Тугая струна Макдермид Вэл

— Не знаю. Они должны быть здесь с минуты на минуту. Они встречаются в Лидсе, а потом вместе едут сюда. Все объявились, и, похоже, у нас богатый улов.

— Хорошо, — больше он не успел ничего сказать, потому что оба услышали натужный звук двигателя: машина ползла вверх по холму. — А вот и наш десант, судя по звуку.

Кэрол открыла дверь, и все трое ввалились в дом. Каждый выглядел необыкновенно довольным собой. Они расселись по креслам вокруг стола, на ходу стаскивая с себя пиджаки и пальто и кидая их на пол. Всем явно не терпелось начать.

Тони провел рукой по волосам и сказал:

— Мы думаем, как раз перед тем, как убить Шэз, он захватил еще одну девочку. Она может быть жива.

Ему не доставило удовольствия видеть, как свет в их глазах померк, а лица вытянулись и побледнели.

— Кэрол?

Кэрол пересказала все, что перед тем сообщила Тони. Он тем временем пошел на кухню и разлил по чашкам кофе, запах которого давно уже почувствовал. Когда он вернулся, то сказал:

— У нас не будет возможности спокойно и вдумчиво разработать психологический портрет, обсасывая каждую деталь. Вместо этого нам придется лезть из кожи вон, чтобы раздобыть доказательства и сделать все возможное, спасая еще одну жизнь. Вот так. А теперь послушаем, как обстоят у нас дела. Кэй, почему бы не начать с вас?

Кэй кратко рассказала о своих беседах с безутешными родителями.

— Главное, что все они повторяют, по сути, одно и то же. В их рассказах нет существенных расхождений — ни с тем, что они раньше уже говорили полиции, ни между собой. Мне удалось получить фотографию одной из девочек вместе с Джеко Вэнсом, и я точно установила, что за пару дней до своего исчезновения они все побывали на публичных мероприятиях. Но никакой другой связи обнаружить не удалось. Мне очень жаль.

— Вам не за что извиняться, — заметил Тони. — Вы проделали важную работу. Выудить хоть что-то у родителей, страдающих оттого, что их ребенок числится в списках пропавших без вести, — нелегкая задача. Фотография нам тоже будет полезна, потому что ее можно очень удачно использовать. Хорошая работа, Кэй. Саймон?

— Благодаря Кэрол я смог разыскать невесту Джеко, которая кинула его после катастрофы. Если помните, Шэз тогда предположила, что именно это переживание, наложившееся на стресс от потери руки, послужило непосредственным побудительным толчком к убийствам. Что ж, судя по тому, что я услышал, ему это было даже не обязательно.

По словам Джилли Вудроу, в сексуальных привычках Джеко не было и тени нормы. С самого начала их занятий сексом он не знал никакого удержу. От нее же требовались полная пассивность и обожание. Он не выносил, когда она лезла к нему с ласками, а иногда давал затрещину, если она просто прикасалась к нему. Чем дальше, тем больше интереса проявлял он к садомазохистской порнографии и хотел, чтобы она в жизни повторяла фантазии из журналов и книг, а также подсказанные его воображением. По ее словам, она не возражала, когда он связывал ее, не была против шлепков и ударов хлыстом, но когда он перешел к горячему воску, зажимам для сосков и вибраторам больше нужного размера, она не выдержала. — Он бросил взгляд в свои записи, где заранее перечислил все важное, чтобы, докладывая, ничего не упустить. — Она думает, что примерно в то время, как его спортивная карьера круто пошла вверх и он стал зарабатывать приличные бабки, он начал ходить к проституткам. Не к тем дешевым, жалким созданиям, которые торчат на углах. Из его недомолвок она поняла, что у него была пара хорошо оплачиваемых девочек по вызову, чьими услугами он пользовался. То ли эти женщины сами хотели попробовать все эти экстремальные штучки, то ли они находили ему совсем уж пропащих девчонок, с которыми он мог не церемониться. Наркоманки, всякая шваль. Со слов Джилли, ей безумно хотелось вырваться на волю, она только боялась его реакции. За дверью спальни он был образцовым возлюбленным. Заботливым, добрым, великодушным, только невероятным собственником. И вот, когда произошла авария, она двумя руками ухватилась за представившуюся возможность. Она решила, что, если скажет ему, пока он будет еще в больнице, он не сможет ничего сделать. А ему предстояло пробыть там достаточно долго, так что он успеет остыть и как-то пережить ее поступок.

Саймон поднял голову и удивился мрачному виду Тони.

— А что было дальше, мы знаем. Не так ли? — сказал Тони. — Мики Морган. Взаимовыгодный союз.

Лица сидевших за столом понемногу меняли свое выражение от недоуменного к крайне удивленному, по мере того как он знакомил их с тем, что услышал сначала от Крис Девайн, а потом и от самой Мики.

— Итак, налицо явно аномальное поведение, — резюмировал он. — Нам по-прежнему сложно предъявить нечто бесспорное, что позволило бы полицейскому начальству санкционировать арест, но сами-то мы теперь знаем истину, верно?

Им не нужно было ничего говорить. Ответ читался в их глазах.

— Имеется еще кое-что, — сказал Саймон и начал пересказ того, что услышал от Харольда Адамса.

— Ей-богу, чем глубже мы копаем, тем невероятнее, что наш друг Джек все еще гуляет на свободе, — вздохнул Леон, закуривая третью сигарету с тех пор, как вошел. — Дайте только срок, сейчас вы услышите, что выудил я.

И он поделился с ними тем немногим, чего удалось добиться от Джимми Линдена.

— Потом он рассказал мне об одном бывшем журналисте, Майке Макгоуэне. Этот тип в свое время знал о спорте больше, чем все мы вместе взятые. У него архив, за обладание которым хранители Британской библиотеки пошли бы на все, вплоть до убийства. Говорю вам, мне понадобилось полночи, чтобы просмотреть досье, какое он собрал на нашего друга Джека. И вот что я нашел.

С победным видом Леон достал пожелтевшую от времени вырезку и пять копий одной статьи. Статья была из «Вечерних новостей Манчестера» и в ней говорилось об убийстве Барбары Фенвик. Бросался в глаза абзац, выделенный желтым маркером: «Со слов друзей, Барбара не любила шумные компании. Ее последняя суббота выглядела вполне для нее характерно. С несколькими друзьями она пошла на дискотеку, где собирал благотворительные пожертвования известный спортсмен Джеко Вэнс».

— Не прошло и четырех месяцев после аварии, — уточнил Леон.

— Да, этот времени зря не терял. Сразу занялся благотворительностью, — сказал Саймон.

— Мы ведь знали, что он одержимый, — заметил Тони. — Итак, есть какие-нибудь доказательства того, что Вэнс действительно встречался с этой девочкой?

— Главным событием вечера для нее стал его автограф. — Леон пустил по кругу ксерокопии полицейского протокола. — Они не разрешили мне переснять все дело, поэтому пришлось поступить так. Сдается мне, она стала первой его жертвой, — уверенно сказал он.

— А мне сдается, что вы правы, — еле слышно подтвердил Тони. — Это хорошо, Леон. Это просто замечательно. С тех пор он стал умнее. Господи, да эти любители природы чуть было не застукали его с поличным. Смотрите, что здесь сказано: они заметили отъехавшую при их появлении машину, по виду «лендровер». Наш приятель Джек перетрусил. Он понял, что нужно обзавестись надежным местом, где его никто не побеспокоит. Кстати, мы грешим на Нортумберленд. Какое-нибудь место поблизости от его загородного дома. Но без дополнительной информации… — он потер руками лицо. — Да, двенадцать лет прошло. Где вещественные доказательства?

Леон выглядел слегка обескураженным.

— Никто не знает. Все материалы по нераскрытым преступлениям пять лет назад перевезли в другое здание, и по дороге они то ли попали не туда, то ли потерялись. Судя по документам, там и было-то немного. Никаких следов ни спермы, ни слюны. Отпечатки шин, но что в них пользы, когда двенадцать лет прошло.

— Люди. Те, кто вел следствие. Вот с кем нам нужно поговорить. Но прежде чем обсуждать наши следующие шаги, я хотел поделиться своими изысканиями. Результат скуден по сравнению с тем, насколько вы продвинулись, но тут тем не менее есть за что зацепиться. — Тони раскрыл папку и выложил на стол подборку фотографий. — Я обошел его фанатов. Должен сказать, очень было похоже, как если бы я вновь стал работать в психлечебнице. Чтобы не утомлять вас лишней терминологией, скажу, что у каждого из них немного не все дома. После того как я выслушал истории разнообразных случаев помешательства на Джеко Вэнсе, мы получили в наше распоряжение ряд фотографий Джеко, сделанных во время его публичных выступлений, на которых, как мы знаем, присутствовали и наши предполагаемые жертвы. Четыре раза он снят рядом или в непосредственной близости от одной из пропавших девочек. Что касается других пяти или шести фотографий, то есть вероятность, что изображенная на них девочка — одна из наших, но точно это можно установить, лишь увеличив снимок при помощи компьютера.

Он потянулся за ножом, чтобы отрезать себе кусок хлеба.

— Вместе со снимком, который принесла Кэй, получается пять. Кое-что вырисовывается, — отметила Кэрол.

— Но чтобы начать официальное расследование, этого вряд ли достаточно, не так ли? — уныло сказал Тони. Отрезав хлеба, он принялся нарезать сыр.

Кэрол сморщила нос.

— Проблема в том, что ни одно из убийств не привязано к моему участку. Если бы какая-нибудь из пропавших девочек жила в Восточном Йоркшире, я бы попыталась дать делу ход, но мне не удалось найти ни одной. Но если б таковая и нашлась, не знаю, как начать следствие. Все, чем мы располагаем, носит в высшей степени случайный характер. У нас и близко не набирается оснований, чтобы вызвать его для допроса, не говоря об ордере на обыск.

— Значит, вы не считаете, что нам удастся убедить западных йоркширцев повнимательнее присмотреться к Вэнсу — несмотря на все, что мы тут собрали? — спросила Кэй.

Саймон пренебрежительно фыркнул:

— Ты шутишь? При их отношении ко мне? Каждый раз, как вижу на шоссе полицейскую машину, меня кидает в дрожь. Все наши идеи для них заведомо ложные, потому что они убеждены, что убийца — я, а вы меня покрываете. Не думаю, что они поверят хоть одному нашему слову.

— Разумно, — согласилась Кэй.

— Если нам что нужно, так это свидетель, который бы видел его в компании Шэз после того, как она, по его словам, покинула дом. Лучше всего, если бы кто-то видел их в Лидсе, — высказал предположение Леон.

— А еще лучше, чтобы это был епископ англиканской церкви, — съязвила Кэрол. — Не забывайте, что это должен быть человек, чье слово поспорит со словом народного кумира.

Рука, резавшая сыр, дрогнула, и нож рассек указательный палец Тони. Тот вскочил, из раны брызнула кровь.

— Черт, дерьмо, пропади все пропадом! — взорвался он, сунул палец в рот и принялся зализывать кровь.

Кэрол схватила бумажное полотенце, которым был обернут термос, и прижала его к раненому пальцу.

— Растяпа, — бросила она.

— Это ты виновата, — сказал он, опускаясь на стул.

— Я виновата?

— Твои слова. О безупречном свидетеле.

— Да?

— Камера не лжет, так?

— Зависит от того, цифровая она или нет, — с иронией отозвалась Кэрол.

— Не усложняй. Я говорю о камерах, которые так или иначе используются при раскрытии преступлений.

— Что?

— Камеры на автостраде, Кэрол. Камеры на автостраде.

Леон насмешливо фыркнул:

— Уж не хотите ли вы сказать, что верите этой ерунде?

— Что? — растерялся Тони.

— Один из великих мифов нашего времени: поимка преступников с помощью камер, установленных на автостраде. Нет.

Леон откинулся в кресле. Обычная циничная самоуверенность полностью вернулась к нему.

— О чем вы говорите? Даже по телевизору показывали. Полицейские съемки автомобильных погонь. А как насчет обвинений в превышении скорости на основании фотоснимков, сделанных дорожными камерами? — возмутился Тони.

Кэрол вздохнула:

— Камеры работают отлично. Но только в определенных ситуациях. Что и имеет в виду Леон. Обычные камеры фиксируют лишь те машины, которые едут со значительным превышением скорости. Объектив не откроется, если скорость намного меньше девяноста. А видеокамеры включатся только тогда, когда произошла авария или возникли проблемы с движением автомобильного потока. Все остальное время они просто не работают. И даже если камеры включены, требуется первоклассная компьютерная техника, чтобы при увеличении вышло что-то убедительное.

— Не может ваш брат нам помочь? — спросил Саймон. — Помнится, он неплохо разбирается в компьютерах.

— Да, пожалуй, но пока у нас нет ничего, что можно было бы ему предоставить, и вряд ли будет, — возразила Кэрол.

— Но мне казалось, когда ИРА устроила взрывы в центре Манчестера, полиция проследила путь фургона с террористами при помощи таких вот камер, разве нет? — Тони стоял насмерть.

Кэй покачала головой.

— Они думали, это что-то даст, но камеры не зафиксировали достаточно подробностей… — ее голос оборвался, а лицо озарилось неожиданной догадкой.

— Что? — спросила Кэрол.

— Частные камеры слежения, — выдохнула она. — Помните? Полиция Манчестера обратилась ко всем владельцам гаражей и торговых точек, на которых они установлены и которые находились на пути возможного следования фургона, с просьбой предоставить записи. Камеры на автостраде не дадут нам изображения Вэнса или Шэз, но мы их получим с того места, где они останавливались для заправки. Рассуждая логически, Шэз, выезжая из Лидса, должна была залить полный бак. Этого должно хватить на всю дорогу до Лондона, но обратно без дозаправки она уже доехать не могла. И она скорее всего воспользовалась одной из бензоколонок прямо на автостраде, чтобы никуда не сворачивать.

— А пленки добыть сумеете?

Кэрол застонала.

— Да дело не в том — сумеем или не сумеем. Большинство компаний всегда рады помочь. Обычно они даже не спрашивают, зачем нам это нужно. Часы, которые придется провести, просматривая всю эту ерунду, — вот что удручает! Как представишь — волосы дыбом встают.

Тони кашлянул:

— Честно говоря, Кэрол, я собирался предложить тебе вместе со мной побеседовать с полицейскими, которые расследовали дело Барбары Фенвик.

С извиняющейся улыбкой он повернулся к остальным. На лицах Саймона и Кэй читалось лишь разочарование, но Леон явно готов был взбунтоваться.

— Мне очень жаль, но для представительности обязательно нужен старший офицер. При этом не очень высокого ранга. Нам вовсе не нужно их расстраивать. Постараемся, чтобы это не выглядело недоверием: дескать, вы напортачили, и вот являемся мы — настоящие мастера своего дела. Поэтому лучше всего тут справимся мы с Кэрол. О чем бы я попросил вас, так это поделить между собой трассу и проверить записи со всех видеокамер на бензозаправках. — Теперь уже скисли все трое. — Будь у меня возможность, я бы сам это сделал, — сочувственно прибавил Тони, — но для таких вещей требуется удостоверение.

Ответом ему был невнятный ропот.

— Ясно, — ядовито заключил Саймон.

— Между прочим, Донна Дойл может быть еще жива, — напомнила Кэрол.

Трое констеблей обменялись взглядами через стол — брови нахмурены, глаза серьезны. Леон медленно кивнул:

— Даже если это не так, то жива следующая.

Один из первых уроков, которые усвоил Тони Хилл с тех пор, как начал заниматься портретированием, это что подготовка никогда не бывает излишней. Им с Кэрол было нелегко изображать энтузиазм, роясь в кипах пыльной документации в полицейском архиве, но оба они понимали, насколько важно сохранять бдительность, перебирая материалы. Трудоемкая работа по сбору всей полезной информации так же важна для создания достоверного портрета преступника, как и интуиция, на которую многие специалисты считали естественным опираться в этой работе. Одним упорством многого не достигнуть, но то же можно сказать и о мгновенных озарениях. Он был очень рад, что ошибался насчет Леона. То, как поверхностно тот подошел к учебному заданию, лишь подтвердило опасения, возникшие у Тони, когда он увидел, как парень пыжится пустить пыль в глаза. Однако то ли позор, на который он себя выставил перед всей командой, чему-то его научил, то ли еще что, но Леон оказался лучшим из лучших. Так или иначе, думал Тони на следующий день, когда они с Кэрол начали знакомиться с полицейской картотекой, со своей задачей он справился безупречно.

По прошествии пары часов они почти одновременно откинулись на спинки своих кресел.

— Похоже, Леон и вправду ничего не упустил, — сказал Тони.

— Выходит, так. Но если мы хотим поговорить с человеком, который вел расследование, нам все равно нужно разобраться самим.

— Я, Кэрол, очень и очень признателен тебе за помощь, — тихо сказал он, складывая бумаги в аккуратную стопку. — Тебе необязательно было ввязываться не в свое дело.

Один угол ее рта дернулся — не то в улыбке, не то от боли.

— Обязательно, сам знаешь, — ответила она. Чего она не сказала, так это то, что они оба прекрасно понимали: она никогда не смогла бы отказать ему в помощи, не важно, в плане профессиональном или личном. И то, что он, она это чувствовала, платит ей тем же, позволяло им держаться в рамках, которые они для себя установили, похоже — в целях самосохранения.

— Ты уверена, что можешь отрывать время от своего расследования поджогов? — спросил он, отлично сознавая невысказанный подтекст.

Кэрол убрала бумаги обратно в коробку:

— Если что-то должно произойти, это произойдет ночью. Возможно, такова цена, которую тебе придется заплатить за злоупотребление моим свободным временем.

— Думаю, худо-бедно я смогу себе это позволить, — сыронизировал Тони.

Он последовал за ней обратно к конторке, где они вернули материалы полицейскому в форме, который выглядел так, словно его тридцатилетие порядком запоздало.

Кэрол улыбнулась ему своей самой обворожительной улыбкой.

— Это дело вел детектив Скотт? Я так понимаю, что сейчас он уже на пенсии?

— Закончил службу десять лет назад, — ответил констебль, беря тяжелые коробки и направляясь с ними к полкам в самом дальнем углу.

— Вы, конечно, не знаете, где я могла бы его найти? — крикнула Кэрол в его удаляющуюся спину.

До нее донесся его голос, заглушённый множеством стеллажей:

— Он живет у Бакстонского шоссе. Местечко называется Каунтесс-Стерндейл. Там только три дома.

Нескольких минут оказалось достаточно, чтобы узнать, как ехать в Каунтесс-Стерндейл, который не был обозначен на их карте, еще тридцать пять понадобилось, чтобы добраться туда.

— Выходит, не обманул, — сказал Тони в конце узкой дороги, делавшей петлю вокруг поросшей травой и обсаженной деревьями лужайки. Прямо на них смотрел видавший виды особняк времен королевы Анны, слева стояли два длинных приземистых дома с шиферными крышами и толстыми стенами из известняка. — Как ты думаешь, который наш?

Кэрол пожала плечами.

— Только не особняк, разве что он брал взятки. Надо бросить монетку… — и она указала на правый из двух.

Когда они шли через лужайку, Тони сказал:

— Ты иди первой. Он скорее откроет полицейскому, чем неизвестно кому.

— Не посмотрит на то, что я женщина? — иронически осведомилась Кэрол.

— Ты права. Сделаем, как получится, — он толкнул аккуратно выкрашенную калитку, которая без скрипа отворилась.

Дорожка была выложена кирпичом «в елочку». Между кирпичами не было ни травинки. Тони поднял черный чугунный молоток и отпустил. Звук гулко отозвался за дверью. Не успело эхо смолкнуть, как послышались приближающиеся тяжелые шаги. Дверь открылась, и на пороге возник крупный мужчина с седыми волосами, расчесанными на косой пробор и приглаженными бриллиантином. Под носом его торчали щетинистые усы. Подавив улыбку, Кэрол подумала, что он похож на звезду эстрады сороковых годов, отправившуюся на покой.

— Простите, что беспокоим вас, мы разыскиваем отставного суперинтенданта Скотта, — сказала она.

— Я Гордон Скотт. А вы кто?

Не так-то легко объяснить.

— Старший инспектор розыскной службы Кэрол Джордан, сэр. Полиция Восточного Йоркшира. А это — Тони Хилл из Особого национального подразделения по психологическому портретированию преступников.

К ее удивлению, лицо Скотта осветилось радостной улыбкой.

— Вы по поводу Барбары Фенвик? — сразу ухватился он.

Не зная, что сказать, Кэрол беспомощно оглянулась на Тони.

— Почему вы так думаете? — спросил он.

В груди отставного полицейского зарокотал смех.

— Возможно, я уже десять лет как не у дел, но когда три человека за два дня приходят взглянуть на материалы моего единственного нераскрытого убийства, жди звонка. Входите, входите.

Он провел их в уютную гостиную, пригнувшись, чтобы не задеть головой притолоку. Комната имела очень обжитой вид. Рядом с парой кресел, стоявших друг против друга по обе стороны сверкавшего чистотой камина, неровными стопками громоздились журналы и книги. Скотт жестом указал им на кресла:

— Не хотите выпить чего-нибудь? Моя жена уехала за покупками в Бакстон, но я как раз собрался заварить чай. Или пива?

— Пива с удовольствием, — отозвался Тони, которому не хотелось ждать, пока Скотт будет возиться с чаем. Кэрол согласно кивнула, и через минуту он уже вернулся с тремя банками боддингтонского.

Скотт отодвинул большого рыжего кота и пристроил свою громоздкую фигуру в оконном проеме, так что в комнате стало по меньшей мере вдвое темнее. Он откупорил пиво, но, даже не сделав глотка, сразу начал разговор:

— Я так обрадовался, когда услышал, что вы взялись за убийство Барбары Фенвик. Мне оно почти два года не давало покоя. Ночами не спал. Никогда не забуду лица ее матери, когда я пришел сказать ей, что мы нашли тело. Оно и сейчас перед глазами. Я всегда считал, что ответ где-то рядом, мы только не знаем, с какой стороны подступиться. Так что когда мне позвонили и я услышал про ваше подразделение… должен сказать, во мне проснулась надежда. Так почему вы занялись Барбарой?

Тони решил воспользоваться воодушевлением Скотта и раскрыть карты.

— В каком-то смысле это несанкционированное расследование, — начал он. — Вы, возможно, читали об убийстве одной из моих подопечных?

Скотт печально кивнул, наклонив большую голову:

— Да, я знаю. Примите мои соболезнования.

— Чего вы не могли прочитать, так это что она работала над версией о неизвестном полиции маньяке, уже долгое время охотящемся на девочек-подростков. Все началось с учебного задания, но Шэз этого показалось мало. Мы с моими ребятами думаем, что поэтому ее и убили. К несчастью, в полиции Западного Йоркшира придерживаются иного мнения. Главным образом из-за личности подозреваемого.

Он оглянулся на Кэрол, ожидая получить от нее какое-то подобие официального подтверждения.

Она не стала ходить вокруг да около.

— Есть достаточно косвенных улик, указывающих на Джеко Вэнса.

Брови Скотта поползли вверх.

— Это который телеведущий? — Он тихонько присвистнул. Рука сама собой потянулась к голове рыжего кота и принялась ее ритмично поглаживать. — Тогда понятно, почему они не хотят ничего слышать. И как это связано с Барбарой Фенвик?

Кэрол вкратце обрисовала, каким путем в руки Леона попала вырезка, которая вывела их на следственные материалы Гордона Скотта. Когда она закончила, Тони сказал:

— Мы понадеялись, что не все тогда попало в материалы дела. Сотрудничая с Кэрол, я узнал на практике, что такое расследование убийства. У вас всегда есть некоторые соображения, шестое чувство, которых вы никогда не доверите никому, кроме ближайшего коллеги, а тем более не станете вносить в рапорт. Нас интересует, какое ощущение было у офицеров, работавших над этим делом.

Скотт сделал большой глоток:

— Вы совершенно правы, что заинтересовались этим. Плохо то, что рассказать-то я вам хрен что могу. Пару раз во время допросов что-то всплывало, но в итоге всегда оказывалось не то. Честно говоря, наше ощущение правильнее всего было бы назвать полной растерянностью. Мы так и не смогли подобраться к этому мерзавцу. Он словно явился из ниоткуда и туда же канул. В конце концов мы утвердились в мысли, что это был кто-то не местный, повстречавший девочку, когда она в очередной раз прогуливала школу. В каком-то смысле это согласуется с вашей идеей, ведь так?

— В общих чертах, если не считать того, что подготовке он уделил гораздо больше внимания, чем вы думаете, — кивнул Тони. — Вижу, мы правильно сделали, придя к вам.

— Сэр, у нас сложилось впечатление, что улик вам удалось собрать совсем немного, — напомнила Кэрол.

— Да. Нас это несколько обескураживало. Говоря по совести, я не встречал другого такого убийцу-маньяка, который бы настолько постарался замести следы. Обычно они действуют сгоряча, под влиянием минуты, приходят домой в грязи и крови. Тут же не было почти ничего, за что мы могли уцепиться. Со слов эксперта, единственным серьезным отличием была изуродованная рука. Врач не рискнула написать об этом, но она придерживалась мнения, что он раздавил руку девочки в тисках.

При мысли о столь хладнокровном изуверстве Тони почувствовал, как все внутри у него сжалось от воспоминаний, которые он силился прогнать.

— Боже, — сказал он.

Скотт хлопнул себя по лбу:

— Конечно! Вэнс ведь потерял руку, да? Он должен был участвовать в Олимпийских играх и потерял руку. Все сходится. Почему мы раньше ни о чем таком не подумали? Господи, какой же я дурак!

— У вас не было тогда ни малейших оснований об этом думать, — сказал Тони, говорил он искренне, хотя в то же время не мог не сокрушаться о том, сколько жизней могло быть спасено, пригласи они уже двенадцать лет назад эксперта-психолога.

— Этот эксперт еще работает? — Кэрол, как всегда, сумела выделить главное.

— Сейчас она профессор, преподает в одной из лондонских клиник. Где-то у меня должна быть ее карточка. Господи, и почему только я не подумал об этой руке… — бормоча так, Скотт грузно поднялся на ноги и вышел из комнаты.

— Он не виноват, Тони, — сказала Кэрол.

— Знаю. Только не могу отделаться от мысли, сколько еще людей должны умереть, прежде чем все поймут, что психологи — не шарлатаны, — откликнулся он. — Послушай, Кэрол, чтобы дело шло побыстрее, давай попросим Крис Девайн побеседовать с этим врачом. Она горит желанием помочь, и у нее есть опыт, она знает, что нужно искать. Что скажешь?

— Думаю, это удачная мысль. Сказать правду, я боялась признаться тебе, что не смогу сегодня поехать в Лондон. Мне нужно находиться поблизости на случай, если поджигатель решит сделать вылазку.

Он улыбнулся:

— Я не забыл.

Наверное, впервые за всю его карьеру судебного психолога получилось, что вмешалось нечто, не имеющее непосредственного отношения к занимавшему его делу. В этом и была трудность работы с Кэрол Джордан. Она действовала на него так, как никто и никогда. Когда он ее не видел, он мог на время об этом забыть. Но когда они работали рука об руку, это было очевидно и сказывалось. Он грустно улыбнулся.

— Но я боюсь расстроить Джона Брендона, помешав тебе схватить за шиворот твоего поджигателя, — соврал он.

— Понятно. — Она разгадала ложь, но не подала вида. Сейчас было не место и не время для известного рода откровений.

Кэй сбилась со счета. Она не помнила, просматривала она уже седьмой или шестой набор кассет. Вытянув короткую спичку при распределении фронта работ, она еще до восхода солнца выехала из Лидса и проделала весь путь до Лондона. Там она развернула машину и двинулась в обратном направлении, останавливаясь у каждой бензозаправки. Сейчас полдень уже давно миновал, а она сидела в очередном неряшливом офисе, насквозь пропахшем потом и сигаретным дымом, глядя на идиотские картинки, пляшущие перед ней на экране, когда она прокручивала пленку. Она уже по уши налилась скверным кофе, а во рту сохранялся привкус прогорклого сала от съеденного давным-давно завтрака. Глаза устали и болели. Ей хотелось бежать куда ни попадя.

Хорошо, что у них по крайней мере получилось сузить временные рамки. Они исходили из того, что до первых бензоколонок к северу от Лондона Шэз или Вэнс могли добраться самое раннее в одиннадцать утра, самое позднее — в семь вечера. Сделать поправку для каждой точки дальше по автостраде было несложно.

Просмотр пленок происходил гораздо быстрее, чем в режиме реального времени, поскольку вместо непрерывной съемки камеры делали лишь определенное число кадров в секунду. Несмотря на это, она провела часы, глядя на экран, каждый раз прокручивая запись, пока в объектив не попадал черный «фольксваген-гольф» или машина, похожая на те, что были зарегистрированы на имя Джеко Вэнса, — серебристый «мерседес» с откидным верхом или лендровер. «Гольф» попадался часто, из-за него приходилось то и дело останавливаться. Две другие машины встречались реже.

Она подумала, что теперь дело пошло быстрее, чем вначале. Глаза привыкли сразу находить искомое, хотя Кэй и боялась, что от усталости может упустить нечто существенное. Усилием воли заставив себя сосредоточиться, Кэй нажала кнопку быстрой прокрутки, пока перед ней снова не замаячил знакомый, похожий на детскую коляску силуэт очередного «гольфа». Она переключила на нормальную скорость и почти сразу же заметила, что за рулем сидит мужчина с седыми волосами, торчащими из-под бейсболки, а не тот, кто ей нужен. Рука сама потянулась к кнопке быстрой прокрутки, но вдруг дернулась и нажала на паузу, так как в эту секунду ей показалось, что мужчина ведет себя как-то странно.

Впрочем, то первое, что побудило ее внимательнее присмотреться к изображению, не имело ничего общего с человеком, вылезшим с водительского места и направившимся к бензонасосу. То, что заметила Кэй, было совсем иного рода. Хотя машина встала под неудобным углом к насосам, ей удалось разобрать две последние буквы номерного знака. Они совпадали с конечными литерами регистрации Шэз.

— Вот черт, — пробормотала она. Перемотала пленку назад и просмотрела ее снова.

На этот раз она поняла, что именно в водителе показалось ей странным. Он все делал левой рукой, с явным трудом, но при этом почти не помогал себе правой. Точно таким же неловким оказался бы и Джеко Вэнс, используй он оборудование обычное, а не сделанное специально с учетом его увечья.

Кэй еще несколько раз внимательно изучила запись. Рассмотреть лицо мужчины было нелегко, но она не сомневалась, что у Кэрол Джордан найдется кто-нибудь, кто поможет им преодолеть эту трудность. Еще до рассвета у них в руках будет доказательство, причем такое, что и команда лучших адвокатов, нанятых Вэнсом, не сможет его отмазать. И все благодаря ей, и в память о женщине, которая еще немного и стала бы ее другом.

Она откинула крышку мобильника и набрала номер Кэрол.

— Кэрол? Это Кэй. Думаю, у меня есть кое-что для вашего брата, похоже, ему будет любопытно на это взглянуть…

Крис Девайн ничего не имела против того, чтобы судебные врачи иногда имели выходной. Но ее трясло от бешенства при мысли, что именно этот конкретный эксперт проводит свое свободное время, сидя под проливным дождем бог знает где и выслеживая какую-то кретинскую птицу, которая должна была находиться уже в Норвегии, но ухитрилась заплутаться черт-те где. И ничего удивительного, что заплуталась, бормотала себе под нос Крис, чувствуя, как струи дождя проникают за воротник. Проклятый Эссекс, с досадой подумала она.

Укрывшись от яростных порывов восточного ветра, она еще раз сверилась с примерной картой, которую набросали для нее в обществе охраны птиц. Сейчас уже, наверно, близко. Зачем делать эти чертовы укрытия такими незаметными? Почему им попросту не строить их похожими на дом ее бабушки? У той в саду всегда было полно птиц, больше, чем попалось Крис за целый день, проведенный на этих проклятых болотах. Птицы — не дураки, чтобы летать в такую погоду, ворчала она, засовывая карту в карман и отправляясь пешком по краю рощи.

Она чуть было не прошла укрытие, так здорово оно было замаскировано. Крис потянула на себя деревянную дверь и согнала с лица недовольную гримасу.

— Прошу прощения за вторжение, — сказала она троим, скорчившимся там внутри, радуясь, что по крайней мере ее голова сейчас не подставлена ветру. — Есть среди вас профессор Стюарт?

Она надеялась, что напала на след. Куртки с пропиткой, шерстяные шарфы и теплые шапки не позволяли определить даже пол.

Поднялась рука в перчатке.

— Я Лиз Стюарт, — произнесла одна из фигур. — В чем дело?

Крис облегченно перевела дух.

— Сержант розыскной службы Девайн, Лондонская полиция. Можно вас на пару слов?

Женщина покачала головой.

— Я просила меня не беспокоить! — воскликнула она негодующе, отчего ее шотландский выговор стал заметнее.

— Я все понимаю. Но это срочно. — Крис незаметно приоткрыла дверь шире, и внутрь шаткой постройки ворвался ветер.

— Лиз, выйди, ради Бога, и узнай, что нужно этой женщине, — послышался раздраженный мужской голос, шедший из-под другой шапки. — Если вы будете тут стоять и реветь, как киты, мы вообще ничего не увидим.

Профессор, ворча, протиснулась между двумя своими товарищами и вышла следом за Крис наружу.

— Тут под деревьями есть небольшой навес, — сказала профессор Стюарт, обходя ее и первой продираясь сквозь кусты, пока они не смогли укрыться от непогоды. На свету Крис разглядела женщину сорока с небольшим лет, с острыми чертами лица и ясными темно-карими глазами, круглыми, как у совы.

— Итак, чего вы хотите? — потребовала она.

— Двенадцать лет назад вы работали по одному делу. Нераскрытое убийство девочки-подростка в Манчестере. Барбара Фенвик. Вы помните это имя?

— Девочка с раздробленной рукой?

— Она самая. Это дело всплыло в связи с другим расследованием. Мы полагаем, что вышли на след серийного убийцы, и может случиться так, что Барбара Фенвик окажется единственной его жертвой, чей труп удалось найти. В связи с чем ваше заключение приобретает особое значение.

— Вряд ли что-то изменилось бы до понедельника, — живо возразила профессор.

— Да, но девочка, которая, как мы думаем, сейчас находится в его руках, может не протянуть так долго, — сказала Крис.

— Вот в чем дело. Тогда выкладывайте, сержант, что там у вас.

— Отставной суперинтендант Скотт рассказал моим коллегам, что по вашему мнению, которого вы не высказали в своем заключении, рука выглядела так, словно ее намеренно размозжили чем-то вроде тисков, а не была сломана случайно. Это правда?

— Таково было мое мнение, но и только. Подобные фантазии я никогда не включаю в официальные документы, не имея серьезных доказательств своей точки зрения, — строго сказала она.

— Но если бы кто-то стал настаивать, вы бы это подтвердили?

— Если бы мне задали прямой вопрос, возможно ли такое, то да, мне пришлось бы это признать.

— Было ли еще что-то из разряда «фантазий», что вы по этой причине не включили в бумагу? — спросила Крис.

— Насколько я помню, нет.

— Насколько я вас поняла, вы говорите, что не упомянули об этом в своем официальном заключении. Должно ли это означать, что вы вели еще какие-то записи?

— Да, конечно, — кивнула профессор, словно это было совершенно естественным делом. — На тот случай, если впоследствии это бы вдруг потребовалось. Так судебным органам было бы легче восстановить картину.

Крис зажмурилась на мгновение, произнеся про себя короткую молитву.

— И у вас сохранились эти записи?

— Разумеется. Честно говоря, у меня есть для вас кое-что получше.