – смерил взглядом Катю шеф, – давай попробуем. Для начала сделай что-нибудь простое. Скажем, пару сердечек, пару листиков и тюльпан. Можно плоские, – добродушно усмехнулся он.

Через несколько дней Катя принесла шефу всё, что сказал, а также небольшого, симпатичного, толстенького ангелочка.

Семён Сергеевич внимательно осмотрел каждую фигурку: ни пузырьков воздуха, ни белёсого налёта, ровные края, глянцевая поверхность, детальная проработка лепестков миниатюрного тюльпана – всё это впечатляло.

Но ангелок вышел просто бесподобно. Сердце шефа, закалённое долгими годами у плиты, наливалось теплотой от взгляда на младенца с тончайшими, ажурными шоколадными крылышками.

– Как ты его сделала? – восхищённо крутил ангелочка шеф.

Официантка слегка повела плечом:

– У всех свои секреты.

Теперь Катя со Святославом частенько встречались в кафе, куда он заходил выпить эспрессо, или прогуливались в парке. Иногда парень садился прямо на бордюр, чтобы записать в блокноте очередной фрагмент музыкальной композиции. Катя в такие минуты отходила в сторонку, прижимая к груди Мэг.

Как-то раз девушка прошла вперёд, чтобы не мешать другу. Присела на лавочку и начала наигрывать мелодию, которую в первый раз услышала от Святослава в кафе. Удивилась, как легко получилось вспомнить аккорды – пальцы сами выбирали положение на грифе. Мэг словно подсказывала, тонко отзываясь на нежные прикосновения.

– Та-ак-с, – услышав строгий голос над головой, Катя прекратила играть. – Смотрю, вы уже спелись.

– Прости, – стушевалась девушка, – наверное, ты не любишь, когда на Мэг играет кто-то другой. Просто не удержалась…

– До сих пор она звучала только у меня, – голос парня смягчился, – но у неё с тобой особые отношения… Поразительно, как ты схватила мелодию!

Катя порозовела:

– Я толком не разбираюсь в нотной грамоте, чаще подбираю на слух. Сама не знаю, как это получается.

Святослав протянул руку и пожал её ладонь:

– Я тоже не особенно в нотах разбираюсь.

– Как? Ты же в блокноте пишешь, там нотный стан, я видела.

Парень засмеялся, взмахом головы отбросив пшеничную чёлку:

– Только, чур, никому не говори! Просто использую собственные символы, а нотоносец – это для солидности.

Теперь она хорошо представляла, что подарит Святославу. И даже не обратила внимания, как быстро сформировалась идея и детали будущего творения.

Дома слепила из застывающей массы небольшую гитару. На её основе создала силиконовую форму, а потом приступила к заливке шоколадной массой. Ещё некоторое время ушло на застывание материала и проработку деталей – в конце получилась вполне реалистичная, объёмная копия Мэг.

Катя взяла белую атласную ленточку и повязала на шоколадный гриф: «Интересно, что скажет…»

В тот день Святославу удалось выманить её в клуб. Отчасти он оказался прав – ей не слишком там понравилось. Многолюдно, алкогольные пары, перемешанные с табачным дымом, тяжёлой пеленой висели в воздухе, громкая музыка, хаотичные блики стробоскопов9…

Но всё-таки уходить тоже не хотелось – девушке открылся совсем другой мир, которого она не знала, потому старалась получше ощутить его отголоски, цвета и движения.

Когда на сцене появилась группа, светомузыку отключили, а шум значительно поутих – поклонники живой музыки тепло встречали любимчиков.

Сорок минут пролетели незаметно, а после концерта Святослав предложил проводить Катю до дома. На улице девушка протянула шоколадную гитару:

– С благодарностью за вечер.

– Вот это да, – присвистнул Святослав, на секунду приобняв спутницу. – Так похожа на Мэг! Спасибо!

– Это я сама сделала, – Катя скромно улыбнулась. – В знак признательности Мэг за «красотку».

Музыкант рассматривал шоколадную фигурку:

– Такую и есть жалко – шедевр.

– Не переживай, форма осталась, могу хоть сто штук таких сделать, – мотнула головой Катя.

– Круто.

Святослав боялся повредить фигурку, потому так и нёс коробочку в руках.

– Слушай, а сможешь сделать к концу месяца шесть таких?

– Конечно.

– У нас юбилейный концерт намечается, подарю ребятам в группе, – парень покрутил ещё раз коробочку, – только распечатай имя и номер телефона, – посоветовал он.

– Ладно, – Катя улыбнулась.

– Ну, чтобы не пояснять каждому, кто это делал и как заказать, – подмигнул Святослав.

– Вас восторженно принимали, – вспомнила девушка громоподобные аплодисменты и выкрики, которыми наполнялся зал между песнями.

– Самое смешное, иногда играем в переходе, – гитарист поправил ремень, на котором висела за спиной Мэг, – так нас иногда ругают и критикуют, а чаще равнодушно проходят мимо.

– Зачем играть в переходе? – удивилась девушка.

– Ради разнообразия, ведь там совершенно другая публика.

– А правда, что за час игры в переходе можно заработать на полноценный обед в дорогом ресторане?

– Враки, – махнул ладонью парень, – скорее на пару чашек кофе. Но, было дело, зарабатывали прилично – в парке. Правда, давали почти полный концерт. Некоторые слушали до конца, выкладывая солидное вознаграждение.

– Получается, у тебя нет постоянного дохода?

Святослав хитро улыбнулся:

– А ты, случаем, не из налоговой?

Катя засмеялась:

– Нет, из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.

– Тогда не о чём переживать, – деланно выдохнул Святослав. – Предпринимательством не занимаюсь. Живу сегодняшним днём.

Теперь Катю не волновала судьба шоколадного фонтана: она научилась создавать шоколад самостоятельно. Главный интерес оказался в работе с ним. Вот где открывался бесконечный простор для творчества – фигурки из шоколада, кружевные украшения для десертов, композиции из различных типов сладкой массы, конфеты собственного производства…

Интернет познакомил девушку не только с теорией, но и открыл новые горизонты. Она узнала, что существует профессия шоколатье – человека, который создаёт шоколад и различные сладости из него. В России мало слышали о таких специалистах, но за границей действовали целые школы шоколатье, проводились международные соревнования лучших мастеров шоколадного дела.

Катя шла путём самоучки, черпая информацию с иностранных форумов, вспоминая подзабытые навыки гончарного дела и перекладывая их в новые условия. Она воодушевлённо составляла всё более сложные композиции. Однажды принесла на работу полуметровый макет Кремля из тёмного и молочного шоколада.

Сотрудники кафе ошеломлённо рассматривали скульптуру.

– Катька, ты гений! Вот это фигура! – восхищённо шептали официантки.

– Какая проработка деталей, Екатерина, – с почтением кивал шеф-повар.

– Внушительный экспонат, – отметила Маргарита Всеволодовна. – Что с ним делать?

Девушка смутилась:

– Может, поставить в витрину холодильника? Пусть привлекает внимание к десертам Семёна Сергеевича.

Не зная усталости, Катя экспериментировала с различными структурами и качеством шоколада, постоянно подкидывая новые идеи для оформления шефу.

Новаторский подход и качественный шоколад сделали своё дело – появились посетители, которых интересовал именно десерт. Завсегдатаи кафе стремились попасть именно в Катину смену, зная, что в этот день шоколадные фигурки и декор пирожных будут неповторимыми.

Позже в меню появились авторские Катины конфеты: Маргарита Всеволодовна выделила отдельную страничку «шоколадные десерты», где предлагалось попробовать конфеты ручной работы или добавить к кофейному напитку шоколадную фигурку.

Потом директриса предложила совместительство: половину ставки оставить официанткой, а вторую половину оформить кондитером, оклад которого на треть выше.

Стали поступать индивидуальные заказы на изготовление композиций из шоколада. Правда, их Катя брала с неохотой – опыт гончарной мастерской давал о себе знать. Но девушка быстро убедилась, что с шоколадом всё проще – клиенты, как правило, говорили в общих чертах, что хотят получить. А как именно это будет сделано – их мало волновало. «Главное красиво и вкусно», – говорили они.

Однажды позвонил Артём:

– Катюха, тут такое дело. Наши ребята хотят скейтершу поздравить. Сможешь помочь?

– Ну-у, – задумчиво ответила сестра, – пусть приходят, поговорим.

Спустя время в зал прошли два парня, присев за столик недалеко у выхода, пристроили рядом скейтборды. Катя сразу поняла – это от брата.

– Привет, – подошла к ребятам. – Вам нужна фигура из шоколада для скейтерши?

Парни закивали, один достал мятую бумажку в клеточку, где был сделан набросок: горы, на которых стоял странного вида монумент.

– Ребят, – усмехнулась рисунку Катя, – давайте на словах: что хотите?

– Нам… Горы и скейтбордистку на них.

– Точнее, сноубордистку…

– Ну, только, если покажете, как она выглядит.

Ребята переглянулись: в смысле?

– Фотографии с собой у нас нет.

Катя захохотала:

– Да расслабьтесь! Просто у вас тут статуя нарисована, вот яи спросила.

Парни выдохнули. Один из них, с симпатичной родинкой на правой скуле, кивнул:

– Из нас те ещё художники. Просто нам сказали, что вы можете всё сделать.

– Не совсем всё, но кое-что могу, – девушка глянула вдаль: в мыслях появилась общая идея.

Когда через две недели парни увидели шоколадные горы, словно настоящим снегом покрытые белой сладкой массой, прочитали каллиграфически исполненную надпись, на минуту лишились дара речи. Всё выглядело одновременно и вкусно, и красиво, и стильно.

– Катерина, вы волшебница! – сказал тот, что с родинкой. – Теперь крепитесь, у нас сарафанное радио работает оперативно, от клиентов отбоя не будет, – сияя улыбкой, аккуратно пожал её ладонь.

Как-то она пришла с прогулки вечером. Семья сидела за столом на кухне. Посередине лежал конверт. Она уже и забыла, когда все собирались вот так вчетвером. На секунду подумала: случилось что-то? Но родители выглядели спокойно, поэтому она встала, подперев косяк двери:

– Всем привет.

– Катюха, – начал брат, – мы тут решили, что тебе пора увольняться из кафе.

Катя поморщилась:

– Господи, почему вы всегда всё решаете за меня?

Хотела выйти из кухни, чтобы не слушать очередные нотации родителей, но мама окликнула:

– Кать, ты хотя бы послушай… Артём ещё не всё сказал.

Она повернулась, прислонилась к дверному косяку, сложив руки на груди.

– Это тебе, – брат протянул конверт.

Девушка обвела родных взглядом и вскрыла белый клапан: внутри оказался забронированный электронный билет на самолёт в Бельгию и подтверждение регистрации сразу на несколько курсов в международной «Академии шоколада».

– Готовься, на месяц окунёшься в теорию и практику кондитерского мастерства. И без диплома не возвращайся, – пошутил Артём.

Катя охнула и, выронив конверт, кинулась обнимать брата, маму, отца. Слёзы навернулись на глаза: она прекрасно понимала, сколько стоило это обучение, но ещё больше оценила, что родители, наконец, поддержали её выбор.

– Шоколатье – это звучит красиво, – сказал папа.

– И обещай, что будешь проводить дегустации для самых близких, – улыбнулась мама.

Бичерин

Для вдохновения мне нужны только раскрытый рояль, тишина и чашечка кофе. Из запаха родится музыка, тишина позволит ее услышать, а рояль воплотит в жизнь.

Иоганн Штраус-сын, австрийский композитор, автор вальса «На прекрасном голубом Дунае».

Странно бывает очутиться в таком месте, где погружаешься в себя настолько, что начинаешь разговаривать с окружающими предметами. Сидишь и наблюдаешь: как быстро, точно слайды, мелькают картинки за окном; как медленно, словно тает лёд в стакане, сменяется обстановка внутри кафе.

На первый взгляд кажется, что ничего интересного здесь не происходит: обычные люди, обычные шторы на окнах, обычные стулья… И вот тут замираю.

Потому что передо мной обыкновенный стул. Такие часто стоят в том или ином кафе, они могут быть разного цвета и размера, фактуры и фасона. Но этот стул всей своей золотисто-бордовой обивкой заявляет: «Я невозможно красивый! И такой величественный! Зачем меня только поставили в этой тесной кофейне!»

Согласна. Ему впору стоять в просторной зале с высокими потолками, лепниной и хрустальными люстрами, увенчанными десятками свечей. Где стены украшены гобеленами и семейными портретами, написанными великими художниками. Где у французского окна, задрапированного кремовыми объёмными шторами и молочным тюлем, стоит белоснежный рояль, а возле стен – мягкие диваны с причудливыми резными подлокотниками. Где принимают почётных гостей. Где дамы прохаживаются в кринолинах и корсетах, а мужчины – во фраках и напомаженных париках. Где играют классические вальсы Шопена и Штрауса, а остальные звуки звучат приглушённо…

Но этот стул стоит здесь, на блестящем, керамогранитном, бежевом полу малюсенькой кофейни. С удивлением заметила – стул улыбается!

Оказывается, только что прочитала его тайное желание. И хотя изменить ничего ни я, ни он не в силах, ему просто приятно, что на него обратили внимание. Он так воодушевился: «Хочешь, расскажу несколько историй? Готова ли слышать?»

«Хм, вот как. Именно слышать? Не слушать?»

Стул хитро подмигивает, шёпотом отвечаю ему: «Сложно не слышать, когда с тобой так открыто и приятно разговаривают». И пусть это всего лишь стул. Зато очень терпеливый, вежливый и охотно готов подождать, пока моя рука, привыкшая к письму на клавиатуре, теперь едва поспевает ручкой по бумаге за потоком его рассказов о жизни.

А ведь раньше он выглядел совсем иначе! Теперь стул хохочет: ему удалось меня обвести. Ведь на самом деле никакой он не стародавний и не такой величественный, каким представился в начале.

Родился с ничем не примечательными, толстыми, железными ногами, жёсткими спинкой и сиденьем. Впрочем, как и остальные его собратья. Их продавали за сущие копейки ввиду прозаичности, но однажды у мужчины, который оказался владельцем небольшого кафе, родилась идея, как их приукрасить.

И на самом деле ему не потребовалось много – всего лишь красивая дорогая ткань и профессионал-мебельщик.