Первозданная. Дорога на Тир Минеган Авраменко Олег

— И еще, — добавил Энгас аб Брайт, — будьте так добры, передайте моему секретарю, что я хочу видеть первого министра и министра права.

Когда Гвен вышла из комнаты, Бренан, вставший было вместе с ней, опять сел в кресло.

— Скажите-ка, юноша, — произнес король, — вы знаете, в чем ваша наибольшая проблема? После молодости и некомпетентности, разумеется.

— Ну, наверное, мое незнатное происхождение, — предположил Бренан. — Хотя в народе и ходят слухи, что я знатного рода, всем лордам хорошо известно, что мои родители…

— Фу, глупости! — перебил его Энгас. — На самом деле это не интересует никого, кроме сдвинувшихся на родословных остолопов, которые ничего не достигли в жизни, ничем не отличились, поэтому им остается только похваляться количеством своих предков рыцарского сословия. А остальным абсолютно все равно, кем были ваши родители, так как сами вы принадлежите к ведьмовскому роду. Еще и к самому славному из ведьмовских родов — роду О'Мейнир, основанному в те древние времена, когда пращуры большинства нынешних вельмож были простыми шинанскими крестьянами и рыбаками. А реальная ваша проблема состоит в том, что сейчас вы являетесь лордом Тир Минегана, Ивыдона и Коннахта, но не Катерлаха. У нас процедура оформления права собственности на поместья длится несколько дольше, чем у соседей, чтобы дать возможность всем заинтересованным лицам оспорить земельные акты в суде и больше к этому не возвращаться. Лишь в середине хверода ваше имя должны занести в Государственный дворянский реестр, и уже тогда вы станете катерлахским лордом. Отсутствие этого титула не мешает вам претендовать на престол, в нашей истории были случаи, когда королями становились чужеземные принцы. Однако закон четко оговаривает, что регентом королевства может быть только лорд Катерлаха.

Бренан кивнул. Он уже знал об этом от Шайны и Гвен. По давней традиции, умирающий король Катерлаха высказывал свою волю относительно кандидатуры преемника, назначая его лордом-регентом — фактически временным королем, который должен был править страной, пока совет лордов определяется со своим выбором. А в случае скоропостижной смерти короля регентом автоматически становился его старший сын, у которого не было никаких шансов получить отцовскую корону. Впрочем, случалось и так, что при отсутствии явного фаворита сам король выдвигал на регентство своего сына. Как Бренану было известно, в последние дни сестра Бригид вер Камрон пыталась убедить Энгаса аб Брайта, чтобы тот отказался от поддержки графа Карвадонского и назначил регентом лорда Кивина аб Энгаса.

— Я уже смирился с тем, — продолжал король, — что Авлайд аб Калвах выбыл из борьбы. А дать ему регентство означало бы лишь дополнительно усложнить избирательный процесс, который и без того обещает быть напряженным. Против графа Ярвийского я не имею серьезных возражений, также он устраивает и многих ведьм, но с ним может возникнуть очень некрасивая ситуация, если вы все-таки решите не ждать следующих выборов, а уже сейчас претендовать на престол. И ко всему прочему, мой сын Кивин не хочет становиться регентом.

— Почему?

— Его не вдохновляет перспектива на каких-то пару месяцев занять трон, потом уступив место кому-то другому. И я это прекрасно понимаю, ведь и сам бы не обрадовался такому подарку. Кивин советует мне отбросить предвзятость и просто назначить регентом леди Гвенет.

— О! — не сдержал возгласа удивления Бренан. — А разве это возможно?

— Конечно. До сих пор в Катерлахе не было ни одной женщины — регента, да и сам полный титул звучит как «лорд-регент», но из этого вовсе не следует, что регент — исключительно мужская должность. В нашем законодательстве термин «лорд» означает не пол человека, а его статус. Катерлахским лордом является лицо дворянского происхождения, имеющее в собственности земельный надел, дающий право на соответствующий титул. Леди Гвенет владеет Кил Морганахом, а значит, по закону является лордом Катерлаха. Наверное, ваши сестры не упоминали о таком варианте, так как даже мысли не допускали, что я соглашусь хотя бы рассмотреть его. Им хорошо известно, с какой опаской я отношусь к ведьмам, а леди Гвенет, хоть и утратила свою Искру, все равно остается ведьмой. Поддержка ваших претензий на престол в целом не противоречит моим принципам; в конце концов, большинство мужчин-ведьмаков были королями и принесли немало пользы своим странам. Ваше намерение сделать своей королевой бывшую ведьму меня нисколько не радует, однако с этим я ничего не могу поделать — тут мне приходится смириться с неизбежным. Но чтобы я сам, собственноручно посадил ее на трон… Только не подумайте, — добавил Энгас после короткой паузы, — что у меня есть какие-то претензии лично к леди Гвенет. Она очень славная девушка, и в свое время я даже строил планы женить на ней моего внука Фланана. Но она всегда будет оставаться минеганской ведьмой, ставя превыше всего интересы своего Сестринства.

— Я так не думаю, государь, — возразил Бренан, пытаясь говорить без запальчивости, со спокойной рассудительностью. — Разумеется, воспитание много значит, и на первых порах леди Гвенет придется несладко. Но точно так же трудно и многим принцессам, которые выходят замуж за чужеземных принцев, а потом становятся королевами в неродной для себя стране. Но ничего — как-то справляются с этим. Скажем, в Торфайне я ни от кого не слышал нареканий, будто бы их королева, получив после смерти мужа регентство, действует в интересах Сейшана, своей родины. А Эйр… то есть леди Эйрин рассказывала, что ее тетка, леди Идрис вер Берах, целиком предана Ленниру, хотя родилась и выросла в Тир на х-Эйдале.

— Все это так, — согласился король. — Однако вы должны понимать, что между воспитанием принцесс и воспитанием ведьм есть большая разница. Каждую знатную девицу с детства приучают быть верной той земле, которой будет править ее муж. А ведьмы преданы прежде всего своему Сестринству и при этом искренне убеждены, что они одни знают, как будет лучше для всего человечества. Я очень боюсь, что леди Гвенет никогда не сможет избавиться от этой веры в непогрешимость ведьм и в своей деятельности всегда будет руководствоваться мыслью, что самый правильный путь для Катерлаха — идти в фарватере Тир Минегана. Сможете ли вы противостоять ей?

— Я уверен, что до противостояния дело не дойдет, — твердо произнес Бренан. — Вы ошибаетесь в своей оценке леди Гвенет. Она… А впрочем, не буду спорить с вашей светлостью. Все равно вы уже решили сделать ее регентом.

Король пристально посмотрел на него:

— Интересная догадка. Почему вы так думаете?

— Потому что иначе вы бы не заводили со мной этого разговора. Я ни на мгновение не допускаю, что вам нужен мой совет. Думаю, что таким образом вы хотите оповестить меня о будущих проблемах, связанных с леди Гвенет, и выяснить, готов ли я к ним. А может быть, собираетесь выдвинуть мне определенные условия для ее назначения.

Энгас не успел ничего ответить, так как раздался осторожный стук в дверь. Это был камердинер с известием, что первый министр и министр права пришли по вызову. Король велел передать, чтобы они подождали, а когда слуга вышел, прокомментировал:

— Быстро примчались! Наверное, поджидали где-то неподалеку в надежде, что я их вызову. Вот кому больше всего не терпится услышать имя регента — так это чиновникам. По большому счету им все равно, кто им станет, главное для них — определенность. — С этими словами он взял со стола тонкую папку и раскрыл ее. — Ну ничего, пусть еще немного подождут. А тем временем подтянутся и высшие лорды, находящиеся сейчас в Ринанхаре. Им, наверное, уже доложили о нашей встрече.

Король извлек из папки наполовину исписанный лист плотной бумаги и положил его на свою дощечку для письма. У Бренана было достаточно острое зрение, чтобы без малейших усилий разобрать заголовок: «О введении регентства в Объединенном Королевстве Катерлах».

— Вы ошиблись в одном, — вновь заговорил Энгас аб Брайт. — Я не собираюсь ставить вам никаких условий. Не вижу в этом никакого смысла. Если вы окажетесь подкаблучником, то все равно не сможете выполнить своих обещаний. А будете самостоятельным и полновластным королем — и без моих инструкций найдете противовес излишней преданности леди Гвенет идеалам Сестринства. Гм… Хотя один совет я все-таки дам. А вам уже решать, прислушиваться к нему или нет.

— И что за совет, государь? — вежливо спросил Бренан.

— Не спешите с женитьбой. Подождите хотя бы решения совета лордов. А если станете королем, отложите свадьбу еще на полгода, не меньше.

Бренан едва не кивнул в ответ и лишь в последнее мгновение сдержался. О том, чтобы пожениться в ближайшее время, между ним и Гвен даже речи не было. Несмотря на все ее пылкие заверения, что она уже приучила себя к мысли о супружеской жизни, Бренан чувствовал, что замужество до сих пор пугает ее. Вне всяких сомнений, во всей этой ситуации с критическим ухудшением здоровья короля больше всего неприятностей ей причиняло то обстоятельство, что в случае победы Бренана на выборах сестры-ведьмы станут давить на нее, чтобы она поскорее вышла за него замуж. Так что совет Энгаса полностью совпадал с желанием Гвен. Тем не менее Бренану стало интересно, какими же мотивами руководствуется король.

— А почему так, ваша светлость?

— По-моему, это очевидно. В сознании всех слоев общества должно закрепиться, что верховная власть в стране принадлежит именно вам, поэтому очень важно, чтобы вы заняли трон единолично, без леди Гвенет. Пусть пройдет несколько месяцев, а лучше даже год, пока забудется ее регентство, и уже потом женитесь на ней. Тогда люди не будут воспринимать ее как равную вам соправительницу, а будут видеть в ней просто королеву — жену короля.

Одним этим советом Энгас аб Брайт не ограничился и дал Бренану еще с полдесятка развернутых рекомендаций на предмет того, как без лишней конфронтации, деликатно, но эффективно предотвратить вмешательство ведьм в государственные дела. Потом наконец посмотрел на настенные часы и сказал:

— Ну ладно, что-то я заговорился. А ведь люди ждут.

Он дважды нажал встроенную в правый подлокотник его кресла кнопку, и через несколько секунд появился королевский секретарь, доложивший, что сейчас в приемной находятся одиннадцать высших лордов, включая двоих королевских сыновей, пять ведьм (вместе с Гвен), а также двоих вызванных раньше министров. Еще несколько чиновников и немало придворных собрались в коридоре и прилегающих помещениях, прослышав о возможном объявлении имени нового регента. Король приказал пригласить вельмож, ведьм и министров, а после недолгих раздумий добавил к этому перечню еще четверых самых высокопоставленных придворных чинов.

Секретарь отправился выполнять распоряжения, а Энгас обратился к Бренану, который к тому времени уже встал с кресла:

— Не стану разводить церемоний. Для меня это совсем не торжественное событие. Сами понимаете…

Комната была достаточно просторной, чтобы вместить две дюжины человек, но оказалась слишком мала, чтобы они чувствовали себя в ней свободно. Приглашенные разместились как можно более широким полукругом вокруг короля; Бренан стал в первом ряду между Шайной и Гвен и на вопросительный взгляд сестры ответил коротким кивком — дескать, сейчас сама все услышишь.

Энгас аб Брайт без всякого вступительного слова, сухо и сдержанно зачитал текст указа, в котором говорилось о назначении леди Гвенет вер Меган О'Ригнах, владычицы Кыл Морганаха и высокой госпожи Тир Минегана, лордом-регентом Катерлаха. Крайне изумленная этим известием Гвен на какую-то секунду раскрыла было рот в беззвучном вскрике, но потом овладела собой и приняла невозмутимый вид. Шайна схватила Бренана за руку и крепко сжала его ладонь, а Шаннон порывисто вздохнула, словно испугавшись, и растерянно заморгала. Старшие и более опытные Альса и Бригид внешне сохраняли спокойствие, хотя чувствовалось, что такое развитие событий стало для них полнейшей неожиданностью. Да и остальных присутствующих, за исключением Кивина аб Энгаса, это известие застало врасплох. Из одиннадцати пришедших к королю высших лордов только один, Авлайд аб Калвах, считался реальным претендентом на престол. Услышав имя Гвен, он на мгновение оторопел, затем удрученно кивнул, бросив на Бренана хмурый, неприязненный взгляд. А вот престарелый Дорвал аб Рагнал, которого родные дети изгнали из его вотчины, Талботского Княжества, злорадно усмехнулся, оскалив все три свои уцелевших зуба. Сам он королевских амбиций не имел, не принадлежал ни к одной из дворянских партий, зато с величайшей враждебностью относился к Ригвару аб Ковгалу и совсем не хотел, чтобы тот сел на трон. Назначение же Гвен на регентство со всей очевидностью свидетельствовало о том, что на выборах короля ведьмы не будут поддерживать графа Ярвийского, а целиком сосредоточатся на продвижении кандидатуры Бренана.

Зачитав указ, Энгас аб Брайт подозвал к себе первого министра с министром права, заверивших документ своими подписями. С этого мгновения Гвен официально стала регентом королевства, однако ее полномочия должны были вступить в действие только после смерти короля.

Бренан думал, что Энгас захочет переговорить с Гвен, но тот даже не провозгласил короткой речи, поясняющей его выбор. Просто приказал министрам поскорее обнародовать указ, разослав копии во все концы страны (для этого в Катерлахе, как и в других королевствах Минеганской Пятерки, прибегали к помощи ведьм), потом поблагодарил присутствующих за внимание и попросил оставить его с леди Альсой. Только тогда все поняли, что королю вновь стало плохо, хотя ни голосом, ни выражением лица он этого не показывал.

Первыми из комнаты вышли Бренан и Гвен, следом за ними — Шайна, Бригид и Шаннон. Миновав широкую и длинную переднюю с несколькими дверьми по бокам, они очутились в приемной, где их ждали еще две ведьмы — Норин вер Гвенер и Блодвен вер Дырин, опоздавшие на оглашение королевского указа. Младшая из них, Норин (бывшая, впрочем, в три раза старше Бренана), взволнованно спросила:

— Ну что там? Надеюсь, это лорд Кивин?

— Потом, — коротко бросила Бригид, оглянувшись на переднюю, откуда доносились приглушенные голоса вельмож и сановников. — Пойдем отсюда.

Толпа в коридоре почтительно расступилась перед ними. Они двинулись в сторону галерейного перехода, кратчайшим путем ведущего в Ведьминскую Башню, а когда уже поворачивали за угол, сзади послышался удивленный гомон — очевидно, придворным сообщили о королевском решении. Кто-то громко выкрикнул:

— Что?! Леди-регент?

Шедшая справа от Бренана Бригид мельком усмехнулась и прокомментировала:

— Вот так рождается новая традиция. Можешь не волноваться, Гвен, никто не будет называть тебя лордом.

За спиной Бренана послышался взволнованный вскрик, и в следующее мгновение он понял, что это была Норин, так как одновременно отозвалась Блодвен:

— Да неужели?!

Гвен утвердительно кивнула:

— Так и есть… Я и сама растерянна.

— А до этого, — сказала Шаннон, — король долго разговаривал с Бренаном наедине. Еще я заметила, что указ написан рукой Энгаса, а министры были так же удивлены, как и все… Кстати, о чем вы говорили? Как ты убедил его?

Бренан отрицательно покачала головой:

— Я не убеждал. Король все решил еще до нашей встречи. Думаю, его уговорил лорд Кивин.

— Похоже, что так, — после недолгих размышлений согласилась Бригид. — Сегодня утром у нас с ним состоялась беседа, и у меня сложилось впечатление, что он что-то скрывает. Мог бы и сказать мне правду, ведь я целый день боялась, что О'Бринморы сделали выбор в пользу лорда Авлайда… Хотя, наверное, это Энгас попросил его молчать — чтобы мы еще немного понервничали. Не любит он нас. И до последнего вздоха не будет любить.

— Однако, — заметила Шайна, — он все же решился назначить Гвен.

— Это, скорее, была инициатива Кивина, а король просто прислушался к его аргументам. И, наверное, поставил определенные условия. — Бригид испытующе взглянула на Бренана. — Надеюсь, они не слишком тягостные?

— Это были не условия, ведь я ничего не обещал, — ответил Бренан. — А также не давал слова молчать о нашем разговоре. Но не уверен, правильным ли будет пересказывать его.

— Тогда не нужно, — безразлично сказала Бригид. — Я и так знаю, в какую сторону крутятся колесики в его голове. Держу пари, он предостерегал тебя, что Гвен во всем будет слушаться старейших сестер, и советовал в случае твоей победы отложить вашу свадьбу на год-полтора.

— Всего лишь на полгода-год, — уточнил Бренан.

— Думаю, это будет правильно, — произнесла Гвен, неумело скрывая свое облегчение.

Бренану стало горько. Он ведь так мечтал о том дне, когда наконец-то женится на ней, а вот ее полностью устраивали их нынешние отношения жениха и невесты. Впрочем, Бренан понимал, как болезненно для Гвен отказываться от своего ведьмовского прошлого, поэтому не собирался давить на нее и был согласен ждать столько, сколько понадобится. К счастью, времени у них достаточно. Пусть и не так много, как у ведьм, но лет семьдесят — восемьдесят еще есть…

Дойдя до Ведьминской Башни, Бригид сказала:

— Блодвен, сейчас же напиши старейшим письмо. А я хочу поговорить с Бренаном и Гвен. — Она взглянула на Шайну, явно намеревавшуюся пойти с ними, и добавила: — Только мы втроем, сестра. А ты, наверное, хочешь отдохнуть с дороги, полежать в горячей ванне.

— Бренан и Гвен тоже устали, — справедливо заметила Шайна.

— Ничего, потерпят. Я лишь немного поговорю с ними и отпущу.

— Да, Шайна, пойдем, — сказала Шаннон, взяв ее за локоть. — Приведем себя в порядок, а тогда нагрянем к Мораг. Она очень пожалеет, что не пошла с нами к королю.

— Хорошо, — согласилась Шайна, двинувшись с ней к лестнице. — А еще напишем Эйрин. Она обидится, если услышит об этом от кого-нибудь другого.

Бригид проводила Бренана с Гвен в свою гостиную, пригласила их присесть, насыпала в фарфоровые чашки сухие чайные листья и, прибегнув к чарам, за несколько секунд вскипятила воду в кувшине.

— Два часа назад пришло письмо от сестры Моркадес, — сказала она, разливая кипяток по чашкам. — Их корабль остановился в карсаллогском порту. Завтра к вечеру они уже будут в Инверморе.

Бренан молча кивнул — он тоже получил такое письмо, когда подъезжал к окраинам Тахрина. Его маленьких кузин везли вдоль кередигонского побережья в столицу Кырнива Инвермор, а оттуда, опять же на корабле, должны были доставить по Авон Гир, самой большой реке Абрада, через Кырнив, Гвыдонед, Ивронах, Майнан и Лидав в катерлахский город Эйгайн, расположенный в двухстах милях на восток от Тахрина. На морском отрезке пути девочек сопровождала Моркадес вер Риган, а в Инверморе их уже ждала Мирген вер Эвлин, которая, кстати, в свое время была воспитательницей Шайны. Она как раз возвращалась с Инисойд на х-Огай и согласилась немного изменить свой маршрут. Бренан был очень благодарен этим женщинам, никогда его не видевшим, но с готовностью принявшим на себя заботы о Марвен и Грайне. Они относились к нему, как к настоящему брату… Собственно, он и был их братом — не по крови, а по духу, по Искре, одним-единственным на свете. Между самими ведьмами были разные отношения, хорошие и не очень, а порой доходило и до открытой вражды, как в случае с Альсой и Эйрин. Однако на Бренане эти межличностные трения никак не сказывались — Альса была с ним не менее дружелюбна, чем Эйрин, и даже сестры, имевшие зуб на Шайну (а она, следует признать, умела наживать себе врагов), не переносили своей неприязни на него. В частности, это касалось Рианы вер Шонаг, на которой Шайна, будучи младшей сестрой, оттачивала свое мастерство в издевательстве над людьми и временами, как рассказывала Гвен, доводила бедняжку до бешенства. А между тем Риана была одной из первых, кто откликнулся на появление Бренана; едва лишь получив известие о нем, она написала необыкновенно теплое, почти нежное письмо, в котором выражала искреннюю радость от того, что теперь у ведьм есть брат-ведьмак…

Бригид устроилась в кресле напротив Бренана с Гвен и взяла в руки свою чашку.

— То, что я собираюсь рассказать, — заговорила она, отпив глоток горячего чаю, — известно лишь мне, Альсе и старейшим. Они хотели скрыть это и от вас, но я решила, что так будет нечестно. Вы должны — даже обязаны — все знать, так как претендуете на престол. Только пообещайте, что дальше вас это не пойдет.

— Обещаем, — за них обоих ответила Гвен. — А в чем дело, Бригид?

— Дело в том, что обострение болезни Энгаса случилось не на ровном месте. Его отравили.

По логике, эта новость должна была потрясти Бренана. Но он не испытал ни малейшего удивления. На протяжении последних четырех дней путешествия у него было много времени как на собственные размышления, так и на обсуждение ситуации со спутниками. А из писем, приходящих из Тахрина, он знал, что в народе распространяются слухи, будто Энгаса убивают сами ведьмы, стремящиеся поскорее сделать королем Бренана. С точки зрения здравого смысла это была полная нелепица, и для всех, кто хоть немного разбирался в политике, было очевидно, что в сложившихся обстоятельствах смерть старого короля была выгодна кому угодно, только не ведьмам. Наибольшую выгоду от этого получали главные претенденты на престол — Финвар аб Дайхи, Авлайд аб Калвах и Ригвар аб Ковгал. По мнению Шаннон и Гвен, хорошо осведомленных в катерлахских делах, каждый из этой троицы мог желать Энгасу смерти, особенно первый из них — лорд Финвар. Однако серьезно они такого варианта не рассматривали, поскольку целиком полагались на заключение сестры Альсы, что король умирает по естественным причинам. А оказывается…

— Кто это сделал? — спросила Гвен.

— Установить личность убийцы не удалось. Яд был в стакане воды, которую Энгас выпил, проснувшись после дневного сна. И не просто яд, а изготовленный с помощью чар; он целенаправленно воздействовал на почки, приведя к их полному разрушению. Где-то через час после этого королю стало плохо, он немедленно вызвал Альсу, но было слишком поздно. Вскоре анализ остатков яда в стакане показал, что необратимые последствия наступили уже через минуту после его употребления.

— И вы ничего ему не сказали? — осуждающе произнес Бренан. — По-моему, это несправедливо.

— Да, несправедливо, — согласилась с ним Бригид. — Но у нас не было другого выбора. Речь даже не о том, что это известие превратило бы последние дни его жизни в сущий ад. Мы с Альсой знаем Энгаса как облупленного, поэтому нам легко было предвидеть его действия, узнай он о своем отравлении. В первую очередь он приказал бы схватить и бросить в тюрьму всех слуг, имевших в то время доступ в его покои, и стражников, которые их охраняли. А поскольку яд был чар-зельем, то арестовали бы и всех придворных колдунов — во всяком случае, попытались бы арестовать. Тогда разразился бы громкий скандал, в который обязательно вмешался бы Кованхар, нас начали бы обвинять в том, что мы допустили ошибку в лечении короля, однако не захотели ее признать, сфальсифицировав улики, чтобы обратить его гнев на колдунов… Короче говоря, последствия были бы очень неприятными. По сравнению с этим нынешние слухи, что мы собственноручно сводим Энгаса в могилу, кажутся пустой детской болтовней.

— Может быть, и так, — не уступал Бренан. — Но молчать тоже не следует. Выходит, вы с Альсой и старейшими покрываете убийство, оставляя преступников безнаказанными. Нужно провести расследование, выяснить, кто из слуг и стражников мог подсыпать яд. Один из них точно виновен. Как минимум один.

— А я и не говорю, что эти пять дней мы сидели сложа руки. Я осторожно, очень осторожно провела дознание и установила, что никто из прислуги или охраны не мог этого сделать. Временные рамки преступления очень сжаты и четко определены, так как после обеда к королю заходила Альса, и она совершенно уверена, что тогда на столике около кровати стоял стакан с чистой, неотравленной водой. После процедуры по очищению крови Энгас-сразу заснул, а через полтора часа проснулся, выпил воды и вызвал камердинера. В этом промежутке никто в спальню не заходил — на это указали и защитные чары на двери, то же самое засвидетельствовали слуги, дежурившие тогда в покоях. А предположение, что все пятеро сговорились отравить короля, представляется слишком невероятным.

— Альса точно не ошиблась по поводу воды в стакане? — спросила Гвен. — Ведь как же тогда…

Внезапно она замолчала, а зрачки ее глаз расширились. Бренан, которому в голову только что пришла такая же догадка, обалдело уставился на Бригид. Та утвердительно кивнула:

— Другого разумного объяснения не вижу. Энгаса отравил черный колдун, имеющий доступ в Тындаяр. Так он незамеченным попал в комнату, пока король спал, и подсыпал ему в стакан яд.

— Безобразие! — гневно произнесла Гвен. — Эти черные совсем обнаглели. Я и подумать не могла, что они на такое отважатся.

— В том-то и дело, что никто не мог подумать. Хотя в середине монфовира, когда стало известно, что Тындаяр снова открыт, мы с Альсой все-таки предложили установить во дворце дополнительную сигнализацию, а со временем, когда изготовим дерайтиры, заменить ее на полную защиту от проникновений из подземного мира. Но Энгас отказался — он не видел в этом необходимости и решил, что мы под этим поводом хотим еще глубже запустить руку в королевскую казну. А мы не очень настаивали — нам самим трудно было представить, что черные зайдут так далеко. Поэтому защитили только Ведьминскую Башню и на этом успокоились.

— Э, нет, — покачал головой Бренан, немного собравшись с мыслями. — Тут что-то не сходится. Если это был черный, то почему он просто не убил короля? Зачем использовал такой ненадежный и рискованный способ?

— Мы думали над этим — я, Альса, старейшие — и пришли к неутешительному выводу, что злоумышленнику мало было одной лишь смерти Энгаса. Он стремился именно к тому, чего нам удалось избежать, скрыв правду об отравлении. Такой скандал существенно ослабил бы ваши позиции в борьбе за престол и соответственно улучшил бы шансы ваших главных конкурентов. Вернее, двоих из них — лорда Авлайда и лорда Финвара. Граф Ярвийский тоже пострадал бы, так как всем известна его лояльность к нам.

Гвен еще больше нахмурилась. А Бренану стало жутко.

— Значит, — сказал он, — один из этих двоих сговорился с черными.

— Не обязательно сам претендент, — заметила Бригид. — Скорее кто-то из его ближайших сторонников. Но сути дела это не меняет — хоть так, хоть сяк, а на престол Катерлаха, страны из Минеганской Пятерки, рвется человек, прямо или косвенно связанный с черными колдунами. Словом, ситуация мерзкая, худшей трудно придумать. Именно поэтому я предлагала поддержать лорда Ригвара. При нашем содействии он легко выиграл бы выборы, а вы гарантированно стали бы его преемниками.

— Ну, если так сложились обстоятельства… — начал было Бренан, но Бригид прервала его:

— Нет, я уже передумала. И не только потому, что Гвен теперь регент Катерлаха. Еще вчера меня ужаснула догадка, что, возможно, мы недооцениваем врага и тот черный колдун как раз играет на стороне графа Ярвийского. Возможно, он просчитал наперед ход наших мыслей и устроил все так, чтобы мы заподозрили Авлайда с Финваром и, пытаясь остановить их, сами усадили на трон Ригвара аб Ковгала.

— Ну, это маловероятно, — отозвалась Гвен. — Или, скорее всего, вообще невероятно. Ведь всем известно, что лорд Ригвар наш союзник. Черным нет смысла его поддерживать.

— По большому счету, им нет смысла поддерживать любого из претендентов. Катерлах находится в сфере нашего влияния, и колдуны — хоть обычные, хоть черные — не в состоянии это изменить, даже если обзаведутся сообщниками в окружении короля. Но думаю, что тут речь не о политике, а о получении личной выгоды. От победы Ригвара выиграет не только он сам, но и весь Дом О'Гедвин. В нем, как и в других княжеских домах, есть разные люди, поэтому не исключено, что один из близких родственников графа Ярвийского мог заключить союз с черными, пообещав им хорошо заплатить. Ну а черные, наверное, польстились не так на деньги, как на возможность утереть нам нос и хоть частично отомстить за поражение на Ихелдиройдском тракте и смерть Ярлаха аб Конала.

— Ты уже поделилась своими соображениями со старейшими? — спросила Гвен.

— Вчера же им и написала. А сегодня утром получила письмо от сестры Кейлион. Она считает, что я слишком драматизирую, но не стала отрицать такой возможности. Ни указаний, ни рекомендаций в письме не было — это значит, что старейшие разошлись во мнениях и не смогли выработать единой позиции. Значит, минимум три из них склоняются к тому, что вам стоит уже сейчас претендовать на престол. Разумеется, они бы и так поддержали любое ваше решение, но при этом демонстрировали бы вам свое единогласное неодобрение. Теперь этого единогласия и близко не будет…

После разговора с Бригид Гвен пошла к себе, чтобы переодеться и немного отдохнуть с дороги. Бренан собирался поступить так же, но в коридоре его перехватила только что вернувшаяся от короля Альса. Он ожидал, что старшая начнет выпытывать подробности их приватной беседы с Энгасом, однако ее это не очень интересовало. Затащив Бренана в свой кабинет, она в первую очередь выяснила, что им с Гвен уже известно об отравлении короля, и вслед за Бригид предостерегла от разглашения этой тайны. Потом принялась поучать его, как он должен отвечать на вопросы, связанные с неожиданным регентством Гвен, и что следует говорить, когда будет заходить речь о предстоящих выборах короля. Бренан вежливо выслушал ее наставления, хотя про себя уже решил, что будет руководствоваться советами Бригид, которая гораздо лучше ориентировалась в катерлахской политике.

Наконец Альса отпустила его, и Бренан заперся в своих покоях, радуясь, что сейчас в Тахрине нет сестры Дорвен вер Меврид — третьей по старшинству и первой по болтливости из здешних ведьм. Она непременно захотела бы поговорить с ним о том, как правильно вести себя в новых обстоятельствах, и, в отличие от Альсы и Бригид, не ограничилась бы сжатым перечнем рекомендаций, а долго и нудно инструктировала бы его, подробно разбирая чуть ли не каждую возможную ситуацию.

Пока Бренан отлеживался в ванне с горячей водой, во входную дверь дважды стучали. Ни в первый, ни во второй раз ему не удавалось определить, кто это был; он еще плохо владел распознавательными чарами, к тому же ему мешали защитные узоры, пронизывающие стены, пол и потолок его покоев. Поэтому он предпочел не отзываться, а посетители оказались достаточно деликатными — не получив ответа, просто уходили прочь.

Где-то через полчаса, когда Бренан как раз заканчивал одеваться, постучали в третий раз. На этот раз гость был более настойчив — не ограничившись одним лишь стуком, он дернул за ручку, а когда дверь не поддалась, позвал:

— Бренан, все в порядке, это я. Открой.

У Бренана больше не было причин отмалчиваться, поэтому он впустил в переднюю Лиама — уже немного отдохнувшего и принаряженного. Он был одет в достаточно строгий, соответствующий нынешним обстоятельствам и одновременно роскошный костюм из темно-зеленой тафты, украшенный золотым позументом, а на его губах играла привычная легкомысленно-шутливая улыбка. Брат Гвен обитал в Цитадели Высоких Лордов, где находились апартаменты для самых почетных гостей Ринанхара. Сестра предлагала ему переселиться в Ведьминскую Башню, но он отказался — как подозревал Бренан, из-за присутствия в Цитадели целой стайки придворных дам, среди которых далеко не все были целомудренными и неуступчивыми.

— Ты уже видел Гвен? — спросил Бренан, проводив его в гостиную.

— Да, но не смог поговорить. Альса сразу же выставила меня за дверь. Наверное, учит сестричку, как ей теперь себя вести. — Лиам расстегнул камзол и вольготно развалился в кресле. — Собственно, и мне бы не помешал совет Альсы. И прямо сейчас.

— А что случилось? — поинтересовался Бренан. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Да вроде нет. Просто из-за неинформированности я слегка попал впросак. Был у себя, отдыхал, даже немного задремал — и, конечно, и подумать не мог, что Гвен стала регентом. Даже не представлял, что это возможно, ведь вы всю дорогу твердили лишь о лорде Кивине и лорде Авлайде… Ну, словом, пришел ко мне расфуфыренный лакей от Флойда аб Дерега, графа Лимнахского, и передал приглашение на ужин. А я взял и согласился — думал, что это от графской дочки Шован. Она еще в прошлом году положила на меня глаз, когда я проездом был в Лимнахе. Ничего девочка, хотя ее не назовешь красавицей. Ясное дело, я с ней осторожен, она же как-никак графская дочь, да еще почти ребенок…

— Короче, — перебил его Бренан, — ты принял приглашение от отца, думая, что оно от дочери. И только потом выяснил, что тебя ждет не вечер легкого и приятного флирта, а официальный ужин с графом и его семьей, во время которого придется отвечать на щекотливые вопросы, касающиеся регентства сестры.

— Вот-вот, — кивнул Лиам. — Если бы знал об этом назначении, ответил бы уклончиво, сославшись на усталость… хотя, наверное, все равно пришлось бы идти. Это же два голоса в совете.

У каждой из тринадцати катерлахских провинций в совете лордов было два места. Одно по закону принадлежало графу, другое занимал выборный представитель местного дворянства. Флойд аб Дерег контролировал оба голоса от Княжества Лимнахского, так как тамошнее дворянское собрание представлял его старший сын Гевин. Впрочем, это было скорее исключение из правил — обычно члены совета, избранные дворянством, не зависели от графов и проводили свою собственную политику. Так, скажем, граф Конлех аб Герант и лорд Дармад аб Махин, вдвоем представляющие Рондав, придерживались прямо противоположных взглядов на место ведьм в Катерлахе; а Финвар аб Дайхи уже трижды избирался в совет лордов от Княжества Фиршамского, даром что находился в крайне напряженных отношениях с местным правителем, Глиндиром аб Фейхином.

Кроме уже упомянутых тринадцати княжеств, отдельным территориальным образованием в Катерлахе была Королевская область с административным центром в Тахрине. Она непосредственно подчинялась королю и делегировала в совет одного представителя, которого выбирало не только дворянство, но и тахринская городская старшина. В настоящее время интересы Королевской области представлял лорд Эин аб Ходар, младший брат Гивела аб Ходара, графа Огирского. Оба поддерживали Финвара аб Дайхи.

— Если удастся склонить на нашу сторону Флойда с Гевином, — продолжал Лиам, — это будет сильный ход… И из-за этого я немного паникую, — признался он, — боюсь все испортить.

— Самим ужином ничего не испортишь, — утешил его Бренан. — Это же не ты регент, а Гвен. И не тебя тащат на престол, а меня. Но для пущей уверенности посоветуйся с Бригид. Она лучше Альсы подскажет тебе, о чем можно говорить, а о чем стоит помолчать.

Однако Лиам, по неизвестным причинам побаивающийся Бригид, предпочитал обождать, пока Гвен и Альса закончат свой разговор. Тогда Бренан просто втолкнул его в покои Гвен, объяснив недовольной Альсе, что дело срочное, а сам отправился на поиски Шайны и вскоре нашел ее вместе с Шаннон и Мораг в жилище последней. Все трое, чистенькие, хорошенькие, одетые в нарядные платья, сидели в гостиной, попивая из хрустальных бокалов белое вино, а на столике перед ними стояли вазы с пирожными и конфетами. У обычных женщин такое зрелище вызвало бы острый приступ зависти, поскольку ведьмы мало того что все подряд были красивы, долго жили и всегда оставались молодыми, еще и не должны были следить за своими фигурами, им не нужно было прилагать значительных усилий, чтобы сохранить стройную осанку, ограничивать себя в сладостях из страха потолстеть…

— Ну наконец-то пришел! — с нежной улыбкой произнесла Шайна. — А я уже дважды за тобой посылала. Неужели Бригид так долго вас продержала?

— Нет, не так долго, — ответил Бренан, устроившись на диване рядом с сестрой. — Но потом была Альса. Тоже учила меня хорошим манерам.

— По мне, это лишнее, — заметила Мораг. — Не считай это пустой лестью, но ты и сам быстро учишься быть вельможей. У тебя прирожденное чутье.

— Еще бы, — согласилась Шаннон. — Жаль, Мораг, что ты не видела, как достойно Бренан держался, когда нас пригласили к королю для оглашения указа. Другой на его месте свысока поглядывал бы на присутствующих, хотя бы немного задирая нос, — мол, вы сейчас такое услышите… А он был спокоен и невозмутим, словно ничего не случилось и все происходит так, как он и ожидал. Поэтому я была уверена, что регентом станет лорд Кивин, а когда Энгас назвал имя Гвен, чуть не завизжала от неожиданности.

— Думаю, там всем хотелось визжать, — сказала Шайна. — Кому просто от неожиданности, а кому — от досады. В эту ночь многим лордам в Тахрине будет не до сна. А завтра-послезавтра внезапный приступ сановной бессонницы охватит весь Катерлах… Кстати, братик, тебе стоит приготовиться: впереди тебя ожидают трудные времена. До сих пор ты мог под тем или иным предлогом отклонять приглашения на различные приемы, обеды и ужины, но теперь единственным таким предлогом может быть только другое приглашение. С сегодняшнего дня вы с Гвен стали официальными лицами в Катерлахе: ты — претендент на престол, а она — назначенный регент. После того как… — сестра осеклась, — ну, как Гвен примет свои полномочия, у нее появится возможность отказывать просителям, ссылаясь на государственные дела. А вот ты будешь оставаться в водовороте великосветских мероприятий вплоть до окончательного решения совета лордов.

Бренан кивнул:

— Бригид об этом говорила. И обещала как можно чаще устраивать ведьминские приемы.

— Правильно, — одобрила такое решение Шаннон. — Пусть лучше ходят к нам, чем мы к ним. Ведь не только вас с Гвен, но и всех нас начнут донимать. Особенно Шайну.

— И Лиама, — добавила Мораг. — Вот с ним не станут церемониться, будут эксплуатировать по полной. Ведь он такой же, как и они, совсем для них не страшный.

— Уже начали эксплуатировать, — сказал Бренан и поведал о приглашении графа Лимнахского.

— Ну что ж, хорошее начало, — выслушав его, резюмировала Шаннон. — Как раз перед твоим появлением я говорила девочкам, что Шован вер Флойд по уши влюблена в Лиама и было бы хорошо их поженить. Флойд аб Дерег сторонник лорда Ригвара, но это вовсе не означает, что оба лимнахских голоса автоматически перейдут к тебе. Его нужно чем-то заинтересовать, и Лиам представляется лакомой наживкой. Всем известно, как Гвен любит своего брата, а в ведьмовском кругу это большая редкость — в основном мы безразличны к нашей кровной родне. Поэтому граф не только хорошо пристроит свою младшую дочь, но и сам получит неплохую выгоду, породнившись с будущей королевой.

— Но захочет ли этого Лиам? — с сомнением произнес Бренан. — Похоже, он и не думает о браке.

— Ничего, передумает, — уверенно сказала Шайна, долив в свой бокал вина. — Лиам хоть и ветрогон, парень умный и ответственный. Кроме того, он получит приличную компенсацию за потерю холостяцкой свободы.

— От старейших?

— Нет, от тебя. Последние три ведьмака, получившие королевский титул, перебирали на себя и все недвижимое ведьминское имущество в своей стране. В первый раз это сопровождалось громким скандалом, когда Тыдир аб Гонвар, став королем Ивыдона, в явочном порядке взял под свое крыло все земельные владения, принадлежащие Тир Минегану. Тогда часть сестер поддержала его действия, другие встали на сторону старейших, но в конце концов король Тыдир победил в этом имущественном споре, создав прецедент, который с восхождением на данварский престол Альвара аб Нуллана превратился в традицию. Конечно же ты возьмешь на себя обязательства предоставлять поместья родителям новых ведьм, появившихся на свет в Катерлахе.

— Да, безусловно, — ответил порядком ошарашенный этой новостью Бренан. — Я…

Он и сам не знал, что собирался дальше сказать, а узнать уже не имел возможности, так как его прервал стук в дверь. Мораг крикнула, что открыто, и через несколько секунд в гостиную вошла Бригид, держа в руках сложенные вдвое листы бумаги. Смерив неодобрительным взглядом сестер с бокалами вина (поскольку сама употребляла спиртное лишь по торжественным случаям), она остановилась на Бренане и сдержанно произнесла:

— Только что пришло еще одно письмо от сестры Моркадес. С девочками все в порядке, можешь не волноваться. — Эти слова были очень кстати, так как мрачный тон Бригид заставил его сердце сжаться от недобрых предчувствий. — Однако сегодня утром городская стража Карсаллога схватила в порту одного преступника, находящегося в розыске за несколько совершенных убийств и ограблений. Недавно на допросе он сознался, что вместе с двумя десятками сообщников готовил нападение с целью похищения Марвен и Грайне.

— Китрайловы выродки! — вырвалось у Бренана; он постепенно перенимал ведьмовскую привычку ругаться именем Нечистого. — Так это были лахлинцы? Их наняли поборники?

— Нет, — сказала Бригид и, пододвинув к столику свободное кресло, села. — Лахлин тут ни при чем, это чисто абрадские дела. По показаниям того преступника, их заказчиком был колдун.

Мораг с растерянным видом покачала головой, Шайна возмущенно пробурчала, что это уже ни в какие ворота не лезет, а Шаннон скептически спросила:

— И они были так глупы, что всерьез рассчитывали на успех? Не боялись выступить против ведьмы?

— Они не знали, что будут иметь дело с ведьмой. А узнав, немедленно разбежались бы. Очевидно, колдун это предвидел и собирался использовать нападение разбойников только для того, чтобы отвлечь внимание Моркадес. А сам под их прикрытием планировал попасть на корабль и выкрасть девочек.

— И как бы он это сделал? Думаешь, это был черный?

Бригид развернула принесенные с собой листы и зачитала отрывок:

«…Задержанный не знал имени колдуна, но дал описание его внешности. Цитирую дословно из протокола допроса: „Лет пятидесяти, ростом около пяти с половиной футов, не худой, но и не толстый, волосы темные, с седыми прядями, коротко подстриженные, лицо круглое, без усов и бороды, глаза широко расставленные, светло-серые или голубые. Из особых примет — большая родинка на правой щеке…“»

При этих словах Шайна охнула, Мораг громко выругалась, а Бригид невозмутимо продолжала:

«…С учетом обстоятельств, я не хочу ни на минуту оставлять Марвен и Грайне без своего внимания, поэтому попросила капитана карсаллогской стражи доставить задержанного на наш корабль для дальнейшего допроса. Сейчас ожидаю его прибытия, но у меня уже нет никаких сомнений, что он узнает своего таинственного колдуна на рисунке с портретом профессора Фейлана аб Мередида — того самого, который, по заключению наших кованхарских сестер, был одним из ближайших сподвижников магистра аб Конала и принимал участие в событиях на Ихелдиройдском тракте.

Я только что написала старейшим, а теперь пишу и тебе, что не считаю сегодняшний инцидент банальной попыткой мести. Боюсь, ситуация гораздо серьезнее и непосредственно связана с последними событиями в Катерлахе. Если бы попытка похищения девочек удалась, профессор аб Мередид получил бы мощный рычаг воздействия на Бренана и, наверное, смог бы заставить его отказаться от претензий на престол. Хотя это и кажется невероятным, но факты свидетельствуют о том, что один из соперников Бренана вступил в преступный сговор с черными колдунами. О деталях этого зловещего соглашения нам остается только гадать, но одно несомненно — мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы катерлахская корона досталась человеку, на чьей стороне играют слуги Врага…»

Бригид отложила письмо и вновь посмотрела на Бренана.

— Для твоего спокойствия скажу, что замысел Фейлана аб Мередида с самого начала был обречен на неудачу. Поскольку сестра Моркадес взяла твоих кузин под свою опеку, она в случае нападения в первую очередь позаботилась бы об их безопасности. А теперь решила вместе с сестрой Мирген сопровождать их до самого Катерлаха. Двух ведьм черные уже точно не застанут врасплох.

— Но какое нахальство! — гневно произнесла Шаннон. — Если Моркадес права и черные действительно зарятся на Катерлах… Честное слово, в это трудно поверить!

— Однако придется, — заметила Шайна. — Как и сестра Моркадес, я не вижу другого объяснения попытке захватить девочек. Ради выкупа?.. Фи, ерунда! Каждый, у кого есть хоть капля здравомыслия, прекрасно понимает, что ведьмовское золото станет ему поперек горла. Безусловно, тут речь о короне.

Сам Бренан не имел по этому поводу ни малейших сомнений. В отличие от Шайны, Мораг и Шаннон, он знал об отравлении короля, поэтому сегодняшние события в карсаллогском порту стали для него дополнительным и убедительным доказательством существования сговора между черными колдунами и одним из претендентов на катерлахский престол. Чтобы спасти Марвен и Грайне, Бренан без малейших колебаний отказался бы от короны, к которой, собственно, никогда и не стремился. А в таком случае…

— Если бы похищение удалось, — озвучила его мысль Шаннон, — то больше всего от этого выиграл бы граф Ярвийский. А я никак не могу представить лорда Ригвара сообщником черных. Возможно, следующим пунктом в плане заговорщиков было его убийство.

— А если так, — подхватила Шайна, — нужно его предупредить. Если он все-таки связан с Фейланом аб Мередидом, то хуже все равно не будет. А если нет — примет меры предосторожности, чтобы обезопаситься от покушения.

— Есть идея! — отозвалась Мораг. — Предложить лорду Ригвару усиленную охрану. Обратимся к тахринским колдуньям, обучавшимся в Абервене, они нам не откажут. Если граф согласится, то круглосуточно будет находиться под наблюдением верных нам людей. А если отклонит наше предложение — тем самым подтвердит свою причастность к заговору.

— Не обязательно, — сказала Бригид. — Хотя идея достойна внимания. Сообщу о ней старейшим, пусть решают. Но в любом случае предупредить лорда Ригвара необходимо. Также я расскажу обо всем королю, лорду Кивину и конечно же графам-лоялистам.

В Катерлахе лоялистами называли вельмож, безоговорочно поддерживавших ведьм; кроме Ригвара аб Ковгала, который сейчас находился в Тахрине, к их числу принадлежали еще три графа — Тирогенский, Абертавский и Эйгайнский. Первые два вскоре собирались отправиться в столицу в сопровождении ведьм, гостивших в их княжествах, а молодой Кохран аб Гарет должен был приехать уже завтра. Известие об обострении болезни короля он получил на полдороге от Тахрина до Эйгайна, поэтому недолго думая просто повернул назад.

— При таком количестве посвященных эта история быстро получит огласку, — заметила Шаннон.

— Не беда. Главное, чтобы слухи исходили не от нас. — С этими словами Бригид остро взглянула на Мораг. — А когда начнут обращаться за подтверждением, мы все будем придерживаться только фактов. Да, нападение готовилось. Да, его организовал черный по имени Фейлан аб Мередид. Да, он пытался выкрасть кузин Бренана. А зачем — об этом можно только гадать. И тот, у кого есть голова на плечах, сам сделает правильный вывод.

Глава XXIII

ЧЕРНЫЕ ДЕЛА

Очевидно, в городскую стражу Карсаллога брали исключительно олухов. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Фейлана аб Мередида, когда уже третий стражник, несмотря на действие привлекающих чар, призванных заострить его внимание, никак не мог узнать в коренастом бородатом мужчине по ту сторону небольшой портовой площади местную криминальную знаменитость — грабителя и убийцу Рагнала по прозвищу Дикий.

Разумеется, Рагнал был мастером маскировки, однако часовой, находясь под действием чар Фейлана, должен был бы задуматься, почему он то и дело поглядывает на того бородача, чего в нем такого особенного. Но, похоже, в карсаллогской страже думать не любили. А на горизонте уже появился корабль с ведьмой Моркадес вер Риган и двумя кузинами ведьмака. Следовало поторопиться…

— Ан Варайд! — закричала женщина в толпе, указывая пальцем на разбойника. — Люди добрые, это же Рагнал Ан Варайд!

Если остротой ума стражники похвалиться не могли, то на быстроту реакции им грех было жаловаться. Услышав это имя, они мгновенно сориентировались и бросились к бородачу. Разбойник пытался убежать, однако Фейлан предусмотрел это, заранее наложив на его ноги незаметное заклятие. Теперь оно сработало, Рагнал Дикий споткнулся на ровном месте и упал. Четверо стражников, словно коршуны, налетели на него, скрутили, разоружили и сорвали накладную бороду. Потом поставили пленника на ноги и повели в сторону портовой управы, чуть ли не на каждом шагу угощая тумаками.

Конечно, если бы тут были сообщники Рагнала, они бы попытались освободить своего главаря. Однако вся эта шайка пряталась за городом, а Дикий пришел в порт один, чтобы посмотреть на прибытие корабля и произвести разведку местности перед запланированным на ночь нападением. Тем самым нападением, которое заказал им Фейлан аб Мередид, заплатив очень щедрый задаток.

Убедившись, что Рагнал Ан Варайд уже не выскользнет из рук правоохранителей, Фейлан покинул порт и по узенькой улочке направился к ближайшей окраине города. Что будет с разбойником дальше, его не интересовало. Скорее всего, расколется на допросе и даст описание внешности колдуна, заказавшего похищение двоюродных сестер Бренана аб Грифида. К перечню грехов Фейлана добавится еще одно преступление, но это уже ничего не изменит. Его и так разыскивают, ведь он черный колдун, и если поймают, то казнят уже за саму принадлежность к Темному Братству. Или же усмирят, что ничем не лучше смерти. Так или иначе, его душа окажется в Ан Нувине и последующие семь столетий будет страдать в адских муках…

Фейлан не знал, зачем Йорверту аб Торвалу понадобился этот спектакль, да и знать не хотел. Он без лишних вопросов выполнил его поручение и был рад, что так легко отделался. Когда Ярлах незадолго до своей смерти отправил его к Йорверту, он, похоже, рассчитывал, что Фейлан будет с ним тесно сотрудничать. К счастью, Йорверт думал иначе и не стал втягивать его в свои дела, а просто порекомендовал для укрытия один безымянный и необитаемый островок в полутора тысячах миль на юг от Инисойд на Шогир. Там Фейлан на скорую руку построил себе небольшую хижину, чтобы прятаться в ней от палящего тропического солнца, и в течение следующих двух недель не высовывал с острова носа, целыми днями занимаясь своими любимыми делами — чтением книг по алхимии и конструированием новых магических узоров. Питался местными фруктами и рыбой, которую ловил при помощи чар, а потом жарил, варил или запекал.

А вчера утром к нему пожаловал Йорверт и попросил об услуге. Фейлан не осмелился отказать, так как откровенно побаивался этого сумасбродного юноши и счел лучшим ему не противоречить, а просто сделать то, чего он хотел. И теперь мог спокойно вернуться к своей жизни изгнанника.

Поравнявшись с маленьким, полуразрушенным домишком, где, очевидно, никто не жил, Фейлан повернул к нему, переступил на крыльце через выбитые двери и вошел внутрь. Собственно, он мог перейти в Тындаяр и посреди улицы, прятаться не было смысла, но осторожность уже давно стала одной из определяющих черт его характера. Как раз благодаря этой осторожности ему посчастливилось выскользнуть из ведьмовской ловушки чуть ли не за мгновение до того, как она захлопнулась. Вот Ярлах аб Конал не был таким осмотрительным — и заплатил жизнью за свое легкомыслие…

Очутившись в непроглядной тьме Тындаяра, Фейлан двинулся в юго-восточном направлении, ориентируясь по потокам Темной Энергии. Шел не спеша, экономя силы, так как его ждала неблизкая дорога. Хорошо хоть в Тындаяре расстояния сокращались почти в тысячу раз, и за каких-нибудь три-четыре часа, нисколько себя не подгоняя, он мог забраться в такую даль, где ни одна ведьма его не достанет.

Впрочем, Фейлан не собирался остаток своей жизни безвылазно сидеть на том необитаемом острове. Когда ведьмы немного угомонятся (хотя после сегодняшних событий в Карсаллоге придется ждать дольше, чем предполагалось), он собирался возобновить контакты с теми товарищами по Братству, которым более или менее доверял, время от времени посещать большие города (желательно на Юге, где нет ведьм), чтобы добывать новые книги, реактивы для алхимических исследований, одежду, разные бытовые мелочи, а также продукты для разнообразия своего рациона. Разумеется, ему понадобится и цивилизованное жилище, поэтому со временем он планировал нанять нескольких строителей, чтобы они поставили ему красивый и крепкий дом. С этим намечались некоторые проблемы, так как Фейлан не хотел их похищать, а потом под угрозой смерти заставлять работать. Отнюдь не из соображений гуманности — просто он был убежден, что рабский труд крайне непродуктивен. Подневольные, запуганные работники слепят ему дом кое-как, еще и нарочно позаботятся о том, чтобы здание поскорее развалилось. Но выход всегда есть; в конце концов, кроме черных колдунов, в мире хватает и обычных людей, почитающих Темного Властелина Ан Нувина, и среди них наверняка найдутся искусные мастера-строители…

Пройдя за час треть пути, Фейлах дал ногам отдохнуть и следующую милю пролетел, держась в воздухе при помощи чар. Ни один обычный колдун не мог так долго левитировать, даже самые ловкие из них с большим трудом преодолевали четверть мили. Темная Энергия давала слугам Властелина большую силу, хотя, к сожалению, не позволяла им сравняться в могуществе с ведьмами.

Почувствовав признаки магической усталости, Фейлан вновь перешел на пеший ход, а через полторы мили вернулся к левитации и уже без проблем добрался до места назначения. Прежде чем выбраться на поверхность, с привычной осторожностью осмотрел снизу остров и увидел нечеткую, искаженную фигуру человека, сидевшего на самодельной скамеечке около хижины. Больше никого на острове не было, а в его окрестностях не наблюдалось ни одного корабля.

«Проклятый Йорверт, опять притащился! — сердито подумал Фейлан, собирая Темную Энергию для перехода. — А ведь говорил, что у него сегодня неотложные дела. Наверное, все-таки стоит подыскать другой остров, о котором никто не будет знать. Океан Дешарах большой…»

Но это оказался не Йорверт, а другой его коллега — и по Университету, и по Братству, — Киннан аб Мадог с кафедры медицины. С ним у Фейлана были не то чтобы слишком близкие, но достаточно дружеские отношения. Когда он вынырнул из Тындаяра в трех шагах от непрошеного гостя, Киннан встретил его сдержанной улыбкой:

— Ну наконец-то явился! А я уже собирался уходить.

— Здравствуй, Киннан, — сказал Фейлан. — Как ты меня нашел? Йорверт рассказал?

— Нет. После смерти магистра аб Конала я с ним не виделся. А твой новый адрес мне сообщили из Ан Нувина.

Фейлан едва сдержал сокрушенный вздох. Последние две недели ему не являлись во сне демоны, и он начал надеяться, что о нем позабыли. А зря — вряд ли стоило рассчитывать, что плата за доступ в Тындаяр ограничится одним лишь участием в той роковой стычке на Ихелдиройдском тракте…

Зайдя в хижину, Фейлан вынес оттуда еще одну скамеечку, такую же грубую и неотесанную, и уселся напротив Киннана. А тот заметил:

— Не скажу, что живешь в роскоши. Если бы я знал, что ты так скромно устроился, принес бы тебе немного мебели.

— Ничего. Со временем я обо всем позабочусь, — ответил Фейлан и сразу перешел к делу. — Значит, ты получил новое задание?

— Оно старое. Ан Нувину нужна ведьма Эйрин. — Киннан аб Мадог принадлежал к тем черным, которые избегали лишний раз упоминать Китрайла, отдавая предпочтение безличному и обобщенному термину «Ан Нувин». — Вернее, не она сама, а ее Искра.

— А я думал… — Фейлан осекся. Было бы неосторожно предполагать вслух, что Темный Властелин мог отступиться от своих намерений под давлением обстоятельств. — Думал, что нужно подождать, усыпить ее бдительность. Пусть она убедится в своей неуязвимости, поверит, что ее оставили в покое.

— В общем, справедливая мысль, — согласился Киннан. — Но с другой стороны, ее Искра приобретает все большую силу, и чем дольше мы будем ждать, тем труднее будет с ней справиться. После того фиаско в трактире от нас не стали требовать немедленных действий, так как и сама Эйрин вер Гледис, и сопровождавшие ее ведьмы были начеку, в любую минуту ожидая нового нападения. По логике мы должны были повторить попытку, пока она еще не овладела своей Искрой и не добралась до Тир Минегана. Поэтому наша пассивная позиция в этот критический период должна была убедить ведьм, что Ан Нувин отказался от намерений захватить Первозданную.

Фейлан кивнул:

— Теперь все понятно. А я было решил, что Йорверт затеял свою собственную игру, так как ничего не сказал о поручении Властелина. Но надо признать, замысел хороший — пусть ведьмы думают, что мы заинтересовались ведьмаком, пусть ломают себе головы, для чего это нам нужно.

Киннан аб Мадог испытующе взглянул на него:

— Ты о чем?

Выслушав рассказ Фейлана об инсценировании попытки похищения кузин ведьмака, он покачал головой:

— Не знаю, что там делает Йорверт, но нас это точно не касается. Когда я в последний раз общался с Ан Нувином, мне ясно дали понять, что у Йорверта другое задание, никоим образом не пересекающееся с нашим. А я должен собрать новый темный круг — и хочу, чтобы вы с Нейлом стали моими помощниками.

Нейл аб Ильсвин, ассистент на кафедре философии Кованхарского университета, до недавних пор был одним из подчиненных Ярлаха аб Конала и принимал участие в попытке захвата Эйрин вер Гледис. Он принадлежал к семерке избранных, которым был разрешен доступ в Тындаяр.

— А что Колвин и Эвриг? — спросил Фейлан. — Они с Йорвертом?

Киннан нахмурился:

— Оба погибли. Вернее, Эврига убили, а Колвина усмирили.

Несмотря на царящую на острове жару, Фейлану внезапно стало холодно. Он не сдержался и зябко поежился.

— Ведьмы их разоблачили?

— Похоже, что так. Или же они имели глупость попасться на чем-то другом.

— И как это случилось?

— Подробностей не знаю. Мне известно лишь, что Эвриг был в Манхайне, гостил у Колвина, когда на них напали. А в Кованхаре вообще не слышали об этом происшествии, ведьмы все скрыли и уже целую неделю лицемерно ведут поиски Эврига в связи с его внезапным исчезновением.

— И ты до сих пор не убежал? — искренне удивился Фейлан. — Не боишься, что и за тобой придут?

— Демон уверил меня, что ни Эвриг, ни Колвин никого не выдали.

Фейлан с трудом сдержал скептическую улыбку. Он был сторонником теории, предложенной еще великим Ирданом аб Брином, согласно которой семь столетий адских мук являются не искусственным испытанием перед воплощением в демона, а объективным естественным процессом трансформации человеческой души в демоническую сущность. По убеждению Ирдана, этот процесс начинается в то же мгновение, когда душа попадает в Ан Нувин, и сопровождается полным помутнением сознания. Из сочинений черных колдунов прошлого Фейлан знал, что демоны просто впадали в неистовство, когда с ними заводили об этом разговор, а посему сам не отваживался задавать такие вопросы, но был абсолютно уверен, что на протяжении как минимум первых десятилетий (а может, и столетий) пребывания в Ан Нувине новые души находятся в бессознательном состоянии. Поэтому демон, с которым разговаривал Киннан, не мог знать наверняка, что на самом деле произошло с Эвригом аб Ферхаром и Колвином аб Девлахом…

— Значит, нас осталось четверо, — подытожил Фейлан. — А если не считать Йорверта, то трое. — И это хорошо, добавил про себя. Йорверт ему никогда не нравился, и он не мог понять, что Ярлах нашел в этом безумном парне. — Ты уже решил, кого еще привлечь?

— Есть на примете несколько кандидатур. Нейл также предложил своих знакомых, и того же я жду от тебя. А потом вместе выберем из них троих самых достойных.

— Почему троих? Почему не четверых? — спросил Фейлан. Как правило, колдуны создавали темные круги из семерых человек, по количеству ангелов, ставших на сторону Китрайла, когда тот бросил вызов Дыву. Впрочем, по мнению Фейлана, это была лишь красивая легенда… — Или один уже есть?

— Не один, а одна. Колдунья, рекомендованная Ан Нувином.

Страницы: «« « ... 1011121314151617 » »»