Шуттовская рота Асприн Роберт
– Просто Гарри, так будет вернее, капитан, – сказал сержант, осторожно опуская свою огромную тушу на предложенный стул, – Ш. Г. – это только для моих друзей.
– Хорошо. Давайте все же будем использовать короткое имя, Ш. Г., – кивнул ему Шутт, что-то записывая в своем блокноте, – поскольку, думаю, через пару месяцев мы станем друзьями.
– И как вам удалось вычислить это прямо сейчас? – Сержант нахмурился, охваченный подозрением. – Не обижайтесь, сэр, но на моей памяти офицеры никогда не поддерживали дружбы с людьми, подобными мне.
– Весьма прискорбно. Впрочем, я сам себя немного опережаю, – с отсутствующим видом заметил командир, просматривая свои записи. – Однако из вашего заявления можно предположить, что вы человек нечистый на руку и недобросовестный, во всяком случае, мне так показалось.
Сержант-снабженец прищурил глаза, и это было единственным изменением на его лице, ставшим заметным, когда он откинулся назад.
– А знаете, капитан, это замечание граничит по меньшей мере с расизмом. Уж не хотите ли вы этим сказать, что, по-вашему, все цветные – законченные воры?
Как можно было догадаться по имени, Шоколадный Гарри был негром, правда его кожа имела скорее светло-коричневый оттенок, чем густо-черный, обычно ассоциируемый с его расой. К тому же он был еще и волосат, хотя выражалось это лишь наличием густой щетинистой бороды, компенсировавшей его короткую стрижку. Очки с толстыми темными стеклами, задвинутые на лоб, дополняли картину, которую он являл собой, когда разглядывал своего командира с хмурым видом, который при более мелкой фигуре казался бы по меньшей мере мелодраматическим.
– Хм-м-м? – произнес Шутт, наконец оторвавшись от своих заметок и поднимая взгляд. – О, конечно, нет, Ш. Г. Я основываю свое предположение на том простом факте, указанном в вашем деле, что ваш общий интеллект гораздо выше среднего. Мое рассуждение проистекает из того, что, имея даже половину ваших мозгов, любой, кто занимался бы снабжением этого отряда, вполне мог бы удвоить свое жалованье, приторговывая на черном рынке. Если я не прав, то вы, разумеется, можете получить мои извинения.
Гарри широко улыбнулся:
– Спасибо, кэп. Извинение от офицера такой служака, как я, получает не каждый день.
– Позвольте, сержант, – перебил его командир, возвращая ему улыбку зуб в зуб, – но я сказал: «Если я не прав». А для того чтобы я счел такое извинение необходимым, мне надо будет попросить вас подождать здесь, пока не конфискуют ваши учетные документы и не опечатают склад, и уж потом инвентаризация и аудиторская проверка покажут, ошибаюсь я или нет.
Улыбка исчезла с лица сержанта будто мышь, заметившая кошку, а сам он нервно облизнул губы, в то время как взгляд его метался между дверью и командиром.
– В этом… в этом нет необходимости, капитан, – сказал он очень осторожно. – Я хочу заметить, но разумеется, только между нами, что, конечно, может быть обнаружено по нескольким позициям общего списка снаряжения, ну скажем так, затерялось кое-что за последние несколько месяцев. Если хотите, я могу посмотреть, нельзя ли отыскать пропавшую технику за пару недель.
– Это совсем не то, что я имею в виду, Ш. Г., – заметил Шутт, улыбаясь.
– Хорошо, тогда иначе. – Гарри заговорщицки пригнулся, наклоняясь на стуле вперед. – Я предполагаю, что мы сможем выработать в некотором роде взаимовыгодное соглашение…
Командир резко рассмеялся, обрывая сержанта.
– Извините меня, Гарри, но, похоже, у вас какое-то неправильное представление о происходящем. Я ни в коем случае не собираюсь вытряхнуть вас с вашего места. Уж чего я хочу, так это как раз противоположного. Я хочу, чтобы вы расширили свою деятельность, и думаю, что смогу вам в этом помочь. Вы можете прямо сейчас начать очистку своего склада от большинства скопившихся там запасов.
Сержант-снабженец нахмурился:
– Почему вы так считаете, капитан? Я хочу сказать, что я, конечно, обязательно так и сделаю, но мне кажется, что если мы сейчас освободимся от всего снаряжения, то кое-кто может это заметить. Как вы думаете скрыть тот факт, что я сижу на пустом складе?
– Прежде всего мы не собираемся ничего скрывать. – Шутт усмехнулся. – Мы будем делать это строго по уставу… особенно упирая на раздел 954, параграф 27, который гласит: «Сержант, ведающий снабжением, может избавиться от любых излишков или устаревшего имущества путем уничтожения или продажи последнего»… и на раздел 987, параграф 8: «Командующий офицер должен определить тип снаряжения, имеющегося в его подразделении, которое требует замены или продажи как устаревшего, или, если оно признано негодным, отправки на слом». Сейчас, на мой взгляд, основная масса нашего снаряжения более пригодна для музея, чем для действующей боевой части, так что я считаю, твоя работа полезна не только для тебя.
Гарри кивнул:
– Звучит очень приятно. Я бы даже сказал «сладко»… но есть одна деталь. Как же я останусь при пустом складе?
– Нет, вовсе не при пустом. Я думаю, ты заполнишь его тем снаряжением, которое появится здесь через несколько недель и которого будет значительно больше, чем сможет вместить освободившееся пространство. Как я уже говорил на встрече с ротой, я буду пользоваться правом повышения качества нашего снаряжения… за свой счет, разумеется.
– Разумеется, – как эхо повторил сержант, откидываясь назад, чтобы рассмотреть командира полуприщуренными глазами. – Но тогда возникает новый вопрос, капитан. Я-то вам зачем, если вы так богаты, как говорите? Я имею в виду, что раз вы можете купить все это снаряжение, то зачем дурачить окружающих, получая деньги за распродаваемые мной излишки?
Шутт глубоко вздохнул, будто терял терпение, убеждая несговорчивого ребенка.
– Ш. Г., мы оба знаем, что есть вещи, которые просто так не купишь. Я имею в виду, что мои деньги и методы могут быть очень хороши для обычного снаряжения, но уверен, время от времени нам будут нужны некоторые предметы, купить которые можно только на черном рынке. Так вот, я рассчитываю на то, что ты будешь той ниточкой, которая свяжет нас с подпольной торговой сетью, а в качестве пропуска используешь продажу нашего устаревшего снаряжения. Уловил направление?
– Абсолютно отчетливо, капитан, – сказал Гарри, и его лицо расплылось в широкой усмешке. – Вы знаете, раньше я никогда не произносил слово «брат» по отношению к белым, но вы можете составить исключение.
– Боюсь, что предпочту пока относиться просто к разряду «хороших парней», – резко поправил его Шутт. – Видишь ли, Ш. Г., есть несколько правил, определяющих эту игру, моих правил, а не Легиона.
– Ого. Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Прежде всего, – продолжал командир, не обращая внимания на театральные замечания сержанта, – я не хочу, чтобы твои действия могли в конечном итоге как-то нанести нам вред. Например, имея дело с нашим автоматическим оружием, ты должен понимать, что, если вынешь из него переключатель на автоматическую стрельбу, это не означает, что на следующей неделе ты можешь открывать продажу этих переключателей. Наше снаряжение, возможно, и устарело, но там есть масса вещей, от которых я бы не торопился избавляться, дабы не позволить кому-то использовать его против нас… или даже против местной полиции. Очень трудно будет играть невинных голубков, если на всей планете мы единственные обладатели современного автоматического оружия. И вдвойне справедливо это будет для того нового вооружения, которое мы получим, такого как наручные средства индивидуальной связи. Я полагаю, ты можешь спустить несколько обычных систем ради установления нужных контактов, но специальные ротные средства трогать не стоит. Я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме нас, мог прослушивать частные каналы связи. Кстати, раз уж об этом зашла речь, если ты немного подумаешь, то, конечно, согласишься, что в твоих же собственных интересах исключить возможность постороннего прослушивания наших с тобой личных переговоров.
Сержант-снабженец поморщился:
– Наверное, вы правы, но это ограничивает мне свободу маневра.
– Правило номер два: деньги от всех продаж должны поступать на счет роты. И еще: у меня не вызовет беспокойства, если ты будешь снимать небольшой навар с этих операций, чтобы чуть-чуть скомпенсировать собственные неудобства… на самом деле я это вполне приемлю и сочту просто честной наградой за трату личного времени в интересах всей роты. Просто помни об этом и делай привычную работу, как врач – строго по рецепту, и ты никогда не услышишь от меня никаких порицаний. При этом не забывай, что я имею полное представление о том, как идут дела на рынке, даже на черном. Если мне покажется, что ты берешь больше, чем положено, я просто отстраню тебя от всего этого.
– Отстраните, капитан? – Гарри был готов заявить протест. – Мое сердце не разорвется, если вы отправите меня с этой планеты, вы сами об этом знаете.
– Я не имею в виду перевод. – По лицу Шутта скользнула улыбка. – Я отстраню тебя от твоих упражнений. Видишь ли, Ш. Г., сейчас ты всего лишь обманщик и мелкий жулик. Оставайся со мной, играй по моим правилам, и я научу тебя играть в большую игру и покажу, как можно составить некоторый финансовый капитал, в котором ты будешь нуждаться после того, как твоя служба закончится. Договорились?
– Садись, Бренди, – сказал командир, указывая старшему сержанту на стулья для гостей. – Очень жаль, что пришлось продержать тебя в ожидании столько времени, но по самым разным причинам я хотел оставить разговор с тобой на самый конец.
– Ничего страшного, сэр. – Она пожала плечами и опустилась на указанное место. – Если я чему-то и научилась в армии, так это умению ждать офицеров.
Шутт пропустил эту колкость мимо ушей.
– Принимая во внимание, что уже поздно, а также нашу общую усталость, я постараюсь быть как можно более кратким и сразу перейду к делу. – Он откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки, будто обхватывая себя. – Скажи мне, Бренди, какая, по твоему мнению, самая большая задача стоит передо мной в этой роте?
У старшего сержанта округлились глаза, она подняла брови и, поджав губы, тихонько свистнула.
– Трудный вопрос, – сказала она, чуть меняя позу. – Даже не знаю, с чего и начать. Если хорошенько подумать, вам ни к чему, чтобы я перемывала косточки всем в этой роте, но если речь идет о чем-то существенном…
Ее голос менялся в такт с покачиваниями головы.
– На мой взгляд, есть одна проблема, которая стоит особняком и маячит, словно сигнальный фонарь, – жестко произнес Шутт. – Фактически единственная, и я пока не знаю, как с ней справиться.
– И что же это такое, сэр?
– Ты.
Бренди откинула голову и нахмурилась.
– Я, сэр?
– Вот именно. Только не пойми меня превратно. Ты в полном порядке, Бренди… голова, плечи и талия самые лучшие из всех, что достались мне в этом унаследованном персонале. Из твоего личного дела и из моих собственных наблюдений за последнюю неделю следует, что ты прекрасный лидер, почти такой же, а может быть, даже и лучший, чем я сам.
Тут командир слегка покачал головой:
– Проблема в том, что ты циник. Если бы в тот момент, когда братья Райт создали свой первый самолет, ты оказалась рядом, все, что ты изрекла бы по поводу их стараний, звучало бы примерно так: «Он никогда не полетит». Затем, когда он пронесся над головами собравшихся зрителей, твоим единственным комментарием было бы: «Они никогда не посадят его на землю!»
Едва заметная, призрачная улыбка тронула лицо старшего сержанта.
– Уж такая я есть, капитан, – призналась она.
Улыбка была ей возвращена.
– Вот это и есть тот самый вопрос, который я не могу оставить в этой роте нерешенным. Я намерен все здесь изменить и хочу начать с того, чтобы каждый легионер, он или она, находящийся под моим командованием, сформировал о себе самом гораздо лучшее мнение, чем это есть сейчас. Я не смогу сделать это, если главный лидер личного состава, состоящего из добровольцев, позволяет им сжиться с мыслью, что все они дерьмо и ничем другим быть не могут. Я готов воевать на два фронта: со штаб-квартирой и самими легионерами. Но не в состоянии открывать еще и третий фронт, сражаясь с тобой.
Старший сержант совершенно спокойно продолжала смотреть на него.
– Речь идет о моей отправке отсюда, сэр?
Шутт поморщился:
– Должен признать, что такая возможность промелькнула у меня в голове… и ты действительно единственная во всей роте, в отношении кого я совершенно серьезно подумывал об отправке. Хотя лично мне это не нравится. Это слишком просто – уйти без всякой попытки что-то сделать. Я восхищен, Бренди, твоими способностями и энергией прирожденного лидера. И все-таки надеюсь, что мы сможем работать вместе. Именно работать друг с другом, бок о бок, а не быть в оппозиции. Это единственный путь, который я вижу, хотя он и требует больших перемен, в основном – с твоей стороны.
Прежде чем ответить, Бренди задумчиво помолчала, прикусив губу.
– Чтобы быть до конца честной с вами, сэр, должна сказать, что я не уверена, смогу ли измениться, даже если бы и захотела этого. Старые привычки очень трудно ломать, а я слишком долго им потворствовала.
– Сейчас мне не требуются гарантии, – торопливо и искренне продолжил командир. – Пока что вполне достаточно просто желания попытаться исправиться. Я не люблю играть роль психолога-любителя, но… хорошо, сущность большинства циников, с которыми мне приходилось иметь дело в прошлом, можно выразить одной лишь фразой: «Кого это волнует?» Но на самом-то деле кое-что, хоть и немногое, все-таки их волновало. Возможно, когда-то они были кем-то сильно обижены, так сильно, что больше и не пытались избавиться от страха перед возможностью нового унижения. Я не знаю, относится ли это к твоему случаю, да на самом деле это и не важно. Все, о чем я прошу, это сделать попытку, прежде чем поставить на этом крест, другими словами, дать шанс. Дать шанс легионерам… дать шанс мне.
Некоторое время в комнате висела тишина, пока двое находившихся там людей продолжали чувствовать неловкость после неожиданно откровенного разговора. Первым попытался рассеять напряжение Шутт.
– Ну, хорошо, обдумайте это, старший сержант. Если же, в конце концов, окажется, что это дело не стоит даже и попытки, дайте мне знать, и я позабочусь о вашем переводе.
– Благодарю вас, сэр, – сказала Бренди, поднимаясь и отдавая честь. – Я подумаю об этом.
– И еще, Бренди…
– Да, сэр?
– Подумай о том, чтобы дать шанс и самой себе тоже.
– Сэр?
Шутт разлепил веки, чтобы глянуть на дворецкого, стоявшего в дверях его кабинета.
– Да, Бикер?
– Извините за вторжение, сэр, но… я по поводу намеченной на завтра передислокации… Ну, я просто подумал, сэр, что вам следовало бы попытаться хоть несколько часов поспать.
Командир встал, зевая, потягиваясь и расправляя затекшие конечности.
– Как всегда, ты прав, Бикер. Что бы я без тебя делал?
– Не могу даже вообразить, сэр. Встреча прошла хорошо?
Шутт пожал плечами:
– Не так хорошо, как я надеялся… но лучше, чем опасался. Хотя было несколько моментов… Эта Бренди, старший сержант, даже отдала мне честь, прежде чем уйти.
– Это само по себе можно посчитать за достижение, сэр, – заметил Бикер, осторожно выглядывая из дверного проема.
– И Рембрандт, лейтенант, которая хочет стать художником, после моего разговора с ней и с Армстронгом, уходя, спросила, не хочу ли я позировать ей. Я подумал, что речь идет о портрете… но потом был буквально поражен, когда понял, что она хотела поработать с обнаженной натурой.
– Понятно. Вы допускаете возможность этого?
– Я сказал ей, что подумаю. Как-никак, а это льстит, если учесть количество объектов, из которых она могла делать выбор. Между прочим, это может оказаться широким жестом – помочь ей в ее карьере живописца…
Я и на самом деле не думал, что мое положение обязывает меня в данном случае проинформировать моего шефа… Хотя скорее у меня не хватило мужества сказать ему, поэтому я и оставил это до тех пор, пока он сам все не узнает. Дело в том, что я уже имел возможность ознакомиться с работами лейтенанта Рембрандт: две законченные картины и находящиеся в работе наброски. Вне всяких сомнений, она посвятила себя пейзажам – во всяком случае, пока.
Глава 4
Дневник, запись № 019
Переселение роты в целях перестройки ее старых казарм было сложнейшим предприятием. Для самих легионеров такой переезд трудностей не представлял, поскольку их личный багаж был невелик. Однако упаковка и консервирование снаряжения, принадлежащего роте в целом, особенно такого, как кухня, оказалось долгим делом, несмотря на то что в этом участвовал почти весь личный состав. Поэтому получилось так, что реально мы смогли двинуться только во второй половине дня.
Желая произвести впечатление как на роту, так и на всю колонию, мой шеф отказался от того, чтобы, как обычно, перевозить легионеров на грузовиках, на каких перевозят скот (хотя после того, как мне довелось понаблюдать за их обедом, я был склонен к несколько иной оценке этой сложившейся практики), и нанял для этой цели небольшую флотилию лимузинов, которые плыли по воздуху, словно парящие птицы. Прежде чем читатель воспримет этот факт как чересчур экстравагантный жест, я поспешу отметить, что мой шеф не был скупым по натуре, особенно когда следовало произвести впечатление.
Во время всего путешествия казалось, что легионеры пребывали в необычайно приподнятом настроении, развлекаясь, словно школьники на загородной прогулке, и разыгрывая друг друга с помощью только что обретенных средств индивидуальной связи. Те, что ехали рядом со мной, однако, воспользовались возможностью проверить заявление, которое сделал мой шеф прошлым вечером, – относительно того, что они могут говорить со мной совершенно откровенно.
– Прошу прощения, мистер Бикер…
Дворецкий оторвался от экрана компьютера, чтобы взглянуть на обратившегося к нему легионера, в глазах которого не было заметно ни теплоты, ни враждебности.
– Просто Бик, этого вполне достаточно, сэр. Не надо никаких титулов.
– Да, конечно… Я только хотел узнать… Не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о нашем новом командире? Мы слышали, вы уже довольно долго с ним.
– Ни в коем случае не буду этого отрицать, сэр, – ответил Бикер, складывая экран и убирая компьютер в карман. – Разумеется, вы должны понимать, что мои отношения с шефом носят сугубо конфиденциальный характер, и потому все, что я волен рассказывать в подобных случаях, не более, чем просто мое собственное мнение.
– Рассказывать что?
– Он говорит, – включилась в разговор Бренди, сидевшая на другой стороне лимузина, а вслед за ней и остальные, подстегиваемые интересом, перестали смотреть в окно и начали прислушиваться, – что не собирается разбалтывать какие-либо секреты или подробности, а расскажет только, что сам обо всем этом думает.
– Ну, хорошо.
– Но тем не менее, с вашего позволения, должен отметить, что вы можете быть абсолютно уверены, что к любому разговору между нами, сейчас или в будущем, я буду относиться в равной мере конфиденциально.
Тут легионеры повернулись к Бренди, ожидая от нее толкования.
– Он имеет в виду, что не будет болтать о том, что вы ему расскажете.
– Хорошо. Тогда… мистер… Все, что мне хотелось бы знать, Бикер, действительно ли он деловой парень. Я имею в виду, говорит он очень хорошо, но сколько в его словах просто выпущенного пара? И, проще говоря… я хочу, чтобы ты попробовал рассказать об этом доступными для нас словами, без перевода.
– Понимаю, – ответил Бикер, задумчиво постукивая пальцем по колену. – Если я вас правильно понял, вы интересуетесь, можно ли доверять моему хозяину… вашему командиру. Насколько мне известно, он всегда был предельно добросовестным, извините, я поправлюсь, до болезненного честным, во всех своих предприятиях, как деловых, так и личных. А что касается его надежности… ну, я не думаю, что нарушу какую-нибудь тайну, если скажу коротко то, что может заметить даже самый случайный наблюдатель: он опасно неуравновешен.
Казалось, все присутствующие легионеры на какой-то момент были шокированы этим заявлением дворецкого, так что возникла пауза, заполненная тишиной. Первым, кто обрел дар речи, была старший сержант.
– Что значит «неуравновешен», Бикер? Ты хочешь сказать, что капитан немного не в себе?
– О, как раз нет. Я не имел в виду, что он опасно безумен или что-нибудь в этом роде, – поспешно поправил себя дворецкий. – Возможно, что в своих попытках упростить объяснение я выбрал не совсем удачное слово. Мой шеф неуравновешен лишь в том смысле, в каком считаются неуравновешенными большинство деловых мужчин и женщин, а именно в том, что имеет склонность к навязчивым идеям. Эта его черта никак не позволяет судить о том, насколько его работа соответствует его жизни. Его работа и есть его жизнь, и он рассматривает все окружающее нас в этой вселенной именно с такой точки зрения. Вот эта рота легионеров сейчас его самое любимое детище, и вся его энергия и все возможности концентрируются на развитии и продвижении ее вперед. Говоря откровенно, я убежден, что вам всем просто повезло, что вы оказались в нужный момент в сфере его сегодняшних интересов. Мой же опыт подсказывает мне, что он, когда всерьез берется за дело, очень редко, если это вообще случается, терпит неудачи.
– Извини, Бикер, – растягивая слова, вновь заговорила Бренди, – но я не могу удержаться, чтобы не отметить намеренность твоего выражения «его сегодняшних интересов». А что же случится с нами, если он окажется увлечен какой-нибудь новой блестящей игрушкой?
– О, я очень сомневаюсь, что это произойдет. Он проявляет удивительное упорство в достижении цели. Если, конечно, не…
Бикер оборвал фразу на полуслове.
– Если что не?..
– Ну, хорошо… ваш командир обладает почти неограниченной энергией и способностью идти вперед, увлекая за собой даже тех, кто предпочитает быть абсолютно пассивным к его планам и начинаниям. Отбить у него охоту, а я думаю, это единственная причина, по которой он может отказаться от своего начинания, могло бы лишь активное крупномасштабное сопротивление переменам внутри самой роты. Именно вы, легионеры, можете стать несокрушимой преградой в его попытках изменить ваш теперешний облик, как общий, так и каждого в отдельности.
– Я не могу с этим согласиться.
– Он считает, что мы должны дойти до максимального обострения отношений, прежде чем командир будет вынужден от нас отказаться. Разве это не так, Бренди?
– Гм-м-м? Да, верно. Пусть это тебя не волнует, Бикер. Сейчас мы, возможно, и не подарок судьбы, но собираемся по крайней мере попытаться поддержать намерение твоего парня… и каждый, кто воспротивится этому, будет иметь дело лично со мной.
В оживленной беседе, которая последовала вслед за этим, никто и не заметил, что дворецкий тихонько посмеивался.
Отелю «Плаза» хоть и приходилось мириться с высокомерием своих новых, более современных собратьев, но он знал и лучшие дни, а в его апартаментах все еще поддерживалась атмосфера одинокого достоинства и чопорной элегантности. Фонтан, располагавшийся в небольшом парке перед отелем, украшали, как и большинство других общественных мест, многочисленные надписи, оставленные бесконечной чередой юных террористов, а сам парк уже долгое время почти никем не посещался, за исключением уличных мальчишек, использующих дорожки и скамейки исключительно для того, чтобы днем носиться по ним с головокружительной скоростью на планирующих досках, а ночью заниматься урегулированием территориальных споров, но при этом создавалось впечатление, что отель совершенно игнорировал все происходящее вокруг, словно отчаявшаяся мать семерых детей в период летних каникул.
Однако это шаткое равновесие было нарушено, как только первый парящий лимузин приземлился прямо перед отелем на отведенной для этих целей стоянке и начал освобождаться от своего груза, который составляли легионеры и их багаж. Шутт находился в головной машине. Он предоставил возможность своим подопечным самим разбираться с их снаряжением и направился прямо к столу дежурного.
– Чем могу быть вам полезен, сэр? – спросил клерк, нервно поглядывая на входную дверь, за которой была видна собиравшаяся толпа.
– Меня зовут Уиллард Шутт. Я уверен, что у вас заготовлены заказанные мною места… сто номеров и пентхаус.
После длительных колебаний клерк двинулся к своему компьютерному терминалу, возможно, по случайному совпадению стараясь держаться от Шутта в некотором отдалении.
– Да, сэр. У нас есть ваш заказ. Уиллард Шутт… пентхаус.
– И сто номеров.
– Я… я весьма сожалею, сэр, но в моих записях указан только пентхаус.
Улыбка на лице командира стала слегка напряженной, но со стороны его раздражения можно было и не заметить.
– Не могли бы вы проверить еще раз? Я сделал этот заказ почти неделю назад.
– Да, я помню, что к нам поступал такой заказ. Но, кажется, он был отменен.
– Отменен? – В голосе Шутта послышалась твердость. – Кем?
– Вам нужно поговорить об этом с нашим управляющим, сэр. Если вы подождете, то через минуту я разыщу его.
Не дожидаясь ответа, дежурный клерк нырнул в расположенную позади его стола дверь, оставив Шутта пребывать в беспокойстве, возраставшем по мере того, как пространство за его спиной заполнялось легионерами.
Лоуренс (и уж ни в коем случае не Ларри) Песивец, вполне вероятно, был значительно моложе большинства людей, занимавших подобное положение, но уже в самом начале его карьеры стало ясно, что он был рожден именно для такой должности. Он правил отелем «Плаза» железной рукой, и хотя подчиненные чувствовали себя весьма неуютно под его тиранией, они тем не менее были благодарны ему за ту непоколебимую уверенность, какую он проявлял всякий раз, когда возникал очередной кризис, что порой случается в такого рода бизнесе, и за то, что вот, как и сейчас, они могли спрятаться от всех неприятностей за его спину. Не раз волны изнервничавшихся и разгневанных посетителей разбивались об эту скалу, ни в малейшей степени ее не сотрясая, и он всегда являл собой уверенность ветерана, стоило ему выйти из своего кабинета и с первого взгляда оценить ситуацию.
– Я управляющий отелем. Мне показалось, что у вас какие-то затруднения, сэр?
Командир мельком глянул на бронзовую бляху, на которой было указано имя управляющего.
– Да, мистер Спесивец. Меня зовут Уиллард Шутт, и мне хотелось бы знать, кто отменил мой заказ на сто номеров.
Находящийся в полной безопасности, в стороне от линии огня и случайных взглядов, дежурный клерк едва сдерживался от подступавшего смеха. Шутт ненамеренно произнес вслух прозвище, которое уже давно закрепилось за управляющим… Спесивец… хотя до сих пор никто не отважился произнести это ему прямо в лицо.
– Песивец, сэр… Заказ отменил я сам.
– Могу я узнать почему?
– Конечно. Я полагаю, в него просто вкралась опечатка, видимо, по вине того, кто принимал этот заказ. Она скорее возникла из-за ошибки компьютера, чем была результатом небрежности нашего персонала, и я посчитал, что это вполне очевидная ошибка. – Управляющий выдал при этом самодовольную улыбку, однако так и не получил в ответ ничего подобного. – Приняв во внимание стоимость сотни наших номеров за период, скажем, ну, нескольких недель и не будучи уверенным, сколько их заказано на самом деле – один или десять, я по праву управляющего снял этот заказ. Но тем не менее, думаю, мы сможем разместить вас в соответствии с вашими запросами.
– Понятно. Вы даже не побеспокоились проверить номер кредитной карточки, сопровождавшей этот заказ?
– Именно так. Как я уже сказал, сумма была бы несуразно большой.
Шутт, словно фокусник, сделал рукой неуловимое движение, и на столе прямо перед управляющим появилась кредитная карточка.
– Мне кажется, это должно снять вопрос о несуразных размерах стоимости заказа.
К достоинствам Песивца следовало отнести то, что он никогда не удивлялся и не раболепствовал перед видом кредитной карточки, а предпочитал проверить подпись на ее обороте. Это была карточка «Дилитиум Экспресс», предназначавшаяся только для самых богатых во всей галактике людей и обычно используемая для ускорения покупки или продажи целых компаний. Несмотря на внешнее спокойствие, управляющий начал испытывать смутные признаки страха, который усиливался по мере того, как он продолжал размышлять.
– Да, вижу, – очень медленно произнес он.
– И теперь, когда я перед вами и вы ознакомились с ней, можем ли мы приступить к оформлению моего заказа? То, что мне требуется, – это сто заказанных мною номеров… как видите.
Резким движением вскинув голову, командир быстро определил, что теперь уже все фойе отеля было заполнено солдатами.
Песивец полностью осознавал наличие этой толпы. С того момента, как он увидел эту карточку, его мысли были заняты сопоставлением потенциальной выгодности этой сделки и того ужаса, который охватывал его при одной мысли впустить на свою территорию целую роту легионеров. Но, не упуская из внимания факт, что его жалованье в любом случае не изменится ни в какую сторону, он принял решение.
– Очень жаль, мистер Шутт. Но у нас сейчас нет достаточного количества свободных номеров для того, чтобы удовлетворить ваш заказ. Если хотите, я могу помочь вам подыскать другое место, более… подходящее для вашей компании.
Управляющий был заранее готов к вспышке гнева, которая могла последовать за подобным предложением. Но, к его удивлению, Шутт ответил ему ленивой улыбкой.
– Мне не хотелось бы с вами спорить, мистер Спесивец…
– Песивец.
– …однако тот же самый компьютер, который я использовал для оформления своего заказа, подсказал мне, что из ста пятидесяти ваших номеров постоянно занято едва ли более дюжины. Вместо этого я постараюсь доказать вам, что наше небольшое недоразумение может быть разрешено тремя путями. Во-первых, я могу подать жалобу на вас и на отель на основании закона о том, что вы не можете отказать в постоянном жилье кому бы то ни было, исходя из расы, религии, пола или рода занятий… но это путь долгий и изнурительный, а главное, он никак не удовлетворяет моей потребности немедленно получить эти комнаты. Во-вторых, вы можете, как добрый малый, прямо сейчас приступить к выдаче ключей. В-третьих…
Улыбка на лице командира стала чуть шире.
– …я могу купить этот отель и заменить вас на кого-нибудь другого, кто проявляет гораздо больше рассудительности, когда требуется защищать интересы владельца.
Небрежная ссылка на его уязвимость в какой-то мере лишила управляющего присутствия духа, но Песивец отлично осознавал явную недостаточность информации, обнаруженную этим третьим намерением Шутта, и вновь овладел собой.
– Я имею в виду, сэр, – это к вопросу о низкой занятости номеров, на которую ссылаетесь вы, – что мы постоянно недоукомплектованы персоналом, и потому не в состоянии обслуживать такое количество людей, какое вы хотите поселить в таком знаменитом отеле, как «Плаза», и я предпочел бы направить вас в другое место, чем портить репутацию нашего отеля плохим обслуживанием клиентов. А что касается ваших намерений купить этот отель, – управляющий сопроводил свои слова легкой улыбкой, – то я боюсь, это лишь пустая угроза. Мне кажется, вы не вполне осознаете тот факт, что отель этот – всего лишь часть целой сети отелей, принадлежащей довольно крупному концерну. Я очень сомневаюсь, что вы можете заинтересовать их своим предложением стать собственником только «Плазы».
Шутт покачал головой, выражая легкое уныние.
– Вы не совсем правы, Спесивец…
– Песивец.
– …Боюсь, что в данном случае именно вы не совсем осознаете ситуацию. Вашей сетью отелей владеет фирма «Веббер комбайн», главный менеджер-распорядитель которой Регги Пейдж – по крайней мере до следующего заседания совета директоров, собирающегося раз в три недели. Сейчас он находится в затруднительном положении, поскольку уже израсходовал весь кредит, предназначенный для их нового комплекса на планете Парна II, и подрядчики готовы перейти к забастовке. Это третья катастрофа, которая обрушилась на них в течение последнего квартала, и если он как можно скорее не получит наличных денег, чтобы с ними расплатиться, то весь его проект полетит в сортир, не говоря уже о его собственной работе. Вот почему, я думаю, он заинтересуется моим предложением прибрать этот отель к своим рукам.
Песивец ощутил, как его лоб покрывается потом, но Шутт еще не закончил.
– Я хочу лишь подчеркнуть, что мое упоминание об этом не было угрозой. Да, я действительно могу купить сейчас этот отель, однако бумажная волокита оформления сделки может занять целых двадцать четыре часа, и это означает, что я должен буду отправить своих людей в другой отель до тех пор, пока дело не будет улажено. Проблема-то в том, что я уже пообещал им, что они будут жить здесь, и если я буду вынужден отсюда уйти, если я буду поставлен в неловкое положение перед моей новой ротой из-за ваших дурацких игр, тогда, после того как вы будете уволены, я позабочусь, чтобы вас не взяли на работу на этой планете. Я даже готов покупать компании, которые все же рискнут пойти на это. Я закрою вам вылет отсюда, даже если для этого потребуется скупать все места на каждом корабле в течение всего следующего года. Вот это настоящая угроза. Улавливаете?
– Д-да, сэр.
Улыбка на лице Шутта вновь приобрела свой первоначальный вид.
– Итак, теперь, когда мы с вами так мило побеседовали, я уверен, вы согласитесь, что будет наилучшим выходом для всех, если вы предоставите нам эти комнаты, а затем позаботитесь об увеличении обслуживающего персонала до надлежащего уровня.
Напыщенный и упрямый, каким он и должен был быть, чтобы занимать такую должность, Песивец был далеко не дурак. Было совершенно очевидно, что не в его интересах, то есть не в интересах отеля, было вступать в конфликт с мегамиллионером. Приняв быстрое руководящее решение, он повернулся к пребывающему в нерешительности дежурному клерку.
– Нам понадобится сотня регистрационных карт и по два ключа от каждой комнаты… расположенной с верхнего этажа до нижнего, пропуская номера с бассейнами. Только выдавать ключи можно после того, как будет заполнена каждая карта и мы получим данные о том, кем занята комната.
Затем он вновь повернулся к Шутту.
– Будут ли еще какие-нибудь пожелания, сэр?
– Да, пожалуй, есть… я только прошу подождать буквально минуту. Армстронг! Рембрандт!
Пробивая себе дорогу локтями, оба лейтенанта приблизились к нему.
– Разбейте всех по парам и проследите за распределением номеров. Я хочу, чтобы вы и сержантский состав заняли комнаты поближе к пентхаусу… Я буду использовать его как нашу штаб-квартиру и оперативное помещение на все то время, пока мы находимся здесь. Составьте список, кто с кем проживает, но предупредите каждого, чтобы не торопились полностью распаковывать вещи. При необходимости мы поменяем напарников в соответствии с их пожеланиями.
– Слушаюсь, сэр.
– Бикер!
– Сэр?
Дворецкий был уже наготове, хорошо зная повадки Шутта в периоды бурной активности.
– Поговори с местным камердинером, пока он еще не падает с ног. Пусть покажет нашим людям их комнаты, но предупреди, что он не должен, я повторяю, не должен помогать им перетаскивать их снаряжение. Самое большее, что он может сделать, это помочь им найти подходящие багажные тележки. И еще, Бик… позаботься, чтобы все его хлопоты были оплачены сполна. Понятно?
– Хорошо, сэр.
– А теперь вы, Песивец. Нам будет нужна еще сотня регистрационных карточек, чтобы заполнить их, когда наше расселение наконец-то завершится.
– А-а… может быть, мистер Шутт, будет легче просто подождать с заполнением настоящих карт до тех пор, пока вы не расселитесь окончательно?
– Я весьма ценю ваше предложение, Песивец, но это может занять неделю. Нет никакого смысла нарушать всю работу вашей системы только из-за того, что мы все еще будем организовываться, не так ли?
– Нет… то есть, я имею в виду, да… я хочу сказать, что благодарю вас, сэр.
– Да, пока вы еще не ушли… Я хотел бы попросить вас еще кое о чем. Этот парк, вот, перед нами… он ведь принадлежит отелю, да?
– Да, сэр… Но он открыт для свободного посещения.
– Прекрасно. Я полагаю, что время от времени мы будем использовать его для занятий и тренировок. Не могли бы вы поручить кому-нибудь почистить фонтан… а расходы отнести на мой счет?
– Непременно, сэр… и если мне будет позволено добавить, это весьма щедро с вашей стороны.
Теперь Песивец вновь обрел душевное равновесие. Хотя он еще не совсем оправился от их недавней конфронтации, он был тем не менее приятно удивлен, обнаружив, что в своем триумфе командир легионеров был чрезвычайно обходителен, не говоря уже о необычайном великодушии и щедрости. Возможно, «оккупация» отеля этой с виду очень опасной группой людей не будет иметь плохих последствий…
– Мистер Песивец!
Управляющий поднял глаза, чтобы увидеть торопливо идущего через холл прямо к его столу Винсента, шеф-повара ресторана, лицо которого предвещало начало очередной бури.
– Пожалуйста, Винсент! Говорите немного тише. Мне уже кажется, что все…
– Там, на моей кухне… какой-то человек сует нос во все углы! И одет он как один из этих! – В подкрепление своих обвинений повар ткнул пальцем в сторону легионеров, которые в это время с энтузиазмом занимались тем, что разбивались на пары. – Я требую, чтобы его оттуда немедленно убрали! Я не могу работать, когда всякие там чужаки путаются у меня под ногами!
Песивец почувствовал, что попал в неожиданную ловушку. Он не хотел новой стычки с Шуттом, да еще так скоро, но при этом жаль было обижать и повара.
– Э… мистер Шутт. Возможно, что вы сможете…
– Пожалуйста, я все объясню. Боюсь, что здесь произошло маленькое недоразумение, – сказал командир, делая рукой успокаивающий жест. – Я беседовал с нашим сержантом-поваром о том, что мне хотелось бы улучшить наше питание… но я имел в виду время, когда мы вернемся на нашу постоянную базу. Позвольте мне поговорить с ним и все ему объяснить…
– Прошу меня простить… пожалуйста?
Небольшая группа развернулась, чтобы взглянуть на сержанта Искриму, который возник среди них будто из воздуха.
– Я должен… как вы говорите… принести извинения. Я только хотел посмотреть, как здесь устроена кухня. Мне следовало бы спросить разрешения, но повара в тот момент не было. Будьте добры, считайте, что это моя ошибка. Я не должен был заходить на кухню, не спросив разрешения повара. Я извиняюсь.
– Ну вот. Видишь? – Песивец буквально сиял, похлопывая повара по плечу. – Нет никакой беды. Сержант извиняется.
– Хотелось бы так думать, – высокомерно фыркнул Винсент. – Представить только… какой-то бездарный армейский кашевар, ничего не видевший, кроме полуфабрикатов… и на моей кухне!
Глаза сержанта тут же заблестели, но он пытался улыбаться.
– Пожалуйста, примите мои…
– Минуточку. – Шутт неожиданно для всех встал между двумя мужчинами, его лицо было напряженным. – Сержант Искрима совершил ошибку в порыве рвения и извинился за нее. Но мне кажется, это не дает вам право обзывать его или подвергать сомнению его поварские способности. Он, возможно, не такой мастер, как вы, сэр, но его уж никак нельзя назвать бездарным армейским кашеваром… и к тому же он не служит в армии. Он легионер. Могу ли я теперь надеяться, сэр, что и вы, в свою очередь, принесете ему извинения за подобные замечания?
Песивец изо всех сил старался поймать взгляд повара, но Винсента уже понесло.
– Ха! Прежде чем я стану извиняться перед ним, он должен доказать мне, что я не прав… и что он в состоянии отличить котел от ночного горшка!
Припоминая отношение Шутта к подобной наглости, управляющий начал перебирать в уме возможности подыскать себе другого повара в самые кратчайшие сроки. Но на этот раз у командира на уме была несколько иная стратегия.
Читать бесплатно другие книги:
