Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! Славачевская Юлия

ГЛАВА 33

Да, я очень люблю трогательную музыку. Сыграйте нам военный марш, да погромче…

Телефильм «Здравствуйте, я ваша тетя!»

В пятницу утром за нами заехали братья гер Тримм и повезли нас с графиней во дворец подписывать мою купчую. Я настолько нервничала из-за встречи с королем и наследником, что пропустила практически все слова, обращенные ко мне, когда заинтригованные аристократы пытались завести беседу.

Когда до всех дошло, что меня тут нет, невесту оставили в покое и общались между собой, не вовлекая меня в разговор.

Из кареты меня, можно сказать, выковыривали консервным ножом. Потому что я отчаянно хотела остаться внутри и цеплялась за все подряд: двери, окна, шиньон графини, подушки, обивку, за то, что осталось от шиньона графини…

— Саша, — наклонился ко мне Леон, понявший мое состояние. — Его высочества сейчас при дворе нет. Его величество отправил наследного принца с поручением, которое займет все время наследника до вечера.

Я приободрилась и вышла в люди. С остальными я легко справлюсь!

— Не могла ты еще поспать! — ворчала Лоретта, поправляя остатки прически. — Лет сто. Тогда с тобой возился бы уже кто-то другой!

Я проигнорировала беззлобный выпад. Никогда тетя не упустила бы возможности поучаствовать в такой авантюре и урвать свой кусочек власти и славы!

Легкой походкой, в платье гранатового оттенка, отделанном по лифу и линии бока широкой золотисто-черной тесьмой, я шла к кабинету его величества, уверенно ступая по ковровым дорожкам.

— Александра гер Тримм! — объявил о моем приходе придворный, низко склоняясь перед внучкой третьего герцога гер Тримма, волшебницей и, по трагическому совпадению, легендарной Спящей в горах.

Я на секунду замешкалась, расставаясь со своей прошлой жизнью…

Прощай, Золушка, — ты отлично чистила камины! Прощай и ты, кастелянша, — твоя недолгая, но яркая карьера навсегда останется в моей памяти! И ты, наивная бедная родственница, поверившая в сказку о крестной фее, прощай и отойди в сторону — пришел мой черед играть главную роль.

С гордо поднятой головой и расправленными плечами я вошла в кабинет. Кроме Эгвара в помещении присутствовали двое придворных, проворно вскочивших и поклонившихся при нашем появлении.

Мы с графиней присели в реверансе, мои спутники склонили головы.

— Присаживайтесь, — велел король. — Нам предстоит долгий разговор.

Все расселись.

Его величество окинул присутствующих зорким взглядом, улыбнулся мне и начал:

— Я внимательно изучил брачный договор и внес туда ряд поправок.

Леон заволновался, но промолчал.

Благоразумный. С королем спорит только тот, кто хочет стать короче на голову.

— Я категорически настаиваю на отложенной на время обучения свадьбе, — заявил монарх.

Я облегченно вздохнула. Герцог огорченно хмыкнул. Маркиз радостно улыбнулся скуксившейся графине.

— Необученная Спящая опасна для всех! — изрек Эгвар. — Поэтому мадемуазель Александра будет учиться столько, сколько нужно для постижения своих сил и возможностей.

Все промолчали.

— В свою очередь, — продолжил король, — я беру мадемуазель гер Мориз гер Тримм под свое высочайшее покровительство и отдаю ей земли, некогда принадлежащие семье гер Тримм…

Канцлер с братом подпрыгнули в креслах. Видимо, жирный кусок мне перепал.

— …Графство гер Коэль. В полное и безраздельное пользование, — выдал монарх. — Собственность мадемуазель не может перейти в руки ее мужа, но может быть унаследована ее детьми.

Судя по выражению лиц братьев, лучше бы их лимонами накормили.

— Также мадемуазель гер Мориз гер Тримм становится владелицей дома в столице, на улице Мозьер, — не останавливался его величество.

Тетушка ахнула и поникла. Скорей всего, на эту собственность она зарилась сама.

— До конца обучения мадемуазель гер Тримм, графиня гер Коэль будет находиться под покровительством короны, и любое нелицеприятное действие, произведенное в ее сторону, будет рассматриваться как покушение на члена королевской семьи! — припечатал его величество и откинулся в кресле, довольно постукивая пальцами по подлокотникам. — У кого-то есть возражения?

Возражать дураков не нашлось, и герцог с маркизом начали перечитывать брачное соглашение. Мне тоже дали экземпляр, после того как я попыталась отнять у канцлера его листочки.

После прочтения мы с маркизом поставили подписи на трех экземплярах, один из которых достался мне, второй — жениху, третий будет храниться у короля. Герцог и графиня расписались как свидетели.

Его величество черканул самолично хозяйской рукой монаршую волю и сообщил:

— Дело сделано! Всех поздравляю, и все свободны. Мадемуазель гер Тримм попрошу остаться.

Мои спутники и секретари вымелись из кабинета, оставляя нас с королем наедине.

Эгвар тяжело вздохнул, потер лоб и сказал:

— Саша, я сожалею, что так произошло с моим сыном. Он поступил неподобающе — и как наследник престола, и как мужчина. Я хочу принести свои извинения от его и своего имени.

Мне стало очень неудобно. Что говорят в таких ситуациях?

— Спасибо, ваше величество, — тихо сказала я. — Я принимаю ваши извинения.

А вот про Грэга я ничего не говорила!

— Но не прощаешь? — проницательно задал вопрос монарх.

Я потупила глаза.

Слишком свежа рана. Слишком больно. Слишком рано. Слишком…

— Понимаю… — Его величество встал, сделав мне знак сидеть. Прошелся от стола к окну. Вернулся, встал позади меня и положил расслабленные руки мне на плечи. — Не имею права тебе приказывать, Саша, — сказал он. — Но прежде чем вынести окончательный приговор, пойми мотивы поступков виновного. Шрамы моего сына…

Меня аж подорвало от возмущения. Вскочив ошпаренной кошкой, я выпалила:

— Вы что, все с ума посходили?!! Какие шрамы? Ну какие шрамы?! Пара ниточек на лице? Так только к лучшему, меньше бабы охотиться будут! Они и так ему житья не дают, шалавы придворные, хоть скипидаром его мажь!

Эгвар долго изучал мое возмущенное, раскрасневшееся от гнева лицо. Потом поцеловал меня в лоб со словами:

— Спасибо, дочка.

Напряжение спало, я обмякла. Король галантно усадил меня в кресло и лукаво сообщил:

— Кстати. Когда ты, Саша, висела на воротах, я подумал о тебе как о крайне легкомысленной особе.

Я покраснела и промямлила что-то вроде извинения:

— Простите, что разочаровала… В тот момент я спасала свою жизнь, а в подобной ситуации сложно казаться обаятельной.

— Ты меня скорее поразила, — усмехнулся монарх. — Такая воля к жизни!

— Вы удивитесь еще больше, ваше величество, — пообещала я. — У меня много скрытых талантов. О них даже я не всегда знаю.

— Нимало не сомневаюсь, — подыграл король. Посторожел: — А сейчас серьезно! Курт! — крикнул.

Открылась потайная дверь, и в кабинет просочился абсолютно незаметный мужчина. Такого не разглядишь в толпе, не узнаешь при встрече… Хамелеон, одним словом. Точнее — человек-невидимка.

— Мадемуазель, — обратился ко мне монарх, — это Курт — мой доверенный секретарь для особых поручений. Он будет всегда рядом. При любой проблеме или опасности связывайтесь с ним незамедлительно.

— К-как связываться? — начала заикаться я, когда Курт поднял на меня блекло-синие мертвые глаза профессионального убийцы.

— Я буду всегда рядом, — прошелестел серый, бесцветный голос. — Мадемуазель стоит только крикнуть мое имя — и я приду.

Ужас какой! А если у меня горло перехватит? Или голос пропадет? Или заикаться стану? И вообще, по моему личному мнению, этот защитник гораздо страшнее обидчика!

— Спасибо, — выдавила я с трудом. — Я могу идти?

— Идите, мадемуазель, — милостиво отпустил меня король. — Увидимся вечером на балу в вашу честь. Оставьте мне один танец.

У меня подкосились ноги. Хуже меня танцевал только связанный бегемот. Чую, вечером пришьют мне покушение на королевскую семью!

Неверным шагом я покинула кабинет и попала под перекрестный огонь гер Триммов и графини.

— Какая честь! — экзальтированно восклицала Лоретта, прижимая руки к груди. — Такой свадебный подарок! Может, и за меня похлопочешь?

— Если бы свадебный, — ухмылялся канцлер, видя, как бесится герцог, которому не перепало лакомого кусочка в виде этих земель. — А то — личный! Может быть, изменишь условия договора?

— Это несправедливо! — бушевал Леон. — Ни свадьбы, ни приданого! Хоть что-то семья может получить?

— Может. — Я кивнула какому-то чрезмерно подобострастному придворному, усиленно подтиравшему пол лбом от чересчур низких поклонов. — Только для этого нужно договориться с его величеством. Хотите попытаться?

Желающих не нашлось, и мы благополучно отбыли восвояси. Во избежание любого рода конфликтов братья проводили нас с графиней до дверей, хотя никаких экстремистов рядом не отиралось. Что казалось весьма подозрительным.

— Мы прибудем вечером, дорогие дамы, — пообещал герцог, прощаясь и сбегая по ступенькам.

— Храни тебя Пресветлая Царица, — поцеловал меня в висок маркиз и погнал вприпрыжку догонять брата.

— Проводи меня до спальни, Саша, — попросила тетя, тяжело опираясь на мою руку. — Я что-то очень устала за последние дни. Столько треволнений…

Мне стало жалко тетю и стыдно, что за маской высокомерной аристократки я не разглядела человека. Одинокую, в сущности, женщину, старающуюся выжить и не дать возможности отправить себя в забвение.

Я отвела Лоретту в ее спальню. Вместе с кудахчущей над хозяйкой Вандой помогла ей лечь в постель. Поблагодарила за помощь и пошла проведать Дарвиля.

Гвардеец, прикованный ранением к кровати, мне страшно обрадовался и попытался изобразить из себя учтивого кавалера и присесть в приветствии.

— Ой! — Весьма витиеватое «здравствуйте!» у него получилось. Просто Цицерон!

— Лежи спокойно, воздыхатель, — присела я на краешек кровати и взяла крупную мужскую ладонь в свои. — Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, мадемуазель, — поведал Дарвиль, глядя влюбленными глазами. И что он во мне нашел? От остальных только и слышно: «посредственная внешность», «десяток на медяк». Может, Дарвиль отрастил третий глаз и углядел во мне за имиджем Спящей пресловутую женскую изюминку? Хотя мне сейчас не до сухофруктов…

— Прекрасно, — обрадовалась я. — Видишь ли, я вскоре переезжаю в другой дом, и мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной и занялся охраной меня… или дома… или нас обоих.

— Почту за честь! — склонил голову Дарвиль. — За вами, мадемуазель, я пойду в любое место.

— В любое не надо, — засмущалась я. — Иногда человеку нужно уединение. Мне поговорить о тебе с тетей? Или ты сам?

— Я не подчиняюсь госпоже графине, — удивил меня гвардеец. — Поэтому не о чем говорить. Куда вы, туда и я.

— И кому ты подчиняешься? — проявила я закономерную подозрительность.

— Его величеству королю Эгвару Пятнадцатому! — отрапортовал Дарвиль, вытянувшись на кровати во фрунт и чуть ли не отдавая честь.

Проблема в том, что, кроме меня, тут не было никого, кому можно было бы отдать эту честь, а мне брать не хотелось. Зачем скромной девушке такой неподъемный багаж? В последнее время у меня и так постоянно стремились отобрать мою честь. Вдруг перепутают и возьмут не ту? Меня же совесть съест без масла!

— Какая прелесть! — восхитилась я. — Слава его мудрому величеству Эгвару Пятнадцатому!

И мы немножко поорали, выражая свое уважение к власти и выплескивая эмоции. Наконец, угомонившись и откашлявшись от пламенных лозунгов вроде «Мир! Царь! Дай!» и «Пусть живет живее всех живых», я тепло распрощалась с Дарвилем и пошла устраивать «веселую» жизнь новой жертве.

Альма я оторвала от интереснейшего занятия по перетаскиванию каната у окна. По веревке лезли оборотни, а телохранитель создавал им интригу и раскачивал канат в разные стороны, иногда поддергивая вверх и заслушиваясь колокольным звоном черепов айров. Теперь тетушке придется обновлять и лепнину снаружи. Не думаю, что она будет в восторге…

— Перестань баловаться! — строго сказала я, выглядывая в окно, приветственно размахивая рукой и уворачиваясь от букетов. Фыркнула, скрывая хохот: — Как маленький, ей-богу!

Телохранитель пожал широкими плечами и скорчил физиономию, мол, ему скучно.

— Сейчас будет весело! — грозно пообещала я. Перегнулась через подоконник и попросила настырных оборотней: — Ребята, у меня тут серьезный разговор намечается. Можно потише?

Айры согласно кивнули и полезли вверх молча.

— А ведь я нынче сама доброта, — заметила я, запалив на пальце зеленый огонек и пережигая веревку. Высунулась из окна. — Поскольку у меня есть несколько кандидатов для опытов, у вас сегодня выходной.

Оборотни свалились на землю и принялись шепотом обсуждать дальнейшие действия. Кто-то предложил сходить за лестницей.

Нет, ну что за настойчивая раса! Но против их упорства у меня есть в запасе сюрприз!

— Мадам бин Гоблих! — заорала я во всю мощь легких. — Тут мужчины перепутали окна! Вообще-то они к вам!

Оборотни слиняли со скоростью звука. Видимо, моя училка произвела на них неизгладимое впечатление.

— Теперь нам никто не помешает. — Я уселась на кровать. — Итак: я сегодня выяснила, что ты демон.

Альм снова пожал плечами, как бы сообщая, что это не секрет.

— И у меня возникает целый ряд вопросов, — изучала я его в упор. — И первый из них: какого рожна тебе от меня надо?

Выражение физиономии Альма стало не просто ангельским, оно было фантастически безмятежным, как у даосийского монаха, полностью познавшего путь дао. Я не поверила. Я в последнее время вообще никому не верю! Даже себе.

— Не скажешь? — поинтересовалась я.

Мужчина жестами напомнил о невозможности говорить.

— Да не вопрос! — фыркнула и притащила ему стопку бумаги и перо. — Тогда напиши.

Демон как-то слишком довольно оскалился и покорно уселся писать исповедь.

Я проболталась по комнате минут пятнадцать, радуясь своему уму и находчивости. Спустя четверть часа Альм вручил мне два исписанных листка.

— Это что? Ронго-ронго[19] с острова Пасхи? — удивленно рассматривала я изображенных крокозябр, расползающихся в разные стороны. — А по-нормальному нельзя?

Альм схватил перо и размашисто черканул: «А по-нормальному я писать не умею!» — и уставился на меня невинными глазами агнца.

У меня возникла жгучая потребность прибить на месте этого поганца.

— Александра! — заорала снизу тетя. — Пора одеваться!

— Мы еще поговорим! — зловеще посулила я демону. И поскакала выполнять свои обязательства.

ГЛАВА 34

— Значит, это вы и есть?

— Нет, это не мы!

Кинофильм «Джентльмены удачи»

— Лучше отпустите меня поспать еще лет пятьсот! — орала я, пока меня запихивали в песочно-бежевое платье, выбранное для торжества. — В этом даже умереть нельзя!

— Почему? — меланхолично удивилась тетя, перебирая драгоценности.

— Потому что мертвые должны лежать! — бесновалась я. — А я так и застыну стоя! Хочу в пещеру!

— Уже поздно, — с сожалением ответила Лоретта, остановив выбор на фамильных украшениях гер Триммов. — Раньше надо было думать. Теперь туда такую дорогу протопчут — никакого уединения!

— А я на входе мадам Кастрацию посажу, — не сдавалась я. — И доступ к телу ограничу! Кто экзамен не сдал, тот достается бин Гоблих!

— Графини так себя не ведут, — укоризненно сделала мне замечание тетя, пока пара горничных расправляла кружева на этом танковом чехле.

— С меня начнется новая эра! — пообещала замученная невеста.

— Александра! — прикрикнула Лоретта, передавая горничной драгоценности. — Не забывайте — вы женщина!

— Я не женщина! — возмутилась жертва, не в состоянии опустить руки из-за пышных юбок. — Я постамент!

— Вы имели в виду статую? — подняла красивые брови графиня, отдавая команду меня обуть.

— Нет! — отвергла я подсказку, шатаясь под тяжестью множества слоев ткани. — Статую можно обхватить, а меня только оббежать!

— Вы привередничаете, — укорила меня тетя. — Прекрасное платье! И ваше ожерелье так потрясающе легло в квадратный вырез лифа!

— Слишком открыто, — помрачнела я. — Кроме ожерелья еще видны ребра!

— Это бюст, — улыбнулась тетя. — Причем очень соблазнительно выглядывающий из золотистых кружев тонкого плетения, столь изумительно оттеняющих вашу кожу.

— Он не выглядывает, он выскакивает! — скривилась я. — Причем без моей команды и с разбега.

— Черная неблагодарность! — попеняла мне Лоретта. — Этот туалет был одобрен высочайшей милостью!

— Когда успели? — нахмурилась я, подозрительно оглядывая видимую часть платья в поисках печати «Знак качества».

— Сегодня с утра возили, — похвасталась тетя. — Только недавно обратно вернули. Наверное, никак не могли оторваться от подобной красоты!

— Скорей обозреть, — пробурчала я, заподозрив грандиозный подвох.

Мне укрепили диадему в высокой прическе и чуть освежили макияж.

Когда я натягивала кружевные перчатки в тон платью, объявили о приходе герцога и маркиза.

— Все вон! — приказала Лоретта.

Мы остались одни. Тетя зачем-то влезла на стул и посыпала меня какой-то загадочной блестящей пудрой, мгновенно впитавшейся в ткань.

— Это что? — удивилась я, потихоньку отодвигаясь от странно ведущей себя тети.

— Оберег, — на полном серьезе ответила аристократка, слезая со стула и неожиданно целуя меня в щеку. — Удачи тебе, Саша!

— Спасибо! — расчувствовалась я. — Еще бы счастья чуть-чуть…

— Счастье, девочка, — грустно улыбнулась тетя, — это не для нас. У нас есть долг и обязанности. Довольствуйся этим.

— Нужно расширять возможности, — утешила я графиню. — Ищите и обрящете…

— Саша! — постучался в дверь канцлер. — Ты готова? Нам пора выезжать.

— Готова, — пробурчала я и пошлепала прямиком к своему «щастью», покачивая юбками и цепляясь ими за все подряд.

— Ты прекрасно выглядишь! — сделал мне комплимент жених, целуя кончики пальцев.

— И чувствую себя препогано, — проскрипела невеста. — Я вообще удивляюсь, как ты меня во всем этом нашел.

— Поехали! — остановил пререкания Леон, в свою очередь облобызав мне перчатки. — Нельзя заставлять королевскую семью ждать!

Я закатила глаза и прикусила язык, чтобы не напомнить: лично я ждала двести лет, а они не могут подождать пару часов. Смолчала — стала казаться умнее.

Меня с трудом усадили в карету. Поскольку оказалось, что, кроме меня и платья, там ни для кого места нет, то отправили невесту одну, в сопровождении взвода королевских гайдуков.

Я почувствовала себя Форт-Ноксом, замаскированным под капусту. Всю дорогу я сражалась с подолом, закрывающим мне обзор, неприятными предчувствиями, мешающими невеселым мыслям.

В общем и целом, из кареты достали ходячую и брюзжащую депрессию. Приятно познакомиться и отравить вам жизнь!

Можно я не буду описывать, как меня тащили к дверям бального зала? Потому что я за время так много и вычурно сказала, что мои спутники до сих пор пытались познать себя и найти пути для цветка лотоса, долбящего им мозг.

Глашатай объявил о нашем прибытии. Маркиз любезно подал мне руку. Герцог сделал то же самое для графини. И мы вплыли в зал под торжественные звуки похор… приветственного марша.

Леон с Лореттой отсеялись в самом начале пути, а мы с маркизом доползли, кланяясь и приседая, почти до самого трона и остановились шагах в десяти от царствующей семьи в полном составе.

Я упорно смотрела только на Эгвара, не кося глазами по сторонам и не рассматривая некоторых там.

Его величество тепло улыбнулся, кивнул и сообщил всем присутствующим в зале (на халяву сюда слетелась вся аристократия страны!):

— Сегодня я, Эгвар Пятнадцатый, подтверждаю заключенную помолвку Адена гер Тримм маркиза гер Шантэ и Александры гер Тримм, графини гер Коэль!

Мы с маркизом снова поклонились.

— Давайте пожелаем молодой паре счастья! — заявил его величество. — Можете поздравлять и дарить подарки! Но сначала… — Он кивнул секретарю. — От меня лично — два золотых кубка!

Секретарь продемонстрировал два кубка исключительно тонкой работы, украшенные эмалью.

Гости дружно зааплодировали, восхваляя щедрость монарха.

— Теперь молодых поздравит Руан Алеос Эгвар гер Севаль, — изрек король и выжидательно уставился на младшего принца с ярким румянцем во всю щеку.

Симпатичный парнишка лет восемнадцати, чем-то неуловимо схожий со старшим братом, ломким голосом произнес:

— Поздравляю вас! — и презентовал нам кинжал.

— Это намек? — прошептала я на ухо жениху, пока все снова отбивали ладони.

— Похоже на то, — хмыкнул Аден, сжимая мою руку.

— А теперь… — завел свою шарманку его величество.

— Отец, — раздался спокойный твердый голос Грэга, пробежавший дрожью по моему позвоночнику. — Позволь мне.

Эгвар кинул внимательный взгляд на сына и кивнул.

Кронпринц покинул свое место около трона, подошел к нам. Подарил маркизу быстрый ревнивый взгляд и посмотрел на меня. Странная смесь чувств была в этих серых очах, что украли и разорвали на куски мое сердце, лишили меня душевного покоя…