Без вариантов Казаков Дмитрий

10.

Тяжелый люк приподнялся с надсадным скрипом. Виктор надавил и отбросил его в сторону. Хлынувший в горло прохладный воздух после затхлой, пыльной атмосферы подземелий, которыми они пробирались несколько часов, показался сладким нектаром.

Виктор выбрался наружу и без сил распростерся на асфальте, глядя в далекое черное небо, испещренное светляками звезд. Год назад он бы не заметил такой нагрузки, а сейчас дышал, точно выброшенная на берег рыба, и в мускулах поселилась ватная слабость.

– Вот и все, – из люка вылез Болячка, протянул руку Антону. – Дальше пойдем как люди…

– Куда? – спросил преторианец, чуть отдышавшись.

– На юге, за Лиговским каналом есть БОМЖ-зона, – с застенчивой улыбкой сообщил Болячка, – там вас никто не будет искать…

– Это уж точно, – согласился Виктор, поднимаясь на ноги. Осевшая на коже пыль вызывала зуд и ему безумно хотелось вымыться. – А как мы туда проникнем?

– Есть подходы, – прозвучал несколько туманный ответ.

Зоны содержания лиц без определенного места жительства были созданы около двадцати лет назад, когда власти поняли, что выгоднее кормить и одевать бомжей, держа их под контролем, чем позволять им свободно перемещаться и портить жизнь честным гражданам.

Европейские демократические институты взвыли о нарушении прав личности, прикормленные ими правозащитники дружно забились в истерике, но внимания на них никто не обратил.

БОМЖ-зоны были созданы и более-менее успешно функционировали до сих пор.

Ночной город выглядел тихим и темным, на горизонте ворчала, подсвечивая зарницами, далекая гроза. Болячка вел их на юг, избегая людных улиц. Они миновали пустынные дворы, пересекли железную дорогу, топали через пустыри, заваленные остовами автомобилей времен нефтяного изобилия.

А потом впереди оказалась бетонная стена. Высокая, как вокруг поселка преторианцев. Поверху шла колючая проволока, торчащие через каждые двадцать метров вышки щетинились видеокамерами.

За забором во мраке вырисовывались контуры полуразрушенных зданий.

– Когда-то тут был завод, – пояснил Болячка, сворачивая направо, – в начале века отстроили. Потом его забросили, а затем сделали БОМЖ-зону…

– Как мы попадем внутрь? – поинтересовался Виктор.

– Тем ребятам, что живут там, иногда хочется побывать снаружи. Так что они соорудили для себя ход.

Путь их закончился в кирпичном сооружении, похожем на раскормленный сарай. Болячка с некоторым усилием открыл тяжелую металлическую дверь и включил фонарь. Луч света упал на сваленные грудой ржавые железяки.

– Нам сюда, – сказал Болячка и полез куда-то к задней стене.

Под гнутой штуковиной, похожей на гигантскую крышку от консервной банки, обнаружилась уходящая вниз дыра. Она сошла бы за крысиный лаз, если бы крысы вырастали до размера откормленной свиньи.

– Опять ползком, – мрачно пробурчал Антон, глядя на исчезающий в дыре зад Болячки.

– Другой вариант – сдаться, – ответил Виктор. – Что, созрел для этого?

– Нет, – вздохнул Антон и опустился на четвереньки.

Виктор успел сбить колени, когда ход круто пошел вверх. Под руками обнаружилось что-то вроде оплывших ступеней, подниматься стало легче.

– Давай-давай, – подбодрили его спереди.

Выбравшись на ровное место, Виктор ощущал себя доисторической тварью, только что совершившей эволюционный рывок – выход на сушу. Поднял голову и обнаружил, что его и товарищей держат под прицелом несколько грязных и бородатых типов с древними, но безусловно действующими автоматами. На стволах виднелись глушители.

– Ну, и с чем пожаловали, мать вашу? – хмуро поинтересовался самый высокий из бородачей. – Сразу вас в расход пустить или покуражиться сперва?

Согнанным в свое время в БОМЖ-зоны бродягам под угрозой сурового наказания не позволялось покидать их, но внутрь власти не совались даже в случаях откровенной уголовщины.

– Мы к Модесту, – торопливо сказал Болячка, – он меня должен помнить, я – Болячка…

– К Модесту? Вон как, твою мать? – хмыкнул высокий. – Ну погоди, сейчас узнаем, помнит он о тебе или нет… Садитесь пока вон туда, в угол.

Виктор опустился на холодный пол, прислонился к стене. Помещение, где они оказались, было огромным, потолок терялся во мраке, а по сторонам поблескивали какие-то массивные агрегаты.

– Кто этот Модест? – тихо спросил Антон.

– Он тут один из главных, – ответил Болячка. – Который все решает.

Загнанные в кольцо из стен бомжи, судя по всему, перестали быть аморфной массой стихийных анархистов, превратившись в организованное сообщество со своими лидерами и даже боевиками.

Одно то, что они сумели достать оружие, о многом говорило.

Модест появился через пять минут. Он был высок, но в отличие от подручных с автоматами, толст и лишен бороды. Драные лохмотья сидели на нем величественно, будто королевская мантия.

– Нехорошо пользоваться нашим проходом, – сказал он, упершись в Болячку ледяным взглядом, – без крайней нужды. Чем больше людей проходит, тем больше вероятность, что о нем узнают. И тогда мы останемся без выпивки, дури и прочих радостей жизни.

Он сделал паузу, давая провинившимся ощутить тяжесть проступка, а потом спросил:

– Зачем пожаловал?

– Этих вот двоих спасая, – Болячка меланхолично кивнул в сторону спутников, – надо нам отсидеться до утра.

– Да? – Модест впервые поглядел на Виктора. Глаза его были светлыми и холодными, как кружочки льда. – И кто же они такие?

Виктор спокойно выдержал испытующий взгляд, а вот Антон заерзал.

– Не важно, – буркнул он.

– Вот как? – Модест вскинул брови. – А мне интересно, и я привык свой интерес удовлетворять. И чтобы я этого делать не стал, – последовал красноречивый кивок в сторону бородачей, – меня нужно чем-нибудь задобрить…

– Могу предложить пистолет, – Виктор извлек оружие так быстро, что никто из автоматчиков не успел дернуться. – Или пулю из него.

Модест без страха поглядел на направленный ему в живот ствол, усмехнулся.

– Да, удивил ты меня, – сказал он, – ладно, оставайтесь до утра… Но только сидеть здесь и никуда не ходить. А за час до утренней кормежки чтобы и духу вашего тут не было!

Кормежкой, судя по всему, обитатели гетто для бродяг именовали регулярную доставку в БОМЖ-зону продуктов.

– Хорошо, – Виктор кивнул, не опуская пистолета, – только пусть твои бойцы под ногами не путаются. А то пристрелю кого ненароком…

Модест усмехнулся еще раз и пошел прочь.

– Уф, – Виктор утер со лба пот, сунул оружие назад в кобуру. – Обошлось…

– Если бы надо, ты бы выстрелил? – с придыханием спросил Антон, когда они уселись вокруг сумки, а Болячка выключил фонарь.

– Да, и запросто. Уж чего-чего, а стрелять на поражение я умею, – несмотря на ночную прохладу, Виктор ощущал, что ему жарко. На лице выступил пот, рубаха прилипла к спине. – Спать будем по очереди, кто-то всегда должен сторожить.

– Первым могу быть я, – подал голос Болячка. – Все равно спать не хочется.

– Ладно, – кивнул Виктор. – Через три часа разбудишь Антона, а ты, Антон еще через три – меня.

– Хорошо, – кивнул Болячка.

11.

Такси остановилось, негромко взвизгнув тормозами.

– Куда? – за опустившимся стеклом обнаружилась рожа, похожая на небритый блин с глазами-оливками.

– На Загородный проспект, – ответил Виктор.

– Залезайте, – водитель окинул троицу подозрительным взглядом и задние дверцы с негромким щелчком приоткрылись.

– Твоя карточка заблокирована, – негромко сказал Виктор, пропихивая сумку на сиденье, – воспользуемся моей.

Болячка скользнул на переднее место. Сканер возмущенно пискнул, когда в его щель вошел прямоугольник идентификационной карточки, но сенсор загорелся зеленым.

– Ага, – удовлетворенно сказал водитель, – поехали…

Такси с негромким урчанием сдвинулось с места. Виктор нащупал на дверце выключатель, щелкнул им и над спинкой переднего сидения развернулся прямоугольник виртуального стереоэкрана. Тесный салон огласил неестественно бодрый голос.

– Сегодняшним указом исполняющий обязанности президента Андрей Сурин, – вещал он, в то время как на экране бульдозеры с деловитым ревом сносили бетонный забор, – покончил с уродливым пережитком прошлого – НИИ Технологий Мозга, именуемым в просторечии Лагерем…

За забором виднелись окруженные соснами корпуса, выстроенные в стиле начала века – сплошь стекло и блестящий металл. Солнце, отражаясь от стен, слепило глаза.

Антон издал какой-то курлыкающий звук. Лицо его выглядело жутко, взгляд стал диким, а на губах застыла кривая усмешка.

– С тобой все в порядке? – спросил Виктор.

– Нет, – ответил преторианец, – все очень даже не в порядке.

Он помолчал, глядя, как на экране люди в милицейской форме обыскивают тесно уставленную странного вида оборудованием комнату, напоминающую операционную.

– Всегда, когда мне становится страшно, – проговорил Антон, – я вспоминаю то, что там с нами делали… И страх отступает, поскольку ничего страшнее представить невозможно. Выключи… выключи это.

Виктор протянул руку, стереоэкран свернулся в линию и исчез.

Город, по которому они ехали, разительно отличался от знакомого Виктору Питера. Он выглядел запуганным и пустынным, часто встречались патрули, на каждом перекрестке вещали голографические проекторы. Светились, чуть помаргивая, портреты новоявленных «врагов народа».

– Где вас высадить? – спросил таксист, когда они миновали поворот на улицу Введенского канала.

– А прямо здесь, – сказал Виктор, – вот, тут у обочины.

Антон взглянул на него удивленно.

– Ты что? – сказал он шепотом, когда они выбрались из машины. – Тут же куча народу! Меня узнают! Почему бы ни доехать прямо до места?

– Чтобы таксист знал, куда именно мы направляемся? – Виктор хмыкнул. – Не бойся. Думаешь, кто-то смотрит на эти изображения? Всем они давно глаза намозолили! А кроме того, там ты лет на десять моложе, не меньше!

– Умеешь ты утешить, – буркнул преторианец. – Нечего сказать.

– Ну, дальше вы сами, – проговорил Болячка, широко улыбаясь, – все что мог, я сделал… Удачи!

– И тебе, – Виктор улыбнулся. – Ярику привет и… до встречи!

Бледный наркоман кивнул и исчез в толпе.

Антон тащился за Виктором, сгорбившись и вжав голову в плечи. Они лавировали среди торопящихся людей, прошли под путями длинным, как кишка слона, подземным переходом. Свернули в неприметный переулок, а потом долго топали между двумя рядами молодых тополей.

Чуть в стороне, за забором, высились обширные ангары, дальше грохотали поезда.

– Вот и он, – около ворот, ведущих к грузовому терминалу Витебского вокзала, топтался высокий светловолосый человек в униформе, очень похожей на ту, в какой Виктор сам щеголял совсем недавно. – Олег, привет!

– Витя? – светловолосый вскинул голову, в синих глазах его при виде цветастой рубахи и звенящих джинсов мелькнуло недоверие. – Ну и вырядился, ха! Прямо не узнать!

Приятели обнялись, а Антон ощутил, как по спине его побежал холодок. Кожа на правой половине лица у Олега неестественно блестела розовым, выдавая искусственное происхождение, а правый глаз двигался неестественно, чуть с запаздыванием.

– Ну, что тебе надо? – спросил Олег, нарочито не обращая на преторианца внимания. – Понятно, что не пива со мной выпить. Тогда бы ты позвонил, а не прислал того тухлого типа…

Чем дальше он слушал, тем мрачнее становилось его лицо. Когда Виктор закончил, оно напоминало трагическую маску древнегреческого театра.

– Да… хм… – Олег потер искусственную кожу на щеке – этот жест явно был для него привычным. – Ивангород, говоришь? Срочно… Надо подумать, какие есть варианты. Главное для вас – на территорию попасть, минуя посты, а там уж я встречу… В общем, – он огляделся и наклонился вплотную к Виктору, – слушай меня.

12.

Забор выглядел так, будто его строили во времена Екатерины Великой. Короткая загородка между двумя кирпичными стенами состояла из самых обычных досок, к тому же слегка покосившихся.

Понятное дело, что хитрые работяги, желающие носить кое-что мимо проходной, соорудили тут лаз.

Служба безопасности вокзала (в лице Олега, по крайней мере) о нем знала, но прикрывать не спешила.

– Ну что, пришли, – пробормотал Антон, вытирая пот со лба. Чтобы добраться до места, приятели топали вдоль забора почти до самого Обводного канала. – Как он говорил – третья доска справа?

– Ага, – Виктор осторожно поддел указанный сегмент заграждения и толкнул его в сторону. Раздался скрип и открылась щель, достаточно широкая для человека. – Полезли.

Олег ждал их. С сосредоточенным видом он смотрел куда-то в сторону и не повернулся, хотя прекрасно все слышал.

– Думал уж, не дождусь, – буркнул он, – вон там две жилетки ремонтной службы. Надевайте.

Жилетки были такими ярко-оранжевыми, точно их красили апельсиновым соком, и настолько просторными, что Карлсон мог бы использовать их вместо простыни для создания образа «самого ужасного в мире привидения».

– Оделись? – спросил Олег через две минуты. – Тогда пошли!

На взгляд Виктора они с Антоном напоминали ремонтных рабочих не больше, чем нацепивший лыжи негр – уроженца норвежских фьордов. Но на двоих людей в оранжевом, идущих через пути в сопровождении работника службы безопасности, никто не обращал внимания.

– Почему он делает вид, что меня не замечает? – спросил Антон, когда впереди замаячило похожее на исполинский торт здание вокзала, перестроенное всего три года назад.

– Чтобы потом, если чего, с чистой совестью ответить, что не знал, кому помогал, – отозвался Виктор.

Через служебный ход они проникли на крытый перрон и пошли вдоль состава. Синие обтекаемые вагоны напоминали огромные карамельки. В окнах празднично смотрелись цветастые занавески, а светящиеся таблички над дверями гласили «Балтийский экспресс».

– Нам сюда, – к удивлению Антона Олег прошел к самому хвосту состава и остановился у вагона, напоминающего скорее передвижную тюрьму. Окошек в нем не имелось, широкая раздвижная дверь в середке была закрыта, а у второй, самой обычной, скучал невысокий усатый мужичок лет сорока.

– Здорово, Михалыч, – сказал ему Олег.

– Привет, – мужичок подозрительно зыркнул на Виктора и Олега. – Чего надо?

– Какой ты нелюбезный, – в голосе Олега звучала мягкая укоризна. – Помню, весной ты был куда более покладистым…

– Кгхм… – мужичок побагровел так, что стал похож на свеклу, снял фуражку и обтер рукавом потную лысину, – я помню, да… Чего надо?

На этот раз вопрос прозвучал не агрессивно, а скорее жалобно.

– Довези этих двоих до Ивангорода.

– Ладно, – Михалыч засопел. – Долг платежом красен. Заходите, вон туда, в купе… Оно там одно, не промахнетесь.

– Идите, – Олег слегка подтолкнул Виктора в спину, – до отправления три минуты. Счастливо!

– Счастливо, – Виктор махнул рукой.

– Быстрее, не стойте на виду! – бурчал за спиной Михалыч. – Что за растяпы!

Внутри вагон выглядел странно – туалет, купе проводника, а дальше – мощная железная дверь с хитрым комбинированным замком. Чтобы открыть такой, мало знать код, нужен еще магнитный пропуск и палец с соответствующим отпечатком.

– Почтово-багажный вагон, – догадался Антон.

– Он самый, – ответил Виктор, усаживаясь на койку.

Сквозь завешенное окошко виднелся перрон, серьезный и хмурый Олег. Затем все сдвинулось, поплыло в сторону, поезд чуть приподнялся, как всегда в начале движения.

Хлопнула дверь вагона, в купе появился Михалыч, красный и сердитый.

– В общем, так, – сказал он, – ехать нам два часа. Туалет работает, чаю, если чего, я вам налью, а на большее не рассчитывайте! Тут вам не купе-люкс!

– Хорошо, спасибо, – кивнул Виктор.

Проводник сипел, сопел, метал на навязанных ему попутчиков гневные взгляды, но потом успокоился.

– Слышали, – сказал он, – один из преторианцев за границей объявился?

– Нет, – в один голос ответили Виктор и Антон. – И где?

– На Украине, – Михалыч махнул рукой. – В новостях говорили, что он сбежал и что готов выступить в Европарламенте с обличением нынешнего режима. Даже рожу его показали – толстая, небритая…

– А с какими обличениями? – Антон помрачнел.

– Ну как обычно, – Михалыч вздохнул и рукавом вытер лысину, – кто на запад бежит, тут же начинает родину последними словами крыть – что диктатура у нас тут, что людей сотнями в тюрьмы бросают, что беспредел и всякое угнетение прав человека.

– Но это же ложь, – очень тихо сказал Антон.

– А ты чего хотел, правды? – проводник недовольно фыркнул. – Кому она нужна? Слишком дешево ценится, а вот на обмане неплохо можно заработать.

Он тяжело, с кряхтением поднялся и вышел. Через мгновение за стенкой, в туалете забулькала вода.

– Он не понял, – Антон повернулся и стали видны его глаза – отверстия в океан боли, – преторианец не может лгать в принципе. А значит тот, кого показали в новостях – фальшивка.

– Или беглеца заставили прочитать вслух текст, сказав, что это ненаучная фантастика, – Виктор зло усмехнулся, – и сделали запись. Вот и все.

– Да, возможно, – мертвым голосом проговорил Антон. – Все возможно.

Он отвернулся к окну и замер, точно окаменев. Виктор откинулся к стене и закрыл глаза.

13.

– Все свободно, – Михалыч, наполовину высунувшийся из вагона, махнул рукой, – тикайте, ребяты. Удачи вам!

– Спасибо, – Виктор первым выскочил на перрон, зашагал прочь. Слышал, как за спиной топает Антон. Все время, что они провели в поезде, он молчал и бессмысленно пялился в окно. Любая попытка разговорить преторианца быстро проваливалась.

Олега с его знанием окольных путей тут не было, так что пришлось идти как всем, через здание вокзала. Стоящий у турникетов безусый милиционер проводил их подозрительным взглядом.

– Не оборачивайся, – прошипел Виктор, – и не вздумай ускорять шаг…

Сам сунул руку под рубаху, к торчащему за ремнем пистолету. Ребристая рукоятка легла в мокрую от пота ладонь.

– Куда мы? – спросил Антон, когда они вышли на круглую, как монета, площадь.

– Я думаю, что на юго-запад, – ответил Виктор, – в сторону от города. В любом случае нам остался последний шаг – пересечь реку.

К Нарве, несущей воды из Чудского озера в Финский залив, они вышли спустя три часа. Река открылась с вершины холма – полоса темного, чуть поблескивающего серебра. Она не выглядела широкой, но у Виктора сжалось сердце – плавать с протезами он еще не пробовал и не знал, сможет ли.

– Подождем да темноты, – сказал он после размышлений, – вон в том леске. Заодно посмотрим, как берег охраняют.

В роли «леска» выступила роща молодых березок, едва в рост человека. Среди густой зелени мог бы спрятаться взвод диверсантов.

– Эх, надо было поесть захватить, – проговорил Виктор, сгружая с плеча сумку. В желудке ощущалась неприятная пустота.

Антон ничего не сказал, молча сел, прислонился к стволу, который возмущенно заскрипел. Через мгновение глаза преторианца оказались закрыты, хотя неровное дыхание выдавало, что он не спит.

Виктор хмыкнул и пожал плечами – не желаешь общаться, ну и ладно.

Он лег на пузо и принялся наблюдать за рекой. Несколько раз с негромким урчанием проплыл раскрашенный в белый и синий цвета патрульный катерок с эстонским флагом на корме, потом вдоль самой воды деловито прошлепали двое парней в маскировочной форме и с автоматами.

Один вел на поводке собаку. К счастью, ветер дул в сторону берега.

– Хрен чертов, – негромко выругался Виктор.

Темнело медленно, на востоке сгущалась мгла. Из нее одна за другой крошечными светящимися медузами выныривали звезды. Солнце провалилось за горизонт, но его желтые пылающие щупальца уползали с небосвода с воистину прибалтийской неторопливостью.

От реки начал подниматься туман.

– Ну что, пора, – сказал Виктор, когда на часах была полночь. – Надеюсь, все, что может промокнуть, у тебя запаковано как следует?

– Все можно высушить, – Антон поднялся. – Пойдем.

Неспешно, через каждые несколько шагов останавливаясь и прислушиваясь, они спустились к воде. Под ногами шуршала трава, над речной гладью плыли клочья тумана, слышно было, как ниже по течению плещет рыба.

– Стой! – прозвучавший из темноты окрик заставил сердце дернуться, а ударивший в лицо луч фонаря недвусмысленно сообщил, что их обнаружили. – Кто такие?

– Падай! – рявкнул Виктор, прыгая в сторону.

Пистолет в его руке дернулся, пуля с инфракрасным наведением угодила в самую горячую точку – в фонарь. Раздался звон и приглушенные ругательства, а потом треск автомата.

Виктор шлепнулся на живот, выстрелил еще трижды. Тьма ответила стонами и удаляющимся топотом. Затем все стихло.

– Чертов хрен, – ощущая, как болит дернутое при рывке бедро, Виктор пополз вперед.

На труп наткнулся через десять шагов. Тот лежал навзничь, простреленная шея была мокрой от крови. Рядом валялся автомат и обломки фонаря.

Второй пограничник, судя по всему, смог убежать. И это значило, что скоро тут будет не продохнуть от его приятелей.

– Антон, – негромко позвал Виктор, забрав оружие погибшего, – ты где там? Живой?

– Меня зацепило, – голос преторианца был полон страдания.

– Плыть сможешь? – Виктор отыскал сумку и пошел на звук, пока едва не наступил на Антона. Тот сидел, правой рукой держась за левое плечо, лицо его в темноте белело, точно кусок мела.

– Брось… эту идею, – преторианец говорил медленно, с придыханием. – Дай мне пистолет, а сам уходи…

– Ты чего это, ума лишился? – преувеличенно бодрым голосом сказал Виктор, садясь на корточки и отводя ладонь приятеля от плеча. Несмотря на темноту, с первого взгляда понял, что дело плохо – пуля разворотила сустав и рука превратилась в неподвижный придаток. Как Антон не потерял сознания – оставалось лишь гадать. – Сейчас поплывем…

– Нет! – проговорил преторианец твердо. – Там, за границей, я не смогу выжить, там тоже ложь, обман… лучше уж погибнуть, чем стать орудием, которое используют против твоей собственной страны… Похоже, что для меня в этом мире не осталось вариантов.

– Нет, так нельзя! – Виктор ощутил прилив злости. – Зачем мне в таком случае возвращаться? Для чего все это было? Чтобы вот так сдаться?

– С судьбой не поспоришь… – голос Антона слабел. – Ты сделал для меня все, что мог и не твоя вина, что ничего не вышло… Зачем губить себя?

– Ну нет! – Виктор зло усмехнулся. – Будем уходить, сколько сможем, а потом – сражаться!

Как всегда в экстремальной ситуации, кровь ударила ему в голову, все тело наполнилось горячей легкостью.

– Держи пистолет! – сказал он, вручая оружие Антону. – И пошли!

Взваленный на плечи преторианец показался не особенно тяжелым, по крайней мере на первых шагах.

– Ты куда? – Антон закашлялся, захрипел. – Думаешь, удастся уйти? Глупо! Беги один. Отпечатки твои с рукояти я сотру, одну пулю на себя истрачу. Найдут труп, может и не станут искать никого… Они же только одного видели!

– Я уже совершил за последнее время достаточно глупостей, – прохрипел Виктор, – и не мешай мне сделать еще одну…

Идти делалось все тяжелее, протезы глубоко погружались в сырую почву, в груди засипело.

– Прощай, – сказал вдруг Антон, за спиной у Виктора щелкнуло. Раздался выстрел, на спину брызнуло горячим.

– Эх… – Виктор остановился, сглотнул пересохшим горлом. – Дурак, как есть дурак…

Он опустился на корточки рядом с трупом и некоторое время сидел неподвижно. Из ступора его вывел донесшийся с реки звук – тарахтение лодочного мотора.

– Ну ничего, сволочи, – сказал Виктор, поднимая автомат. – Нашли меня, значит? Ну я вам покажу, чего стоит десант!

Следующие полчаса он был очень занят. Автомат пойманной птицей бился в руках, почти невидимые во мраке пограничники стреляли в ответ. Приходилось то и дело менять позицию.

На судороги в искалеченных ногах Виктор не обращал внимания.

А когда пуля вошла куда-то в грудь и острая боль пронзила тело, Виктор упал лицом в холодную сырую траву и замер. Странная и очень яркая мысль о том, что не осталось больше в России честных людей, заставила его содрогнуться, после чего все мысли исчезли.

Остался только мрак. Без вариантов.