Неведомые дороги (сборник) Кунц Дин

Глава 17

Холодный ветер гулял по церкви, обнюхивая руины, будто свора собак.

Джой лежал лицом вниз, под грудой разбитых скамей и стенных стоек и, хотя не испытывал боли, боялся, что у него переломаны ноги. Но, когда решился двинуться, с облегчением обнаружил, что травм и повреждений нет и он не пригвожден к полу.

Джою пришлось выползать из горы мусора, словно хорьку, выискивающему крысу в глубинах лесного завала.

Кровельные плитки, обрешетка, штукатурка, щепки все еще падали на груды мусора со стены и поврежденного потолка. Завывал ветер. Но двигатель автомобиля умолк.

Протиснувшись между двумя полированными спинками скамей, Джой увидел перед собой переднее колесо "Мустанга". Шина лопнула. Покореженное крыло напоминало смятый листок бумаги.

Под днищем, словно кровь дракона, капал зеленоватый антифриз. Радиатор разорвало.

Джой протиснулся дальше вдоль борта автомобиля. У водительской дверцы между бортом и грудой мусора нашлось достаточно места, чтобы он смог встать.

Джой рассчитывал увидеть труп брата, то ли насаженный на руль, то ли выбивший головой лобовое стекло. Но нашел, что дверца водителя приоткрыта, а Пи-Джи в кабине нет.

– Селеста! – позвал Джой.

Ответа не услышал.

Пи-Джи наверняка уже разыскивал ее.

– Селеста!

Джой учуял запах бензина. При ударе потек не только радиатор, но и топливный бак.

Перевернутые скамьи, куски панелей, стойки, бруски громоздились выше автомобиля, загораживая обзор. Джой забрался на крышу "Мустанга", выпрямился во весь рост, повернулся спиной к разрушенной стене и нескончаемому дождю.

Церковь святого Фомы наполнял странный свет и мятущиеся тени. Некоторые лампочки на потолке горели, другие погасли. Ближе к нартексу поврежденная проводка выстреливала с потолка фонтаны бело-желто-голубых искр.

На алтарной платформе свечи повалились набок, когда церковь содрогнулась под ударом автомобиля. Расстеленные на ней простыни горели.

Тени беспорядочно метались, накладываясь друг на друга, но одна двигалась прямолинейно, чем и привлекла внимание Джоя. Пи-Джи уже миновал галерею и входил в пресвитерий. Он нес Селесту. Девушка была без сознания, голова откинулась назад, черные волосы волочились по полу.

Господи, нет!

На мгновение у Джоя перехватило дыхание.

Потом он спрыгнул с крыши на капот "Мустанга", с него перебрался на груду бревен, стоек, скамей, панелей. Обломки проседали под ним, торчащие гвозди цеплялись за одежду, но Джой продвигался вперед, широко раскинув руки, балансируя, как канатоходец, изо всех сил пытаясь устоять на ногах.

Пи-Джи уже поднимался по трем алтарным ступеням. На задней стене, где уже не было распятия, плясали отсветы языков пламени.

С груды порушенного дерева Джой спрыгнул на ровный и чистый пол перед алтарной преградой.

Пи-Джи бросил Селесту на горящие простыни, словно держал на руках не человека, а мешок с картошкой.

– Нет! – закричал Джой, перепрыгивая через ограждение, бросаясь к галерее, которая, огибая нишу для хора, выводила к алтарной платформе.

Плащ Селесты загорелся. Он видел, с какой жадностью языки пламени набросились на новую добычу.

Ее волосы. Ее волосы!

От боли, вызванной ожогом, девушка пришла в себя и закричала.

Миновав галерею, вбегая в пресвитерий, Джой увидел, как Пи-Джи стоит над Селестой на горящих простынях, не замечая, что огонь лижет ему ноги, занеся над головой молоток.

С гулко бьющимся сердцем Джой метнулся через пресвитерий к ступеням, которые вели на алтарную платформу.

Молоток пошел вниз.

Крик. Разрывающий сердце. Оборванный ударом стального молотка, раздробившего череп.

Волна горя захлестнула Джоя, когда он достиг первой ступени.

Пи-Джи резко повернулся к нему.

– Младший брат, – он улыбался. В глазах плясали языки пламени. Лицо вздулось от ожогов. Пи-Джи победно вскинул над головой мокрый от крови молоток. – А теперь давай ее распнем.

– Н-е-е-е-е-т!

Что-то мелькнуло у Джоя перед глазами. Нет, не перед глазами. Церковь не уходила в сторону, не переворачивалась. Мелькнуло за глазами. Как тень крыльев на залитой солнцем воде. Как полет ангелов, выхваченный периферийным зрением. Одна картинка разом уступила место другой.

Потому что все переменилось.

Пожар исчез.

Как и Пи-Джи.

Распятие вновь висело на стене. Свечи стояли на прежних местах, простыни не горели.

Селеста положила руку ему на плечо, развернула к себе, ухватила за лацканы джинсовой куртки.

Он в удивлении вытаращился на нее.

– Джой, время на исходе. Его осталось совсем ничего на то, чтобы обрести веру...

– Я верю... – услышал он свой голос.

– Не в то, что важно, – прервала его Селеста. Отпустила куртку, перепрыгнула через балюстраду в нишу для хора.

В западной стене еще не зияла брешь. "Мустанг" еще не вломился в церковь.

Переигровка.

Джоя вновь отбросило в прошлое. Не на двадцать лет. На минуту. Максимум на две.

Шанс спасти девушку.

«Он идет».

– Селеста!

– Давай потрогаем пол, Джой, – крикнула она, бросившись к калитке алтарной преграды. – Потрогаем там, где разлилась вода, посмотрим, достаточно ли он горячий, чтобы превратить ее в пар. Поторопись!

Джой кладет руку на балюстраду, готовый прыгнуть следом и бежать за девушкой.

«Нет. На этот раз найти правильное решение. Последний шанс. Найти правильное решение».

В барабанную дробь дождя по крыше ворвался новый звук. Не из-под земли. Снаружи. Нарастающий звук. "Мустанг".

«Он идет».

Физически ощущая, что тратит попусту драгоценные секунды и повторный прогон идет быстрее, чем оригинальное событие, Джой схватил с пола "ремингтон" двадцатого калибра.

Селеста бежала по центральному проходу.

Он отчаянно закричал: "Убегай! Автомобиль!" – и перепрыгнул через балюстраду с ружьем в руках.

Она пробежала половину прохода, как и в первый раз. Повернулась к нему, как и прежде. Ее лицо покрывал пот. Как фарфоровая глазурь. Поблескивающая в свете свечей. Лицо святой. Мученицы.

Рев "Мустанга" все усиливался.

В недоумении Селеста повернулась к окнам, подняла руки.

На хрупких ладонях зияли отвратительные раны. Черные дыры, пульсирующие кровью.

– Беги! – крикнул Джой, но девушка застыла, как изваяние.

На этот раз он даже не добрался до калитки в алтарной преграде, когда "Мустанг" проломил западную стену церкви. Приливная волна стекла, дерева, штукатурки и сломанных скамей поднялась перед украшенным фигуркой лошади капотом и упала, обрушившись на автомобиль, едва ли не скрыв его под горой обломков.

Кусок доски, вращаясь, со свистом разрезал воздух, ударил Селесту, сшиб ее с ног. С той точки, где Джой в первый раз пережил атаку "Мустанга", он этого не видел.

Дважды бабахнули взорвавшиеся шины, автомобиль застыл среди груды хлама, но даже сквозь грохот ломающихся скамей Джой услышал звон бронзового распятия, упавшего на пол со стены за алтарной платформой.

На этот раз он не лежал в нефе под завалом, а стоял у алтаря, целый и невредимый, разве что припорошенный облаком пыли, которую ветер бросил в его сторону. Более того, держал в руках "ремингтон" двадцатого калибра.

Загнав патрон в казенник, он пинком распахнул калитку ограждения алтаря.

Пыль оседала, продолжала рушиться лишь часть крыши, из-под которой "Мустанг" выбил стену-опору. Грохот эхом отдавался от уцелевших стен.

Как показалось Джою, разрушения ничем не отличались от тех, что были первый раз. "Мустанг" окружали груды обломков. Подойти к нему напрямую не представлялось возможным. Из-за досок, бревен, панелей обшивки виднелись только отдельные части автомобиля.

Джой понимал, что на этот раз должен все сделать правильно. Не допускать никаких ошибок. Прикончить Пи-Джи.

С ружьем в руках Джой поднялся на перевернутые, сваленные друг на друга скамьи. Они потрескивали и стонали, шатаясь у него под ногами. Помня о торчащих гвоздях и острых, как нож, осколках стекла, он пробирался между оторванных спинок, разбитых оконных рам, сломанных брусков, панелей обшивки. Путь до автомобиля занял у него гораздо меньше времени в сравнении с первым разом, когда он вылезал из-под завала.

Прыгая с перевернутой скамьи на покореженный капот "Мустанга", он выстрелил в черное чрево кабины. Отдачей его едва не сбросило вниз, но он устоял на ногах, перезарядил "ремингтон", выстрелил снова, третий раз, переполненный радостью, в полной уверенности, что Пи-Джи не выжить в этом урагане дроби.

Все три выстрела прогремели один за другим, но, когда утихло эхо последнего, боковым зрением Джой уловил движение у себя за спиной, целенаправленное движение. Пи-Джи не мог вылезти из машины раньше, чем Джой добрался до нее на этот раз, не мог вылезти и обойти Джоя сзади. Шеннон начал поворачиваться... и невозможное стало явью. Пи-Джи был уже совсем рядом, стремительно сближался с ним, замахнувшись деревянным бруском.

Первый удар "дубинки" угодил Джою в правый висок. Шеннон упал на капот, выпустив из руки ружье, инстинктивно откатившись от нападавшего, подтянув ноги к груди, спрятав голову, свернувшись в позу зародыша. Второй удар пришелся по левому боку, вышибая из легких воздух. Судорожно пытаясь вдохнуть, Джой откатился вновь. Третий удар пришелся по спине, резкой болью отозвался в позвоночнике. Джой закатился в дыру, зияющую на месте выбитого лобового стекла, с приборного щитка соскользнул на переднее сиденье, в темноту кабины "Мустанга", потом упал еще ниже, где темнота сгущалась сильнее.

Когда пришел в себя, вылез из узкого пространства под приборным щитком в полной уверенности, что пролежал без сознания несколько секунд, наверняка меньше минуты. Каждый вдох давался с трудом. Боль пульсировала в ребрах. Во рту стоял привкус крови.

Селеста.

Джой придвинулся к водительской дверце, приоткрыл ее, насколько позволяла груда обломков. Зазора хватило, чтобы он смог выбраться под октябрьский ветер и мерцающий свет.

Ближе к нартексу и перевернутой купели с потолка летели искры.

У дальнего края церкви желтовато-красные сполохи пламени плясали на стене за алтарной платформой, но самого огня Джой не видел, мешали горы мусора.

После удара бруском по правому виску правый глаз практически ослеп. Все подернулось густым туманом, в котором перемещались бесформенные тени.

Джой учуял запах бензина.

Невероятным усилием воли заставил себя заползти на крышу "Мустанга". Встать на ноги не удалось. Церковь он, пошатываясь, обозревал с колен.

Левым глазом увидел Пи-Джи, поднимающегося по алтарным ступеням с потерявшей сознание Селестой на руках.

Свечи упали. Простыни горели.

Джой услышал, как кто-то выругался, потом понял, что слышит собственный голос. Он проклинал себя.

Молоток. Высоко поднятый.

Придя в себя от боли, вызванной огнем, Селеста закричала.

С алтарной платформы Пи-Джи смотрел в сторону "Мустанга", в сторону Джоя, и глаза его горели черным огнем.

Молоток опустился.

Мельтешение. За глазами. Как тень крыльев на залитой солнцем воде. Как полет ангелов, выхваченный периферийным зрением.

Одна картинка разом уступила место другой.

Ребра больше не болели.

Правый глаз видел, как прежде.

Джоя еще не избил брат.

Перемотка. Переигровка.

«О господи».

Снова переигровка.

Еще один шанс.

Конечно же, последний.

Джоя отбросило в прошлое не столь далеко, как раньше. Окно возможностей сузилось, времени на раздумья осталось меньше, шансы на то, что он сумеет изменить судьбу, понизились, он лишился права даже на малейшую из ошибок. "Мустанг" уже проломил стену церкви, простыни, застилавшие алтарную платформу, горели, Джой бежал по горам мусора, перепрыгивал с нее на капот автомобиля, готовясь нажать на спусковой крючок "ремингтона".

Вовремя сдержался, избежав предыдущей ошибки, развернулся и выстрелил поверх разломанных скамей, в направлении, откуда Пи-Джи атаковал его. Дробь пробила воздух: Пи-Джи за его спиной не было.

В замешательстве Джой вновь повернулся к кабине, выстрелил в лобовое стекло, но крика боли из темноты кабины не раздалось. Поэтому он развернулся, чтобы не дать Пи-Джи напасть на него сзади. Но Пи-Джи и не атаковал его с поднятой над головой дубинкой.

«Господи! Я опять все испортил, все испортил, опять допустил ошибку. Думай! Думай!»

Селеста. Она – главное.

«Забудь про Пи-Джи, доберись до Селесты раньше его».

С ружьем в руке, пусть оно и ограничивало подвижность, Джой вновь прыгнул на гору обломков, направляясь к той части центрального прохода, где лежала Селеста, потерявшая создание после удара доской по голове. Но там Джой ее не нашел.

– Селеста!

За ограждением алтаря, в дальнем конце церкви, фигура двигалась по галерее, подсвеченная горящими на алтарной платформе простынями. Пи-Джи нес на руках Селесту.

Центральный проход блокировали обломки. Джой пробежал между рядами скамей к боковому, идущему вдоль восточной стены церкви, по нему помчался к алтарной преграде.

На этот раз Пи-Джи не стал бросать Селесту на алтарную платформу, а скрылся с ней за дверью ризницы.

Джой перепрыгнул через ограждение, словно ему не терпелось принять святое причастие, быстро, но и осторожно двинулся вдоль стены ризницы. Остановился чуть сбоку от двери, опасаясь удара дубинкой, а то и выстрела, но потом сделал то, что должен, – поступил правильно, шагнул к порогу.

Дверь в ризницу закрыли и заперли.

Он отступил на шаг, поднял ружье, одним выстрелом разнес замок. Дверь распахнулась.

В ризнице лежало лишь тело Беверли Коршак, завернутое в пластиковый саван.

Джой подскочил к двери на улицу. Закрыта на засов изнутри, как и прежде.

Оставалась дверь в подвал. Джой ее открыл.

В желтоватом свете, идущем снизу, змееподобная тень свернулась в кольцо и исчезла из виду.

Ступени, видать, ни разу не красили и не меняли после постройки церкви. И, пусть Джой старался спускаться очень осторожно, каждое прикосновение подошвы к дереву отдавалось гулким стуком.

Поднимающаяся снизу жара волнами накатывала на него и, спустившись к двери подвала, Джой решил, что за ней его встретит огромный костер. Воздух так раскалился, что потолочные балки могли загореться каждую минуту, жар шел и от каменных стен, и от бетонного пола. Ощутимо чувствовался запах серы: просачивались газы из горящих подземных выработок.

Сходя с последней деревянной ступени, Джой бы не удивился, если в резиновые каблуки сапог начали плавиться при контакте с полом подвала. Пот струился по телу ручьем, волосы слипшимися патлами падали на лицо.

Подвал представлял собой несколько помещений, разделенных стенами с аркой посередине, так что из одного каземата Джой не мог видеть, что делается в следующем.

Первое освещалось одной-единственной тусклой, запыленной лампочкой, упрятанной в цилиндрическом колодце между двух потолочных балок, что не способствовало распространению света.

Черный паук, обезумевший от жары и паров серы, крутился на своей паутине под лампочкой. Его увеличенная тень, крутившаяся по полу, вызвала у Джоя тошноту и головокружение, когда он пробегал мимо к арке, ведущей в соседнее помещение.

На земле стояла скромная деревянная церковь, какие обычно и строились в бедных угледобывающих округах, но ее каменный подвал производил сильное впечатление. Казалось, его построили до того, как образовалось Содружество Пенсильвании[13], и раньше здесь высился некий готический замок. Джой подумал, что он спустился не в подвал церкви святого Фомы, а в населенные призраками катакомбы Рима, расположенные на другом континенте и отделенные от Коул-Вэлью океаном и тысячей лет.

Остановился на несколько секунд, чтобы зарядить "ремингтон" патронами, которые достал из кармана.

Когда Джой вошел во второй каземат, змееподобная тень метнулась от него прочь, словно струйка черной ртути. Мелькнула под желтоватым светом и исчезла в арке, которая вела в следующий.

Поскольку бегущая тень принадлежала Пи-Джи и несла с собой тень Селесты, Джой подавил страх и последовал в третью секцию подвала, а потом в четвертую. И хотя ни одно из этих подземных с низким потолком помещений не поражало воображение, казалось, что подвал по площади неизмеримо больше воздвигнутой над ним церкви. Но времени думать о том, откуда в Коул-Вэлью взялся такой внушительный подвал, у Джоя не было, он добежал до последней, самой дальней секции подвала, где ему предстояло сойтись лицом к лицу со старшим братом и, наконец, сделать то, что от него требовалось.

Окон в подвале не было.

Двери, ведущей наружу, тоже.

Столкновение было неизбежным.

Осторожно, с ружьем на изготовку Джой прошел через каменную арку. Увидел перед собой безликую, прямоугольную комнату. От дальней стены его отделяли каких-то восемнадцать футов. Расстояние между правой и левой стенами не превышало сорока. Джой предположил, что эта часть подвала находилась под нартексом. Здесь пол, как и стены, выложили камнем то ли черным, то со временем почерневшим от угольной пыли.

Селеста лежала по центру, в желтом свете единственной лампочки. Пыль и паутина, налипшие как на саму лампочку, так и на края балок, создавали ощущение, что бледное лицо девушки прикрыто кружевной накидкой. Дождевик напоминал бархатный плащ, шелковистые черные волосы рассыпались по земле. Она еще не пришла в сознание, но в остальном вроде бы осталась невредимой.

Пи-Джи исчез.

Лампочка, упрятанная между двумя массивными балками, не могла осветить все помещение, но даже в самых дальних углах сумрак не был достаточно густым, чтобы скрыть человека. Джой видел, что стены ровные и гладкие, безо всяких ниш или других архитектурных изысков, за исключением арки при входе.

Температура воздуха так повысилась, что Джой уже боялся, а не воспламенится ли его одежда. От жары просто плавились мозги и могли начаться галлюцинации. Но ведь никто, даже продавший душу дьяволу не мог пройти сквозь эти стены.

Оставалось только гадать, а так ли они прочны, нет здесь некой тайной панели, при нажатии на которую часть стены отходила в сторону, открывая путь то ли еще в один склеп, то ли на лестницу, ведущую наружу. Но, даже сходя с ума от жары, даже теряя ориентировку, Джой не мог заставить себя поверить, что под церковью святого Фомы существовали потайные ходы. Кто мог их построить? Легионы свихнувшихся монахов какого-то черного ордена?

Ерунда.

Однако Пи-Джи исчез.

С гулко бьющимся сердцем, удары которого отдавались в ушах, Джой направился к Селесте. Она будто мирно спала.

Внезапно обернулся, присев, нацелив ружье, держа палец на спусковом крючке, в уверенности, что Пи-Джи, материализовавшись из воздуха, атакует его сзади.

За спиной никого.

Джой понимал, что главное сейчас – привести Селесту в чувство, а если не получится – поднять и вынести из подвала. Но ружьем в руках он нести ее не мог, а расставаться с ним ой как не хотелось.

Глядя на девушку, на тени, отбрасываемые паутиной, Джой вспомнил обезумевшего паука, бесцельно вертящегося на паутине в первой четвертинке подвала.

Голову пронзила ужасная мысль, и Джой шумно, со свистом втянул в себя горячий воздух.

Шагнул чуть в сторону от лампочки, прищурившись вгляделся в зазор в три фута шириной, в фут глубиной между двумя соседними балками. Зазор, где царила тьма.

Пи-Джи спрятался там, тень среди теней, уперевшись руками и ногами в балки, затаившись, как страшный паук, попирая закон всемирного тяготения, попирая здравый смысл. Его глаза блестели, как раскаленные уголья, губы разошлись в злобном оскале. Вот тут у Джоя пропали последние сомнения в том, что он имеет дело не с обычным человеком.

Джой начал поднимать ружье, которое теперь весило никак не меньше тонны. Слишком медленно, слишком поздно, он уже чувствовал свое поражение, знал, что и на этот раз проиграл.

Как летучая мышь, Пи-Джи спрыгнул из своего убежища между балками вниз и сшиб Джоя с ног. Ружье отлетело в сторону.

Мальчишками, они иногда начинали возиться, но на полном серьезе никогда не дрались. Но тут двадцать лет подавляемой ярости разом взорвались, лишив Джоя остатков любви и сострадания к Пи-Джи. Он более не желал становиться жертвой. Он хотел восстановить справедливость. Он бил кулаками, царапался, пинался, борясь за свою жизнь и жизнь Селесты, охваченный библейским праведным гневом, превратившим его в мстителя.

Но даже в ярости и отчаянии Джой не мог противостоять тому, кем был и стал его брат. Чугунные кулаки Пи-Джи обрушили на него лавину ударов, которые он не мог блокировать. Ярость Пи-Джи была нечеловеческой, сила – сверхчеловеческой. Сломив сопротивление Джоя, брат схватил его, приподнял и бросил на пол, приподнял и снова бросил, разбивая голову Джоя о каменный пол.

Встал над ним, навис, как скала, глядя сверху вниз с нескрываемым призрением.

– Гребаный алтарный служка! – И голос Пи-Джи изменился, стал более басистым, свирепым и раскатистым, яростный голос, вырывающийся из глубокой каменной пещеры, отражающийся от железных стен тюрем, из которых невозможно бежать, вибрирующий от ледяной ненависти, каждое слово отдавалось глухим эхом, словно от падения камня, долетевшего до дна пропасти вечности. – Гребаный алтарный служка! – повторение этих слов сопровождалось первым пинком, ударом невероятной силы по правому боку. Треснули ребра, словно Пи-Джи носил сапоги со стальными мысками. – Маленький, целующий четки говнюк! – новый пинок, еще один, Джой старался свернуться в комок, оберегая внутренние органы, но каждый удар находил уязвимую точку: ребра, почки, основание позвоночника, и наносился не человеком – бесчувственным роботом, адской машиной пыток.

Наконец, избиение прекратилось.

Пальцами одной руки стиснув Джою горло, второй ухватившись за ремень джинсов, Пи-Джи поднял его, как чемпион в тяжелом весе в рывке оторвал бы от пола штангу для легковесов. Вскинул над головой и отшвырнул от себя.

Джой ударился о стену рядом с аркой и кулем рухнул на пол. Рот заполняла кровь вперемешку с осколками зубов. Грудь сдавило. Легкие сжались, возможно, пробитые сломанными ребрами. Когда Джой попытался вдохнуть, внутри что-то хлюпало. Сердце то и дело сбивалось с ритма. С невероятным трудом Шеннону удавалось балансировать на струне сознания и не свалиться в пучину забытья. Сквозь жгучие слезы он видел, как Пи-Джи поворачивается к Селесте.

Он также видел и ружье. В пределах досягаемости.

Но он уже не мог контролировать свое тело. Пытался дотянуться до "ремингтона", но мышцы отказывались подчиниться. Плечо просто дергалось, кисть правой руки бессильно лежала на полу.

Снизу донесся угрожающий гул. Горячие камни затряслись.

Пи-Джи склонился над Селестой, повернувшись спиной к Джою, вычеркнув его из списков живых.