Ой-ой-ой, домовой! Гончарова Галина
– Ты ведь есть не будешь. И гадить тоже…
– Ну…
– Хотя… есть один зверь.
Зверя мы обсуждали примерно полчаса. И догадайтесь, на что он оказался похож?
Японская летяга!
Длина тела – пятнадцать сантиметров, длина хвоста столько же, глаза большие, нос розовый, уши лопухами, лапки с коготками.
И планировать может, на то и летяга.
Такую прелесть здесь держат в качестве домашнего животного.
Облик мы обсуждали еще минут десять. Эрард сказал, что я смогу принимать его в любой момент по своему желанию. Это первый раз надо мне помочь, а потом я сама справлюсь.
И я не стала возражать.
Лэрр опять ткнул пальцем в торчащий из пентаграммы шип, загорелась очередная руна.
– Повторяй за мной клятву.
Я принялась повторять, тщательно анализируя произносимое.
По сути дела – договор. Между мной и лэрром.
Я обязуюсь найти его убийцу и ударить его артефактным стилетом.
Он связывает меня с домом и обещает поддержку и помощь. Договор заключается сроком на год, мало ли что? Не век же мне летягой тут скакать? Год продержусь, потом помру и отправлюсь своей дорогой.
Такое вот соглашение.
Я не причиняю вреда, мне не причиняют вреда. Я имею право на адекватный ответ.
К примеру, пока служба контроля или хуртары не поднимают на меня руку – и фиг с ними. Наехали? Оторвать им все колеса по самый бампер.
Утрированно, но зато коротко. А наша клятва изобиловала длинными вставками и отступлениями.
Я сильно не сомневалась.
Другой мир же!
Даже если я тут домовушка с мордой летяги – все равно интересно!
А если еще что получится?
Однозначно, надо попробовать, посмотреть…
Мы одновременно договорили клятвы, Эрард коснулся уже третьего шипа, и меня скрутила вспышка света.
Больно, блин!
На волю, из открывшихся серебряных трубок, выползала вполне себе летяга.
– Как я тебе?
Гортань летяги не предназначена для человеческой речи, но у меня говорить получалось. Я же эфирент, оболочка значения не имеет…
– Великолепно, – сереющими губами выговорил лэрр.
И начал запрокидываться назад. Изо рта потекла струйка крови…
Я не поняла, он что – умирает?
Когда телефон звонит вовремя?
Иногда бывает и такое.
Например, когда у вас семейный ужин, будь он неладен. Нет, отца-то понять можно, у него деловой партнер, и сын у партнера на пару лет старше…
Деловые интересы хорошо бы крепить личными, кто б спорил. Только вот вопрос.
Интересы у отца, а крепить предлагается Алине.
На вопрос, не хочет ли папочка последовать евромоде и завести мужа вместо жены, последовал меткий бросок книгой. Увернуться удалось, но дискуссия не состоялась.
Коля – так звали сыночка – Алине решительно не нравился.
Мальчик-мажор?
Ага, и девочка-минор, не иначе. Знаете, бывает такое…
Образование, воспитание, локти на стол не кладем, менеджером работаем и растем в перспективе, но…
Ох уж это гнусное, подленькое слово – НО!
Алина и сама себе объяснить не смогла бы, что в Коле ее так не привлекает. Но понимала – хуже некуда.
Потом только в бордель подаваться, но и туда не примут. Есть в парне что-то такое… потаенное. Гнильца, что ли?
Да плевать, что он половину ее знакомых перетрахал, дело житейское. По крайней мере, презервативы сам покупает и силком никого не тащит, а по нашим временам это уже достижение.
Плевать, что сам он ничего пока не сделал – с таким папой он может и дальше не делать. Разве что машины менять раз в год.
Но…
Что-то в нем не то.
Женская интуиция?
Да плевать, как называть! Но Алина четко понимала, что вот с этим общих дел иметь нельзя. С его отцом можно, мужик основательный, знаете, такой, от сохи и поля, которые кулаками и становились. А вот сын…
Не то!
Стреляйте, режьте, вешайте – не то!
Но кто б ее слушал?
Разве что бабушка по отцу, Стрельцова Любовь Владимировна.
Вот она выслушивала, сочувствовала, даже понимала… так Алине казалось.
Телефон пел. Все смотрели недовольными взглядами.
– Извините. – Алина выскочила из-за стола. Фиг она сюда вернется, сейчас скажет, что вызывают… – Алло?
– Здравствуйте. Скажите, Стрельцова Любовь Владимировна вам кем приходится?
– Бабушкой.
Голос мужской, незнакомый… кто?
– Сержант Свиридов Алексей… Вы извините, тут такое дело…
Алина медленно села. Голова почему-то закружилась.
– Что случилось?
– Авария. Вы не думайте, она не мучилась, все мгновенно было…
Брякнул об пол дорогущий айфон.
Сама Алина за ним не брякнулась, не тот ребенок, не то воспитание. И минуты не прошло, как трубка опять оказалась возле уха.
– Подробности?
И ее голосу позавидовал бы даже отец. Даром что директор фирмы, и не «Рогов и копыт».
Ровно через двадцать минут Алина снова вошла в гостиную, радуя всех своим видом. Джинсы, свитер, ботинки типа «берц», рюкзак за плечом – тревожный комплект собирался и одевался в три минуты. Да и чего с собой тащить? Смену белья и косметику, остальное все в дороге купим, не Северный полюс.
Родные не удивились, а вот друзья и знакомые посмотрели удивленно, привыкли видеть ее на шпильках и в мини. Не станешь же рассказывать, что милая девушка уж лет десять как занимается японским фехтованием. Хорошая штука – кендо, а главное, ничего кроме палки и не надо. Но так засветить можно…
– Я уезжаю. С бабушкой несчастный случай.
– Что случилось? – Отец и зада не поднял.
Алина прищурилась.
– Она умерла.
Вилка звякнула об пол.
– К-как?
– Авария. Думаю, у тебя штук шесть пропущенных от полиции, возьми да поговори. А я выезжаю туда. Надо же заниматься похоронами, да и все остальное…
– Я могу поехать с тобой?
Коля приподнял зад, повинуясь жесткому взгляду своего отца, но Алина смотрела немногим ласковее.
– Благодарю, но в компании посторонних людей в такой момент я не нуждаюсь.
– Я… как бы…
Никто и слова сказать не успел, Алина, в этот момент жутко похожая на бабушку, вскинула руку.
– Коля, я понимаю, вам это кажется удобным случаем показать свою доброту и полезность. Неужели вы считаете, что мне будет до вас дело? В такой момент? Или что ваша назойливость уместна? Простите, мне пора.
И только дверь хлопнула.
Малолитражек Алина принципиально не признавала. Вот бабушке они нравились, а Алина ворчала, что это гроб на колесиках. Если что, молоком форму придадут, черной краской покрасят – и зарывать можно. Дошутилась, овца… Сама девушка предпочитала кроссоверы, не меньше, чем «Ниссан Кешка». Кстати, такой у нее сейчас и был, вишневый, носящий гордое имя Иннокентий.
Алина прыгнула за руль.
– Кешка, вперед!
И выжала газ.
Машина послушно сорвалась с места, задержавшись только перед воротами. Автоматическими, вестимо…
Три дня ушло на похороны.
Неделя – на оглашение завещания, и Алина с удивлением узнала, что бабушка умудрилась оставить все имущество ей. Так оформила, что не подкопаешься, хоть отец и наследник первой очереди. Но кому и знать законы, если не бухгалтеру?
Отец настаивал, чтобы Алина все продавала и возвращалась.
Девушка думала.
Серьезно думала, долго… а потом решила остаться. Устроиться на работу, пожить, с наследством разобраться, да и заинтересовал ее один из бабушкиных сослуживцев. Стоило мужчину рассмотреть поближе.
Семья взбеленилась, но через полгода Алина вышла замуж.
Еще через год родила маленькую девочку, которую назвала Любовью.
А еще через два и с родителями помирилась. Когда Коля, за которого настойчиво прочили Алину, оказался наркоманом. Тут уж и отец признал, что чутье у дочки есть.
А там и жизнь наладилась.
Бабушку Алина вспоминала часто. Пусть при жизни и не общались как надо, но так странно оно вывернулось… И почему-то ей казалось, что Любовь Владимировна ее бы полностью одобрила. И счастья бы пожелала.
Почему-то в этом Алина была совершенно уверена.
Верующей она (как и бабушка) никогда не была. Но на кладбище раз в год свечку зажигала. Не в храме, нет, а просто посидеть рядом с камушком, поговорить…
Поблагодарить.
Вспомнить добрым словом.
Что там и как за гранью, никому не ведомо, но…
Спасибо тебе, бабуля. Пусть у тебя там все сложится хорошо.
Глава 2
Как оказалось, некромант действительно померши. Быстро и конкретно, за минуту. Подергался и, прежде чем я куда-то помчалась звать на помощь, разбросал конечности, уставившись в потолок остекленевшим взглядом. Резко и неприятно запахло нечистотами. Да, после смерти происходит дефекация. Так что, господа самоубийцы, помните. Хотите гибнуть эстетично – делайте клизму. До, во время, а лучше – вместо.
Реакция окружающих?
Ноль реакции.
В доме явно кто-то еще был, он говорил про слуг, но ни шума, ни беготни, ни…
Умер хозяин? Ну и пусть его, все спят. Интересно, хоть утром-то поищут, или он будет тут лежать, пока не завоняет? Замечательный расклад… у Конан Дойла я, что ли, читала рассказ про мужика, который изволил помереть в потайной комнате? И ладно бы сам того-с, так он еще весь фамильный бюджет с собой прихватил. Нашли лет через двести, в неаппетитном виде[2].
Этого тоже?
Ну, знаете ли…
Ладно. Давай, Люба, по порядку. Оно так и спокойнее, и удобнее…
Труп есть? Есть, и никуда не денется. Меня в его убийстве не обвинят… наверное. Мм… а как тут относятся к разным эфирентам? Часом, не сжигают ли нас вместе с домом? А то жить пока хочется…
Интерес к жизни проснулся. Вот как, даже эйфория немного.
Дома меня ничего интересного не ждало, кроме богадельни и одинокой старости, а вот здесь… Здесь я еще о-го-го! Вряд ли у меня будет еще одна такая же интересная возможность посмертной жизни, значит, надо грести лапами по уже имеющемуся. И попробуй только не выплыть, паршивка!
Для начала предлагаю определиться со своими способностями.
Я сейчас где? Рядом с трупом горе-некроманта. Попробовать его потрогать?
Так я и сделала.
Вес летяги, конечно, невелик, но… Ни фига себе!
Всю тушку я не ворочала, но руку его подвинула вполне спокойно. Так, хорошо. Ставим пару плюсов. Я – материальна. И силенок у меня хватает.
А если хочу стать опять нематериальной? Что мне для этого надо сделать?
Сосредоточиться?
Или просто пожелать?
В принципе, вода, пар и лед – это одно и то же, только агрегатные состояния разные…
Я сосредоточилась.
Я – пар, пар, пар…
И с радостью увидела, как лапа бледнеет, словно меня ластиком стирают… сжала-разжала крохотные летяжьи пальчики. Нормально я себя чувствую. Даже контуром на стенке… А двигать что-то могу?
Упс…
В этом состоянии мои лапы просто проходили сквозь дохлого некроманта.
А теперь еще раз? Я – лед, я – лед, я – глыба льда… о, становится лучше. Теперь можно и попинать мертвеца… пинается нормально.
Я огляделась.
Интересно, а читать я умею? А то…
Как бывший главбух, я точно знаю, если вам сказано, что за забором дрова, не факт, что там не… высшая математика. Это когда икс, игрек и что-то еще такое, сложное…
Знаете, как банки душевно поют про кредиты? Райские условия, святой Петр хнычет от зависти.
А отдавать как? Знаете?
То, что вам напето в уши, и то, что прописано в договоре, есть две большие разницы. Так что…
Что там на столе лежит? Смотрим?
На столе лежал свиток чего-то типа пергамента. И написано на нем было явно засохшей кровью. Мы в детстве таким баловались, когда в «Знак четырех» играли. Неприятный цвет, гадкий…
Вот что-то мне кажется, что это ни разу не добрая магия?
Попробуем прочитать?
Я пристально уставилась на корябусы, больше всего похожие на иероглифы.
Ага, фиг мне три раза. Не знала – и не поняла. И магических талантов типа открывшегося быстрочтения не проявляется. Как везет попаданцам, не успевают они попасть, а читать-писать умеют. Я сейчас прочесть не смогу. Но свиток мы приберем, хозяйственно так, что-то мне кажется, что ни одна власть подобных милых шалостей не одобряет.
А раз так – лучше перестраховаться. Как известно, чего власть не знает, за то тебя и не посадят.
Так…
Читать я не могу. Искать тут букварь – времени нет. А вот под силу ли мне запереть эту комнату? И где это вообще находится в доме?
Усилием воли я «разжижила» себя до состояния «пара» и направилась гулять по дому. Сразу же меня обрадовали две вещи, и одна сильно огорчила.
Лаборатория находилась в подвале. Даже не так – потайной проход был в подвале, аккурат за бочкой с квашеной капустой. И найти его просто так…
Я оглядела проход снаружи.
Вот что-то меня свербит, нет? И это не желание пописать.
Ага…
Оказывается, как эфирент, я могу видеть магию. Четыре иероглифа вокруг отпечатка ладони. И ладонь явственно фонит в магическом плане. Вот оторвать мне уши, если сюда не нужна кровь хозяина дома! Так, не забыть нацедить пару литров. Интересно, с дохлого некроманта получится слить кровушки? А то я как-то по дебетам с кредитами, а не по патанатомии.
Проверим, не переломимся.
Второе, что меня порадовало, – в доме никого не было. Слуг я обнаружила в пристройке. Это хорошо, даже если буду шуметь, никто не услышит.
А шуметь придется. Мне же надо некроманта перетащить?
Надо… и это огорчало. Потаскай такую тушку…
Может, это и глупость, и сам он давно свою лабораторию властям заложил или еще кому адрес слил, и завтра туда уже зондеркоманда придет, но…
Труп я перетащу.
И свиточек заначу, потом расшифрую. Интересно, здесь словарей нет? Хотя мне бы не словарик, а букварь. Или детскую книжку, что ли, с картинками…
Вот засада…
И как это все попаданцы не то что язык знают, а еще и песни на него переводят? И все остальное?
Везет людям…
Хотя я же и не людь, а эфирент и домовой. Вот и не повезло…
На первом этаже я обнаружила еще одну библиотеку. Вот сюда мы труп и перетащим. Посадим за стол, пусть потом разбираются…
Сказано – сделано… и я потащилась в лабораторию.
Блин!
Ну и тяжелый же некромант пошел! Или это он потому, что дохлый?
Да хоть и из вредности!
Я честно попробовала раздуться, чтобы было удобнее тащить.
Получилось плохо. Разреженный пар, он хуже действует. Да и разреженный лед тоже. Или это я, эфирент безмозглый, еще ни с чем не освоилась? Может, и то и другое…
Кровушки я из него, кстати, нацедила. Почти литр, в какую-то стекляшку. А потом пришлось превращаться в мелкое, плотное и волочить труп за собой. И мантию ему на голову намотать, чтобы кровью ничего не заляпал…
Сил хватало впритык.
Но кое-как дотащила, усадила, все одернула, все привела в порядок… дошла до кладовки, а там так пахло…
Знаете, как пахнет копченый окорок натуральной свинюшки? Не той, что на гормонах выращена, а той, что на натуральных, экологически чистых объедках, и чем там их еще кормят?
Мм…
Остановилась я, только когда половину окорока ухомячила. Улетячила? Неважно, как это называть, важно, что у меня теперь кругленькое сытое пузико.
Вернулась я в лабораторию и завалилась спать.
Им самым кверху. Хорошо-о-о…
Утро началось весело.
Кто-то визжал.
Я сначала даже не поняла, где орут. У меня над головой орут? Зачем орут? Кого орут?
Я что, квартальный отчет не сдала, что ли? Или шефу по пьяни степлером не то пробила? Или в оперу билет купила? Нет, последнее точно нет, уши у меня под нее не заточены.
Какой-такой хозяин умер?
Память вернулась достаточно быстро.
Грузовик, некромант, эфирент… ага. И пальцы те же самые, лапка белки-летяги.
А чего орут? И почему я тут это слышу?
Помотала головой и сообразила. Некромант же вчера что-то такое объяснял! Я же домовый дух, значит, все, что в доме происходить будет, я смогу или видеть, или слышать, или… Что захочу – то и смогу, в общем.
Орала толстая тетка, орала вдохновенно, в библиотеке, и не собиралась останавливаться на достигнутом. Вопль просто дробился у меня в ушах… сходить посмотреть, что там?
Я и пошла.
Хорошо быть эфирентом, ни лестниц не надо, ничего, превращаешься в состояние «пара» – и лети сквозь стены. Мне, как летяге, еще и двойной профит, могу планировать.
Орала явно домоправительница.
Посмотрела я на нее и чуть не ляпнула – фрекен Бок? Нет? А копия… вот той самой, из мультика. И рыжая гуля в наличии, и телосложение то самое, и нос тот же…
Не хватает кошки и пылесоса.
Ага, вот. Хоть визжать перестала. Но на ее вопли явилась еще одна «трепетная фея». Из тех, что слона на скаку остановят и хобот ему оторвут. Потом поджарят его и съедят. Можно хобот, можно слона, как повезет.
Эта была в полтора раза ниже, зато в два раза толще. И со скалкой наперевес.
– Чего орешь, Сарра?
– Го… го… господин… умер!!!