Миров двух между... Пищенко Виталий

61. Богомил Геров

Нет, разумеется, друзья правы. Самой подходящей фигурой для сидения с девушкой в боте и томительного ожидания был я. Но все равно было чуточку обидно. К тому же я испытывал ощущения, подобные тем, что терзают руководителей Центра управления полетами, когда в Дальний космос уходит разведывательный корабль, а они, сидя в уютных креслах, ничем или почти ничем не могут помочь в случае опасности. Ощущение, надо сказать, прескверное. Уж лучше самому лезть в пекло, чем смотреть, как это делают твои друзья, тем более если это друзья по несчастью.

Когда все сошлись на мнении, что в логово Веркрюисса полезут Старадымов, Линекер и Яарвен, а Богомил и Живущая У Моря останутся в боте, я хотел возмутиться, но сник под твердым взглядом Юрия. Действительно, для боевых операций космодесантник более подходящая фигура, чем учитель, да и отработанная реакция и наблюдательность егеря предпочтительнее моих умствований по поводу и без оного. Что касается атланта, то тут было отдано предпочтение, с одной стороны, ему как человеку мужественному, ловкому, а главное – знающему кое-какие особенности горной местности, но, с другой стороны – мне, поскольку с управлением бота наш новый друг явно бы не справился. Так что по всему выходило – сидеть в боте мне. Хорошо хоть Живущая У Моря из почтения к нам не претендовала на участие в экспедиции, а то одному мне было бы совсем тоскливо.

Связь работала хорошо, но, кроме напряженного дыхания друзей, я ничего не слышал. Сам тоже молчал, чтобы не мешать им разговорами. Живущая У Моря в волнении теребила подрагивающими пальцами край одежды и во все глаза смотрела на меня, словно сейчас в моих руках находилась жизнь ее возлюбленного. Честно говоря, мы без особой охоты вняли желанию Яарвена отправиться в логово, однако он был так настойчив, что стало ясно – оставаться здесь для него равносильно признанию его слабости в глазах любимой.

С помощью локатора я следил за передвижением друзей и видел, что они углубились на порядочное расстояние.

– Юра, как вы себя чувствуете?

– Превосходно, – ответил за него Джерри. – Я тут уже обнаружил несколько великолепных экземпляров улиток.

Я вымученно улыбнулся и вздохнул. Линекер оставался самим собой, несмотря ни на затаившуюся поблизости угрозу, ни на угрюмый мрак подземелья.

Почему-то вспомнились Маноло и Айкен. Наверное, и они когда-то были людьми. А теперь… Их ждет суд Высшего Совета, несмываемое пятно позора и презрения, а они вымаливают жалкие крохи. Нет, Джерри был прав. Как он говорил? «И мы стоим миров двух между…» Может ли человек долго оставаться в такой позиции? Мы не смогли и выбрали свой мир. А Маноло, Веркрюисс и Айкен – свой. Но у нас разные миры. Не выступить против мира Веркрюисса – значит, предать себя…

– Богомил, мы нашли атлантов. Слышишь?

– Слышу, Юра, хорошо слышу.

Живущая У Моря, видимо, поняла больше не смысл сказанного, а то, что нашло отражение на моей физиономии. Она с тревогой прикоснулась ко мне.

Однако я ничего не успел ей объяснить, так как понял, что связь прервалась, только мерцание локатора показывало, что друзья продолжают продвигаться внутрь логова.

– Юра, Джерри, отзовитесь, – как можно спокойнее позвал я, но ответом была тишина передатчика.

62. Юрий Старадымов

Джерри быстро и осторожно вырезал несколько прутьев, отгораживающих атлантов от тоннеля. Яарвен скользнул в образовавшийся проход, что-то негромко сказал юношам. Те и так вели себя очень сдержанно, ничем не проявив удивления при нашем внезапном появлении, теперь же за решеткой установилась совершеннейшая тишина.

Связи с Богомилом нет. Она оборвалась несколько минут назад. Трудно поверить, что с находящимися под защитой бота Геровым и Живущей У Моря что-то могло случиться. Правда, один раз Богомил уже совершил подобную ошибку – когда попал в лапы к бестиям. Но учитель не похож на человека, который дважды спотыкается на одном месте. Скорее всего в тоннеле установлены устройства, препятствующие прохождению связи. И все равно на душе тревожно. Но назад дороги нет. Необходимо искать логово Веркрюисса.

Именно там решение всех наших проблем.

– Джерри, – говорю я Линекеру, – ты останешься здесь вместе с атлантами. Я попытаюсь пройти немного вперед и, если все будет в порядке, позову вас.

– Может быть, юноши знают что-нибудь о Веркрюиссе? – предполагает егерь.

– Не думаю, – сомневаюсь я, но подзываю Яарвена.

Новая проблема. Нет связи с ботом, значит, нет ретрансляторного перевода. Яарвен не понимает меня, я – его. Придется довериться интуиции.

Пожав Джерри руку, я шагнул в коридор. Было тихо. Так тихо, что слышался звук падающих где-то с потолка капель просачивающейся воды.

Я включил поле силовой защиты. Сейчас это можно было сделать. Весь уже пройденный путь капсулой я воспользоваться не мог. Хорош бы я был, окруженный силовым полем, рядом с беззащитными Джерри и Яарвеном!

Сейчас рисковать было не нужно. Сейчас я разведчик.

Коридор свернул влево. Поворот крутой, почти под прямым углом… Не люблю я таких…

Как и каким образом отделился от потолка двухтонный каменный блок, я не заметил. Не заметил, потому что не ожидал опасности со стороны низкого, покрытого каким-то люминесцирующим составом потолка.

Поле защитило меня от мгновенной смерти, но и прижало к полу. Я осторожно прибавил мощности, и камень сполз с моей спины, как если бы был старым ненужным панцирем.

По всей видимости, хозяин острова следил за моим продвижением.

Следовало готовиться к сюрпризам. Однако очередные несколько минут пути ничего нового не принесли. Я совсем было решил, что ничего более остроумного, чем падающие на голову камни, Веркрюисс придумать не может, однако изменил свое мнение.

Приборы показали, что, если б не защитная капсула, меня бы пронзил весьма солидный пучок жесткого излучателя. После подобной процедуры мало кто из белковых созданий способен передвигаться и даже просто жить.

Хорошо еще, что сохраняется связь с Джерри.

– Как там у тебя, Юра?

Линекер спрашивает негромко, но голос у него обеспокоенный.

– Не выходите из помещения, – говорю я и в двух словах объясняю ситуацию.

– Осторожнее, Юра, – просит Линекер.

– Джерри, – говорю я. – Мне эти штучки не страшны. Прошу тебя не трогаться с места.

– Хорошо, – обещает Джерри, но без особой охоты.

– Джерри…

– Ну хорошо, хорошо, – повторяет он.

Коридор опускается вниз, причем уклон довольно резок. Я оказываюсь в высокой, похоже, естественной пещере, по дну которой стремительно несется неизвестно откуда и неизвестно куда поток быстрой воды.

– Джерри, кажется, я приближаюсь к логову этого мерзавца, – говорю я.

– Почему ты так думаешь?

– Все эти нападения неспроста.

Мостик, переброшенный через поток, не очень-то внушал доверие, но ничего не оставалось, как ступить на него.

И я ступил.

63. Джеральд Линекер

Больше ждать я не мог. Жестами пояснил Яарвену, чтобы он оставался с соплеменниками, и скользнул в туннель. По-моему, я не слишком рисковал.

Веркрюисс наверняка отвлечен продвижением Старадымова, да и едва ли он станет пробовать на мне методы, оказавшиеся бессильными остановить Юрия.

Ведь о том, что защитная капсула есть только у Старадымова, Веркрюисс не знает. Значит, шанс у меня есть.

И все же чувствовал я себя неуютно. Мрак тоннеля, пол, покрытый лужами, в которые то и дело звонко срывались капли воды с потолка, заросшие липкой плесенью стены не способствовали подъему настроения. Нужно было быстрее догнать Старадымова. По моим расчетам, уйти далеко он не мог.

Пещера, в которой я увидел друга, была огромной. Чуть-чуть, может быть, уступала размерами первому залу Ново-Афонского комплекса. Музыка Бетховена, правда, в ней не звучала. Глухо шумел пробегавший через пещеру поток. Юрий осторожно продвигался по жалкому мосту, перекинувшемуся через преграду. Старадымову осталось сделать не больше трех шагов, когда навстречу ему ринулась темная масса. Это был робот, огромный, незнакомой мне конструкции робот, предназначенный для нападения и разрушения. Удар его многотонной массы, помноженной на скорость движения, был страшен.

Видимо, в последнее мгновение Юрий успел сфокусировать защитное силовое поле, и нелепо растопыренная махина, перелетев через спасателя, грохнулась о каменный выступ. Осколки с визгом пронеслись рядом со мной, и в то же мгновение изуродованная машина сползла в подземную реку. Но и Юрий не устоял. Отчаянно взмахнув руками, он пытался устоять на узкой металлической полосе моста, но все кренился, кренился к его краю… Я прыгнул с разбега и успел ударить ладонями в спину спасателя. Тут же сворачивающееся силовое поле капсулы индивидуальной защиты ударило меня.

Есть такое выражение: света не взвидел. Что оно значит, пришлось испытать на собственной шкуре.

Очнувшись, я увидел над собой перепуганное лицо Старадымова. Все тело болело, но, к собственному удивлению, на ноги поднялся я довольно уверенно.

– Цел… – облегченно выдохнул Юрий. – Ну, брат…

– Кажется, цел, – подтвердил я. – Хотя сам не пойму, как это я не пробил стену и не оказался прямиком в объятиях Богомила.

– Скажи еще, на орбите, – буркнул Старадымов, но больше ничего говорить не стал, только недовольно покачал головой. То ли учел, что появился я, в общем-то, вовремя, то ли и его в глубине души не особенно радовала перспектива встретиться с Веркрюиссом с глазу на глаз.

Теперь мы шли вдвоем: Юрий – чуть впереди, чтобы в случае опасности прикрыть меня силовой защитой, я – в двух шагах за ним. Было похоже, что Старадымов не ошибся и мы действительно приближались к логову Веркрюисса.

Подземные галереи в этом месте выглядели более обжитыми, то и дело попадались запертые металлические двери, где-то пощелкивали непонятные механизмы, несколько раз нам встретились допотопные роботы. Признаков агрессивности они не проявляли.

Шаги за поворотом я услышал внезапно. Неторопливые такие шаги, мирные, шаркающие. Юрий тоже услышал их и резко остановился.

– Кто-то идет, – шепнул я и поднял пистолет-парализатор.

Старадымов утвердительно кивнул головой, но ничего не сказал.

Из ответвления коридора медленно вышел сутулый старичок. Его вислый нос, казалось, смотрел в пол, клок седых жидких волос должен был бы придавать ему бодрый вид, но не делал этого, а как-то придавливал книзу высокий морщинистый лоб.

64. Юрий Старадымов

Я кашлянул.

Старик поднял глаза, замер в растерянности, подался назад, но поскользнулся, упал.

Мы помогли ему подняться. Старик переводил взгляд с меня на Джерри, в глазах его появились слезы. Дрожащие губы наконец выдохнули:

– Вы с Земли?..

– Да, – подтвердил Линекер.

– Счастье, счастье… – зашептал старик. – Кончились мои мучения… кончились…

– Кто вы? – спросил Джерри.

– Я? – Старик повернулся к нему: – Келлер… Я поддался на его уговоры, ушел с ним… И всю жизнь… всю жизнь…

– Где Веркрюисс? – прервал я стенания старика.

Его брови удивленно поднялись, лоб сморщился:

– О-о! Вы знаете моего хозяина?

Не отвечая на его вопрос, я повторил:

– Где Веркрюисс?

– У себя, у себя, – зачастил старик. – Я провожу вас… Осторожно, там метрах в десяти ловушка – плита уходит из-под ног…

Он зашаркал впереди нас. Плита действительно уходила из-под ног, но старик что-то нажал возле пола, и мы спокойно прошли опасное место.

– Чем занимается… ваш хозяин? – помедлив, поинтересовался Линекер.

– Работает, – удовлетворенно кивнул головой старик, – он всю жизнь работает. Если бы ему удалось воплотить все свои идеи…

– Что же ему мешает? – не смог удержаться Джерри.

Не слушая егеря, старик продолжал говорить:

– У хозяина великие идеи. Великие!.. Ведь что представляет собой человек? Слабое существо, возомнившее себя венцом творения. Мало кому из людей дана способность гениального предвидения…

– Веркрюиссу, например, – ехидно ввернул Линекер.

– Да, – без тени сомнения подтвердил старик. – Ему – бесспорно. Если бы хозяину не мешали!.. Уже сегодня Землю населяли бы сверхсущества, обладающие такими свойствами, какие людям и не снились!

– Что, что? – растерялся Линекер.

– Не понимаете? – хихикнул старик. – Что ж, немудрено. Это сложно понять и еще сложнее принять. Надеюсь, вы знакомы с законами эволюционного процесса?

Мы с Джерри удивленно переглянулись. Старик проявил странную для камердинера осведомленность в идеях Веркрюисса. Хотя… Они столько лет провели вместе…

– Любой биологический вид заранее обречен, – продолжал Келлер. – Рано или поздно он вымрет. Границы генетической изменчивости не беспредельны. Виду гомо сапиенс недолго осталось топтать землю…

– Бред какой-то, – пробормотал Линекер.

Старик не расслышал.

– Каков же выход? – продолжал свои размышления он. – А ведь он есть! В недрах вида может зародиться новый вид. И какой он будет, зависит от нас! Готовить своих потомков! Уже сегодня вести отбор лучших представителей – тех, кто составит основу будущего вида.

– И кто же этим будет заниматься? – не выдержал я.

– Чем? – опешил старик.

– Вести отбор, – пояснил я.

– Те, кому дано видеть дальше, – высокопарно изрек Келлер.

– А что будет с остальными? – злобно спросил Линекер.

– Остальные… – старик пожевал губами. – Они все равно обречены… Выбор невелик: либо человечество навсегда канет в Лету, либо останутся пусть редкие, но ростки будущего. Они сохранят память о гомо сапиенс. Пусть же и люди отдадут все для этого будущего. Эта проблема уже решена…

Старик, согнувшись, протиснулся в низкий проход. Мы не отставали от него.

– Проблема решена… – снова заговорил Келлер. – Те, кто недостоин создавать вид сверхлюдей, послужат ему. Не раздумывая, не страдая… Они освободят полигон, жизненное пространство для нашего будущего.

– А люди… люди согласятся на это?! – Джерри задыхался от ярости.

– Им будет все равно, – бубнил Келлер, – это просто. Операция… Даже кормить необязательно… Энергия от ирия…

Неожиданная мысль пришла мне в голову:

– Что Веркрюисс делал на севере Байкала? – прервал я безумного старика.

– Искал ирий, – ответил Келлер. – Без него хозяин не успеет… Ведь он уже далеко не молод. А запасы подошли к концу…

– Что же он его здесь не добывает? – удивился Линекер.

– На этой планете ирия нет, – пояснил старик, – хозяин предполагает, что его наличие как-то связано с космическим телом, после столкновения которого с Землей и возникла эта параллельность. Какой-то из парадоксов пространства-времени… Все месторождения ирия остались на Земле…

– Значит, аппарат профессора Батгуула исправен? – я внимательно следил за реакцией камердинера.

Келлер растерянно посмотрел на нас, пожал плечами, потом неуверенно кивнул.

– На Земле почему-то не разрабатываются даже крупнейшие месторождения ирия, – недоуменно сказал он, – хозяин был очень удивлен.

«Твой хозяин попал не на Землю, а на Терру, о существовании которой, очевидно, и не догадывается, – подумал я. – Впрочем, и на Земле он увидел бы похожую картину».

Но сказал другое:

– Ученые Земли давно научились получать ирий искусственным путем.

– Вот как, – прошептал Келлер. – Великое открытие… Если бы тайна его стала известна… хозяину…

– Зачем он оставил киборгов охранять место прокола пространства? – спросил я. – Боялся, что люди найдут дорогу к его убежищу?

– Это не киборги, – похоже, старик думал о чем-то своем, – это те, кому предстоит служить представителям сверхвида будущего.

– Эти бестии были людьми?! – ужаснулся Линекер. – Так вот зачем Веркрюиссу требовались юноши-атланты!

– Дикари, – бормотал Келлер. – Они никогда не поднялись бы даже до уровня среднего серого человека… А теперь они послужат, принесут пользу…

Неожиданно он остановился.

– Если вы поможете хозяину, – негромко заговорил Келлер, пытливо глядя на нас, – расскажете ему, как получать ирий или хотя бы пополнить его запасы, он ничего не пожалеет. Ваши потомки будут гордиться вами, ваши имена будут стоять в истории сверхлюдей рядом с именем Веркрюисса…

– Прекратите болтать! – вспылил Джерри. – Долго мы еще будем бродить по этому гнусному подземелью?!

Старик внимательно посмотрел на Линекера и сник.

– Уже пришли, – он показал на массивную плиту, выполняющую, по всей видимости, функцию двери.

Я отстранил Джерри, собравшегося было войти первым, посмотрел на Келлера:

– Как открывается?

– Изнутри, – качнул он головой.

– Отойдите подальше, – сказал я.

Они отошли. Половины мощности моего защитного поля оказалось достаточно, чтобы плита-дверь отлетела в сторону, а я, ворвавшись в помещение бункера, крикнул дремавшему за столом человеку:

– Сдавайтесь, Веркрюисс!

Он не пошевелился.

Уже догадываясь, что к чему, я медленно подошел. Стол оказался пультом управления. Сделан он был небрежно, провода свисали, экраны локатора и видеофора были покрыты слоем пыли. Конечно, пропылишься, если не пускать к себе даже камердинера. На экране видеофора были видны те места коридора, от которых у меня остались неизгладимые воспоминания.

Видимо, камеры были установлены в местах ловушек, чтобы хозяин бункера имел возможность насладиться зрелищем гибели жертвы – либо под каменной плитой, либо под гамма-лучами.

Приподняв голову человека, я окончательно убедился, что он мертв. Об этом свидетельствовала и аккуратненькая дырочка в его виске. Отверстие в старческой коже совсем не казалось чем-либо ужасным, отчего может наступить смерть. Но предки не зря изобретали такое оружие, как пистолет.

Он лежал тут же, на полу, под расслабленно повисшей рукой…

– Самоубийство, – констатировал я.

– Что? – встревоженный тишиной, Джерри заглядывал через развороченный мною порог.

– Он покончил с собой, – сказал я.

Из-за спины Линекера появился старый камердинер, подошел к своему хозяину с опаской, но и с каким-то удовлетворением посмотрел на него, хихикнул коротко.

– Я здесь не останусь… – сказал он. – Заберите меня, я хочу на Землю… Он держал меня здесь, не выпускал… Вы меня возьмете с собой?

Меня покоробило равнодушное отношение старика к смерти Веркрюисса.

Особенно после тех дифирамбов, которые он пел покойнику. Но вопрос был задан, поэтому я ответил:

– Да, – и тут же спросил: – Где аппарат Батгуула?

– В покоях хозяина, – ответил Келлер. – Это недалеко. По поверхности недалеко. Под землей идти долго и трудно.

Мы прошли относительно сухим, быстро поднимающимся переходом. И тут я сообразил, что Яарвен и юноши-атланты останутся где-то под землей. Правда, им ничего уже не грозит. И тем не менее нужно вернуться за ними…

Но старик уже повернул какой-то рычаг, спрятанный в стене, и огромная каменная глыба начала с хрустом и скрипом поворачиваться. В щель ворвался солнечный свет и свежий морской ветер, пахнущий солью и водорослями.

65. Богомил Геров

Живущая У Моря молчала, но из ее глаз одна за другой вытекали крупные слезы, и она уже не вытирала их рукой. Я несколько раз принимался убеждать девушку, что все идет своим чередом, но, вероятно, мой голос звучал не очень убедительно, потому что я сам не мог найти себе места. То мне хотелось сломя голову кинуться по следам друзей, то израсходовать остатки энергии и взорвать скалу, как говаривали наши предки, к чертовой бабушке, поскольку мерцание локатора свидетельствовало лишь о пути продвижения друзей, но не о том, что с ними все в порядке. В голове бродили предположения одно ужаснее другого: Веркрюисс захватил наших спутников и, измываясь над пленниками, показывает им свои владения; Веркрюисс умертвил их и с восторгом безумца возит трупы на какой-нибудь тележке, не зная, где их пристроить. Я то и дело давал себе зарок подождать еще четверть часа, еще пять минут, еще четыре минуты, и все время медлил с решительными действиями. Меня удерживали опасения за судьбу Живущей У Моря и строжайший приказ Юрия ни в коем случае ничего не предпринимать, пока кто-нибудь из них не подаст сигнал тревоги или опасность не станет очевидной. Как ни болела моя душа, разум подсказывал, что оснований вмешиваться в развитие событий нет.

Внезапно Живущая У Моря привстала, слезы разом высохли на ее щеках, которые из мелово-бледных мгновенно превратились в пунцовые.

– Они! – только и смогла выдохнуть девушка.

Это восклицание окончательно привело меня в чувство, и я понял, что передатчик заработал.

– Юра! – заорал я в микрофон.

– Все нормально, – спокойно отозвался Старадымов.

Он не кричал, не ликовал, скорее, говорил устало, но я не мог ошибиться: все было великолепно!

– Юра! Мы можем выйти из бота?!

– Теперь можете.

Его слова застали меня уже на берегу. Громадный камень медленно сдвинулся с места, в открывшемся проходе показались фигуры друзей. Живущая У Моря оказалась рядом со мной. Мы скакали с валуна на валун, как дети, которым после долгого урока разрешили побыть наедине с природой. Остров теперь не казался мрачным и угрюмым. Я видел и сверкающее в вышине солнце, и изумрудный океан, накатывающий на берег ласковые, ворчливые волны.

Я уже раскрыл объятия, чтобы броситься навстречу появившимся из темного провала Джерри и Юрию, но взгляд мой остановился на сгорбленной фигуре старичка с вислым носом и жиденьким коком седых волос на самой макушке, под высоким лбом которого в мелких морщинах прятались проницательные глаза.

Старичок остановился и тоже уставился на меня. В его постепенно выкатывающихся глазах появился животный ужас, словно он увидел не учителя с вполне заурядной внешностью, а Медузу Горгону, которая грозила превратить его взглядом в камень. Я прикоснулся к волосам, как бы желая убедиться, что там нет ничего похожего на скользких гадов. И в эту минуту старичок, издав нечеловеческий вопль, метнулся назад. До сих пор удивляюсь, откуда в этом немощном теле оказалось столько сил. Он кричал так, что подумалось, вот-вот загрохочут от детонации, посыплются со всех сторон глыбы, лежавшие тысячелетиями.

– А-а-а-а! Ты? Опять ты? Проклятый!!! Всю жизнь ты преследуешь меня!!!

Он бежал к своей подземной норе, но внезапно на ее пороге выросли фигуры юных атлантов во главе с Яарвеном. Старик задергался, схватился за голову скрюченными руками, будто хотел освободить ее из безжалостных тисков, потом рухнул на камни и забился в конвульсиях.

Я рванулся назад к боту, на ходу впрыгнул в него, мгновенно переместил бот к еще вздрагивающему телу, подключил нашего эскулапа…

Если бы вместо электронного врача, этой бездушной коробочки, у нас был добрый кибер, он наверняка бы горестно и безутешно развел руками.

Киберу было бы ясно одно – не стало человека. О том, какого человека не стало, он бы не задумался. Для него Веркрюисс, а это несомненно был он, оставался просто человеком.

Но я не мог думать об умершем такими простыми категориями, и мне было неловко, что я не испытываю обычного опустошения, которое всякий раз преследует, когда уходит в небытие близкий по разуму. Близкий ли?

Чувство, что я все-таки причастен к смерти живого существа, шершавой ладонью прошлось по сердцу.

– А все-таки он нас смог перехитрить, – проронил Джерри.

– Не нас, а себя, – поправил Юрий и положил руку мне на плечо: – Богомил, не казнись, просто ты, наверное, очень похож на своего деда, Последнего Опера.

Я вздохнул, поднял взгляд.

В нескольких шагах от нас стояли Живущая У Моря и Яарвен. Она положила голову ему на грудь и о чем-то тихо говорила на непонятном нам языке.

66. Джеральд Линекер

Задерживаться на острове мы не стали. Юрий без особого труда разобрался в системе управления хозяйством Веркрюисса. Механизмы были отключены, программа действия роботов заблокирована… Там же, в центральном пульте управления, мы нашли и аппарат профессора Батгуула – Маноло описал его довольно точно. Подземный лабиринт оказался не таким уж большим, скорее он поражал своей хаотичностью и запутанностью. Кстати, именно этим и объяснялось появление атлантов – Веркрюисс провел нас совсем рядом с их клеткой-темницей. Это не укрылось от зорких глаз Яарвена, и он без труда нашел дорогу на поверхность.

Почему Веркрюисс оставил попытки уничтожить нас и рискнул на встречу?

Не знаю… Может быть, решил таким образом получить необходимую информацию. Не исключено, что он искренне пытался найти в нас единомышленников. А может, просто испугался – он-то ведь не знал, что мы попали на Терру Инкогнита случайно и вовсе не являемся авангардом сильного и хорошо подготовленного отряда исследователей…

В одном из подземных залов-пещер мы долго стояли молча. Здесь находились жертвы бесчеловечной идеи Веркрюисса. В анабиозных ваннах лежали сотни бывших людей – тех самых бестий, что столь неласково встретили нас недалеко от Байкала. Мы смотрели на юношей, которых жестокий маньяк хладнокровно лишил всего, что даровано человеку. Удастся ли ученым Земли исцелить их, вернуть к нормальной жизни? Ответить на этот вопрос нам было не под силу…

В анабиозной ванне нашел свое последнее пристанище и сам Веркрюисс, так нелепо и страшно растративший свой талант. Он до конца прошел путь, который сам для себя определил. Стремясь стать сверхчеловеком, потерял родину, друзей, даже право человеческого общения… Фактически как человек он давным-давно умер, хотя и продолжал существовать на этом никому неизвестном острове. Смутные воспоминания об идеях, близких тем, которые он нам излагал, хранились в моей памяти. Что-то подобное я когда-то читал – Веркрюисс не был первопроходцем. Имен его идейных предшественников я не помнил. Уверен, что и Веркрюисса ждет полное забвение. Что же касается его теории… Как биолог, я не мог не согласиться с тем, что исторически время существования каждого вида ограничено. Но человек давно включил в законы своей биологической эволюции, закономерности иного рода – социальные.

Значит, и история вида гомо сапиенс будет иной, а какой именно – это зависит от нас самих…

В другую анабиозную ванну мы положили тело старого слуги. Скорее всего его убил Веркрюисс. Видимо, решив спрятаться под личиной старого безобидного камердинера, он побоялся, что Келлер его выдаст. А человеческая жизнь давно перестала быть для Веркрюисса ценностью…

Мы решили вернуться на Терру в том же месте, где исчезли с нее.

Юноши-атланты оставались на острове – бота Веркрюисса мы найти не смогли, а наш был слишком мал для всех. Запасы продовольствия в подземной берлоге имелись, так что за судьбу крепких молодых людей на те несколько дней, которые пройдут до появления здесь посланцев Земли, можно было не беспокоиться. Яарвен и Живущая У Моря летели с нами.

…За время нашего отсутствия ничего не изменилось в месте, с которого Терра Инкогнита начала открывать свои тайны. Так же шумела тайга, поблескивал информационный кристалл, закрепленный Юрием на ветке сосны… Разве что весна все решительнее предъявляла свои права на природу. Мы стояли у бота, вдыхая прогретый воздух, вслушиваясь в гомон птичьих стай, стремящихся к северу. Я не прощался с Террой Инкогнита, знал, что вернусь сюда, вернусь очень скоро. Похоже, что нечто подобное думали и мои друзья, потому что Юрий улыбнулся и сказал:

– Ручаюсь, что Богомил представляет, как будет набирать в свой класс любопытных маленьких атлантов.

– Почему только атлантов? – широко улыбнулся в ответ Геров. – Я бы с превеликим удовольствием поработал с тем бойким мальчишкой, который так рассердил старого шамана.

Юрий повернул верньер прибора прокола пространства, отрегулировал изображение на засветившемся экране… Картина, которая предстала перед нами, была настолько знакома мне, что дыхание перехватило.

– Терра! – выдохнул я.

– Ты в этом уверен? – засомневался Богомил. – Вдруг еще какая-нибудь параллельность?