Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы Валентинов Андрей
При свете дня костел выглядел серым и ободранным, совсем не похожим на храм. Из широко раскрытых дверей доносились отчаянные вопли: там вовсю шли занятия. Барон сделал знак, и Фрол, взбежав по ступенькам, заглянул внутрь, но через минуту вышел наружу и отрицательно покачал головой. Ни Волкова, ни его «черных курток» в костеле не было.
Корф кивнул направо, где в самом конце деревянного забора приметил калитку. Через несколько секунд все уже стояли там. Барон оглянулся: в переулке было пусто, лишь вдалеке несколько прохожих шли по своим делам.
Келюс протянул руку к калитке, но полковник отстранил его и прислушался. За забором тоже было тихо. Он потрогал калитку, убедившись, что та заперта изнутри.
– Михаил! – Фрол уже стоял рядом. – Я мигом.
Корф вновь кивнул. Дхар расстегнул куртку, подтянулся на руках и одним рывком оказался на другой стороне. В первый момент он ничего не заметил. Небольшая асфальтовая площадка, на которой там и сям валялись кирпичи и какие-то тряпки, дальше – растрескавшаяся, с вывалившимися во многих местах кирпичами, стена костела. Вдруг что-то темное бесшумно и быстро метнулось навстречу. Даже не сноровка, а инстинкт развернул дхара, и он что есть силы ударил ногой по черной тени. Тень кувыркнулась – огромная собака вскочила, встряхиваясь, готовая повторить бросок. Слева метнулась вторая тень. Собака, такая же большая и черная…
– Знакомые, в карету вас! – хмыкнул Фрол и поднял руку.
Первая собака шарахнулась назад, вторая отбежала к стене костела, ощерила пасть, и в ее глазах полыхнул красный огонек. Дхар шагнул ближе, тварь припала на передние лапы, вздыбила шерсть на затылке – и умчалась прочь. Фрол покачал головой, вернулся к калитке и отодвинул засов.
– Что тут? – Корф вошел первым, держа наган стволом вверх.
– Собачки, – оскалился Фрол. – Уголок юннатов, елы!..
Барон тщательно задвинул засов и велел всем оставаться на месте, сам же подошел к двери, ведущей в подвал. Вход находился не прямо в стене, а в углублении, куда вели ступеньки. Ни замка, ни задвижки на тяжелой, обитой железом двери не было. Рядом висело написанное на куске фанеры объявление:
Клуб оккультных знаний
МИСТАГОГ.
Время работы – по пятницам,
с 20 до 24 часов.
Корф обернулся и махнул рукой, подзывая остальных.
– У, черные! – не выдержал Мик, прочитав надпись.
Барон осторожно спустился вниз и потрогал дверь.
– Заперто, господа.
Немного подумав, он направил револьвер в замочную скважину, но тут Кора, до этого державшаяся сзади, шагнула вниз и взяла Корфа за руку.
– Не надо, Михаил…
Барон отошел в сторону, а девушка, поднеся ладони к замку, несколько раз провела ими по воздуху, затем, положив правую руку прямо на замочную скважину, внезапно резко отдернула кисть. Дверь заскрипела и не спеша приотворилась. Полковник хотел было шагнуть внутрь, но Кора подняла руку, к чему-то прислушиваясь.
– Они были только что. Но сейчас там пусто.
– Точно, – согласился Фрол, изучив темный проем. – Яртами, елы, несет. Слышь, Михаил, я первым пойду – в темноте вижу.
– Ладно, – согласился полковник. – Пистолет достаньте. Осмотритесь – включите свет.
Дхар кивнул, на миг закрыв глаза, чтобы легче привыкнуть к темноте, вынул оружие и быстро шагнул за порог. Через несколько секунд вспыхнул свет, и голос Фрола пригласил всех заходить.
Подвал был невелик – просто комната, в которой стояли стол, несколько стульев, старый телевизор и чучело волка с оскаленной пастью. По стенам висели изображения пентаграмм и треугольников с Оком внутри.
– Вот, елы, – неодобрительно изрек дхар, оглядывая помещение.
– Однако, – оценил барон, – не хватает только помела!
– Здесь должна быть еще одна дверь, – напомнил Келюс. – Смотрите, там какой-то щит…
Действительно, возле одной из стен стояла вплотную прислоненная деревоплита, выкрашенная в такой же цвет, что и остальное помещение. За нею и оказалась дверь – такая же массивная, как и предыдущая, но обитая не железом, а блестящей сталью.
– Пункт связи, – понял Келюс. – С войны который, бином.
Кора подошла к двери, протянула руки, но тут же бессильно опустила.
– Заговорена. Мне не открыть…
– Вот, елы! – Фрол уже искал глазами что-нибудь потяжелее. Заклинаний дхар не боялся, но видел, что открыть будет мудрено, тем более, в подвале ничего подходящего для взлома не оказалось.
– Закройте дверь! – барон расстегнул ворот рубашки. Мик поспешил прикрыть вход в подвал и задвинуть массивный засов. Корф жестом велел всем отойти в сторону и направив ствол нагана в замочную скважину, нажал на спуск.
Грохот выстрелов, гулко раскатившийся под каменными сводами, оглушил. Пули расплющивались о сталь, рикошетили, но барон продолжал стрелять, стараясь попасть в механизм замка. Патроны кончились, и Келюс протянул полковнику браунинг.
Наконец, стальной лист был пробит, и после третьей пули, пущенной прямо в замок, внутри что-то клацнуло, и массивная створка сдвинулась с места.
– Нашумели! – барон отдал браунинг Лунину и принялся перезаряжать наган. – Делать нечего, господа. Открываю…
Он начал медленно тянуть за ручку, стоя так, чтобы не попасть под выстрелы. Но за дверью было тихо, на ступеньки, ведущие куда-то вглубь, падал неяркий свет, а по стенам тянулись толстые провода, покрытые почерневшей изоляцией.
– Связь, – понял Келюс. – А мощный был узел, бином!..
По ступенькам шли осторожно. Фрол подозрительно всматривался, всей кожей чувствуя недавнее присутствие врага. Кора совсем притихла и неслышно ступала вслед за Миком. Внезапно Плотников, оступившись, случайно обернулся и увидел, что глаза девушки закрыты – Кора шла вслепую…
Лестница привела в небольшой, абсолютно пустой зал. Провода, которые вели когда-то к узлу связи, были теперь обрублены, и о прошлом напоминала лишь огромная дверь напротив лестницы, сделанная из цельной стальной плиты, похожая на те, которые можно встретить в старых бомбоубежищах. В центре нее находилось колесо, напоминающее руль.
– Пусто, – вздохнул Келюс, быстро обойдя все помещение.
– Они только что ушли, – сообщила Кора, – след еще теплый.
– Точно, елы, – подтвердил дхар.
Мик был настолько полон впечатлений, что поспешил закурить. Его примеру последовали Келюс и барон.
– Подвал мы прошли, – продолжал Лунин, рассматривая план. – Сейчас мы в бывшем пункте связи. Стало быть, бином, за дверью – катакомбы.
– Дверь серьезная, – уважительно отозвался Фрол, оглядывая стальной механизм замка. – Не раскурочишь…
Кора подошла ближе, провела рукой и тут же отпрянула – дверь, как и предыдущая, оказалась заговоренной.
– Делать ничего, – барон бросил окурок и растоптал его каблуком, – придется бомбой…
Он внимательно обследовал замок, затем оглянулся и покачал головой:
– Однако, рискуем! Осколки – все посечет…
– Гранату привяжем к замку, – предложил Келюс, – а сами, бином, на лестницу.
– Запал на четыре секунды, – барон измерил взглядом расстояние от двери до лестницы. – Кому-то, господа, придется здорово рискнуть. Ладно, двум смертям не бывать, попробую…
– Не успеешь, – Фрол также поглядел на дверь, затем на лестницу. – Вот что, твое благородие…
– Высокоблагородие, – привычно поправил Корф.
– Ну, сиятельство, елы! Уводи всех наверх. Я тут сам.
– Не выдумывайте, Фрол! – отрезал полковник. – У меня все-таки опыт…
– Причем тут, елы, опыт?! – дхар сморщился, как от боли, и принялся стаскивать куртку. – Спрячь гранату, еще пригодится.
Фрол вручил куртку Мику и начал снимать туфли. Барон и Плотников удивленно следили за этими приготовлениями, но Лунин, понявший, в чем дело, с сомнением покосился на стальную дверь. Даже снежному человеку она едва ли по силам.
– Ладно, дуйте наверх, – велел дхар и стал расстегивать рубашку. Подождав, пока зал опустеет, он не торопясь подошел к двери и вытянул вперед руки.
– Ну, давай, елы! – тихо и зло проговорил он. – Мутант!
Он собрался добавить по поводу медведя, но вместо собственного голоса услышал низкий рык, пол ушел куда-то вниз, и перед глазами мелькнули знакомые когтистые лапы. Фрол хотел от души ругнуться, но услышав рев, шумно вздохнул и взялся за стальную ручку. Рывок, еще – дверь держалась мертво. Дхар дернул вновь, разозлился не на шутку и, взревев, рванул дверь изо всех сил…
– …Господа, что это? – шептал барон.
– Я же говорил, он Гуру! – Мик восторженно тыкал пальцем в сторону лестницы. – У него высшая степень!
– Ладно тебе, – осадил его Келюс. – Он же дхар, я тебе рассказывал.
Кора молчала, но время от времени ее плечи передергивало, словно от холода.
Наконец, грохот и рев стихли. Барон, велев всем оставаться на местах, с опаской начал опускаться по лестнице. Первое, что он увидел, была стальная дверь – сорванная с петель, она лежала посреди зала, а вокруг валялись вывороченные из стены кирпичи и куски штукатурки. Открывшийся проем был темен, оттуда несло сыростью и гнилью. Но Корфу в первые секунды было не до того – он с ужасом смотрел на огромное страшилище, почему-то облаченное в рубашку и брюки Фрола. Черный мохнатый зверь сидел прямо на полу, массируя правую лапу.
Увидев барона, чудище взревело, после чего вновь принялось массировать когтистую кисть, что-то бормоча под нос. Корф вдруг понял, что ему жалуются, не иначе страшилище здорово ушиблось. В бессвязном бормотании барону даже почудилось знакомое «елы».
– Фрол, – осторожно позвал он, все еще не веря своим глазам. – Помилуйте, это… вы?
Зверь взревел, и хотя Корф не понял ни слова, да и слов никаких не было, но все стало ясно.
– Что с рукой? – Корф вновь ощутил себя командиром. – Ранили?
Чудище указало на дверь, покачав огромной мохнатой головой и заворчало, продолжая растирать ушиб. Барон вздохнул, подумав о бинтах, которых на этакую лапищу может и не хватить, после чего подошел к пролому и заглянул во тьму.
Там было тихо, но тишина казалась живой – где-то поблизости раздавались удары падающих капель, что-то шуршало и даже хрипло дышало.
– А, воин Фроат! – Келюс спускался вниз, не дожидаясь приказа. – Чего это с тобой?
– Да рука, елы! – барон с огромным облегчением услыхал голос Фрола и поспешил обернуться.
Никакого чудища не было, на полу сидел Фрол в расстегнутой рубашке, босой, – и ощупывал правую руку. Вид у него был усталый и даже растерянный.
– Дверь, зараза. Пока выбил, елы…
Полковник хотел было перекреститься, но раздумал. В подвал тем временем спускались и все остальные. Мик смотрел на Фрола с нескрываемым восторгом, а Кора, подойдя, погладила дхара по щеке.
– Ниче, – вздохнул тот. – Сейчас оклемаюсь. Ну ее, эту медвежью жизнь!
– Фрол Афанасьевич, – прошептал Мик. – Вы…
– Сгинь…
Мик хотя и не сгинул, но поспешил отойти в сторону.
– Значит, катакомбы, – резюмировал барон, доставая схему и разглядывая ее в бледном свете лампы. – Но куда идти, господа? Столько ходов…
– Это нетрудно, Михаил Модестович, – Кора подошла ближе. – След свежий, я поведу.
– Помилуйте, сударыня! – воспротивился Корф.
– Я не боюсь пуль и вижу в темноте. Это место, где бывают лишь такие как я… и как Волков…
– Точно, – Фрол уже надевал куртку. – С Корой пойду я. Я их тоже враз учую…
Первые шаги прозвучали гулко, но затем толстый слой то ли пыли, то ли мелкой каменной крошки поглотил почти все звуки. Слышался лишь скрип обуви, дыхание и подземные шорохи, доносившиеся со всех сторон.
Фонарики освещали узкий неровный коридор между двумя стенами, которые то казались вырубленными в скале, то дыбились старой кирпичной кладкой. Кирпичи попадались странные – огромные и плоские. Келюс вспомнил: такие были в ходу в допетровские времена. Катакомбы имели долгий век.
Внезапно фонарик Фрола, дернулся, луч упал под самые ноги.
– Гильза! Старая, елы, от трехлинейки!
Вскоре гильзы стали попадаться целыми россыпями. Среди них барон опознал знакомые ему наганные. Коридор расширился, впереди оказался мрачный неровной формы зал, посреди которого гильз было особенно много – они лежали горками, старые, позеленевшие от времени.
– Стрельбище у них тут было, что ли? – Келюс разгреб носком кроссовки кучу глухо звеневших цилиндриков. Барон взял у него фонарь и провел лучом по стенам.
– Это не стрельбище, Николай. Глядите…
…Вся стена была изрешечена пулями, выбившими не просто углубления, а целые ямы…
– Но зачем? – начал было Лунин, но тут же замолчал. У подножия стены лежали сотни расплющенных пуль и старый, совершенно рассыпавшийся ботинок.
– Ну его к бесу! – Фролу это место чрезвычайно не понравилось. – Пошли, елы, отсюда!
Коридор вновь сузился, слева и справа стали попадаться ниши. Некоторые были невелики – с форточку, другие напоминали целые комнаты. Одна, размером с дверь почему-то насторожила дхара. Он посветил фонариком, но убедился, что внутри пусто. На земле валялись куски битого кирпича, среди которых Фрол заметил что-то ржавое. Копнув носком туфли, он извлек из-под обломков огромную железную цепь. Поискав глазами, дхар легко обнаружил место, где когда-то ввертывался в стену крюк.
– Лихо, – заметил подошедший Келюс. – Сюда бы еще, бином, скелет!
Ни крюка, ни скелета не было, но все же Фрола не оставляло ощущение ужаса, исходившее прямо от каменных стен. Воздух словно пропитался чьей-то предсмертной мукой…
Они шли уже больше двух часов, когда вдали что-то бледно засветилось. Барон приказал остановиться. Источник света находился впереди, казалось, прямо в центре коридора.
Фонарики погасили. Кора, неслышно ступая, прошла несколько шагов и тут же вернулась – ни Волкова, ни его яртов там не было. Вскоре все прояснилось: коридор поворачивал направо, а светлая полоса выбивалась из врезанной в стену приоткрытой стальной двери. Свет был сильный, но неяркий, напоминая подсвеченный туман.
Дверь оказалась явно не допетровских времен – литая, массивная, со стальным колесом запора. Из-за молочного сияния не доносилось ни единого звука, но когда Фрол посветил фонариком вдоль стены, и все невольно ахнули: чуть правее от двери лежал полурассыпавшийся скелет в черной куртке.
– Давно, видать, лежит, жмурик! – расхрабрился Мик, постепенно приходя в себя, и вдруг ойкнул: скелет зашевелился, попытался сдвинуться с места, беспорядочно перебирал костями.
– Хичкок какой-то! – пробормотал Келюс.
Скелет затих, но время от времени кости упрямо подергивались.
– Однако, – покачал головой барон, держа револьвер наготове. – Господа, кто-нибудь может пояснить?
– Не скелет это, – наконец заметил Фрол, подошедший поближе. – Смотрите!
Он подсветил фонариком, и все увидели, что над костями отблескивает странная радужная оболочка, контурами напоминающая тело.
– Его вроде как испарили, елы, – дхар осторожно склонился над костями. – А след остался. Сдается мне, это кто-то из бандюг Волкова. Куртка приметная.
– Точно! – озарило Келюса. – Они уходили, а этот сунулся за дверь. За эту дверь!
Все с опаской посмотрели на молочный отблеск и на всякий случай отошли подальше.
– А похоже, – согласился барон. – Этот тип вошел туда, и его вроде как выбросило, причем в весьма непрезентабельном виде.
– Там за дверью – страшная энергия, – Мик, осмелев, подошел к металлической плите. – Там такое поле!
– Да, – кивнула Кора, – но это не поле яртов. Я такого еще не встречала, хотя… Николай, подойдите, пожалуйста!
Келюс шагнул вперед и вдруг почувствовал, что куртка, на которой висел значок, и без того подозрительно тяжелая, налилась свинцом.
– Стой, Француз! – рявкнул Фрол. – Ты же весь светишься!
Келюс оглядел себя. Дхар не ошибся – по телу перекатывались мягкие, пульсирующие огни. Уже догадавшись, Николай приоткрыл спрятанный под воротником значок: тот горел, словно маленькая лампочка. Лунин поспешно отошел назад – сияние погасло.
– Николай! – осенило Мика. – Это же скантр! Понимаете? Он реагирует на поле! Это же… это же пропуск! Там какой-то переход…
– «Карман»! – Келюс спешно развернул схему. – Ну конечно, бином!
– Позвольте? – барон заглянул ему через плечо. – Да, похоже. Что бы это могло быть?
– А посмотрим, – предложил Лунин. – Если это действительно пропуск, тогда понятно, зачем нужен Волкову значок. Слушайте, там, наверное, такой же переход, как тот, что в Белом Доме! Только защитили его, бином, по серьезному. А ну-ка…
И прежде, чем кто-либо попытался ему помешать, Николай шагнул прямо к двери. Тяжелая сталь поддалась неожиданно легко. Слепящий свет ударил в глаза, Келюс почувствовал, как запульсировала окружавшая его стена тумана. Значок становился все тяжелее – и вдруг стал невесомым. Молочная завеса кончилась, и Николай оказался за порогом. Он оглянулся – свет теперь клубился за спиной.
Лунин стоял в небольшой пустой комнате, чем-то похожей на бывший узел связи, который они недавно покинули. У противоположной стены, где была еще одна дверь, на этот раз деревянная, находился стол с прибитым на боку жестяным инвентарным номером. К нему приткнулся старомодный черный стул, который можно увидеть разве что в музее. На столе горела лампа с железным колпаком, тут же лежала газета. Келюс, не удержавшись, подошел поближе – это оказались «Известия» двухдневной давности.
Николай взялся было за ручку следующей двери, но вспомнив, что его ждут, не без огорчения повернул назад, шагнув обратно в молочный туман.
К его удивлению, вся группа, вместо того, чтобы стоять у двери, сидела полукругом, причем Мик почему-то дремал, умудрившись свернуться чуть ли не в калачик. При виде Келюса Фрол и барон вскочили.
– Фу ты! – пробормотал дхар. – Ну, Француз, бить тебя, что ли? Ну и напугал!
– Слава Богу! – барон перекрестился. – Где вы были Николай?
– То есть? – обомлел Лунин. – Я же был там всего полминуты! Ну, минуту, бином!
– Тебя не было полчаса, Француз…
Келюс не стал спорить и показал Фролу циферблат наручных часов. Тот, подсвечивая фонариком, посмотрел на свои и присвистнул – часы Келюса отставали ровно на полчаса.
– Это… как в Шамбале! – возбужденно воскликнул Мик, протирая глаза. – Другое время!
– Помолчал бы, елы, – вздохнул дхар. – Шамбала-камбала… И чего там было?
Лунин в двух словах описал увиденное.
– Ладно, – решил барон. – После обсудим. Не иначе, там за дверью действительно какое-то хитрое убежище. Однако, нам пора…
Сухой коридор сменился узким сырым проходом. По стенам сочилась вода, отблескивая в лучах фонариков. С потолка начало капать, под ногами захлюпало.
– Мы под рекой, – предположил Мик, ежась от сырости. – Скорее бы пройти!
Но сырость не исчезала, разве что капать стало чуть меньше, и лужи встречались пореже. То и дело коридор пересекали другие проходы. Вновь стали попадаться ниши, но небольшие, не крупнее почтового ящика. Несколько раз на перекрестках Кора останавливалась, стараясь угадать верное направление, но в конце концов каждый раз указывала один и тот же маршрут – прямо.
Все уже порядком устали, и Келюс прикинул, что обратный путь будет нелегким. Наверху уже стемнело, и мысль о том, что начинается ночь, почему-то показалась особо неприятной.
Фонарик шедшего первым Фрола высветил очередной перекресток, и вдруг Кора, остановившись, резко подняла руку. Все замерли. Вокруг было по-прежнему тихо, но дхар тоже заволновался, покрутил головой и кивнул в темноту. Барон понял. Оглянувшись, он посветил фонарем – до только что пройденного перекрестка было не больше двадцати шагов. Полковник секунду подумал и жестом приказал отходить.
Отступали тихо, даже разгильдяй Мик старался шагать беззвучно. Он первым достиг перекрестка и нырнул за угол, за ним последовал Келюс. Барон подошел ближе, но прятаться не стал, а остался посреди прохода, ожидая дхара и Кору. Те отходили последними. Фрол заметил, что девушке плохо – какая-то сила сковала ее, мешая двигаться. Они были уже почти у самого поворота, и дхар, чувствуя, что нельзя терять ни секунды, потянул девушку за руку. И тут среди шуршащей тишины, заполненной лишь звуками редкой капели, грянул гром: темноту разорвали автоматные очереди.
Барон упал и, не обращая внимания на боль в ушибленном колене, стал посылать пулю за пулей, целя в яркие вспышки. Фрол успел отпрянуть за угол, потянув Кору за собой. Пули просвистели совсем рядом, но дхар был уже в безопасности, прижавшись к сырой стене. Во всем теле он чувствовал странный холод и уже подумал было, что одна из пуль все-таки попала в него, но вдруг понял, что холод идет от Коры – ее тело казалось куском льда. Дхар глубоко вздохнул погладил девушку по голове, смахнув несколько приставших к волосам кусочков штукатурки, а затем, осторожно выглянув за угол, стал прицельно бить из пистолета, целясь, как его когда-то учили, чуть ниже вспышек.
Келюс тоже стрелял, но после нескольких выстрелов, когда обойма в браунинге кончилась, не стал перезаряжать. Он первым догадался, что стрельба не вредит тем, кто в упор бил по ним из автоматов. Барон сообразил это несколькими секундами позже. Он уже понял, что врагов двое. Они стреляли почти наобум – то ли их слепили вспышки ответных выстрелов, то ли, вдруг пришло на ум Корфу, бандиты попросту их боятся и держат заслон без всякой охоты, лишь выполняя приказ. Эта мысль заставила полковника усмехнуться. Он спрятал револьвер карман пиджака, открыл сумку, аккуратно, словно на учении, вынул чеку из гранаты и на мгновение приподнявшись, метнул ее прямо между вспышками. Теперь оставалось одно – вжаться в сырую мокрую крошку, покрывавшую землю, и надеяться, что осколки просвистят мимо.
…Взрыв прозвучал даже громче, чем можно было ожидать. На долю секунды стали видны осклизлые грязные стены и огненный столб посреди прохода. Затем снова наступила темнота, на этот раз полная, не нарушаемая ничем, а потом с дальнего перекрестка ударил луч фонаря.
– Эй, Михаил, жив? – крикнул Фрол, водя фонарем по коридору.
– Выключите! – отозвался барон, откатываясь к стене. Но предосторожность оказалась излишней – впереди, откуда только что стреляли, было тихо. Корф подождал еще несколько секунд и вскочил, стряхивая с одежды налипшую грязь. Остальные были уже рядом.
– Пошли, поглядим, – Келюс посветил фонариком вдоль коридора.
– Пошли, – согласился полковник, – но оружие не прятать.
Впрочем, оружие не понадобилось. В центре перекрестка зияла аккуратная воронка, а вокруг валялись какие-то клочья и обрывки. Пол и даже стены заливала густая темная жидкость с терпким солоноватым запахом.
– Кровищи-то, – покачал головой Фрол, водя фонариком по тому, что осталось от яртов. Некоторые из ошметков все еще подозрительно шевелились, и дхар с омерзением отвернулся.
– Кровь… – наконец-то сообразил Мик, и ему стало дурно. Кора, вероятно, почувствовав, подошла к нему и положила руку на плечо. Плотников вздрогнул и замер, стараясь не глядеть на то, что было у него под ногами.
– По-моему, оба, – предположил Келюс. – Автомата, во всяком случае, два. Но разнесло-то их!
– Замкнутое помещение, своды каменные, – пояснил барон, поднимая один из «калашей». – Хотя странно, конечно. Людей бы так не разметало… А ну-ка…
Оружие было не в лучшем состоянии: ствол погнуло, затвор бессильно ходил взад-вперед.
– То людей, а это ярытники, в карету их! – Фрол поднял другой автомат. – Этот целый. Тут есть рожок… Ага, вот еще один…
– Что с оружием? – деловито поинтересовался барон. – У меня, господа, семь патронов.
– У меня обойма, – сообщил Келюс.
– А я все расшлепал, – махнул рукой дхар. – Михаил, я возьму автомат.
– Берите. Жалко, второй сломан… Однако, пора в путь. Кора, куда нам?
Девушка, подумав, уверенно указала прежнее направление – прямо.
– Кора, – ахнул Лунин, когда луч фонаря упал на девушку. – Ты же ранена!
Все бросились к девушке. Две пули прошли насквозь, пробив грудь и выйдя из спины, но на разорванной рубашке не выступило ни единой капли крови.
– Пустяки, – глухо ответила Кора. – Потом затянется. Пойдемте, след слабеет.
– Ну, знаешь! – вздохнул Келюс, но продолжать не стал.
Они вновь шли узким коридором. Постепенно становилось суше, под ногами зашуршал чистый речной песок. Перекрестки исчезли, пропали ниши, дорога стала ровной и прямой. Но, пройдя еще около километра, пришлось остановиться. Лучи фонарей уперлись в кирпичную стену.
– Тупик, что ли? – Фрол осторожно шагнул вперед. – Вот, елы, пришли… Ага, да здесь проход. И еще один!
Это оказался не тупик, а небольшой зал, в стенах которого темнело несколько проходов.
– Сюда, – Кора указала на тот, что вел влево.
– Кора, елы, – удивился дхар, стоя у противоположной стены. – Здесь тоже след!
Девушка подошла туда, где стоял дхар, и несколько раз провела ладонями по воздуху.
– Да… Здесь тоже след. Они разделились.
– А нам чего делать, елы? Тоже разделиться?
Барон вспомнил слова Варфоломея Кирилловича и отрицательно покачал головой.
– Нет, господа. У нас только один автомат и граната. Сколько этих… упырей осталось у Волкова?
– Один плюс два – будет три, – рассудил Келюс. – Если, конечно, тот остов у двери – из этой банды. Значит, с Волковым двое или даже один.
– Опасно, – решил барон. – Придется выбирать, господа. Кора, вы ничего не подскажете?
Девушка, не отвечая, постояла у правого прохода, затем подошла к левому и вновь провела ладонью по воздуху.
– Здесь след сильнее. Но это не Волков. Я, правда…
Договорить она не успела. Из тьмы прохода ударила автоматная очередь, пули прошили девушку насквозь, закружили, бросили на землю. Из темноты выступила высокая плечистая фигура, луч фонаря скользнул по черной куртке…
– На пол! – крикнул барон, стреляя навскидку, но было поздно. Следующая очередь ударила ему в бок, полковник рухнул навзничь, и в ту же секунду новая очередь разнесла фонарь в руке Фрола. Второй тоже погас – Келюс, падая, уронил свой на землю.
На секунду воцарилось молчание. Затем прозвучали выстрелы: стрелял Фрол, целясь в сердце ярта. Но в темноте дхар видел все-таки хуже, чем при свете, и пуля попала в плечо врагу. Послышался хохот, и Фрол увидел, как черная фигура, не торопясь, шагнула вперед, медленно наводя ствол автомата.
…Мик лежал в темноте, застыв от ужаса, чувствуя себя совершенно бесполезным, что обессиливало даже больше, чем страх. Он не видел в темноте, он был слаб, у него даже не было пистолета. Плотников видел, что дядя Майкл упал и наверняка ранен… И тут чья-то нога наступила ему прямо на грудь.
Даже не успев ничего понять, Мик ухватил двумя руками за сапог и что есть силы дернул. Тяжелое тело обрушилось на землю. Плотников на какую-то секунду возликовал, но тут же на его горле сомкнулись холодные, словно лед, пальцы. Где-то рядом прогремел автомат Фрола, вспышка осветила склонившееся над Миком лицо, темно-красное, почти бурое, с отвисшей нижней губой и глубоким шрамом на щеке. Плотников успел подумать, что у ярта был когда-то разорван рот, и зашили рану грубо и неумело. Ледяная хватка сдавила горло. На мгновение Мику стало совсем страшно, но страх тут же сменился ненавистью – такой, какую молодой парень еще не ощущал ни разу в жизни. Левой рукой он вцепился в холодные пальцы, стараясь оторвать их от горла, правой выхватил из чехла егерский нож – и ударил им в грудь склонившегося над ним врага. Послышался протяжный хрип, смертельная хватка ослабла. Освященный клинок пробил ярту сердце.
Глава 12. Рассвет
Вспыхнул фонарик. Резкий свет вырвал из темноты несколько неподвижных тел.
– Эй, кто живой? – крикнул Келюс, водя лучом по залу.
– Зажги свечи, Француз, – отозвался Фрол. – Мой фонарь накрылся. Эй, и вправду, кто живой?
– Я, вроде, – послышался слабый голос Мика. – Фрол Афанасьевич, помогите! Он тяжелый…
Пока Келюс зажигал захваченные с собой свечи, и темный зал постепенно освещался слабым неровным пламенем, дхар помог Мику вылезти из-под неподвижного тела.
– Молодец! – Фрол не без труда извлек из груди бандита нож. – Лихо ты его, елы…
– А-а… Да ничего… – Плотников постепенно приходил в себя. – Фрол Афанасьевич, что с дядей Майклом? Где Кора?
– Я здесь, – отозвалась девушка. – Не могу встать, что-то с ногой.
Келюс подошел к ней и только головой покачал: пули, изрешетив тело, перебили кости ног.
– Ничего, – Кора попыталась улыбнуться, – почти не больно. Я ведь вроде Электроника – только ломаюсь. Николай, что с Михаилом Модестовичем?
– Эй, барон! – позвал Фрол. – Михаил, елы, да ты жив?
– Кажется, – тихо ответил полковник, попытавшись привстать.
Барона осторожно приподняли и расстегнули окровавленную рубаху. Две пули, пробив бок и сломав ребра, вышли навылет.
– Бинты! – велел дхар. – Вот елы… Ничего, Михаил, перевяжем – будешь, как новенький!
Келюс и Фрол занялись перевязкой. Корф терпел молча, лишь закушенная нижняя губа говорила о том, что ему приходится ощущать.