Ледяная корона Нортон Андрэ
– Точно я ответить не могу. Но этот пик… – ее правая рука указала куда-то вперед. – Мне знакома эта гора. Она находится в полулиге от Хизерхау. Думается мне, что мы находимся в одном из небольших поместий… возможно, оно принадлежит Фамслау… – она махнула рукой. – В конце концов, здесь все принадлежит Реддику!
– Ты хочешь сказать, что это – его земли?
– Земли ближайшего родственника. Но как… – Она не договорила, а только тихо выдохнула: – Посмотри туда!
С одной стороны внутреннего двора возле самой стены стояла карета со сверкающим на солнце гербом, притороченном к дверце. Окна кареты были тщательно занавешены, и хотя девушки не заметили ни двурогов, ни возницы, Роана уже не сомневалась, кого привезла сюда эта карета.
– Это же карета… – начала она.
– Конечно! Стоит посмотреть на герб, что на двери…
Роана сперва не понимала всей важности происходящего, пока принцесса не продолжила:
– Это герб самого лорда Имберта! Поэтому карету не осматривали на границе. Вот как им удалось доставить нас сюда без приключений!
– Подожди… – Роана попыталась вспомнить. Она снова мысленно возвратилась в темный внутренний двор Гастонхау, когда лорд Имберт помогал им усесться в карету, ставшую впоследствии их тюрьмой. Она словно воочию видела дверь, освещенную тусклым светом фонаря; но на ней не было никакого герба. Впрочем, его можно было каким-то образом прикрыть. – Прежде на дверце не было герба, – прошептала она.
– Ну и что? Все же специально подстроено!
Откуда-то до них донесся резкий громкий звук, которому ответил трубный призыв горна. К ним подключились фанфары. Во дворе появились люди. Одетые в зеленое или серое, они выстроились в две шеренги по стойке «смирно», в то время как двое из них поспешно направились к воротам, чтобы отодвинуть засов.
– Кто же тот, кто осмелился пойти на такое? – грозно спросила Лудорика.
– Что это значит? – недоуменно осведомилась Роана.
Принцесса повернула побагровевшее от гнева лицо к Роане. Ее глаза расширились, и в них горел необузданный звериный гнев такой силы, что Роана обрадовалась, что это не она вызвала у своей спутницы такие чувства.
– Это же королевский призыв! – прошипела Лудорика. – Никто, кроме тех, в чьих жилах течет королевская кровь, не осмелится издать его! Этот призыв горна – мой! С самого моего рождения! Я наследница королевства Ревеньи, а не кто-нибудь другой!
Ворота отворились, и снова до девушек донесся громкий звук горна, а вслед за ним в воротах появился и сам горнист. Поверх камзола на нем была одета плотная куртка с просторными рукавами и отделанная металлическими кружевами. Половина куртки была красной, половина – желтой. За ним ехал второй всадник, одетый в желтый форменный камзол, а надвинутая на глаза шляпа скрывала его лицо. Роана услышала, что принцесса не дышит, а издает какое-то жуткое шипение.
– Реддик! И он едет за личным герольдом наследника! Это измена, черная измена! Предательство! Заговор! – Костяшки пальцев побелели, когда она еще сильнее вцепилась в решетку, словно хотела выдрать ее из каменной стены, а затем швырнуть, подобно копью, в своего кузена.
Глава десятая
Роана прижалась к обитой металлом двери, приложив ухо к ее прохладной поверхности, но смогла услышать лишь биение собственного сердца. В эти мгновения она мечтала иметь при себе хотя бы самое маломощное подслушивающее устройство своей цивилизации. Она не знала даже, сколько сейчас времени, но думала, что его прошло довольно много с тех пор, как те люди пришли за принцессой, оставив Роану одну-одинешеньку в узилище.
Лудорика уходила с ними охотно, по-видимому страстно желая лицом к лицу встретиться со своим тюремщиком-родственником, словно звуки королевского горна привели ее в неистовую ярость, переходящую все мыслимые границы. Роану не на шутку испугал ее уход, и когда принцесса покидала их тюрьму, Роана думала о том, как ее спутнице удавалось сохранить хладнокровие.
Только это не поссорило их. С тех пор как Лудорика ушла, Роана смогла полностью оценить ситуацию и должным образом прикинуть все «за» и «против». У нее имелся единственный долг: выбраться из этого «сейфа» и возвратиться в лагерь. А принцесса указала ей на гору, которая смогла бы сыграть для нее роль своеобразного гида.
Однако сперва надо было убежать из этой комнатушки и, главное, не погибнуть при этом. Во второй раз она встала на колени и изучила засов. Разумеется, он был прост, как все древние вещи. Она сумела бы справиться с ним при помощи соответствующих инструментов. Но в ее драгоценном ремне не было ничего полезного для этой цели, не говоря уже о «маскарадном» платье, надетом на ней (прелестные одежды, которые так восхитили ее, теперь были измяты и испачканы, а когда она надела их, они заставили с презрением подумать о нелепом комбинезоне). Ох, как бы пригодились ей сейчас «кусачки»! Их с принцессой плащи лежали на койке. Роана вернулась к койке и провела руками по меху и ткани, и таким образом обнаружила в капюшоне Лудорики прочную металлическую проволоку, удерживающую мех на месте.
Она надорвала шов, впилась зубами в проволоку и стала медленно вытягивать ее за конец. Она тащила и тащила, пока не вытянула ее всю. И, держа ее в руке, вернулась к двери.
Вечерело. Солнце, разбудившее ее, ушло в сторону, и теперь длинные тени от холмов упали на стены двора. Ее комнатушка почти погрузилась во тьму. Когда тюремщики уводили принцессу, то принесли Роане тарелку с хлебом и сушеным мясом. Она с аппетитом съела все до конца. С тех пор Роана не видела и не слышала никого.
Девушка согнулась и прислушалась. Наконец, до нее донеслись какие-то звуки. Но они доносились не за дверью, а скорее из внутреннего двора замка. Роана подбежала к окну. Она увидели оседланных и готовых к отъезду двурогов. Четырех человек и семерых животных. Фонари скудно освещали сгущающуюся тьму.
Из главного входа, расположенного прямо под ее комнатушкой, вышла группа из трех человек. Судя по одежде, один из них был Реддик; он выходил, крепко держа принцессу за запястье, хотя та, похоже, не сопротивлялась. Они направлялись к двурогам. Третий человек был одет в темное платье и плащ с поднятым до самого горла воротником; голову его закрывал остроконечный капюшон.
Он держал руки перед собой на уровни груди, а в них – что-то блестящее в свете фонаря. Когда они подошли к двурогам, он резко повернулся и оказался лицом к лицу с принцессой. И осторожно поднес к ее глазам то, что держал в руках. Тут же до Роаны донеслись его тихие слова, которые она так и не сумела разобрать.
Реддик поднял Лудорику на седло, где она спокойно уселась. Однако Реддик продолжал держать поводья ее двурога. Когда отомкнули засов на воротах и они выехали со двора, герцог по-прежнему управлял ее двурогом. Потом ворота за ними закрылись.
Роана могла лишь догадываться о том, что ей довелось увидеть. Очевидно, им удалось каким-то образом управлять принцессой. В прошлом Роана видела слишком много подобных сцен. Но как они добились этого (если не считать того, что это имело какое-то отношение к предмету, находящемуся у того человека), Роана понятия не имела. В любом случае, Роану бросили на произвол судьбы, тем самым вынуждая ее вырваться на свободу.
Роана всегда очень тяжело переносила ожидание. Она нервно мерила шагами комнатушку, время от времени ударяя кулачками по своим тяжелым просторным юбкам. Слишком рискованно совершать побег в таком платье. Вероятно, в этой груде камней она могла бы отыскать более подходящую одежду.
В каморке не было лампы, и как только в ней наступила кромешная тьма, Роана вновь опустилась на колени возле двери и начала осторожные манипуляции с проволокой. Подобная работа нуждалась в адском терпении. Ей пришлось полностью сосредоточиться на своих действиях во время работы. Наконец раздался щелчок, и сразу дверь немного приоткрылась, давая Роане возможность понять, что по другую сторону двери совершенно темно. Она выскользнула из своей темницы, осторожно закрыв за собою дверь. Девушка очутилась в маленьком вестибюле, в который вели еще две двери. За вестибюлем виднелась лестница. Роана услышала приглушенные голоса других обитателей здания, а звук приближающихся шагов громко прозвучал у нее в мозгу, как сигнал тревоги.
Роана поспешно подошла к дверному проему напротив двери своего узилища. К ее великому облегчению, когда она толкнула дверь, та легко поддалась, и девушка оказалась внутри какой-то комнаты. Она осветила ее лучом фонаря и отметила, что эта комната ничем не отличается от той, которую она только что покинула. Она повернулась, чтобы внимательно осмотреть вестибюль через узенькую щель, оставшуюся между дверью и косяком.
Человек, появившийся в начале лестницы был одет в такую же форму, как и люди, прискакавшие вместе с герцогом. В одной руке он держал поднос, на котором стояли блюдо и еще одна бутыль с водой. В другой руке покачивалась лампа.
Приблизившись к двери ее бывшей тюрьмы, он поставил фонарь на пол и нашарил на своем ремне связку с несколькими большими ключами. Роана прицелилась из станнера прямо ему в голову и нажала на кнопку. Мужчина бесшумно упал на колени, а затем ничком повалился на пол.
Яростным движением подобрав юбки, Роана устремилась к нему. Мужчина оказался довольно щуплым, и ей не составило никакого труда волоком затащить его внутрь комнатушки. Бутыль упала на пол, большая часть воды вылилась, образовав небольшую лужицу, однако она поднесла бутыль к губам и выпила все, что в ней осталось, затем схватила с тарелки кусок черствого хлеба и мясо и, быстро проглотив пищу, поставила тарелку внутрь и вышла, не забыв закрыть на замок за собой дверь.
Затем она вернулась в другую комнату, где обнаружила комод с целой грудой одежды, в беспорядке сваленной в одном из его ящиков. Ей надо было поскорее избавиться от нескончаемого количества юбок, чтобы передвигаться без труда! Одежда из комода скверно сидела на Роане, ибо ее владелец явно был выше нее ростом и на несколько десятков фунтов тяжелее. Но она натянула на себя плотный жилет, предварительно затянув на талии свой драгоценный пояс, подвернула рукава по длине своих рук, после чего оторвала нижнюю часть от юбки, чтобы запихнуть материю в сапоги, которые были велики ей на два размера. В ящике комода она обнаружила одну из шапок-капюшонов, позволяющих оставить открытым только лицо, и подвязала ее под самым подбородком. Свою уже ненужную одежду она швырнула в ящик комода.
Лампа по-прежнему стояла на полу возле двери ее бывшей темницы, и Роана разозлилась на себя, что чуть не забыла про нее. Наверное, было бы благоразумным прихватить ее с собой. Со станнером наготове в одной руке и с лампой – в другой, Роана подбежала к лестнице и посмотрела вниз. Внизу она увидела еле освещенный зал. Она услышала звуки голосов и запах стряпни, хотя этот запах не вызвал у нее особого аппетита. Пока удача сопутствовала ей. Если так будет продолжаться и впредь, ей остается только играть свою роль до конца. То есть: решиться на отчаянную авантюру.
Несмотря на все ее старания не шуметь, спускаясь по лестнице, она не могла ничего поделать с сапогами, издающими глухие топающие звуки. Роану тревожило каждое движение внизу. Если ей придется уходить через те зарешеченные огромные ворота… Но, безусловно, есть какой-то путь попроще! Она бы рискнула перебраться через стену, если придется!
Нижняя зала вела к открытому сводчатому проходу. Справа от девушки виднелась крепко закрытая дверь, которая, как она надеялась, открывалась во внутренний двор замка. Роана задула фонарь, поставила его на каменный пол и направилась к этой закрытой двери. С необычайной осторожностью она сняла с крюков перекладину, запирающую дверь, каждую секунду опасаясь, что ее заметят из залы впереди, расположенной за аркой. Там за столом восседали пятеро мужчин и ели. Шестой то и дело ходил взад и вперед, принося едокам свежую пищу и выпивку. Роана некоторое время подержала тяжелую перекладину, потом прислонила ее к стене и дернула дверь на себя.
В помещение с силой ворвался свежий ночной воздух, ударив Роану в лицо и разряжая духоту, царящую в зале. Роане достаточно было мгновения, чтобы проскользнуть наружу и закрыть за собой дверь. А теперь… Она задержалась в тени, чтобы как следует изучить внутренний двор замка. Слева от нее возле стены по-прежнему стояла карета. Затем шли конюшни, поскольку до Роаны донесся терпкий запах двурогов.
Хотя она очень внимательно осмотрела верхушку стены и башню, возвышающуюся неподалеку от нее, но не заметила ни одного часового. Однако даже не рискнула подумать о том, что его не существует вовсе. Ее внимание опять сосредоточилось на карете. Если она стоит совсем рядом со стеной, то почему бы не воспользоваться ею, как лестницей, чтобы взобраться наверх? А как же ей спускаться затем вниз? Для этого ей понадобится веревка. Чем же плохи вожжи? – подумала Роана. Они выдерживают и не такие нагрузки. И девушка быстро направилась к карете.
Взобраться на сиденье возницы оказалось достаточно просто. Роана присела на корточки, выискивая взглядом часового на стене. Но не увидела ничего, кроме темной громады башни с несколькими тускло освещенными оконцами. А темнота была достаточно густой, чтобы скрыть от постороннего глаза крышу кареты.
Она снова соскочила на землю и нащупала вожжи. Они достаточно свободно болтались на хомуте, и Роана очень осторожно (из опасения, что ее услышат или заметят) соорудила их вожжей нечто намного более прочное, чем просто веревку, которая запросто выдержала бы ее вес. Свернув свое изобретение в толстый клубок, она положила его на плечо и снова отыскала облучок кареты.
Встав на облучок, Роана увидела перед собой совершенно гладкую стену. Без единой выбоины. Она поняла, что даже стоя на облучке, ей не удастся дотянуться до верха стены. Какое-то мгновение Роана почувствовала себя полностью сбитой с толку, но быстро взяла себя в руки и как следует осмотрела козлы и облучок. Затем заглянула в карету и увидела мягкое сиденье, которое она вытащила через окошко кареты и, поставив его на попа, прислонила к стене. Вот только сумеет ли она сохранить равновесие, оказавшись на самом верху этого шаткого сооружения?
Она запрокинула голову. Эта проклятая стена наверху!.. А что это еще за штука? Ну конечно же – шест для штандарта! Один из двух. Второй находится на противоположной стороне ворот. Сейчас ночь, и поэтому флаг спущен, однако сам шест являл собой превосходную и надежную опору… если она просто-напросто допрыгнет до него.
Роана стояла на облучке, видя перед собою своеобразный, но весьма неустойчивый мост из мягкого сиденья кареты. Она раскрутила над головой вожжи и бросила их в воздух. Они перекинулись через стену со звуком, показавшимся ей раскатом грома. Однако они свободно свисали с другой стороны стены, а наверху обмотались вокруг шеста для штандарта.
Роана подумала, что ей нужно поторапливаться и как можно быстрее добраться до свисающего с другой стороны конца, прежде чем «мост» из подушки вывалится из-под ее ног. Она сжалась подобно пружине и прыгнула, левой рукой схватившись за конец одних вожжей, а правой – за другой.
Она оказалась совершенно права, опасаясь падения сиденья; именно это и произошло. Но не прежде того, как она ухватилась за конец вожжей, перекинутых через стену. К счастью, подушка лишь немного накренилась, иначе она осталась бы висеть вдоль стены, удерживая себя на вытянутых руках. Связав вместе оба конца вожжей, Роана, кряхтя, взобралась на край стены, с трудом поверив в то, что ей удалось совершить такой опасный трюк.
Спускаться с другой стороны стены оказалось намного легче. И как только она достигла земли, то собрала вожжи и обвязала вокруг своей талии. Пригодятся, подумала она, разглядывая острую вершину, едва вырисовывающуюся во тьме. Именно о ней рассказывала ей Лудорика. Теперь эта вершина станет для Роаны опознавательным знаком. В том же направлении бежала дорога, не какая-нибудь скрытая-среди-деревьев-и-кустов-тропинка, а широкая и отчетливо видимая дорога прямо через лес. Роана решила, что ей лучше пойти по этой дороге, ибо в любую секунду она может укрыться в придорожных кустах в случае приближения встречного путника.
Дорога не была изрыта глубокими колеями, поэтому идти по ней было довольно легко. Девушка шла, немного пригнувшись, чему научилась много лет назад. Ее душа ликовала. Ей удалось выбраться из темницы, и теперь у нее есть план! Разумеется, первым делом, ей надо дойти до лагеря, если он еще на месте. Если дядя Оффлас уже узнал, что случилось… о том, что искатели Короны могут быть совсем рядом с их находкой…
Мысли Роаны то и дело менялись. А как же быть с принцессой? Куда увез ее проклятый герцог Реддик и с какой целью? Вне всякого сомнения, Лудорика отправилась с ним под принуждением, хотя садилась на двурога и выезжала из ворот с таким видом, будто ничего не произошло.
У Лудорики свои проблемы, а у Роаны – свои. И совершенно другие. И снова Роана остановилась, озадаченная. Почему все время, проведенное с принцессой, казалось Роане таким важным и значительным? Почему Роана помогала ей, как только могла? А теперь – почему она испытывает странное ощущение, как будто где-то в глубине ее души оборвалась какая-то невидимая нить?
Неужели все, чем она занималась последние несколько дней, то есть сам факт ее пребывания вместе с принцессой, неблагоразумно и неосмотрительно (с точки зрения Службы)? И почему, когда их дружеское общение прервалось, наследница королевского престола Ревеньи подпала под какое-то странное влияние? В то время как сама обладала необычайной силой внушения?! Может быть дело здесь в ней самой, в ее характере и темпераменте, который заставил стать более восприимчивой к постороннему внушению?
Роана довольно много знала о различных видах связей, коммуникаций, воздействий, контроля, а также знала, как их испытывали как на механизмах, так и на живых людях; и все это делалось для того, чтобы узнать, что подобного рода воздействие, возможно, существует на Клио, и вполне вероятно, что это и есть часть тайны этой планеты. Роана вспомнила, что в некоторых очень древних цивилизациях, и даже в ее собственном далеком прошлом, перед тем как покинуть родную планету, чтобы проложить путь к тысячам других миров, бывали времена, когда короли были также и священниками, облаченными божественной властью от рождения.
Допустим, что те, кто ставил на Клио опыты, попробовали пользоваться подобными воспоминаниями, предоставляя избранным ими фамилиям управлять мистическими силами, при помощи которых они привязывали своих подданных к себе вечными узами? Но с другой стороны, каким образом сумел Реддик или другие мятежники отыскать себе приверженцев или осмелиться самим выступить против этих мистических сил?
Те, кто сделали Клио испытательным полигоном для проверки собственных теорий, ни за что не пожелали бы иметь вялое, инертное или отсталое общество. Возможно, что некоторое влияние не могло оказываться на лиц, не уступающих им по своему общественному положению, либо это влияние срабатывало только на определенный период времени… скажем, когда монарх находился в смертельной опасности. Или… Роана уже начинала путаться во множестве вероятных ответов.
Но смогла бы она в свою очередь указать на подобное внушение, чтобы противостоять обвинениям, выдвинутым против нее дядей Оффласом и Службой? Конечно, они были бы рады узнать о Клио все, что можно. И если имело место такое воздействие, то это запросто может удостоверить любой грамотный психотехник. Но сначала нужно добраться до лагеря и при этом надеяться, что местные дела не вынудят дядю Оффласа отдать приказ к отлету.
Сейчас Роана больше всего сожалела о том, что не взяла с собой передатчик. Почему она так поступила? Почему… Наверное, на ее мышление воздействовали! Чтобы она боялась, что ее выследят ее же собственные люди!
Роана отрицательно покачала головой. С каждой пролетающей секундой она все больше и больше не могла разобраться в своих собственных действий. Разумеется, ответ заключался в том, что следовало избегать местного населения Клио, чтобы избежать воздействия на свой разум, которое в далекие-далекие времена передали избранным местным жителям люди, скончавшиеся в незапамятные времена. И сделали они это, чтобы проверить свои теории.
Дорога, по которой она шла, сделала поворот, затем – еще один. Но она ни разу не отклонялась заметно в сторону от горы, которую Роана сделала своим опознавательным знаком. Поэтому девушка упорно держалась своего пути. Ее совершенно не беспокоило, что она путешествует ночью; по крайней мере она ни разу не услышала человеческих голосов. До нее доносились лишь звуки дикой природы, поскрипывания деревьев, шорох кустарников, приглушенное уханье птицы и еще какие-то странные звуки, как будто кто-то постоянно убегал от нее. Полная луна своим серебряным светом ярко освещала ей дорогу.
Роана достигла места, где дорога сворачивала от ее опознавательного знака резко на север. Ее пересекал быстроводный ручей. Теперь проводником Роаны может стать стремительно бегущая вода. Вероятно, в некоторые сезоны ручей разливался в полноводную реку, но сейчас Роана видела на обоих берегах вымытые водою участки, покрытые гравием и песком. И она решила использовать ближайший к ней берег, как новую дорогу. Дважды она вспугивала каких-то животных, пришедших на водопой. Одно из них, несмотря на свои внушительные размеры, оказалось очень пугливым, ибо при виде Роаны животное забило копытами и с диким ревом убежало прочь. На всякий случай Роана вытащила станнер. Вдруг ей повстречается на пути какой-нибудь более отважный зверь?
Очень скоро она заметила в грязи глубокие следы знакомых копыт. Она не сомневалась, что в этом месте прошли двуроги, причем много. То тут, то там она замечала сломанные ветки, и это говорило ей о том, что здесь пробирался отряд всадников. Они шли в том же самом направлении, что и Роана. И хотя девушка довольно слабо ориентировалась в лесу, она догадалась, что следы копыт совсем еще свежие.
Неужели это тот самый отряд, с которым уехала Лудорика? Если это так, то у Роаны еще больше причин скорее добраться до лагеря и предупредить дядю. Они могли бы обеспечить охрану лагеря при помощи рассеивателя. Но слишком частое использование подобного рода защиты не только истощило бы батареи, но и смогло бы пробудить смутное подозрение у людей, которые бессознательно сбиваются со следа, причем в который уже раз. И эти люди – довольно опытные следопыты. Да, безусловно, это может вызвать у них подозрения. Если не сказать большего…
Наверное, Роана больше всего боялась только одной вещи: снова встретиться с принцессой. Поскольку Роана уже для себя решила, что Лудорика имеет полное право потребовать у нее помощи, как вполне естественное действие! Роана пребывала в полной растерянности. Ведь она также обязана предупредить дядю Оффласа и Сандара об опасности, даже несмотря на то, что они не уступили ей раньше, когда принцесса попала в их руки. Но ведь тогда Лудорика находилась под воздействием станнера…
В лунном свете ночь выглядела очень красиво. Она словно делилась на белое и черное, а тени деревьев имели заостренные концы, напоминающие копья. Вдруг Роана остановилась и положила руку себе на голову. Она ощутила первое прикосновение дискомфорта. Она уже знала, что это – первое предупреждение лучевого рассеивателя. Только потом она осознала, что сталось бы с ней, если бы столкнулась с этим своего рода оружием лицом к лицу. С собой у нее не было противолуча, а рассеиватель оказал бы на нее такое же действие, какое оказывает на того, кого надо полностью лишить мужества или совершенно сбить с толку. Роана лишь могла надеяться, что рассеиватель послужит ей своего рода и предупреждением, и гидом. Поэтому она взяла себя в руки, чтобы как можно ближе подойти к тому, к чему ей очень не хотелось приближаться.
Она не успела сделать и нескольких шагов, как заметила следы копыт, говорящие о том, что в этом месте всадники свернули, оставив после себя множество сломанных кустов. Роана догадалась, что отряд был вынужден быстро ретироваться. Разумеется, они тоже угодили в поле действия лучевого рассеивателя. Тем не менее, Роана четко придерживалась своего пути, хотя и замедлила шаг. Нападение произошло без всякого предупреждения. Из ночной тьмы змеею выскользнула петля и молниеносно обвила ее чуть повыше груди, и сразу же крепко затянулась на ней, прежде чем Роана успела осознать, что с ней произошло. У нее не осталось времени воспользоваться своим оружием, ибо ее руки были прижаты с обеих сторон, а затем чье-то тяжелое тело упало на нее, придавив девушку к земле.
Затем она почувствовала некоторое облегчение, поскольку нападающий поднялся с нее, однако ее все еще сдерживал чей-то крепкий захват, из которого она никак не смогла бы высвободиться. Потом ее резко подняли на ноги и повернули лицом к отряду, состоящему из трех человек. Четвертого она не видела, потому как он остался за ее спиной.
В свете луны она узнала главного из ее захватчиков, и у нее чуть не перехватило дыхание, прежде чем ей удалось выкрикнуть его имя:
– Полковник Имфри!
– Кто ты? – Он подошел ближе и вперился ей в лицо. Она увидела, как от изумления изменилось выражение его лица.
– Леди Роана! Но как… как вы… подождите, а где же принцесса? Немедленно освободить ее! – И вопрос и команда прозвучали сразу же один за другой. Она почувствовала, как чьи-то сильные руки отпустили ее плечи, а веревка, сковывающая руки, упала на землю.
– Где принцесса? – снова спросил полковник, протягивая ей руку, чтобы помочь обрести равновесие после падения.
– Она уехала из замка с Реддиком.
– Какой еще замок? Где? – Ей показалось, что хватка опять усилилась, словно из нее собирались вытряхнуть правду.
– Дайте мне отдышаться, – тихо попросила Роана, решив на этот раз стараться не попадать в затруднительное положение.
– Разумеется. – Хватка опять ослабла. – Прошу прощения, леди. Но если Реддик захватил ее высочество…
Она коротко рассказала полковнику все, что смогла. Хотя она не сумела назвать тюрьму, из которой бежала, но вспомнила, как принцесса называла имя Фамслау. Остальное же, о чем Роана поведала полковнику, касалось уже того времени, когда она наблюдала за отъездом принцессы.
– Они одели ей на голову магический шар, воздействующий на разум, – резко произнес полковник. – А эта карета с гербом Рехлинга… черт подери! Я уверен, что он вел двойную игру, пользуясь ее безоговорочным доверием к нему! Теперь они могут направляться только в одно-единственное место – на поиски Короны. А вам, леди, известно, где оно находится. Вы можете отвести нас туда. Но по дороге с нами случилось нечто странное… Двое суток мы блуждали по лесу и никак не могли приблизиться к опознавательному знаку, о котором сообщила мне принцесса. Однако нам необходимо немедленно отравиться туда, иначе Реддик воспользуется принцессой, чтобы претендовать на трон, а после сможет делать с ней все, что пожелает…
– Нет! – вскричала Роана, вырываясь из его рук.
– Нет? Что вы имеете в виду? – Казалось, что ее слова застали его врасплох; он смотрел на нее, как на человека, который может просто помочь Лудорике.
– Нет, я не поеду с вами! – У Роаны все еще был станнер. Она выстрелила из него, и двое мужчин, стоящие рядом с полковником завертелись на месте, словно две юлы, а затем отскочили от Роаны на несколько шагов.
Они пошатнулись, но не упали. Тем не менее, Роана решила, что этого заряда вполне достаточно, чтобы удержать их в подобном состоянии до тех пор, пока она не уйдет. Она бросилась вперед, прямо на поле действия рассеивателя, шатаясь из стороны в сторону под воздействием этого сбивающего с толку орудия, но оставаясь при этом хозяйкой своего тела. Так, она с трудом пробивалась вперед туда, где полковник и его люди ни за что не смогли бы преследовать ее. Во всяком случае, она верила, что это так. И у нее не оставалось времени, чтобы оглянуться назад.
Ветки хлестали ее по лицу. Она прикрывала его рукою, но ветки больно ударяли ее по щекам, словно удары хлыста. Но она протискивалась вперед через излучение рассеивателя, которое должно было сбить ее с толку окончательно. Она изо всей мочи старалась расчистить себе путь, чтобы добраться до безопасной зоны, находящейся за энергетическим барьером. Пусть Лудорика и ее верный слуга полковник сами ищут способ избавиться от всех своих проблем; она же больше не собирается играть в их трижды проклятые игры!
Глава одиннадцатая
Наверное, Роана почти достигла конца защищаемой зоны, поскольку волны лучевого рассеивателя стали менее действенными. Она упорно пробиралась вперед, не разбирая дороги, девушке как можно быстрее хотелось попытаться избавиться от воздействия рассеянных лучей, туманивших ее разум. Еще немного – и вот она на свободе.
Перед ней расстилалась поляна, с расположенным на ней лагерем. Она понимала, что ей не избежать проблем, и откинула капюшон на спину, чтобы дядя с Сандаром увидели ее, если, конечно, не узнали ее трехмерное изображение на своих мониторах. Однако она не заметила в лагере никаких признаков жизни. Там не было ни души… тогда где же они?
Роана в замешательстве остановилась перед входом, на который, наверняка, установили новый код, потому что, специальное устройство не смогло идентифицировать ее, когда она приложила к нему большой палец. Но затем дверь отворилась, будто Роана покинула лагерь всего несколько минут назад. Значит, ее все-таки не изгнали из группы.
В крошечных ячейках она никого не обнаружила. Но в одной из них, где хранились инструменты, она заметила опустевшие стеллажи и специальные ниши. Выходит, они где-то работали, и она сразу вспомнила о пещере.
Роана подошла к передатчику. Она могла бы подать им сигнал из лагеря, чтобы предупредить их о возможной опасности. Но как только эта мысль пришла ей в голову, она увидела, что контакты связи с ее передатчиком разъединены. Хотя все было готово для внеземной связи. Либо они уже условились об отлете с Клио, либо вскоре ожидали еще каких-то известий.
Она включила кнопку воспроизведения. Немедленно пленка завертелась, и ей сообщили код.
– Так вот оно что, – проговорила она вслух. Они уже отправили сообщение и получили приказ о том, что могут производить любые исследования на Клио в течение трех суток. Разумеется, трех суток в исчислении этой планеты. А потом им приказали подготовиться к отлету. Что касается срока, назначенного для их отлета, она понятия не имела.
Теперь она могла сделать только одно. Это никоим образом не смягчит ее наказания, но по крайней мере избавит дядю Оффласа от проверки всего, что она рассказала.
Роана отыскала чистую пленку и вставила ее в специальную кассету, которая единожды запечатанная и пронумерованная, может быть вскрыта только на корабле, принадлежащем Службе. Девушка уселась за стол, взяла микрофон, но несколько минут как следует продумала то, что станет наговаривать на пленку, прежде чем нажмет на кнопку «Пуск». Чем проще будет история, происшедшая с нею, тем лучше. После этого Роана надиктовала на пленку все течение событий, случившихся с нею с тех пор, как она впервые встретилась с принцессой.
Она добавила к вышесказанному свое короткое резюме по поводу Короны, психологической обработки и обо всем, что пришлось испытать ей за время ее блужданий по планете. Наверняка подобные резюме категорически запрещались самым высоким начальством, но это могло сыграть бесценную службу для специалистов. Выключив записывающее устройство, Роана вздохнула с облегчением. Теперь даже дядя Оффлас ничего уже не сможет изменить.
Она так устала, что у нее ныли кости. Борьба с рассеивателем настолько вымотала ее, что девушка едва могла подняться на ноги. Но именно теперь она не имела права лечь спать, ибо знала, что стоило ей прилечь и расслабиться, у нее разболится спина и расслабятся ноги! А она обязана предупредить дядю Оффласа и Сандара. Ведь они могли натолкнуться в пещере на искателей Короны.
Она вспомнила о полковнике Имфри. Стреляя из станнера, она поставила его на самую низкую мощность, а полковник не относился к людям, которые могут выйти из строя надолго. А вот лучевой рассеиватель, не сумевший сбить Роану со следа, изрядно помотал полковника с его отрядом по лесу.
Одну за другой Роана начала стягивать с себя непривычные одежды. Теперь она вновь облачится в свой более скудный гардероб. Может быть все-таки оставить хотя бы одно платье? Наверняка это будет верным решением. Ведь если она отправится в пещеру в одеянии жительницы Клио, то не станет особо выделяться. Но… следовало бы еще немного очистить свой разум от посторонних воздействий.
Почему-то она захватила с собой, и та была еще с ней, небольшую бутыль, содержимое которой еще в замке заставило ее мозг сосредоточиться только на предстоящей миссии. И это обязательно должно как следует встряхнуть ее. Роана криво усмехнулась, ибо снова чувствовала себя, как сонная муха. А ей надо отчетливо осознавать каждый свой шаг. Усталость, скопившаяся в ее теле, как будто усиливала туман в голове. Значит, срочно надо освежиться, если верить тому, что клин клином вышибают. И Роана с каким-то неистовством приблизила горлышко бутыли ко рту и буквально всосала в себя остатки ее содержимого. Ей показалось, что какие-то странные пары до отказа наполнили ее легкие. А спустя несколько минут она чувствовала себя так, словно попала из мутной пелены серого тумана под струю свежей, пронзительно-холодной воды. Однако ей надо быть осторожной; не хватало ей еще, чтобы к ней вернулась усталость, которая всегда бывает после слишком сильной эйфории, и без того способной завести слишком далеко. Ей ни в коем случае нельзя вести себя слишком самоуверенно, ибо подобное как правило заканчивается большой бедой. Таков был ее мысленный девиз, который она часто напоминала сама себе, когда опасность требовала усиленной деятельности мозга и тела. И еще, ей необходимо экономить силы.
Туман в голове рассеялся, и Роана поднялась и растерла свое влажное тело, больше не испытывая ни боли, ни усталости. Накинув на себя ночную рубашку, она прошла в контрольное помещение.
Взглянув на передатчик, она не заметила мерцающего света межпланетного передатчика. Роана встревожилась, посмотрев на остальные циферблаты, расположенные на контрольной панели. Возле одного из них она остановилась и нахмурила брови. Ну конечно же, это по-прежнему работал рассеиватель, а срок его действия был строго ограничен. И лампочка предупреждала об этом. На экране она увидела крошечную карту с красными лампочками величиной с булавочную головку, обозначающими месторасположение контейнеров с лучевыми рассеивателями. Однако датчики указывали на то, что их мощность почти иссякла. Надо проверить, смекнула Роана, и как можно быстрее!
Так оно и было – они нуждались в подзарядке. Как это не похоже на дядю Оффласа! Он обязательно бы подзарядил передатчики перед своим уходом из лагеря. Выходит, он отсутствовал намного дольше, чем намеревался. Пока Роана размышляла, одна из красных лампочек вспыхнула и погасла. Лучевой рассеиватель завершил свою работу в роли часового. Роана столкнулась с еще одной проблемой. Она могла обойти места, где уставлены рассеиватели, и подзарядить батареи. Либо ей надо спешить в пещеру, чтобы предупредить дядю…
На подзарядку она потратила бы массу драгоценного времени, к тому же могла еще раз натолкнуться на полковника Имфри и его людей. Нет… лучше отправляться прямо в пещеру. Когда они вместе с дядей и Сандаром вернутся в лагерь и обнаружат, что рассеиватель не функционирует, то могут включить центральный энергетический прожектор, который и будет защищать лагерь от посторонних до их отлета.
Вернувшись в свой отсек, Роана накинула сверху местное платье, проверила, на месте ли ее пояс, прихватила перезаряженный энергетический фонарь, вставила новый заряд в станнер, надела на запястье передатчик, взяла детектор для обнаружения посторонних людей и предметов и прихватила противолучевое устройство, которое избавит ее от любых вредных излучений.
Когда она вышла из лагеря, наступило утро. Постепенно оно сменялось ясным днем; а над головой Роана не заметила ни облачка. Она сразу же двинулась к горе, в которой находилась пещера. К ее удивлению, она не заметила ни одного следа, оставленного отрядом полковника. Но когда она подошла к узкому проходу, ведущему в подземелье, то едва успела отскочить в сторону и спрятаться. Ее сердце бешено колотилось. Кто-то сидел в засаде, и этот «кто-то» явно не был человеком Имфри. Хорошо, что детектор вовремя предупредил ее о чужаке, затаившемся где-то неподалеку.
Роана внимательно рассматривала местность. Наконец она смогла определить, где скрывается незнакомец. Теперь необходимо было приблизиться к нему и слегка испачкать специальной краской: этого было бы вполне достаточно, чтобы отметить его месторасположение. Вытащив станнер, она быстро подсчитала, сколько зарядов осталось в его обойме. Роана сомневалась, что сможет основательно оглушить незнакомца с такого расстояния, однако смогла бы сделать его беспомощным достаточно надолго, чтобы добраться до входа в пещеру. Она пристально смотрела на кусты, где он затаился, затем прицелилась и нажала на кнопку.
Незнакомец не пошевелился, поэтому девушка не могла удостовериться в действенности своего оружия, не подойдя к нему. А этим она выдала бы себя. Тем не менее, она встала и двинулась вперед, несмотря на то, что этот участок окаменевшей земли казался ей длиннее всех на свете.
Из кустов на нее никто не набросился. Она прошла мимо этого укрытия, попутно очищая себе дорогу от камней и мелкого гравия, и, наконец, достигла входа в пещеру. Она собрала всю свою храбрость в кулак и осмотрелась вокруг. Среди кустов показались чьи-то ноги, обутые в тяжелые сапоги. Ноги еле двигались, то и дело спотыкаясь о камни и корни деревьев и скользя по влажной глине вперемешку с песком. Роана еще раз выпалила по своей жертве, чтобы быть уверенной в ее неспособности к каким-либо действиям.
Потом она вошла в проход. Там, где прежде стояла гробовая тишина, теперь раздавались приглушенные звуки голосов. Девушка, вся обратилась в слух, чтобы различить голоса, которые то усиливались, то замолкали. Однако скорее это походило на лязг металла. И с ее приближением становились все громче. Подойдя к прозрачной панели, она увидела мерцание света. Только теперь панель неожиданно исчезла, оставив вместо себя нечто вроде дверного проема, откуда и доносились эти необычные звуки. Роана шагнула внутрь помещения.
Она стояла в конце двойного ряда высоких колонн. Каждая из них была снабжена передней ярко освещенной панелью, на которой виднелись какие-то контуры, похожие на карту. И каждая из этих внушительного вида колонн увенчивалась чем-то еще, по своей форме совершенно не похожим ни на что, виденное Роаной доселе.
Ибо каждая колонна была в буквальном смысле коронована. Наверху каждой колонны на тоненьком стержне покоилась миниатюрная изысканная диадема, изготовленная самым искуснейшим образом. Все диадемы сверкали драгоценными камнями.
Две из колонн, стоящих в этом двойном ряду, были темными. Корона на ближайшей к Роане колонне была безжизненной и тусклой. Но остальные сверкали необычайно ярко, словно металл и драгоценности, из которых их сделали, излучали энергию. Роана заметила ряды крохотных огоньков наверху и вокруг пластины с картами, и они словно подмигивали ей сверкающими искрами, постоянно меняющими цвета.
Роана не сомневалась, что увиденное ею оставлено не предтечами. Наверняка это имело непосредственное отношение к опытам, проделанным над первыми поселенцами Клио. Но девушке довелось любоваться этим чудом не более двух минут, ибо из прохода между колоннами вышел ее дядя.
Она была готова к подобной встрече и заранее опасалась, что ее облучат из станнера, прежде чем она успеет что-либо произнести в свое оправдание. Поэтому свое оружие Роана держала наготове. И она не ошиблась в своей предосторожности, поскольку станнер дяди Оффласа был нацелен прямо на нее.
– Роана! – промолвил он негромко, и все-таки его голос эхом пронесся по зале, заполнив ее и даже заглушив бормотание неведомых приборов. Дядя подошел ближе. Предупрежденная его голосом, Роана проговорила еще тише:
– Батареи рассеивателя сели окончательно. – Этим она давала ему понять, что приняла его предостережение, как подобает.
– Они не могут работать вечно, – произнес он хриплым шепотом, пользуясь отрывистым галактическим бейсиком, показавшимся девушке неприятным и отрывистым после мягкой тональности языка жителей Клио. – Ты… откуда ты пришла?
– Я убежала из их тюрьмы, что позади холмов. Но теперь это уже неважно. Они идут сюда, чтобы найти Корону…
– Сколько их? – резко осведомился дядя Оффлас. – Сандар…
– Здесь рядом два отряда, с одним из которых идет принцесса, а второй возглавляет один из ее людей. Сколько их, мне не известно. Ее захватил в плен ее родственник, который хочет, чтобы принцесса привела его к Короне, чтобы затем отнять ее у нее, – быстро ответила Роана, осыпая дядю потоком слов. – Принцесса сказала мне, что владеть Короной имеет право только тот, в чьих жилах течет королевская кровь… любого другого Корона просто убивает.
Дядя повернулся к одному из приборов, и теперь Роана, подойдя ближе, сумела как следует разглядеть карту на колонне. Она тотчас же узнала ее – карту королевства Ревеньи! К тому же, именно эту колонну венчала корона, по виду, из льда. Она не знала, из какого металла ее изготовили – это мог оказаться даже чистой воды кристалл. Это была диадема, составленная из последовательных острых кончиков, склоненных к центру, в котором четыре из них объединялись в ее вершину. Они же, в свою очередь, поддерживали звезду, сделанную из сверкающих драгоценных белых камней. Если миниатюрная копия короны производила такое впечатление, то до чего же великолепной должна оказаться сама Корона!
– Сандар отправился на ее поиски, – произнес дядя. – Он не вернулся.
Оффлас быстро дошел до конца прохода и вернулся с портативным прибором, записывающим трехмерные изображения.
– Вот, возьми… – он указал на еще один прибор, стоящий рядом с ним.
Роана повиновалась. Но как только они приблизились к выходу, то услышали в проходе шум шагов. Судя по грохоту, к ним направлялась целая группа людей. Во всяком случае, этот не мог быть Сандар.
Наверное, им стоило бы спрятаться за колоннами, – подумала Роана, но ее дядя даже не пошевельнулся. Казалось, он был настолько уверен в себе, что Роана осталась там, где стояла. Кто это может быть? Имфри? Или принцесса и ее захватчики?
Появился полковник, который своей массивной фигурой занимал весь проход. Фонарем он освещал то место, где находилась панель. В правой руке сжимал оружие, весьма неудобное и очень тяжелое. Когда полковник посмотрел на девушку, Роана почувствовала себя так, словно стояла перед ним совершенно голая. Но его внимание постоянно было сосредоточено на проходе, виднеющемся впереди. Рядом с Имфри стояли его люди, явно готовые отразить любое нападение, хотя никто из них не смотрел на дверь, за которой находилась зала с приборами.
– Психологическая обработка, – прошептала Роана дяде. – Пример исключительно сильной психологической обработки… вот вам еще одно доказательство того, что это существует. Если, конечно, это кому-то необходимо…
Они уже здесь. Что, если они встретились с Сандаром? Впрочем, у того имелся станнер. Но принцесса и Реддик… что, если они уже побывали здесь? И она осмелилась обратиться к дяде Оффласу с вопросом:
– Что, если они повстречались с Сандаром?
Он взглянул на нее так, словно Роана говорила не шепотом, а орала; подобная тактика со стороны дяди была для Роаны не новостью, когда ему хотелось, чтобы она помалкивала. Однако дядя Оффлас всего-навсего был человеком, а не какой-нибудь суперсилой. Он мог устроить ей ужасное будущее, но и она могла бороться за себя. И Роана даже изумилась своей самоуверенности.
Оффлас явно пребывал в некоторой растерянности. Они могли позволить отряду полковника пройти мимо или, воспользовавшись станнерами, расчистить себе дорогу. Роана думала о том, почему дядя никак не решается на это. Спустя некоторое время она все поняла. Он избегал любых действий, которые могли привести к каким-либо повреждениям в зале, где находились приборы и колонны.
Резкий щелчок снова привлек ее внимание к приборам, точнее, к колонне, увенчанной Ледяной Короной. Она увидела на передней части колонны бешеное мерцание лампочек; в то время как свет от миниатюрной короны ярко вспыхнул. Затем раздался еще один громкий звук, и украшение из маленьких лампочек «успокоилось». Теперь они не лихорадочно вспыхивали, а горели ровным, монотонным светом.
Оффлас некоторое время наблюдал за монитором, а потом направил на корону записывающее устройство с трехмерным изображением. Но корона очень быстро перестала гореть.
Роана догадалась, что случилось, еще тогда, когда наблюдала за происходящим. Ледяная Корона обнаружена. Но объявили ли об этом принцессе? Сандар забрал ее?.. или Имфри?
До ее ушей доносилось множество громких раскатистых звуков, но не из залы с колоннами, а из прохода. Роане показалось, что она услышала чьи-то крики. Неужели отряд Реддика вступил в бой с людьми полковника Имфри?
– Что?.. – повернулась она к дяде.
Но тот полностью погрузился в съемки колонны.
– Изменения, – пробормотал он наконец, словно обращаясь к самому себе. – По меньшей мере пять изменений. Это же совершенно новый ход событий!
Изменения, новый ход событий. Принцесса или Реддик? Но Роана не собиралась опять вмешиваться в их дела. Не собиралась и не будет. Ни за что!
Мысленно сказав себе эти слова, она направилась к двери. Как только она очутилась в проходе, то бросила наземь оборудование, врученное дядей, и бросилась бежать. Половина ее мозга, здоровая половина по имени Роана Хьюм, теперь отчаянно боролась с похороненной в недрах естества безумной половиной разума, которая, по ее мнению, управлялась неведомыми силами. Ей не хотелось идти вперед, но что-то, крепко засевшее у нее внутри, побуждало ее делать это.
Роана добежала до конца прохода. Здесь она почувствовала едкий раздражающий запах. Со станнером наготове она протиснулась через тесный коридор и остановилась, чтобы прислушаться к каждому звуку. Она услышала приглушенные крики, а затем увидела свет факела. Она тотчас же пригнулась и увидела то самое место пещеры, где они с принцессой обнаружили скелет.
Там, где раньше лежал тяжелый камень, земля была разрыта, и виднелась глубокая яма. В стене тоже имелось отверстие, выходящее наружу. Сквозь него в пещеру проходил дневной свет, однако факелами воспользовались для того, чтобы осветить еще одну дыру в стене, в которой находился наполовину замурованный и изуродованный скелет.
Возле второго отверстия стояла Лудорика. Она держала руки перед собой, ее длинные изящные пальцы были вытянуты вперед, насколько ей хватало сил, словно она хотела защититься от того, что держала в руках. Это была точная копия Ледяной Короны с верхушки колонны, если не считать того, что она была размером с голову человека.
Она горела огнем при свете факела. Роана впервые видела такое восторженно-завороженное выражение на лице принцессы, когда та смотрела на корону. Жадность… нет… что-то другое, совершенно чуждое отражалось на ее чертах. Роана еще не видела Лудорику такой, неприятной, отталкивающей, алчной, как будто принцессе удалось создать некий союз, выступающий против ее же собственных желаний!
Казалось, что Лудорика осознавала только то, что держала в руках, и не видела ничего, что творилось вокруг. Рядом с ней стоял мужчина в черном и разглядывал ее почти с таким же глубоким восторгом, с каким принцесса смотрела на Корону. С другой стороны от Лудорики стоял герцог Реддик. В одной руке он сжимал массивный мушкет, из дула которого в потолок пещеры поднимался едкий серый дымок.
Двое из людей полковника лежали возле стены, рядом с которой сидела Роана, согнувшись в три погибели. Сам же Имфри – Роана даже приложила ладонь ко рту, чтобы не закричать от ужаса – стоял, прислонившись к стене. Его бледное, как мел лицо, исказилось от боли. Одна рука бессильно повисла, а на плече сквозь камзол просачивалось темное кровавое пятно. Имфри бы упал, но с обеих сторон его крепко держали двое из людей герцога, в то время, когда еще двое прислужников Реддика стояли, нацелив свои мушкеты на оставшихся в живых приверженцев полковника.
– Король скончался, так возжелаем же долгой жизни королеве! – с выражением промолвил Реддик. Затем он добавил, едва коснувшись руки принцессы: – Моя королева, что нам прикажете делать с теми двумя, что отправились на поиски великих сокровищ Ревеньи?
Лудорика так и не подняла головы, не в силах оторвать взгляда от Короны. Когда она ответила, ее голос был пронзительный и лишенный всякой теплоты, словно говорила откуда-то издалека, причем – о вещах, которые ее совершенно не волнуют.
– С тех пор как я стала королевой, как вы все изволили догадаться, – она криво усмехнулась, – пусть их объявят изменниками, ибо они осмелились приблизиться к Короне!
Реддик улыбнулся. Но на лице полковника и его людей появилось выражение глубочайшего потрясения, словно они не поверили своим ушам.
– Король умер, а наша королева сказала свое слово, – произнес Реддик торжественно, точно выступая на официальном судебном разбирательстве и вынося справедливый вердикт. – Давайте их обвиним в связи с изменниками. Моя королева… – снова обратился он к Лудорике, – эта пещера – совсем не подходящее место для вас. Давайте уйдем отсюда, чтобы показаться вашему народу и объявить ему, что вы – действительно их истинная королева.
На лице Лудорики появился слабый намек на какие-то чувства, как будто маска, отталкивающая от нее Роану, немного изменилась.
– Да, – сказала она, и на этот раз ее голос прозвучал более мягко. – Пусть будет так! Это – Ледяная Корона, и она у меня. Я владею ей, и я надену ее во славу королевства Ревеньи!
И, не глядя ни вправо, ни влево, и тем более – на людей, несправедливо приговоренных к смерти, она степенно прошла через недавно прорубленное отверстие наружу, а человек, одетый в черное, бережно поддерживал ее под руку. Ибо она не обращала внимания, куда ступали ее ноги, поскольку все время смотрела лишь на Корону у себя в руках. Но Реддик ненадолго задержался в пещере, наблюдая, как его люди связывали по рукам и ногам оставшихся в живых приверженцев полковника Имфри. Когда они закончили, он обратился непосредственно к полковнику:
– Корона сказала сама за себя, мой храбрый полковник. Думаю, что над королевством Ревеньи расцвел новый день, но по-моему вам это совсем не по вкусу. Так что самым лучшим для вас будет покинуть нас в очень скором времени. Что касается часа и способа вашего ухода, то последнее слово за ее величеством. Полагаю, она скоро объявит о своем последнем решении. И убедительно прошу вас, не вздумайте надеяться на вашу старую дружбу с ее величеством. Ни для кого не секрет, что короны всегда изменяют тех, кто увенчивает ими свою голову. И намного интереснее будет наблюдать за тем, какие перемены воспоследуют после того, как наша августейшая леди прочно укрепится на своем троне.
– Магический шар, воздействующий на разум, не сможет управлять ею вечно, – сдавленным голосом промолвил полковник, еще до конца не пришедший в себя от удара.
– Шар, воздействующий на разум, говорите? Ах, да, конечно, нам пришлось воспользоваться этим, с позволения сказать, ключиком, чтобы привести ее сюда, ибо лишь она может носить Корону. Но уверяю вас, мой храбрый и мятежный полковник, что так происходило всегда с тех пор, как родился тот один, кто может носить Корону. Управлять и царствовать – два очень разных понятия. И оба никогда не играли главенствующей роли в жизни нашей высокочтимой наследницы прошлых славных побед. Думается мне, что больше мы не увидим принцессу такой, какой вы ее знали всегда, ведь теперь она королева! Нам пора в путь. Заберите этих с собой, но ничего с ними не делайте, – небрежным тоном приказал он своим людям. – Для ее величества будет несомненным удовольствием приговорить их к смерти, ибо эта казнь будет превосходнейшим примером в назидание другим.
Роану так напугала столь резкая перемена отношения Лудорики к преданному ей полковнику, что она наблюдала за ужасной сценой, даже не думая о том, чтобы предпринять какие-либо действия. Зато когда люди герцога приготовились выволочь пленников наружу, она выхватила станнер. Ее словно разрывало на две части. С одной стороны она больше не могла выступать на стороне той, которая так подло отреклась от своего верного друга, но с другой стороны не могла просто наблюдать за тем, как Реддик собирается отправить полковника на казнь.
Но когда она подняла свое оружие, кто-то набросился на нее ее сзади и словно клещами сжал руку, не давая ей пошевелиться. И она услышала тихий-тихий голос, даже скорее шепот, который произнес ей прямо в ухо:
– Только не сейчас, дура! Это тебе не игрушки!
Сандар! Как он очутился здесь… или зачем? Роана попыталась высвободиться из стальных объятий, но не смогла сделать ни единого движения. Будучи много сильнее ее, Сандар повалил ее на спину, и Роана ударилась о каменный пол пещеры. Когда она немного утихомирилась, Сандар силком потащил ее обратно. Больше она не видела ни пещеры, ни Короны.
Собравшись с силами, она продолжала отчаянно вырываться до тех пор, пока они не достигли того места, где проход стал шире. Там он больно прижал ее спиною к стене и придавил всем своим весом. В пещере стояла кромешная тьма, но когда он заговорил, она услышала в его голосе угрозу.
– Ты хочешь, чтобы я оглушил тебя из станнера и отволок назад? Знаешь, сестренка, я с удовольствием сделаю это, если понадобится. Ты ведешь себя глупо, если не сказать большего. Я просто удивляюсь тебе! Ведь ты же уже проходила подобные штучки. И прекрасно знаешь: то, что происходит с этими марионетками, не твоего ума дело. Это тебя не касается, усекла? Они марионетки , и мы достаточно нагляделись на них, чтобы понять это. Они запрограммированы точно так же, как андроиды с Адрианиана, чтобы точно исполнять то, что прикажут им приборы в том самом зале! Так какая тебе разница, что станется с этими тряпичными куклами? Разве тебя интересует, в какие игры они играют? Мы очень многому научились от тех приборов…
– Они не марионетки! – гневно вскричала Роана. – Они намного больше нас похожи на людей, когда мы проходим тренировки в Крам-брифе. Если бы у них не было этих треклятых корон… если бы эти приборы перестали работать – они бы стали свободны! Ведь они – люди!
– Но они не люди, – мрачно промолвил Сандар, по-прежнему больно сжимая ее руку. – Все что они делают, решают за них эти приборы. И это нас не касается. Если через какое-то время Служба решит вмешаться, когда там получат наш рапорт, тогда – другое дело. Но сейчас это нас не касается. Повторить еще раз? – Роана не проронила ни слова. – Ну, а теперь нам пора идти. Или ты хочешь, чтобы я оглушил тебя и отволок назад?
Глава двенадцатая
Роана больше не сопротивлялась, ибо понимала, что Сандар выполнит свою угрозу.
– Я пойду, – угрюмо проговорила она.
Они возвратились в широкий коридор, и всю дорогу он крепко сжимал ее правое плечо. Как только они оказались в коридоре, то чуть не угодили под заряд энергетического луча. И тотчас же Роана услышала, как с облегчением вздохнул дядя Оффлас.
– Скорее! – громко приказал он. Дядя Оффлас даже не спросил у сына, где тот пропадал. Роане он тоже не проговорил ни слова. Луч повернулся в сторону, указывая им путь к выходу. Сандар грубо толкнул Роану туда.
Когда они медленно продвигались по какому-то открытому пространству, то их тела обволакивал густой туман, стелящийся по земле, обвивающий небольшие скопления деревьев и, похоже, накрывший своим белесым одеялом всю страну. Несмотря на это и дядя и племянник шли уверенно прямо к лагерю. Они не проронили ни слова, проходя мимо человека, оглушенного Роаной из станнера. Сандар по-прежнему держал ее за плечо, не давая ей сбежать.
– Все рассеиватели вырубились… все, кроме одного, – сказал Сандар, доставая из пояса какие-то инструменты.
– Этого и следовало ожидать, – кивнул дядя Оффлас. – Их батареи следовало перезарядить. – Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше. Не знаю, сколько глупостей ты успела понаделать здесь, – он наградил Роану своим знаменитым ледяным взглядом, который часто надолго приводил ее в глубочайшее смятение. – Нам остается только надеяться, что, когда мы будем взлетать, нам не придется взрывать это идиотское укрытие, потому что…
Он не договорил, ибо Роана впервые осмелилась перебить дядю вопросом, который быстро умерил его пыл:
– А как же быть с теми приборами? Неужели мы вернемся в… Службу… попросту оставив их здесь работать? Сандар сказал, что все люди Клио управляются этими приборами, что они делают из них марионеток. Между прочим, это противоречит Основным Четырем Установлениям…
– Как тебе, несомненно, известно, Основные Установления не распространяются на закрытые планеты. А то, что прикажут нам в Службе после получения нашего рапорта, мы не имеем права обсуждать.
Он произнес это таким тоном, словно давал ей понять, что тема закрыта. Роана знала, что спорить с ним бесполезно, да и просто глупо. Однако холодный страх перед оставшимися на Клио приборами не прошел.
Когда-то психократы высадили на неизвестных планетах людей, чтобы экспериментировать с ними, поработив их разум при помощи изобретенных ими приборов. И когда их ужасающее господство, наконец-то, было свергнуто, то люди с порабощенным мозгом освободились, но о результатах этого освобождения стало известно примерно через два поколения. И это стало своего рода зловещим предостережением всему человечеству. Поэтому, даже если бы Роана не познакомилась с Лудорикой или полковником, она пришла бы в ярость, узнав о гнусных опытах над обитателями Клио. Ей удалось не угодить в паутину, опутавшую Клио, потому что у Роаны имелось оружие против такого воздействия.
Но ей стало известно, что народ Клио психологически обработан и повинуется этим проклятым приборам, установленным поработителями планеты много поколений назад. Сандар, конечно, может называть их марионетками, коими они и были с технической точки зрения, но ведь Роана жила с этими людьми. И они были настоящими людьми, гораздо добрее и отзывчивее тех двоих, что теперь окружали ее.
Оставлять все важные решения за Службой – это, безусловно, безопасно и благоразумно. Но если бросить на произвол судьбы людей, находящихся в половине галактики от Службы, оставить на будущее, когда они смогут вернуться и вмешаться, если вообще когда-нибудь возвратятся на Клио? Разумеется, времени для спасения полковника не было. Роана не сомневалась, что Реддик сделает все именно так, как обещал, а потом еще удостоверится, что полковник Нелис Имфри исчез с его пути навсегда.
А принцесса с Короной на голове стала совершенно другим человеком. Она превратилась чуть ли не в дьявола. Лудорика заслужила лучшего, нежели подобное рабство. Мысли Роаны лихорадочно метались в голове, когда она заново мысленно проделывала свой безрадостный путь, который ей уже довелось пройти вместе с принцессой и остальными. Она не думала, что сейчас находится под тем загадочным воздействием, которое оказывала на нее принцесса. Но также она не могла обойти стороною возможное страшное и черное будущее Ревеньи и его новой королевы.
Сандар грубо втолкнул ее в убежище лагеря, куда только что вошел его отец, а сам стал собирать ящички с лучевыми рассеивателями. Дядя Оффлас, не обращая на девушку внимания, направился прямо к передатчику, чтобы просмотреть новые сообщения, записанные во время их отсутствия. При этом он барабанил пальцами по обшивке прибора, словно этими движениями мог добиться желаемого. Роана догадалась, что никаких новых сообщений от Службы так и не пришло.
Дядя Оффлас сел и вытащил записывающее устройство. Он собрался было нажать на кнопку, как вдруг его взгляд упал на новую кассету, надиктованную, а затем запечатанную и пронумерованную Роаной. И впервые за все время, как они покинули пещеру, дядя Оффлас повернулся к девушке.
– Здесь какая-то запись, – произнес он вопросительным тоном, и Роана не замедлила ответить:
– Эту запись сделала я, как только возвратилась в лагерь. – Тут она испытала небольшое чувство торжества. Дядя Оффлас не мог стереть записанного, ибо пленка была запечатана и пронумерована в соответствующей последовательности с остальными.
Но дядя даже не нахмурился. Вместо гнева на его лице появилось странное выражение, больше смахивающее на интерес, нежели на злость. Он задумчиво разглядывал кассету, словно прикидывая ее ценность.
– И что же ты записала на нее, любительница совать нос в чужие дела? – осведомился дядя Оффлас, и опять Роана не заметила в тоне его голоса холодного раздражения. Выражение его лица говорило о том, что он искренне хочет узнать о содержимом кассеты. Роана немного воспряла духом. Было бы весьма неплохо, если записанные ею сведения могли каким-то образом повлиять на решение, исключительно важное для ее будущего. Впрочем, в свете последних событий в Ревеньи, могло случиться и обратное. Она беспокойно заерзала на своем месте; ее мысли переключились на полковника Имфри, раненого, связанного и находящегося в полной власти своего смертельного врага. Ей не терпелось приступить к активным действиям. Но как, когда и где?
– Я записала то, что случилось со мной, – ответила она Оффласу. Затем собрала свою храбрость в кулак, что у нее уже получалось раньше, когда она сумела выступить против постоянного дядиного господства, и во второй раз заявила: – Они, то есть герцог Реддик, собираются убить полковника. Герцог полностью управляет принцессой. Нечто подобное я уже видела на пленках, где записаны исторические факты, когда людьми овладевают силы зла. Полковник – ее друг, а она приказала казнить его. Только она вовсе не желает этого, ведь ею управляет машина! Мы не можем позволить ей совершить это!
Она замолчала, ожидая, как дядя коротко и ясно откажет ей в ее просьбе. Но вместо этого дядя Оффлас наблюдал за племянницей с нескрываемым интересом. Но ее первоначальный кураж, казалось, куда-то исчез. Словно она стала частью тех приборов за панелью, а дядя был околдован ее воздействием на него. И в это мгновение она внезапно осознала, что если кто и сумеет разрушить зловещий заговор, то только она. И она должна его разрушить.
– Ты ощущаешь к тем людям родственные чувства? – неожиданно спросил дядя Оффлас.
– Да.
– Что ж, совсем недавно ты проходило специальную подготовку. Наверное, этим можно объяснить, почему ты стала более восприимчивой к очень сильному психологическому воздействию, хотя оно было посторонним для тебя. Это отличное доказательство того, что установленные здесь приборы поддерживают связь на галактическом бейсике, а также ведут специально направленные радиопередачи. Думаю, Роана, что раз на тебя это воздействует , то Служба воспримет это как объяснение твоего очень необычного поведения. Фактически, – казалось, что его согревало и даже вдохновляло столь чуждое для него течение мыслей, – ты сможешь предоставить им целый ряд дополнительных исследований, проделанных здесь. Что же касается какого-либо участия в этом с нашей стороны, то полагаю, что ты должна понимать: об этом не может быть и речи.
Дядя прокашлялся и продолжал:
– Во-первых, вмешательство в работу какого-либо из этих приборов – если нам удастся найти способ, как это сделать – может разрушить некоторые модели поведения, установившиеся здесь в течение двух веков. Их воздействие на народ Клио может оказаться настолько мощным, что потеря контроля над ним окажет роковое действие. Неужели ты не подумала об этом?
Роана немного сникла. Конечно, это воздействие может оказаться гораздо сильнее, чем ей кажется, а она даже не подумала о фатальных последствиях. С другой стороны, упустить такую возможность… Теперь они немного узнали о том, что делали психократы, чтобы манипулировать своим человеческим материалом, но ведь они не знают всего! Осторожное перепрограммирование – это одно; внезапное и полное отключение приборов – совершенно другое. Клио нужно выводить из тумана постепенно, шаг за шагом, а не резким отключением приборов; Роана еще помнила рассказ Лудорики о государстве, корона которого разлетелась вдребезги.
– Арознер…
– Что?
– Это государство, расположенное на берегу моря… – она вкратце пересказала дяде историю, поведанную ей принцессой.
Дядя Оффлас кивнул.
– Понимаешь, короны непосредственно контролируют правителей государства, но вполне вероятно, что большинство из них контролируется, так сказать, косвенно. Стоит разрушить корону, и народ тотчас же становится неуправляемыми марионетками, когда движущая ими энергия никуда не направлена. Эта «Ледяная Корона» была утеряна на протяжении двух поколений, но она по-прежнему существует. Модели поведения, передающиеся посредством прибора, были временно приостановлены. Могло статься так, что когда принцесса отыскала Корону, произошла резкая перемена, чтобы скомпенсировать эту остановку и привести страну в предустановленное будущее. Это внезапное и полное изменение могло стать результатом какой-нибудь такой необходимости…