Дураков здесь нет! Или приключения дракоши Белова Елена
О, а что это за пожар на берегу?
Дед Гаэли, к которому я обращаюсь с вопросом, улыбается и…
— …
Да, в ушах все еще звенит…
— Что?
— …!!!
Видя на моем лице отсутствие понимания, педагог с многолетним стажем хлопает по карманам в поисках чего-то, на чем можно писать, не находит и пытается объясниться жестами.
Жесты очень понятные — кого-то, похоже, утопили… по крайней мере, я так понимаю жест подхватывания двумя ладошками и выбрасывания в волнообразное вроде как море.
— Ужас какой. А кого?
Кажется, поняла я все-таки не так, и дед изумленно распахивает глаза и пытается объяснить заново. Я напряженно всматриваюсь в движения рук… крылья — дракон, значит… огонь… и… дальше что-то непонятное — и три пальца.
— Троих убили?
Гаэли смотрит на меня так, будто я опять выпила весь драгоценный спирт и устроила пробный сеанс драконьего стриптиза (было такое когда-то, лет семь назад, когда я только в этот мир попала).
— Мастер Гаэли, вы того… вы не нервничайте. Спокойно объясните, внятно, времени-то у нас еще полно (по моим подсчетам — не меньше часа).
Новая попытка объяснения получилась веселей.
— Крылья, да поняла я, поняла — дракон. Нет? А-а, десять драконов… или больше? Не важно? Хорошо, так что эти десять драконов сделали? Полетели в море… через море… Водички, мастер? А, вы не кашляете, а изображаете пламенный выдох, уловила. То есть эти драконы напали на кого-то. На вас? На других? Ясно, так почему пожар на берегу-то? Хорошо, молчу и слушаю. Значит, драконы напали и… а что значит эта поза цыпленка табака без гарнира? Нет, давайте сначала объясните вы про пожар, а уж потом я про цыпленка. Умерли? Ранены? То есть в том налете кто-то был ранен. Трое? И что? Их удушили?! А что это тогда такое? Придушить, завязать, забинтовать… а, лечить? Их вылечили? И поговорили? А потом отправили на… утюг? Утюг с хвостом? Не надо такие слова говорить при детях! Я не слышу, я догадываюсь. Спокойней, без нервов, все хорошо… Гарри, вот ты еще! Не надо на него крыльями махать, сдуешь на фиг… Мастер, так что там было про хвостатый утюг? Что вы в меня руками тычете? Сама я утюг? Мой утюг? А, оглянуться… куда я смотрю? В смысле что я вижу? Ну, корабль…
А, так не утюг, а корабль! Отлично. Драконов посадили на корабль, и они… ага, поплыли… сюда. Так, а при чем тут пожар?
Не они устроили. А, слезы! Матери заплакали, узрев живых деток… все понятно. Спасибо, мастер Гаэли. Вы замечательно объясняете. А теперь скажите, что там делает Орро? А что так позеленели?
Вот такая вышла дорога.
Как я ни рвалась к Рику, но воссоединиться нам удалось не скоро. Наверное, пока я добиралась, он успел и поесть, и подремать… Ну а что делать. Лететь с раненым крылом нельзя, превращаться с такой травмой тоже не особо полезно, пришлось топать пешком.
Но дорога — ерунда. Главное то, что Рик очнулся. И глухота вон потихоньку унялась. Все слышу, даже бурчание деда о черепашьей скорости пешего дракона. Все будет хорошо…
Жизнь в драконьем лагере потихоньку налаживается. Еще немало времени уйдет на залечивание ран; еще надо как-то пережить без потерь сезон бурь и перевести сюда ребят из убежища под мертвым городом Ирраш. Еще много времени уйдет на вылавливание аррохи по континенту, на воссоздание здешнего животного мира…
Но работа не волк, не загрызет.
Все будет хорошо…
Золотой блеск… наверное, еще долго у меня будет замирать сердце при виде золотой чешуи среди изломанных стволов сосен.
Рикке…
Он и правда успел заснуть, пока мы до него добрались. Спокойным сном выздоравливающего, с ровным дыханием без клокочущих хрипов. Тело еще жестко зафиксировано, чтобы не потревожить перепаханный бок, но шея уже свободна и спокойно растянулась на ароматной подушке из сосновых веток. Глаза закрыты…
Я замерла рядом, чтобы ни звука, ни шороха. Гаэли рвался проверить степень заживления ран, но глянул на меня и благоразумно куда-то ушел вместе с Орро.
А я осталась.
Спи, солнце мое золотое, не просыпайся сейчас. Я рядом побуду, на тебя посмотрю и помолюсь этой богине судьбы, чтоб ей… пусть она проявит хоть немного справедливости и вернет тебе зрение.
Спи.
Ты очень рисковал, шаман мой. Очень.
…А в той пещере нашли мешок с каким-то черным порошком, при виде которого Ррош скривился, как от зубной боли, а Орро буркнул «Вот же придурок». В порошке наши юные маги опознали растертые в пыль листья какого-то растения, от которого у драконов резко повышается агрессивность — вплоть до полной потери самоконтроля и адекватности. Проще говоря, они теряют разум и начинают нападать на всех, кто в пределах досягаемости. Бывший наставник Дарру, могила ему камнем, видно, решил разобраться с чужаками по полной программе, не считаясь с потерями.
Если учесть, что пораженный черным порошком не различает ни женщин, ни детей, можете сами посчитать, сколько потерь грозило несчастной стае. Вовремя ты его остановил.
Спи, мой хороший.
Я больше никогда не буду сомневаться в нас. Пусть моей экстремальной маме наша жизнь кажется скучной, пусть твои сестры ворчат, что мы друг другу не подходим… и папа когда-то не понимал, что это за семейная жизнь, где муж в любой момент может сорваться неизвестно куда и ничего не смыслит в коммерции…
Это наша жизнь. Ты такой, какой ты есть. С твоими опытами, от которых растаяла стена в коридоре. С твоей мягкостью и уступчивостью в повседневных делах, с непрошибаемым железобетонным упорством в важных моментах. С твоим стремлением раскладывать все по полочкам, с твоей сдержанностью, серьезностью, которая так хорошо уравновешивает мой беспокойный нрав… с твоей нетребовательностью в еде и полным непониманием жестокости и зазнайства. С твоим полным и абсолютным доверием… С твоим «талисманом» в виде тысячу раз стиранной рубашки. С твоим наконец-то прорезавшимся умением шутить, спасибо богине семейного счастья. С твоей любовью к земной картошке и волшебными копиями стиральной машины, которые все никак не получаются такими, как ты хочешь. Наверное, я единственная хозяйка на все королевство, которой подарили уже семь моделей «стиралки», причем ни одна не устроила самого дарителя. Рик хочет, чтобы его изобретение само заполнялось водой, само грело, стирало, сушило, отжимало, отчищало и восстанавливало прорехи. Вот такой он… требовательный.
Рик-Рик.
Выздоравливай. Возвращайся…
— Саша?
— Рик! Как ты?
Я не надеюсь… почти… но все равно закусываю губу, когда его глаза смотрят мимо меня…
— А вы? — Голос у него негромкий, но ровный, уже не готовый оборваться на каждом слове. — С тобой и девочками действительно все хорошо?
— Нормально, на травке резвятся… Между прочим, я первая спросила. Как сам?
— Как радио, — вздыхает Рик. — С места не двинуться, а внутри так много слов…
— Каких слов?
— Не самых хороших, — признается мой муж. — Про себя. Я так и не смог его уговорить.
Самоед мой… Он этого типа еще и уговаривал! Я осторожно-осторожно, едва касаясь, кладу крыло на неповрежденную часть спины — утешаю.
— Остановить смог. И выжить смог. А про другое пусть голова не болит. Договорились?
Как ты вообще догадался, что он полетел за этой пакостью?
— Знаешь, незадолго до тебя к нам занесло еще одного человека из вашего мира. Мы так и не поняли, о чем он кричал… о каких-то истинно демократических ценностях и о жалобах в какой-то суд. Мол, он свободная личность и имеет права, и не позволит над собой так издеваться только за то, что сел за руль пьяным. Требовал его отпустить и вернуть нормальный облик, а иначе… Он не выглядел грозным — небольшой зверек с черно-белым хвостом, и один из наших магов пошел к нему, чтобы успокоить, а он что-то дернул — и после взрыва мы ничего не нашли. Только исковерканные куски железа.
Интонации были очень похожи — страх и злость. То есть злость, спровоцированная страхом. В таком состоянии человек, да и дракон, способен на что угодно. А у него еще было такое мстительное предвкушение — мол, сейчас вы пожалеете, что посмели меня обидеть. Я даже не помню, как кувыркнулся — просто было ощущение, что его надо остановить.
— И ты пробовал его уговорить.
— Пробовал. Бессмысленно. Если он когда-то кого-то и слушал, в последний раз это явно было очень давно.
Угу. Нарциссизм в тяжелой форме, лечится только дубиной, и то без гарантии.
— А я не знал ничего боевого… то есть не адаптировал к драконьей форме; только и успел, что ударить лапой, когда что-то в бок врезалось.
Храбрый мой… Меня опять накрывает запоздалым страхом. Если бы он упал на поврежденный бок, если бы мы не нашли его быстро, если бы…
— Удачно попали, — известил сверху голос, — прямо по горлу. Он даже до тайника не добрался.
— Хиран!
Юный дракономаг вежливо склонил голову:
— Привет, Александра! Доброго здравия, наставник Рикке. Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, лучше.
— Зрение не вернулось? Мы там записки в пещере интересные нашли. Частично на вашем языке…
— Чтоб он сдох! Чтоб им всем в … и… да с…, и в том мире, и в последующих перерождениях! Уроды, безмозглые и бесстыжие …, чтоб им полный …!
— Гаэли, здесь дети…
Ага, Гаэли… Да, представьте, это сказала не я. И не Рэй. Вдохновенная тирада принадлежала как раз правильному и очень положительному дедушке Гаэли. И его можно довести. Вопрос как.
На этот раз деда достала не я, не Марина и даже не песчанка, которая со вчерашнего вечера невероятно возлюбила деда и таскалась за ним повсюду, даже в аккуратный домик в неприметной расщелине между скал. Причины песчанкиной любви для окружающих остались непонятными, потому что Гаэли молчал даже не как партизан, а как партизанское ружье, если без патронов. Но факт остается фактом. Ладно, не об этом сейчас. Гаэли допекли записки. Те самые, что отыскал в тайнике Хиран.
Записки непризнанных властителей, чтоб им… то самое, что от души нажелал наш разъяренный дедушка. Мне всегда казалось, что если человек мечтает о власти, то у него что-то по-крупному не в порядке. С мозгами или с комплексами, не важно. Ну не нужно нормальному человеку над кем-то властвовать! У нормального есть дело по душе и по силам, наверняка есть те, кто ему дорог, и ему просто не надо никому ничего доказывать! А вот если ни того ни другого, если характером слабоват, а мозгами при раздаче обделили, а самое главное — если ты это все про себя знаешь, но поправить неспособен, вот тогда человек и старается самоутвердиться, в том числе таким вот некрасивым способом. Ну вот представьте человека маленького роста в команде баскетболистов. Нормальному ничего, а вот личность с завихрениями немедленно закомплексует и полезет бедным спортсменам на плечи, чтобы хоть так выше показаться.
Вот и эти… Чего им не хватало? Способности были, образованием их не обидели, обучили, как всех, работы хватало, живи и радуйся!
Но это было для всех. А им хотелось больше.
Они даже назвали свои записи «Летопись великих свершений».
Читали потрепанную «Летопись» всем племенем… так Рэй решил. Умный дракон наш черный врун… то есть его вышность Рэйран Первое крыло. Племени Сыновей Неба слишком много врали, чтобы они так сразу всем верили, тем более чужакам. Пусть лучше сами почитают, вспомнят, сравнят впечатления. Глядишь и призадумаются. Я не про претендента на Рэево место говорю, там случай тот же самый, клинический — хочет человек, то есть дракон, власти. Так хочет, что аж хохолок трясется. Что он будет делать, если вдруг ее получит? Понимает ли, что такое ответственность? Он просто видит себя на вершине, отдающим приказы, и весь в экстазе от самой картинки. Ничего, пусть тоже послушает, ему полезно. И сами записи, и комментарии к ним. Активные такие комментарии… Особенно деда Гаэли.
— Первая страница представляет собой клятву. «Клянусь ныне и вовеки помыслы свои посвятить общему делу властелинов и гордо нести великое звание Проницающего. Клянусь следовать уставу братства, прозревать замыслы врагов, нерушимо хранить тайну братства властелинов. Да будет мое слово залогом моей чести…»
— Дальше такая же высокопарная чушь?
— Еще хуже. «Гордиться тем, что властелин, и бороться с врагами».
— Какими?
— Если они собирались жить вот по таким правилам, то с врагами бы у них не задержалось. — Кристаннике смотрит на записки таким взглядом, что они давно должны были испепелиться от стыда за то, что в них написано.
— Да, надо же наплести столько слов и ничего конкретно не сказать!
— Думаете, случайно?
— Я ничего не думаю, я слушаю. И вам бы не мешало.
— Завязывайте спорить, — фыркает папа, любовно проверяя гранатомет. — И так все понятно. Если человек желает что-то говорить, он это говорит. Если он предпочитает кутать мысли в кучу пышных и абстрактных словес, то дело пахнет керосином. Дальше что?
— Почтенный Игорь!..
— А что такое «абстрактный»?
— А что такое «керосин»?
— Мне, кстати, еще не объяснили, что такое граната…
— Давайте оставим гранатометы и керосин на потом? — предлагает Кристаннике. — Что там дальше?
— Устав.
С уставом было попроще. Кстати, именно во время чтения устава дед включился со своими комментариями, которые плавно перешли в мат. Именно тут парни четко прописали, что ничье мнение, кроме их собственного, принимать в расчет не будут. Потому как они великие и имеют право принимать решения за остальных. А остальные, мол, чешуей не вышли…
Ну а потом начались собственно записи.
Они были разные: небольшие кусочки очень плотной, до сих пор блестящей бумаги, исписанные скорым, но небрежным почерком — рукой мага.
Желтоватые пластинки из неизвестного материала, покрытые длинными цепочками процарапанных значков (Ррош, опытным взглядом оценив «документ», заявил, что так порой писали оборотни). Кто собрал все это в гибнущем городе? Кто сохранил? Зачем?
Несколько «звучков», полуистлевшая книга с какими-то схемами, зеленый материал «под шелк», скрученный в две трубочки — и жуткая история из недалекого прошлого постепенно разворачивается перед слушателями во всей полноте и дикости.
…Заговорщики и правда не думали, что все так обернется. До поры до времени красивые слова одного из Проницающих о необходимости перемен, о жертвах во имя свободы, об их великом предназначении казались правильными, а сами будущие властелины видели себя истинно мудрыми и сильными. А потом стало поздно. Перемены обернулись вырвавшимися аррохи, вчерашние мудрые лидеры — злобными уродами, которые хватают за горло и требуют выполнять приказы, а те самые абстрактные жертвы — сотнями смертей: учителей, друзей, родственников. И даже если чудом убьешь вчерашних вдохновителей, этим уже ничего не исправишь…
…Напрасно он это сделал. Конечно, драконам они обязаны — только драконы решились принять к себе беглецов с горящего материка. Ни жители архипелага, ни обитатели побережья не согласились приютить «отравленных нижней сферой». Никто не верил, что ни он, ни коллеги не контактировали с этим проклятием. До сих пор не контактировал — Проницающий все-таки убедил его попробовать. И похоже, напрасно он это сделал. Неужели драконы тоже подвержены этому человеческому проклятию — неукротимой жажде знаний и власти? Порой в глазах дракона мелькает такой знакомый блеск…
Напрасно он…
…Как легко оказалось задурить головы мальчишкам. Бестолковые первоогневки, вчерашние подростки, таким только напуши хохолок про великие свершения и назови как-нибудь позаковыристей — и они твои. И скоро поплатятся они, те коллеги, которые тебя недооценивали! Раньше ты не понимал, что недооценивают, раньше ты был таким же близоруким… пока не заглянул в нижнюю сферу. И точно пелена с глаз свалилась: не уважают ведь! Здороваются как-то презрительно, поздравляют неискренне, за спиной переглядываются. И врут постоянно… ведь они врут про счастье просто работать. Врут… Истинное счастье во власти.
Все идет не так. Проницающие что-то подозревают, нужно поторопиться, нужно опередить их, ударить, отвлечь. Отвлечь… Нужно задействовать этого Дарру… Тщеславный недоумок, работать ему, видите ли, мешают… и наработки этого человека, беглеца с соседнего континента, пойдут в ход, будет на кого повесить трупы дорогих коллег. Только подкорректировать, чтобы из портала вырвалось что-то более-менее грозное. Вот этим Дарру и займется.
А поведение мальчишек мне не нравится… Сидят, ежатся, в глаза не смотрят. А что они думали, убить — это как за ромашками слетать? Сказал им про великое будущее, про неизбежные жертвы во имя братства властелинов — кое-кто встряхнулся, но остальные все равно глаза отводят. Ну, ничего, это они пока мне нужны — от мальчишек никто не ждет удара в средоточье, подпускают, не опасаясь. Хорошее получилось оружие — то что надо против заносчивых коллег. Это пока. А потом от лишних все равно придется избавиться, и от дорогого «соратника» — а то слишком уж он умный…
Да что за невезение! Что натворил этот Дарру?! Придурок, придурок, трижды придурок! Кто еще мог прикончить человечьего мага прежде, чем тот перекрыл портал?! Урод, а еще Проницающий! Ни на кого положиться нельзя! Надо было хоть одного толкового помощника оставить. Конкуренции побоялся. А теперь…
Из города надо уходить. Эвакуацию уже объявили, теперь можно. Потом попробую вернуться и все-таки закрыть портал. А пока уходить надо. Мальчишки не нравятся… Придется прикончить парочку в назидание осталь…
— Больше записей нет. И эта обрывается на полуслове.
— Надеюсь, его таки прикончили, — высказалась моя добрая свекровушка.
— Харрр! — не менее кровожадно отозвались драконши из стаи. Взаимопонимание налаживалось на глазах.
— Скорей всего, так и есть… — Орро рассматривал свиток так, будто надеялся, что там что-то исправится. — И наверное, не только его… и не только тогда… раз их в конце концов осталось только трое.
— И наверное, они кое-чему научились у этого великого. — Блестящие глаза Рэя как-то по-особенному взглянули на соперника. Тот явно понял намек, потому что вспыхнул и — о чудо! — промолчал. Зато завелся дед Гаэли. И надолго.
Боевой дедушка, закаленный десятками лет педагогической работы, прошедший через сражения и плен у черного мага, выдержавший клетку, рейд по джунглям и бой в подземелье, сорвался по-настоящему. Он не просто выразил свое мнение по поводу наставника, который обманул доверившихся ему мальчишек, — дед от души проклял неведомого претендента во властелины, причем в посылании этого типа фигурировали как привычные «быбыдрыхи», так и экзотические словечки на драконьем, и даже мои выражения кое-где припутались, из прежних. Думаю, если бы этот сумасшедший наставник каким-то чудом ожил и оказался рядом, он бы не обрадовался воскрешению.
Правда, в характеристике покойного властелина Гаэли был не одинок. Поэтому, когда Орро накрыл названого отца крылом и стал тихонько успокаивать, племя тоже отвело душу — по-своему, по-драконьи. Пришлось даже гасить несколько небольших пожаров, и тут как раз очень пригодились маги.
— Это надо сохранить, — проговорил Рэй, когда последний дымок растаял над обугленной травой. — Эти… эту память. Чтобы мы знали цену ошибки. И цену подлости. Легкомыслия. Честолюбия. Чтобы это помнили наши дети и смогли объяснить своим. Мы должны запомнить…
Кристаннике несколько секунд молча смотрит на черного дракона.
— Это ваша память, — наконец отвечает он.
— Это ваша память, — кивает наш учитель Беригей. — Берегите ее.
— Обещаем.
И черное крыло решительно ложится на документы.
— А все-таки что такое «быбыдрых»? — тихонько бормочет рядом Маринка. — Красивое слово, надо запомнить…
Глава 3
ХЛОПОТЫ, ХЛОПОТЫ
Срочно! Меняю нервные клетки на спокойные!
С высокой доплатой! Отзовите-э-эсь!!!
(Из объявления)
Через три дня:
— Прч…
— Фрчччик?
— Чррррк…
Такой вот диалог проходит в большом кожаном мешке, плюхающем на каждом шагу. Ой, кажется, я знаю, что там. Вот трепыхающийся мешок приподняли над водой, вот разомкнули горловину и опрокинули, выпуская на волю…
— Что это?!
— Пиррч? — У новых обитателей бассейна (усовершенствованного, с теплой водой!) тоже заметно проявлялось желание просветиться, только по другому вопросу, а именно: куда они попали? И почему в бассейне никого нет? Кого они должны чистить, бортик, что ли? Что за безобразие?
Поэтому, когда в бассейн впихивают первого дракона (Шиарри, пойманного на банальное слабо: «Ну, кто здесь не боится?»), живые мочалки бросаются к бедняге с таким энтузиазмом, что его храбрость чуть не дает трещину.
Да, мочалки.
Жизнь и правда налаживается, если вместо лекарств и еды через хатарессу перебрасываются мочалки и семена. Драконов уже не надо срочно спасать, теперь им нужна только небольшая поддержка — и они справятся сами.
Кстати, папин блестящий талант управленца и усилия магов дали неплохой результат — еще пара месяцев, и между континентами проляжет цепочка «островков» — что-то среднее между буровыми вышками и искусственными островами. Теперь перелеты станут проще.
Так, не поняла: где Маринка? Почему ее нет возле бассейна с мочалками? Должна быть в первых рядах! А, вот она… я облегченно вздыхаю.
Ох, детки… ох, детишечки… Вот именно теперь и именно здесь я, можно сказать, всеми чешуйками прочувствовала, что Маришка — моя дочь. Это блистательно проявилось в истинно моих качествах, таких как:
а) способность первой оказываться на месте любого более-менее интересного события;
б) талант влипать в любые неприятности, возможные и не возможные ни с какой точки зрения;
в) истинный дар организовывать эти самые безобразия, если их не имелось в наличии, и втягивать в них всех доступных людей, драконов и прочие существа.
Помните, я говорила, что тут слишком тихие дети? Вечно голодные, почти не играют. Ну, вспомнили? Ага.
Забудьте.
Уже через день вполне отъевшаяся стайка юных Сынов… то есть внучков Неба бодро скакала по травке и песочку, горланила Маринкину считалку «шишел-мышел-лишний-вышел!» и была морально готова к погрому лагеря. Взрослые, к сожалению, об этой моральной готовности не подозревали (потому что большинство с ней просто никогда не сталкивалось), и поэтому малость офигели… Это когда вчерашние тихони принялись играть в прятки до победного конца. В результате драконы весь день натыкались на отважных борцов за победный конец в самых неожиданных местах, включая ритуальную пещеру, кучу земли у выкопанного бассейна, гнездо, где насиживалось яйцо, и склад с копченой рыбой. После того как некую бронзово-зеленую личность примерно лет десяти от роду поймали на попытке нырнуть в хатарессу, деткам посоветовали поиграть во что-то другое. И зря. Прятки, как оказалось, были куда спокойней игры в «охотников», смысл которой заключался в погоне друг за другом, а заодно в сваливании и разнесении в пух и прах всего попавшего под их маленькие лапки.
Я не знаю, сколько конкретно положено откармливаться голодающим драконятам, но что-то мне подсказывает, что день — это маловато. Похоже, родители тоже так думают, а кое-кто даже высказался на тему, как, мол, они, оказывается, были счастливы, не подозревая об этом! Это когда детишечки принялись экспериментировать с магией и в лагере поднялись и зависли все более-менее мелкие камни. Не то чтобы камни были хоть сколько-нибудь опасны для драконьей шкуры, но, во-первых, в лагере находились не только драконы, а во-вторых, зависшие в трех метрах над землей булыжники действовали на нервы.
Ну а пик событий наступил вчера, когда дети дружно пропали.
Мы сначала даже не просекли размера проблемы, посчитав, что это прятки, серия вторая. Но уже через полчаса нервы народа не выдержали непривычной тишины, и чешуйчатые головы стали вертеться на шеях, как флюгеры, выискивая подозрительно примолкших детишек. А потом Шиарри сказал, что у него пропал кусочек смолки… той самой.
Три часа бедные драконы в полном составе сидели кто где, не смея ни цапнуть подозрительно наглую птичку, ни шевельнуть хвостом, чтоб не зацепить… кого-нибудь. Со стороны это смотрелось как коллективный день матери и ребенка в драконьем исполнении: вся стая поголовно, начиная с юной девушки и заканчивая багровым от злости охотником, замерла в позе «высиживание яйца, первый триместр». А между рычащими драконами (которые только в словах могли выразить всю бурю чувств) осторожно передвигаются маги и отлавливают ящериц, змеек, медведиков и прочих жертв смолки, которых, радостно вереща, сдавала песчанка…
Шум крыльев заставляет поднять голову — очередная команда отправляется на охоту. Если повезет — за едой, если не очень — за аррохи. Несколько сменных групп постоянно патрулируют «прилегающие территории», и вообще-то аррохи им попасться не должны, но на всякий случай на спине у каждого дракона сидит маг, готовый прикрыть свой «транспорт», а на шее висит мешочек с теми самыми противоарроховыми листиками. И впервые за последнее столетие дракоши провожают своих мужчин без страха в глазах. Нашлись, правда, отдельные личности, тяжко ушибленные шовинизмом, которые заявили, что не к лицу Сынам Неба таскать на спине бескрылых, и так далее. К счастью, таких олухов оказалось всего трое, и Рэй их сделал очень красиво: не побил и даже не нарычал — женщин натравил. Так, мол, и так, дамы, неужто вашим мужьям-женихам настолько жизнь не дорога? Неужели они считают, что вам пойдет вдовий убор?
У-у, что было!.. Я так понимаю, что кочевая жизнь и многолетний страх порядком поистрепали дракошам нервы, и теперь, когда наконец замаячил просвет, когда опасность вроде как отступила и впервые, провожая любимых на охоту, можно было не сходить с ума от страха — любимые еще и кочевряжатся?! Да как они могут, эти… и еще… и… Они что, хотят, чтобы дети остались сиротами? Или им нравится, когда супруга лысеет от тревоги? Или у них проснулось желание стать самоубийцей и покинуть этот мир? Так пусть только скажут, им это покидание будет обеспечено!
Словом, разошлись дамы…
Деморализованные олухи нацепили на шеи по три мешочка вместо одного и готовы были нагрузиться кем угодно, вплоть до подопытного крокодила, лишь бы в кратчайшие сроки оказаться подальше от разъяренных вторых половинок.
Ну, удачного им полета.
— Александра, сосредоточься. — Голос Орро возвращает меня на землю.
— Ага, сейчас, — я закрываю глаза. Почти закрываю. В последний момент слышится какой-то шум, и из хатарессы выбрасывает нового подопытного…
— Мяу!!!
Народ замер, пристально рассматривая лохматое и глазастое сокровище, вцепившееся когтями в раму хатарессы.
— Норма, — кивает Кристаннике. — Опыт прошел успешно. Следующий объект.
— Чиррррр! — подтверждает песчанка.
— Киса, — мурлыкает Марина, подбираясь поближе.
— Кисса, — завороженно повторяет малышня, топая следом.
— Миу!!! — в панике вопит «объект» и пытается выброситься обратно в хатарессу, но опаздывает, попадая прямо в цепкие крылышки Рриши.
Ну, держись, киса…
Опыты по передаче через расширенную хатарессу всевозможных живых существ начались благополучно — ну, для всех, кроме котенка. Хотя ему тоже особо жаловаться не на что. Разве что на размеры перепавшей на долю любви — какая б ни была малышня, человечья или драконья, а котят они любят одинаково.
А опыты нужные. Сами маги уже свободно ходят через хатарессу туда-обратно, но драконы из убежища под Иррашем, во-первых, покрупнее, во-вторых, ослабленные из-за долгой голодовки, поэтому никто не рискнул так сразу переносить их подобным манером. Нет, маги сначала обкатают все от и до, а уж потом аккуратненько, в подготовленные условия, да под заботливый присмотр…
Сразу после сезона бурь в Ирраше начнут строить свою хатарессу, чтобы переправить ребят из убежища без потерь.
— Александра, так ты сосредоточилась?
— Э-э… сейчас.
Но сосредоточиться мне временно не судьба.
— Александра! Александра-а! — Свекровь голоса не сдерживает. — Тебе письмо! И посылка!
— Что?
— Письмо! Тебе! Из университета!
— Откуда? Откройте, пожалуйста, мне сейчас меняться не с руки.
— Сейчас…
«Уважаемая леди Александра… (крохотный золотой дракончик, нарисованный рядом с моим именем, улыбается ясным солнышком). Мы, студиозусы с вашего потока, выражаем вам свое огромное уважение за то, что вы накостыляли (последние пять слов перечеркнуты и чуть ниже, уже другим почерком, вставлен новый текст) за Вашу отвагу и умение добиться цели (рядом почему-то клякса). Весь курс передает вам привет, и не только курс (приписка сбоку: и не только привет!) В свертке — амулет на хороший сон, нам почему-то кажется, что вам он пригодится. А ЕЩЕ ОН ДАРИТ СПОКОЙСТВИЕ! Оно тоже пригодится, правда?
Ваши ученики.
Приписка: У вас в скором будущем видится вот такой предмет (неумелый рисунок яйца).
Новая приписка: Мы вас ждем! Помните, вы обещали нам экскурсию в стаю».
И длинная цепочка сердечек по краю бумаги.
Улыбаться я начала еще на кляксе. На «спокойствии» хихикала. А при виде яйца не сдержалась и расхохоталась в открытую, еле успев отвернуть голову от свекрови. Милые дети со своим приветом… о да, с полным приветом! Но с каким замечательным…
— Александра, мы работать сегодня будем? — Терпение у Орро титановое, не иначе — голос спокойный-спокойный, будто ученица не отвлекается третий раз подряд.
— Будем, будем…
— Ну так закрой глаза. И представь то, что я просил.
Я с сожалением отворачиваюсь от письма. И разворачиваю сферу.
«То» — это структуру тела. В объеме. Я в принципе эту самую структуру неплохо представляла, но отграничить отдельно нервную, отдельно костную, отдельно энергетическую не слишком умею. А уж представить их в работе было не проще, чем выучить историю клана Южных Скал. Орро приходилось еще круче — учить кого-то чарам, которые и сам представляешь, мягко говоря, смутно, не самое легкое дело. Так что наше обучение напоминает езду глухого и слепого на машине. Один видит, другой слышит, и остается только надеяться, что у нас в конце концов что-то получится.
Пока, если честно, мы добились не очень многого. В активе наших экспериментов числился один вылеченный синяк, один резко выросший гребень и одна двухголовая змея. Хм, вообще-то до начала эксперимента змея лишними головами не отличалась, была всего-навсего ранена в хвост. Хвост вылечить удалось? Удалось. И претензии змеи (а они были, причем выражались не только шипением) не принимаются. Еще у нас получилось отрастить когти на моем крыле… то есть не получилось задуманное, потому что планировали мы вовсе не наращение когтей, а восстановление поврежденных мускулов.
Двигаться дальше Орро не соглашался, да я и не настаивала. Сначала надо стопроцентно отработать то, что есть, а потом уже усложнять. Вот только с материалом для экспериментов у нас сегодня туговато. Песчанка, насмотревшись на змею, решила, что судьба подопытного кролика не для нее, и смылась к деду Гаэли. Остальной народ тоже не имел проблем с воображением и, живо представив себя с лишними головами, вспомнил о неотложных делах и рассосался в стороны. Так что эксперименты пришлось отложить на пару часов, пока не отловился подходящий материал, с гребешком, хвостом и чешуей.
Да нет, при чем тут драконы? При чешуе? Слушайте, а уху вы тоже из драконов варите?
Вот и мы из рыбы…
— Видишь слои?
— Вижу.
— Повреждения?
— Вижу.
— Что дальше, помнишь?
— Помню. Проникнуться структурой, чтобы увидеть гармонию строения… Орро, это даже звучит бредово.
— Александра…
— Помню, помню. Итак, слои… повреждения… гармония… изначальная структура… слить энергию… восстановить до нормы… норма. Ух ты, получилось!
— Не совсем. Помнится, на плавниках не было колючек…
— Блин!
Еще одна попытка, и следующая рыбка обрастает шерстью. Со здоровьем у нее полный порядок, она бодренько плещется в рукотворном заливчике, вот только на рыбу похожа мало. Скорей на симпатичного моржа карликовой разновидности. Третьей рыбке везет еще больше. Что там получилось с ее энергоструктурой, не представляю, потому что обследовать стало некого — подопытная улетела. Ага, на плавниках. Не знаю, как-то вышло.
Орро смотрит на свои лапы, чтобы не встречаться со мной взглядом, я скрежещу зубами и берусь за рыб всерьез. С этой минуты ни одной ошибки. У меня получаются идеальные плавники: один, другой, пятый, седьмой… Вдохновленный Орро радостно обещает перейти к излечению более сложных частей тела и советует пока вылечить собственное крыло. Счастливая я лечу… и потом минут пять прихожу в себя, разглядывая то, что получилось.
Рыбий плавник.
Твою ж косметичку…
Дракон с плавником — зрелище потрясающее, и пока я отколдовала его обратно в крыло, вокруг собрались все незанятые драконы. Весело-о…
Хорошо, что Маринка не видит.
Кстати, насчет Маринки. Шиарри был прав — она действительно разговаривает во сне. Ей почему-то снится принц Вителлике. Почему — не знаю. Мамуля до сих пор в восторге, мол, ее жизнь обрела настоящий смысл. Будущую родственницу августейшей семьи не смущала ни разница в возрасте, ни то, что жених до сих пор в лечебной коме и должен очнуться не раньше чем через год. Знаете, у нее тоже талант. Особенный. Как-то мамулю завалило в шахте вместе с экскурсией. Экскурсовод сказал: безнадежно — и лег, приготовившись умирать на месте. Нет, мамуля поверила и, прощаясь с белым светом (насколько это возможно в темной пещере), ударилась в воспоминания. Через три часа озверевшие мужики голыми руками прокопали завал, лишь бы удрать от подруги по несчастью. И мама выпорхнула из пещеры, как феникс из пепла. Призвать ее к порядку сейчас временно некому: папа занят по маковку, Маришка на планы по своему замужеству чихать хотела всеми цветами пламени, а Рика мамуля сама обходит десятой дорогой.
А я занята. Учусь целительству на основе драконьей магии. И надеюсь…
Рику целители не говорят, но у них все меньше и меньше надежд, что он будет видеть. Ни нашим магам, ни драконам вернуть ему зрение не под силу.
Читать бесплатно другие книги:
