Крепость стрелка Шарпа Корнуэлл Бернард

– Искал старых друзей.

Искал, да вот только Хейксвилла, черт бы его подрал, так и не нашел. И теперь этот ублюдок будет осторожен вдвойне. Ну да ничего, рано или поздно шанс еще представится. Шарп усмехнулся, вспомнив испуганный голос Морриса. Капитан всегда был таким: придирался к солдатам и пресмыкался перед старшими. Дрянной человек.

– Ты кого-то убил?

– Двоих, – признался Шарп. – А должен был троих.

– Почему?

Он вздохнул:

– Потому что они были плохими людьми. – Объяснение получилось уж слишком простое, но, пожалуй, верное. – И еще потому, что пытались убить меня. К тому же ограбили. Ты их, наверно, знаешь. Кендрик и Лоури.

– Они были такие неприятные… мерзкие… – тихо проговорила она. – И постоянно на меня пялились.

– Ну, милая, за это я бы их винить не стал.

Клер ненадолго умолкла. Смех понемногу затихал, солдаты расходились по палаткам. Ветер, прошмыгнув под клапан, принес с перешейка, где еще тлела сухая трава, запах сгоревшего пороха.

– Все пошло не так, да? – грустно спросила девушка.

– Поправим.

– Ты, может, и поправишь.

Она снова замолчала и, показалось Шарпу, заплакала.

– Я отвезу тебя домой, в Мадрас.

– И что я там буду делать?

– Все будет в порядке, девочка. Я дам тебе парочку моих волшебных камешков.

– Чего я хочу, – прошептала она, – так это вернуться домой. Но такое путешествие мне не по карману.

– Выйди замуж за солдата, – посоветовал Шарп, – и он отвезет тебя домой.

Вспомнился Элай Локхарт, так восхищавшийся Клер издалека. Они бы, пожалуй, подошли друг другу.

Она и вправду плакала, тихо-тихо.

– Торранс говорил, что оплатит мне дорогу домой, когда я рассчитаюсь с долгами.

– И ты поверила? Он заставил тебя отрабатывать дорогу в одну сторону, так с какой стати давать тебе деньги на возвращение? Мерзавец и обманщик.

– Сначала капитан показался таким добрым.

– Мы все такие. Ласковые, как пушинка, когда впервые видим женщину, а как получим свое, так все и меняется. Хотя… не знаю. Может быть, и не каждый раз.

– Мой Чарли был не такой.

– Чарли? Твой муж?

– Да. Он всегда был добр ко мне.

Шарп откинулся на спину. Сквозь прохудившийся брезент палатки проглядывали мигающие огоньки гаснущих костров. Если пойдет дождь, подумал он, одежда промокнет насквозь.

– Люди есть всякие, и плохие и хорошие.

– А ты какой? – спросила Клер.

– Думаю, хороший. Только… Трудно сказать. Каждый раз, когда я попадаю в какие-нибудь неприятности, выход всегда оказывается лишь один. Драться. Я умею драться. Умею хорошо. А все остальное…

– Так ты этого хочешь? Драться?

– Чего я хочу, то один бог знает. – Он негромко рассмеялся. – Хотел стать офицером. Так сильно хотел, как ничего другого в жизни! Даже во сне себя офицером видел! Ей-богу! Иногда мне казалось, что я умру, если не стану офицером. Ну и вот. Мечта сбылась. Сон стал явью. А я думаю и зачем только мне это было так надо? – Шарп помолчал. За палаткой негромко простучали копыта. – Кое-кто пытается убедить меня уйти из армии. Продать должность, понимаешь? Я им не нужен. Меня здесь не хотят.

– Почему?

– Потому, девочка, что я не их круга. Грязный и вонючий.

– Так ты хочешь уйти?

Он пожал плечами:

– Не хочу. Понимаешь, это что-то вроде клуба. Общество. Я им не подхожу, вот они и стараются меня вытолкать. Ну ладно, уйду, а что потом? Вдруг захочется вернуться? Пробиваться назад? В общем, я и сам толком не знаю, ради чего держусь. Посмотрим, может, в стрелках будет по-другому. В любом случае, пока не увижу, не уйду.

– Значит, хочешь и дальше драться?

– В этом я мастер. И мне нравится драться. Знаю, хвастать тут вроде бы нечем, но для меня ни в чем больше такого удовольствия нет.

– Так уж и ни в чем?

– Ну, может быть, есть еще кое-что… – Шарп улыбнулся в темноте.

Они замолчали, и он уже решил, что Клер уснула, но она вдруг снова заговорила:

– А что же твоя вдова? Та, француженка?

– Уехала, – бесстрастно ответил Шарп.

– Уехала?

– Да, милая, укатила. Взяла кое-какие мои денежки и укатила. Говорят, в Америку. Вот так-то.

С минуту Клер молчала, потом осторожно спросила:

– Тебе плохо из-за того, что ты один?

– Нет.

– А мне плохо. Я боюсь, что останусь одна.

Шарп повернулся к ней, протянул руку и погладил по волосам. Девушка замерла от прикосновения, напряглась, но постепенно оттаяла.

– Ты не одна, милая. То есть ты одна, только если сама того хочешь. Просто попала в неприятную историю, вот и все. Такое с каждым случается. Но теперь твои беды позади. Ты свободна. – Ладонь его переместилась на ее шею, потом ниже. Клер не сопротивлялась, даже не шевелилась, и он двинулся дальше. – А ты тоже разделась.

– Мне было жарко, – пропищала еле слышно Клер.

– А что хуже? Когда жарко или когда одиноко?

Ему показалось, что она улыбнулась. В темноте определить наверняка было трудно, но ему почему-то так подумалось.

– Когда одиноко, – прошептала Клер.

– Ну, это поправимо. – Он приподнял тоненькое одеяло и подвинулся к ней.

Клер перестала плакать. Где-то далеко прокукарекал петух. Вершины восточных скал окрасились первым, золотистым светом зари. Дым от потухших костров, похожий на утренний туман, еще тянулся в сторону лагеря. В главном лагере протрубили горны, призывая красномундирников на утреннее построение. Дневные пикеты сменили ночные. Солнце поднялось, заливая мир ярким светом.

Мир, в котором спали Шарп и Клер.

– Вы оставили убитых? – прорычал Уэлсли. – Как это могло случиться?

Капитан Моррис замигал, будто порыв ветра бросил вдруг в глаза пригоршню мелкой пыли.

– Я пытался, сэр, – соврал он. – Пытался их вынести, но было очень темно. Очень темно, сэр. Подполковник Кенни может подтвердить, сэр. Он приходил к нам ночью.

– Я приходил к вам ночью? – Кенни, высокий, раздражительный, с брезгливым выражением на лице, стоял рядом с генералом. – Вы меня видели? – Судя по тону, подполковник был готов взорваться от негодования.

– Так точно, сэр, – жалобно-недовольным тоном отвечал капитан. – Вы были на линии пикетов.

– Ничего подобного! Вы, капитан, похоже, перегрелись на солнце. Берегите голову. – Кенни пронзил Морриса испепеляющим взглядом, отвернулся, достал из кармана табакерку и взял понюшку табака. – Вы, вообще-то, кто?

– Моррис, сэр. Тридцать третий полк.

– Хм, а я думал, у нас тут только сипаи да шотландцы. – Подполковник вопросительно посмотрел на Уэлсли.

– Рота капитана Морриса сопровождала конвой, – ответил генерал.

– Пехотная рота, а? – Кенни взглянул на эполеты Морриса. – Что ж, может пригодиться. При штурме еще одна рота лишней не будет. – Он втянул табак сначала одной ноздрей, потом другой. – У моих парней поднимется настроение, когда они увидят, как умирают белые люди. – Подполковник командовал 1-м батальоном 11-го Мадрасского полка.

– С какими силами думаете идти на штурм? – спросил генерал.

– У меня сейчас девять рот. Гренадеры и еще две роты из Шотландской бригады. Фланговые из моего полка и еще четыре из других. Хорошие парни, все без исключения, но, полагаю, будут не прочь поделиться славой с английскими пехотинцами.

– А я полагаю, что вы, капитан, с радостью воспользуетесь шансом поучаствовать в штурме, не так ли? – сухо, не глядя на Морриса, спросил Уэлсли.

– Конечно, сэр. Буду счастлив, – ответил капитан, проклиная в душе раздражительного подполковника.

– Вот и отлично. А пока, – продолжал генерал, – сходите за своими людьми.

– Есть, сэр.

– Ну, так идите.

Сержант Грин взял с собой на перешеек полдюжины человек, но тел нашли только два. Кендрика и Лоури. Сержант Хейксвилл как сквозь землю провалился. Противник, заметив шныряющих между скалами, возле водохранилища, красномундирников, открыл огонь, и по камням защелкали пули. Грину пуля попала в каблук. Кожу не пробила, но удар получился настолько болезненный, что сержант запрыгал по сухой низкой траве на одной ноге.

– Хватайте этих поганцев и утаскивайте отсюда поживей, – крикнул он солдатам, благодаря судьбу за то, что маратхи не пустили в ход пушки.

Словно в ответ ему со стены пальнуло орудие, осыпав небольшой отряд градом картечи. Пули свистели, но, к счастью, ни одна не достигла цели. Солдаты схватили Кендрика и Лоури за ноги и поволокли за собой к наполовину законченной батарее, где их поджидал капитан Моррис.

В безопасности за уложенными ночью габионами несчастных подвергли уже более деликатному обхождению и положили на самодельные носилки. По пути санитаров-носильщиков перехватил подполковник Кенни, пожелавший лично осмотреть убитых, уже начавших разлагаться и издавать неприятный душок.

Увидев зияющие раны, подполковник покачал головой.

– Эти мерзавцы, должно быть, выслали из форта дюжину головорезов, – решил он. – Говорите, сержант пропал?

– Так точно, сэр, – ответил Моррис.

– Бедняга наверняка в плену. Будьте осторожны вечером, капитан, они обязательно повторят попытку. И уверяю вас, если у меня появится желание прогуляться, то никак не в расположение вашей роты.

К ночи рота Морриса снова выступила на охрану новых батарей. На сей раз перед Стоксом стояла задача доставить из нижнего лагеря и установить орудия. Солдаты заметно нервничали, ожидая появления из темноты кровожадных маратхских головорезов, но страхи оказались напрасными – их никто не потревожил. В крепости царила тишина. Пушки Гавилгура молчали, со стен не срывались ракеты, так что британцам никто не мешал. Артиллеристы вытащили орудия на позиции и перенесли порох и ядра в заранее подготовленные склады.

Оставалось только ждать команды.

Наконец небо на востоке посветлело, потом первые лучи солнца коснулись верхушек скал. Стены крепости оставались пока серо-черными. Артиллеристы ждали. Одинокое облачко над горизонтом вспыхнуло вдруг розовым. Гавилгур начал просыпаться. Потянулись вверх дымки костров, на которых готовили завтрак. Встрепенулись от утреннего ветерка бессильно висевшие над башнями флаги. В полумиле от батарей, в нижнем лагере, горны протрубили побудку. Офицеры на батареях раскрыли подзорные трубы и навели их на северную стену цитадели.

Майор Стокс свою работу почти закончил. Пушки заняли предназначенные им позиции, и теперь дело оставалось за артиллеристами, которые должны были проделать бреши в кажущихся несокрушимыми стенах. И все же майор не уходил, желая лично убедиться, что удар будет нанесен туда, куда требуется. Положив подзорную трубу на треногу, он прошелся взглядом по покрытым мхом камням справа от центрального бастиона. В нескольких местах майор заметил слабую тень, свидетельствующую о неровности кладки. Он позвал к себе командира батареи восемнадцатифунтовиков. Командовал батареей майор, который, сославшись на занятость, прислал вместо себя сержанта.

– Вот ваша цель. – Стокс кивнул на подзорную трубу.

Сержант подошел ближе, согнулся к трубе, посмотрел, потом выпрямился, чтобы посмотреть на стену уже без прибора, и снова приник к окуляру. При этом он не переставая жевал табак, а поскольку два нижних передних зуба у служивого отсутствовали, то по подбородку густой желтоватой струйкой стекала слюна. Сержант опять выпрямился, бросил еще один взгляд на крепость и наклонился уже в третий раз. Инструмент был мощный, и канонир видел перед собой только вертикальную трещину между двумя огромными каменными глыбами. Она начиналась примерно в четырех футах от основания стены и шла вверх еще на столько же. В случае обрушения заполнявший стену мусор хлынет вперед, образовав пологий скат, по которому штурмующие смогут подняться к бреши.

– Бить надо по соединению, сэр? – уточнил сержант. Говорил он с таким сильным нортумберлендским акцентом, что Стокс не сразу его понял.

– Да, по соединению. По нижней части.

– Значит, взять пониже. – Сержант кивнул, не отрываясь от трубы. – Похоже, там трещина, сэр, а?

– Трещина, – подтвердил майор.

Артиллерист хмыкнул. Он уже представлял, как все будет. Сначала ядра войдут в трещину, запечатав ее, но потом давление усилится, камни сдвинутся, и стена рухнет.

– Лопнет, как нарыв, – довольно заметил сержант, отрываясь от подзорной трубы.

Вернувшись к орудию, он велел своим людям заняться делом, а сам налег на регулировочный винт, хотя габионы еще закрывали амбразуру. Через каждые несколько секунд сержант залезал на хобот лафета и, взглянув на крепость, отдавал распоряжения: сместить пушку на дюйм вправо или на палец влево. Потом он подбросил в воздух пучок сена, чтобы определить направление ветра, и еще чуть-чуть приподнял ствол.

– Первый выстрел, сэр, – объяснил канонир наблюдавшему за ним Стоксу. – Пушка еще не прогрелась, поэтому я ей нос малость и задрал. – Он подвернул винт и хлопнул ладонью по жерлу. – Вот теперь порядок.

У батареи появились первые водоносы-пуккали с кожаными мехами, содержимое которых выливалось в большие деревянные корыта. Вода требовалась не только для того, чтобы пушкари могли утолять жажду и смачивать ветошь, которой прочищали после каждого выстрела дуло, но и для охлаждения самого орудия. Солнце поднималось все выше, обещая жаркий день, и пушки, если их не охлаждать, могли перегреться, что приводило к преждевременному взрыву пороховых зарядов. Сержант тем временем выбирал первое ядро, прокатывая два восемнадцатифутовых шара по траве, чтобы определить, какое из них круглее.

– Вот это, – сказал он, сплевывая табачную жвачку на выбранный снаряд.

Легкая рота капитана Морриса, отслужив наряд, двинулась по дороге в лагерь – отсыпаться. Провожая пехотинцев взглядом, майор Стокс не в первый уже раз подумал о Шарпе. Бедняге, конечно, не повезло, но, по крайней мере, услышав артиллерийскую канонаду, он поймет, что осада началась, а значит, томиться в заключении осталось недолго. Вот только пройдут ли красномундирники в брешь? А если пройдут, то как преодолеют ров, разделяющий Внешний и Внутренний форты крепости? Стокс вздохнул и попытался отогнать мрачные мысли, убеждая себя в том, что он свое дело сделает, а добывать общую победу – забота других.

Отобранное ядро закатили в жерло пушки. Мешочки с порохом уже лежали на месте. Сержант снял с ремня моток проволоки, вставил конец в запальное отверстие и подтолкнул, пробив один из мешочков. Потом взял пальник.

– Мы готовы, сэр! Ждем команды! – крикнул он командиру батареи, майору, который, в свою очередь, посмотрел на Стокса.

Стокс пожал плечами:

– Вам виднее, но, думаю, лучше подождать распоряжения полковника Стивенсона.

Пушкари второй осадной батареи, находившейся в пятидесяти ярдах к западу, уже вылезли на габионы, чтобы посмотреть, куда попадет их первое ядро. Оставленная им на стене выбоина должна была служить ориентиром. Две фланговые батареи открывать огонь тоже не спешили. Их главная работа начнется, только когда в стене будут проделаны бреши, а до того задача заключалась в том, чтобы бить по амбразурам и укреплениям.

– Полагаю, стена долго не простоит, – поделился своим мнением командир батареи майор по имени Пламмер, изучавший неприятельские редуты через подзорную трубу Стокса.

– Хорошо бы разбить ее сегодня, – согласился Стокс.

– Слава богу, они не додумались соорудить гласис, – заметил Пламмер. – Вот тогда бы пришлось повозиться.

– Да, тут нам повезло, – отозвался Стокс.

Впрочем, чем больше он размышлял об особенностях оборонительной системы Гавилгура, тем больше сомневался в том, что отсутствие гласиса дает им решающее преимущество. Скорее всего, маратхи, зная слабые места крепости лучше британцев, уже решили сосредоточить главные усилия на защите не Внешнего, а Внутреннего форта, отделенного от соседнего глубоким рвом. Как преодолеть это препятствие? Мысль не давала майору покоя. Стокс боялся, что Уэлсли предложит ему найти инженерное решение проблемы, но что он может сделать? Заполнить ров землей? Такая работа займет месяцы.

Дурные предчувствия рассеял требовательный голос адъютанта, присланного полковником Стивенсоном, – тот желал знать, почему до сих пор молчат пушки.

– Вот вам, Пламмер, и долгожданный приказ, – сказал Стокс.

– Приготовиться! – крикнул майор.

Четыре пушкаря вскарабкались на бастион и убрали четыре наполовину заполненные корзины, прикрывавшие доселе орудие. Сержант в последний раз проверил прицел, кивнул сам себе и отступил в сторону. Остальные закрыли уши ладонями.

– Начинайте, Нед! – крикнул Пламмер.

Сержант неторопливо взял фитиль, перегнулся через колесо и поднес раскаленный конец к запальной трубке.

Грохнул выстрел. Орудие отскочило на все пять ярдов. Батарею заволокло густым едким дымом. Ядро со свистом пронеслось над каменистым перешейком и с треском ударилось о стену форта. Защитники крепости засуетились, между башенками замелькали фигуры. Стокс поднял подзорную трубу, направив ее на трещину в стене. Прошло не меньше минуты, прежде чем дым рассеялся, и майор увидел, что от стены отвалился кусок размером с суповую тарелку.

– Два дюйма вправо, сержант, – укоризненно заметил он.

– Ветер, сэр. Это из-за ветра, – отозвался Нед. – Не иначе как из-за него, потому что моя-то дура – простите, сэр, – наведена как надо. Вот подождите, сами увидите.

– Все в порядке, сержант, – улыбнулся Стокс. – Вы молодчина. – Он сложил руки рупором и, повернувшись ко второй батарее, прокричал: – Попали, парни! Так и продолжайте!

Над крепостной стеной расцвело облачко дыма, потом бухнуло, и в следующую секунду над головами артиллеристов прошелестело ядро. Майор, придерживая треуголку, спрыгнул на землю.

– Похоже, мы их разбудили, – заметил он, и в подтверждение его правоты вслед за первым выстрелили еще с десяток маратхских пушек.

Посланные ими ядра либо попали в габионы, либо, срикошетив от каменистой почвы, разлетелись по сторонам. Им ответила вторая британская батарея. Эхо выстрелов, отскочив от скал, умчалось в нижний лагерь, чтобы сообщить тем, кто еще не знал, что осада Гавилгура началась по-настоящему.

Рядовой Том Гаррард из роты легкой пехоты 33-го полка отправился понаблюдать за обстрелом крепости к скалистому обрыву. Впрочем, смотреть было, в общем-то, не на что: форт скрывала пелена дыма, растянувшаяся над всем перешейком, от Гавилгура до бьющих по нему батарей. Пушки защитников крепости палили беспрерывно, но точности им явно недоставало. Ядра либо врезались в габионы, либо перелетали или перепрыгивали через артиллерийские позиции. Британцы отвечали реже, но в цель попадали с неизменным постоянством. Восемнадцатифунтовые кругляши упрямо били в одну точку, отщепляя от стены все новые и новые куски. Солнце поднималось все выше в безоблачном небе, орудия нагревались все больше, так что через каждые несколько секунд пушкари окатывали водой раскаленные жерла. Металл шипел, вода моментально вскипала, превращаясь в пар, и снующие вверх-вниз по каменистой дороге, обливающиеся потом водоносы едва поспевали наполнять деревянные корыта.

Некоторое время Гаррард сидел в полном одиночестве, но потом заметил, что за ним наблюдает пристроившийся неподалеку индиец в рваной, грязной одежде. Поначалу солдат игнорировал незнакомца, надеясь, что тот уберется сам, но чертов туземец не только не убирался, но и подкрадывался все ближе.

– Сахиб!

– Пошел к черту! – прорычал Гаррард.

– Сахиб! Пожалуйста!

– Украсть у меня нечего, покупать я ничего не хочу, и твоя сестра меня не интересует.

– А вот я, сахиб, твоей сестре бока бы помял, – сказал индиец, и красномундирник обернулся, схватив с земли увесистый камень. Камень, впрочем, так и остался у Тома в руке, потому что наглец убрал с лица край заменявшей тюрбан замызганной тряпки и широко улыбнулся. – Нельзя, Том, швырять камнями в офицеров. Хотя я тебя не виню – и сам бы с удовольствием.

– Адские силы! – Гаррард выронил камень и протянул руку. – Дик Шарп! – Он вдруг остановился. – Э-э-э, мне, наверно, надо называть тебя сэром?

– О чем ты говоришь! – Шарп ответил на предложенное рукопожатие и отступил на шаг. – Мы же с тобой приятели, верно? И никакая перевязь этого не изменит. Ты как?

– Бывало и хуже. А ты?

– Бывало и лучше.

Гаррард нахмурился:

– Послушай-ка, у нас прошел слушок, что ты вроде бы попал в плен.

– Попал, да ушел. Не родился еще тот, кто смог бы меня удержать. Да и тебя тоже. – Шарп опустился рядом с другом, с которым прошагал в одной шеренге целых шесть лет. – Держи. – Он протянул Тому кусок сушеного мяса.

– Что это?

– Козлятина. Но есть можно.

Некоторое время оба сидели молча, глядя, как работают артиллеристы. Ближайшие к ним двенадцатифунтовики фланговой батареи били по зубцам вдоль парапета над воротами Гавилгура. Им уже удалось сбросить со стены пару вражеских пушек, и теперь они перенесли огонь на две соседние амбразуры. Запряженная быками повозка, только что доставившая на батарею боеприпасы, сломалась, едва тронувшись в обратный путь, и вокруг нее стояли теперь человек пять или шесть, каждый из которых предлагал свой способ починить колесо. Гаррард выковырнул застрявшую между зубами жилу.

– Оттащите сломанное и поставьте новое, – презрительно бросил он. – Неужто так трудно додуматься? Майор, два лейтенанта, а мозгов все равно не хватает.

– Они же офицеры, Том, – укоризненно заметил Шарп, – а офицерам думать необязательно.

– Тебе лучше знать, – ухмыльнулся Гаррард. – Только вот чего они там столпились? – Он протянул руку в сторону Внутреннего форта, отделенного от плато глубокой расщелиной. – Глянь, какая у них там дура! Что стог сена! И те ублюдки уже с полчаса около нее крутятся.

Шарп перевел взгляд со стены Внешнего форта на далекие скалы:

– Черт, мне нужна подзорная труба.

– Не труба тебе нужна, а форма.

– Я этим занимаюсь, – загадочно ответил Шарп.

Гаррард прихлопнул муху.

– Так каково оно, Дик?

– Что каково, Том?

– Быть в офицерах?

Шарп пожал плечами, подумал и снова пожал плечами:

– Не знаю. Я еще толком не понял. – Он вздохнул. – Я ведь сам этого хотел, Том. Сильно хотел. Не думал только, что они так меня примут. Не все, конечно. Есть такие, как майор Стокс. Хороший человек. И некоторые другие тоже. Но большинство воротят нос. Не нравлюсь я им.

– Конечно не нравишься. И понятно почему. Если ты смог пробиться снизу, значит и другие могут. – Гаррард посмотрел на приятеля. – Жалеешь, что не остался в сержантах, а?

– Нет, не жалею, – с неожиданной уверенностью, удивившей его самого, ответил Шарп. – Я могу это сделать, Том. И сделаю. Вот увидишь.

– О чем ты говоришь, Дик? Что ты сделаешь? Всю работу сделаем мы, а тебе и пальцем шевельнуть не придется. Слуга и сапоги начистит, и задницу почешет.

– Я о другом, приятель. – Шарп кивнул в сторону крепости. – Когда мы попадем туда, мне понадобятся парни, которые знают, что к чему. Видишь тот ров? Представляешь, сколько наших ребят там полягут, если не выбить ублюдков из другого форта? Я хочу это сделать. И сделаю.

Гаррард с сомнением покачал головой:

– Вряд ли они тебе это позволят.

– Верно, вряд ли, – угрюмо согласился Шарп. Некоторое время он сидел молча, не сводя глаз со стены Внутреннего форта, на которой копошились едва различимые фигурки. Чем они заняты, понять было невозможно. – Кстати, где Хейксвилл? Я искал его вчера, но даже на построении не увидел.

– Попал в плен.

– Хейксвилл? В плен?

– По крайней мере так сказал Моррис. Хотя мне что-то плохо верится. Думаю, ублюдок просто сбежал. Так или иначе, он сейчас там, в крепости.

– Так ты думаешь, Хейксвилл ушел к ним?

– А что? Прошлой ночью зарезали двух наших ребят. Моррис говорит, маратхи выслали каких-то головорезов, но я так не считаю. То есть никаких таких головорезов никто не заметил. Шатался там один тип, назывался подполковником Кенни, но, как выяснилось, Кенни не приходил. – Гаррард посмотрел на приятеля – по лицу Шарпа скользнула усмешка. – Так это был ты, Дик…

– Я? – Шарп изобразил недоумение. – О чем ты, Том? Я же был в плену. Сбежал только вчера.

– Если ты был в плену, то я царь Персии. Послушай, Кендрик и Лоури собирались тебя арестовать, верно?

– Так это их зарезали? – с невинным видом спросил Шарп.

Гаррард рассмеялся:

– Так им и надо, подонкам. Заслужили. Ползали на брюхе перед Хейксвиллом.

Над дальней стеной расцвел серовато-белый цветок, а через пару секунд до Гаррарда и Шарпа долетел звук выстрела. Воздух содрогнулся. Громадное ядро угодило точно в цель, разметав в щетки застрявшую за батареей повозку. Людей отбросило в стороны. Упав на землю, окровавленные тела еще подергались и застыли в неестественных позах. Осколок камня просвистел над головой Шарпа.

– Адские силы! – воскликнул восхищенно Гаррард. – Одним выстрелом пятерых!

– В следующий раз будут поосторожнее, – сказал Шарп.

Из палаток, привлеченные криками, выбежали и устремились к краю плато люди. Был среди них и Моррис. Развернув подзорную трубу, капитан навел ее на громадную пушку, над которой еще висел дым.

– Вот что, Том, слушай меня внимательно. Через минуту я встану, а ты меня ударишь.

– Что? Я… Что ты такое несешь, Дик?

– Врежешь мне, понял? Потом я побегу, а ты за мной погонишься. Но не догонишь. Понял?

Гаррард ничего не понял, что подтверждала и его растерянная физиономия.

– Что ты задумал, Дик?

Шарп ухмыльнулся:

– Не спрашивай, Том. Просто сделай, о чем я тебя прошу, ладно?

Гаррард пожал плечами и ухмыльнулся в ответ:

– Ты же офицер. Твое дело приказывать, мое – подчиняться. Делай как знаешь.

– Ты готов?

– Всегда мечтал съездить офицеру по роже.

– Тогда вставай. – Они поднялись. – Ударь меня. Я хотел украсть у тебя патроны, ясно? Двинь мне кулаком.

– Адские силы… – пробормотал Гаррард.

– Ну же! Давай!

Гаррард вполсилы влепил приятелю по ребрам, Шарп его оттолкнул. Рядовой упал. Шарп повернулся и побежал вдоль края плато. Гаррард закричал, неловко поднялся и помчался за ним. Несколько человек, услышав крики, бросились наперерез, но человек в индийской одежде уклонился влево и скрылся в кустарнике. Больше половины роты Морриса, обнаружив нежданное развлечение, присоединились к погоне, но беглец имел немалое преимущество и, ловко лавируя между кустами, уверенно отрывался от улюлюкающей толпы. Добежав до места, где стояла на привязи лошадь, Шарп вырвал из земли колышек, вскочил в седло и дико гикнул. Вслед ему неслись оскорбления, но он их уже не слышал. Еще несколько секунд, и беглец вылетел за пределы лагеря, а конных пикетов поблизости не оказалось.

В лагерь Шарп вернулся через полчаса с группой выезжавших на разведку местных всадников. Улучив момент, он отстал от отряда, соскочил с коня у своей палатки и передал поводья дожидавшемуся хозяина Ахмеду. Пока Гаррард и Шарп отвлекали внимание роты, мальчишка занимался знакомым делом, прибирая к рукам то, что плохо лежало.

– Все взял, – с гордостью доложил он, прошмыгнув в душную палатку вслед за Шарпом.

На сей раз Ахмед ограничился немногим: красным мундиром капитана Морриса, портупеей с саблей и перевязью.

– Молодец, – похвалил его Шарп.

Мундир потребовался потому, что полковник Стивенсон отдал приказ: всем, кто пойдет на штурм Гавилгура, во избежание неприятных недоразумений быть в форме. Сьюду Севаджи и его людям, намеревавшимся отправиться в крепость на поиски Бени Сингха, выдали потрепанное старье, во многих случаях с въевшейся в ткань кровью предыдущих владельцев, но для Шарпа куртки по плечу не нашлось. Даже мундир Морриса оказался маловат и грозил треснуть по швам, но по крайней мере форма у него теперь была.

– Тебя никто не видел? – поинтересовался он у Ахмеда.

– Никто. Ни один ублюдок, – с самодовольной ухмылкой ответил мальчишка.

Его английский делался лучше день ото дня, и Шарпа беспокоило лишь то, что в речи юного араба встречалось чересчур много слов, которые могли бы оскорбить нежное ухо иного джентльмена. Он бросил Ахмеду монетку, и тот, подмигнув, спрятал ее куда-то под одежду.