Всего одно злое дело Джордж Элизабет

Чолк-Фарм, Лондон

«Она» могло значить только одно. Вернулась Анжелина Упман. Барбара порылась в своей сумке и выудила удостоверение. Только оно одно могло обеспечить ей доступ в квартиру Ажара, и не важно было, кто там находился. Она протолкалась через остальных соседей, открыла калитку и пошла по лужайке. Крики становились громче, по мере того, как она подходила к французским окнам. Теперь ясно слышался голос Анжелины.

– Пусть он скажет! – кричала она кому-то. – В Пакистан! Он увез ее в Пакистан, к своей семье. Ты просто монстр! Сотворить такое со своей собственной дочерью!

Затем панический голос Ажара:

– Как ты можешь такое говорить?

Затем иностранец с сильным акцентом:

– Почему вы не хотеть арестовать этот человек?

Барбара вошла, чтобы увидеть сцену с замершими действующими лицами: два констебля в форме расположились между Таймуллой Ажаром и Анжелиной Упман. Она казалась похудевшей, темная тушь резко оттеняла ее глаза траурным цветом. Мужчина рядом с ней был красив, как может быть красив идеальный образчик для скульптуры атлета. Густые вьющиеся волосы, широкие плечи и грудь. Кулаки у него были сжаты, как будто он готовился нанести удар Ажару, как только до него дотянется. Один из констеблей блокировал его, пока Таймулла и Анжелина кричали друг на друга.

Первым Барбару увидел Ажар. Его лицо, и так истощенное за эти месяцы, сейчас выглядело еще хуже. С момента последней встречи с Дуэйном Доути он метался – брал дополнительных дипломников, участвовал во всех конференциях, которые происходили как можно дальше от Чолк-Фарм. Как раз накануне вечером он вернулся с одной из них, на этот раз из Берлина, и заглянул к Барбаре узнать, нет ли каких новостей, не слышно ли чего новенького. Это были его обычные вопросы по возвращении. Ее ответы тоже не менялись.

Анжелина повернулась, когда увидела, что выражение его лица изменилось. Мужчина рядом с ней – тоже. Теперь его лицо было хорошо видно. На его щеке, начиная от мочки уха, располагалось большое родовое пятно, как печать Каина. Это было единственное, что нарушало его красоту.

Констебль, державший этого мужчину, произнес:

– Мадам, вам придется покинуть помещение.

Барбара открыла перед ним удостоверение.

– Сержант Хейверс. – представилась она. – Я здесь живу. Что у вас происходит? Могу я чем-то помочь?

– Хадия, – все, что смог произнести Ажар.

– Он украл моего ребенка, – заплакала Анжелина. – Он украл мою дочь Хадию. Он где-то ее прячет. Вы понимаете? Конечно, да. Не удивлюсь, если вы ему в этом помогли.

Барбара пыталась сообразить, что она говорит. Кто кому и в чем помог?

– Скажите мне, где она! – кричала Анжелина. – Черт вас всех побери, где моя девочка?!

– Анжелина, что произошло? – спросила Барбара. – Послушай меня. Я не понимаю, что происходит.

Со всех сторон послышались отрывки информации. Когда констебли поняли, что Барбара была другом семьи, а не чиновником из полиции, приехавшим по вызову, они попытались вывести ее из квартиры, но к этому моменту и Ажар, и Анжелина хотели, чтобы она осталась, каждый по своей причине. Правда, эти причины никто не называл, кроме рыдающей Анжелины.

– Она должна все это услышать.

– Она очень хорошо знает мою дочь, – не переставал повторять Ажар.

– Твою дочь, твою дочь, – передразнила Анжелина. – Ты не можешь быть отцом дочери, с которой ты так поступил.

Наконец Барбара поняла, что Хадию украли на базаре в Лукке, в Италии. Это произошло два дня назад. Она была там с Лоренцо – мужчиной, который находился сейчас в квартире. Для Барбары было очевидно, что это новый любовник Анжелины. Они каждую неделю ходили на этот рынок за покупками. Она должна была ждать его, где обычно, там, где играл уличный музыкант. Но, когда Лоренцо пришел туда, ее там не было, а он не стал ее искать.

– Почему же? – спросила Барбара.

– Какая разница? – огрызнулась Анжелина. – Мы знаем, что произошло. Мы знаем, кто увел ее. Она бы никогда не ушла с незнакомцем, ни за что. А насильно увести ее было невозможно – погожий рыночный день, на площади масса народу… Она бы закричала, она бы сопротивлялась. Это все ты, Хари, и Бог мне свидетель, я…

– Cara, – сказал Лоренцо, – non devi. – Он подошел к ней. – La troveremo. Te lo prometto[34].

При этом она разрыдалась, и Ажар шагнул к ней.

– Анжелина, – сказал он. – Ты должна выслушать меня. Так много зависит…

– Я не верю тебе, – рыдала она.

– Вы позвонили в полицию в Лукке? – спросила Барбара.

– Конечно, позвонила! Ты, что, меня за дуру принимаешь? Я позвонила, они приехали. Стали искать – они до сих пор ищут. Ничего. Девятилетняя девочка исчезает бесследно. Она у него. Никто больше не мог украсть ее. Заставьте его сказать, где она! – Последнее ее восклицание относилось к констеблям. Они посмотрели на Барбару, как будто та могла помочь.

Барбара хотела спросить: он украл ее, так же как и ты? И так же, как ты, должен рассказать, где Хадия теперь? Но вместо этого она обратилась к сопровождающему Анжелины, потребовав:

– Расскажите подробно, что произошло. Почему вы не стали искать ее, когда она не пришла на место встречи?

– Ты что, обвиняешь его в чем-то? – вскричала Анжелина.

– Если Хадия пропала…

– Если? Да что ты себе позволяешь?

– Анжелина, я прошу тебя, – сказала Барбара. – Если Хадия пропала, нельзя терять ни минуты. Я должна знать абсолютно все, с начала и до конца. – И повторила свой вопрос Лоренцо: – Почему вы ее не искали?

– Из-за моей сестры, – объяснил он.

А когда Анжелина закричала, чтобы он не смел отвечать, так как все абсолютно очевидно, он мягким голосом сказал ей:

– Per favore, сara. Vorrei dire qualcosa, va bene[35].

Затем на ломаном английском он обратился к Барбаре:

– Моя сестра жить рядом mercato. Мы всегда заходить ее дом после. Когда Хадии нет, я думать, она ходить туда. Играть.

– А почему вы так решили? – спросила Барбара.

– Mia nipote[36]… – он беспомощно посмотрел на Анжелину.

– Там живет его племянник, – объяснила Анжелина. – Дети играли вместе.

В другом конце комнаты Ажар закрыл глаза.

– Все это время, – сказал он.

И первый раз с тех пор, как пропала его дочь, Барбара увидела, как затряслись его губы.

– Я кончить покупки, – продолжил Лоренцо. – Думал увидеть Хадию, когда приходить дом.

– Она знала, как до него добраться? – поинтересовалась Барбара.

– Там, она ходить много раз играть, si[37]. Анжелина приходить mercato потом и…

– Откуда пришла Анжелина?

– Piаzzale[38].

– Я имею в виду, где она была. Где ты была, Анжела?

– Ты что, теперь хочешь обвинить меня…

– Конечно, нет. Где ты была? Сколько тебя не было? Может быть, ты что-то видела?

Как выяснилось, Анжелина занималась йогой. Она регулярно посещала занятия в городе.

– Она приходить mercato, мы идти моя сестра. Хадии нет.

Сначала они подумали, что девочка могла потеряться на рынке. Или, может быть, что-то отвлекло ее по пути к музыканту, а сейчас она уже вернулась и ждет их на старом месте рядом с Порта Сан Джакопо. Они вернулись, на этот раз вчетвером, с ними пришли сестра Лоренцо и ее муж. И вчетвером они начали поиски. Прочесали весь рынок. Затем перешли за стену, где раскинулась новая часть Лукки. Прошли по всей гигантской стене с ее массивными сооружениями, защищавшими город от врагов. Сейчас на них были посажены деревья и разбиты лужайки с детскими площадками. Но Хадии нигде не было видно. Не было ее и на площадке рядом с Порта Сан Донато, которая была расположена рядом с ее школой и куда ребенок вполне мог направиться, устав ждать родителей.

Барбара взглянула на Ажара, когда прозвучало слово «родители». Он выглядел так, как будто пропустил сильный удар в челюсть.

Тогда им пришлось поверить в самое страшное и позвонить в полицию. Но Анжелина также позвонила Ажару. Она узнала, что его вот уже несколько дней нет на работе. Потом она выяснила, что его мобильный тоже не отвечает. Номер в Чолк-Фарм тоже молчал. И тогда она поняла, что произошло на самом деле.

– Анжелина, – в отчаянии попытался объяснить Ажар. – Я был на конференции.

– Где? – спросила она.

– В Берлине, в Германии.

– Вы можете это доказать, сэр? – вмешался констебль.

– Конечно, могу. Конференция длилась четыре дня. Было много секционных заседаний. Я выступил с докладом и участвовал в…

– Ты уехал из Берлина и успел украсть ее, правда? – сказала Анжела. – Это было очень просто. Именно так ты и поступил бы. Где она, Хари? Что ты с ней сделал? Куда увез?

– Ты должна меня выслушать. – Ажар обернулся к спутнику Анжелины, которого до тех пор игнорировал. – Пожалуйста, заставьте ее выслушать меня. Когда ты сбежала, я не мог вас найти, хотя и старался. Я даже нанял частного детектива много месяцев назад. Но безуспешно – никаких следов. Пожалуйста, выслушай меня.

– Мадам, – сказал констебль, – это дело надо расследовать на месте, а не здесь. Итальянская полиция должна расширить район поисков, не ограничиваясь только Луккой. Они также смогут проверить, действительно ли он был на этой конференции.

– Да вы не представляете, как легко он мог сбежать с этой конференции, – сказала Анжелина. – Он увез ее из Италии, разве вы не видите? Она может быть в Германии. Почему, ради всего святого, вы меня не слушаете?

– Как я мог ее увезти? – спросил Ажар, бросая на Барбару отчаянные взгляды.

– Послушай, Анжелина, – вмешалась Барбара, – ты только подумай. Паспорт и другие документы Хадии. Ты ведь все увезла с собой. Я была здесь и все проверила. Ажар пришел ко мне вечером того дня, когда вы исчезли. Он не мог вывезти ее из Италии вообще без документов.

– Значит, ты ему помогла, – объявила вдруг Анжелина. – Ты ведь ему помогла? Ведь ты знаешь, как достать фальшивый паспорт и поддельные удостоверения личности. Ты все это знаешь.

Сказав это, женщина разрыдалась.

– Верните мне мою дочь, – всхлипывала она. – Я хочу назад свою девочку.

– Жизнью клянусь, что у меня ее нет, – голос Ажара звучал совсем надломленным. – Надо ехать в Италию и искать ее там.

Илфорд, Большой Лондон

Ни Анжелина, ни ее новый любовник, которого, как выяснилось, звали Лоренцо Мура, не собирались возвращаться в Италию для продолжения поисков, до тех пор пока не получат в Лондоне исчерпывающую информацию, что бы они под этим ни подразумевали. Барбара смогла понять это после пятнадцати минут общения с ними.

Их абсолютно не интересовали документы, которые предъявил Ажар, чтобы доказать свое алиби. Вся эта куча авиационных билетов, счетов из гостиницы, счетов из ресторанов не произвела на них никакого впечатления. Казалось, Анжелина не хотела понимать, что поиски необходимо продолжать в Италии, а не тратить драгоценное время на склоки в Чолк-Фарм. Она заявила, что хочет поехать в Илфорд.

Когда Анжелина это произнесла, Барбаре показалось, что Ажара сейчас стошнит на ковер.

– Илфорд? – переспросила она сама. – А Илфорд-то здесь при чем?

Ажар загробным голосом произнес четыре слова, которые все объяснили:

– Моя жена и родители.

Барбара обратилась к Анжелине:

– Ты думаешь, он спрятал Хадию у своих родителей? Анжелина, возьми себя в руки. Не говори глупостей. Нам надо…

– Заткнись! – закричала Анжелина.

Два констебля попытались вмешаться, но, прежде чем они смогли ее остановить, она бросилась на Ажара.

– Ты на все пойдешь! – кричала она.

Барбара схватила ее за плечо и отбросила в сторону, однако, когда Анжелина набросилась уже на нее, она сказала:

– Хорошо, пусть будет Илфорд. Поехали в Илфорд.

– Барбара, мы не можем… – Казалось, Ажар агонизировал.

– Придется, – ответила Барбара.

Местные констебли с удовольствием передали дело в руки представителя полицейского управления, сержанта Барбары Хейверс. Они немедленно слиняли из квартиры; правда, уходя, они разогнали всех зевак на улице. Поэтому, когда Барбара и другие вышли из квартиры и направились к машине Ажара, им никто не мешал.

В Илфорд они ехали молча. Барбара слышала, как Лоренцо что-то шептал на ухо Анжелине, но говорил он на итальянском, что для Барбары было равносильно разговору на марсианском.

Вцепившись в руль, Ажар не отрывал глаз от дороги. По его прерывистому и хриплому дыханию Барбара поняла, чего все это ему стоило.

Семья Ажара жила рядом с Грин-лейн, за углом заведения, которое называлось «Фрукты и овощи от Ушана». Это была улица кондоминиумов, похожая на множество других улиц в городе, где уличные лампы освещали дома-близнецы, отличавшиеся только цветами в палисадниках при входе. На этой улице, в отличие от тех, которые были ближе к центру, было мало машин. Для жителей округи это было дорогое удовольствие.

– Куда теперь? – спросила Анжелина, когда Ажар остановил машину приблизительно посередине улицы.

Лоренцо открыл дверь и помог ей выбраться. Он держал ее за талию. Таймулла подошел к нужному дому. На звонок дверь открыл мальчик-подросток. Момент был ужасен. Барбара поняла это по каменному выражению лица Ажара. Она знала, что он смотрит на своего сына. На сына, которого не видел уже десять лет.

Было очевидно, что мальчик не представлял, кто они такие.

– Да, – сказал он, убирая со лба упавшие волосы тыльной стороной руки. Ажар шевельнулся, как будто хотел дотронуться до мальчика, но остановил себя. Затем он сказал:

– Саид, я твой отец. Скажи этим людям со мной, что я не привозил к вам в дом никаких детей.

Рот мальчика приоткрылся. Он оторвал взгляд от Ажара и перевел его на Барбару, а затем на Анжелину.

– Которая из них шлюха? – спросил он.

– Саид, сделай, что я прошу, – сказал Ажар. – Скажи этим людям, что я не привозил сюда никакой девочки девяти лет от роду.

– Саид? – раздался голос женщины. Она говорила за спиной мальчика, но казалось, что она была в другой комнате. – Саид, кто там?

Он не ответил. Его взгляд впился в отца, как будто вызывал его на то, чтобы тот сам назвался жене, которую бросил. Когда ответа не последовало, раздались приближающиеся шаги, и Саид отошел от двери. Ажар и его жена оказались лицом к лицу.

Не взглянув на сына, женщина сказала:

– Саид, иди в свою комнату.

Барбара ожидала увидеть традиционные шаровары. Она ожидала увидеть шарф. Чего она не ожидала, так это того, насколько красива была жена Ажара. Наверное, потому, что, как и большинство людей, Барбара считала, что Ажар оставил обычную женщину, для того чтобы продолжить жизнь с необычной. Мужчины, думала она, всегда уходят к тем, кто лучше, а не хуже. Но эта женщина была гораздо красивее Анжелины: темные глаза с поволокой, потрясающий овал лица, чувственный рот, грациозная длинная шея и идеальная кожа.

– Нафиза, – сказал Ажар.

– Зачем ты приехал? – спросила Нафиза.

На это ответила Анжелина:

– Мы хотим обыскать дом.

– Пожалуйста, Анжелина, – мягко сказал Ажар. – Ты же видишь… – Затем он обратился к своей жене: – Нафиза, я прошу прощения за вторжение. Я бы никогда… Пожалуйста, объясни этим людям, что моей дочери здесь нет.

Нафиза не была высокой женщиной, но выпрямилась во весь свой небольшой рост; чувствовалось, что в ней есть стержень.

– Твоя дочь в своей комнате наверху. Она занята домашним заданием. Она очень хорошая ученица, – ответила она.

– Рад слышать. Ты, наверное… Она будет источником… Но я сейчас не говорю о…

– Вы знаете, о ком он говорит, – вмешалась Анжелина.

Барбара достала свое полицейское удостоверение. Она с трудом переносила ту боль, которую, казалось, источал Ажар.

– Не могли бы вы впустить нас в дом, миссис… – К своему стыду, она не знала, как к ней обратиться. Попробовала еще раз: – Мадам, мы хотели бы войти. Мы ищем пропавшего ребенка.

– И вы думаете, что девочка у меня в доме?

– Ну, не совсем так…

Нафиза внимательно осмотрела их всех, каждого по отдельности, с ног до головы. Казалось, женщина не торопится. Затем она освободила вход. Все вошли и столпились в крохотном коридоре, который был уже занят лестницей, ведущей наверх, ботинками, рюкзаками, хоккейными клюшками и футбольными принадлежностями. Все сгрудились в маленькой прихожей справа.

Здесь они увидели, что Саид не ушел в свою комнату. Он сидел в прихожей на краю дивана, поставив локти на колени и свесив руки между ног… На стене над ним висела фотография, на которой были изображены тысячи паломников в Мекке. Больше никаких украшений или картин не было, кроме двух маленьких школьных фотографий в рамках на столике. Ажар подошел к ним и взял их в руки. Он жадно рассматривал их. Нафиза пересекла комнату и забрала их. Она положила фото на стол, изображениями вниз.

– Здесь нет других детей, кроме моих, – сказала она.

– Я хочу проверить, – настаивала Анжелина.

– Муж мой, ты должен объяснить этой женщине, что я говорю правду, – сказала Нафиза. – Ты должен объяснить ей, что мне нет смысла врать. Что бы ни случилось, это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моим детям.

– А, так вот она, – вставил Саид. – Вот эта шлюха.

– Саид, – одернула мальчика мать.

– Я сожалею, Нафиза, – обратился к ней Ажар. – Но ради тебя, ради меня, ради всего того, что было…

– Сожалеешь? – Это сказал мальчик. – Ты еще смеешь говорить маме, что ты сожалеешь? Ты кусок дерьма, и не думай, что мы этого не знаем. Если ты полагаешь…

– Хватит, – вмешалась его мать. – Ты сейчас уйдешь в свою комнату, Саид.

– А вот эта, – гримаса в сторону Анжелины, – будет шарить у нас в доме в поисках своего ублюдка?

Ажар посмотрел на сына.

– Ты не смеешь говорить…

– Ты, урод, не смей говорить мне, что я должен делать.

С этими словами мальчик вскочил, протолкался сквозь них и вылетел из комнаты. Однако он пошел не наверх, а направился в коридор, где стал звонить по телефону. Говорил он на урду. Барбара поняла, что это было что-то важное, потому что Нафиза сказала Ажару:

– Это не займет много времени.

– Я очень сожалею, – повторил Таймулла.

– Ты не знаешь, что это такое, – отрезала она, затем обратилась к остальным; ее голос был полон чувства собственного достоинства: – Единственные дети в этом доме – те, кого я родила от этого человека, бросившего нас.

Барбара тихо спросила у Ажара:

– Кому звонил мальчик?

– Моему отцу, – был ответ.

«Этого только не хватало, черт нас всех побери», – подумала она. Барбара была уверена, что ситуация развивается по худшему сценарию. Она обратилась к Анжелине:

– Мы теряем время. Ты видишь, что Хадии здесь нет. Это же очевидно, ради всех святых. Ты, что, не видишь, что эти люди ненавидят его, так же как и твое собственное семейство?

– Ты просто влюблена в него, – огрызнулась Анжелина. – С самого начала. Я верю тебе не больше, чем гадюке. – Затем она повернулась к Лоренцо: – Ты посмотри наверху, а я…

Вдруг в комнату ворвался Саид. Он бросился на Лоренцо с криком:

– Убирайтесь из моего дома! Убирайтесь! Убирайтесь!

Итальянец отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Ажар шагнул вперед. Барбара схватила его за руку. Все шло именно по худшему сценарию. Последнее, что им было надо, – это звонок в полицию от одного из этих людей.

– Так. Послушай меня очень внимательно, – сказала она резким тоном. – Анжелина, у тебя есть выбор. Или ты веришь Нафизе, или проводишь обыск, а потом объясняешься с полицией, когда та появится. Будь я на месте Нафизы, то начала бы звонить в полицию еще в тот момент, когда мистер Вселенная поставил ногу на порог. Ты теряешь время. Все мы теряем время. Подумай, ради бога. Ажар был в Германии. Он тебе это доказал. Он не был в Италии, и даже не догадывался, что вы именно там. Поэтому ты или продолжаешь свои истерики, или мы все садимся на самолет, летим в Италию и давим на тамошних полицейских, чтобы те искали Хадию. Ты должна решить это прямо сейчас.

– Я не поверю, до тех пор пока…

– Да что же, черт возьми, с тобой происходит?

– Вы можете посмотреть, – тихо сказала Нафиза. Она показала на Барбару. – Только вы.

– Это тебя устроит? – спросила Хейверс Анжелину.

– А откуда я знаю, что вы не в сговоре? Что ты, вместе с ним, не…

– Потому что я полицейский, черт тебя побери совсем. Я люблю твою дочь. И пойми ты наконец: ни я, ни Ажар, ни один из нас не сделает с тобой того, что ты сделала с Ажаром, спрятав Хадию и не давая ей видеться с отцом. Нам это и в голову не придет. Он не такой, как ты, понимаешь? Я не такая, как ты, и ты это прекрасно знаешь. Поэтому если ты не согласна сидеть в этой комнате и ждать, когда я обыщу дом, то я сама позвоню в полицию и вызову их в связи с нарушением границ частной собственности. Я все понятно объяснила?

Лоренцо что-то прошептал Анжелине по-итальянски и нежно обнял ее за шею.

– Ну, хорошо, – согласилась она.

Барбара направилась к лестнице. Обыскать дом было несложно – он оказался небольшим и расположился на трех этажах, вместе со всеми спальнями, ванными и кухней[39]. Барбара оторвала дочь Ажара от ее домашнего задания, но девочка была единственным живым существом наверху.

Она вернулась к остальным.

– Ничего, – сказала она.

Глаза Анжелины наполнились слезами, и Барбара вдруг поняла, как сильно она надеялась, что, несмотря на всю абсурдность ее обвинений, Хадия вдруг окажется в этом доме. На секунду Барбара почувствовала к ней симпатию. Но тут же отбросила это чувство. Важнее всего был Ажар. А его только минуты отделяли от встречи с отцом. Она знала, что его необходимо увезти прежде, чем это случится.

Однако им не повезло. Они уже выходили из дома, когда увидели двух мужчин в национальных одеждах, несущихся со стороны Грин-лейн по направлению к дому. Один из них держал в руках лопату, другой – мотыгу. Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять их намерения.

– В машину, – сказала Барбара Ажару, – быстрее.

Тот не пошевелился. Мужчины громко кричали что-то на урду. Тот, который повыше, являлся, наверное, отцом Ажара. Барбара поняла это, потому что его лицо исказила ярость. Его компаньон был приблизительно такого же возраста. Возможно, он добровольно вызвался помочь в исполнении наказания.

– La macchina, la macchina[40], – повторял Лоренцо Анжелине. Он открыл дверь и буквально впихнул ее внутрь.

Барбара подумала, что он последует за ней. Ничего подобного. Ему, видимо, нравилось помахать руками. Он мог не испытывать большой любви к Ажару, но если дело дошло до уличной драки, no problema[41].

Среди всех этих криков на урду и на итальянском невозможно было понять, кто кого и в чем обвиняет. Однако было очевидно, что целью пожилого пакистанца был Ажар, а Барбара не могла допустить, чтобы его тронули.

Пакистанцы приблизились, размахивая своим инструментом. Хейверс оттолкнула Ажара в сторону и во весь голос крикнула:

– Полиция!

Это не подействовало. Лоренцо бросился вперед.

Потом Барбара вспоминала, что он ругался по-итальянски и, судя по его тону, не выбирал выражения. Он хорошо дрался руками, но еще лучше ногами. Несмотря на садовый инвентарь, нападающие оказались на земле прежде, чем поняли, откуда шла угроза. Однако они не остались лежать на земле и стали подниматься, когда из дома выскочил кричащий Саид. Затем пожилая женщина и двое мужчин бросились к месту схватки от соседнего дома. В ту же секунду Саид врезался в своего отца и ударил его кулаком в горло.

Кто-то завизжал. Барбара подумала, что это она, но затем поняла, что в руках у нее мобильный и она судорожно набирает номер полиции. Было понятно: то, что она сама из правоохранительных органов, не могло остановить побоище.

Наконец отец Таймуллы добрался до него. Он отбросил Саида и сам вцепился в Ажара. Лоренцо бросился на помощь, но был остановлен владельцем мотыги. Пожилая женщина с ходу врезалась в Ажара и его отца, выкрикивая, как показалось Барбаре, какое-то имя. Она тянула, толкала и дергала во все стороны, пытаясь разнять дерущихся и прекратить драку. Барбара пыталась оттащить владельца мотыги.

Нафиза выбежала из дома и схватила Саида. Однако на улице появились еще двое юнцов с крикетными битами, а женщины на противоположной стороне улицы стали выкрикивать проклятия и угрозы.

Только появление полиции положило конец побоищу. Две машины и четыре констебля, одетые в форму, быстро разобрались со всеми участниками. Только благодаря Барбаре никого не арестовали, хотя всем им пришлось дать показания в местном участке. Когда их привезли туда, она показала свое удостоверение и объяснила, что произошла семейная ссора, на что отец Ажара зло выплюнул:

– Он не из семьи.

Полицейские пригласили офицера, который хорошо говорил на урду, и каждый получил возможность высказаться. Результатом поездки было потерянное время, взбаламученные нервы, несколько синяков и полное отсутствие какой-либо новой информации.

Дорога в Чолк-Фарм прошла в полном молчании. Ажар молчал, Анжелина всхлипывала.