Дорогой чужого проклятия

Глава 1

С практикой мне не повезло. Катастрофически. Даже больше, пожалуй, чем Лиару, который должен сменить меня через три недели. Он-то, по крайней мере, мужчина, глядишь, проще ему будет среди этих… Я украдкой оглядела отряд и вздохнула. Нет, пожалуй, ему не повезло больше. Загнобят. Что может целитель против банды головорезов, когда им скучно и не на ком демонстрировать свою крутость? Насчёт головорезов – это я не преувеличиваю. Сюда других не отправляют. Только тех, у кого выбор: либо каторга, либо тут отслужить десять лет и свободен… Нет, ну в командиры, как правило, кого поприличнее берут. Осужденных за растрату там, или убийство на дуэли… Я ещё раз вздохнула.

Командира я боялась. И раздражала. Я видела это в каждом взгляде, брошенном на меня, слышала в каждом слове, так или иначе относящемся ко мне. Нет, формально командир Кан держался безукоризненно. Но не считал нужным скрывать своё истинное отношение. Я прямо-таки читала по его лицу, что он думает о моих умственных и физических способностях, моём незнании правил поведения в проклятом лесу, и вообще о моём существовании. Учитывая, что во многом он был прав, боялась я его ещё больше. И, вероятно, этим ещё больше раздражала.

Зато остальной части отряда я понравилась. В худшем смысле, в каком может понравиться молоденькая девушка толпе мужиков. Нет, ничего такого они не делали – всё же обидевшему целителя потом не дождаться помощи ни от одного другого, но вот взгляды… Я круглосуточно ощущала на себе липкие бесцеремонные взгляды и мне было почти физически от этого плохо. А ещё были скабрезные шуточки. И недвусмысленные предложения. Нет, это не потому что я какая-то неземная красавица – я вполне обычная девушка. Средняя. Среднего роста, среднего телосложения – не полная, но и до эльфийской хрупкости, которая вошла в моду несколько лет назад, мне было далеко. Да и вообще – фигуру я здесь старательно прятала под широкой, мешковатой одеждой, длинные и густые (моя гордость!) светло-русые волосы убирала под платок. Но, видимо, хватало и лица – симпатичного, хотя и не с классически правильными чертами. Глаза (зелёные, с густыми ресницами – гордость номер два!) я старалась лишний раз не поднимать. Но не очень-то помогало. Вероятно, даже паранджа не помогла бы – само по себе знание, что среди них есть девушка, уже достаточно распаляло весь отряд. И это был ещё один камешек в копилку раздражения командира.

В общем, к концу третьего дня мне казалось, что прошла вечность. И не будет в моей жизни больше ничего светлого и приятного, и сдохну я завтра или послезавтра в этой серости под этими мерзкими взглядами. То ли от усталости, то ли от жажды – я извела уже половину двухнедельного запаса воды, то ли от этих самых взглядов.

С водой было действительно плохо. Приходилось брать с собой необходимый минимум и тащить на себе, потому что пить или есть что-либо в проклятом лесу себе дороже. Мужчины спасались от жажды специальной травкой, увы, совершенно не подходящей для женщин, если только они не готовы отказаться навсегда от возможности иметь детей. Еда же… теперь я точно знаю, что “кашу маслом не испортишь” – гнусная ложь. Я поковыряла ложечкой комок жира, в котором просматривались изредка какие-то крупинки, и отставила миску в сторону. Есть это не хотелось. Нет, я не больно-то избалованная. Обычная городская девушка из небогатой, и уже давно не дворянской семьи, живу на стипендию, питаюсь в столовой. Но даже осознание того, что организму нужны силы, не помогало съесть это… Казалось, что в желудке оно слипнется в такой же противный комок, и к горлу подкатывал приступ тошноты.

Я с тоской огляделась – вокруг шумел лес. В детстве мне казалось, что любой лес со мной разговаривает, да-да, только со мной. И что ещё чуть-чуть, и я пойму, что именно он мне шепчет. Или поёт. Когда ласково, когда грозно. Потом я подросла и поняла, что это всего лишь ветер. И лес не собирается раскрывать свои тайны, ни мне, ни кому ещё из случайно забредших в него смертных. А уж проклятый лес – и подавно.

Вообще, проклятым этот лес называли по привычке, давно уже было доказано, что никакого проклятия на лесе не было, соответственно, и снять его было нельзя. Просто лес был странным. Словно бы действительно живым. И в нём встречались совершенно невероятные животные, причём попытки разводить их в неволе не увенчивались успехом. Животные либо не размножались в принципе, либо вместо огромного чеширского кота – да-да, того самого, умеющего становиться почти невидимым, рождались совершенно обычные котята. Попытки поить животных водой из проклятого леса (была такая гипотеза, что всё дело в воде) пользы не принесли. То ли вода быстро теряла свои свойства, то ли дело было вообще не в ней.

Что касается людей – те, кто пил воду в проклятом лесу либо умирали, быстро, но довольно-таки мучительно, либо потихоньку теряли человеческий облик, и ещё быстрее – человеческое сознание и всё сильнее рвались обратно в проклятый лес. Тех, кто уходил больше никто не видел. Те, кому не давали уйти, сходили с ума и так или иначе всё равно быстро погибали.

А ещё были таинственные деревья, которые могли за ночь отрастить корень или ветку, чтобы отведать крови неосторожного человека. И звери, которые перемещались скачками через пространство – убить их было невероятно сложно. И таинственные цветы, которые усыпляли. И птицы, чьё пение заставляло забыть обо всём – говорят, люди, попавшие под воздействие этих птиц, стояли и улыбались, пока те выклёвывали им глаза. В общем, лес был полон ужасающих сюрпризов и овеян страшными сказками и легендами.

Но на практике всё было не так уж страшно. Патрулирование велось по фиксированному маршруту, который регулярно, раз в пять лет, качественно зачищали и укрепляли маги. По всему периметру маршрута были навешаны отпугивающие заклинания, через каждые двадцать километров очищены дополнительные площадки – для отдыха и ночлега. На одной из них мы как раз сейчас и находились. Конечно, это не делало маршрут полностью безопасным, но значительно снижало уровень риска. Отказаться от патрулирования совсем было нельзя – лес был, всё-таки, вполне проходим при должной подготовке, а с другой его стороны располагались не очень-то дружественные и мирные государства. Да и сам лес мог породить что-то этакое…

В животе в очередной раз заурчало, и я всё же рискнула отправить маленький кусочек каши в рот. Увы, он сразу же, как я и предполагала, запросился обратно… Сжала зубы и зажмурилась – не хватало только ещё, чтобы меня вывернуло на глазах у этих…

– Эй, ты! – это командир. И, похоже, мне. Остальных зовёт по прозвищам. Я открыла глаза и торопливо вскочила. В глазах нарисовались звёздочки. За три дня у нас сложилась уже определенная традиция – на отдых и ночлег я всегда устраивалась отдельно, так далеко, насколько позволяла конкретная стоянка. И, кажется, это было единственное, что командир Кан одобрял в отношении меня. Раз он решил нарушить моё уединение, значит, что-то произошло.

– Посмотри что с ним.

К моим ногам свалили что-то большое. В наступивших сумерках я даже не сразу поняла, что это человек. И вроде не из отряда – одежда не та. Откуда он тут взялся?

Торопливо присела на корточки рядом, приложила руку к шее – нащупать пульс. Пульс был, но… какой-то неуловимо странный был пульс. Выкинула из головы эту странность и потянулась даром. Состояние здоровья человека можно определить по ауре, но это долго. Самый быстрый путь – считать ментально, так как организм, как правило, всё про себя знает, даже если человек и не осознает этого.

Я выбрала простой и быстрый путь, хоть и учили нас не использовать его с незнакомыми людьми… и огребла хорошую такую ментальную затрещину. Прочувствованно помянула всех святых. Украдкой стёрла слёзы и, отбросив мысль “могли бы предупредить, гады” и удивление, что не почувствовала магию сразу, стала рассматривать ауру.

Человек был магом, и магом не слабым… я бы сказала, что ещё пару часов назад очень даже сильным магом. Но теперь в нём теплились только остатки былых защитных заклинаний, но и они постепенно истончались. Кстати, это меня, видимо, и спасло. Сработай защита от ментального вторжения в полную силу, боюсь, половины мозга у меня бы уже не было. Хотя у меня и так, похоже, с мозгами не очень – лезть в голову к незнакомцу напролом… М-да.

И жизненных сил у него тоже было слишком мало… Он явно зачерпнул больше, чем мог позволить себе отдать, удивительно только, что ещё жив. И ещё – что-то не так в его ауре… какая-то странность, что-то неуловимо неправильное, что-то…

– Элронец. – Пораженно выдохнула я и взглянула на командира.

Оп-па. Похоже, это для него не сюрприз. Командир явно проглотил язвительное замечание, что-то сродни “без тебя и не догадались бы”, и спросил почти любезно:

– Можешь привести его в чувство?

Я ещё раз взглянула на ауру… да, он слаб, очень слаб, но, судя по мозговой активности, в сознании. Это я и сообщила командиру, без всякой задней мысли.

И чуть не завизжала от неожиданности, когда тот стремительным движением, от души, врезал элронцу ногой куда-то в живот и схватил его за волосы, поднимая голову вверх и занося кулак для удара.

– Зови своего дракона, тварь. – Прошипел командир, и подкрепил своё требование ударом в лицо. Я чуть не застонала вместо элронца, он же скривил разбитые губы в презрительной усмешке и, сплюнув кровью, промолчал.

Я очень хотела тоже промолчать. А ещё лучше – малодушно упасть в обморок и очнуться, когда всё как-то само собой решится. Ну, что я могу, в конце-то концов, против толпы вояк? Да, то, что они делают незаконно. Элронцы, хоть и редко встречаются, но такие же граждане нашей страны, как и люди. Но командира можно понять… наверное. Драконы – они ух, какие ценные, потому что сказочные и за последние сто лет никому не встречавшиеся. Но командир, судя по всему, был уверен в том, что делает. Даже за мёртвого дракона отвалят столько, что никому из отряда больше не придётся ни дня здесь находиться – хватит и на выкуп, и лет на пять безбедной жизни, как минимум. А я вообще девушка рассудительная и осторожная…

– Прекратите! – Кажется, я удивилась своему голосу больше, чем командир. Точнее, сначала он вообще никак не отреагировал. Пришлось повторить громче и твёрже.

По крайней мере, внимание привлечь точно получилось. На меня смотрели все.

– Ты что, дурочка?.. – обманчиво ласково спросил командир, продолжая держать жертву за волосы.

Я, спрятав дрожащие руки за спину, и ощущая сердце где-то в горле, на удивление уверенным голосом процитировала:

– Согласно Декрету о расах и Кодексу гражданских прав, все расы признаются разумными и имеют равные права на территории нашего королевства. За избиение и вымогательство, совершенное лицом на государственной службе, наказание вплоть до смертной казни…

Командир посмотрел так, что я чуть не схватилась за амулет-телепорт, спрятанный на поясе. Вообще, целителям отдельного телепорта не полагалось. На всю патрулирующую группу телепорт был один и хранился то ли у командира, то ли у кого-то из доверенных лиц. Свой же я купила ещё в столице, за бешеные деньги – в кредит на пять лет, и, вообще говоря, не думала, что он пригодится, собиралась его вернуть по приезду обратно. Мой телепорт, в отличие от выдаваемого на группу, который переносил на одну из местных баз, переносил в столицу, в резиденцию Ордена Светлого Лика, где, как всем известно, самые лучшие целители. Естественно, я не стала афишировать обладание таким амулетом, но его наличие изрядно успокаивало.

– Ты, верно, не понимаешь. Этот выродок, наверняка, сотни людей замучил для своих ритуалов, а мы его даже живым отпустим. И дракона тоже живым возьмём. Ты не бойся, твоя доля будет щедрой. Не обидим. – Сколько ж мёда в голосе, и как только помещается? – Да он и так, того и гляди, сдохнет! – Продолжал уговаривать командир.

Я упрямо молчала. Сделав пару шагов вперёд, оказалась рядом с командиром. Ссориться жуть как не хотелось. Элронец и правда может помереть в любой момент, а мне ещё две с половиной недели с этими волками жить, из одного котла есть, рядом спать. Жаль всё-таки, что обморок меня не забрал, ох как жаль.

– Как целитель, я просто не могу допустить причинения вреда че… гражданину. – Я старалась говорить как можно мягче. Не нужны мне лишние проблемы. Может, получится свалить всё на долг и целительскую магию? Дескать, не я это, ребята. Это магия сама, вертит мной как хочет… Но договорить мне не дали. Решив, видимо, что пряников достаточно, командир перешёл к демонстрации кнута.

– Впрочем, – тут он гаденько улыбнулся. У него вообще фирменная улыбочка та ещё, – можешь отказаться от доли. Когда вернёмся, я доложу, что мы пытались спасти элронца, и за это он завещал нам своего дракона. Но, вот беда, целительница напортачила и убила бедного элронца. Ну, неопытная ещё, что поделать? Как думаешь, кому поверит Надзорный совет? Командиру с опытом более десяти лет или соплячке-целительнице, пытающейся переложить свои огрехи на других? Да! – он рассмеялся, видя моё изумление, – я тут добровольно. Меня не держит угроза каторги, так что мне доверяют. А ты – кто? Ты – просто глупая соплячка… дурочка.

Вот, наверное, тут надо было отступить. Дескать, совесть моя чиста, я попыталась, но не вышло. Но благоразумие, похоже, мне отказало.

– Я потребую сканирование памяти. – Ох, элронец, дорого мне обходится твоя жизнь и твой мифический дракон. Сейчас нас рядышком и прикопают.

Удивительно, но командир отступил. Хотя, скорее, отложил решение неожиданно образовавшейся проблемы в моём лице. Я без труда читала в его глазах, что он придумывает мне несчастный случай. Убить сам он пока не решается – у меня хватит времени оставить метку, и любой целитель сразу её увидит, только взглянув на человека, но вот не оказать помощь – запросто. А потом можно будет и элронца доколоть…

Жалко, мой телепорт двоих не потянет.

Сканирование памяти – процедура малоприятная, но вполне терпимая. И раз уж я ее упомянула, что бы я ни сказала дальше и на что бы ни соглашалась, командир будет всегда держать в голове, что я могу пойти на сканирование. А значит, для него это вопрос жизни и смерти, без преувеличений, чтобы я осталась в этом лесу под каким-нибудь кустом. Я не удержалась и нащупала амулет-телепорт на поясе. Похоже, придётся воспользоваться. Вопрос только когда это лучше сделать, и что будет с элронцем?

Элронец, как только командир его отпустил, осел на землю и вполне убедительно изображал бездыханное тело. Я даже пульс ещё раз нащупала, на всякий случай. Достала свою воду и поднесла флягу к губам жертвы алчности нашего командира. Он послушно сделал глоток, ещё один, и ещё.

– Хватит. – Прозвучало так тихо, что вначале я даже решила, что получилось.

Потянулась влить жизненных сил, но он отказался:

– Не надо. Я в порядке.

Я видела, что не в порядке. Очень даже не в порядке. Но, кажется, мои небольшие силы действительно не могли никак ему помочь. Даже если я отдам всё и досрочно реализую мечту командира об отбытии в мир иной одной не в меру принципиальной целительницы. Поэтому я просто помогла ему сесть и села рядом, чтобы он мог опереться. Смочила платок и стала вытирать кровь с лица, убрав волосы в хвост.

– Не отходи далеко. – На всякий случай он взял меня за руку.

– Не уйду. – Вероятно, в моём голосе прозвучало желание успокоить, и он усмехнулся:

– Поймёшь… потом.

И всё. Затих. Никак не реагировал на мои попытки узнать о самочувствии. Или высвободить руку. Или отодвинуться.

Подумав, что ему стало хуже, я бросилась вновь смотреть на ауру. С ней происходило что-то странное. Во-первых, она стала менее человеческой, теперь бы я с первого взгляда уже не приняла его за человека, во-вторых – она вся как-то перетекала и пульсировала. И завораживала… завораживала…

Я очнулась от созерцания, только когда кто-то из отряда стал выстукивать в такт пульсации ауры элронца. Мне стало жутко, очень-очень жутко. По спине побежали холодные мурашки, казалось, что кто-то стоит за моей спиной, и мне было слишком страшно, чтобы обернуться. Как будто бы сама смерть подошла и пристально на меня смотрела, и протягивала уже даже ледяную руку к моей шее.

Но отряд, похоже, ничего не замечал. Они переговаривались, занимались своими делами: кто чистил оружие, кто вырезал что-то из дерева, кто курил, кто травил байки, которые все уже слышали по двадцать раз, но при этом все, все отстукивали какой-то ритм. Кто притопывал ногой, кто барабанил пальцами по дереву рядом, кто насвистывал, кто качал головой – так или иначе они все поддерживали ритм, заданный аурой элронца.

В какой-то момент мне подумалось, что он гипнотизирует их на самоубийство. Потом, что на убийство друг друга… И, наверное, надо закричать? Но что? Поверят ли они мне? Или убьют первой? А если я не права, и это меня от голода и переживаний глючит, а элронца убьют ни за что? Да и возможно ли это в принципе? Эх, как же я мало знаю о других расах. Если вернусь, запишусь на все факультативы, которые можно… Так, всё-таки, кричать?

Дальше я додумать не успела, так как события завертелись очень быстро.

Элронец перестал пульсировать и открыл глаза, которые вместо серебристых стали абсолютно чёрными. Все остальные тоже прекратили ритм и настороженно заозирались, и было от чего. Вокруг стояла неестественная, и поэтому жуткая, тишина. Даже в проклятом лесу кроме всяких ужасов водятся и нормальные птицы и звери (ну, мутировавшие слегка, но узнаваемые), да и просто ветер, в конце концов, – всё это создаёт некий фоновый шум. Сейчас же не было ничего. Плотная, густая тишина. И никто не сомневался, что это затишье перед бурей.

А потом обережный круг (на самом деле, полусфера, но называется кругом), который всегда устанавливали на ночь, стал обрастать тьмой с той стороны. Звуков по-прежнему не было, но, казалось, что кто-то невидимый в этой тьме ощупывает нашу защиту, пытаясь понять, в каком месте расколоть.

Я перевела взгляд на элронца и уже собралась потребовать объяснений, но тут темнота взорвалась сонмом душераздирающих звуков – хотелось упасть на землю и зажать уши, и визжать, чтобы хоть как-то перекрыть эти совершенно чужие человеческому уху звуки, и бросилась в атаку – полусфера стала заметно продавливаться в одном месте.

“Я всех погубила” – билось у меня в голове, ровно до того момента, как я увидела весь отряд, спешно запрыгивающий в портал. И гаденькую усмешку командира (у него все такие, не только фирменная), перед тем, как он предпоследним зашёл в портал. Ну а что? Проблема решилась сама собой. Не успели спасти целительницу. Запаниковала дурочка, бросилась прочь от портала. Сама-дура-виновата.

А вот фиг – я вырвала руку у элронца и бросилась изо всех сил к закрывающемуся порталу, уже понимая, что не успеваю. Совсем не успеваю. Хана мне.

Ну, или почти хана – у меня же есть ещё свой амулет, придётся использовать. Ощущение перехода накрыло, когда до портала оставалось ещё метров пять по моей субъективной оценке. И, кажется, до того, как я смогла активировать свой амулет.

Вывалившись по другую сторону портала, я в последнюю секунду успела подставить руки, чтобы не пробороздить пол носом, и заозиралась, ища пресловутых целителей, которые, мне верилось, должны встречать телепортирующихся в Орден Светлого Лика. Потому что до портала я точно не добежала… Точно-точно. Но на меня смотрели всё те же дружелюбные лица, что и последние три дня. И никаких целителей. Один, самый дружелюбный, направился ко мне, поигрывая ножом.

– Успела-таки, тварь. – В голосе командира Кана сквозило поровну досады и предвкушения.

Признаться, у меня были некоторые сомнения, что они решили оставить меня на растерзание проклятому лесу и элронцу с его демонами, или кого он там призвал, намеренно. Теперь все сомнения пропали. Я всё-таки активировала свой амулет переноса и улыбнулась, глядя командиру в глаза и возвращая комплимент:

– Успела, тварь.

На секунду сердце ёкнуло, что не сработает амулет, но он не подвёл – хоть в чём-то повезло.

Руки у меня дрожали, в горле стоял комок, сердце билось как сумасшедшее. Кажется, меня нагнала паника, в которую мне, как приличной девушке, полагалось впасть гораздо раньше. Но очень уж жить хотелось.

Я даже не сразу заметила молодого целителя, который, кажется, уже несколько минут повторял какой-то вопрос.

– Дай попить? – всё, что я смогла выдавить. Обхватила стакан двумя руками и, постукивая зубами о края, моментально его осушила. Жалобно попросила ещё.

Молодой парень в форме целителя мягко улыбнулся и пообещал, что всё будет. Через пару минут. А пока, если мне помощь не нужна (а по моей ауре он бы сказал, что не нужна), и я не жду телепортации товарищей (тут я вздрогнула и с ужасом на него посмотрела), не могла бы я проследовать в другое помещение, а то сюда может ещё кто телепортируется, кому куда хуже, чем мне.

Я могла. Особенно держась за этого самого целителя, так как ноги дрожали не хуже рук.

Несмотря на отсутствие физических повреждений и потребности в помощи целителей, я решила переночевать в Ордене Светлого Лика. В конце концов, в стоимость, которую мне теперь пять лет выплачивать, входила помощь и проживание в течение трёх суток. Так что хотя бы одни сутки я могу себе позволить… Тем более что идти мне было некуда. Общежитие при Высшей школе Целительства на каникулы закрывалось. Вернуться туда можно не раньше, чем через два месяца – я планировала после практики заехать к родственникам и погостить у них. Но теперь нужен был другой план – тратить ещё раз неделю на дорогу совершенно не хотелось, как и вообще ехать в сторону проклятого леса. Вдруг меня там подстерегут эти… соратнички. Да и денег у меня не было – мне должны были выдать стипендию в конце практики, а я её закончила досрочно, если можно так сказать…

Значит, надо искать подработку и комнату. Эх… Ещё я потеряла браслет, видимо, оставила в руке у элронца, когда вырвалась. Или потеряла на бегу к порталу. Браслет было до обидного жалко – он мне очень нравился. И я верила, что он приносит удачу. Глупо, но работало.

На секунду мелькнула мысль – а может, надо было остаться с элронцем в лесу? Он, вроде, не хотел причинять мне вред – это я запаниковала, и, вырвав у него руку, ломанулась в портал. Не зря же он просил далеко не отходить, и это его “потом поймёшь” – может, защитить действительно хотел? А может, на какой ритуал приберёг – вмешалась самая трусливая, пардон, осторожная, часть моей натуры. Девственницы они почти как драконы – редкие и ценные. Ну ладно, преувеличиваю. Не настолько редкие и ценные… к тому же ценность девственности для ритуалов очень даже спорна…

А с порталом вообще штука странная – я точно знаю, что не добежала. Я была в пяти метрах, когда он уже почти закрылся. Мог ли элронец как-то поспособствовать моему перемещению?

Вероятно, это проявление благодарности за попытку помочь? Мысль, что я могла ему понравиться, как женщина мужчине, отмела сразу. Хотя мне бы, конечно, это польстило… Нет, у меня нет комплексов по поводу внешности, но три дня в лесу без воды никого не красят. А ему и вообще не до этого было… он жизнь спасал. Себе.

А меня отправил порталом к толпе воинственно настроенных негодяев – ну и что, что я сама туда рвалась… он-то не знал, что у меня амулет есть. Или знал?

Почему-то мне очень хотелось верить в благие намерения элронца в отношении меня. Наверное, потому что элронцы – одна из самых редких и овеянных мифами рас. Мне, конечно, хотелось с ним дружить. Я даже, наверное, влюбилась. Нет, не в мужчину – я и рассмотреть-то его толком не успела, всё, что помню – это нечеловечески серебристые глаза и ощущение руки в руке. Я влюбилась в сказку. А сказка меня беспардонно отправила в жестокую реальность, где меня собирались пристукнуть… Я поняла, что мысли опять пошли по кругу, и приказала себе спать. Лечить себя целители не могут, но вот помочь себе успокоиться, сконцентрироваться или заснуть – сколько угодно.

Надо ли удивляться, что мне приснился элронец и его дракон. Драконов я видела только на картинках, элронца тоже толком не рассмотрела – только глаза, так что во сне мне виделся гибрид – белый дракон с глазами элронца. Он смотрел на меня, не моргая, и, кажется, улыбался. Или усмехался. Я по мордам не очень-то эмоции определяю, так что не знаю, чего он там кривился. Дракон дыхнул огнём, и я проснулась, не успев сказать ему, чтобы не пробовал на мне свои демонические и драконские штучки. И ощущая жар на лице почему-то.

Кстати, вопрос о моём волшебном попадании в портал начал мучить меня с новой силой, но уже совершенно с другого ракурса. Мне придётся пойти на сканирование памяти – иначе я не смогу объяснить, почему прервала практику. Я должна показать командира отряда во всей красе, как он шёл ко мне с кинжалом, и это его “успела, тварь?”. А значит, надо показать и события до, а то как-то история не складывается. С другой стороны, сканирование памяти – это всё-таки не полное погружение, и мои чувства и мысли не считываются. Возможно ли, что считывающие не обратят внимание на несоответствие в несколько секунд? Буду надеяться на это. Иначе я не отделаюсь от вопросов про элронца – к сказке хочется прикоснуться всем.

Умывшись и позавтракав, я отправилась разыскивать старшего целителя Ордена. Кажется, его весьма насмешил предложенный мной обмен: двое суток якобы положенного мне проживания на сутки в библиотеке; а, может, он просто умилился тяге к знаниям у будущей коллеги, но разрешение на посещение библиотеки я получила.

Вообще, мне полагалось сразу явиться к научному руководителю и покаяться насчёт проваленной… ну, то есть, экстерном законченной практики. Но любопытство… то есть, тяга к знаниям, оказалась сильнее долга.

Я даже есть не пошла, – кто-то из целителей принёс мне перекус, а затем и ужин в библиотеку. Жалко, я поздно заметила и не поблагодарила. Удобно устроившись за одним из столов – массивных, с резными ножками и волшебными светильниками для удобства чтения и письма, почувствовала себя практически видным учёным-исследователем. И углубилась в книги заботливо подобранные библиотекарем.

Итак, разные источники говорят о разном количестве элронцев в мире. От ста до тысячи – похоже, ребята вымирают? В одном источнике – три тысячи, но источник весьма старый. Именно из-за их малочисленности ходили слухи, что они вообще приходят из другого мира.

Про драконов было непонятно. Какие-то авторы писали, что это миф, основанный на мистификации, другие же утверждали, что случаи дружбы и совместного появления драконов с элронцами встречаются. И гораздо чаще, чем с какими бы то ни было другими расами.

И в остальном тоже – сплошная неясность. Сколько живут – неизвестно. Кто-то пишет, что как люди, кто-то, что чуть ли не тысячу лет. Достоверно выяснила только одно – элронцы-таки существуют (ха-ха). И отличаются, прежде всего, магией – считалось, что она плохо сочетается с остальной магией в нашем мире. Но ведь элронец как-то отследил, куда вёл портал? И меня как-то телепортировал туда же.

Под утро меня таки сморило, я так и заснула – сидя, положив голову на книгу с какой-то очередной легендой, где мельком упоминался элронец.

Проснулась я, чётко зная, чего хочу. Ну, помимо завтрака и утренних процедур. А хотела я писать дипломную работу про эрлонскую магию и её взаимодействие с людской магией.

Это я и объявила научному руководителю, поймав его обедающим в столовой. И только потом смущенно поздоровалась. Сегодня был последний день защиты дипломных работ, так что мне повезло. Приди я на день позже и пришлось бы два месяца ждать, а у меня все зудело приступить к исследованию немедленно. Злоключения с практикой в моей легкомысленной голове как-то незаметно отошли на второй план, и я даже слегка удивилась, услышав от профессора растерянное "Ая, ты почему здесь? Ты же на практике!".

Признаться честно, я репетировала объяснительную речь, которая бы всех устроила. И научного руководителя, и Надзорный совет. Но отрепетированные фразы, как водится, в нужный момент вылетели из головы, и начала я с банального "так получилось". После чего упёрла взгляд в мозаичный пол. Мозаику пора было подновить. Да и сам пол бы помыть не мешало…

Профессор Конт тяжело вздохнул, печально посмотрел на ароматную булочку и дымящийся кофейный напиток и, отодвинув их в сторону, кивком указал мне на место напротив за столом и сказал:

– Рассказывай.

Увы, заготовленная речь так и не пришла на ум – наверняка, будет вспоминаться потом, когда уже никому не нужна, так что рассказывала я сбивчиво, заново переживая все события и старательно глядя куда угодно, только не на профессора – так было легче не заплакать. Например, занавески вон симпатичные… зелёненькие. А стол изрядно царапанный… не одним поколением студентов, наверняка…

Несмотря на все усилия сдержаться, я всё же заплакала в конце – стол перед взглядом расплылся, и царапин стало не видно. Мне до сих пор становилось жутко при мысли, что было бы, если бы у меня не было телепорта.

Выслушали меня внимательно, но моего пессимизма не поддержали. Профессор пожевал губами, погладил уже почти полностью седую бороду, борода была по последней моде – короткая и клинышком, мягко коснулся моей ауры, успокаивая, и, наконец, заговорил:

– Он бы не тронул тебя. Ну, может, припугнул бы чуть-чуть. И после попробовал договориться. Если гибнет член отряда, то тут сканирование памяти обязательно для всех. А уж в случае гибели практиканта-целителя, привлекли бы наш Надзорный совет…

Я молчала, переваривая информацию. Чувства она вызывала смешанные. С одной стороны, мне стало очень жалко амулет переноса (мне за него ещё расплачиваться много лет). Да, простите, что я всё про деньги, но деньги там бо-о-о-ольшие. С другой стороны, я всё равно была рада, что больше ни минуты не проведу с теми людьми… Ведь правда? Мне же не надо туда возвращаться? Последний вопрос непроизвольно вырвался вслух и вызвал снисходительную улыбку и ещё одно поглаживание бороды – профессор ей очень гордился:

– Нет, не надо. Формально, если дело обстоит, как ты рассказываешь, ты имела право прервать практику.

Я заулыбалась, и научный руководитель поспешил вернуть меня на землю:

– Пройдешь практику в сыскном ведомстве.

Уже открыла было рот, чтобы поныть – мол только не это, но сказала только:

– Спасибо.

Практику в сыскном ведомстве обычно вообще не назначали, если только не находились добровольцы – работать с трупом для целителя довольно мучительно. Но и оплачивалась работа такая очень хорошо. Насколько целителю было паршиво при работе с мертвым телом, определялось индивидуальными особенностями. Тех, кому было почти комфортно – полностью комфортно не могло быть никому, – были единицы. И платили за такую работу весьма прилично. А деньги мне сейчас нужны, очень. Да и насколько я помнила свои ощущения с первого курса, работать с мёртвыми я смогу. Особенно зная, что это всего на три недели и за хорошую оплату.

Так что получив от научного руководителя направление и заручившись его согласием на тему диплома “Элронская магия и её взаимодействие с общей магией при воздействии на людей”, я отправилась к месту будущей практики. Надеюсь, она будет более спокойной, чем предыдущая.

Ещё одна хорошая новость была, что Надзорный совет соберётся не раньше осени, так что свои злоключения я изложила в письменном виде, в трёх экземплярах и отдала секретарю в деканате.

И этого было бы достаточно, если бы все остались живы.

Глава 2

Прошла уже неделя моей практики в сыскном ведомстве, и пока что мне невероятно везло – всего один труп, и тот убит банально ножом, без магии. Приятного, конечно, тоже мало, но терпимо. А ещё мне выдали оплату за первую неделю, и я, наконец, могла расплатиться с долгами за комнату и отнести очередной взнос за амулет телепортации – завтра как раз подходил срок.

В общем, настроение было довольно-таки радужным. Ровно до того момента, как уже взявшись за ручку входной двери в доме, где я сняла комнату, всего в пяти минутах от отделения сыска, я услышала тихое и вежливое “Ая фон Дорт?”.

Медленно выдохнула, непроизвольно сжав дверную ручку так, что даже больно стало – кажется, рука у меня теперь будет с отпечатками завитушек, и ровным голосом сказала: “Без “фон”. Просто Ая Дорт.”. И только потом повернулась. Мне любезно улыбались два симпатичных молодых инквизитора. Ох, ты ж!

– Что Вам угодно? – кажется, голос не дрожал. Хотя, думаю, они привыкли. Ничего приятного во внимании инквизиции нет. Ни для кого.

– Всего лишь задать Вам пару вопросов, – улыбнулся одними губами один из инквизиторов. Ага, по вопросу от каждого, не иначе. Второй просто молча и в упор меня рассматривал. – Пригласите зайти?

Я кивнула, получилось как-то нервно, и первой вошла в дом, показывая дорогу. Хотя, возможно, они прекрасно осведомлены, где моя комната. А то и побывали в ней.

Комната, собственно, была на первом этаже, и у меня мелькнула глупая и неуместная мысль: если что – можно выпрыгнуть в окно. Определённо, нервы.

Сама села в кресло, оставив им обшарпанный диван. Кресло, впрочем, было не лучше, они с диваном явно когда-то были одним комплектом и состарились, как и полагается, вместе. Кресло для себя я выбрала потому, что хотелось сохранить хоть какую-то дистанцию.

На своих незваных гостей смотреть не хотелось, и я задумчиво смотрела по сторонам, словно сама оказалась тут первый раз. В комнате было немного мебели, но для меня это скорее плюс – я люблю пространство. И терпеть не могу, когда нельзя сделать и двух шагов, не споткнувшись о какой-нибудь стул или любой другой предмет мебели, как это было в общежитии – там мы на двоих делили комнату в два, нет, даже, наверное, в три раза меньшую, чем эта. В этой было метров тридцать, высокий потолок – более трёх метров, и два высоких же окна, занавески на которых были единственным предметом интерьера младше меня, на них ещё чётко просматривался рисунок – легкомысленные цветочки. На подоконниках стояли различные комнатные цветы в горшках самого разного размера – остались от предыдущего жильца, как пояснила мне хозяйка дома. “Можешь делать с ними, что хочешь” – сказала она, и я решила оставить, поливала, когда вспоминала, и даже подкормила один своей энергией – растения тоже можно исцелять, хотя и труднее, чем людей, слишком они иные. Но зато и энергии на комнатный цветочек надо куда меньше, чем на человека.

Вообще, обстановка в комнате говорила об утраченной роскоши – и пол, и мебель были явно хорошего качества, но им было слишком много лет. Они ещё исправно служили, но свой фешенебельный вид уже потеряли. Кроме кресла и дивана – на нём я, собственно, и спала, даже не раскладывая, был ещё шкаф, поистине огромный – даже перевези я все свои вещи, не заполнила бы и половину. Впрочем, как говорила моя соседка по общежитию, у меня просто возмутительно и непозволительно мало вещей.

Стола в комнате не было, вместо него я использовала один из подоконников – он был достаточно широким. Придвигала к нему кресло, и получалось вполне приемлемое рабочее место.

Я уже всю обстановку рассмотрела заново, а инквизиторы всё молчали. И, подавив желание забиться в кресло с ногами, а ещё лучше спрятаться за него или в шкаф – взгляды у господ инквизиторов были недобрыми, выпрямилась и вопросительно взглянула в ответ.

Вообще, моя совесть была чиста, насколько в принципе может быть чиста совесть человека с магическими способностями. Целители вообще редко интересовали Инквизицию. Разве что как свидетели. Может, они хотят узнать об элронце? Но что там могло привлечь инквизицию?

– За что Вы их убили? – всё тем же тихим, ровным и абсолютно безэмоциональным голосом спросил вдруг один из инквизиторов. Различала я их с трудом – они были похожи, как братья. Оба светловолосые, примерно одного роста, оба с холодными колючими глазами. А подробно рассматривать как-то неудобно было.

Я подумала, что ослышалась. И, наверное, минуту смотрела на задавшего вопрос инквизитора круглыми глазами. Поняла, что пауза затягивается, а вопрос, видимо, действительно мне. И действительно именно такой. Пришлось уточнить:

– Кого?

– А расскажите обо всех, – любезно предложил второй представитель этого замечательного ведомства.

Видимо, от нервов, появилось желание пошутить и рассказать о трёх тараканах, которых я, каюсь, прибила за время проживания в этой комнате. Но с инквизиторами шутки плохи.

– Я. Никого. Не убивала. – Медленно, почти по слогам. Чтобы точно поняли.

– А что, смертельное и необратимое проклятие, по-Вашему, не убийство? – это опять инквизитор номер один. Все тем же неживым голосом. Наверное, надо было попросить их представиться. Но в середине разговора как-то уже неудобно. Тем более, в середине такого разговора.

– Я. Никого. Не проклинала. – Я начинала потихоньку злиться. Нет бы хоть сказали в чем дело.

А инквизиторы-то, судя по всему, не рядовые. Знаков отличия они не носят, но далеко не каждый сотрудник Инквизиции может отличить правду ото лжи без специальных амулетов. Эти господа, насколько я могла заметить, были без амулетов. А значит, довольно сильные маги.

Моё последнее заявление вызвало странную реакцию – в глазах у господ инквизиторов появился интерес, а в голосе эмоции.

– Вам знакомо проклятие “чёрная метка”, оно же “спираль”?

Ого! Одно из запрещенных заклятий. Но я-то тут причём?

– Я знаю, что есть такое проклятие. И как оно действует. А также, что его невозможно снять. Но я не знаю, как оно накладывается, и ни разу ни на кого не пыталась и не хотела наложить данное проклятие, – чистосердечно открестилась я.

Инквизиторы молча переглянулись.

– А дело-то гораздо интереснее, чем я думал… – протянул, наконец, инквизитор номер два.

– А кто умер-то? – немного осмелела я. Была морально готова к любимой фразе всех силовых ведомств “Вопросы здесь задаю я”, но инквизиторы не опустились до такой банальщины. Они просто не заметили мой вопрос. Ну да ладно.

– Почему Вы прервали практику?

– У меня были основания полагать, что командир Кан угрожает моей жизни. И я воспользовалась амулетом переноса. Мой научный руководитель, профессор Конт, признал мои действия правомерными, хоть и объяснил, что реальной опасности не было. – Что-то я с перепугу стала говорить как адвокат в суде.

– Рассказывайте, – милостиво разрешил инквизитор номер два.

Я и рассказала. На этот раз всё по написанному. В конце концов, они наверняка получили одну из копий моего отчёта. Но бумаге, видимо, не поверили. Однако и рассказ их тоже не удовлетворил.

– Покажете? – всё с той же снисходительной интонацией произнёс всё тот же инквизитор, который номер два в моей системе координат.

Ещё раз ого! Они и сканирование памяти могут провести? Во что же я вляпалась, если ко мне прислали инквизиторов с такими обширными возможностями?

– Вы про сканирование памяти? – на всякий случай уточнила я. А то мало ли. Вдруг пантомиму хотят. Да, не смешно, я знаю. Это всё нервы, нервы.

Инквизитор кивнул.

– Если очень надо, то покажу, – энтузиазма я не испытывала: ну кому охота, чтобы в его воспоминаниях копались? Но отказать в сканировании памяти у меня не было повода. Можно, конечно, отказаться проходить его прямо сейчас – я вроде бы уже не подозреваемая всё-таки, но завтра-послезавтра придёт повестка, и на сканирование пойти всё равно придётся. А так – сэкономлю себе и ребятам время.

Моя искренняя готовность помочь просуществовала недолго – ровно до того момента как Инквизитор номер один активировал записывающий кристалл и лживо (это я потом поняла, что лживо, а тогда он мне уже почти нравился, гад) улыбаясь сказал:

– Итак, Ая Дорт, подтвердите своё согласие на изъятие воспоминаний инквизитором десятого ранга Деймом и инквизитором восьмого ранга Солейсом.

Я ждала, что он сейчас поправится. Или коллега его поправит. В конце концов, сканирование памяти – куда меньшее вмешательство, чем изъятие воспоминаний. При сканировании последствий для психического здоровья никаких. Если маг, выполняющий сканирование, ошибётся, то просто не увидит ничего. Ну, или увидит что-то не то – неприятно, но совершенно не смертельно. Если же напортачить при изъятии воспоминаний, то можно полностью разрушить личность. Фактически убить. И даже если сделать всё идеально, у человека, подвергшегося такой процедуре, останутся провалы в памяти. И головные боли. И высокая вероятность психических расстройств в будущем. В общем, разница была. И огромная. Но они молчали и выжидающе смотрели на меня.

Кажется, кто-то заигрался и зарвался – это я про инквизиторов. Я же едва не сделала глупость, уж очень возмутила меня попытка сыграть на том, что обычно люди не знают точных названий ментальных процедур. Но, всё же, удержалась – наживать врагов среди инквизиции не хотелось, поэтому решила прикинуться дурочкой. Хотя, что там прикидываться…

– А мы разве не о сканировании памяти говорили? – как можно наивнее поинтересовалась я, доверчиво заглядывая в глаза инквизитору Солейсу (это который номер один).

Инквизитор деактивировал кристалл и с раздражением на меня посмотрел.

– Да, Вы правы, Ая. Но процедура изъятия воспоминаний предоставит нам более полную картину, – почти успешно скрыв недовольство, сказал он. Угу, в этом-то я и не сомневалась, просто идиоткой в самом начале жизни становиться не хочется. А он продолжал, обманчиво мягко. – Вы же понимаете, случай необычный…

– А я слышала, что эта процедура небезопасна… – протянула я с сомнением. Честно говоря, было страшно. Если они захотят, ничто их не удержит от принудительного изъятия этих несчастных воспоминаний. Если бы приставка “фон” к фамилии была в силе, они бы не посмели. А так…

– Вы правы, – всё так же мягко и доверительно продолжил Солейс. – Могут быть… определенные последствия. Но мой коллега – очень умело проводит эту процедуру. Вы практически ничего не почувствуете…

“… уже никогда” – мысленно договорила за него горькую правду.

Я затравлено оглянулась – надо было садиться на диван, была бы ближе к выходу. Теперь же инквизиторы находились практически как раз между мной и спасительной дверью из комнаты. Хотя, даже если удастся выбежать из комнаты, всё равно догонят…я ведь никогда не была сильна в спринте. Да и куда бежать-то?

Молчание затянулось, инквизиторы стали нетерпеливо переглядываться.

Спасла меня хозяйка дома, за это я простила ей разом и тараканов, и обшарпанную мебель и всё-всё-всё. Хотя мебель и так меня не сильно смущала.

– Ая! Аяааа! – Она всегда начинала кричать метра за два-три до двери. И только потом стучалась. То ли давала мне время спрятать любовников в шкаф – он вместил бы как минимум трёх, ибо шкаф был большой, как я уже говорила, но без полок. То ли заодно давала знать остальным жильцам, что она тут. Не знаю. Но в этот момент я её любила, как родную.

И бросилась к двери.

– Ара Ивгения! – Боюсь, в моём голосе было многовато восторга. По крайней мере, Ивгения подозрительно на меня посмотрела, раньше я её встречала вежливо, но спокойно. – А у меня тут господа инквизиторы – радостно затараторила я. – Простите, я совсем забыла, что обещала Вам помочь.

Тут глаза Ивгении округлились, но, видимо, мои глаза в свою очередь были уж очень умоляющими, и она промолчала.

– Уже надо идти, да?

Ара Ивгения молча кивнула и, слегка отодвинув меня, заглянула, наконец, в комнату. Инквизиторы привстали и слегка поклонились – хозяйка моя была из дворян. И, кажется, не любила инквизиторов – их вообще мало кто любит, но почти никто не осмеливается демонстрировать неприязнь, по крайней мере, никто из одарённых. Ара Ивгения же не считала нужным скрывать своё отношение, то ли в силу дворянского происхождения, то ли из-за отсутствия дара – взгляд её стал откровенно неприязненным. И она сухо поинтересовалась:

– Могу я взглянуть на предписание? Или по какому праву Вы находитесь в моём доме? Ая не имеет права приглашать гостей без моего разрешения.

Инквизитор Солейс… кажется, говорю же – путаю я их – молча протянул ей предписание.

– Вина подтвердилась? – Спокойно спросила Ивгения, просмотрев полученную от инквизитора бумагу.

– Нет. – Вынужденно ответил Солейс. И торопливо добавил – Но Ая Дорт – важный свидетель.

– Понимаю, – кивнула Ивгения. И мне показалось, что она сейчас уйдёт, оставив меня с моими проблемами в виде инквизиции одну. И осуждать её за это я бы не смогла. Но она меня удивила. – Тогда, видимо, ей надо прибыть к дознавателю? С каких пор боевые маги, – она кивнула на предписание, – ведут расследования?

Упомянутые боевые маги досадливо поморщились.

– Ара Ивгения, Вам же не нужны неприятности? – Вкрадчиво произнёс инквизитор и боевой маг, чтоб его, Дейм.

– Прежде чем Вы перейдёте к угрозам, господа, наведите справки о том, кому угрожаете! – Судя по ледяному тону, ара Ивгения, похоже, действительно их не боялась. И они пошли на попятную. Думаю, действительно решили навести справки.

– Что Вы, ара! Какие угрозы! Просто хотели Вас предупредить, что обстоятельства дела до конца не выяснены и, возможно, для Вашей же безопасности, Вам стоит внимательнее относиться к выбору жильцов… и даже пересмотреть текущий их состав.

Ара Ивгения усмехнулась и отошла в сторону, явно намекая, что господам пора и честь знать. Те раскланялись и удалились.

А я по-новому смотрела на ару Ивгению. При первом знакомстве она мне показалась излишне резкой, прямолинейной и даже слегка заносчивой – я пришла к ней снимать комнату по рекомендации начальника отделения сыскного ведомства, где проходила практику. Представляла я себе почему-то благообразную старушку – божий одуванчик, ну а как ещё должна выглядеть вдова, сдающая комнаты? И, встретившись с действительностью, растерялась. Ара Ивгения была довольно молода – наверное, ей было лет тридцать пять – сорок. Она была красива, очень, и красива той яркой, кричащей красотой, на которую невозможно не обратить внимания. И голосом обладала звучным. Ничего общего с божьим одуванчиком, да. При этом она была ещё баснословно богата – у неё было более десятка домов по всему городу, в которых она сдавала комнаты, и более того, она была ещё и дворянкой.

Я тогда в разговоре с ней чувствовала себя как на допросе или на экзамене. И ей не должно было быть никакого дела до бедной, хоть и опрятной, девчонки-студентки, которая и комнату-то сняла всего на месяц. А вот поди ж ты, вмешалась. За что я ей крайне благодарна.

Кстати, зачем она меня искала, интересно знать? Решила напомнить про долг за комнату? Лично – вряд ли, у неё были помощники, и обычно она беседовала с постояльцами сама только при первой встрече. Правда, я почему-то стала исключением – то ли не вызывала доверия, то ли наоборот, ей хотелось взять меня “под крыло”, но ко мне она приходила уже не первый раз.

Ара Ивгения, в свою очередь, тоже меня рассматривала.

– Знаешь, что у них было в предписании? – спросила она, наконец.

Я помотала головой, ощущая себя дурой – ну ведь тоже могла спросить. Даже должна была. Как бы на будущее это запомнить?

– В случае подтверждения подозрений о применении проклятия, задержать любыми средствами, в крайнем случае – ликвидировать, – бесстрастно процитировала ара.

Я сползла по стеночке. Хорошо, что шутить с ними не стала. А то бы по этой стеночке и размазали, кажется, им даже этого хотелось.

– А Вы зачем меня искали? Деньги?

Ара Ивгения чуть заметно качнула головой и протянула мне газету.

– Ты, вроде, на практике была в пограничье?

“Шокирующая смерть всего отряда и исчезновение целителя!” – кричал заголовок. Хорошо, что я так и сидела на полу, прислонившись к уже почти родной мне стеночке. Проклятие чёрной метки… весь отряд на третий день… не выжил никто… целитель-практикант пропал, тело не нашли… подозревается… дело передано инквизиции… читайте продолжение истории в следующем номере… Какое продолжение?! И что значит “целитель-практикант подозревается”?! Хорошо хоть “имя в интересах следствия не разглашается”…

Я мялась на входе, чувствуя себя… странно. И ловила на себе любопытные взгляды – в здание инквизиции мало кто из одарённых приходит добровольно. Да ещё и так настойчиво просится к дознавателю и на сканирование памяти. Не обнаружив в моей ауре безумия, инквизиторы, дежурившие на входе, весьма удивились, но к просьбе отнеслись уже серьёзнее.

Можно было, конечно, подождать повестки. Но после прочитанного в газете воспоминания буквально жгли. Да и ара Ивгения посоветовала не тянуть. Нет, я не собиралась расставаться с этими самыми воспоминаниями, скорее, мне хотелось поделиться, оправдаться, показать, что это не я, никак не я. Наверное, просто моему рассказу про элронца никто не поверил, – успокаивала я себя. Поэтому и подозревают меня. А я сейчас всё расскажу-покажу, и забуду как страшный сон. И тему диплома поменяю. Чур меня от таких сказок.

Было и ещё кое-что, где-то на краю сознания меня грызло смутное беспокойство – приходившие сегодня инквизиторы явно вели какую-то свою игру. Не знаю, на чьей стороне – элронца, или кого-то другого, но определенно у них есть какой-то свой интерес, помимо расследования. Иначе не говорили бы об изъятии воспоминаний. Кому-то зачем-то было нужно, чтобы я всё забыла. А я забывать не хотела.

К дознавателю меня всё же проводили, и даже довольно быстро. Второй этаж, третий кабинет направо – зачем-то решила запомнить я. Сам дознаватель сидел за столом, на котором был небольшой беспорядок, и что-то быстро писал. Был он чем-то неуловимо похож на моих сегодняшних гостей, хоть и не в форме инквизитора – может, у них причёски фирменные? Когда мой провожатый доложил обо мне, дознаватель даже не поднял головы, просто кивнул и продолжил что-то писать. Выслушал мои сбивчивые оправдания, рассмотрел подсунутую газету, отложив, наконец, перо, и равнодушно и всё также молча поднял на меня глаза, неожиданно янтарного цвета.

Очень усталые глаза.

Мне стало неловко. В конце концов, уже всё произошло. Могла бы и завтра утром прийти, а не бежать в конце дня. Вряд ли за ночь бы что сильно поменялось… Я уже была готова извиниться и сказать, что приду завтра – мне, кстати, стало легче, уже просто от того, что выговорилась, но тут он улыбнулся:

– Хочешь чаю?

– Хочу. – И, вспомнив, свою прошлую ошибку, решила сразу уточнить – А Вас как зовут?

– Ягхар. – Вот так, без фамилий, титулов и должности. То ли попытка создать дружескую атмосферу, то ли секретность.

Я думала, позовёт кого-нибудь, но он встал из-за стола, высокий – отметила я про себя, и направился к шкафу. Наблюдая, как он кладёт чай в чайник, заливает его водой, вскипяченной прикосновением руки (вот мне бы так! – крайне полезный в хозяйстве навык) зачем-то спросила, имея в виду всякие магические травки, способствующие сотрудничеству со следствием.

– А чай без добавочек? – И тут же почувствовала себя дуррой, в который раз за сегодня. Или вообще обладательницей мании преследования.

Ягхар заинтересованно на меня посмотрел:

– А нужны? – И не дожидаясь ответа – Без. Чистый, горный, крупнолистовой. Сойдёт?

Спрашивать, почему он ко мне «на ты» не решилась. Может, это хороший знак? Плохих мне уже и так хватило…