Уже мертва Райх Кэти

Я взглянула на Джуэл. Та пожала плечами и закурила следующую сигарету. Я осмотрелась по сторонам. Ни меню, ни доски с перечнем блюд.

— Здесь продают гамбургеры.

— Купить тебе?

Я принялась вспоминать, сколько наличных взяла с собой.

— Их готовит Банко.

— Хорошо.

Жюли наклонилась в сторону.

— Банко, — махнула бармену, — сделай для меня гамбургер. С сыром.

Сейчас она походила на шестилетнего ребенка.

— А платить кто будет, Жюли? — крикнул тот.

— Я.

Я тоже наклонилась, чтобы он увидел меня из-за перегородки.

Банко стоял, прислонившись к раковине и сложив на груди ручищи:

— Один?

Я взглянула на Джуэл. Она покачала головой.

— Один.

Жюли придвинулась к стене и обхватила руками стакан со светло-коричневой жидкостью. Ее рот был приоткрыт. Послышался сигнал микроволновой печи, затем приглушенный шум.

Джуэл курила.

Наконец микроволновка издала четыре гудка, а спустя пару минут к нашему столику подошел Банко. Он поставил дымящийся, завернутый в целлофан гамбургер на картонной тарелке перед Жюли и вопросительно уставился на нас с Джуэл. Я заказала стакан содовой, Джуэл покачала головой.

Сдвинув вниз целлофан и оглядев внутренность булки, Жюли удовлетворенно кивнула и откусила кусочек. Когда Банко принес мою содовую, я бегло глянула на часы: три двадцать. Мне начинало казаться, что Джуэл никогда не начнет разговор.

— А где ты работаешь, детка? — спросила она у Жюли, словно прочитав мои мысли.

— То там, то тут.

— Я давненько тебя не видела.

— Я болела.

— Теперь чувствуешь себя лучше?

— Гм…

— Работаешь в Мейне?

— В общем-то… м-да.

— А в сорочку перед тем чокнутым все еще наряжачешься?

Джуэл спросила об этом как будто между прочим.

— Перед кем?

Жюли облизала гамбургер, как ребенок мороженое в стаканчике.

— Перед придурком с ножом.

— С ножом?

— Ну, перед тем парнем, который наглаживает своего дружка, когда ты лежишь перед ним в сорочке его мамочки.

Жюли перестала жевать, замерла, ничего не ответив. Ее лицо — серое и гладкое, как шпаклевка, — не выразило никаких эмоций.

Ногти Джуэл стукнули по столу.

— Ну же, милая! Ты наверняка догадалась, о ком я говорю?

Жюли сглотнула, глянула на нас и вновь сосредоточилась на гамбургере:

— А зачем он вам?

— Нам просто интересно, болтается ли до сих пор этот тип в нашем районе.

— Кто она такая?

— Темпе Бреннан. Подруга доктора Макаулей. Ты ведь знаешь ее, правильно, дорогая?

— С этим парнем что-то случилось? У него СПИД или гонорея? Почему ты спрашиваешь о нем, Джуэл?

Разговор получался бессмысленным. Если Жюли и отвечала на вопросы, то сбивчиво и уклончиво.

— Нет, детка. Я просто хочу знать, приходит ли он сюда в последнее время.

Жюли бесстрастно взглянула на меня:

— Вы с ней работаете?

— Да, работает, — ответила за меня Джуэл. — Она хочет поговорить с этим сорочечником.

— О чем?

— Задать обычные вопросы, — опять сказала вместо меня Джуэл.

— А она что, глухонемая? Почему все время молчит?

Я приоткрыла было рот, но Джуэл жестом велела мне молчать.

Жюли доела гамбургер с таким видом, будто уже и не помнила обо мне, и один за другим облизала пальцы.

— Так что с этим парнем? Кстати, он о ней тоже упоминал.

Страх мгновенно наводнил каждый участочек моего существа.

— О ком упоминал?

Жюли осмотрела меня. Ее рот опять приоткрылся. Казалось, постоянно держать его закрытым она просто не могла или не желала. Я увидела кусочки пищи, прилипшие к нижним зубам.

— Чем вам помешал этот парень?

— Помешал?

— Это мой единственный постоянный клиент.

— Никто ей не помешал, — опять вмешалась Джуэл. — Она просто хочет задать ему несколько вопросов.

Жюли отхлебнула из стакана.

— Что ты имела в виду, когда сказала «он о ней тоже упоминал»? — вновь попыталась выведать я. — О ком этот человек разговаривал с тобой, Жюли?

На ее лице отразилось недоумение, как будто собственные слова давно выветрились у нее из головы.

— Так о ком же, Жюли? — устало спросила Джуэл.

— О той старухе, которая постоянно тут пасется, с кольцом в носу и странной прической. — Жюли заправила за ухо прядь жидких волос. — Вообще-то, она хорошая. Пару раз покупала мне пончики. Вы ведь ее подруга?

Я не обратила внимания на жест Джуэл, означающий, что мне следует помолчать:

— Что он говорил о ней?

— По-моему, что она его раздражает, или что-то в этом духе. Точно не помню. Я никогда не слушаю, что все они болтают. Трахаю их как будто с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Так для здоровья полезнее.

— Но ведь этот парень — твой постоянный клиент?

— Вроде того.

— Его ты, наверное, иногда слушаешь?

Джуэл махнула рукой, будто говоря: «Ладно, толкуй с ней сама».

— Почему она задает мне все эти вопросы, Джуэл? — Голос Жюли опять прозвучал по-детски. — Что ей нужно?

— Темпе просто хочет встретиться с этим парнем, вот и все.

— Не знаю, что я буду делать, если его не станет! У него, конечно, не все дома, но он регулярно мне платит, а это главное.

— Понимаю, дорогая.

Жюли поболтала жидкость в стакане и с шумом поставила его на стол. На меня она не смотрела.

— И я буду продолжать его обслуживать, кто бы что ни говорил! Да, он долбанутый, ну и что с того? Мне даже трахать его не приходится. И потом, что я стану делать по четвергам? Запишусь на какие-нибудь курсы? Начну ходить в оперу? Если я перестану с ним работать, кто-нибудь из девочек тут же займет мое место!

Впервые с момента, как мы пришли сюда, она проявила эмоции — по-юношески напускную храбрость, упрямство. Мое сердце замерло от жалости к этой девочке. Но страх за Гэбби взял верх.

— В последние дни ты видела Гэбби? — спросила я как можно более спокойно.

— Что?

— Доктора Макаулей?

Между ее бровями образовались складки, и я вспомнила об овчарке Марго, краткосрочная память которой, кстати говоря, гораздо более развита, чем память этой молоденькой проститутки.

— Старуху с кольцом в носу, — пояснила Джуэл, делая акцент на указателе возраста.

— О! — Жюли на мгновение закрыла рот, но тут же вновь его приоткрыла. — Нет, не видела. Я болела.

«Только не поддавайся панике, Бреннан», — строго сказала я себе.

— Теперь тебе лучше? — спросила я.

Жюли повела плечом.

— Идешь на поправку?

Она кивнула.

— Есть еще хочешь?

— Нет.

— Ты живешь где-то поблизости?

Мне до безумия не хотелось ее использовать, но я была вынуждена.

— Ты ведь знаешь где, Джуэл. За Сен-Доминик.

На меня Жюли не смотрела.

Я получила, что хотела. Вернее, очень скоро могла получить.

Из-за съеденного гамбургера или из-за смрада некоторое время спустя Жюли опять погрузилась в состояние полного безразличия ко всему окружающему: прижалась к стене, уставившись в пространство перед собой. Просидев в неподвижности несколько минут, она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Костлявая грудь под хлопчатобумажной блузкой поднялась и опустилась. Было видно, что Жюли измождена.

Внезапно рождественские огни погасли. Помещение озарило ярко-белое сияние ламп дневного света, и Банко объявил, что бар закрывается. Несколько засидевшихся посетителей повставали с мест и, недовольно ворча, двинулись к выходу. Джуэл тоже поднялась, засунула пачку «Плеерз» в бюстье и жестом велела вставать и нам. Я посмотрела на часы: четыре утра. Мой взгляд упал на Жюли, и я почувствовала приступ вины.

Озаренная ярким светом, она походила на мертвеца, на человека, которому смерть уже дышит в затылок. Мне захотелось крепко обнять ее, отвести к себе домой, хорошенько накормить, заказать для нее одежду из каталога «Лендз энд». Но я знала, что этого никогда не случится, что для Жюли закрыта дорога в нормальную жизнь, что рано или поздно она окажется в самом низу.

Я оплатила счет, и мы вышли из бара. Утренний воздух встретил нас влагой, прохладой, запахом реки и пивных дрожжей.

— Спокойной ночи, дамы, — сказала Джуэл. — Не вздумайте отправиться на танцульки! — Она погрозила нам пальцем и быстро зашагала прочь по аллее.

Домашний уют и теплая постель притягивали меня к себе как магнитом, но я должна была заполучить очередную порцию информации.

Я повернула голову в ту сторону, куда направилась Жюли, наивно думая, что проследить за ней не составит особого труда. Я ошиблась: девочка уже сворачивала за угол, исчезая из виду. Пришлось догонять ее.

До старого, покосившегося трехподъездного дома за Сен-Доминик Жюли шла дворами. Открыв ключом зеленую об лупившуюся дверь, вошла внутрь. Рваная занавеска на двер ном стекле заколыхалась и успокоилась. Я взглянула на номер.

«На сегодня все, Бреннан», — сказала я себе.

Через двадцать минут я уже была дома.

Лежа в кровати вместе с Верди, я продумала, что мне пред принять и как я должна себя вести. Не звонить Райану. Не пугать Жюли. Проверить, Сен-Жак ли кретин с сорочкой и ножом. Узнать, где он живет. Или в какой дыре сейчас прячется. Раздобыть как можно больше достоверной информации. А потом выдать эту информацию «сверхумной» группе детективов. Вот, мальчики. Преступник живет здесь. Поймайте его.

Строить планы всегда просто.

32

Всю среду казалось, что меня обволакивает густой туман, настолько я обессилела. Я вообще не собиралась на работу, но позвонил Ламанш — ему потребовался один мой отчет. Приехав в лабораторию, я решила, что останусь на целый день. Раздраженная и вялая, я с самого утра засела за старые дела, которые откладывала на потом вот уже несколько месяцев. В четыре я отправилась домой, а в восемь, поужинав и приняв ванну, легла в постель.

В четверг утром, когда я проснулась, комнату заливал яркий солнечный свет. Я сразу поняла, что проспала долго. Потянувшись, повернула голову и посмотрела на часы: десять двадцать пять. Отлично. Мой изможденный организм отдыхал столько, сколько ему требовалось.

«Итак, приступим к осуществлению первой части плана, — подумала я. — На работу я сегодня не еду».

Неторопливо поднявшись, я воспроизвела в голове список действий, которые собиралась предпринять. Меня распирало от нетерпения, как марафонца перед забегом. Следовало задать себе определенный темп.

«Только спокойнее, Бреннан, — произнес мой внутренний голос. — Будь умницей».

Я прошла на кухню, сварила кофе, налила себе чашечку и погрузилась в чтение «Газетт». Рейтинг квебекской партии Паризо на десять процентов превышает рейтинг партии квебекских либералов премьера Джонсона. «Экспос» уступили «Кабз» первое место в Национальной восточной лиге. Рабочие были вынуждены трудиться в праздник строителя. Подумаешь, несчастье! Я никогда не могла этого понять. Здесь, в Монреале, где благоприятный для строительства период длится всего четыре месяца, в июле всех строителей распускают на двухнедельные каникулы. Очень умно придумано!

Я налила себе еще кофе и дочитала газету.

«А теперь пункт второй, — прозвучало в моем мозгу. — Не умственные, но физические упражнения».

Напялив шорты и футболку, я поехала в спортзал и в течение получаса истязала себя на беговой дорожке и «Наутилусе». На обратном пути заглянула в «Провиго» и накупила столько продуктов, что их хватило бы, наверное, на обед для всех кливлендцев. Вернувшись домой, принялась за вытирание пыли, мытье, уборку и чистку пылесосом. Подумала даже вымыть холодильник, но вовремя отказалась от этой сумасбродной затеи.

К семи вечера мое неистовое желание привести свое гнездышко в порядок было удовлетворено. Квартира провоняла чистящими средствами, на столе в гостиной сохли свитеры, все кругом блестело. Я же, напротив, выглядела и пахла так, будто только что вернулась из продолжительного похода.

Я была готова.

Сегодня весь день стояла жара. Вечер обещал быть таким же. Я напялила другие шорты и футболку и посмотрела на свое отражение в зеркале. Отлично. Конечно, на проститутку я в таком виде не тянула, но вполне могла сойти за некую личность, явившуюся в Мейн в поисках наркотиков или дружка на ночь. Или в поисках и того и другого.

Направляясь на Сен-Лоран, я еще раз прокрутила в голове все пункты своего плана: найти Жюли, проследить за ней, найти сорочечника, проследить за ним. Ни в коем случае не привлекать к себе внимания. Все очень просто.

Я проехала по Сен-Катрин, осматривая тротуары по обе стороны дороги. У «Гранады» уже стояли несколько женщин, но Жюли среди них я не увидела. В это время я и не ожидала ее здесь обнаружить. Я приехала заранее, чтобы притереться к толпе.

Первое препятствие ожидало меня на той аллее, где я обычно оставляла машину. Как только я въехала на нее, перед моей «маздой», будто джинн из бутылки, возникла огромная женщина с макияжем Тэмми Бэккер и шеей бультерьера. Она вылила на меня поток ругани, смысл которой я поняла больше по жестам и интонациям. Не желая с ней связываться, я отправилась на поиски другой парковочной площадки.

Проехав шесть небольших кварталов на север, я увидела узкую улочку с трехподъездными домами по обе стороны, свернула на нее, заглушила мотор и вышла. На меня устремились взгляды мужчин с балконов, их разговоры на некоторое время стихли, а банки с пивом опустились на замызганные колени. Закрыв машину, я быстро зашагала прочь, размышляя, что они обо мне думают и за кого принимают.

Влившись в шумную волну Сен-Лорана, я почувствовала некоторое облегчение. Часы на «Ле Бон-Дели» показывали четверть девятого. Я чертыхнулась про себя. Мне уже следовало быть на месте. Не дай бог, я ее пропущу!

Приблизившись к «Гранаде», я, не выходя из толпы разного сброда, еще раз осмотрела проституток. Жюли не было.

«Проклятье! — мысленно выругалась я. — И почему я не выехала из дому пораньше? В какое время, интересно, она обычно сюда приходит? С какой стороны появляется?»

Я зашагала на восток, вглядываясь в лица встречных жен щин. Толпа с каждой минутой разрасталась, и я все сильнее боялась, что не замечу Жюли и пройду мимо. Свернув на север, я пересекла ту свободную от построек площадку, по которой недавно мы шли с Джуэл в бар. У бара я в нерешительности приостановилась и, не заглянув внутрь, зашагала дальше.

Через несколько минут я находилась уже за Сен-Доминик. Стояла, сгорбившись, возле толстого столба у трехподъездного покосившегося дома Жюли. Вокруг ни души. Окна дома смотрели на меня черными пятнами. Фонарь на крыльце не горел.

Я содрогнулась, измученная жарой.

Время тянулось медленно. Я не сводила глаз с дома. Откуда-то с противоположной стороны улицы появилась старуха с тележкой, нагруженной тряпьем. С трудом затащив тележку на тротуар, она свернула за угол. Вскоре грохот колес растворился вдали, и улица опять погрузилась в дремоту.

Я глянула на часы: без двадцати девять. Сумерки сгустились.

Как долго мне придется здесь стоять? Может, она уже ушла? Черт возьми! Почему я не выехала из дому раньше?

Я начала сознавать, что мой план, который еще несколько часов назад казался настолько простым и эффективным, далек от идеала.

Прошло еще какое-то время. Может, всего минута. В тот момент, когда я уже засобиралась уходить, в одной из комнат на втором этаже зажегся свет. А вскоре на крыльцо вышла Жюли в бюстье, мини-юбке и высоких сапогах. Лицо, живот и бедра выделялись на фоне темноты белыми пятнами. Я неслышно зашла за столб.

Она задержалась на крыльце: подняв голову и скрестив руки на груди, постояла на верхней ступени, как будто пробуя ночь на вкус. Потом стремительно сошла вниз и зашагала в сторону Сен-Катрин. Я пошла за ней следом, стараясь не терять ее из поля зрения и в то же время оставаться незаметной.

На одном из перекрестков Жюли поразила меня: свернув налево, а не направо, где располагался Мейн, она торопливо устремилась сквозь толпу. Ей свистели вслед и выкрикивали всякие непристойности, но Жюли ни на кого не обращала внимания.

«Прекрасно, Бреннан! — мысленно усмехнулась я. — А ты собиралась ждать ее у „Гранады“!»

По мере нашего продвижения на восток толпа редела. Мне приходилось постоянно отставать больше и больше, хотя это было ни к чему. Жюли продвигалась и смотрела вперед настолько целеустремленно, что, казалось, все ее мысли и чувства сосредоточены на том месте, куда она направлялась.

Вскоре я с удивлением обнаружила, что нахожусь уже в совершенно другой среде. Навстречу стали попадаться то выряженные денди, то атлеты в жилетках и джинсах, украшенных цветными пятнами из распылителя, то однополые парочки, то — реже — трансвеститы. Мы шли по обиталищу геев.

Я следовала за Жюли, минуя кафе, книжные магазины и рестораны различных кухонь мира. Наконец девушка свернула на север, потом на восток, потом на юг, на тупиковую улицу, застроенную складами и убогими деревянными постройками. Ко многим из окон этих построек были прибиты жестяные щиты. Некоторые из помещений на нижних этажах кто-то попытался использовать как офисы, но в эти офисы в течение последних года-двух посетители явно не наведывались. Вдоль обочин валялись жестяные банки, бутылки и бумага.

Жюли целенаправленно прошагала к одному из зданий, открыла грязную дверь с защищенным решеткой стеклом, что-то быстро проговорила и прошла внутрь. Сквозь окно справа, тоже с решеткой, я рассмотрела рекламный плакат какого-то пива.

«И что мне теперь делать? — подумала я растерянно. — Наверное, у них здесь назначено тайное свидание, где-нибудь в отдельной комнате наверху или в задней части здания. А может, в этом баре они условились только встретиться и через некоторое время уйдут куда-нибудь вместе? Так для меня было бы гораздо лучше. В противном случае, если, сделав свои дела, они разойдутся поодиночке, мой план провалится. Я не узнаю, за каким мужчиной должна следить».

Открыто стоять перед домом я не могла. Разглядев на противоположной стороне улицы самое темное место, я бесшумно направилась туда. Это был проход между заброшенной парикмахерской и каким-то складом — фута два шириной, мрачный, как склеп.

Едва дыша от страха, я шагнула вглубь этого прохода и прижалась к стене. Прошло несколько минут. Меня обволок тяжелый теплый воздух, тишину нарушал лишь стук моего сердца. Неожиданно послышавшийся шорох так напугал меня, что я подпрыгнула. Я была не одна. Из мусора под моими ногами выбралось нечто черное и устремилось глубже в проход. Несмотря на жару, меня обдало холодом. Грудь сжалась.

«Не бойся, Бреннан, — успокоила я себя. — Это всего лишь крыса. Ну же, Жюли!»

Как будто в ответ на мою мольбу, буквально несколько мгновений спустя Жюли вышла из двери с решеткой в сопровождении какого-то мужчины. Я прочла надпись у него на груди: «УНИВЕРСИТЕТ МОНРЕАЛЯ». Левой рукой мужчина прижимал к себе бумажный пакет.

Мое сердце заколотилось еще сильнее.

«Это он? Человек, которого засняли у банкомата? Беглец с улицы Берже?» — запрыгали в голове вопросы.

Я попыталась рассмотреть лицо, но было чересчур темно, и нас разделяло слишком большое расстояние. Вряд ли я узнала бы Сен-Жака, если бы даже столкнулась с ним нос к носу. Та фотокопия была очень уж расплывчатой, а встреча в квартире на Берже — мимолетной.

Парочка устремилась назад по дороге, по которой мы с Жюли сюда пришли, только на Сен-Катрин вместо запада свернула на юг. Дальнейший путь пролегал через множество улочек — темных и открыто недружелюбных.

Я следовала за ними, отставая на полквартала, чутко реагируя на каждый шорох и ужасно боясь быть обнаруженной. Если они заметят меня, спрятаться некуда. Ни спасительных витрин, в которые можно уставиться, ни магазинов, куда при необходимости легко нырнуть, ни какого-либо объяснения моего здесь присутствия — у меня не было абсолютно ничего. Единственное, на что я рассчитывала, так это с невозмутимым видом продолжать идти вперед и свернуть за первый же угол, если Жюли не успеет меня узнать.

Они не оборачивались.

Мы прошли сквозь бесчисленное множество улочек и аллей, которые становились все пустыннее. Вдруг нам навстречу откуда-то из-за низкого здания вышли двое мужчин, громко спорящих о чем-то друг с другом. Я взмолилась, чтобы Жюли и ее спутник не захотели проводить прохожих взглядами. Бог опять услышал мою мольбу. Ни разу не обернувшись, парочка исчезла за следующим углом. Я испугалась, что потеряю их, и прибавила шагу.

Не помогло. Когда я свернула за угол, ни Жюли, ни ее клиента не было.

Черт возьми!

Я внимательно осмотрела здания по обе стороны улицы: каждую металлическую лестницу, каждый подъезд. Ничего.

Проклятье!

Злясь на себя, я зашагала к следующему углу и вдруг услышала шум раскрывающейся двери. Футах в двадцати справа от меня на ржавый металлический балкон вышел спутник Жюли. Он стоял ко мне спиной, но я узнала его по джемперу. Я застыла, не в состоянии о чем-либо думать или что-либо предпринимать.

Высморкавшись на цементную дорожку внизу, мужчина вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Меня он не заметил.

Я стояла на месте, не смея шелохнуться.

Здание, в котором они находились, с обеих сторон как будто подпирали подобные развалюхи. Казалось, убери одну из них, и обе оставшиеся тут же рухнут. Я прочла надпись над подъездом: «Сен-Витус. Комнаты для туристов».

Я опять всмотрелась в здания на противоположной стороне и вновь обнаружила темный проход. Может, мне просто везло. Или я так быстро научилась ориентироваться в подобных местах.

Набрав в легкие побольше воздуха, я шагнула в новое укрытие. Возникло чувство, будто я прыгнула в мусорный бак. В нос шибанула вонь мочи и гнили.

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу. Наученная горьким опытом в предыдущем проходе и не желая соприкасаться ни с пауками, ни с другими тварями, к стене я не прислонялась. О том, чтобы присесть на корточки, не могло быть и речи.

Время шло бесконечно долго. Мой взгляд был прикован к «Сен-Витусу», а мысли разбрелись в разных направлениях. Я думала о Кэти. И о Гэбби. Думала о Сен-Витусе, гадая, кем этот святой был и как бы отреагировал, если бы узнал, что в его честь названа подобная дыра.

«Может, это вовсе и не имя святого, — размышляла я, — а название болезни?»

Я думала о Сен-Жаке. Та фотография была слишком плохого качества: разглядеть на ней лицо человека не представлялось возможным. Чудак верно сказал: его родная мать не поняла бы, кто на снимке.

Я старалась не представлять себе, что происходит в тех комнатах. И отчаянно надеялась, что скоро все, что бы там ни происходило, закончится.

Ветер в мое убежище не заглядывал, и кирпичные стены все еще хранили в себе тепло прошедшего жаркого дня. По прошествии некоторого времени моя футболка промокла и прилипла к телу, а голова вспотела, и отдельные капельки то и дело скатывались с нее по лицу и шее.

Я переминалась, наблюдала и думала. Где-то вдали в небе слышался приглушенный гром. Время от времени улицу освещали фары проезжавших машин, потом она вновь погружалась во мрак.

Духота, зловоние и ограниченное пространство в конце концов начали оказывать на меня должное воздействие: в голове, прямо за глазами, возникла боль, а горло стало сводить предрвотной судорогой. Мне уже хотелось наплевать на это все и уйти. Я опустилась на корточки.

Неожиданно на меня упала чья-то тень. Мне показалось, что в моем мозгу взорвалась бомба.

Я повернула голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов и с ужасом обнаружила, что с другой стороны проход заблокирован. Я оказалась в ловушке!

Ко мне приблизился мужчина. Он расстегивал ремень на брюках. Я вскочила на ноги и в панике отступила на несколько шагов вглубь. Человек, увидев меня, тоже в страшном испуге попятился назад. Я заметила, что он азиат, хотя в темноте смогла рассмотреть только зубы и выпученные от страха глаза.

Я прислонилась к стене, ноги подкашивались. Человек еще с пару мгновений пялился на меня, потом покачал головой и торопливо зашагал прочь, на ходу застегивая молнию на брюках и заправляя в них рубашку.

Некоторое время я не двигалась, приводя в порядок дыхание и приходя в чувство.

«Это был всего лишь прохожий, решивший помочиться, — успокаивала я себя. — Он ушел».

А если бы на его месте оказался Сен-Жак? Ты залезла в эту щель, ни на секунду не задумавшись, как в случае возникновения опасности станешь отсюда выбираться! Дура! Хочешь распрощаться с жизнью?

Всего лишь прохожий.

Иди домой. Джей Эс прав. Пусть этими мерзостями занимаются копы.

Они не смогут распутать клубок.

Это не твои проблемы.

Но Гэбби — моя проблема.

Взяв себя в руки, я продолжила наблюдение. Мои мысли вновь сосредоточились на Сен-Витусе. Я вспомнила, как читала о том, как в шестнадцатом веке люди с расшатанными нервами и трясущимися руками шли за помощью к одному из святых. К этому, интересно, тоже ходили?

Я представила себе города, в которых давно мечтала побывать. Абилин. Бангкок. Читтагонг. Это слово всегда мне нравилось — «Читтагонг». Я решила, что непременно съезжу в Бангладеш.

Внезапно мысли о путешествиях испарились. Я увидела, как Жюли спокойно вышла из «Сен-Витуса» и зашагала вверх по улице. Я не сдвинулась с места. Она меня больше не интересовала.

Тот, кто мне нужен, не заставил себя ждать. Тоже вышел буквально спустя несколько минут.

Я подождала, пока он не удалится на определенное расстояние, и двинулась следом. Его движения напомнили мне помойных крыс. Втянув голову в плечи, ссутулившись, крепко прижимая сумку к себе, мужчина шел суетно и быстро. Преследуя этого человека, я пыталась сравнить его с тем, которого увидела на улице Берже. Сен-Жак появился перед нами тогда слишком неожиданно, и двигался он чересчур быстро. Этот тип, естественно, перемещался медленнее, но вполне мог оказаться именно Сен-Жаком.

В третий раз за сегодняшнюю безумную ночь я следила за человеком, пробираясь по грязным неосвещенным улицам. И опять взывала к каким-то высшим силам, прося их направить его прямо домой. Если он вздумает зайти еще в один бар, я не выдержу.

Я зря беспокоилась. Пройдя по лабиринту задних улиц и боковых аллей, человек свернул за последний угол и устремился к зданию из серого камня. Сегодня ночью я прошла мимо сотни подобных домов, только этот был чуть менее грязным и не таким старым, а его лестница чуть меньше нуждалась в покраске.

Мужчина быстро взбежал по ступеням и исчез за резной деревянной дверью. Почти сразу же в одной из комнат на втором этаже зажегся свет. Я увидела, что окна в ней приоткрыты и занавешены сереющим кружевом. Внутри двигалась знакомая мне фигура.

Я перешла улицу и остановилась.

Фигура походила туда-сюда и куда-то пропала.

Я ждала.

«Это он, Бреннан. Смывайся отсюда!» — приказал мне внутренний голос.

Страницы: «« ... 1819202122232425 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Очаровательная Астара чувствует себя Парисом, которому предстоит вручить золотое яблоко прекраснейше...
«Машина желаний» киноповесть (киносценарий), один из вариантов «Пикника на обочине»....
Перед Вами – сценарий художественного фильма «Сталкер» Андрея Тарковского. Общеизвестно, что сценари...
Бывшие мошенники, а ныне преуспевающие детективы красавица и умница Лола и ее верный друг, хитроумны...
Дети Тысячелетий......
Оставшись в Нимриане, Дэвид Брендом нанимается в охрану каравана, курсирующего между Темными и Светл...