Первозданная. Дорога на Тир Минеган Авраменко Олег
Разбудив Мораг, Шайна начала отчитывать ее за такую нерадивость. От этого проснулась и Эйрин, накричала на них обеих, заявив, что не нуждается в няньке, и после этого опять заснула, добавив напоследок, что Мораг может остаться — пусть только и дальше лежит, а не стоит над ней столбом. Так что пришлось согласиться с методикой присмотра, предложенной лентяйкой Мораг…
Шайна не спеша доела одно пирожное и взялась за второе, когда в обеденном зале появилась Финнела, как всегда нарядно одетая и ухоженная. Следом за ней шла дочка трактирщика Ронвен, сегодня выглядевшая несколько бодрее, чем вчера. На протяжении всего вечера она так горько убивалась, что накликала беду, а ее отец, мастер Придер, словно нарочно сыпал ей соль на рану, твердя о глупой и бездарной колдунье, которой вздумалось корчить из себя провидицу, — и вот, мол, чем все обернулось.
Финнела, которая, несмотря на свою надменность, манерность и капризность, в душе была чуткой и ласковой, решила помочь девочке на свой лад, объявив трактирщику, что нуждается в услугах горничной, и потребовала, чтобы ей прислали именно Ронвен. Мастер Придер нисколько не возражал, пробормотав лишь, что служанка из его дочери еще хуже, чем колдунья. А Ронвен была только рада спрятаться от упреков отца.
Увидев Шайну, Финнела приветливо улыбнулась ей и что-то сказала Ронвен. Девочка поспешила на кухню, очевидно за завтраком, а Финнела подошла к столу Шайны.
— Доброе утро, — поздоровалась она, устроившись напротив. — Ты что-то плохо выглядишь.
— Спасибо за комплимент, — скривилась Шайна. — Что я больше всего ценю в тебе — так это твою деликатность. Если бы я проспала девять часов, то была бы такая же свеженькая, как и ты.
— Я спала всего лишь восемь, — возразила Финнела. — Даже меньше. После всего происшедшего трудно было уснуть… а помочь я бы все равно ничем не смогла. У Гвен и так хватало нянек, а когда я сунулась к Эйрин, Мораг попросила меня уйти. Сказала, что я только буду мешать, хотя у меня сложилось впечатление, что она решила присматривать за Эйрин во сне.
Шайна слабо улыбнулась. Что ж, в наблюдательности Финнеле не откажешь.
— Я собиралась было зайти к Эйрин, — продолжала Финнела, — но передумала. Боялась разбудить — ты ведь сама знаешь, какая она злая, когда не выспится. Раньше в таких случаях бросалась в меня подушками, а что теперь будет делать… Кстати, как там она?
— Где-то час назад, когда я заходила в последний раз, Эйрин еще спала, — ответила Шайна. — Мораг сказала, что ее Искра всю ночь была стабильной, сила из-под контроля не выходила. А о чем-то более конкретном можно будет говорить лишь после того, как она проснется.
— А что с Гвен?
— Здорова, но слишком слаба. Ранение и дальнейшее лечение очень истощили ее. Но она уже просыпалась — ненадолго, перед рассветом. Немного поговорила с Этне и Лиамом, расспрашивала у них, как ее спасли. Оказывается, Гвен ничего не помнит о том, что с ней произошло после удара черной колдуньи. Иногда такое бывает. — Шайна сделала выразительную паузу, чтобы привлечь внимание Финнелы. — В связи с этим у меня к тебе большая просьба. Если Гвен станет расспрашивать тебя, пожалуйста, не рассказывай о том, что говорил ей Бренан. Понимаешь, это…
Финнела обиженно фыркнула:
— Не держи меня за маленькую дурочку! Конечно, я понимаю, что такие слова девушка должна услышать от самого парня, а не в чьем-то пересказе. Мне бы и в голову не пришло об этом говорить.
— Тогда извини. Но я должна была тебя предупредить.
На самом деле ситуация была гораздо сложнее, чем представляла себе Финнела. Ночью Бренан рассказал Шайне о своем разговоре с Гвен насчет их совместного будущего и искренне признался, что теперь со страхом ожидает ее пробуждения. Он боялся, что его преждевременное признание оттолкнет Гвен или, по меньшей мере, придаст их отношениям горький привкус натянутости и неловкости. А вот Шайна, зная свою подругу с детства, придерживалась иного мнения. Она считала, что Гвен поспешно убедит себя, что разделяет чувства Бренана, и ускорит их брак. Оба варианта представлялись одинаково нежелательными, так что даже для самой Гвен было бы лучше обо всем забыть…
Ронвен принесла завтрак — жареное мясо с овощным салатом и стакан сока из южных фруктов. Финнела поблагодарила и немедленно отправила девочку в прачечную забрать ее вещи, сначала приказав убедиться, что они хорошо выстираны и выглажены. Ронвен опрометью кинулась выполнять новое задание, а Финнела, взявшись за еду, спросила:
— Так вы не собираетесь приглашать ее на Тир Минеган?
Шайна отрицательно покачала головой:
— Нет. Я до сих пор не верю, что у нее было пророческое видение, но даже если и так, она слишком слаба для нашей школы.
— Насколько я знаю, большинство провидиц — слабые колдуньи.
— Мы выбираем из меньшинства.
— Что ж, ясно. — Финнела замолчала, чтобы разжевать и проглотить кусочек мяса. — Какие же вы, ведьмы, упрямые и заносчивые! Отказываетесь верить в то, что даже мне очевидно. Ну и черт с вами! Все равно Ронвен поедет на Тир Минеган. Я возьму ее в горничные.
— А зачем?
— Во-первых, мне действительно нужна горничная, я уже устала все делать сама. А Ронвен хоть и неуклюжая, но старательная. Во-вторых, мне жаль девочку, ее тут затюкают. Пусть поедет с нами, а если вы и тогда не возьмете ее в школу, пусть просто служит у меня, и мы вместе будем учиться. Для Ронвен все лучше, чем оставаться в этом трактире, где за нее вступается только мать. Кстати, по дороге сюда я встретила мастера Придера, намекнула ему, что хочу нанять Ронвен, а он в ответ намекнул, что все зависит от суммы, которую я предложу за нее. К счастью, отец дал мне достаточно денег.
Шайна была удивлена:
— Почему ты так озаботилась ее судьбой?
— Не то что озаботилась, просто… Просто это несправедливо. Нельзя так обращаться с колдуньей. Даже на Юге к колдунам не относятся с таким презрением. Их не любят, побаиваются, но уважают. Я уверена, что Эйрин поддержит меня, еще и предложит разделить расходы на отступные за Ронвен. — Финнела отхлебнула немного сока. — Кстати, об Эйрин. Что теперь с ней будет? Ее сразу сделают полноправной сестрой?
— Ни в коем случае. Сила силой, и то, что она контролирует ее, очень хорошо. Однако Эйрин еще мало знает и ничего не умеет, а для ведьмы главное не столько сила, сколько умение и знание. Ей придется еще долго учиться, чтобы сдать все экзамены и получить право называться не младшей сестрой, а просто сестрой.
Финнела отрезала ножом еще один кусочек мяса и не спеша положила его в рот.
— Гм, просто сестрой… Вот этого я не пойму. Ваше Сестринство существует уже пятнадцать столетий, а вы до сих пор не смогли придумать отдельного названия для самой большой группы сестер. У вас есть младшие, есть старшие, есть старейшие, а остальные — то ли «просто» сестры, или «полноправные», или «обычные»… Последнее даже немного унизительно — потому что перекликается с выражением «обычные люди».
— Не вижу в этом ничего унизительного, — заметила Шайна. — А вообще так и было задумано. Еще основательница Сестринства, Мейнир вер Гильде, запретила выдумывать для обычных сестер любое официальное название. По ее словам, младшие пускай учатся, старшие управляют, а просто сестры должны помнить, что они тоже люди и тоже обычные.
— А почему это старшие управляют? Я думала, что Сестринство возглавляют старейшие.
— Так и есть. Просто во времена Мейнир их называли старшими. Только в конце прошлого тысячелетия было введено разделение сестер на четыре группы вместо трех. С тех пор девять старших сестер стали старейшими, а название «старшие» досталось двадцати семи сестрам, следующим по возрасту. Собственно, нынешние старшие сестры — те же самые обычные, каких-то особых функций для них не предусмотрено. — Шайна понимала, что злость на сестру Айлиш заставляет ее преуменьшать роль старших, но ничего не могла с собой поделать и продолжала говорить в том же ключе. — Это скорее почетное звание, выдуманное для того, чтобы каждая, даже самая слабая, ведьма под конец жизни могла почувствовать себя главнее большинства сестер. Дело в том, что в начале четвертой сотни лет наступает критический для ведьм возраст. В среднем девять из десяти сестер доживают до трехсот, но лишь считаные единицы из них перешагивают за триста двадцать. А когда уже перешагивают, то, как правило, живут еще сто, а бывает, и двести лет.
— И становятся старейшими?
— Вот именно. С тех пор как я родилась, состав старших сестер изменился больше чем наполовину, а старейшие остались теми же, что и были.
— Это и хорошо, — сказала Финнела. — Иначе я бы осталась в Кардугале.
Шайна пристально посмотрела ей в глаза:
— Ты сама до этого додумалась?
— Нет, — ответила смущенная Финнела. — Мораг так считает. Она говорит, что ты бы не отважилась помочь мне, если бы не была так зла на старейших… Но это не значит, что теперь я менее благодарна тебе. Главное, что ты договорилась с моим отцом, а остальное не имеет значения.
Тут внимание Шайны привлекла небольшая суета, поднявшаяся во дворе. В окно она увидела, что около закрытых ворот собралось несколько гвардейцев, леннирских и тылахморских, споривших о чем-то между собой. Леннирцы качали головами и указывали на трактир, а тылахморцы упрямо тыкали пальцами в ворота, за которыми стояла большая, украшенная герцогскими гербами карета.
— Похоже, пожаловал кто-то из важных придворных чинов, — произнесла она, поднявшись из-за стола. — Пойду разберусь.
Однако карета была пуста. Как оказалось, еще вчера после обеда Довнал аб Конховар отрядил одного из своих людей в Тылахмор с распоряжением отправить на семнадцатую милю две самые лучшие кареты, чтобы последний отрезок пути его гости преодолели с максимальным комфортом. Первая из этих карет как раз прибыла, а вторая немного отстала. Тылахморские гвардейцы настаивали на том, чтобы открыть ворота, леннирцы же сначала хотели услышать подтверждение от самого герцога, но тылахморцы на это не соглашались, зная, что их правитель не любит, когда его будят рано утром.
Расспросив гвардейцев герцога и убедившись, что они хорошо знают и кучера, и четырех всадников сопровождения, Шайна позволила пропустить карету и приказала так же поступить со второй. Потом вернулась в трактир, чувствуя, что ее настроение значительно улучшилось. Теперь благодаря предусмотрительности Довнала они уже точно смогут отправиться сегодня в Тылахмор, даже если Гвен будет слишком слаба для верховой езды.
В передней Шайна чуть было не столкнулась с Мораг, которая как раз сбежала лестницы, направляясь в обеденный зал.
— Ой, извини, Шайна, — сказала она, запыхавшись. — Просто я очень проголодалась.
— А Эйрин…
— Проснулась, и уже давненько. Я и для нее закажу завтрак.
— С ней сейчас Этне?
— Нет. Я собиралась позвать ее, но она заснула просто в кресле в комнате Гвен. Решила не будить.
— Так ты оставила Эйрин одну?! — возмутилась Шайна.
Мораг небрежно отмахнулась:
— За нее не беспокойся, с ней все в порядке. Она такое вытворяет, что я чуть не сдурела.
Испуганно ойкнув, Шайна подхватила юбки и опрометью бросилась наверх. А Мораг крикнула ей вслед:
— Да говорю же тебе, все в порядке. Эйрин не нужны няньки, она и сама справится. Теперь я точно верю в Первозданную Искру…
Вбежав в комнату Эйрин, Шайна с облегчением убедилась, что там все спокойно. Сама Эйрин, в рубашке и брюках, явно одолженных из гардероба Мораг, сидела за небольшим столиком у окна с волшебным пером в руке. На левом краю стола лежало два исписанных листа бумаги, а над третьим, заполненным лишь наполовину, Эйрин как раз корпела перед появлением Шайны.
— Привет, Шайна, — сказала она, оглянувшись. — Пожалуйста, обожди минутку. Я пишу отцу письмо, это мой долг. Скоро закончу.
— Хорошо, — согласилась Шайна.
В Кардугале она оставила приличную стопку бумаги с чарами ожидания. Это было предусмотрено одним из пунктов соглашения между королем Леннира и Сестринством. Кроме того, там оговаривалось, что в течение всего времени пребывания его дочери в ранге младшей сестры ведьмы регулярно будут поставлять ему такую зачарованную бумагу из расчета три листа в неделю, а также по первому же требованию со стороны Эйрин будут отправлять написанные ею письма — опять же исходя из вышеуказанных расчетов. Другие пункты договора были прописаны так же подробно и конкретно — Келлах аб Тырнан оказался необычайно педантичным человеком.
— Кстати, — отозвалась через минуту Эйрин. — Проверь имена погибших гвардейцев на первой странице. Их назвала мне Мораг, она клянется, что никого не забыла и ничего не напутала, но все же взгляни.
Шайна подошла к столу, взяла лист, который лежал левее, и прочитала:
«Дорогой отец!
Прежде всего уверяю тебя, что я жива-здорова, цела и невредима. Точно так же не пострадала и Финнела — это я пишу для дяди Риса и тети Идрис, когда ты дашь им прочитать мое письмо.
А теперь назову тебе двенадцать имен, которые навсегда останутся в моем сердце. Это:
Ленан аб Грайди О'Нуллан, капитан королевской гвардии Леннира;
Мадог аб Шогрин О'Двайн, прапорщик королевской гвардии Леннира;
Нейл аб Колим, рядовой королевской гвардии Леннира…»
Пробежав взглядом весь список, Шайна положила лист на стол и утвердительно кивнула:
— Да, все правильно.
— Спасибо, — коротко ответила Эйрин, продолжая писать.
А Шайна, отступив пару шагов назад, пристальнее присмотрелась к ней. Было похоже на то, что у Мораг имелись веские основания не беспокоиться за Эйрин. Если во сне девушка просто блокировала свою силу, как делают все маленькие ведьмы, то сейчас сдерживала ее вполне по-взрослому — мягко, почти нежно, но надежно. Именно так учили держать силу воспитательницы и наставницы, но такого идеально сбалансированного соединения мягкости, позволявшей призвать ее в любой момент, и цепкости, препятствовавшей ее спонтанному освобождению, ученицы достигали за долгие годы тренировок. А Эйрин освоила это всего лишь за одну ночь! Кроме того, по сравнению со вчерашним вечером ее сила еще немного возросла.
«Уже обогнала Этне, — констатировала Шайна. — Скоро догонит и меня».
Наконец Эйрин дописала письмо, разложила все три листа перед собой… а потом ухватилась сразу за три десятка магических ниток и умело, пусть и несколько напряженно, но в общем безупречно, сплела почтовые чары.
Оторопевшая Шайна разинула рот от безграничного изумления, а Эйрин повернула к ней голову и как ни в чем не бывало попросила:
— Дай мне адрес.
Совершенно бездумно Шайна создала в воздухе магический символ, которым пометила листы в Кардугале. Этот символ должен был притянуть к себе письмо — в том случае, разумеется, если отослать в верном направлении.
Эйрин добавила адрес к своему узору почтовых чар, на несколько секунд замерла с поднятыми руками, убеждаясь, что все сделала правильно, после чего привела чары в действие. Магическое письмо со скоростью мысли полетело в направлении немного западнее южного, а написанное на бумаге осталось. Эйрин не стала демонстрировать излишнюю самоуверенность и сохранила оригинал письма, чтобы повторить попытку в случае ошибки. Впрочем, у Шайны не было никаких сомнений, что письмо пришло по назначению.
— Эйрин… — с трудом выдавила из себя она. — Как… ты… это… — Шайна закашлялась, и наконец ее прорвало: — Как ты это сделала? Это твоя Искра? Она все делает за тебя?
— Тебя просто трясет от страха, что я скажу «да», — с легкой и немного грустной улыбкой сказала Эйрин. Она встала со стула и прошлась по комнате, разминая уставшие от сидения ноги. Черные обтягивающие брюки очень шли ей; лучше, чем любое из ее платьев. — Тогда можешь успокоиться. Это сделала я сама, а не моя Искра. В определенном смысле она все-таки помогает мне, но это не значит, что у нее есть разум. Когда я поделилась ею с Гвен, она — не Искра, а Гвен — воспользовалась моей силой, чтобы исцелить себя, после чего она — теперь уже не Гвен, а Искра — передала мне все ее знания и умения.
Шайна растерянно захлопала ресницами:
— Ты хочешь сказать, что теперь у тебя вся память Гвен?
— Нет, не вся, а только то, что связано с магией. И это нельзя назвать памятью. Это… ну, как книга, только внутри меня. — Эйрин присела на край расстеленной кровати. — Даже не в моей голове, а… где-то в неопределенном месте. Ее держит моя Искра, а когда возникает потребность, дает мне почитать. Именно ту главу, которую я хочу выучить.
— Значит, — сказала Шайна, устроившись на стуле, — ты вроде учишься по этой книге?
— Не «вроде», а именно учусь. Только очень быстро, необычайно быстро. Так было и с почтовыми чарами. Мораг наложила на один лист чары ожидания, я написала на другом свое имя, захотела узнать, как отправлять письмо, — и тут в моей голове появились все необходимые знания. В первый раз промахнулась даже на таком маленьком расстоянии, как из одного угла в другой, во второй раз уже все получилось, хотя в последний момент чуть не сорвалось; а в третий я действовала почти автоматически.
— И при этом, наверное, не все понимала.
Эйрин кивнула:
— Именно так. Я уже и сама поняла, что не стоит браться за такие трудные вещи, поначалу лучше ограничиться простейшим. Но когда уже освоила почтовые чары, я решила воспользоваться этим и написать отцу письмо.
Шайна медленно покачала головой:
— И все же это просто невероятно! Чтобы так быстро и легко усваивались знания, умения, навыки…
Эйрин вздохнула, ее изумрудные глаза печально посмотрели на Шайну.
— Не скажу, что это легко. Быстро — да, легко — нет. Напротив, очень трудно. Когда за какую-то секунду в голову впихивают кучу знаний, да еще и таким способом, чтобы они были готовы к использованию… это, скажу тебе, не самые приятные ощущения. Я только час назад проснулась, а уже устала. Чтобы немного отдохнуть и отвлечься, села писать письмо, но оно, как назло, написалось до неприличия быстро. Хорошо, хоть моя Искра оказалась не слишком жадной и позаимствовала у Гвен лишь практические знания, только те, что нужны для создания чар. Мне не хватало еще теории.
— Однако, — заметила Шайна, — ты откуда-то узнала, что у тебя Первозданная Искра. А это чистая теория, не имеющая никакого значения для практической работы с чарами.
— Поэтому я переняла у Гвен один только этот факт, без всяких объяснений. А что это означает, мне уже рассказала Мораг. — Лицо Эйрин озарила озорная улыбка. — Она была так напугана, когда на минутку вышла в мыльню, а вернувшись, увидела, что я уже проснулась, сижу в кровати, держа в руках маленький магический огонек.
— Ее испуг можно понять. Но, вижу, она быстро оправилась и предложила тебе сделать что-нибудь посложней.
— Да. И это была ошибка. Сейчас я похожа на маленького ребенка, который, не научившись толком говорить, пытается читать и писать.
— Ничего, мы это исправим, — пообещала Шайна. — Когда Этне проснется, вместе составим план занятий. Она очень опытная учительница.
— И еще желательно привлечь Гвен, — добавила Эйрин. — В конце концов, это же ее знания. Она поймет меня лучше всех… Кстати, Мораг не преувеличивает? Гвен действительно полностью здорова?
— Да, правда. Разве что несколько следующих дней будет слабой, но это не беда. Мы все равно тут не задержимся. Довнал вызвал из Тылахмора две кареты, там мы все удобно разместимся и спокойно прибудем к вечеру в герцогский дворец.
Прикрыв рот ладонью, Эйрин сладко зевнула:
— Это замечательно. Хоть я и не Финнела, но одна только мысль о седле сейчас вызывает у меня отвращение.
Дверь из коридора открылась, и в комнату вошла Мораг. В воздухе перед ней парил большой поднос с несколькими тарелками и стаканами.
— Ну! Кто тут заказывал завтрак?
А Эйрин застонала:
— О нет!.. Теперь я знаю, как это делается.
Для закрепления только что полученных знаний она подхватила чарами смятую подушку и заставила ее взлететь к самому потолку.
Глава XIII
ВНОВЬ НА СЕВЕРЕ
Когда с корабля на причал перекинули трап, Шимас аб Нейван не стал спешить. Он подождал, пока сойдут остальные пассажиры, и уже тогда двинулся сам. Шел степенно, не спеша, за поручни не держался, однако страховал себя при помощи чар, чтобы в последний момент не споткнуться на ровном месте.
Оказавшись на твердой земле, которая не шаталась у него под ногами, Шимас не удержался от облегченного вздоха. Ну вот все и закончилось, он почти дома. И хотя до Кованхара оставалось еще девять сотен миль по землям Гулад Данана, Сейшана и Тир Алмынаха, теперь перед ним не стоял выбор между горами и морем, между тяжелой дорогой через Двар Кевандир и шаткой палубой кораблей, курсирующих по Румнахскому заливу. Впереди его ожидало путешествие по ровной суше, желательно не верхом на лошади, а в карете, по широкому, хорошо проторенному тракту, соединяющему Кованхар с Эврахом.
Перед прибытием Шимас переоделся в свою темно-синюю мантию, которая в глазах осведомленных людей указывала не только на его звание университетского профессора, но и на то, что он колдун. Среди эврахских извозчиков, охотившихся в порту на клиентов, нашлось немало сведущих, и они, словно стая голодных псов, наперегонки бросились к Шимасу, предлагая ему свои услуги.
Из них Шимас выбрал малого с самым честным лицом, без колебаний отдал ему оба своих чемодана и отправился вместе с ним к его двуколке.
— Мне к графскому дворцу, — сказал он на ходу.
— Будет сделано, сударь, — заверил его извозчик. — Быстренько домчу вас на место.
— Нет, не нужно торопиться, — охладил его пыл Шимас. — Езжай спокойно, самым удобным путем, я тебе хорошо заплачу… Между прочим, добрый человек, ты не знаешь, сейчас у графа гостит ведьма?
— Разумеется, сударь, и не одна. Целых две. У нас всегда есть ведьмы. Это же не какой-нибудь задрипанный Тылахмор.
Шимас улыбнулся. Соперничество между Тылахмором и Эврахом уходило своими корнями еще в прошлое тысячелетие, но за последние несколько столетий благодаря стремительному развитию судоходства Эврах уверенно вырвался вперед, местные графы жили гораздо богаче, даром что были лишь королевскими наместниками, в то время как герцоги Тылахморские занимали высшую по сравнению с ними ступень в иерархии Гулад Данана, они самостоятельно правили своими землями и считались не подданными, а вассалами Короны.
Выполняя пожелание клиента, извозчик ехал без спешки. Шимас, откинувшись на мягкую спинку сиденья, смотрел в чистое осеннее небо и думал о том, что за последние четыре недели приобрел интересный опыт, хотя и предпочел бы его избежать. Этот опыт не имел ни малейшей ценности для той работы, которой он посвятил свою жизнь, и если бы диннеши предложил ему какую-нибудь приемлемую альтернативу — например, провести определенное время уединенно, но с относительным комфортом в уютной хижине посреди Эдандырского леса, что на юг от Кованхара, — Шимас охотно бы ее принял.
«Вот вернусь домой, — в который раз сказал он себе, — и больше носа не высуну за городские ворота. Хватит с меня этих путешествий!»
Впрочем, его поездку по Южному Абраду нельзя было назвать трудной, исполненной неприятных приключений, тягот и невзгод. Диннеши обеспечил его и лошадью, и деньгами, и одеждой, а в каждом городке Юга, точно так же как и на Севере, непременно жили колдуны, которые радушно принимали своего северного коллегу, да еще и ученого. Тот же диннеши позаботился и о том, чтобы у Шимаса была при себе магическая копия грамоты профессора Кованхарского университета, поэтому никому и в голову не приходило считать его мошенником.
Из Тир на х-Эйдала он отправился прямиком в Леннир и в Кардугале встретился с местным колдуном Иганом аб Кином, которому рассказал и о разгаданном пророчестве, и о реакции на него со стороны Ярлаха аб Конала, на поверку оказавшегося черным колдуном. А чтобы свести к минимуму потребность во лжи, Шимас просто сказал, что после удара Темной Энергии невесть каким образом очутился на Юге, за пятьдесят миль на восток от Дын Краннаха, и при этом потерял семь дней. Дескать, сам теряется в догадках, что с ним приключилось, но в одном полностью уверен: Ярлах тут ни при чем, у него было явное и откровенное намерение убить его.
Поверил ему Иган аб Кин или нет, но за неимением иного принял это объяснение. А успешная верификация Пророчества о Первой с толкованиями Шимаса произвела на него огромное впечатление. Он доложил обо всем королю Келлаху, а тот, не на шутку встревожившись, немедленно послал вдогонку за Эйрин сразу трех гонцов, направив их разными дорогами, а еще одного отрядил в Эврах, хотя и не знал, есть ли там ведьма, так как предыдущая гостья эврахского графа Мораг вер Дерин в данный момент сопровождала его дочь на Тир Минеган. Шимасу же король предоставил двух гвардейцев, которые сопровождали его до самого Конви, а там распрощались с ним, убедившись, что он сел на корабль, плывущий через Румнахский залив в Эврах…
Графский дворец располагался неподалеку от порта, и вскоре повозка подъехала к распахнутым боковым воротам внешней ограды. Чтобы охрана пропустила его во двор, хватило и профессорской грамоты, а дальше уже пришлось воспользоваться рекомендательным письмом, которое собственноручно написал Келлах аб Тырнан. Письмо от короля, да еще и отца новой ведьмы («Ну да, профессор, мы еще с лета знаем. Это же не какой-то там задрипанный Тылахмор…»), позволило Шимасу избежать бюрократической волокиты с низшими придворными чинами и немедленно открыло ему дорогу к самым верхам. Если бы он захотел встретиться с графом Рагналом аб Мавоном, тот не заставил бы себя долго ждать, однако у Шимаса не было к графу никаких дел — его интересовали только ведьмы. На это ему сообщили, что старшая из них, леди Айлиш вер Нив, пошла в город и еще не вернулась, зато вторая, леди Риана вер Шонаг, сейчас находится во дворце.
Служанка средних лет проводила Шимаса в просторную гостиную роскошных гостевых покоев, оставила его там, а сама отправилась докладывать леди Риане о госте-колдуне. Меньше чем через десять минут в комнату вошла высокая женщина в нарядном платье из бледно-голубого шелка, вышитого золотыми нитями. Несмотря на свой рост (а она была где-то на дюйм выше Шимаса с его шестью футами),[6] женщина казалась очень хрупкой из-за излишней худощавости фигуры, и даже особый покрой наряда не мог скрыть, что у нее очень узкие бедра и маленькая грудь. Ведьму в ней выдавали лишь короткие, до плеч, темные волосы; обычные знатные женщины считали такую прическу почти непристойной и с детства отращивали длинные косы, а ведьмам было плевать на условности, они руководствовались главным образом тем, как им лучше идет и как удобнее. На вид Риане вер Шонаг было около двадцати, из чего Шимас сделал вывод, что она, вероятно, еще молода. Возможно, лишь недавно стала полноправной сестрой.
При ее появлении Шимас легко поклонился, ведьма ответила ему кивком.
— Мне сказали, что вы профессор Кованхарского университета.
— Да, сударыня. Профессор Шимас аб Нейван, преподаватель на кафедре пророчеств и ясновидения.
Расположившись в кресле, Риана вер Шонаг жестом предложила ему садиться.
— А вы выбрали странную профессию для мужчины, профессор.
— Я специализируюсь на толковании пророчеств, — объяснил Шимас, устроившись напротив нее. Его грудь стеснило нехорошее предчувствие: он знал, что одного из гонцов леннирский король отправил в Эврах, но по реакции собеседницы стало понятно, что она впервые слышит его имя. — В частности, я разгадал известное Пророчество о Первой.
— Наверное, это выдающееся достижение, — вежливо сказала ведьма, впрочем не скрывая своего безразличия.
— Не знаю, выдающееся ли, — отметил Шимас, — но актуальное. Ведь оно касается вашей новой сестры Эйрин вер Гледис и ее Первозданной Искры.
Риана вер Шонаг вздрогнула от неожиданности и уставилась на него широко распахнутыми глазами. А через несколько секунд стремительно вскочила с кресла, мгновенно создала волшебный узор и набросила его на Шимаса. Скорее автоматически, чем осознанно, он попробовал отбиться, однако мощные ведьмовские чары с легкостью разорвали его защиту, словно тоненькую паутинку. Шимас полностью лишился доступа к магии, у него отняло руки и ноги, а ведьма грозно, даже слишком грозно для ее мягкого контральто, заговорила:
— Вот ты и попался, черный! Задумал обмануть меня! Выведать информацию, заморочив мне голову сказочками о пророчестве! Думал, если я молода, то уже и дура? А дудки! Я знаю о Первозданной и знаю, что о ней известно только нашим сестрам… а еще твоим мерзким друзьям, которые и совершили то дерзкое нападение! Так, может, и ты был среди них? И видно, пришел разнюхать, что произошло дальше? Ладно, я скажу тебе, все равно ты не уйдешь отсюда живым. Ваше нападение привело к тому, что Искра сестры Эйрин пробудилась. Она овладела своей силой, обрела знания, и теперь вы зубы об нее сломаете. Вот так!
Выпалив это без малейших пауз, она остановилась перевести дыхание. А Шимас, испытывая облегчение от того, что планы Ярлаха захватить принцессу Эйрин провалились, спокойно сказал:
— Ты и впрямь глупая девчонка. Если бы я был черным, разве стал бы к тебе приходить? Тебе же должны были сказать, что я прибыл с Леннира и там встречался с королем Келлахом. Он знает о Первозданной Искре своей дочери…
— Конечно, теперь знает, — перебила его Риана вер Шонаг. — Ясное дело, его известили об этом. Но ты не мог так быстро доехать, ты слишком поторопился, глупец, не рассчитал…
— Черт тебя подери! — рассердился Шимас. — Я уже говорил, что узнал о Первозданной из Пророчества. Если не веришь, проверь. Пророчество о Первой достаточно известно, ты найдешь его чуть ли не в каждой книжке по истории предвидений. Там нужно лишь поменять «сыновья» на «дочери» и «последний король» на «последний князь», и оно легко верифицируется. Ваши старейшие уже должны об этом знать. Келлах аб Тырнан, когда я рассказал ему о своем открытии, немедленно отправил им письмо.
— Если бы это было так, я бы знала. Я бы обязательно… — Молодая ведьма внезапно замолчала, упрямое выражение напрочь слетело с ее лица, а вместо него появилась растерянность. — Через три… нет, четыре дня после нападения я видела тут посланника с леннирскими гербами. Но сестра Айлиш сказала… Нет! Не могла же она так со мной поступить…
— К сожалению, могла, — послышался от дверей спокойный голос, и в то же мгновение чары, удерживающие Шимаса в кресле, исчезли.
В гостиную вошла низенькая круглолицая женщина в простом, без украшений, зеленом платье. Она выглядела типично для ведьм — лет под тридцать по меркам обычных людей.
— Полагаю, вы профессор аб Нейван? — обратилась вновь прибывшая к Шимасу.
— Да, сударыня, — ответил он, поднявшись. — А вы, наверное, леди Айлиш вер Нив?
Женщина утвердительно кивнула:
— Вы явились в неудачное время, профессор. Прошу прощения за леди Риану, она ничего о вас не знала и, похоже, решила, что вы черный колдун.
— А что я еще могла подумать! — обиженно воскликнула Риана вер Шонаг. Лицо девушки было бледным от гнева, карие глаза сердито сверкали. — Ты же обманула меня, Айлиш! Обманула нас всех! Скрыла, что существует пророчество о Первозданной Искре!
— Так решили старейшие, потому что…
— Ага! Все ясно, старейшие! Без них не могло обойтись. Они же отказываются признать Первозданную. А ты, как верная собачонка, выполняешь все их прихоти. Недаром же…
— Замолчи, Риана! — властно промолвила Айлиш вер Нив, превратившись в мгновение ока из добродушной и кроткой женщины в сердитую королеву. — И убирайся отсюда. Немедленно!
— Хорошо, я уйду, — не выказав ни малейшего страха, ответила девушка. — Только не надейся, что буду сидеть сложа руки. О нет, не буду! — Она вопросительно посмотрела на Шимаса. — Так я правильно запомнила, профессор: «дочери» вместо «сыновья» и «князь» вместо «король»?
Не ожидая ответа, Риана вер Шонаг тряхнула головой, развернулась так резко, что юбки обвили ее длинные стройные ноги, и быстрым шагом вышла из комнаты.
Айлиш вер Нив проводила ее взглядом и вздохнула:
— Сейчас напишет своим подругам, а те — своим, и если, не приведи Дыв, вспомнит о вас, то вся наша секретность провалится в Тындаяр. Как же не вовремя вы приехали, профессор! Последние дни я провела во дворце, никуда не выходила, ждала вас, а стоило мне отлучиться на какой-то часок… Наша молодежь просто помешалась на Первозданной! Пока это была лишь теория, никто и слышать о ней не хотел, мол, наши Искры одинаковы, поэтому все мы сестры. А теперь многим захотелось, чтобы у них была мать. Видели бы они ту мать — девчонку, которой еще не исполнилось и шестнадцати… — Опомнившись, что говорит о ведьминских проблемах при посторонних, она досадливо поморщилась и сухо добавила: — Ну, хорошо, профессор, прошу садиться. Будьте уверены, вас больше не привяжут к креслу.
Шимас вернулся на свое предыдущее место и осторожно спросил:
— Так ваши старейшие сестры действительно не признают существования Первозданной Искры?
— Это наше внутреннее дело, профессор аб Нейван, — сдержанно сказала Айлиш вер Нив, усевшись в кресло, которое раньше занимала Риана вер Шонаг. — Уверяю, оно никоим образом не касается вас и разгаданного вами пророчества. Мы решили до поры до времени скрыть вашу историю, так как сейчас наши сестры в Кованхаре ведут слежку за магистром аб Коналом. Мы надеемся захватить не только его, но и целую группу черных колдунов, тесно связанных с Ан Нувином. Согласитесь, это в наших общих интересах.
— Несомненно, — подтвердил Шимас, хотя и чувствовал определенный дискомфорт при мысли о том, что в городе колдунов ведьмы осуществляют собственную тайную операцию, еще и направленную против одного из магистров, пусть даже черного колдуна. А дополнительной пикантности этой ситуации придавало то обстоятельство, что все происходило с подачи Шимаса: ведь это он сообщил ведьмам о Ярлахе аб Конале. Однако иного выхода не было, с этим согласился даже Иган аб Кин, которого и сейчас иногда вспоминали в Кованхаре из-за его громкого конфликта с ведьмами.
— Поэтому вы должны понимать, — продолжала Айлиш вер Нив, — что сейчас любое упоминание о вас и обо всем, связанном с вами, будет крайне нежелательным. Если до магистра аб Конала дойдут хотя бы туманные и противоречивые слухи, что вы якобы живы, он точно всполошится. К сожалению, многие из наших сестер обладают присущим большинству женщин недостатком — они обожают сплетничать. И не только между собой, это было бы еще полбеды… Гм, как я понимаю, Риана сочла вас черным, когда вы вспомнили о Первозданной Искре?
— Да, — кивнул Шимас. — Она сказала, что об этом никто, кроме вас и черных, не знает.
— Ах, если бы так! На самом деле слухи о Первозданной уже поползли по всему Северному Абраду, хотя после нападения прошло всего лишь пятнадцать дней. Здесь, в Эврахе, пока ничего не знают, но в этом нет заслуги Рианы — просто она приехала сюда недавно и еще не успела завести среди местных женщин подруг, которым поверяла бы наши тайны. Зато это успешно делают другие сестры в других городах.
— Но почему вы не остановили леди Риану? — спросил Шимас. — Почему не попросили никому не писать обо мне? Нужно было объяснить, как это важно.
— И рассказать ей, что по Кованхару свободно разгуливает высокопоставленный черный? — Леди Айлиш покачала головой. — Нет, ни в коем случае. Тогда уж точно ничего не удастся скрыть. А пока я сосредоточила внимание Рианы на Пророчестве. Существует большая вероятность, что она не обмолвится о вас ни словом, так как захочет выдать ваше толкование Пророчества о Первой за свое собственное. Я знаю ее с пеленок, Риана вряд ли устоит перед таким соблазном, особенно когда прочитает о многочисленных попытках его разгадать. Она очень амбициозна и тщеславна.
— О… — протянул Шимас. — Хитро придумано!
— Но первенство все равно останется за вами, — заверила его Айлиш вер Нив. — Когда дело с магистром аб Коналом закончится, посвященные в тайну сестры подтвердят, что ваше письмо пришло еще до того, как Риана стала заявлять о своих претензиях на толкование. А в случае необходимости я лично ее разоблачу… хотя предпочла бы этого не делать. Пускай дитя себе тешится, а в учебниках все равно будет написано, что вы стали первым человеком в истории Абрада, которому удалось истолковать неотвратимое пророчество еще до его окончательного осуществления.
— Меня это мало заботит, — сказал Шимас не совсем искренне; он ни в коем случае не собирался уступать свое открытие той молодой длинноногой ведьме, такой нахальной и заносчивой. — Главное сейчас — вывести на чистую воду Ярлаха аб Конала, чтобы я мог спокойно вернуться в Кованхар.
— А вы уже решили, как объяснить свое отсутствие?
Шимас немного растерянно пожал плечами:
— Много об этом думал, но не придумал ничего умнее, чем сказать, что уцелел после нападения Ярлаха и убежал на Юг, потому что не знал, кому можно доверять. Вот только кто угодно, сопоставив даты, легко поймает меня на лжи.
— А вы расскажите все как было, — посоветовала ведьма. — Просто не упоминайте о потерянных семи днях, этого никто не заметит, и добавьте небольшую выдумку: когда вы очнулись в незнакомой местности, с вами был магистр аб Конал. Он убеждал вас принять Темную Энергию и присоединиться к черным, однако вам удалось отбиться от него и убежать. А детали уже сочиняйте сами.
— Думаете, мне поверят? — с сомнением спросил Шимас. — Как я объясню, что за одну ночь мы с магистром перенеслись из центра Севера в центр Юга? Не рассказывать же мне сказки про Тындаяр… — Он внезапно осекся, увидев, как Айлиш вер Нив утвердительно кивает.
— Да, профессор, Тындаяр. Мы уже оповестили ваш Магистрат, что Враг опять открыл доступ в подземный мир для черных колдунов — если не для всех, то для избранных. Именно таким образом они планировали захватить леди Эйрин вер Гледис…
После этого Шимас услышал сжатый рассказ о событиях на семнадцатой миле Ихелдиройдского тракта. Он понимал, что некоторые подробности ведьма утаила, а местами, возможно, и согрешила против истины, но не стал указывать на мелкие противоречия в ее истории, так как знал, что ничего полезного из нее не выудит.
— Если бы у меня было на несколько дней больше, — сказал Шимас, — возможно, я смог бы предупредить гибель людей.
— А может быть, сделали бы только хуже, — заметила леди Айлиш. — Все эти «если» — очень ненадежная вещь. У меня было время обдумать разные варианты развития событий, и я пришла к выводу, что ваше предупреждение скорее повредило бы, чем помогло. Вероятнее всего, они бы в любом случае остановились на семнадцатой миле, просто тогда бы сестры более бдительно охраняли Эйрин, постоянно держась около нее, и наверняка все вместе попали бы в Тындаяр. Без сомнения, наши враги предусмотрели такую возможность и подготовили какую-то ловушку — скажем, вроде барьера для носителей пробудившейся Искры. А пока Шайна, Этне и Мораг с ним разбирались бы… Нет, профессор, я даже рада, что ваше предупреждение запоздало. Жаль, конечно, погибших людей, но для меня самое главное, что сестра Эйрин не пострадала. И мало того, обстоятельства сложились так, что теперь она уже не беспомощна и в состоянии сама себя защитить. Тот, кто устроил вам ваше удивительное путешествие, знал, что делает.
— А у вас есть предположение, кто бы это мог быть? — поинтересовался Шимас.
Айлиш вер Нив сложила на коленях руки и сосредоточенно посмотрела на него.
— Что не Создатель — это точно. Даже не тешьте себя такой мыслью. Если Дыв существует, а это еще не доказано, то Он является стратегом, а не тактиком. Он может перенести в другой мир целый остров, населенный людьми, чтобы было кому биться с нечистью. Может отправить на землю ведьмовские Искры — или одну Искру, Первозданную, — чтобы дать людям оружие для их борьбы. Но Он не станет вмешиваться ради спасения одного, пусть и выдающегося человека. Точно так же как полководец, командующий целыми армиями, не бросится в гущу битвы из-за одного из своих солдат. Лично я считаю… но имейте в виду, я буду отрицать свои слова, если вы их кому-нибудь передадите… так вот, я считаю, что тут не обошлось без диннеши, Несущих Свет — тех, кого вы, колдуны, называете ангелами.
Шимас изобразил на лице глубокую задумчивость, надеясь, что вышло это у него естественно.
— Среди других я рассматривал и такую возможность. Но диннеши, как известно, являются воинами Последнего Дня, а пока этот день не настанет, они лишь присматривают за миром земным и предпочитают не вмешиваться в ход событий.
Во взгляде зеленовато-карих глаз леди Айлиш появилось что-то похожее на уважение.
— А вы не такой невежда, как большинство ваших коллег, — одобрительно произнесла она. — Я всегда потешалась над представлениями колдунов о диннеши. Наверное, поэтому вы и называете их ангелами — за то, что они абсолютно не похожи на наших диннеши… Они правда избегают активного вмешательства в события и, как мне кажется, не отступили от этого правила и в вашем случае. Забросив вас в Тир на х-Эйдал, они минимизировали последствия своего вмешательства и фактически только спасли вам жизнь. Кстати, из отчетов наших сестер, которые уже десять дней ведут наблюдение за магистром аб Коналом, создается впечатление, что он просто изображает обеспокоенность вашим исчезновением, а на самом деле нисколько этим не озабочен. Такая его самоуверенность ясно свидетельствует о том, что он считает вас мертвым.
— Я помню огонь, — сказал чистую правду Шимас. — Но не стал упоминать о нем в письме, так как совсем не уверен, был ли он в действительности или только привиделся мне.
— Наверное, все-таки был. А диннеши вытащили вас из огня, позаботившись о том, чтобы магистр этого не заметил. Очевидно, те потерянные вами семь дней пошли на ваше выздоровление. Другого объяснения у меня нет — ведь ничто не мешало диннеши забросить вас еще дальше на юг, в Ан Кавах или даже на Талев Гвалах.
Шимасу оставалось только удивляться проницательности ведьмы, шаг за шагом разгадавшей ту часть его истории, о которой он умолчал.
— А теперь о будущем, профессор, — деловым тоном заговорила Айлиш вер Нив. — Мы не собираемся насильно вас задерживать и скрывать, но были бы вам очень признательны, если бы вы согласились недельку погостить у графа Рагнала. Его я еще несколько дней назад предупредила о вашем прибытии, и он даже распорядился отвести для вас покои — они тут, рядом с нашими. Потом вы спокойно отправитесь в Кованхар, а к тому времени мы, независимо от того, разоблачим сообщников магистра аб Конала или нет, передадим его в руки вашего колдовского правосудия.
— Надеюсь, я не буду единственным свидетелем обвинения, — сказал Шимас. Хорошо хоть в кованхарских судах не давали клятвы говорить правду, поскольку колдуны считали такую присягу нелепицей, не имеющей никакой реальной (то есть магической) силы. — Мое слово против его слова, тем более что после его отстранения я буду одним из главных претендентов на руководство кафедрой… ну, сами понимаете.
— Понимаем. И уверяю вас, что ваши показания станут лишь последним гвоздем в его гроб. Наши сестры уже собрали неопровержимые доказательства того, что магистр аб Конал является черным колдуном. В данный момент речь идет только о том, чтобы его судили не одного.
Шимас в задумчивости потер свой гладкий подбородок. К счастью, он хорошо владел бритвенными чарами, иначе сейчас был бы с двухдневной щетиной, поскольку морская качка несовместима с острым лезвием бритвы. Наверное, поэтому большинство моряков отпускали себе бороды и усы…
— Ладно, я не против немного отдохнуть. Одной неделей меньше, одной больше — уже без разницы. Вот только… Понимаете, леди Айлиш, я не привык к обществу вельмож и был бы рад избежать всех этих великосветских приемов, вечеринок и всего остального.
Ведьма кивнула:
— Вижу, вы типичный ученый. Можете не волноваться, профессор, вас никто не потащит ни на приемы, ни на вечеринки, ведь граф Рагнал и сам их редко посещает. Это же не Тылахмор, где молодой герцог Довнал каждый вечер устраивает шумные пиры. Он лишь собирает пошлину за пользование трактом, а здешнему графу приходится много работать, чтобы поддерживать порядок и в городе, и в порту. А если не справится и потеряет прибыль, король не станет с ним долго нянчиться, просто назначит в Эврах другого наместника, а за Рагналом аб Мавоном останется только графский титул и доходы от нескольких поместий.
— Ну, тогда… — Тут Шимас замолчал и вздохнул. — Я же совсем забыл рассчитаться с извозчиком! Попросил его подождать и исчез. Сейчас он или проклинает меня на чем свет стоит, или уехал, забрав вместо платы все мои вещи.
На лице леди Айлиш появилась искренняя улыбка.
— Я об этом позаботилась, — успокоила она Шимаса. — Приказала заплатить извозчику и забрать ваши чемоданы. Они уже ждут вас в ваших покоях.
Вечером Шимас убедился, что Айлиш вер Нив была права. Никто и не думал тащить его ни на какие приемы или вечеринки, никого даже не заинтересовало появление в графском дворце профессора-колдуна. Эврах был большим городом, тут жило много колдунов, на службе у самого графа Рагнала их было целых восемь, поэтому еще один не стал ни сенсацией, ни просто новостью. Ясное дело, в Эврахе были и черные, и не исключено, что кто-то из них поддерживал связь с Ярлахом аб Коналом, но тут уже ничего нельзя было поделать. Ведьмы решили пойти на риск и продолжить наблюдение за магистром в надежде, что он выведет их на своих сообщников, а Шимасу только и оставалось, что держаться в тени и не привлекать к себе излишнего внимания.
Впрочем, одна попытка выманить Шимаса в свет все-таки была, и исходила она от Рианы вер Шонаг. Девушка внезапно стала с ним очень приветливой, попросила прощения за тот неприятный инцидент днем и предложила загладить свою вину, устроив ему знакомство со сливками эврахского общества на премьерном спектакле в самом популярном театре города. В общем, Шимас любил театр, однако предпочитал ходить на такие спектакли, где публику интересовала игра актеров, а не наряды и украшения друг друга. Поэтому он вежливо отказался от приглашения, а уже через полчаса выяснилось, что и Риана передумала идти в театр и вместо этого пригласила его поужинать вместе с ней в ее покоях. Тут у Шимаса не было никаких причин для отказа, он принял ее приглашение и вскоре выяснил, что такая внезапная любезность со стороны длинноногой ведьмы была вызвана не только чувством вины. За ужином она завела разговор о разгаданном им пророчестве, и особенно ее интересовало, как он додумался заменить те два слова. Шимас понял, что замысел леди Айлиш сработал: убедившись, что в исправленной редакции Пророчества о Первой действительно говорится о принцессе Эйрин и Первозданной Искре, Риана не смогла преодолеть искушения и в письмах к ведьмам-подругам выдала его толкование за свое собственное, а те в ответ стали расспрашивать, как она до этого дошла.
И хотя Шимасу было досадно от такого наглого плагиата, он ничем не выказал своего раздражения и спокойно объяснил ход своих мыслей. А чтобы защитить себя от дальнейших вопросов, подробно растолковал ей все пророчество от первого до последнего слова. Впрочем, Риана была отнюдь не глупа (глупых ведьм вообще не бывает) и сама обо всем догадалась, имея лишь некоторые сомнения касательно последнего пункта. Шимас пересказал ей то, что услышал от Игана аб Кина: еще до того как у Эйрин обнаружили Искру, она мечтала о колдовском даре и очень хотела учиться или в Кованхаре, или на Тир Минегане. А поэтому можно считать, что принцесса Финнела осуществила мечту своей двоюродной сестры, так как сейчас ехала на учебу в Абервенскую школу для девочек-колдуний.
К сожалению, это не освободило Шимаса от общения с Рианой в последующие дни. Очевидно, кто-то из ее знакомых ведьм, скорее всего бывшая учительница, приятно удивленная успешным толкованием этого древнего пророчества, стала забрасывать девушку то ли вопросами, то ли заданиями по теории предвидений. Чтобы не осрамиться, Риане приходилось несколько раз в день обращаться к Шимасу за объяснениями, притворяясь, что очень заинтересовалась этой областью магии.
На первых порах он отвечал ей кратко, неохотно, но вскоре начал чувствовать немного извращенное удовольствие от того переплета, в который попала молодая ведьма из-за своего тщеславия, и стал отплачивать ей тем, что заставлял терпеливо выслушивать целые лекции, посвященные тому или иному вопросу. Риана уже сама была не рада, что надумала украсть чужую славу, однако гордость (или, скорее, надменность) не позволяла ей отступить и признать перед сестрами свой обман. В присутствии Айлиш вер Нив она чувствовала себя неловко и пристыжено и в то же время была необычайно дерзкой, словно пойманный на горячем преступник, который понимает, что ему все равно ничего за это не будет. Ее взгляд словно говорил: «Старейшие промолчали, когда я сообщила сестрам об этом пророчестве, не отважились признать, что скрыли правду. А ты, их верная собачонка, тоже должна молчать!»
Но больше всего Шимаса бесило, что Риана, похоже, была озабочена только тем, что думают о ней сестры-ведьмы, и не выказывала ни малейших признаков угрызений совести в его адрес. Наверное, не усматривала для себя ничего предосудительного в том, чтобы обмануть дурака-колдуна, воспользоваться его знаниями, присвоить его заслуги…
Айлиш вер Нив наблюдала за всем этим с полным спокойствием, хотя и не теряла повода завуалированно подшутить над Рианой и ее пылким увлечением пророчествами. На шестой день за совместным обедом, начавшимся сразу после очередной лекции Шимаса, леди Айлиш, словно между прочим, заметила:
Читать бесплатно другие книги:
