Кофейный аромат Белова Светлана
Он наклеил на сиденья и спинки тугой поролон, натянул благородную ткань, сделав более плавными очертания. Изменить металлический каркас стульев он не мог, но выпилил из гибкого пластика чехлы, тщательно покрасил их бронзовой краской, которая легла блестящим покровом, спрятав от посторонних железную суть.
И вот посетители, не замечая ничего примечательного, садятся на эти стулья. И уходят, выпив чаю или кофе, не благодаря их за красоту и мягкость, за временный приют уставшим ногам и иным частям тела, на которые люди обычно любят искать приключения…
В кофейню вошла женщина, на вид не старше лет сорока пяти. Её короткая причёска, крашеная в ярко-рыжий, практически оранжевый цвет, причудливо разделена двойной чёлкой, нижняя часть которой тонко лежит на лбу, а другая заплетена набок в косичку. Длинные серьги с крупными малахитовыми камнями. На шее висят сброшенные при входе в кафе наушники.
Она одета в типично подростковом стиле – кремовые джинсы-стрейч, клетчатая сине-зелёная ветровка-рубашка, под которой виднеется бежевая футболка.
Женщина явно грустила, когда зашла, но вот погрузилась взглядом в экран огромного телевизора на стене. Не глядя на серебристо-белое блюдце со свежим пирожным, жевала сладкое песочное тесто и запивала ароматным капучино. Улыбнулась шуткам «Уральских пельменей».
Возможно, она так и смотрела бы в экран, забыв про себя и пирожное, которое кондитер готовил с особенным вдохновением, потому что именно сегодня сюда обещала зайти хорошая знакомая, которая ему втайне нравилась.
Но в эту минуту зазвонил телефон. Огненноголовая женщина, разговаривая, перевела взгляд за окно. Постепенно глаза её опять наполнились грустью и тоской. Закончив разговор, вздохнула, перебрала наушники. Сделала звонок, а потом, отстраняясь от окружающих и телевизора, включила музыку в телефоне.
Её лицо постепенно смягчилось, но уединение вновь нарушил очередной звонок, вынуждая отвлечься от вкусного пирожного и кофе, вкус которых только начал открываться во всей сладостной глубине. На лице проступило разочарование, которое сменилось раздражением. Она резко, приглушённо говорила в трубку и рубила воздух левой рукой.
Стул молча наблюдал вместе со мной.
Наконец, доев пирожное, у которого не было шансов подарить посетительнице энергию и любовь, которые в него вложил кондитер, женщина встала. Не глядя на нас со стулом, вышла.
Стул шепчет:
– Видала? Какая колоритная дама!
Киваю.
– К слову сказать, директор книжного супермаркета!
– Да ну! – шепчу я. – Как же она в таком виде проводит переговоры?
– А, – если бы стулья умели равнодушно махать руками, он бы непременно так и сделал, – все уже привыкли. И потом, она крайне строгая. Её побаиваются.
Бегло смотрю на другой стул и понимаю: у каждого из них собственный характер и любой может поведать свою историю. Почти вижу, как они согласно кивают, но не спешат выкладывать всё, что накопилось в памяти. Они не должны этого делать, иначе я проведу здесь слишком много времени, и они потеряют пару занимательных историй, которые могли бы случиться на том самом месте, где в данный момент сижу я.
Стул терпеливо ждал, когда выйду из созерцания. А потом начал рассказ о двух влюблённых. Он был третьим в уютной компании и мог наблюдать, потому что стоял посередине.
Симпатичную девушку в джинсовой курточке с забавной «дулькой» на голове звали Нина. Её синие джинсы гармонично смотрелись с фиолетовой футболкой, а футболка – с каштановыми волосами. Она неторопливо пила ароматизированный чай, её движения дышали нежностью, утончённой грацией, словно бы распустившийся цветок едва дрожит на ветру.
Её спутник, Андрей, одетый в ярко-жёлтую поло и серебристо-серые джинсы, пил крепкий, обжигающий эспрессо. Прикладывался к чашке часто и коротко, отчего кольцо на безымянном пальце время от времени пускало солнечных зайчиков по стене. Говорил он мало, но резко, словно сыпал сухой горох на стол.
Они беседовали о новом торговом центре неподалёку. Там довольно мило, но пока ещё слишком пусто и оттого не уютно. Небольшое количество бутиков не представляло интереса для покупателя.
Нина аккуратно отделяла десертной вилкой небольшие кусочки шоколадного пирожного:
– Самое странное, что в таком большом торговом центре – всё-таки пять этажей! – нет ни пиццерии, ни кафе с фаст-фудом, ни даже малюсенькой кофейни. Типа этой. Нет, я туда больше не пойду.
Андрей скупо улыбался:
– Отлично! Если потеряешься в лабиринтах торговых залов, на один центр будет меньше для поиска.
Она начала с улыбкой оправдываться:
– Послушай, я всего лишь один раз звонила, когда не могла найти выход, да и то, потом обратилась к охраннику, – и вдруг посерьёзнела: – Неужели, считаешь меня растратчицей?
Он засмеялся, коротко тронул её за руку:
– Нет. По сравнению с Ритой, экономная.
Ритка, действительно, могла спустить всю зарплату за один заход в магазин нижнего белья. Хотя, конечно, больше любила тратить в каждом бутике понемногу. Представляла себя героиней известного фильма, которая тратит баснословные суммы на одежду и украшения, и чувствовала себя сногсшибательной.
– Зато она настоящая подруга, – Нина посмотрела мужу в глаза и отметила, как он погрустнел.
Странно, но как только разговор вышел на Ритку, тут же она позвонила. Нина разговаривала, точнее, слушала Риткин водопад слов, который всегда лился из неё легко и свободно, как будто вода из-под крана.
Оказалось, что Ритка сейчас в одном скучнейшем торговом центре, где ей не удалось потратить «даже две тысячи», и теперь для восстановления душевного равновесия и поднятия настроения ей совершенно необходима дружеская поддержка и чашечка свежайшего кофе.
Выяснилось, что Ритка рядом и могла бы составить им с Андреем компанию. Нина перевела взгляд на мужа, приложила ладошку к трубке и прошептала:
– Рита хочет прийти…
Он закатил глаза к потолку и помотал головой из стороны в сторону.
– Рит, я вообще-то с Андреем… Ладно… Хорошо. – Нина отключила трубку. – Она сейчас подойдёт.
Стул поёжился, вспомнив, как в спокойную атмосферу кофейни влетел ураган по имени Рита и заполонил всё пространство.
Она была весела, шумна, энергична. Почти залпом выпила доппио10, потом потягивала капучино, а потом вновь заказала эспрессо. Она не давала говорить Андрею с Ниной. Впрочем, так она делала всегда.
Андрей терял терпение. Нина чувствовала, что он вот-вот встанет и уйдёт. Как вдруг Ритка положила руку на бедро Андрею, сидящему справа от неё.
Нина остановила чашку с чаем на полпути ко рту, не понимая, как реагировать.
Муж покраснел, сбросил Риткину руку, виновато посмотрев в глаза жены. Только сейчас Нину пробило осознание, что вся напускная злость Андрея направлялась не на Риту. А на неё саму!
Она не могла поверить глазам и сердцу, которое застучало в ушах. В минутной тишине из телевизора донёсся голос:
- Я хочу, чтобы это был сон,
- Но, по-моему, я не сплю11…
«Это всего лишь дружеский жест», – пыталась успокоиться Нина. Всего один жест.
Но тут она отстранённо посмотрела на холёные Риткины руки: увешанные кольцами пальцы, увенчанные ярко-красными, длинными ногтями. На её упругое декольте, выглядывавшее из ворота откровенно распахнутой белоснежной блузки. На её шелковистые блондинистые кудри, которые она перекидывала через плечо вперёд и наматывала на палец…
Стало понятно: Ритка не просто так оказалась здесь.
Нина ничего не сказала, но стул, на котором сидела, накалился до самых накладок на ножках. Он хотел помочь ей справиться с эмоциями, посылая через поролоново-полосатую спинку частички умиротворения.
Но Нина встала, не слушая, как Ритка продолжала трещать, молча взяла сумочку и вышла. Полагала, что Андрей поспешит за женой. Но он догнал её только возле остановки через квартал от кофейни – это видели другие стулья, которые стояли поодаль от окна.
А стул, на котором сидела Ритка, видел, как она потянулась к Андрею и, смакуя аромат кофе, поцеловала в губы. Парень сказал сухо:
– Мне надо идти.
Ритка накручивала на ухоженный пальчик длинный локон:
– Подумаешь! Да что с ней будет? Давай всё расскажем?
– Нет, – отрезал Андрей. – Оставайся, а я пойду. И больше не смей бегать за мной. Иначе Нина перестанет с тобой общаться!
Стул помолчал, давая понять, что эта история окончена. Хотя припомнил, что спустя некоторое время Нина ещё раз приходила в кофейню. В этот раз она была в тёмно-синем платье в клетку, а густые каштановые волосы собрала в высокий хвост. Она выбрала тот же самый столик. На стулья, конечно, внимания не обращала. Однако стул сразу узнал её: она пахла восточными пряностями, садилась плавно и мягко, как и всё, что она делала. А кольца на пальце уже не было.
Нина взяла латте. Медленно пила, задумчиво и печально глядя за окно. Сначала стул подумал, что она кого-то ждёт, потом посудил, что, наверное, скоро придёт Андрей. Однако никого не было.
Нина посмотрела на стул, и он решил – вот-вот догадается, что он раньше видел её и сейчас узнал… Казалось, она поймёт, что стул знает, что у них случилось здесь в прошлый раз, и самое главное – что знает, как Ритка ухлёстывала за её мужем…
Но Нина, не различая стула, смотрела сквозь пространство. Стул пытался догадаться, о чём думает девушка, но это было непросто. Вот если бы она сидела на нём! Но стул, на котором она сидела, слыл неразговорчивым парнем. Чудак, одним словом.
– Никого она не ждёт, – внезапно сообщил тот. – Грустит.
– Отчего? – от неожиданности вырвалось у стула, наблюдавшего, как Нина бесцельно глядела вдаль.
– Откуда мне знать, – буркнул стул-собеседник.
Нина вздохнула и допила напиток. В кафе зашёл Андрей. Сел напротив неё, совсем как тогда. Посмотрел внимательно в серые глаза жены.
– Нина, давай не будем спешить с выводами…
– А какие выводы могут быть? Вы с Ритой уже давно, – с вызовом смотрела на него. – Отчего только голову морочишь? Я в состоянии отпустить тебя. Будь счастлив.
– Ты не понимаешь! – воскликнул Андрей, и несколько сидящих в кафе посетителей обернулись.
Он поднял вверх обе ладони, мол, у нас всё в порядке. Понизив голос, продолжил:
– Ты не понимаешь, Нина. Она не интересна мне… Она просто делает всё, чтобы заполучить меня «в копилку» отбитых мужиков. Ей не нужен я, ей важен сам процесс…
– И как «процесс»? – едко поинтересовалась девушка, пристально смотря в глаза парню.
– Нина! – Андрей покачал головой и быстро перевёл взгляд за окно. Перед глазами возникло светлокожее, упругое тело Риты, облачённое в ярко-красное, кружевное бельё…
– У нас ничего не было.
– Считаешь, в это можно поверить? – сомнения пронизывали Нину насквозь.
– Отчего нет?
– От того, что мне не верится и всё тут, – Нина отставила чашку. – Знаешь, когда в прошлый раз она в этом самом кафе положила на тебя руку, я подумала: «Показалось». Теперь уверена – не показалось. И не только руку она на тебя положила, но и все остальные части тела тоже. Так что… Удачи вам.
Она встала, решительно вышла на улицу.
А между тем стул хочет поведать ещё несколько историй. Как жаль, что могу записать их так мало! Например, прямо сейчас стул начал рассказывать про одного парня в чёрной с блестящими клёпками кожаной куртке. Когда он скинул её, небрежно бросив на спинку стула, под чёрной футболкой обнажились руки, абсолютно лишённые загара.
Длинные волосы цвета хорошо высушенного сена спутанно висели на плечах, но парня не интересовало, какое впечатление производит на окружающих.
По правде сказать, такие ребята обычно не заходят в подобные заведения, но на улице внезапно хлестанул ливень и ему ничего не оставалось, кроме как спасать гитару, забежав сюда. В это царство розовых пирожных, воздушных десертов, шоколадных капкейков и нежных безе.
Он достал из заднего кармана потёртых джинсов странного вида тряпочку и заботливо потёр поверхность гитары, которую поставил на стул рядом. Пригубив эспрессо, негромко забренчал на гитаре. А потом послышалась мелодия…
Парень выхватил из внутреннего кармана косухи ручку с черепом на колпачке и чёрный нотный блокнот. Быстрыми движениями набросал аккорды, после чего проиграл их на гитаре. Опять записал, проиграл. Короткие отрывки, которые не складывались в единую композицию.
Но через пару минут музыкант тряхнул волосами, которые упали на глаза, и заиграл мелодию целиком. Она зазвучала грохотом водопада, иногда стихая, иногда набирая силу, как будто парень летал с гитарой сверху вниз по клону, с которого падает вода. Она шумела и пела, складывая отдельные звуки в стройный ряд образов.
Вот капля за каплей стремительно летят и сливаются с быстрым потоком, а вот мощный гул набирает силу, прежде чем обрушиться вниз, а вот шипение пены, когда вода сверху и снизу соединяется, чтобы вместе устремиться дальше. И дрожание листьев деревца, растущего вблизи водопада, и лёгкий ветерок, несущий прохладу с капельками воды…
Удивительно живая, яркая музыка заставила смолкнуть всё вокруг, пока парень играл. Администратор убрала звук на телевизоре, наслаждаясь мелодичными образами, переливами воды.
Когда прозвучал финальный аккорд, раздались аплодисменты. Сотрудники кафе вышли посмотреть, кто так поразительно, мастерски, рисует картины игрой на гитаре.
А парень вновь тряхнул головой и с едва различимой улыбкой спросил:
– Как называется кафе?
– Звезда, – ответила администратор.
Он записал: Waterfall of stars12. Допил кофе и, убедившись, что дождь прекратился, отправился на улицу.
– Жаль, не я вдохновил его на мелодию, – вздохнул стул. – Но это ничего, – словно утешает сам себя, – главное, что музыкант подарил всем нам чудесную музыку. Иногда, когда кафе закрывается, а сотрудники расходятся по домам, мы напеваем её. И даже столы и полы нам подпевают. Веришь?
Стул внимательно смотрит на меня, и я улыбаюсь:
– Верю, конечно.
А другая история ещё интереснее. Хотя любая история в кафе любопытна по-своему. И кому-то другому этот стул потом поведает, как однажды девушка писала его рассказы в фиолетовый ежедневник торопливой рукой, с непривычки чрезмерно крепко зажавшей ручку, и пыталась уловить все оттенки настроения, которыми хотел поделиться обыкновенный стул в кафе. Хотя он не считает себя обыкновенным. Да и с такими людьми, которые готовы слышать, судьба сталкивает не часто.
Один раз зашла в кафе пожилая дама. Она не спеша сняла старомодное, но хорошо сохранившееся драповое пальто и вязаную с подкладкой шапочку, стряхнув ворох снежинок. Устало опустилась на стул и потёрла одна о другую покрасневшие ладони.
Пригубила чай, который потихоньку наполнял теплом и уютом, в то время как за окном неслись колкие снежинки, мела пурга, мгновенно заметая следы редких прохожих.
Старушка, соблазнившись ароматом ванили и корицы, взяла небольшое пирожное с жизнерадостным названием «Сладкая жизнь». И, едва начав жевать, уставилась на стул, который почти заглядывал ей в рот с нетерпением, стремясь понять, понравился ли посетительнице вкус сладости.
– И не за чем так откровенно пялиться, – прошептала старушка.
– Простите, – смутился стул. – Обычно нас не замечают, и поэтому немного забылся. Но вы так аппетитно кушаете! Скажите, вам нравится?
– Ещё как, – довольно кивнула старушка, и продолжила есть. – И вы все тут такие наблюдательные?
– Ага, а ещё обожаем истории…
– Тогда могу рассказать одну, только тихонечко, ладно? – старушка заговорщически прижала палец к губам.
И она рассказала, как давно в далёкой и тёплой стране родилась девочка, которая никогда не видела снега, но иногда читала про него в книжках. И ей хотелось узнать, какой он – настоящий снег.
Девочка просила родителей свозить её в Антарктиду. Но те только смеялись. Говорили, что Антарктида слишком далеко, и к тому же там можно заболеть из-за резкой смены климата.
Потом девочка выросла. Накопила денег. Но выяснилось, что в Антарктиду добраться слишком сложно, поэтому отправилась на остров Сахалин. Когда приехала, оказалось, что там не так холодно. Пришлось долго ждать, когда выпадет этот самый снег.
Семь лет она радовалась продолжительным и снежным сахалинским зимам, но потом захотелось узнать побольше об этой удивительной и огромной стране – Россия. И она решила непременно проехать по другим городам. Но далеко уехать не успела, потому что ей понравился этот город на Дальнем Востоке. И самое главное – однажды она встретила необыкновенного человека.
Который никогда никуда не ездил, потому что прикован к коляске. Сначала думала, что его возможно вылечить, но время показало – нельзя…
И она не смогла его оставить. Помогала, поддерживала, а вечерними часами рассказывала истории про родину и Сахалин, где провела несколько лет.
– Какие грустные у тебя истории, стул!
– Это с какой стороны посмотреть, – подмигивает стул. – Есть и другие. Хочешь послушать?
– Хочу волшебные истории. Как с людьми случаются чудеса, как с тем музыкантом.
– За вами всегда интересно наблюдать, – заключает стул. – Но тебе пора, потому что рука твоя устала, и ноги просят размяться. Предоставь им это удовольствие. А мы продолжим наш разговор позже. Если, конечно, захочешь прийти сюда ещё.
Каждый день одни приходят в кафе отвлечься от грустных мыслей, другие – наполниться добрым лакомством, третьи – переждать время, иные – обсудить деловые мероприятия. Кто-то разговаривает о проблемах в жизни, но есть и такие, кто молча смотрит друг на друга, говоря глазами и сердцем гораздо больше, чем можно сказать словами.
Кофе по-венски
Я не могу решить всех твоих проблем,
но обещаю сделать твою жизнь лучше.
Твой кофе.
– Американо и кофе по-венски, – сообщила Кристина через барную стойку и прошла к терминалу, чтобы оформить заказ посетителей. Илья кивнул и принялся за эспрессо.
Уютный аромат свежемолотых зёрен мягко заполнял зал кафе, навевая каждому посетителю свои ассоциации. На большом экране эффектная блондинка стряхивала пыль воспоминаний:
- Hello from the other side,
- I must have called a thousand times
- To tell you: «I’m sorry
- for everything that I’ve done»,
- But when I call, you never seem to be home13…
Сегодня на улице особенно морозно, поэтому в кафе мало клиентов. Помимо той парочки, что заказали кофе, возле большого окна сидела девушка в длинном тёмно-зелёном платье. Она увлечённо писала в фиолетовом блокноте, но, уловив кофейный запах, на секунду отвлеклась, чуть повела носом и блаженно прикрыла глаза. Её мысли отражались радостью, с которой девушка вновь погрузилась в буквы на бумаге.
Взбивая сливки, Илья подумал: «Удивительно, второй год работаю здесь бариста, но впервые заказали кофе по-венски». Обычно женщины берут капучино, мужчины – американо, молодёжь просит составить латте макиато. Чопорные чиновники предпочитают эспрессо. Однако кофе по-венски – слишком необычно для рядового посетителя, несмотря на прозаичность состава напитка. Интересно, кто именно заказал его…
Он бросил ещё один взгляд на парочку. Парень смахивал на модель из рекламы мужских часов – этакий мачо с нарочито небрежной шевелюрой, поделённой на два яруса. Изредка выразительным жестом он откидывал чёлку с глаз, при этом на запястье показывался массивный кожаный браслет с часами.
Девушка внешне казалась похожей на парня: короткая стрижка, отсутствие следов косметики на лице, да и одета так, словно младшая сестра надела джинсы брата и его видавшие виды кроссовки. Если бы не бело-голубой свитерок, облегающий округлые грудь и плечи, моно было подумать, что два брата зашли выпить кофе вместо скучной лекции.
Парень спокойно оплатил заказ наличными, сидели они тихо, разговаривали без эксцентричных выкриков и жестов, которыми особенно славятся студенты начальных курсов.
Илье поучиться в вузе или техникуме не довелось – сразу после детского дома решил искать работу. Не хотелось влачить жалкое существование на несколько пособий, положенных учащимся сиротам, общая сумма которых выглядела ничтожно.
Усмехнувшись, вспомнил, как стеснялся в первый раз обращаться к официантам. Сначала ему отказывали сразу, потом он научился задавать вопрос не сразу в лоб, а интересоваться кофейной картой. Кое-где он даже продвигался, чтобы оставить резюме. Но всё без толку – никто не хотел брать семнадцатилетнего парня на работу даже посудомойщиком. И он искренне недоумевал: почему?
Всё непростое, детдомовское детство Илья представлял себя в кафе – его восхищал аромат кофе, манила загадочная атмосфера заведений. Сначала думал, что бармен смешивает алкогольные коктейли и варит кофе. Но со временем узнал, что можно не заниматься алкоголем, который ему никогда не нравился резким запахом, а только варить кофе. И это совсем другая профессия – бариста.
Ещё позже Илья понял: одно дело – просто сварить кофе, хотя и тут, как позже показала практика, требуется знать немало тонкостей. И совсем другое – создавать новые вкусовые сочетания, экспериментировать, одним словом – творить. С тех пор он грезил о работе бариста, мечтая составлять кофейные композиции, украшать их и придумывать собственные варианты подачи.
В кино бариста выглядели стильно и солидно. Будучи словно центром заведения, куда люди приходили не только поесть или выпить чашечку кофе, но и отдохнуть, излить душу. Работа в кафе представлялась Илье не только творческой, но и овеянной причудливой смесью брутальности и романтики.
За пару месяцев он побывал во всех крупных кофейнях города, но успеха не добился. Сначала в анкетах, которые заполнял, откровенно писал: «бариста». Но потом в графе «желаемая должность» прописывал: «Согласен на любую работу». Потому что однажды ему прямо сказали:
– Парень, да ты через полгода в армию загремишь, зачем нам тратить время на твоё обучение?
– Я после армии вернусь! – заверил Илья, но в ответ получил только скептическую усмешку.
Илья поставил на стойку американо и кофе по-венски, взглядом указал на чашки Кристине, которая стояла неподалёку. Сам пошёл промывать кремер и холдер14, вспоминая, как в первый раз оказался в этом кафе.
К тому времени он многое знал про поиск работы. Например, что устраиваться на работу в спортивном трико – худшая идея. Потому надел джинсы и тёмно-синее поло с коротким рукавом. Не слишком официально, прилично и удобно.
Зайдя в зал, огляделся: изумрудные кожаные сиденья кресел и диванов здорово сочетались с белыми подлокотниками и ножками мебели. Аромат булочек с корицей манил присесть с чашечкой кофе.
На экране огромного плазменного телевизора кудрявый парень виртуозно исполнял на балалайке сказочную композицию, которую хотелось слушать бесконечно и верить в чудеса.
Илья на минуту вообще забыл, зачем сюда пришёл. Смотрел на экран, как заворожённый, пока не появилась надпись «Алексей Архиповский, Золушка». Потом музыка закончилась и парень, стряхивая сказочное настроение, открыл меню.
Заказал любимый кофе по-венски без сахара и свежеиспечённую булочку. Только потом, когда немного насладился обстановкой и десертом, подошёл к бариста и тихо спросил:
– Слушай, друг, вам сотрудники не требуются?
Тот смерил Илью скептическим взглядом. Выразительно выступающие бицепсы намекали, что кандидат в коллеги не слабак.
– Работа здесь не сахар, а зарплата – не мёд.
Илья улыбнулся:
– У вас такой замечательный кофе и булочки, что готов работать за ползарплаты.
Бариста чуть качнул головой, усмехнулся:
– Тогда заполняй, – протянул листок с пропечатанными графами.
Имя парня значилось на бэйдже, но Илья не обратил внимания. Заполнив анкету, подошёл вновь:
– Так какие вакансии, говоришь, у вас есть?
– Пиши пекарь, – отозвался бариста, не отрываясь от приготовления американо, заказанного новым посетителем.
Когда через два дня позвонила управляющая кафе, Ольга Ивановна, Илья не поверил своему счастью:
– Илья, мы приглашаем вас на стажировку. Когда можете подойти, обсудить детали?
Ольга Ивановна стала единственной, кто поверил в Илью. Они договорились, что пока, до армии, он поработает пекарем, а если не передумает после возвращения, решат насчёт обучения и повышения.
Так Илья начал печь сдобные булки и рулеты. Его рвение было велико – за неделю освоил все особенности работы. Тем более, их оказалось немного: тесто замешивалось автоматическим тестомесом в соответствии с подробнейшей первой инструкцией, далее формировались булочки, которые заворачивались по другой инструкции и выпекались, согласно третьей.
Илья, как ребёнок, радовался, что у него всё получалось легко и быстро. Мысленно он благодарил того, кто придумал все эти инструкции с картинками. По ним даже совсем бестолковый пекарь мог сотворить настоящий шедевр.
Через некоторое время Илья освоился с обязанностями и начал наблюдать, как бариста управляется с кофе-машиной и составляет кофейные напитки. Конечно, тоже по инструкции.
На самом деле, в кафе работали посменно два бариста. Но управляющая выставляла Илью в смену с Олегом, так что впечатления о втором у него не было. Кроме того, что звали его Стас и он постоянно оставлял грязным оборудование.
Ольга Ивановна видела, как быстро Илья вошёл в курс дела, как заинтересовался работой с кофейным аппаратом. Однажды позвала Олега:
– Как считаешь, стоит его поучить на бариста?
Олег фыркнул:
– А я почём знаю.
– Вы же постоянно вместе в сменах. Даже я заметила, что он проявляет старание, не век же ему в пекарях сидеть.
– Если хотите мне замену вырастить, не получится, – сложил руки на груди парень.
– При чем тут замена, Олег! – подняла плечи вверх управляющая, – хотя, если это и будет замена, то не тебе…
Олег поднял бровь, сразу сообразив, о ком речь.
– Ладно, – вздохнула Ольга Ивановна, – иди, работай.
Когда за ним закрылась дверь, управляющая задумчиво посмотрела на многочисленные сертификаты, которые висели на стене. Когда-то она начинала с официантки, и искренне благодарила своих начальников, которые делились опытом, позволяли отлучаться на курсы повышения квалификации, так что со временем она смогла осуществить давнюю мечту – открыть собственное кафе.
И в Илье Ольга Ивановна увидела схожее стремление, хотелось его поддержать. Тем более, знала его непростую судьбу, ценила, что он никогда не ждал помощи, ответственно и внимательно выполнял все поручения, быстро схватывал новое.
Возможно, когда наберётся опыта и вырастет отличным специалистом, пойдёт искать новое заведение, где ему заплатят больше. Но пока можно заключить договор, согласно которому кафе оплачивает учёбу, а он отрабатывает, скажем, три года без права увольнения и повышения заработной платы.
«В конце концов, это и мои риски, – думала Ольга Ивановна, – а насколько вложение окажется выгодным, покажет только время».
Когда на следующее утро она позвала Илью в кабинет, тот не понял, зачем. Мысленно перебирал в памяти вчерашний день: никому не грубил, заказы все выполнил в срок, жалобную книгу никто не требовал, пекарское место сияло чистотой, как, впрочем, и остальное оборудование, за которым тщательно следил.
– Илья, предлагаю заключить контракт с кафе, – начала управляющая, и парень на мгновение задержал дыхание. Она увидела, что Илья напрягся, и поспешила успокоить:
– Не волнуйся! Предлагаю обучение на бариста, за которое мы заплатим, а ты отработаешь без права увольнения три года.
– Ольга Ивановна, конечно, согласен! Но ведь меня весной заберут…
– Ничего, курсы проходят регулярно. Вернёшься, подпишем договор, отучишьсяи получишь новую должность. А пока придётся ещё немного побыть пекарем, – улыбнулась управляющая.
– Я терпеливый, – Илья взмахнул у виска ладонью со скрещенными указательным и средним пальцем.
Забавно, но в части, куда его распределили после призыва, он оказался тоже на кухне – помогал повару. Василий работал по контракту много лет, и на вопрос Ильи, почему не уходит на гражданку, ответил:
– Так у меня все привилегии военных. К тому же за выслугу полагается приличная надбавка к пенсии…
Илья понимающе кивнул, хотя внутри всё-таки висел вопрос: «Зачем себя гробить на этой рутине, когда можно создавать шедевры в ресторане? Уж Вася с этим точно бы справился». Но предпочёл промолчать. У каждого свои «букашки линуют бумажки», – так у них замполит любил поговаривать.
У Василия Илья научился готовить картофельные зразы с шестью видами начинок, три вида борща и кофе с коньяком, как говорил Василий – «на коленке». Офицеры и начальник санчасти обожали вечерами заказать «добрый кофе», для чего даже выделили бутылку отменного коньяка.
Сначала Илья только молол зёрна для кофе – никогда Василий не намалывал зёрна впрок, справедливо считая, что от этого напиток потеряет качество.
Василий насыпал ложку помола в мелкое ситечко, утрамбовывал, затем сдабривал коньяком, поверх ещё плотно покрывал помолом, и только потом медленно, тонкой струйкой вливал кипяток. После накрывал чашку блюдцем и засекал ровно две минуты.
Капнув коньяком на два кусочка рафинада, выкладывал на блюдце, которое снимал с чашки. Рядом с сахаром помещались чашка и чайная ложка. А Илья на обшарпанном пластиковом разносе относил ароматную композицию в офицерскую.
Больше всего он поражался, как Василий успевал сделать одновременно четыре чашки кофе, но потом уловил: всё дело в последовательности и скорости.
Илья мечтал попробовать напиток, но посягать на офицерские запасы никто бы не позволил. Приходилось довольствоваться запахом, который, при всей нелюбви Ильи к алкогольным парам, совсем не пах коньяком. Аромат получался благородный, с приятными древесными нотками.
Служба закончилась, Илья вернулся в кафе. Ольга Ивановна сразу заключила договор. Илья думал, что с удовольствием отработает в этом кафе не только три года, но и вообще всю жизнь. Но со временем осознал, что хочет не просто варить кофе. Душа просила творчества.
