Шаги в бесконечности Михановский Владимир

— Природа об этом задумывалась раньше тебя, — покачал головой Ливен Брок. — Эволюция испытывала все возможности. И отвергла эту идею.

Но Энквен упрям. Убедить его не так просто. Уже прощаясь с воспитателем, перед тем как возвращаться в биолабораторию института, Энквен спросил:

— Скажи, воспитатель, гипнотическое воздействие тоже может передаваться по биосвязи?

— Возможно… — рассеянно ответил Ливен Брок и снова склонился над письменным столом. Голова его явно была занята другим.

…Из состояния неподвижности Энквена вывели звуки, похожие на шаги. Он весь напрягся в ожидании. Человеческие шаги? Едва ли. Вероятнее всего, это идет манипулятор, чтобы расправиться с ним. Этого момента Энквен ждал каждую минуту после пленения. Углубившись в далекие воспоминания, связанные с Зеленым городком, Землей, Рутоном, Энквен одновременно перебирал в уме десятки вариантов, которые могли бы разумно объяснить то, что произошло в двигательном отсеке. Но логика Энквена отвергала один вариант за другим, пока он не вернулся к первоначальному умозаключению: манипуляторы взбунтовались под влиянием огромных перегрузок. Разве не объяснял ему Ливен Брок, что сложная механическая система может быть неустойчивой? Одна поврежденная деталь может вывести из строя целый блок, один блок — весь электронный мозг аппарата. Не случилось ли нечто подобное с электронным мозгом «Пиона»? Он не успел сообщить об этом капитану. Впрочем, какое это теперь имеет значение?

Дверь подсобного отсека отворилась, и в рубку вошел капитан. Да, это, несомненно, капитан, хотя он очень изменился: лицо постарело, еле держится на ногах. Голова вымазана чем-то белым.

Но главное — капитан жив!

Икаров подошел к Энквену и лазерным лучом разрезал путы. Остальное было несложно. Энквен мигом освободился от пут.

— Что с «Пионом», капитан? — спросил Энквен, вскакивая на ноги.

— Корабль идет прямым курсом.

— А спираль?

— Спираль размотана до конца, Энквен, — сказал капитан и покачнулся. Энквен поддержал его.

— Капитан, когда я находился в аннигиляционном отсеке, четыре манипулятора…

— Я все знаю, Энквен, — перебил его капитан.

— Манипуляторы вышли из повиновения…

— Они, как видишь, спасли «Пион» и нас с тобой, — сказал капитан.

— Перегрузки должны были убить тебя, капитан! — заявил Энквен.

Капитан улыбнулся.

— Однако я жив! — сказал он.

Озадаченный Энквен задумался. Его логика никак не могла примириться с тем, что произошло.

— Ты не такой, как все люди, капитан, — произнес наконец Энквен. — Недаром Ван Каро назвал тебя однажды Железным капитаном.

— Вот что, Энквен, — сказал Икаров. — Свяжись с остальной командой. Выясните состояние корабля. Потом займетесь градуировкой приборов. Я буду у себя в рубке. Кстати, почини свой передатчик.

Шли дни. «Пион» продолжал удаляться от Черной звезды. Капитан и экипаж наново привыкали к плоскому пространству, от которого за время плена успели отвыкнуть.

— Я уточнил координаты Солнца, — доложил однажды Энквен, войдя в головную рубку.

Икаров долго вглядывался в вязь цифр на узком листке пластика.

— Совпадает с моими подсчетами, — сказал он наконец. — Ты воспользовался только электронным мозгом?

— Как ты велел, капитан.

— Значит, он вошел в норму. Теперь можно полагаться на его услуги, нам легче будет прокладывать курс, — сказал капитан.

Робот подошел к экрану и долго смотрел на неподвижные созвездия.

— Кто встретит нас на Земле? — вздохнул капитан.

Энквен положил тяжелую руку на плечо Икарова.

— Гадать бессмысленно, — произнес робот. — Ведь до сих пор мы не смогли подсчитать суммарный эффект времени. Может быть, теперь, с помощью электронного мозга, который вступил в строй, мы сможем выяснить, сколько лет мы находились в плену и сколько лет прошло на Земле…

— Подсчитаем, Энквен, — сказал капитан. — Путь «Пиона» долог. Боюсь только, что решение будет печальным… для нас, — добавил он.

Может случиться и так, что ускорение и замедление времени взаимно уничтожатся; тогда «Пион» вернется в ту же эпоху, из которой стартовал. Но может быть, за время пленения «Пиона» на Земле протекли миллионы лет. За это время многое могло измениться. Человечество могло переселиться на другие планеты, покинув материнскую Землю.

Летя домой, Икаров все свободное время посвящал разгадке гравитации. Прибора для измерения гравитации у них не было: он был сожжен, как и многие отсеки корабля, исчез в пламени фотонного отражателя. Но остались цифры, остались результаты измерений. Помогал капитану Энквен. Иногда они прибегали к услугам электронного мозга.

Икаров часто думал над общей картиной тяготения, и она постепенно все яснее вырисовывалась перед ним. Так рождается картина на полотне, на которое художник (казалось бы, беспорядочно) кладет мазок за мазком…

Однажды Икарову пришла мысль, что сгусток Черной звезды можно уподобить туго свернутому кокону. Если так, то почему человек не сможет в будущем научиться каким-то образом «протыкать» этот рулон? Это будет великий шаг по пути покорения пространства и времени.

На экране внешнего обзора уже прорезалась Проксима Центавра. От нее до Солнечной системы для «Пиона», можно сказать, рукой подать. Отдавая команды белковым, сидя за командным пультом, Икаров то и дело бросал взгляд на экран. Но не Проксима интересовала его.

Капитан смотрел на маленькую невзрачную звездочку, блестевшую в самом углу экрана.

Это было Солнце, далекое, родное, земное Солнце.