Силиконовое сердце Луганцева Татьяна
«Придется все же разбудить Юрия», — подумала она.
Ева метнулась к дивану в гостиной, в темноте свалив что-то со столика, причем, судя по звуку, это что-то разбилось. Диван оказался пуст.
— Черт! — выругалась Ева, откинув мокрые волосы с лица. — Ну конечно, сначала Юрий остался внизу, так как не хотел подниматься на второй этаж. Но так как он все равно был вынужден приковылять на мои безумные крики, когда я залезла в кровать домработницы, то зачем ему понадобилось бы снова спускаться вниз, если спокойно мог пойти в свою спальню?! — провела сложную цепочку умозаключений Ева и рванула наверх. «Только где его комната?!» — с ужасом подумала она, стараясь не смотреть на уже увлажнившийся пол в стороне сантехнического узла.
Ева открыла дверь в комнату домработницы и ворвалась к ней, не думая о том, что нарушит ее сон. Клавдия Михайловна мирно спала, храпя на весь дом. Ева наклонилась над ней и затрясла ее за плечо.
— Клавдия Михайловна, проснитесь!!
Домработница перестала храпеть, вздрогнула, судорожно вздохнула и открыла глаза.
— Клавдия Михайловна…
— Ты?! Опять ты?! Да что же это такое сегодня?! Почему ты не даешь мне поспать?! У тебя что, установка такая?
— Мне нужна ваша помощь! Где спальня Юрия?
— Да вы что?! Господи, когда же он перестанет водить в дом всяких…
— Вы не понимаете, мне Юрий очень нужен! В доме есть еще мужчины?! — продолжала умолять Ева, стоя в мокром халате и с мокрыми волосами.
— Вы озверели, что ли?! Выйдите из моей комнаты! — побагровела Клавдия Михайловна.
— В ванной потоп!
— Я сейчас вам устрою такой потоп!
Ева вылетела как ошпаренная из комнаты домработницы и похолодела, так как вода вовсю текла по коридору к лестнице на второй этаж.
— Юра!!! — закричала она на весь дом.
Через несколько секунд на втором этаже открылись две двери, из одной выглянуло озлобленное лицо Клавдии Михайловны, из другой показался Юрий в одних плавках и бинтом на боку.
Слова «Да она ненормальная!» замерли у домработницы в горле, когда она увидела весь этот потоп.
— Там ванна… — жалобно проговорила Ева.
Юрий побежал по коридору, хлюпая ногами по воде. Мокрая, растрепанная Ева понеслась за ним, а Клавдия Михайловна, охая и причитая, подняв до колен длинную ночную рубашку, пустилась за ними вдогонку. Юрий ворвался в ванную комнату, где воды было уже по колено, нажал комбинацию каких-то кнопок, и вода прекратила течь.
— Не дружите с техникой?! — спросил он у Евы, полуобернувшись к ней.
— Совершенно верно.
— Какой ужас!! — заглянула в ванную подоспевшая Клавдия Михайловна. — Юрий, она залила тебе весь дом. Теперь вздуется весь паркет и испортятся стены. Милочка, ты знаешь, сколько здесь стоит евроремонт? — ехидно поинтересовалась она.
— Я сейчас приберу… — неуверенно проговорила Ева, уже начинавшая замерзать в мокрой одежде.
— Почему сразу не позвали? — спросил Юрий.
— Я думала, что сама справлюсь, — неуверенно ответила Ева.
— Вот этим? — спросил он, указывая кивком головы на одиноко плавающую по полу, словно кораблик, пластмассовую мыльницу.
Именно ею Ева черпала воду. Девушка покраснела, нагнулась и начала собирать воду большим махровым полотенцем и отжимать его в раковину.
— Так два дня будешь ее собирать, — заключил Юрий, стоя в одних трусах и повязке, словно морской пират после сражения. — Клавдия Михайловна, позови ребят из охраны, пусть вызовут аварийную службу и откачают воду.
Домработница кинулась выполнять поручение. Ева продолжала свой мартышкин труд, шмыгая носом.
— Ева, перестаньте, сейчас придут люди и все уберут!
Она не слышала его, готовая провалиться от стыда сквозь землю. Она не перестала нагибаться и отжимать полотенце, пока Юрий не взял ее за плечи и не встряхнул.
— Ты слышишь меня? Перестань! Иди, переоденься в сухую одежду!
— Юра!!! — раздался громогласный призыв домработницы, которая вернулась с первого этажа. — Залило твою комнату с радиоаппаратурой, не работает домашний кинотеатр, который висит на стене, по ней вода льется. Навернулись кондиционеры по всему дому, и испорчено несколько стен и потолок! — яростно перечисляла Клавдия Михайловна, каждым своим словом вонзая нож в сердце Евы.
Гостья сжалась и умоляюще посмотрела на хозяина дома круглыми от ужаса глазами.
— Извините меня… я не хотела. Если бы не эта идиотская мечта полежать в ванне с воздухом… Меня словно бес попутал… я заплачу… Вернее, денег у меня нет, но я отработаю, отдам с течением времени… — Ева, осененная мыслью, схватила Юрия за руку и горячо заговорила. — Позвоните в автосервис, скажите, чтобы они не ремонтировали мою машину. Это компенсирует часть расходов на ремонт!
— Часть расходов на ремонт! — передразнила ее Клавдия Михайловна, подбочениваясь. — Да там же везде японская техника и компьютеры, там все сгорело и ничего не исправишь! Юрий Владимирович, придется все покупать заново, а это не одна тысяча долларов!
Словно в подтверждение ее слов Ева громко чихнула и заплакала.
— Клавдия Михайловна, прекратите травить ее! В любом случае это будут мои расходы, а не ваши, и не надо из-за этого так переживать! — осадил Клавдию Михайловну Юрий. — Отведите Еву к себе и дайте ей что-нибудь сухое из одежды! Человек, можно сказать, жизнь мне спас, а вы о какой-то системе кондиционирования!
— Я же для вас старалась, — обиженно поджала губы домработница, ошарашенная столь решительной защитой этой кикиморы. — Следуйте за мной, — процедила она сквозь зубы и пошла по коридору.
Ева протерла очки, шмыгнула носом и обернулась к Юрию поблагодарить его. Дальше действие развивалось, словно при замедленной съемке фильма в жанре черной комедии. Юрий поскользнулся, будучи босиком на мокром кафеле, и упал прямо раненым боком на угол ванны. Ева закричала, а он лежал, уже больше ни на что не реагируя, замерев на месте. Только бинтовая повязка на боку мгновенно пропиталась кровью, и эта же алая кровь потекла по белой ванне, белоснежному кафелю, смешиваясь с водой в причудливых узорах.
— Клавдия Михайловна, помогите! — кинулась к нему Ева.
Домработница, запричитав, кинулась к хозяину с другой стороны. Вдвоем, уцепившись в бездыханное тело с двух сторон, женщины выволокли его в коридор. В дом уже входили люди в спецодежде, то были охранники территории и круглосуточно дежуривший сотрудник эксплуатационной службы здания.
— Помогите! — крикнула им Клавдия Михайловна.
По лестнице послышался топот ног, и поспешившие на помощь мужчины перенесли тело Юрия к нему в комнату на кровать. Бинты стали абсолютно красного цвета. Ева отодрала повязку и поняла, что края раны частично разошлись, — видимо, он повредил ее при неудачном падении.
Юрий открыл глаза, и постепенно взгляд его приобрел осмысленность.
— Болит…
— Края раны разошлись… — пояснила Ева, прижимая дрожащими, холодными пальцами к кровоточащей ране чистую простыню, которую ей услужливо протянула присмиревшая домработница.
— Что делать?
— Надо опять шить…
— Ева… — сглотнул Юрий, — я этого больше не выдержу.
— Я вызову «Скорую»! — решительно заявила Ева, вставая.
Юрий с силой вцепился ей во все еще мокрый халат и стащил его с голого плеча.
— Не надо, прошу! Умоляю, за любые деньги решите этот вопрос в частном порядке!
— Но почему вы так боитесь официальной помощи?
— Я не хочу рассказывать, просто поверьте мне, — Юрий устало откинулся на подушку.
— Принесите телефон, — попросила Ева вошедшего мужчину в форме охранника, так как сама боялась отпустить давящую повязку, хоть немного унимавшую кровотечение.
Мужчина выполнил просьбу Евы. Она дрожащим пальцем набрала телефон кафедры патологической анатомии и принялась терпеливо ждать, представляя, как противно звучат телефонные гудки на другом конце. Ожидание становилось мучительно долгим.
«Ну давай, Женя! Возьми трубку, не спи! Сейчас, сейчас он ее возьмет… Пока он услышит звонок, проснется, поругается, встанет, поднимется в ассистентскую… Только бы он не напился окончательно после нашего отъезда…» — думала Ева. — Женя?! Евгений Ильич, это Ева, извините меня, пожалуйста, за беспокойство!
— Что-то с лысым раненым? — зевнув, произнес заспанный голос, сразу догадавшись, с кем и что произошло, чем несказанно порадовал Еву. Все это давало надежду, что Постников не пьян, вернее, не пьянее, чем был.
— Он упал, и снова открылось кровотечение, — выпалила Ева.
— Плохо… очень плохо…
— Женечка, дорогой, собирайся, пожалуйста. Сейчас за тобой приедут, только не забудь взять с собой инструменты, шовный материал и бинты! Юрия я к тебе в морг не довезу, его лучше не беспокоить!
Клавдия Михайловна на последнем предложении Евы поперхнулась и закашлялась.
Ева решительным жестом указательного пальца водрузила очки на переносицу и скомандовала мужчине в форме:
— Возьмите машину и немедленно привезите врача к Юрию Владимировичу, пока он не истек кровью.
— Да… да, конечно… Куда ехать? — испуганно сглотнул мужчина. — Я зашел сказать, что почти всю воду отключили.
— Знаете, где находится медицинский институт? — спросила Ева.
— Знаю, у меня там дочка двоюродного брата училась.
— Вот! Во внутреннем дворе расположено небольшое трехэтажное здание. Заберете оттуда Евгения Ильича, он предупрежден и будет ждать вас. Это здание — морг, — деловито пояснила Ева.
— Что?
— Морг.
— А… это… Юрию Владимировичу не рано туда? — осторожно подбирая слова, поинтересовался охранник, который еще не совсем понимал, кем приходится эта девица в очках хозяину дома.
— Она точно сумасшедшая, — процедила сквозь зубы Клавдия Михайловна.
Юрий, сдерживая стон, засмеялся, сотрясаясь в беззвучных конвульсиях. Капли пота от боли и слабости скатывались у него по лицу и лысой голове.
— Не смейтесь, вам нельзя! — строго прервала его конвульсии Ева, поясняя непонятливому охраннику. — Просто этот врач работает в морге. И еще! На обратном пути заверните в аптеку и купите лекарства вот по этому списку. — Ева метнулась к висящему на спинке стула пиджаку Юрия и вытащила из кармана бумажку, на которой Евгений Ильич записал Юрию обезболивающие препараты и антибиотики. Ева тогда запомнила, куда ее сунул Юрий.
Охранник пообещал выполнить поручение, зная, что Юрий Владимирович потом щедро отблагодарит его за оказанную услугу.
— Эта женщина принесла нам одни неприятности, — сухо проговорила Клавдия Михайловна, косясь на Еву.
— Перестаньте, — прервал ее Юрий, — я сам врезался в ее машину. А вы, то есть ты, Ева, не стой, посиди, пожалуйста, со мной, — попросил ее Юрий.
— Обязательно, — согласилась Ева, видя, что под раненым боком одеяло уже тоже пропиталось кровью, — только пойду переоденусь и принесу чистое полотенце.
Она бросилась бегом в свою гостевую комнату, быстро надела свой мятый, в засохшей крови костюм, стянула мокрые волосы резинкой и припустила обратно в комнату хозяина дома.
— Я еще жив… — слабо ответил Юрий и предложил: — Может быть, вызовем пожарный расчет заранее?
— Зачем? — поинтересовалась Ева, прикладывая к его боку новое полотенце и скидывая пропитавшееся кровью на пол.
— Ну… возможно, ты захочешь что-нибудь приготовить себе на завтрак? У меня там много интересных электроприборов…
— Издеваетесь? Я же не нарочно испортила вам весь дом! Сами пригласили на ночлег! — вспыхнула Ева.
— Шучу! Я же не знал, что ты устроишь потоп, а то еще бы хорошенько подумал, приглашать тебя или нет, — поддразнил ее Юрий и перевел дух.
Ева видела, что говорит он специально, чтобы не потерять сознание, не отключиться. В то же время каждое слово отбирало у Юрия последние силы. Она не могла точно сказать, сколько просидела, прижимая чистые вещи к ране Юрия, но когда в дом вошли охранник с Евгением Ильичем, у Евы уже затекли руки.
Евгений Ильич порадовал Еву тем, что был бодр, свеж, фактически трезв, и еще тем, что догадался купить в аптеке одноразовые шприцы и ампулы с обезболивающим раствором.
— Где можно помыть руки? — обратился он к Клавдии Михайловне, стоявшей в дверях комнаты с самым суровым видом.
— Еще полчаса назад руки у нас можно было помыть везде! — огрызнулась она, стрельнув глазами на Еву. — Пойдемте со мной.
Люди в спецодежде уже устранили неполадку в хозяйстве Юрия. Евгений Ильич помыл руки, обколол обезболивающим лекарством края раны и сшил все заново, предупредив:
— Можно поаккуратнее, молодой человек? Я же бываю занят, мне приходится делать вскрытия.
Также Юрию сделали уколы антибиотика, и он, измотанный и опустошенный вконец, почувствовал облегчение. Клавдией Михайловной доктор был любезно напоен чаем с тортом и отвезен обратно на работу охранником, так как остаться переночевать в доме Евгений наотрез отказался.
Когда Юрий уснул, Ева решила посидеть два часа до утра в отведенной для гостей комнате и ни в коем случае не пользоваться ни одним прибором в этом доме, даже не включать свет во избежание короткого замыкания. Но когда она прилегла прямо в верхней одежде на кровать, то сразу же провалилась в глубокий сон. Снился ей хозяин дома, которого Евгений Ильич разделывал прямо как коровью тушу. При этом Юрий весело улыбался, подмигивал ей и просил обратить внимание на то, как он мужественно все переносит без анестезии.
Глава 6
Очнулась Ева с тяжелой головой, полностью разбитая. Еще бы, провести такую ночь! Она кряхтя поднялась на ноги, приблизилась к окну и раздвинула пальцами жалюзи. На улице вовсю шел дождь, и было заметно, что уже далеко не раннее утро. Ева протерла глаза, застелила кровать, взяла свою сумку и покинула комнату. Никого не встретив в коридоре, она спустилась по лестнице в холл и лоб в лоб столкнулась с Татьяной Коршуновой, своей подругой и женой профессора микробиологии Льва Леонидовича. Таня стояла посередине гостиной в ярком платье леопардового окраса. Ткань изящно облегала ее стройную фигуру. На ногах красовались туфли на шпильке, белые волосы струились по округлым плечам. На взгляд Евы, Татьяна походила на уличную проститутку: слишком уж вызывающе смотрелась. Но за свой вкус девушка не поручалась. Сама Ева не могла похвастаться смелым сексуальным нарядом, подчеркивающим ее достоинства. Ее светлый, стандартного покроя костюм больше напоминал половую тряпку с бурыми пятнами засохшей крови. Волосы, уложенные в прическу, торчали во все стороны прямыми концами. Довершали сногсшибательный образ ее очки для близорукости в старомодной, пластмассовой оправе.
— Ты?! — выдохнула Татьяна.
— Я, — подтвердила Ева, — а ты что тут делаешь?! За мной приехала? — радостно предположила Ева.
— Я тебя спрашиваю, что ты здесь делаешь?! — взревела Татьяна, и ее красивое лицо перекосила гримаса злобы. — Это так-то ты отблагодарила меня?! Я же твоя подруга, разве можно было так подло поступать со мной?! Тихоня тихоней, а быстро сориентировалась!
— Почему ты заявилась сюда и еще и оскорбляешь меня? — возмутилась Ева.
— А отбивать чужих любовников хорошо? Узнала от меня же, что я нашла классного, богатого любовника, и готово дело! Я прихожу, а она уже здесь с утра выходит вся помятая! Молодец, ничего не скажешь! Весьма оперативно работаешь!
Пока Ева переваривала полученную информацию плохо соображающей с утра головой, в гостиную вплыла Клавдия Михайловна и окрикнула Татьяну:
— Что ты кричишь?! Сказала же тебе, что Юрия Владимировича нет и не будет достаточно долгое время! Раскудахтались тут, еще бы подрались из-за него!
— А для этой вертихвостки Юрий, значит, есть? — прищурила накрашенные глаза Татьяна.
— Так Юрий и есть твой любовник, про которого ты мне рассказывала?! — удивленно протянула Ева.
— Да, только не надо делать такие удивленные глаза и невинное лицо, как будто ты ничего не знала!
— Но я действительно…
— А вам, любительница джакузи, Юрий Владимирович просил передать это, — Клавдия Михайловна, усмехаясь, достала из кармана увесистый конверт.
— Они уже и в джакузи были! — всплеснула руками Таня.
Ева машинально раскрыла конверт и достала толстую пачку долларов. Встретившись взглядом с Татьяной, она поняла, что раньше и не догадывалась, какие большие и красивые глаза у ее подруги.
— Деньги?! За какие это услуги ей дали столько денег?! Джакузи! Что ты с ним сделала в джакузи, профессионалка?! — снова завизжала Татьяна.
— Женщина, прекратите кричать, у меня голова разболелась, — прервала ее вопли домработница. — Много вас тут таких ходит. Учтите, Юрий Владимирович больше трех месяцев ни с кем не встречается. Он всех честно предупреждает, что не хочет никаких длительных, серьезных отношений, так что орать и брызгать слюной нет никакой необходимости!
— Не-на-ви-жу! — по слогам прошипела Таня и вылетела из дома как ошпаренная.
Ева растерянно смотрела на деньги у себя в руке. Клавдия Михайловна заметила ее жалкий вид и смилостивилась:
— Ты-то девка ничего… не то что эта крашеная кукла. Но уж больно ты неказистая… Так что даже и в голову не бери, что у тебя с Юрием может быть любовь, бери деньги и радуйся!
— Слушайте, за кого вы меня принимаете?! Я же с ним не спала, вы же знаете!
— Боже упаси меня еще и в эти дела влезать! Кто, где и с кем… мне все равно! Вы еще ночью будили меня и кричали диким голосом, где его спальня?! А затем интересовались, где находятся хоть какие-нибудь мужчины в доме? Стоп! Не мое это дело!
— Так авария же была!
— Авария у вас с головой, девушка, если вы пришли к нам в дом в таком виде и еще на что-то рассчитываете! — отрезала домработница.
— Да я была в вашем доме в первый и, надеюсь, что в последний раз! Гнездо разврата! Ваш этот… Юрий Владимирович мне даром не нужен! Лысый и страшный! — выпалила Ева.
— Ты не кипятись! Я не хочу, чтобы мне попало от хозяина. Он наказал мне покормить тебя завтраком, передать деньги и проводить с почестями. Так что, милости прошу в столовую.
— Для чего он оставил мне такую сумму? — удивленно спросила Ева, решившая не брать деньги.
— Не знаю, но там должно быть письмо. Он бывает странным… Ты испортила нам все в доме, а Юра тебе еще и деньги дает.
Ева заглянула в конверт и вытащила сложенный вчетверо листок бумаги. На нем четким, ровным почерком было написано:
«Ева, спасибо, что оказали мне посильную помощь, не дали погибнуть на улице и сделали все так, как я просил. Разрешите отблагодарить вас, как могу, то есть материально. Еще хочу сказать, что если со мной, вернее, с моей раной что-то случится, винить буду только себя. Даю расписку вам и Евгению Ильичу, что по своей воле не послушался медицинских советов и сорвался с места, вместо того чтобы лежать семь дней и дать время затянуться ране. Виноват буду только я сам! За машину не беспокойтесь! Ее сделают, как новую, и привезут вам по адресу. Большой привет и благодарность Евгению Ильичу. С надеждой, что еще увидимся.
Юрий».
«Вот наглец! Дамский угодник! С надеждой, что еще увидимся, — подумала Ева, передразнивая его, — он хоть сам помнит всех, с кем встречается?»
— Иди завтракать! — позвала ее Клавдия Михайловна.
— Да не хотелось бы вас беспокоить…
— Да чего уж теперь говорить? Все равно уж побеспокоила! — махнула рукой с ножом домработница и продолжила нарезать кекс с изюмом.
На красивом круглом столе стоял кофейник с чашкой, лежали фрукты в вазе и нарезанный сыр с зеленой плесенью. Ева знала, что он дорого стоит, сама она никогда такого не покупала. Перед ее глазами стоял образ раненого, слабого Юрия.
— Клавдия Михайловна, а куда уехал Юрий Владимирович?
— Он с утра позвонил в аэропорт, заказал себе билет на самолет и улетел, — пояснила домработница, посмотрев на часы, — уже час назад.
— Он полетел? — изумилась Ева. — Но куда? Он же ранен!
— Знаю, что ранен, да разве его остановишь?! Упрямый, как осел, прости господи. Билет он заказал до Варны, а больше я не знаю ничего, вернее, не слышала. Он передо мной не отчитывается.
— В Болгарию?! Он улетел в Болгарию! — продолжала изумляться Ева.
— Меня тоже это удивило… Юрий Владимирович обычно улетал в Италию, Париж, на какие-нибудь острова, если отдыхать. А если по делам, то в Германию. В Варну при мне, а я работаю у него уже восемь лет, полетел первый раз. Говорят, что там отдых дешевый. Может, он раздал вам все свои деньги, и самому только и осталось, что отдыхать в Болгарии? — зыркнула на Еву Клавдия Михайловна, сама тоже присаживаясь напротив гостьи с чашкой чая с лимоном.
— Надеюсь, ваш Юрий захватил с собой обезболивающее лекарство и антибиотик, — предположила Ева. — А деньги я не возьму, — продолжила она, выкладывая на стол перед Клавдией Михайловной пачку валюты, — вернется Юрий, отдайте ему. Я не бросила его вчера на улице не в надежде на вознаграждение, точно так же поступил любой нормальный человек.
— Еще чего! Ни за что не буду оставлять такие деньги у себя в доме! Еще обворуют, как я перед хозяином отчитаюсь?! — запротестовала домработница. — Я в его дела не лезу, еще раз тебе говорю! Было велено тебе передать, все — передала! Вот если ты такая дурочка, жди его возвращения и отдавай ему деньги сама! Только мой тебе совет, — нагнулась к Еве Клавдия Михайловна, — он вернется и не вспомнит тебя даже, сколько раз так уже было! Так что бери деньги, не кривляйся и трать по своему усмотрению. Юрий Владимирович — очень богатый человек, он не обеднеет с этих денег, поверь мне! Его ночные клубы и казино имеют такой оборот, что тебе и не снилось! — добавила Клавдия Михайловна и принялась убирать грязную посуду со стола.
Ева убрала деньги обратно в конверт, положила в сумку и, попрощавшись, выбежала из дома, захлопнув за собой дверь. Она выбралась за ограду особняка и пошла быстрым шагом подальше от удивленных взглядов охранников. Ева почувствовала себя бедным рекламным агентом, обманом или чудом попавшим в богатые владения и пытавшимся всучить состоятельным клиентам чудо-зубочистки или чудо-календарики с дешевыми рецептами на каждый день.
— Я еще не закончила с тобой разговор! — раздался позади Евы гневный женский голос.
Ева оглянулась и столкнулась взглядом со злым, бледным лицом Татьяны.
— Таня, я, честное слово, попала в этот дом случайно! — попыталась она оправдаться перед подругой.
— Не делай из меня идиотку, я уже ею стала, когда доверилась тебе и рассказала, что наконец-то почувствовала себя счастливой женщиной!
— И продолжай чувствовать себя ею и дальше. У нас с Юрием ничего не было и быть не могло, — заверила ее Ева, уже мечтающая наконец-то добраться до дома и привести нервную систему в порядок, полежав в обычной ванне с морской солью, купленной в аптеке для больных суставов мамы.
— Просто так, случайно, женщины в этот дом не попадают! И деньги Юрий просто так не раздает. По крайней мере, раньше я такого за ним не замечала. Последний раз при мне он засунул пятьсот долларов стриптизерше за черную резинку трусиков. Может быть, ты тоже поразила его воображение экзотическим танцем закомплексованной «ботанички»? Какие еще скрытые таланты таятся в тебе, подруга? — продолжала возбужденно кричать Татьяна.
Глаза ее блестели слезами, подбородок дрожал, а руки нервно перебирали ремешок дамской сумочки.
— Я не хочу больше слушать этот бред, — оборвала ее Ева.
— А ты не сказала Юрию, что являешься той самой тупоголовой ослицей-преподавательницей, из-за которой его племянница оказалась в беде? — зло прошипела Таня, покачав головой.
— Ты о чем говоришь? — спросила Ева, вдруг только сейчас вспомнив о том, что Татьяна просила помочь племяннице ее любовника сдать биологию. А если любовник подруги — Юрий, то, следовательно, не сдавшая Евин предмет первокурсница с темными волосами и грустными глазами Кристина Бунеева и есть его племянница!
— А, так ты ему не призналась?! Но ничего, я сама все расскажу Юрию, и он выгонит тебя взашей, — злорадно засмеялась Татьяна и, развернувшись на своих высоких каблучках, пошла прочь, виляя бедрами.
— Таня, постой! — догнала ее подруга. — Говори, что стало с Кристиной, и при чем тут я?!
— Ха-ха-ха, — по слогам произнесла Татьяна, — скоро все сама узнаешь. Моли бога, чтобы девчонка осталась жива!
— При чем здесь я? Немедленно объясни мне все! — завелась Ева.
— Я тебе ничего не скажу! — упиваясь превосходством, ответила Татьяна и продолжила путь, напевая веселый мотивчик.
— Думаю, что в таком случае я кое-что расскажу Льву Леонидовичу, — выпалила ей вслед Ева.
Татьяна остановилась и, резко развернувшись, спросила со зловещей интонацией в голосе:
— И что же ты ему хочешь рассказать?
— То, что жена его сходит с ума, ревнуя лысого бизнесмена, и не хочет внять остаткам разума! — выдала Ева.
— Ты не посмеешь!
— Хочешь проверить? Ты же сама сказала, что еще не знаешь, какие я таю в себе сюрпризы! — с вызовом в голосе ответила Ева.
— Ну и говори! Льву Леонидовичу станет плохо с сердцем, и ты поможешь мне остаться вдовой!
— Что ты говоришь, Таня? Ты с ума сошла!
— Да, сошла! И довела меня до этого ты! Я же просила тебя помочь его племяннице! Юрий рассказывал мне, что его родной брат Олег рос очень сложным человеком. Рано ушел из дома в возрасте восемнадцати лет и начал самостоятельную жизнь. Чем он только не занимался, пока не нашел себя на криминальном поприще. С женой у Олега отношения не сложились, но при разводе дочка осталась с ним. Он чрезмерно баловал Кристину, компенсируя деньгами, вседозволенностью и дорогими подарками отсутствие должного внимания к ребенку и материнской заботы. Кристину воспитывали няньки, гувернантки и другие разные тети, которых Олег в большом количестве приводил домой. Когда девочке исполнилось пятнадцать лет, ее отец загремел в тюрьму, что и неудивительно при таком образе жизни. Юрий забрал племянницу к себе. Он жаловался мне, что пережил два страшных года. Девочка, оставшаяся без родителей, с испорченным характером, бунтарствующая против всего мира, заставила его потрепать нервы!
— Вот уж сменила бедная Кристина шило на мыло, — фыркнула Ева. — Уйти от одного одинокого мужчины, ведущего разгульный образ жизни, к точно такому же!
— Что делать, это ее единственные родственники! Да, Кристина много натерпелась, но даже в таких условиях она без блата поступила в институт. Юрий радовался за нее, надеясь, что та, наконец, взялась за ум, и рассчитывая на то, что сумеет выучить племянницу, пока брат отбывает наказание. Кристина сдала первую сессию, все экзамены второй сессии и срезалась на экзамене по биологии! Для любой другой девушки это стало бы всего лишь мелкой неприятностью, простимулировавшей ее к усиленной подготовке и сдаче экзаменов во второй заход!
— Я об этом же тебе и говорила! Не сдала экзамен в первый раз — это еще не трагедия! Всегда есть второй шанс, — подтвердила Ева.
— Только не для Кристины! У избалованной девчонки испорчена психика, причем не по ее вине. В ее жизни был богатый папа и не менее обеспеченный дядя, которые всегда выполняли ее желания с первого раза. Ей никогда не требовался второй шанс, понимаешь? Для Кристины двойка на экзамене стала шоком, полным провалом, крахом жизни! Юрий, конечно, тоже не сдержался, как любой другой родитель, и упрекнул Кристину, что не жалеет для нее никаких денег, а она этого не ценит. Он видел, что девушка сломлена, и приехал в институт, чтобы договориться о щадящей пересдаче экзамена для нее. На нем лица не было, когда я случайно его встретила в институте и разговорила по поводу его проблемы. Да, я обещала ему помочь! В том, что тебя попросили оказать такую услугу, нет ничего сверхъестественного и криминального! Ты прекрасно знаешь, что многие наши преподаватели так и живут и даже имеют свои расценки за помощь в поступлении в институт, за оценки на экзаменах, за зачеты по лабораторным работам и так далее. Да, конечно, ты у нас не такая, ты у нас святая, не смотри на меня так! Я была уверена, что ты нам поможешь в виде исключения, но ты оказалась упрямой, жестокой, черствой теткой!
— Что бы было, если бы мы все потакали капризам избалованных девочек? Я понимаю, что Кристина не выбирала своих родителей, но я тоже — не крайний человек и не виновата в ее сложной судьбе. Если бы мне жить в таком доме, в каком сегодня ночевала, я бы благодарила судьбу, а не обижалась на весь мир! — распалялась Ева, догадываясь, насколько нелепо они с Таней выглядят, стоя друг напротив друга и крича на всю улицу, словно торговки на рыночной площади, не поделившие клиента.
— И ты думаешь, Кристина взялась за ум и готовится к пересдаче экзамена?! — ехидно спросила Татьяна, откидывая со лба нещадно высветленную челку. — Как бы не так! Она завербовалась в какой-то липовой фирме, сплавляющей девушек на работу в летний сезон в зарубежные курортные города официантками, танцовщицами, горничными.
— Она что, с ума сошла?! — вырвалось у Евы.
— Те пообещали Кристине большие деньги за работу горничной, что ей и было нужно, чтобы впредь ни от кого не зависеть материально, раз дядя ее попрекнул деньгами. Кристина забрала свои вещи и исчезла в неизвестном направлении. И ты думаешь, что ей на самом деле предложат работу горничной?! Эта восемнадцатилетняя девчонка в реальной опасности! И это все из-за ослицы-преподавательницы, которая не пошла нам навстречу, так выразился Юрий. Только он не знал, что пригрел змею на груди, то есть в своем доме!
Ева молчала, так как не знала, что ответить. Конечно, она не считала себя виноватой в том, что Кристина сбежала из дома. Но косвенно какая-то часть вины на ней лежала, и ей это не нравилось. Татьяна напоследок испепелила ее взглядом и пошла прочь. Ева на этот раз не попыталась ее остановить.
«Вот почему Юрий в срочном порядке уехал, наверное, он отправился за племянницей! Он улетел в Болгарию. Вполне возможно, что Кристина уехала на заработки именно туда. Только откуда он об этом узнал?» — подумала расстроенная Ева.
Она еще два часа добиралась до дома, сначала трясясь в тесном и душном метро, затем в переполненном рейсовом автобусе.
В собственной квартире ее ждал еще один сюрприз. Ева долго не могла вставить ключ в замочную скважину, пока не поняла, что другой ключ вставлен с внутренней стороны.
«Неужели мама вернулась? — изумленно подумала Ева. — Она же собиралась в санаторий на целый месяц?»
Дверь услужливо открылась, и перед Евой предстал высокий, стройный, чертовски красивый юноша с ярко-синими глазами, черными волосами и нежными, несколько женскими чертами лица.
Девушка замерла на пороге, недоумевая, кто бы это мог быть? На вора не похож, а то, что она видела его в первый раз, была уверена на сто процентов.
— Здравствуйте, — улыбнулся он белоснежными зубами, — вы, видимо, Ева Дмитриевна?
— Я-то Ева… это… Дмитриевна, а вы, извините за бестактность, вы кто?
— Дима, — продолжал сиять улыбкой парень и, прокашлявшись, принял серьезный вид. — Дмитрий Дмитриевич Парамонов.
— Очень приятно, а что вы делаете в моей квартире?
— Вы проходите, я все объясню, — дружелюбно произнес незнакомец.
— Да уж, извольте, пожалуйста… — прокряхтела Ева.
Он прошел в комнату хозяйки, словно к себе домой, и расположился в кресле. Ева, словно зачарованная, проследовала за ним. Одет парень был в белые брюки с низкой талией, из-под которых выглядывали черные плавки, причем так, наверное, и предусматривалось, и простую черную футболку, которая потрясающе сидела на его красивом торсе. Кроме того, незнакомец источал приятный аромат явно не дешевого парфюма.
— Спасибо, — поблагодарила она его и села в другое кресло, чувствуя, что у нее чешется все тело от грязного костюма. А мечты побыть одной, спокойно принять душ разбил вдребезги этот симпатичный молодой человек. Дима протянул ей листок бумаги, исписанный мелким почерком ее мамы, и произнес:
— Вот, Ева Дмитриевна, прочитайте, думаю, что это лучше всего объяснит, кто я.
«В последнее время у населения наблюдается какое-то повальное желание написать мне письмо. И это в век кибернетики и информатики…» — подумала Ева и, поправив очки на носу, погрузилась в чтение.
«Дорогая дочь, если ты читаешь это письмо, значит, ты уже познакомилась со своим братом Димой. Ты только не волнуйся, я все тебе объясню. Двадцать девять лет назад у твоего отца была мимолетная связь с очень красивой женщиной, приехавшей из Ленинграда, а ныне Санкт-Петербурга. Она приезжала на наш завод в качестве специалиста по настройке станков с программным управлением, умная и красивая, как актриса. Наш Дмитрий Николаевич просто ошалел от того, что такая дама обратила на него внимание. Роман у них длился недолго, потом Клара Алексеевна заявила, что между ними все кончено. Наш папа решил, что этот разрыв связан с тем, что он женат, и пришел ко мне честно признаться. Знаешь, чего мне стоило все это слышать? Что муж влюбился в другую женщину и хочет со мной развестись? Тебе, между прочим, только-только исполнилось четыре года. Ты была маленькой и не помнишь, что папа не жил с нами несколько месяцев, а когда ты спрашивала о нем, я отвечала тебе, что он в командировке. Клара Алексеевна, узнав, что разрушила семью, сама заявилась ко мне домой. Вот на нашей кухне и прояснили все. Она призналась мне и покаялась, что специально соблазнила моего мужа. Вообще, все сделала так, что любой мужик не устоял бы. Но влюбить в себя нашего отца она не хотела. Клара Алексеевна просто задумала забеременеть от порядочного, непьющего, женатого мужчины и родить для себя ребенка. Просто так получилось, что выбор пал на моего мужа. Я, конечно, тогда не поняла ее и не могла простить, ну и тем более подружиться. Она сказала мне, что свою миссию Дмитрий выполнил, и больше он ей не нужен. Не оставив своего адреса никому, она вернулась к себе. Наш отец ходил темнее тучи, и мне стало жаль его, дурака. Кларе Алексеевне он был не нужен, она использовала его, как донора, как племенного быка. Да и свою семью, то есть нас с тобой, он чуть не потерял. Через какое-то время я его простила, приняла обратно, и больше никогда в жизни мы не говорили об этом инциденте. Но я-то чувствовала свою вину в том, что так и не сказала мужу при жизни, что у него есть еще ребенок. Я боялась, что он начнет их разыскивать, вновь встретится с Кларой, и у них все закрутится с новой силой. Но когда он умер, я пожалела, что взяла грех на душу и скрыла от мужа факт рождения ребенка. Со временем, с возрастом, с приобретением житейской мудрости на многие вещи начинаешь смотреть по-другому… Поэтому, когда несколько месяцев назад ко мне подошел симпатичный молодой человек и представился сыном моего бывшего мужа, я уже не приняла его в штыки. Он вырос, мать рассказала ему историю его рождения. И я ее понимаю: бесчеловечно, если ребенок не знает своих родителей, свои корни. Отца я лишила желанного сына, а тебя не хочу лишать брата. Тем более, он хороший парень и сам стремится разыскать родственников. Дима, не знаю даже, почему Клара так назвала его, отвел меня в ресторан, и я рассказала ему, что отец его умер и из родственников осталась только ты, фактически его родная сестра. Также объяснила ему, что у тебя не сложилась личная жизнь и сформировался скверный характер старой девы…»
Ева на минуту прервалась и перечитала объективную оценку своего же характера, данную ее матерью.
«Также я сообщила Диме, что ты не в курсе вышеуказанной истории. Поэтому тебе понадобится время, дабы свыкнуться с мыслью, что у тебя есть брат. Я несколько раз порывалась рассказать тебе об объявившемся родственнике, но так и не смогла. Тогда я решила уехать в санаторий, а вы в это время встретитесь, познакомитесь и, надеюсь, подружитесь. Ключи от квартиры и мое письмо я отдала Диме. Кстати, именно он и оплатил мне путевку в санаторий. Так что веди себя поумнее, не отказывайся от богатой родни. Тем более что у тебя нет ни мужа, ни детей, будут хоть племянники. Твоя любящая мать. Если что, не поминай лихом».
Ева оцепенело смотрела на строчки письма и боялась оторвать от них глаза. Так как в этом случае пришлось бы что-то говорить новоиспеченному братцу, а что именно, Ева не знала. В голове не появлялось абсолютно ни одной умной мысли. Когда пауза уже достаточно затянулась и дальнейшее якобы чтение становилось подозрительным, словно она безграмотная и читает по слогам, Ева оторвала взгляд от бумаги и посмотрела в ярко-синие глаза на красивом лице.
«Он очень красивый… мама пишет, что его мать была красавицей. Видимо, Дима пошел в нее…» — мелькнула мысль у Евы.
— Я приготовил завтрак, не хотите перекусить? — спросил Дима.
— Вообще-то я уже завтракала, но с удовольствием уподоблюсь англичанам, употребляющим второй завтрак, — согласилась Ева, выдохнув. Так как, к ее удовольствию, далее не последовало фальшивых объятий и рыданий в жилетку друг друга, как в индийском кино.
«Парень-то и вправду умен и воспитан…» — мелькнула снова мысль у Евы, и у нее вдруг возникла за Диму подсознательная гордость. Ева присела на табуретку, брат подал ей яичницу, овощной салат с маслинами и поставил турку с кофе на газ.
— Ничего, что я тут хозяйничаю?
— Чувствуй себя как дома… Дима. Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
Читать бесплатно другие книги:
