Ураган Смирнов Андрей

Антонов вдруг хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно! Как же я сразу не догадался! Уже довольно давно по городу бродят смутные слухи о мутанте, которого все называют Оборотнем – говорят, он может превратиться во что угодно. Так это ты и есть?

Светлана снова слегка смущенно улыбнулась.

– Ну, наверное… да.

Антонов мрачно кивнул и еще более мрачно сказал:

– То-то я смотрю… сегодня просто день старых друзей.

– Ты о чем?

– Да так, ни о чем. Забудь.

– Андрей, – повторила Светлана Васильева. – Нам надо поговорить.

– О чем, Оборотень?

– Пожалуйста, не называй меня так. Это прозвище придумали глупые, перепуганные люди. Пойми, Андрей, далеко не всегда произошедшая мутация имела одни лишь отрицательные последствия. В некоторых редких случаях она вызвала последствия исключительно благоприятные. Но даже и тогда, когда этого не произошло, внешняя перемена еще не означает, что человек изменился также и внутренне – в худшую сторону. Я знаю, что ты безжалостно уничтожаешь и марсиан, и мутантов – и хочу тебя спросить: почему? Ведь инопланетяне не виноваты, что наше ПВО сбило их летающую тарелку…

– Света, это грязная марсианская пропаганда. Никакой корабль над Красной площадью не взрывался. Они просто сбросили на Землю супермощную бомбу.

– Откуда ты знаешь?

– Я в этом уверен.

Светлана Васильева поняла, что спорить на эту тему бесполезно и перевела разговор в другое русло.

– А мутанты? Что они тебе сделали?

– Все мутанты – монстры.

– Даже я?

Андрей не ответил.

– И другие, – сказала Света, – даже те, чья телесная форма изменена… Не все они – чудовища внутри, даже если выглядят чудовищами снаружи… Вот, например, Дракон…

Андрей быстро оглянулся на свою собеседницу.

– Что ты знаешь о Драконе? Вы что, поддерживаете какой-то контакт? Разве вы, мутанты, не враждуете между собой?

– Господи, конечно же, нет! По крайней мере, мы не враждуем с теми, кто даже в новой форме сумел сохранить какие-то представления о порядочности. Благодаря моим новым способностям мне часто приходится бывать посредником между мутантами и людьми. Мы пытаемся организовать совместную оборону против мутантов, чей разум подвергся деформации вместе с телом. Но я думаю, со временем марсиане помогут нам вылечить и их тоже…

– Ах, так вы, значит, еще и с марсианами сотрудничаете… – медленно произнес Антонов.

Светлана обеспокоено взглянула на предводителя патриотов.

– Ты что, мне не веришь? Как же мне тебя убедить?

Антонов помолчал. Подумал. Потом сказал:

– Хорошо. Докажи, что у вас нет никаких враждебных намерений по отношению к немногим нормальным людям, оставшимся на Земле. Раскрой карты. Расскажи мне о Кошмарной Четверке.

– Что еще за Кошмарная Четверка? – удивилась Света.

– Ну как же… Разве не знаешь? Четыре главных мутанта, о которых вот уже десять лет среди людей ходят самые фантастические легенды: Дракон, Гипер-Гриб, Охотник и Оборотень. Кем раньше был Оборотень, я теперь знаю. А остальные трое? Кто они?

Светлана чуть улыбнулась.

– Ах, вот ты о чем… Странно. Неужели ты действительно не знаешь, кто такой Охотник?

– Нет. Это самая темная лошадка из всех. Никто из тех, с кем я беседовал, толком ничего о нем не знает.

– Неудивительно, – кивнула Света. – Ведь Охотник – это персонаж, который перешел к людям из фольклора марсиан и мутантов. А у марсиан и мутантов этот образ возник после твоих террористических рейдов на их поселения. Так что Охотник – это ты и есть, Андрей.

– Ну-ну, – буркнул Антонов, не зная еще: верить услышанному или нет. – Так я, оказывается, по-вашему, еще и монстр… Ладно. Предположим. Дальше?

– Ты спрашивал еще про Гипер-Гриба и Дракона. Гипер-Гриб…

– Я знаю, где он находится, – перебил Светлану Андрей. – Кем он был раньше?

Когда Светлана Васильева назвала имя, Антонов кивнул.

– Я так и думал, – сказал он, поморщившись. – Когда мы в последний раз залезали в Эрмитаж, он там уже был. К сожалению, беседы избежать не удалось.

– И что он вам сказал? – поинтересовалась Света.

Антонов не ответил. Да и как описать зловещую телепатическую силу Гипер-Гриба, проникавшую, казалось, под самый мозжечок, и даже еще глубже? Растерянные патриоты Земли отступали, унося все, что удалось награбить во время последнего визита в музей, а Гипер-Гриб в это время размеренно и методично разглагольствовал о том, что только полные орангутанги, макаки и шимпанзе могут со спокойной совестью разворовывать то, что некогда считалось высочайшими достижениями человеческой культуры.

В общем, помолчав какое-то время, Антонов недовольно спросил:

– А что там с Драконом? Я знаю, что раньше он обитал в развалинах Петропавловской крепости.

– Правильно, – сказала Света. – Потом остров начал погружаться под воду, и Дракон поселился во внутреннем дворе Зимнего дворца.

– Там же Гипер-Гриб! – воскликнул Антонов.

– Ну и что? – Возразила Света. – Я же тебе говорю: далеко не все мутанты только и думают, как бы кого-нибудь съесть или уничтожить. А эти двое и раньше были друзьями.

У Андрея начало зарождаться нехорошее подозрение.

– А кем был Дракон раньше? – спросил Антонов.

Света ответила. Следующие несколько минут Антонов вел танк в полной тишине. Только побелевшие костяшки пальцев, судорожно сжимавших несчастный джойстик, выдавали его внутреннее состояние. У своего дома Антонов остановился и выбрался из танка. Строго говоря, «домом» назвать это было трудно – во время Катастрофы новостройка сложилась, как карточный домик, и квартира, где когда-то жил Андрей, перестала существовать. Но переезжать он не захотел, да и некуда – куда ни глянь, одни руины – поэтому попросту взял лопату и раскопал подвал собственного дома. Выгреб мусор, покрасил стены и «отпраздновал» новоселье. На новой «квартире» он, правда, бывал редко – слишком много времени и сил отнимала борьба с мутантами и зеленокожими.

Выбравшись из танка, Антонов быстро спустился в подвал, где принялся копаться в барахле, скопившемся тут за последние десять лет. Барахло состояло преимущественно из книг, изъятых из опустевших книжных магазинов, банок тушенки, позаимствованных из ближайшего универмага, автоматов, пистолетов и разнокалиберных патронов, вывезенных из оружейной комнаты какого-то военного городка. В углу скромно притаился полупустой ящик с гранатами. «Черт, где же он?..» – думал Антонов, продолжая рыться во всем этом многочисленном имуществе.

– Послушай, а ты никогда не задумывался, – полюбопытствовала Светлана, останавливаясь на пороге, – почему все, кто изменился, стали именно такими, а не какими-нибудь другими?

– Это старо и неоригинально.

– Что старо и неоригинально? – переспросила Света.

– Мысль о том, что все происходящее имеет какой-то внутренний смысл. На самом деле все происходит только потому, что происходит. Кто-то изменился, кто-то нет. Кто-то продался марсианам, а кто-то нет. Теперь осталось выяснить: кому принадлежит будущее – нам или им. Вот и все.

«Нам или вам – так будет вернее, – добавил он мысленно. – Ты была хорошим человеком, Света… Нет, не Света. Нельзя думать об ЭТОМ как о Светлане Васильевой. Это мутант. Монстр. Оборотень. Черт его знает, что у него на самом деле на уме». Он с удвоенной силой принялся разгребать барахло. «Проклятье, куда же я спрятал эту вещицу?..»

– А мне кажется, что некоторая логика в этих изменениях есть, – возразила Светлана. – В каком-то смысле каждый стал… как бы объяснить… Ну, представь: в определенный момент жизни тот или иной человек ощутил себя кем-то другим, как бы влез в чужую шкуру… А потом началась мутация и это состояние закрепилось. Именно поэтому, кстати, мутировали почти все писатели-фантасты…

– Да? – хмыкнув, Андрей обернулся. – А я вот, например, ни во что не превратился.

– Превратился, Андрюша. Ты превратился в героя. Ты ведь всегда хотел быть первым, всегда хотел вести за собой людей.

– А ты? – спросил Антонов. – Ты что же, всегда хотела стать Оборотнем?

– Не совсем. Но мне всегда было интересно узнать, что думает другой человек, как он ощущает мир. Ты ведь знаешь, что я участвовала в нескольких разных серийных проектах. Так вот, я всегда стремилась почувствовать тот первоначальный дух, который самый первый автор вложил в своего героя, ощутить внутреннюю логику чужого мира и постараться не ломать ее…

Антонов покачал головой.

– Нет. Это все ерунда. Ты знаешь, в кого превратился Головачев? В огромного таракана. Мы его двое суток гоняли по канализации, пока, наконец, не заперли в каком-то тупике. Живучим оказался, гад. Я на него два магазина истратил.

– А ты знаешь, – отпарировала Света, – что Головачев на протяжении пяти книг «Запрещенной реальности» утверждал, что все люди произошли от тараканов? Возможно, он так убежденно это доказывал, что и сам в какой-то момент в это поверил.

Антонов чуть усмехнулся и продолжил раскопки.

– А Прозоров? – спросил он, не оборачиваясь. – Он превратился в огромного паука-смертоносца. Сегодня утром чуть меня не съел.

– Прозоров, – напомнила Света, – когда-то вел серию «Мир Пауков». Более того, в послесловии к одной из книг он заявил, что в мире фантазии, где царит засилье штампов, существуют, в общем и целом, только четыре более-менее полноценных фантастических мира: Мир Конана, Мир Амбера, Мир Иеро и Мир Пауков. А это. согласись, сильное заявление.

– Сильное, – согласился Антонов. Помолчал и добавил:

– Ну, с Гипер-Грибом все понятно. А как быть с Драконом? Насколько я знаю, когда он был человеком, фэнтези вообще и драконами в частности он не особенно увлекался, предпочитая писать то стихи, то научную фантастику.

– Я не уверена, – сказала Света, – но мне представляется логичной следующая цепочка, приведшая к его нынешнему состоянию. Как ты помнишь, Дракон – еще в бытность человеком, которого мы оба хорошо знали – весьма любил и ценил спиртные напитки. Он даже тех, кто не употреблял алкоголь, с высоты своего полета называл «трезвенниками и язвенниками».

– Это я помню, – кивнул Антонов.

– Ну вот. От спирта мы перекидываем мостик к огненному дыханию, а отсюда мы прямиком приходим к Дракону. Кроме того, Дракон мудр. Все это знают.

– Мудр, говоришь? – переспросил Антонов, выпрямляясь и снова поворачиваясь к Светлане лицом. Он наконец нашел то, что искал.

– Мудр, – подтвердила Света. – Кстати, а зачем тебе этот серебряный кинжал?

– Светлана, – проникновенно сказал Андрей Антонов, и Свете впервые за время разговора почудились в голосе Андрея какие-то неприятные нотки. – Светлана, некогда вы были прекрасным человеком. Поверьте, мне очень, очень жаль, что вы стали мутантом…

Через полчаса, наконец закончив очищать серебряный кинжал от крови, Андрей Антонов вернулся в кабину кибер-танка и задумался о судьбе и предопределении. Еще семь или восемь лет назад, когда в городе только-только появились слухи об удивительном мутанте, умеющем менять свой облик, просочилась информация о том, что Оборотень, якобы, совершенно неуязвим для обычного оружия. Андрей Антонов сильно обеспокоился этим известием. Он, борец с инопланетными захватчиками и вырождающимся человечеством, как будто предчувствовал, что рано или поздно им с Оборотнем – как, впрочем, и с остальными лидерами мутантов – придется сойтись один на один на узкой дорожке. И что он, спрашивается, будет тогда делать, если Оборотня невозможно уничтожить обычным способом? Но Андрей Антонов был довольно начитанным человеком, и, как всякий начитанный человек, хорошо знал, как нужно бороться с оборотнями. Поэтому во время очередного рейда в Эрмитаж он прихватил с какой-то витрины старинный серебряный кинжал, хорошенько заточил его и припрятал – до поры до времени. Как выяснилось сегодня, не зря.

Что же на самом деле хотел от него Оборотень? Конечно, теперь это уже невозможно выяснить, но… «Может быть, все дело в моем танке? – подумал Андрей Антонов. – Возможно, мутанты сами не способны управлять никакими техническими приспособлениями? Оборотень под видом Светы Васильевой вешает мне на уши всякую лапшу и прочий гумманизм… заманивает в Эрмитаж… в Эрмитаже Гипер-Гриб, неимоверно разбухший за последнее время, и, следовательно, преисполненный ментальной мощи, берет меня под свой контроль… Да, все сходится. Эх, Света, Света… Ну, ладно. Как говорилось в нашем патриотическом отряде: „Спи спокойно, человек. Я убил в тебе монстра"».

Между тем, надо было что-то делать. Если лидеры монстров оказались напуганы его деятельностью до такой степени, что решились объединиться, в обозримом будущем ситуация для Антонова может сложиться не очень приятная. Надо реагировать – быстро и жестко. «Да и у меня, – подумал Антонов, – положение сейчас, если вдуматься, не самое плохое. Охотник оказался глупым мифом, Оборотня мы вычеркиваем… Гипер-Гриб и Дракон находятся, фактически, в одном и том же месте… а у меня – марсианский танк и плазменное ружье. Как удачно».

Итак, решено. Надо только придумать, как противостоять ментальным атакам Гипер-Гриба. Антонов залез в подвал, раскопал там рулон алюминиевой фольги, смастерил из нее что-то вроде ведерка, прорезал два отверстия – для глаз – и нацепил на манер шлема. Специалисты утверждают, что алюминиевая фольга – лучшая защита от психокинетических атак. Вот и проверим.

Мужественной твердой рукой сжав полумесяц джойстика, Антонов погнал танк обратно на набережную.

Эрмитаж представлял из себя удручающую картину. Огромное бурое тело Гипер-Гриба оплело здание почти полностью. Странное существо медленно шевелилось, как будто бы пропуская воздух через гигантские легкие. Пространство вокруг, вплоть до разгромленного лагеря марсиан, было усеяно грибами поменьше. Каких грибов тут только не было: подосиновики, подберезовики, белые, моховики, маслята, волнушки, сыроежки, опята, грузди, шампиньоны, лисички, трюфеля… Имелось даже, для кумпании, пара-тройка мухоморов и бледных поганок. Но все грибы, как бы привлекательны они не были, являлись всего лишь частью гипер-грибницы Гипер-Гриба.

Воздействие ментальной мощи Гипер-Гриба Антонов почувствовал на довольно большом расстоянии. Гипер-Гриб всячески глумил Антонова, в завуалированной форме называл его разными нехорошими словами, пытался сбить с толку, воззвать к сознательности, посеять в сердце страх и неуверенность в правом деле землян-патриотов. Антонов едва не захлебнулся в тоскливой грусти Гипер-Гриба, уверенного, что каждое следующее поколение если и отличается от предыдущего, то только в худшую сторону; что ситуация, где в беспредельности зла и подлости неожиданно появляется что-то хорошее, уместна разве что в научной фантастике – а еще точнее, в ненаучной; что даже Антонов, победив всех и вся, не способен изменить эту продажную вырождающуюся Вселенную ни на йоту к лучшему…

Бороться с тоской, источаемой Гипер-Грибом, было трудно. Немного выручала алюминиевая фольга, закрывающая голову, но и ее было недостаточно, чтобы противостоять упадническим настроениям лидера мутантов. Лишь твердая воля бывшего вождя патриотического отряда, горячее сердце, холодная голова и несгибаемая уверенность в конечной победе своего правого дела помогли Антонову пробиться сквозь пессимизм, сгустившийся вокруг полуразрушенного Эрмитажа подобно ядовитым миазмам. Приблизившись на оптимальное расстояние для выстрела, Антонов открыл огонь.

Он полагал, что будет достаточно нескольких выстрелов из плазменной пушки, чтобы покончить с Гипер-Грибом, но вскоре понял, что крупно просчитался. Плазма оставляла в бурой пористой массе глубокие проплешины, однако буквально на глазах эти проплешины вновь затягивались плотью. Гипер-Гриб пил воду из Невы, черпал вещества, необходимые для роста, из болотистой почвы Петербурга, и даже умудрялся перерабатывать в полезную энергию часть плазменных зарядов, выплевываемых марсианской пушкой.

Антонов, прекратив церемониться, дал залп из всех орудий на полную мощность. Гипер-Гриб сник, но не был еще уничтожен. Еще быстрее начал он набирать массу, еще быстрее выкачивать соки из земных недр. Но и Антонов не отступая.

Два часа длилась эта битва, достойная, чтобы быть воспетой в сагах, два бесконечно долгах часа противостояния лидера монстров и лидера патриотов. Через два часа Андрей Антонов почти победил. Он очистил от бурого тела Гипер-Гриба почти все стены Эрмитажа… пришлось, правда, слегка попортить и сами стены, но это было уже неважно, потому как речь шла о будущем всего человечества. Антонов почти победил… и тут в танке иссякли плазменные заряды.

Сведенный судорогой палец Андрея Антонова продолжал жать на главную красную кнопку истерзанного джойстика, а в голове мечущейся птицей билась мысль: «Надо добить его. Надо добить, пока он не успел восстановиться».

Чувствуя эти мысли, эту первую неуверенность своего противника, Гипер-Гриб начал стремительно возвращать себе прежнюю форму. Он надсмехался над самоуверенностью жалкого человечишки, он рос ввысь и ввысь и вскоре раскинулся над Эрмитажем огромным гипер-боровиком. Зловещий хохот лидера мутантов, почуявшего вкус победы, раскатился по всем волнам эфира, астрала, ментала и прочих слоях тонкого духовного космоса.

Слезы выступили на глазах Андрея Антонова от отчаяния и мировой несправедливости. Закусив губу, он погнал танк прямо на необъятный ствол гигантского боровика. Но и это было бесполезно. Пористое тело гриба отпихнуло назад мощнейшую марсианскую машину, как будто бы это была всего лишь детская игрушка.

И тут, совершенно неожиданно – и тоже в первый раз за все время битвы – Андрей Антонов ощутил в ментальном поле, окружающем Гипер-Гриб, всплеск страха и внутренней боли. «Грибочки, грибочки мои…» – уловил Андрей Антонов ускользающую мысль своего противника. Он высунулся из танка и увидел широкий след, оставленный гусеницами в той грибной колонии, что вырастил Гипер-Гриб вокруг Эрмитажа. «Неужели он из-за этих маленьких грибов так переживает? – подумал Андрей Антонов. – Надо проверить».

…Он ехал по периметру Эрмитажа, давя грибы, выращенные лидером мутантов, а Гипер-Гриб выл и бесновался в мировом эфире, умоляя Андрея Антонова не совершать кощунства. «Что, не нравится?» – с долей злорадства, дозволенной всякому положительному герою, думал Антонов, продолжая старательно давить грибы. Где-то на середине его пути сердце Гипер-Гриба – или то, что заменяло ему сердце– не выдержало. Закричав, как финальный монстр из первого Квэйка, он крупно затрясся от основания до шляпки и с ужасающим треском рухнул, развалившись на части. К гусеницам Антоновского ганка, вырванное из плоти Гипер-Гриба, упало худощавое тело, некогда принадлежавшее человеку, мутировавшему в Гипер-Гриб.

«Спи спокойно, человек, – с грустью подумал Андрей Антонов, останавливая танк. – Я убил в тебе монстра».

Он выбрался наружу, сел на броню и посмотрел в сторону полуразрушенного Эрмитажа. Где-то там, во внутреннем дворе притаился последний и самый опасный из лидеров мутировавшего человечества – Дракон. Дракон, который раньше был… впрочем, неважно, кем он был раньше.

Антонов надеялся, что с помощью марсианского танка сумеет справиться и с Гипер-Грибом, и с Драконом, но на деле выяснилось, что мощи инопланетных технологий недостаточно даже, чтобы одолеть всего лишь одного монстра – вдобавок, не нападавшего, а только пассивно оборонявшегося. В его распоряжении оставалось еще плазменное ружье, но что, если Дракон окажется неуязвим для огня? А стрелять из снайперской винтовки по самому могучему лидеру монстров и вовсе смешно. Может, стоит пока отступить, отдохнуть, отыскать какое-нибудь новое оружие? Но если он сейчас отступит, завтра появятся новые проблемы и придется бороться с новыми врагами. Вернутся марсиане, объявятся новые монстры. Целых десять лет он откладывал на потом поединок с Драконом. И вот, наконец наступил вечер, когда все остальные врага или уничтожены или попрятались по всем щелям, дрожа от тяжелой поступи героя. Казалось, они остались с Драконом один на один в опустевшем городе. Такой момент бывает только раз в жизни всякого героя. И если герой пропустит этот момент – значит, он уже не герой.

Ну, что ж… Если окажется бесполезным плазменное ружье, он попытается попасть Дракону из снайперской винтовки либо в левый, либо в правый глаз. Если не прокатит вариант с винтовкой – всегда в запасе остается добрый старый меч. Когда-то только с таким оружием на драконов и выходили.

Сейчас или никогда.

Андрей Антонов глубоко вздохнул, спрыгнул на землю, поудобнее перехватил приклад плазменного ружья и направился к полуразрушенному Эрмитажу.

Где-то там, в глубине двора, сдерживая в горле клокочущее рычание, распахнув перепончатые крылья, изготовившись для финальной битвы, героя ждал Сам.