Эхо возмездия Вербинина Валерия

– Удивлялись, почему вы до сих пор не женаты, – ответил фельдшер. – И… э… одна болтала, что у вас любовница, только никто о ней не знает, потому что вы ее прячете, а другая говорила, что вы хотите жениться на Евгении Михайловне или на Лидочке Снегиревой, потому и стараетесь не подавать повода для пересудов.

– Тьфу ты! – вырвалось у доктора.

– Вздор, конечно, – поддакнул фельдшер, преданно глядя на него. – Вы бы, если захотели, могли и к дочке Селиванова посвататься…

– Ей по возрасту еще нельзя замуж выходить, – напомнил Волин в изнеможении и, как оказалось, зря.

– Ну так это пока, Георгий Арсеньевич, – жизнерадостно осклабился фельдшер. – Девки что яблоки, зреют быстро…

У доктора остро заныл висок. Волин отвернулся и увидел за окном сидящую на дереве молодую сову. Когда все вокруг держат любовниц и считают вполне естественным брак по расчету, очень трудно, попросту невозможно втолковать кому-то, что ты совсем другой породы. «Идеалист ли я? Нет, не идеалист… Просто нравственно брезглив, вот что. И какого черта он приплел сюда Ольгу Ивановну? Вовсе она в меня не влюблена…» Но тут на память Волину пришло множество мелких моментов, которым он прежде не придавал значения, – взгляды Ольги Ивановны, которые он с некоторых пор ловил на себе, ее постоянная поддержка в любых вопросах, касающихся больничных дел, ее готовность сопровождать его к тяжелым больным, которых нельзя было привезти. Даже ее неловкие попытки привлечь его интерес, ее замечания, которые она ему делала недавно, были продиктованы влюбленностью, желанием видеть его лучше, чем он был.

– Дорогой Поликарп Акимович, – сказал Волин серьезно, – я очень благодарен за ваш интерес к моим сердечным делам, но, голубчик, не городите чепухи! Пока я не составлю себе состояния, у меня нет морального права жениться. Вы же сами понимаете: жизнь врача может оборвать любая болезнь, с которой он имеет дело. Что будет с моей вдовой, если я умру от холеры или какой-нибудь другой заразной бестии? Надо сначала крепко стать на ноги, а уже потом думать о браке…

По лицу своего собеседника Волин понял, что отговорка, за которую он ухватился за неимением лучшего, оказала свое действие, и Поликарп Акимович теперь будет считать, что его начальник себе на уме и вообще ему пальца в рот не клади. Если бы доктор сказал правду – а именно, что Евгения, Лидочка и Ольга Ивановна привлекали его не больше, чем Нинель Баженова с ее одутловатым лицом и губами-пельменями, фельдшер бы озадачился и решил, что Георгий Арсеньевич «выделывается»; но упоминание о деньгах не вызывало никаких вопросов. В самом деле, глупо растрачивать себя на мимолетные связи, уж куда лучше скопить капиталец и посвататься к невесте с солидным приданым. И еще Поликарп Акимович подумал, что доктор не обращал внимания на Ольгу Ивановну, потому что метил куда выше. Интеллигенты все такие: считаешь их остолопами, а они возьмут и выкинут фортель, оставив всех в дураках. Как, к примеру, Яков Сидорыч Брусницкий, который и университеты кончал, и либеральничал, и пламенные речи на обедах произносил, а потом выжил предыдущего доктора, забрал уезд в свои руки и стал драть с больных три шкуры. И ладно бы Яков Сидорыч был врач от Бога, так нет же: одного присяжного поверенного лечил от печени, а тот в конце концов умер совсем от другого.