Триумф стрелка Шарпа Корнуэлл Бернард
Пуля вошла Маккандлессу в грудь и вышла из спины, и полковник умер еще до того, как его тело упало на землю. Услышав выстрел, оставшийся во дворе слон поднял хобот и протрубил, но сержант даже не посмотрел в его сторону.
– Ублюдок! – Он прошел в дверь, склонился над убитым и принялся обшаривать карманы. – А если из вас кто хоть слово проронит, отправитесь за ним вслед. – Последние слова были обращены уже к трем молчаливым свидетелям убийства. – Сомневаюсь, что Господь принимает шотландцев в рай. – Найдя в спорране несколько золотых монет, Хейксвилл повернулся и показал их своим людям. – Хотите? – (Все трое кивнули.) – Тогда держите рот на замке.
Они снова закивали, не сводя жадных глаз с золота. Сержант бросил им монеты и прошел вглубь дома посмотреть, есть ли чем еще поживиться.
– Сейчас найдем генерала, парни, – продолжал он, – и заставим его отдать нам Шарпи. Вот так-то. Да, долгая получилась дорога. И местами трудная. Но мы уже почти дошли до конца.
В поисках Маккандлесса Шарп обошел всю деревню, но полковник словно сквозь землю провалился. Симона ходила везде вместе с ним. Из окна одного большого дома сержант увидел двор с последним слоном Полмана, но никаких следов шотландца не заметил и решил, что понапрасну тратит время.
– Наверное, его здесь нет, милая, – сказал он Симоне. – Думаю, полковник и сам меня ищет или ждет на переправе.
Они отправились к реке. Полман исчез. Додд ушел еще раньше. Солнце уже садилось за горизонт, и на поля к северу от Джуа легли длинные черные тени. Захватившие деревню солдаты набирали воду в реке, разводили костры и собирались готовить чай. Симона ни на шаг не отходила от Шарпа и все говорила и говорила о своем муже. Она чувствовала себя виноватой, потому что не любила его, однако ж Пьер Жубер вернулся за ней в деревню и погиб из-за нее. Шарп не знал, как утешить бедную женщину.
– Твой муж был солдатом, – сказал он в конце концов, – и погиб в сражении.
– Нет, это я его убила! – терзалась Симона.
– Ты его не убивала, – попытался утешить ее Шарп, и в этот момент за спиной у него простучали копыта.
Сержант обернулся в надежде увидеть старика, но увидел генерала Уэлсли, полковника Уоллеса, капитана Кэмпбелла и свиту адъютантов. Они направлялись к переправе. Он вытянулся по стойке смирно.
– Сержант Шарп, – несколько смущенно произнес Уэлсли.
– Сэр, – глухо отозвался Шарп.
Генерал спешился. Лицо у него горело, и Шарп решил, что это от солнца.
– Я был невнимателен к вам, сержант, – неловко начал Уэлсли, – а ведь вы спасли мне жизнь.
Шарп почувствовал, как у него вспыхнули щеки. Хорошо еще, что солнце садилось и этого никто не заметил, поскольку он стоял в тени.
– Сделал, сэр, что мог, – пробормотал смущенно сержант и поспешно добавил: – Это мадам Жубер, сэр. Ее муж, сэр, погиб, сражаясь на стороне полковника Полмана.
Генерал снял треуголку и почтительно поклонился Симоне.
– Примите мои соболезнования, мадам, – сказал он и снова повернулся к Шарпу. – Вы не знаете, где полковник Маккандлесс?
– Никак нет, сэр. Сам его ищу, сэр.
Уэлсли помял в руках треуголку, глубоко вздохнул и наконец решительно кивнул.
– Как выясняется, полковник Маккандлесс имел сегодня разговор с полковником Уоллесом. Как они ухитрились найти время для разговоров во время сражения, это только им двоим известно! – Генерал, очевидно, шутил, потому что попытался сопроводить свои слова улыбкой, но Шарп и бровью не повел. Отсутствие какой-либо реакции с его стороны, похоже, огорчило Уэлсли. – Я должен наградить вас, Шарп, – коротко добавил он.
– За что, сэр?
– За то, что вы спасли мне жизнь, – раздраженно пояснил командующий.
– Рад, что оказался в нужном месте, сэр, – ответствовал сержант, смущенный всей этой ситуацией не меньше, вероятно, генерала.
– Я тоже рад, что вы там оказались. – Уэлсли сделал шаг вперед и протянул руку. – Благодарю вас, мистер Шарп.
Удивленный неожиданным жестом, Шарп не сразу ответил тем же. И, лишь пожав генералу руку, обратил внимание на кое-что другое:
– Мистер, сэр? Вы так сказали?
– В этой армии, мистер Шарп, необыкновенную храбрость принято отмечать особой наградой. Уоллес говорит, что вы хотели бы стать офицером. Сейчас в его батальоне есть вакансии. Может быть, даже слишком много вакансий, так что, если вы не против, Шарп, присоединяйтесь к семьдесят четвертому батальону в качестве прапорщика.
Смысл сказанного дошел до Шарпа не сразу, а когда вдруг дошел, лицо его расплылось в улыбке. К глазам подступили слезы, но он решил, что это все из-за дыма.
– Спасибо, сэр, – с чувством произнес он. – Спасибо.
– Ну вот и отлично. – Уэлсли вздохнул с видимым облегчением. – Мои поздравления, Шарп, и искренняя благодарность.
Стоявшие за спиной генерала адъютанты заулыбались. Только теперь они улыбались уже не сержанту, а прапорщику Шарпу. Мистеру Шарпу! Капитан Кэмпбелл даже спешился, чтобы пожать ему руку.
– Ничего хорошего из этого, конечно, не выйдет, – сказал генерал капитану, когда они отвернулись. – Все будет как всегда. Мы производим их в офицеры, поднимаем выше привычного положения, и они неизбежно начинают пить.
– Шарп – хороший человек, – заметил Кэмпбелл.
– В этом я тоже сомневаюсь. Но солдат хороший, с этим не поспоришь. Итак, Уоллес, теперь он ваш. Весь ваш! – Генерал вскочил в седло и снова повернулся к Симоне. – Мадам, многое я предложить вам не могу, но приглашаю на обед. Почту за честь. Капитан Кэмпбелл вас проводит.
Кэмпбелл протянул Симоне руку. Она посмотрела на Шарпа и, когда тот кивнул, робко подала свою, и они с Кэмпбеллом пошли вслед за Уэлсли по улице. Полковник Уоллес задержался, чтобы поздравить своего нового офицера.
– Даю вам пару минут, Шарп. Почиститесь, приведите себя в порядок и спорите с мундира сержантские нашивки. И я бы посоветовал немного подрезать волосы. Неприятно об этом говорить, но если вы пройдете восточнее, то сможете подыскать себе красный офицерский ремень. Убитых там хватает. Не стесняйтесь, берите любой да прихватите еще саблю. А потом приходите в батальон, познакомитесь с офицерами. Боюсь, осталось их немного, так что вам будут рады. Думаю, рады будут даже солдаты, хоть вы и англичанин, – с улыбкой добавил полковник.
– Спасибо, сэр. Очень вам благодарен.
Шарп все еще никак не мог поверить в случившееся. Надо же, он – мистер Шарп! Мистер!
– А вам что нужно? – спросил вдруг ледяным тоном Уоллес, и Шарп, оглянувшись, увидел сержанта Обадайю Хейксвилла.
– Он, сэр, – указывая на однополчанина, ответил сержант. – Мне нужен он, сержант Шарп, коего приказано арестовать.
Полковник усмехнулся:
– Сержанта Шарпа, сержант, вы арестовать могли, но вот взять под стражу прапорщика Шарпа вам не плечу.
– Прапорщика?
Даже в сумерках было видно, как побледнела дергающаяся физиономия Хейксвилла.
– Мистер Шарп произведен в офицерское звание, – холодно пояснил Уоллес, – так что обращайтесь к нему с соответствующим почтением. Всего хорошего.
Полковник повернул коня и ускакал.
Хейксвилл уставился на Шарпа:
– Ты, Шарпи? Офицер?
Шарп шагнул к сержанту:
– Так к офицеру не обращаются, Обадайя, и ты это знаешь. Так что давай обратись по уставу.
– Ты? Ты? – повторял ошалело Хейксвилл. – Ты?
Шарп ткнул его кулаком в живот, и сержант согнулся.
– Называй меня «сэром», Обадайя.
– Никогда, – прохрипел, хватая ртом воздух, сержант. – Никогда я не назову тебя так. Раньше в аду выпадет снег. И даже тогда…
Шарп ударил его еще раз. Верная троица наблюдала за происходящим, однако вмешиваться не спешила.
– Обратись ко мне как положено, Обадайя: мистер Шарп, сэр.
– Ты не офицер, Шарпи, – упирался сержант и вдруг возопил от боли – Шарп схватил его за волосы и потащил по улице.
Трое подручных сержанта последовали было за ними, но новоиспеченный офицер сердито цыкнул, и они застыли на месте, не смея ослушаться.
– Я научу тебя, сержант, обращаться к старшему по званию. Я тебя научу. Вот увидишь.
Шарп проволок Хейксвилла до дома, из окна которого он видел слона в соседнем дворе, втащил через дверь в дом и потянул за собой по ступенькам. Сержант вопил, отбивался, сыпал проклятиями, но один на один против Шарпа не имел ни малейшего шанса. Шарп вырвал у него из рук мушкет, отбросил оружие в сторону и подтащил упрямца к открытому окну.
– Видишь того слона, Обадайя? – спросил он. – Я сам наблюдал, как он растоптал человека.
– Не посмеешь, Шарпи! – пискнул Хейксвилл и вскрикнул – Шарп ухватил его за штаны.
– Обратись ко мне как должно, и я тебя отпущу.
– Никогда! Ты не офицер!
– В том-то и дело, Обадайя, что офицер. Мистер Шарп. Я буду носить офицерский ремень и саблю, а ты – отдавать мне честь.
– Никогда! Не бывать этому!
Шарп приподнял своего давнего врага и положил на подоконник.
– Я тебя отпущу, если попросишь и обратишься по чину, – пообещал он.
– Ты не офицер! – упирался сержант. – И никогда им не будешь! Никогда!
– Вот ты и ошибся, Обадайя.
С этими словами Шарп перебросил Хейксвилла через подоконник, и сержант с воплем рухнул на кучку соломы. Стоявший неподалеку слон, размышления которого не в первый раз оказались бесцеремонно прерванными в этот странный день, подошел к источнику раздражающих слух звуков. Забившись в угол, Хейксвилл мог лишь отмахиваться от великана руками.
– Прощай, Обадайя, – крикнул сверху Шарп и, вспомнив слово, которым пользовался во время казни сипая Полман, добавил: – Хадда! Хадда!
– Убери от меня эту скотину! – завопил сержант – подойдя ближе, слон медленно поднял свою громадную ногу.
– Так не пойдет, Обадайя.
– Сэр! – не выдержал наконец сержант. – Пожалуйста, сэр! Уберите его от меня!
– Что ты сказал? – Шарп приставил к уху ладонь.
– Сэр! Сэр! Пожалуйста, сэр! Мистер Шарп! Сэр!
– Чтоб тебе гореть в аду, Обадайя! – крикнул сверху Шарп и выбежал из дома.
Солнце уже скрылось за горизонтом, в деревне воняло пороховым дымом, и на орошенных кровью полях вокруг Ассайе лежали останки двух великих армий, но не в том была великая победа Шарпа. Его победой был голос, несшийся ему вслед, голос, в котором не осталось ничего, кроме отчаяния.
– Сэр! Сэр! – взывал Хейксвилл.
Выйдя на улицу, Шарп остановился, прислушался и улыбнулся. Голос ненавистного сержанта возвещал его, Шарпа, великую победу. Триумф мистера Шарпа.
Историческая справка
Описание в романе событий, связанных с осадой Ахмаднагара и сражением при Ассайе, в целом соответствует действительности. Многие из действующих в «Триумфе стрелка Шарпа» персонажей действительно существовали и не являются плодом фантазии автора. Это относится не только к известным личностям, вроде Уэлсли, но и к таким фигурам, как, например, Колин Кэмпбелл, который первым поднялся на стену Ахмаднагара, и Энтони Полман, служивший сержантом в Ост-Индской компании, но при Ассайе командовавший маратхскими войсками. Что случилось с Полманом после сражения, не вполне понятно, хотя, согласно некоторым свидетельствам, он вернулся в армию Компании, но уже в должности офицера.
Полковник Гор, полковник Уоллес и полковник Харнесс – люди совершенно реальные. Бедняга Харнесс действительно потерял рассудок и вскоре после Ассайе вынужден был подать в отставку. Кровавая резня в Чазалгаоне выдумана автором от начала до конца, а вот некий лейтенант Уильям Додд на самом деле перешел к маратхам незадолго со сражения, чтобы избежать гражданского суда по обвинению в смерти ювелира, которого избили по его приказу. Разбиравший дело военный трибунал приговорил Додда к лишению жалованья на срок в шесть месяцев, и Уэлсли, разъяренный снисходительностью судей, убедил руководство Ост-Индской компании вынести более строгое наказание, предусматривавшее увольнение из армии. Генерал также планировал предать преступника гражданскому суду по обвинению в убийстве. Прослышав о таком решении, Додд сбежал к неприятелю, хотя я сомневаюсь, что он сумел увести с собой роту сипаев. Дезертирство, однако, было немалой проблемой для Ост-Индской компании, так как многие сипаи знали, что в княжествах Маратхской конфедерации солдаты, прошедшие британскую военную подготовку, получают очень хорошие деньги. Еще больше индийцы платили компетентным европейским (или американским) офицерам, многие из которых сделали в те годы целые состояния.
Город Ахмаднагар сильно разросся за прошедшие почти два столетия, так что большая часть следов стены ныне поглощена новыми строениями, зато примыкавшая к городу крепость сохранилась и по-прежнему выглядит достаточно внушительно. Сегодня в крепости размещается склад индийской армии. Для многих индийцев это место является в некотором смысле святыней, поскольку именно за этими стенами из красного камня британцы в годы Второй мировой войны держали лидеров борьбы за независимость Индии. Посетители имеют возможность осмотреть укрепления с их массивными бастионами и тайными галереями. Крепостные стены несколько выше городских, к тому же вокруг форта, в отличие от города, шел еще и защитный ров, но в целом любой желающий может получить представление о том, с каким препятствием столкнулось войско Уэлсли, когда начало свою внезапную эскаладу утром 8 августа 1803 года.
То было смелое и дальновидное решение. Уэлсли прекрасно понимал, что в войне с маратхами численное преимущество неизбежно будет на стороне противника, и, должно быть, решил подорвать боевой дух врага именно такой демонстрацией самоуверенной силы. Успех штурма и впрямь поразил некоторых индийских вождей. Один из них, Гокла, ставший позднее союзником британцев, так отозвался о взятии Ахмаднагара: «Эти англичане – странные люди, а их генерал – удивительный человек. Они подошли к городу утром, посмотрели на стену, перебрались через нее, перебили гарнизон и отправились завтракать! Что может остановить их?» Справедливые слова, заслуженная похвала; вот только солдаты, что «перебрались через стену», были не англичанами, а шотландцами. Именно их стремительная победа помогла Уэлсли утвердить за собой репутацию непобедимого командующего. Лейтенант Колин Кэмпбелл из 78-го батальона за проявленную при штурме храбрость был произведен в капитаны и переведен на штабную должность. Впоследствии он получил титул и стал сэром Колином Кэмпбеллом, губернатором Цейлона.
Эпизод с обнаружением переправы через реку Кайтна в районе деревни Пипулгаон подтверждается свидетельствами очевидцев, отмечавшими здравый смысл и наблюдательность генерала. Решение воспользоваться непроверенным бродом потребовало от Уэлсли немало мужества, потому что никто не знал, существует ли переправа на самом деле или нет. Известно, что генерал первым въехал в воду. Его ординарец, драгун 19-го полка, действительно погиб на подступах к Кайтне, но кто сменил его – неизвестно. Несомненно, однако, что кто-то должен был занять место драгуна, потому что в тот день под Уэлсли убили двух коней, и в каждом случае кто-то приводил запасного. Смерть обоих животных достоверно описана в романе: первая лошадь пала во время блистательного штурма горцами 78-го батальона правого фланга Полмана, а любимец генерала Диомед не пережил жаркой схватки на оборонительной линии маратхов. Именно тогда генерал не только лишился коня, но и был окружен врагами. Он никогда не рассказывал об этом эпизоде подробно, но известно, что ему пришлось отражать нападение саблей, и, вероятно, именно тогда генерал был ближе всего к смерти за всю свою долгую военную карьеру. Спас ли его некий безымянный солдат? Скорее всего, нет, потому что Уэлсли несомненно отметил бы такой акт доблести – и, не исключено, как раз производством в офицеры. Известно, что генерал не любил такого рода поощрения («они всегда спиваются», говорил он об офицерах из низов), но отметил присвоением офицерского чина двух сержантов, отличившихся при Ассайе особой храбростью.
Ассайе не самое знаменитое из сражений Артура Уэлсли, но именно им он, пожалуй, гордился более всего. Много лет спустя, уже после изгнания французов из Португалии и Испании и после победы над Наполеоном при Ватерлоо, герцога Веллингтона (известного нам как Артур Уэлсли) спросили, какое из своих сражений он считает самым лучшим. Он ответил без колебаний – «Ассайе». Не приходится сомневаться, что так оно и есть, поскольку тогда Уэлсли переиграл и победил противника, имевшего огромный численный перевес, и сделал это быстро, смело, твердо и с блеском. Причем – и это тоже следует отметить – без какой-либо помощи со стороны полковника Стивенсона. Известно, что Стивенсон, заслышав канонаду, поспешил на подмогу генералу, но его подвел местный проводник. Полковник так расстроился, что увидел в ошибке проводника предательство и велел повесить беднягу.
Победа при Ассайе далась Уэлсли совсем недешево; сражение стало одним «из самых кровопролитных» в его карьере, как утверждал впоследствии сам герцог. Армия Полмана потеряла 1200 человек убитыми и около 5000 ранеными, тогда как Уэлсли недосчитался 456 убитыми (из них 200 – шотландцы) и около 1200 ранеными. Британцы захватили все 102 вражеских орудия. Многие оказались в столь прекрасном состоянии и такого отличного качества, что пополнили арсенал британской артиллерии; другие же, в основном по причине несоответствия их калибра британским техническим стандартам, были взорваны на поле боя, где до сих пор можно увидеть сохранившиеся обломки.
Само поле боя осталось практически неизменным. Через него не проложено дорог, переправы выглядят так же, как и тогда, и нынешний город Ассайе лишь не намного больше Ассайе образца 1803 года. Внешние стены домов по-прежнему представляют собой глинобитные укрепления, а на полях до сих под находят кости и пули. («Большие были парни», – сказал мне один крестьянин, показывая место, где полегло так много солдат 74-го батальона.) Никакого памятника там нет, если не считать карты с расположением обеих армий, нарисованной на стене одного из деревенских домов, и могилы безвестного британского офицера, с которой украли бронзовую табличку. Тем не менее местные жители хорошо знают, что на их полях делалась история; они гордятся этим и проявили замечательное гостеприимство во время нашего посещения. Какой-то мемориал установить все же следовало бы, потому что сражавшиеся на полях Ассайе шотландские и индийские солдаты одержали замечательную победу. Все они продемонстрировали необыкновенную храбрость, и там их кампания еще не закончилась – какие-то силы противника избежали капитуляции. Война продолжится; Уэлсли и его маленькой армии придется преследовать отступающих маратхов вплоть до их знаменитой горной крепости в Гавилгуре. А это значит, что и мистера Шарпа еще ждет долгий путь.
Читать бесплатно другие книги:
