Весна Гелликонии Олдисс Брайан

Аоз Рун резко осадил хоксни на вершине холма. Он дернул поводья так резко, что животное встало на задние ноги.

— Сука! — крикнул Аоз Рун свирепо. Его голос эхом вернулся к нему.

Затем он резко дернул поводья и понесся вперед, не думая о том, что Грей занесет его далеко от Олдорандо. Его пес и преданный лейтенант следовали за ним. Только-только наступало утро. И уже тень упала на планету. Аоз Рун взглянул вверх и увидел, что тусклый диск Беталикса уже откусил кусок Фреира. Курд завыл и прижался поближе к ногам хозяина.

Грей мчался вперед полным галопом, и Аоз Рун не останавливал его, не замедлял его бег. Он просто сопротивлялся хоксни, старающемуся сбросить его с себя. Затмение тоже подействовало на Грея.

Обеспокоенный небесными явлениями, Элин Тал скакал за Аоз Руном, стараясь подчинить себе Дрифтера, его жеребца. Они скакали, стараясь не отстать от Аоз Руна и Грея.

Когда Аоз Рун наконец усмирил Грея, его настроение улучшилось. Он рассмеялся без злобы, похлопал Грея по холке и заговорил с ним мягко, как не говорил ни с одним человеком.

Медленно, уверенно Беталикс пожирал Фреир. Укус фагора. Старые легенды вспомнились Аоз Руну — оба светила не друзья, а враги, обреченные сражаться друг с другом целую вечность.

Он отпустил поводья, предоставив животному самому выбирать свой путь. А почему нет? Он может вернуться в Олдорандо и править как прежде. Но разве будет этот город прежним, когда она ушла… ушла, сука… Дол — это глупое несчастное создание, которое не видит ничего дальше своего носа. Дома его ждет только опасность и разочарование.

Натянув поводья, Аоз Рун направил Грея в самые заросли кустов и поехал через них, не обращая внимания на то, что ветви хлещут его по лицу, а колючки впиваются в одежду. Весь мир пришел в полный разброд, и он был не в состоянии понять причины этого. Между кустами висели высохшие водоросли, но мозг его был так далеко отсюда, что он игнорировал эти свидетельства недавнего наводнения.

Нижний ободок Беталикса был окрашен серебром, когда светило продолжало втягивать в себя своего врага и компаньона. Затем и сам Беталикс укрылся за облаком, которое ветер принес с запада. Начался сильный дождь. Аоз Рун наклонил голову и продолжал ехать вперед. Шум дождя усиливался. Вутра демонстрировал свою ненависть.

Аоз Рун направил хоксни из кустов на открытое пространство, заросшее густой травой. Элин Тал медленно поехал за ним. Дождь уже хлестал изо всех сил. Глядя из-под намокших бровей, лорд Эмбруддока заметил, что вдали виднеется убежище, сложенное из каменных плит. А за ним в долине протекала река, извиваясь между камнями. Дождь был таким сильным, что сквозь водяные струи очертания убежища были видны неотчетливо, однако можно было разглядеть возле входа чьи-то фигуры.

Фигуры были неподвижны. Они смотрели. Должно быть они заметили Аоз Руна намного раньше, чем он их. Пес припал к земле и зарычал.

Не оглядываясь, Аоз Рун подозвал Элин Тала к себе.

— Чертовы фагоры, — довольно легкомысленно сказал Элин Тал.

— Они ненавидят воду, — сказал Аоз Рун. — Может, из-за дождя они не вылезут наружу. Поехали.

И он медленно поехал вперед, приказав собаке держаться рядом.

Он не оглядывался и ничем не показывал, что боится. Долина, скорее всего, непроходима. Лучше взобраться на холм. И с вершины, если конечно, фагоры пропустят их туда, они могут скакать с большой скоростью. Он был не вооружен, если не считать кинжала за поясом.

Два человека двигались вперед плечом к плечу и собака бежала сзади. Чтобы подняться на холм, им нужно было изменить курс и приблизиться к фагорам. Из-за сильного дождя было трудно разглядеть что-либо, но Аоз Руну показалось, что возле хижины стояло пять или шесть монстров. Чуть сзади лениво жевали жвачку два кайдава, которых держали за поводья рабы — скорее, всего, люди. Эти несчастные апатично смотрели на Аоз Руна и Элин Тала.

На крыше, нахохлившись, сидели две белые птицы. Еще две на земле дрались из-за кучи навоза кайдава. Пятая птица сидела в отдалении на камне и рвала когтями какое-то мелкое животное, которое ей удалось поймать.

Фагоры не двигались.

Противники были уже на расстоянии броска камня и тут Курд с яростным лаем бросился к фагорам.

Поведение собаки пробудили фагоров к действию. Они бросились вперед. Видимо, фагоры нуждались в каком-то внешнем толчке чтобы перейти к активным действиям. Их нервная система не возбуждалась, пока раздражение не превышало некой пороговой величины. Увидев, что фагоры кинулись в атаку, Аоз Рун и Элин Тал пришпорили хоксни.

Это была опасная скачка. Деревья были молодые, их рост не превышал роста человека, а крона имела форму зонтика. Мимо них нужно было скакать низко склонив голову. На земле тут и там валялись громадные камни, и хоксни легко могли поломать здесь ноги. Нужно было внимательно следить за дорогой, чтобы хоксни были в относительной безопасности.

Позади слышались звуки погони. Мимо мелькнуло копье и воткнулось в землю рядом с беглецами. Но других копий не последовало. Однако позади слышался топот кайдавов и крики фагоров. На ровном месте кайдав мог догнать хоксни, но здесь, среди низкорослых деревьев, высокорослые животные были в невыгодном положении. И все же Аоз Рун и Элин Тал не могли далеко оторваться от преследователей. И он и Элин Тал вскоре вспотели не менее своих хоксни.

Они доскакали до ручья, стекающего с холма. Аоз Рун выбрал момент, чтобы оглянуться. Два белых монстра мчались за ними. Руку они вытянули вперед, чтобы защищать лица от хлещущих веток. В свободной руке у них были копья. Пешие фагоры были далеко и ими можно было пренебречь, они не представляли угрозы.

— Фагоры не отстают, — сказал Аоз Рун. — Ну, Грей, давай!

Они снова помчались вперед.

Дождь сначала стих, затем хлынул с новой силой. Деревья окатывали всадников водой, когда те проезжали мимо. Почва стала тверже, но зато увеличилось количество камней.

Два всадника фагора уже были на расстоянии броска копья.

Натянув поводья, Аоз Рун привстал в стременах. Теперь он мог видеть поверх кроны зонтиковых деревьев. Он крикнул Элин Талу, что нужно сворачивать влево. Фагоры скрылись из виду, их закрыли громадные камни.

Всадники теперь скакали по какому-то подобию тропы. Деревья стали реже. Твердая почва постепенно перешла в жидкую грязь.

У людей вспыхнули проблески надежды, и они еще сильнее подгоняли своих хоксни. Но тут из рощи снова выскочили преследователи, и Аоз Рун выругался, взмахнув кулаком. Собака мчалась рядом с ними.

Затем дорога пошла вниз. Впереди в долине росли райбаралы. Весь ландшафт, окрашенный сеткой дождя, имел довольно унылый вид. Посреди долины текла бурная река, вышедшая из берегов. Еще дальше виднелась темная линия деревьев. Сетка дождя не давала возможности увидеть, что же находится еще дальше. Низкие тучи быстро неслись по небу, не позволяя светилам появиться на небе.

Аоз Рун провел рукой по лицу, вытирая пот и дождь. Он увидел, где можно найти спасение. Посреди реки находился остров, покрытый камнями. На нем росли деревья с черными листьями. Если бы он и Элин Тал смогли бы перебраться туда — а до острова было совсем недалеко — они были бы спасены.

Аоз Рун хрипло крикнул Элину Талу.

И тут же он заметил, что скачет один. Он оглянулся и замер от ужаса.

Слева от него скакал Дрифтер, но без седока. Животное бесцельно неслось к реке.

А позади, там, где кончались деревья с зонтичной кроной, лежал на земле Элин Тал. Два фагора уже стояли над ним. Один из них спешился. Элин Тал пнул его ногой, но фагор одним рывком поднял его на ноги. Кровавое пятно виднелось на плече Элин Тала. Видимо, рана от копья. Борьба была недолгой. Ослабевший от потери крови Элин Тал снова упал на землю и фагор наклонил голову, намереваясь нанести смертельный удар рогами.

Другой фагор не стал ждать этого удара и бросился догонять Аоз Руна с копьем наперевес.

Аоз Рун сразу же пустил Грея в галоп. Он ничем не мог помочь своему лейтенанту. Он наклонился в седле и подгонял Грея, но животное уже выбивалось из сил.

Фагор догонял его. Кайдав имел преимущество в скорости над хоксни на открытом пространстве. Аоз Рун мчался к берегу реки, и его желтый плащ развевался на ветру. Так близко! Так близко спасение! Бурлящая вода, белые камни, зеленая трава, черные листья деревьев — все это было совсем близко! Но он знал, что уже поздно. Его спина взмокла от пота. Он ждал удара копьем между лопаток.

Быстрый взгляд назад. Монстр уже совсем близко. Уже отчетливо видны напрягшиеся жилы на шее кайдава. Фагор уже готовился убить! Чудовище! Глаза его горят.

Хотя Аоз Рун был уже стар, все же реакция у него была лучше, чем у фагора.

Он внезапно натянул поводья и резко осадил Грея так, что тот повернулся вокруг оси и встал навстречу преследователю. Аоз Рун скатился с седла и бросился навстречу кайдаву.

На бегу он сорвал с себя плащ и захлестнул им руку фагора, с копьем, приготовленным для удара. Затем он резко дернул плащ.

Фагор скользнул вперед в седле. Свободной рукой он ухватился за гриву животного. Освободив плащ, Аоз Рун быстро накинул его в виде петли на шею кайдава. Один рывок — и фагор упал на землю, а его кайдав, вырвавшись, поскакал вперед.

Тошнотворный запах ударил в нос Аоз Руну. Он стоял, глядя на упавшего фагора в нерешительности. Другие фагоры уже кинулись на помощь товарищу. Грей ускакал.

Аоз Рун позвал Курда, но собака, дрожа, спряталась в траву, и не подбежала.

Пока фагор поднимался, Аоз Рун схватил копье и побежал к реке. У него еще оставался шанс добраться до острова.

Но даже не добежав до реки, он понял, что бросаться в нее очень опасно: в черной воде плыли трупы затонувших животных, огромные коряги, сучья.

Аоз Рун замешкался, колеблясь, и тут фагор настиг его.

Аоз Рун вспомнил свою битву с фагором в те далекие времена. Тот его противник был ранен. Но этот уже совсем не молод. Аоз Рун понял это, когда стаскивал его с седла. Может удастся столкнуть его в реку, пока не подоспели остальные.

Но это было не просто. Чудовище все еще обладало громадной силой. Они схватились, не желая уступать друг другу. Аоз Рун никак не мог воспользоваться копьем или ножом. Они отчаянно боролись, причем фагор все время старался ударить охотника рогами.

Аоз Рун вскрикнул от боли, когда фагор вывернул ему руку. Он выронил копье, но при этом освободилось его колено. И тогда Аоз Рун нанес сильнейший удар коленом в подбородок противника. Тот пошатнулся, отступил назад и увлек охотника в воду. Они уже стояли по колено в воде. В отчаянии Аоз Рун позвал собаку, но та отчаянно лаяла на приближающихся фагоров. Их было трое, и все они бежали к месту боя.

Сильное течение несло ствол дерева, который крутился в воде. Огромная ветка высунулась из воды, как чья-то рука, и зацепила и фагора и человека. Они оба упали и скрылись под водой. Из воды вынырнула другая ветка, на которой болтались чьи-то желтые внутренности, которые при следующем повороте дерева снова скрылись под водой.

В течение четырех часов Беталикс трудился над Фреиром, стараясь проглотить его. И наконец это ему удалось. Серый тусклый свет лег на землю. Все замерло, даже насекомые притихли.

На целых три часа Фреир исчез из мира, украденный с дневных небес.

И только к закату появился его краешек. Однако никто не мог гарантировать, что люди смогут снова увидеть его целым и невредимым. Темные тучи заполнили небо от горизонта до горизонта. И вот этот тревожный день завершился. Каждое человеческое существо в Олдорандо, будь это взрослый или ребенок, пошло спать в этот вечер в состоянии страха и тревоги.

Затем поднялся сильный ветер, принесший дождь и усиливший тревогу.

В старом городе этой ночью случились три смерти: одно самоубийство и два человека погибли в пожаре. Только сильный дождь спас город от еще больших разрушений.

Свет из одного из окон большой башни высвечивал серую пелену дождя. Он плясал на потолке комнаты, где без сна лежала на постели Ойра. За окном завывал ветер, раздувая огонь в камине. Ставни окна хлопали на ветру.

Ойра ожидала. Ее тревожили комары, которые появились недавно в Олдорандо. Вообще в мире появилось много такого, чего никто никогда не видел.

Пляшущий свет освещал потолок, трещины и грязные пятна на нем, похожие на изображение старика. Старика с длинными косматыми волосами, одетого в мантию. Она попыталась представить себе его лицо, которое было спрятано за приподнятым плечом. Человек двигался. Казалось, что он двигается, перемещается среди звезд.

Устав от игры, Ойра отвернулась и задумалась. Она думала о своем отце. Когда она снова посмотрела на потолок, то увидела, что старик смотрит на нее. Его лицо было изборождено морщинами. Сейчас он двигался быстрее, в такт с хлопаньем ставен. Он шагал через миры к ней. Все тело его светилось огнем ядовитого цвета.

Ойра приподнялась и села. Возле уха жужжал комар. Почесав голову, она взглянула на тяжело дышащую Дол.

— Что с тобой?

— Очень больно?

Ойра голая соскочила с постели, накинула плащ и подбежала к подруге, чье лицо белело в полутьме.

— Может послать за матушкой Скантиом?

— Пока не надо. Давай поговорим. — Дол протянула руку и Ойра взяла ее. — Ты хорошая подруга, Ойра. Я столько передумала, пока лежала здесь. Ты и Ври… Я знаю, что вы думаете обо мне. Вы обе хорошие, но такие разные — Ври так не уверена в себе, а ты всегда уверена…

— В нашем мире иначе нельзя…

— Я всегда так мало знала. Люди всегда так плохо относятся друг к другу. Надеюсь, что я всегда буду понимать своего ребенка. Я не понимала твоего отца, я знаю. И теперь он отомстил мне. Его нет со мной в эту ночь…

Снова стукнул ставень. Дол сжалась. Ойра положила руку ей на живот.

— Я уверена, что он не ушел с Шей Тал, если ты боишься этого.

Дол приподнялась на локте, отвернула лицо в сторону.

— Мои мысли гораздо мучительнее для меня, чем боль. Я знаю, что совершенно не стою его. И все же я сказала да, а она сказала нет. Я всегда говорила ему да, и все же его сейчас нет здесь… Я думаю, что он никогда не любил меня.

Внезапно она разрыдалась, и слезы брызнули из ее глаз. Ойра заметила их, когда Дол повернулась к ней и спрятала лицо у нее на груди.

Снова стукнул ставень под завывание ветра.

— Давай пошлю рабыню за Скантиом, — предложила Ойра. Скантиом выполняла обязанности повивальной бабки в городе.

— Пока не надо, не надо, — сказала Дол. Постепенно слезы ее высохли и она глубоко вздохнула. — Времени достаточно. Времени достаточно для всего.

Ойра поднялась, закуталась в плащ, подошла к окну и закрепила ставень. Сырой ветер с силой ударил ей в лицо. Она с благодарностью глубоко вдохнула его. С улицы до ее ушей донеслись крики гусей.

— Но почему я должна оставаться одна? — спросила она в темноту ночи.

Горький запах дыма дохнул ей в лицо. Догорающий дом находился совсем рядом — напоминая о дневном безумии.

Когда она вернулась, Дол сидела и вытирала мокрое лицо.

— Сходи за Скантиом, Ойра. Будущий лорд Эмбруддока хочет появиться на свет.

Ойра поцеловала ее в щеку. Обе женщины были бледны.

— Он скоро вернется. Мужчины — они такие беспечные.

Она выбежала из комнаты, окликая рабыню.

Ветер, который ударил в лицо Ойры, проделал далекий путь. И еще более далекий путь предстоял ему. Он должен был просвистеть среди каменных утесов Кзинта. А родился он в пустынных просторах моря, которое будущие мореплаватели назовут Ардент. Ветер двигался вдоль экватора, набирая влагу и скорость, пока не наткнулся на Восточный Щит Кампанилата, Никтрихк, где он разделился на два ветра. Северный воздушный поток прорычал над заливом Чалсе и истощил себя, ослабив весенние холода Сиборнала. Южный ветер пролетел над высокогорьем Валлгос, над морем Сцимитар, над морем Иглз, прорычал над громадной пустыней, которая некогда была великой страной Борлиен, вздохнул над Олдорандо, заставив стучать ставни в комнате Ойры. А затем он продолжил свой путь, не задерживаясь тут и не услышав первых криков сына Аоз Руна.

Этот теплый ветер нес с собой птиц, насекомых, семена, споры, микроорганизмы. Он пролетел над Олдорандо за несколько минут и тут же был забыт всеми и тем не менее он сыграл свою роль в том, что должно было здесь произойти.

Пролетая, он принес тепло человеку, сидящему на дереве в весьма неудобном положении. Дерево находилось на острове посреди бурного потока, который являлся частью реки Такисса. Человек повредил одну ногу и теперь мучился от боли.

Под деревом скорчился самец-фагор. Может быть, он ждал возможности для нападения. Но во всяком случае он был неподвижен, как каменная статуя. Лишь уши его двигались, засекая малейший звук. Его птица сидела на ветвях дерева, в достаточном отдалении от человека.

И человек и фагор были выброшены на берег острова полу-утонувшими. Человек сразу же нашел для себя место, где мог чувствовать себя в безопасности — ведь он был ранен. И сейчас, когда подул теплый ветер, он сидел на дереве.

Этот ветер был чересчур теплым для фагора. Он шевельнулся и быстро пошел между камнями, которые составляли значительную часть острова.

Его птица некоторое время смотрела на хозяина, склонив голову, затем полетела за ним.

Человек задумался. Если бы убить эту птицу… это была бы победа, да и еды хватило бы на некоторое время.

Но сейчас перед Аоз Руном стояла более важная проблема, чем голод. Во-первых, нужно победить фагора. Через густую листву он мог видеть из своего убежища берег реки. Там стояли четыре фагора. Их белые птицы либо сидели на плечах хозяев, либо медленно и лениво парили в воздухе над ними. Один из фагоров держал поводья кайдава. Они стояли уже несколько часов без движения, глядя на остров.

Держась в отдалении от них, сидел Курд, его собака. Иногда она жалобно подвывала, иногда заливалась злобным лаем.

Прикусив губу от боли, Аоз Рун попытался продвинуться по своей ветке так, чтобы увидеть уходящего врага. Тот шел медленно. Так как остров был мал, то Аоз Рун предположил, что фагор сделает круг и вернется обратно. Если бы Аоз Рун был в хорошей форме, он непременно устроил бы фагору неприятный сюрприз — западню.

Он посмотрел на небо. Фреир как бы продирался сквозь переплетения сучьев. Он, после вчерашнего, был снова цел и полон сил. Беталикс затерялся где-то в облаках. Аоз Рун хотел поспать немного, но не осмеливался. Вероятно, фагор ощущал то же самое.

Скорее всего, фагор сейчас устраивает ему западню. Аоз Рун едва удержался от искушения спрыгнуть с дерева и разведать обстановку. Но искушение было сильнее его. Он некоторое время собирался с силами.

Двигаться было трудно. Его черная шуба намокла и была очень тяжелой. Но главная проблема — это его левая нога. Она сильно распухла и ужасно болела. Колено не сгибалось совершенно. Тем не менее он с трудом скользнул вниз по дереву и тяжело упал на землю. Он лежал со стонами, будучи не в силах подняться, ожидая, что в любое мгновение на него может кинуться фагор и убьет его.

Фагоры на противоположном берегу увидели его движение и теперь кричали что-то своему товарищу, но их голоса заглушались ревом бегущей воды. Курд тоже завывал, добавляя свою долю в этот шум.

Аоз Рун поднялся на ноги. У края воды он нашел сук, опершись на который, он мог двигаться. Страх, боль, холод бурлили в нем и он чуть не терял сознание. Он чувствовал, что его плоть тяжело обвисла на нем, однако жизнь еще теплилась в его некогда могучем теле. Он осмотрелся вокруг в отчаянии, ожидая нападения фагора. Однако врага не было видно.

— Я убью тебя, монстр, чего бы мне это не стоило… Ведь я лорд Эмбруддока…

Он двигался вперед шаг за шагом, прячась за грудами камней, чтобы фагоры с другого берега не видели его. Над рекой, по которой неслись сучья, стволы деревьев, трупы животных, клубился туман. Весь остров был не более двенадцати метров шириной. Он был похож на спину огромного затонувшего чудовища.

Как раненый медведь, Аоз Рун брел вперед, прижимаясь к воде, чтобы оставить как можно большее пространство между собою и местом возможного нападения.

Из густых зарослей внезапно выскочил стаг и бросился в воду. Вскоре из-под воды показалась его красно-коричневая голова с тремя рогами. Могучее животное, преодолевая мощь реки, описывающей вокруг острова широкую дугу, поплыло на другую сторону. Однако течение относило его все дальше и дальше и вскоре Аоз Рун потерял его из виду.

Немного погодя, перебираясь через сваленное дерево, Аоз Рун снова увидел белую птицу.

Она наблюдала за ним, сидя на крыше грубой каменной хижины. Стены хижины, сложенные из камня, заросли лишайником и это строение казалось творением природы, а не разума. Аоз Рун стал обходить хижину, предполагая, что фагор находится внутри.

Сразу за хижиной остров обрывался. Здесь бурлила вода и через несколько метров водного пространства остров начинался снова, как корабль, несущий на своей спине бесполезный груз камней и плывущий неизвестно куда. Разделяющий два острова поток был не более, чем полуметровой глубины. Там Аоз Рун смог бы найти безопасное убежище. Ведь фагоры ненавидели воду и вряд ли его противник смог бы перебраться туда.

Холодная как лед вода стиснула ноги Аоз Руна, как зубы аллигатора. С трудом он перебрался на другой остров и тут же упал на землю. Затем, преодолевая боль, он повернулся, чтобы посмотреть на хижину. Его враг был наверняка там, такой же большой и измученный, как и он сам.

Аоз Рун потащился по острову, осматривая его. По дороге он срезал ножом две толстые палки. Затем, держа их в руке, он снова переправился на первый остров. При этом он не спускал глаз с двери хижины.

Когда он приближался к хижине, он почувствовал, как птица фагора пикирует на него, стараясь ударить клювом в висок. Аоз Рун отбивался от птицы палками и ножом. Ему удалось ударить птицу ножом, и она отлетела в сторону, уселась на сук. Перья ее окрасились кровью.

Аоз Рун подошел к хижине и быстро запер дверь хижины, подперев ее палками. Дверь сразу же начала сотрясаться от ударов изнутри. Фагор старался вырваться наружу. Но палки держали хорошо.

Аоз Рун хотел отправиться обратно, но тут взгляд его упал на птицу. Она переступала с ноги на ногу. Кровь лилась из раны на груди. Аоз Рун высоко поднял над головой свой импровизированный костыль и с силой опустил его на голову птицы. Та была мертва.

Взяв ее подмышку, Аоз Рун снова переправился через поток.

Там он лег на землю и попытался с помощью растираний вернуть жизнь своей ноге. Боль изнуряла его. Фагор все еще рвался из хижины. Рано или поздно одна из палок не выдержит, но пока фагор был выключен из игры, и лорд Эмбруддока был доволен собой.

Волоча за собой птицу, Аоз Рун забрался в щель между двумя лежащими деревьями, чтобы обезопасить себя. Слабость накатывала на него волнами. Он уснул, спрятав лицо в еще теплые перья птицы.

Холод и онемение всего тела разбудили его, вырвали из тяжелого сна. Фреир висел в нижней части западного неба, утопая в золотистом тумане. Повернувшись в своем укрытии, он смог увидеть берег реки. Фагоры все еще ждали там. А за ними, на склоне холма, было место, где погиб Элин Тал. А над этим холмом висел траурный Беталикс. Признаков Курда нигде не было. Собака либо убежала, либо ее убили фагоры.

Нога болела уже меньше. Он выбрался из своей щели, встал.

На другом берегу потока в нескольких метрах от Аоз Руна стоял фагор. За ним была хижина, дверь которой была все еще заперта. Он выбрался из хижины, разобрав камни на крыше.

Фыркнув, фагор повернул голову сначала в одну сторону, затем в другую. Кончики его рогов сверкнули на солнце, когда он сделал это загадочное движение. Вид у него был довольно жалкий, шерсть слиплась от недавнего пребывания в реке.

Как только Аоз Рун поднялся во весь рост, он стал представлять собой хорошую мишень. Фагор швырнул грубое копье. Аоз Рун был слишком удивлен, слишком скован, чтобы увернуться, но импровизированное копье пролетело мимо. Это была одна из палок, которой Аоз Рун подпер дверь хижины. Видимо, у фагора болела рука, иначе бы он не промахнулся.

Аоз Рун сжал кулак. Скоро стемнеет. Инстинкт подсказывал ему, что необходимо разжечь костер. Он занялся сбором топлива, благодаря Вутру, что он почувствовал себя лучше, сильнее, но тем не менее он понимал, что болен. Может быть, это голод, сказал он себе. Но пища была рядом, только нужно разжечь костер.

Собрав сухие сучья, он нашел укромное место среди камней, начал быстро вращать сухую палочку между ладонями. Дерево обуглилось. Чудо свершилось, появились язычки пламени. Морщины на грубом лице Аоз Руна разгладились, когда он смотрел на разгорающийся огонек. Фагор стоял неподвижно и смотрел, ждал.

— Сын Фреира, ты сотворил тепло! — крикнул он.

Аоз Рун видел только силуэт своего противника на фоне золота западного неба.

— Да, я сотворил тепло и теперь намереваюсь поджарить и съесть твою птицу!

— Дай и мне немного!

— Через день или два наводнение кончится. Тогда мы оба сможем пойти по домам. А пока ты останешься там, где ты есть.

Фагор говорил с сильным акцентом и Аоз Рун сначала ничего не понял из его слов. Он присел возле костра и изредка поглядывал туда, где темный силуэт его противника постепенно размывался во тьме опускающегося вечера.

— Ты, Сын Фреира, болен и умрешь этой ночью.

— Болен? Да, я болен, но я все же лорд Эмбруддока.

Аоз Рун позвал Курда, но ответа не было. В наступившей темноте уже невозможно было разглядеть группу фагоров на том берегу. Весь мир погружался в ночь, все предметы превращались в свои тени.

Ему вдруг показалось, что фагор пригнулся, готовясь перепрыгнуть через водную преграду, разделявшую их.

Он погрозил кулаком:

— Ты живи в своем мире, я буду жить в своем.

Даже такая короткая фраза изнурила его. Он поднес руки к глазам и застонал от слабости.

Фагор долго не отвечал, как бы собираясь с мыслями. Наконец он произнес:

— Мы живем в одном и том же мире, и поэтому мы должны сражаться.

Эти слова достигли ушей Аоз Руна, но он не мог понять их смысл. Он помнил только что он кричал Шей Тал о том, что выжить они смогут только в том случае, если будут едины. Он поискал ее глазами и не нашел. Это типично для нее: отсутствовать в тот момент, когда она больше всего нужна ему.

Повернувшись к костру, он подбросил в него сучьев и занялся кровавым делом — начал разделывать птицу. Он отрезал одну ногу и насадил ее на острый сук. Затем он протянул сук к огню и тут же почувствовал, как огонь, сжигающий его кожу, отозвался жгучей болью в костях. Весь его скелет, казалось, был охвачен огнем. Страшная боль пронизывала все его тело. От одной мысли о еде его начинало тошнить.

Он вскочил на ноги, побежал к воде, бросился в нее и начал бегать по мелководью, разбрасывая брызги. Он кричал от боли. Ему казалось, что река застыла, а остров превратился в лодку, плывущую по водной глади. Лодка плыла, и он не мог управлять ею. Лодка плыла, погружаясь в огромную пещеру тьмы.

Но вот жерло пещеры сомкнулось, поглотив его.

— У тебя костная лихорадка, — сказал фагор. Его звали Ямм-Бхрмар. Он не был воином. Он и его друзья были мирными лесными жителями. Их кайдавов похитили. Когда среди них появились два сына Фреира, они просто подчинились древнему долгу — и в результате этого Ямм-Бхрмар оказался в таком затруднительном положении.

Лесные жители мигрировали на запад, повинуясь своим воздушным октавам. На пути они встретили соплеменников, которые сообщили им, что надвигается великая армия, которая уничтожает все и всех на своем пути. Встревоженные лесные жители продолжали свою миграцию в поисках более холодных мест, и, в конце концов, воздушные октавы привели их в эту долину, где их и застигло наводнение. Они были вынуждены повернуть обратно. Страх и смятение овладели ими.

Фагор стоял неподвижно у края воды, ожидая смерти своего смертельного врага Фреира. Его исчезновение во тьму принесло фагору облегчение. Он замерз и стал массировать раненую руку. С благодарностью он встречал ночь.

В отдалении лежал в камнях его враг. Теперь от него можно не ждать неприятностей. Все-таки ему было жаль этих Сынов Фреира. Все они обязательно заболевали в присутствии фагоров. Но это была справедливость, высшая справедливость. Ямм-Бхрмар ждал, сидя неподвижно, физически ощущая текущее время.

— Ты болен и умрешь! — снова крикнул он. Однако он и сам был болен. Он поднялся, почесал голову здоровой рукой, осмотрелся. Наступила полная темнота. Где-то на востоке Беталикс, верный солдат Беталикс, отец расы фагоров, уже пробивался в мир. Ямм-Бхрмар пошел в хижину без крыши и лег, закрыв глаза. Он спал без снов и движения.

На восточном краю неба появились проблески, предвещающие восход Беталикса. Беталикс взойдет еще много раз до того, как спадет вода. Ведь это наводнение было вызвано интенсивным таянием гигантских ледников Никтрихка. Пройдет много времени, пока реки вернутся в свои естественные русла. А еще через много времени, когда Фреир достигнет вершины своего величия, вода рек испарится и эти районы планеты превратятся в гигантские пустыни — Пустыни Мадура… Но это будет еще не скоро.

Сейчас, когда человек и фагор спали, они оба не понимали, что пройдет очень много времени, пока спадет вода. Это было временное явление — но оно будет длиться почти две сотни годов Беталикса.