Жар сумрачной стали. Злобные чугунные небеса Кук Глен

– Просто у него такой вид.

Двупалый постучал снова. Несмотря на то что с потолка посыпалась побелка, Дин и не подумал высунуть носа из кухни. Должно быть, злился на весь белый свет. И в кои-то веки винил во всех бедах не меня, а нашего мудрого до отвращения домочадца.

– Погоди минутку, ладно? Я только возьму свой живой эполет.

– Зачем тебе эта гнусная птица?

Ну наконец-то! Хоть кто-то разделил мои чувства.

Покойник в этот самый миг ослабил мысленный контроль, и попугай завопил во все свое попугайское горло:

– Держите меня, держите! Какой типаж! Какая попка!

– Заткнись, пугало огородное! Как ты себя ведешь в присутствии дамы?

– Здорово у тебя получается, Гаррет, – сказала Белинда. – Хоть бы разочек губами шевельнул.

Аргх! Ну вот…

Не согласиться с попугаем было трудно: именно типаж, и какой типаж! Мечта поэта с легкой склонностью к вампиризму. Вечером она наверняка окажется в центре внимания, в таком-то прикиде (а ей, похоже, того и надо). Может, закутать ее в одеяло, чтоб за нами толпа зевак по улицам не бегала?

Ну и вечерок мне предстоит… Аликс непременно попытается переплюнуть Белинду. И Никс тоже. А Тинни – если она удосужится заняться собой, с нею рядом вообще поставить некого. Словом, Белинда будет черной розой в саду, где до сих пор не было иных цветов, кроме белых, желтых и алых.

– Когда б говорил я, птичка эта меня бы расхваливала напропалую, а не задиралась ко всем подряд.

Белинда засмеялась.

– Чего уставился? – вдруг спросила она.

– Странно как-то. Ты – и смеешься. А тебе идет. Смейся почаще.

– Не могу. Но хотела бы.

Внезапно мне почудилось, будто я перенесся на несколько лет назад и услышал голос Чодо Контагью: дескать, он вовсе не желает быть плохим парнем, но обстоятельства складываются так, что либо он будет отъявленным злодеем, с которым никто не рискнет связываться, либо ему придется лизать чью-то задницу. У тех, кто не в ладах с законом, все просто: выживают сильнейшие.

Семейке Контагью до сих пор удавалось выживать.

Я распахнул дверь. Белинда проскользнула мимо меня и шепнула что-то своему верзиле.

Тут и Дин соизволил наконец высунуться из кухни.

– Свой ключ не забыли, мистер Гаррет?

– Нет. И не вздумай запереть дверь на цепочку, понял?

Он уговорил меня поставить дорогущий дверной замок – под тем предлогом, что тогда ему не придется дожидаться моего возвращения среди ночи. Впрочем, дожидаться он по-прежнему дожидался, так что покупка замка явно преследовала одну-единственную цель – разорить Гаррета.

– Конечно, мистер Гаррет, не беспокойтесь.

Я бросил на него косой взгляд. Честно говоря, мне не понравился его тон.

– Спасибо за заботу, Дин. – Я захлопнул дверь и прибавил, нарочно не понижая голоса: – Нет, жить с ним – все равно что быть женатым без доступа к телу.

Ладно, пора. Я помахал миссис Кардонлос, торчавшей на своем крыльце. Интересно, сама-то она знает, кого – или что – высматривает? И где прячется мистер Кардонлос? Должно быть, сбежал много лет назад и теперь живет счастливой жизнью вдали от своей благоверной…

Миссис Кардонлос воззрилась на Белинду. Ее глаза чуть не выскочили из орбит, а рот разинулся так, что подбородок едва не рухнул на крыльцо.

Ну, теперь-то у нее будет о чем посудачить. И что они все находят в этом типе?

Экипаж Белинды, как сообщил Двупалый, стоял за углом. Мы двинулись следом за возницей. Поглядывая на него, я догадался, откуда взялось прозвище: он шагал, сильно припадая на одну ногу, и кренился набок, словно ему не хватало точек опоры.

Повернувшись к Белинде, я заломил бровь. Она поняла, о чем я хотел спросить.

– Харкер достался мне от отца. – Белинда издала некий звук; была бы на ее месте какая-нибудь другая девица, я бы сказал, что она прыснула. – Знаешь, у него есть брат-близнец. Харкер Безносый. Обоим не слишком повезло на войне.

У меня с языка сорвались слова, которые всегда наготове у тех, кто сумел вернуться домой:

– Еще как повезло! Они ведь остались в живых.

Если приглядеться к мужчинам на улице, особенно к тем, кто марширует в рядах человеколюбцев, практически у каждого лицо и тело в шрамах от ранений. А есть и другие раны – душевные, их исцелить куда сложнее. И душевных ран не избежал никто – ни крестьянин из захолустья, ни наши правители…

Разумеется, всякие там герцоги или повелители бурь в грязных окопах не корчились, не глушили самогонку, чтоб хоть немного согреться, и не курили травку, чтоб хоть немного отвлечься. Но и за дверями роскошных особняков и пышных дворцов скрывалось обыкновенное человеческое горе, ибо война не щадила никого… В семьях танферских богатеев хватало своих Томов Вейдеров.

Об этом предпочитают молчать. Рассказывают о подвигах, о славных победах, а о боли и ужасах и не вспоминают. Послушать Покойника, так все исторические труды и все предания имеют лишь косвенное отношение к тому, что произошло на самом деле, – иными словами, история такова, какой ее велели считать те, кто нами управляет.

27

– Гаррет, ты ж у нас всегда весельчак был, – проговорила Белинда. – Циник, конечно, но в наше время все кругом циники. Где же твои шуточки?

– Дорогуша, я как-то спросил одного умника, отчего вокруг столько мрачных старых пердунов. Он ответил, что у каждого из нас свой запас шуток – и этот запас рано или поздно иссякает, и жизнь останавливается. Я испугался: а вдруг у меня осталась последняя шутка, и, если я ее вышучу, что тогда? Совсем не хочется становиться мрачным старым пердуном.

Белинда то ли не поняла, о чем я толкую, то ли не оценила моего остроумия.

– Ты надо мной смеешься?

– Разве я посмею? Просто вспоминаю, чему меня учили в детстве. Тот умник, он был настолько стар, что помнил времена, когда Карента не воевала с венагетами.

– Человек?

– Угу. Ветхий днями.

Гномы, эльфы и некоторые другие нелюди живут на свете едва ли не дольше логхиров и весьма хорошо при этом сохраняются. Эльфы даже утверждают, что они бессмертны, но мой всезнайка-партнер сомневается в достоверности сих утверждений. Среди его знакомых не было эльфов, которых не прикончили бы в сравнительно молодом возрасте.

Байки насчет эльфийского бессмертия – из того же свода мифов, что и россказни про гномов и троллей: мол, если выманить гнома из шахты средь бела дня или заболтать тролля так, чтоб он не заметил наступления рассвета, то и тот и другой обратятся в камень. Мой вам совет: не торопитесь этому верить. Жизнь – штука драгоценная, не стоит рисковать ею попусту. Не то на собственной шкуре узнаете, что это за красная жижа у тролля на лапах.

Ну да, днем на улицах Танфера троллей не встретишь, но только потому, что тролли избегают городов. Для них в городе слишком много суматохи. А коли все-таки отправитесь на поиски троллей – поглядывайте по сторонам, не то столкнетесь нос к носу с шайкой гномов, решивших поживиться вашими денежками; и это может произойти и ночью, и утром, и днем.

– Этот старик, – продолжил я, – замечательно рассказывал всякие истории. Жаль, что некому было их записать. Он говаривал, что последнюю шутку с человеком играет смерть, а лично он этой шутки еще не слыхал, потому и жив.

– Мой отец тоже так говорит.

– Чодо?

– У меня один отец, Гаррет. Наверно, он был знаком с твоим стариком.

Белинда на глазах превращалась в льдышку, которую мне вроде бы только-только удалось растопить.

– Когда-нибудь ты расскажешь мне, каково быть дочкой Чодо?

– Что?

– Стоит даже мельком упомянуть о твоем отце, как ты сразу становишься хмурой и… отстраненной, что ли.

Экипаж остановился. Я отодвинул занавесь на окне:

– Приехали, между прочим. Целые и невредимые.

Двупалый распахнул дверцу и протянул руку.

– Погоди. – Белинда повернулась ко мне. – Гаррет, порой мне кажется, что я готова в тебя влюбиться, но это быстро проходит. Мне нравится, как ты себя со мной ведешь. Однако я не в силах перебороть другую Белинду, которая тебя смущает. И если ты раззявишь пасть, когда я буду другой…

Не думал, что она сама обо всем догадается. Как всегда, Белинда Контагью полна сюрпризов.

Двупалый помог ей спуститься. Он готов был целовать землю, по которой ходила его хозяйка, а она этого не замечала.

Очередная грустная история.

Двупалый одарил меня взглядом, не сулившим мне ничего хорошего, если с Белиндой что-нибудь случится.

Нас встретил Манвил Гилби, лично надзиравший за тем, кого впускают в дом.

– Наконец-то ты добрался, Гаррет! У нас и наполовину все готово не было, а гости уже стали съезжаться. – Он оглядел Белинду и даже зажмурился от восхищения. – Рад вас приветствовать, юная дама. И что, скажите на милость, такая красавица нашла в этом ощипанном петухе?

– Гилби, ты ли это? – изумился я.

Он подмигнул мне и забрал мое приглашение. Зная Манвила, могу предположить, что он распорядился вести учет: сколько приглашений раздали, сколько народу пришло.

– Мы предполагали, что ты появишься с мисс Тейт.

– Человек предполагает, судьба располагает.

– Думаю, мисс Тейт с тобой не согласится.

Еще бы она согласилась!

– Я ей все объясню. Может, потом посплетничаем? Я хотел бы осмотреть помещения.

– Разумеется. Просто я хотел предупредить тебя, что возможны неприятности.

Никак не пойму, откуда такая заботливость.

– Послушай, дело вот в чем. Мой партнер настоял на том, чтоб я привел с собой эту даму. Из-за гостей, которые могут вас навестить.

Что Белинда – королева танферского преступного мира, я уточнять не стал.

Гилби выслушал, кивнул и посторонился: мол, проходите. Ха, если его так легко убедить, какой толк оттого, что он надзирает за входом в дом?

Может, я и перестраховываюсь, но у меня немало оснований опасаться за свою шкуру. Я же разворошил осиное гнездо, связался одновременно с тайной полицией, с человеколюбцами, с Организацией, со Слави Дуралейником, да еще и с компанией крупных фабрикантов в придачу.

– Желаю хорошо повеселиться, Гаррет. Мисс, не сомневаюсь, что Макс Вейдер и члены его семьи будут польщены вашим визитом.

Манвил сопроводил свои слова изящным поклоном. Впрочем, я его понимаю – завидев Белинду, любой аскет забудет об обете безбрачия. Тот же Гилби выглядел так, словно его огрели дубинкой по башке, несильно, но чувствительно. Мы отошли на добрый десяток шагов, я обернулся – и увидел, что он глядит нам вслед.

28

В дверях нас встретил мажордом Джеррис Дженорд. Голосина у него был как труба. Разумеется, Дженорд не мог допустить, чтобы я прокрался в залу незамеченным. Он возопил так, словно объявлял о скором и неминуемом конце света: «МИСТЕР ГАРРЕТ И МИСС КОНТАГЬЮ!» Я показал ему кулак, а он в ответ злорадно осклабился: с его точки зрения, мне здесь было не место.

После этого громового объявления наши с Белиндой шансы проскользнуть тихой сапой стали столь же мизерными, как вероятность того, что Корона снизит налоги в связи с окончанием войны.

По счастью, мы прибыли довольно рано, так что объявление услышала лишь горстка собравшихся.

Вот Попку-Дурака не заметили. Он тихонько пробрался в залу и взмыл под потолок (мы с ним расстались, едва я вышел из экипажа; явиться на прием в честь помолвки да с попугаем на плече – это уже перебор).

Мы спустились по ступенькам, но не успели отойти от лестницы, как меня буквально пригвоздило к полу: я попал под перекрестный огонь ледяных взглядов Тинни Тейт и Аликс Вейдер. Тинни была ближе, поэтому я стряхнул с себя оцепенение и двинулся прямиком к ней. Уж лучше получить выволочку сейчас и потом спокойно заниматься делом.

– Вот, принес тебе письмо от старого… гм… знакомого, с которым у вас очень близкие отношения, – сообщил я, старательно не замечая выражения лица Тинни.

Попка-Дурак плюхнулся мне на плечо и, прежде чем я успел опомниться, вякнул:

– Читай письмо, краля. Успеешь еще башку ему проломить.

Тинни так и застыла с разинутым ртом. А я подумал, что надо было, наверное, прочитать письмецо, прежде чем отдавать…

Это письмо написал Дин под диктовку Покойника, который взял с меня клятву не заглядывать в содержание.

Между тем взгляды всех, кто находился в зале, приковала к себе Белинда. Она ничуть не смутилась, наоборот, вызывающе подбоченилась. О бедном-несчастном Гаррете мгновенно позабыли (признаться, в одежке Тэда я выглядел не таким уж и несчастным, но чувствовал себя паршиво – в жизни этак не выряжался).

С другой стороны, я же хотел остаться незамеченным. Радуйся, Гаррет, сбылась мечта идиота…

Тинни прочла письмо. Искоса глянула в мою сторону. Холодно оглядела Белинду с головы до ног. Потом вновь повернулась ко мне. Попка-Дурак прочистил горло, но я был начеку – схватил его за шею прежде, чем он выкрикнул хотя бы слово. Он забился, захлопал крыльями, но быстро понял, что я его скорее придушу, чем отпущу, и успокоился.

Тинни, судя по всему, решила, что ей срочно нужен свежий воздух, и направилась к дверям, чеканя шаг, как солдат на параде. Рыжие волосы разлетались в такт шагам. У самой лестницы ее перехватила Аликс, и они о чем-то горячо заспорили.

Я двинулся вглубь зала; Белинда держалась рядом. Народу было не то чтобы много, но больше, чем я ожидал увидеть, – прием-то начинался позже. Тех, кого знал, я вполголоса называл по именам, а Белинда повторяла.

Ее имя тоже гуляло по зале, – видно, кто-то сообразил, из каких она Контагью.

– А вот и влюбленные голубки, – указал я. – Надо подойти, почтение засвидетельствовать.

– Вид у них не слишком счастливый.

Возразить было нечего: Тай выглядел так, словно с ним минуту назад случился припадок, а Никс явно была не прочь оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда.

Впрочем, заметив краем глаза Белинду, Тай оживился. Покажите мне того, кто остался бы безучастным!

– Гаррет, как зовут красавицу, которую ты сопровождаешь? – осведомился он, собрав все запасы своей вежливости.

Красавица рядом с ним одарила своего суженого взглядом, весившим, должно быть, не меньше тонны. Конечно, ей Тай Вейдер был ни к чему, но пусть он только попробует засмотреться на кого-то еще! А Гаррет – самая настоящая свинья, раз осмелился привести эту смазливую девку в черном.

– Белинда Контагью. Белинда, познакомься, это Тай Вейдер, принц пивной империи Вейдеров.

Тай не признал в Белинде принцессу организованной преступности. Но в том не было ничего удивительного: даже имя Чодо было известно в Танфере далеко не всем.

– Рад встрече, мисс Контагью. Давно вы знаете этого мошенника?

Они что, все сговорились и теперь весь вечер будут меня обзывать? Ну, кто следующий?

– Целую вечность, Тай. Он оказывал услуги моему отцу.

Я подмигнул Никс. Та, в отличие от жениха, обо всем догадалась. Может, они с Белиндой встречались раньше? По лицу Белинды понять что-либо было крайне сложно.

– Бьюсь об заклад, ваш отец не знает, что этот шельмец Гаррет набился к вам в кавалеры.

Долго ждать не пришлось. Нет, они точно сговорились. Ну и ладно. Эй, кому там еще не терпится унизить доблестного Гаррета?

Белинда усмехнулась – и я уверился в том, что эти красотки знакомы друг с другом.

– С папой случился бы сердечный приступ, узнай он, что мы держимся за руки. – Она подхватила меня под локоть. – Для него я по-прежнему маленькая девочка.

Да, если папаша Контагью однажды узнает подлинную историю Гаррета и Белинды, он из меня кролика сделает. Фаршированного.

Белинда потянула меня прочь. Я подчинился, но не утерпел и оглянулся. Никс наклонилась и шептала что-то на ушко Таю.

Заметив мой взгляд, она снова подмигнула.

От этих женщин неприятностей больше, чем от «Зова», Организации и Шустера с его командой, вместе взятых. Но как жить на свете, когда рядом с тобой нет никакой длинноногой, рыжеволосой, аппетитной…

Тай побледнел и откинулся на спинку коляски.

У Чодо и вправду мрачная репутация.

– Мистер Маренго Северная Англия и мисс Тама Монтецума! – проорал Дженорд.

– Вау! – воскликнул я. – Это уже интересно!

– Что именно?

– Маренго всюду представляет Монтецуму как свою племянницу. Я ее никогда не видел, но говорят, что…

Белинда нахмурилась. Опять я что-то не то сказал.

– Слухи заставляют предположить, что Маренго Северная Англия регулярно нарушает закон о кровном родстве, не говоря уж о том, что он наверняка обманывает жену.

– Не всякому слуху можно верить.

– Дыма без огня не бывает. Пойдем посмотрим. Я до сих пор видел Маренго только издали.

– На что он тебе сдался? Судя по твоим словам, обыкновенный похотливый самец.

Тем не менее Белинда не отводила глаз от дверного проема. Свести знакомство с Маренго полезно для дела, а уж самец он или не самец – это не важно.

– Дорогуша, цинизм тебе не к лицу. Ты слишком молода и слишком красива.

– Это ты виноват. Развратил меня, животное!

Новоприбывшие остановились на верху лестницы, давая возможность как следует себя разглядеть.

– Подбери слюни, Гаррет, – посоветовала Тинни, возникшая вдруг у меня за спиной. – И рот закрой, а то зубы выпадут.

Я подчинился. Солдат всегда солдат, что на войне, что в мирное время: ему говорят – он выполняет. Но эта Тама Монтецума!.. Доложу вам, это нечто!

Высокая, с меня ростом, бедра узкие, движется как пантера и прямо-таки лучится вожделением. В одних местах плоско, в других – округлости, и все на своем месте. Кожа оттенка лесного ореха и гладкая-гладкая, без единой морщинки или трещинки. Ноги от шеи и бесстыдно выставлены на всеобщее обозрение едва ли не до самых бедер. Зубы почти слишком белые и ровные, чтобы быть настоящими. Глаза томные, мечтательные; во взгляде – некое тайное знание, что-то вроде насмешки над мирской суетою. Наряд – скудный, по эльфийской моде, но явно дорогущий; кто-то – скорее всего, дядюшка Маренго – вбухал в него целое состояние.

В общем, она была из тех женщин, к которым мужиков тянет как магнитом.

– Лежать, песик, – прошептала Аликс, беря меня под руку.

Как она подошла, я тоже не слышал. Должно быть, слегка отвлекся.

– Брысь, киски, – огрызнулся я. – Вы же между собой сцепились, вот и продолжайте.

Не умеют они вовремя останавливаться, особенно Тинни.

Аликс цокнула языком:

– Тинни, он всегда такой толстокожий?

К счастью, в перепалку вмешалась Белинда:

– Гаррет, возможно, я тороплюсь с выводами, но эта женщина не похожа на его племянницу. И не потому, что она смуглая, а он бледнокожий. – (Рядом с Тамой Монтецумой Маренго Северная Англия выглядел немногим лучше утопленника.) – Больше всего она смахивает на осуществленную мечту старого развратника.

В самом деле. Только я бы заменил «старого развратника» на «невинного юнца». Было в Таме Монтецуме что-то подозрительно чувственное, что-то этакое, чего не скрыть, даже появись она в монашеском платье и в чепце с оборками. С другой стороны, может, она и впрямь приходится Маренго племянницей. В Танфер частенько заглядывают смуглокожие искатели приключений. У некоторых из них хватает духу задержаться здесь на продолжительный срок.

Впрочем, сам Северная Англия смотрел на свою спутницу не так, как смотрит дядюшка на племянницу, пускай любимую. У него был взгляд парня, сорвавшего куш на рулетке. Ну, знаете, такой взгляд, который словно говорит: «Я понимаю, что получил по заслугам, но не в силах поверить».

– Гаррет, ты можешь меня им представить? – спросила Белинда.

– Я? Вряд ли. Так высоко я не летаю. Аликс, познакомишь нас?

Уж Вейдеры точно вращались в том же кругу, что и Маренго Северная Англия.

– Он уже давно у нас не бывал – с тех пор, как я была совсем маленькой. Они с папой дружили, а потом поссорились. Из-за политики. Он меня не помнит, Гаррет.

– Я тоже пас, – тряхнула рыжими кудрями Тинни. – Никогда раньше его не встречала.

– Ну и что прикажешь делать? – ядовито поинтересовалась Белинда.

– Он падок до женской красоты. Просто подойди, назовись и скажи, что хочешь поговорить. Он непременно согласится.

Тинни пробормотала что-то неразборчивое. Готов поспорить на что угодно: произнеси она эту фразу громко, мы бы услышали, что женщина не должна прибегать к столь недостойным методам. И это Тинни Тейт, которая не упускает ни единого случая уязвить своею красотой – по крайней мере, парней по имени Гаррет!

– Пожалуй, так я и сделаю.

– Тогда ступай прямо сейчас…

Маренго расхаживал по зале, надутый, как фазан, купаясь в мужской зависти и не замечая, что его исподволь сторонятся.

– …тем паче, мне все равно придется тебя покинуть. Пора поискать плохих ребят.

Белинда погладила меня по руке – этот жест явно предназначался Аликс и Тинни – и двинулась к гордому собою Маренго.

Кошечки выпускают коготки…

Тинни зашипела.

– Кто эта женщина, Гаррет? – потребовала ответа Аликс. – Зачем ты ее привел?

Тинни не дала мне вымолвить и слова.

– Ее зовут Белинда Контагью. Ее отец – глава танферских уголовников. Она пришла сюда потому, что наш друг Покойник попросил Гаррета привести ее.

Значит, вот что было написано в письме. Но, судя по тону Тинни, письмо не освобождало меня от ответственности.

– Давно ты ее знаешь? – продолжала расспрашивать Аликс. – Почему она держится так, словно ты – ее собственность?

– Несколько месяцев. А с отцом ее мы знакомы гораздо дольше. Как и с твоим, между прочим. Ведет она себя так потому, что ей нравится дразнить Тинни и изводить меня. Как и тебе.

Выстрел попал в цель. Однако одного залпа было мало, а на второй уже не хватало времени, и я решил отступить.

– Пойду поброжу по дому, с вашего разрешения.

– Ты что, работать пришел? – удивилась Тинни.

– Конечно. Гилби сам признает, что охранник из него никудышный. Вот мне и всучили приглашение.

Я двинулся было прочь, но девушки последовали за мной.

– Э… Дамы…

– Я покажу тебе дом, – радостно сообщила Аликс.

Выражение лица Тинни можно было истолковать одним-единственным образом: она ничуть не сомневается, что на уме у Аликс совсем другое. Я вздохнул. Ну почему мне не пятнадцать лет? В моем нынешнем возрасте две девицы сразу – это уже чересчур.

– Что ж, – сказал я, подавив мысленный стон, – пойдем прогуляемся, посмотрим, легко ли проникнуть в дом без приглашения.

29

Девицы приклеились ко мне, точно тени. Выждав миг, когда мы с Тинни отстали от Аликс на какой-нибудь шаг, я на долю секунды сжал пальцы своей подружки, а потом спросил у Аликс:

– Сколько помощников вы наняли?

– Что?

– Ваша прислуга явно одна не управилась бы – ни на кухне, ни в зале. Плюс музыканты, плюс еще кто-нибудь.

– Не знаю. Спроси Манвила или Джерриса. А лучше Ланса.

По-моему, она таки заметила наше с Тинни мимолетное рукопожатие.

Прежде всего дело. Итак, если кто-либо вознамерился проникнуть в дом Вейдеров, самый простой способ – наняться в обслугу на сегодняшний вечер.

В нашем ремесле порой срабатывает интуиция.

Или же ты что-то видишь, но не обращаешь внимания, зато мозг продолжает переваривать и сопоставлять факты – и внезапно возникает мысль, столь отчетливая, словно ты невзначай заглянул в будущее…

– Начнем с кухни, – предложил я.

Больше всего пришлых, по определению, там. Такое празднество требует усиленной готовки – варки, жарки, парки и т. д. и т. п.

– Идите за мной. – Аликс откровенно обрадовалась тому, что я не предпринимаю новых попыток помириться с Тинни. Должно быть, в детстве ей не хватало родительской заботы – отец строил свою империю, а мать уже в те годы начинала тихо угасать.

Следовать за Аликс было совсем не трудно. Куда труднее оказалось притворяться, будто меня совсем не интересует изящная спинка и округлости ниже, шаловливо колыхавшиеся при каждом шаге.

– Гаррет, перестань пялиться! – прошипела Тинни.

Я обернулся. В глазах моей подружки играли бесенята. В таком настроении она мне особенно нравится. К несчастью, Аликс находилась совсем близко и не дала нам поворковать.

Мы вошли в кухню.

Найдется не одна религия, в которой ад и прохладнее, и тише, и пустыннее, нежели эта кухня в доме Макса Вейдера. Заправляла всем тетка с громовым голосом, такая громадная, что сперва я принял ее за троллиху или великаншу. Но нет, она оказалась обыкновенной женщиной, просто очень толстой, очень властной и очень шумной. Голос ее не умолкал ни на мгновение и заполнял собою, казалось, всю кухню, проникая в самые укромные уголки. Акцент выдавал эмигрантку. Отряды поваров, пекарей, поварят, мальчишки, поддерживавшие огонь в печах, раздувавшие мехи, таскавшие со двора корзины с углем и вязанки хвороста, – все крутились как угорелые, и всех подгоняли окрики и насмешки, сыпавшиеся непрерывной чередой.

Наше появление не осталось незамеченным. Тетка развернулась, расправила плечи, набрала в грудь воздуха… Но тут она узнала Аликс.

– Мисс Аликс! – прогремела она. – Вам тут делать нечего! Сегодня вечеринка, ну да. А на вас платье нарядное, ну да!

– Мистеру Гаррету потребовался провожатый.

Тетка уронила подбородок на грудь и бросила на меня испепеляющий взгляд из-под густых, как живые изгороди, бровей.

Страницы: «« 4567891011 »»