Мордашка класса люкс Луганцева Татьяна
— Была вроде, сейчас в разводе, живут вдвоем с дочкой. Отзывчивая, приветливая, добрая, безотказная, в общем, очень порядочная женщина.
— А кем она работает? — продолжала допытываться любопытная бабулька, сама не зная, что хочет узнать, просто прощупывая словами, словно палкой, зыбкое болото.
— Медсестрой, — сообщили ей, — раньше-то Алевтина работала участковой медсестрой и, надо отметить, профессионально и добросовестно выполняла свои обязанности. Она и в снег, и в стужу ходила по участку к больным и неходячим старикам, делала им уколы и снабжала льготными рецептами. Все это, представьте себе, за нищенскую зарплату. Не знаю, наверное, нашей Алевтине бог помог, сама нашла новую работу или кто посодействовал, но устроилась она в платную больницу на работу. Сразу повеселела, и дочка стала лучше выглядеть, одеваться хорошо. А недавно я узнала, что она землю купила где-то в пригороде Москвы и дачку себе собирается строить. Молодец женщина, что скажешь! Ей никто даже не завидует, насколько она хорошая.
Вот такую информацию Фрида получила о второй хирургической медсестре клиники Венсана, и она не могла не заинтересовать ее.
«Купить землю фактически в черте города. Да это минимум три тысячи долларов за сотку, минимум шесть соток — это восемнадцать тысяч долларов, — размышляла Фрида под своим холодным компрессом, — а если Алевтина еще и дом собирается строить… Так, работает она у Венсана пять лет, зарплата у медсестры десять тысяч рублей, это я тоже выяснила. Даже если она откладывала по сто долларов ежемесячно… Нет, все равно не выходит. Должен быть еще какой-то способ зарабатывания денег, а ведь купила землю медсестра именно в последнее время, не иначе как за молчание. Вот, черт, до чего я додумалась! Тоже мне Шерлок Холмс в юбке! Но, к сожалению, я остановиться уже не могу и должна проверять все возможные варианты».
Фрида в яркой розовой кофточке и короткой джинсовой юбочке стояла перед высоким современным зданием из бетона и зеркального стекла и рассматривала причудливые золотистые буквы, слагающиеся в название «Дом моды госпожи Нежинской». Ее точеная нога в темно-золотистых колготках и классической черной туфле на шпильке поднялась на мраморную ступеньку, и Фрида бодрым шагом вошла во вращающиеся стеклянные двери. Ее сразу же встретила знакомая рама металлоискателя и неприветливые, не отягощенные интеллектом лица охранников в отутюженных черных костюмах.
— Вы к кому?
— Я к Нежинской, мне выписан пропуск.
— На имя?
— Фрида Сницерова.
— Проходите. Вернитесь назад, выложите сюда все металлические предметы и пройдите снова. — На лицах охранников не отразилось ни одной эмоции.
«Время такое», — вздохнула Фрида и подчинилась.
Госпожа Нежинская сидела на высоком стуле за полукруглым, широким столом, который стоял на подиуме. Создавалось неприятное впечатление, что она возвышается над всеми, кто входит в ее кабинет, глядя на посетителей сверху вниз. Фрида поздоровалась, представилась и прошла по ковровой дорожке к столу Нежинской, ее длинные, шелковистые волосы лежали вдоль лица, на котором было минимум косметики.
— Вы прекрасно сложены, но несколько маловат рост для модели, — сразу же «взяла быка за рога» Нежинская.
— Я компенсирую рост сверхвысокими каблуками, — ответила Фрида.
— Пройдитесь до двери и обратно, — попросила Нежинская, и Фрида без труда выполнила ее просьбу. Она умела так ходить и могла играть в любую игру, что ей предлагали.
— Хорошо, располагайтесь где хотите, — предложила хозяйка Дома моделей.
Фрида села в небольшое, круглое, на вертящейся ножке кресло по правую руку от Нежинской и закинула ногу на ногу. Именно такой она и представляла Нелли Николаевну — холеная, лощеная, с фигурой средней комплекции, утянутой сильно приталенным жакетом и, наверное, корсетом. Светлые блестящие локоны обрамляли гладкое, без морщин лицо Нелли Николаевны. Умело наложенный макияж, цепкий взгляд и дежурная улыбка дополняли ее образ.
— Сколько вам лет?
— Двадцать пять, — не моргнув глазом, ответила Фрида.
— А если я попрошу показать паспорт?
— Я скажу, что забыла его дома.
Нелли Николаевна рассмеялась.
— Я так понимаю, вы модель с опытом работы?
— Да.
— В каких агентствах работали?
Фрида назвала наобум несколько парижских бюро, которые знала, так как бывала во Франции на гастролях не один раз и общалась с моделями.
— Рекомендации?
— Какие, скажите, надо будет, принесу.
— Хорошо, а ваше портфолио?
— Свои основные работы я оставила в Париже, но вот несколько фотографий.
Фрида выложила перед Нелли Николаевной несколько, в основном черно-белых, фотографий, некоторые из них были сняты в театре.
— Интересные работы, немного… театральные, но хорошие. Это не то, что я хотела бы видеть, но вы, Фрида, очень фотогеничны.
— Спасибо, я это знаю.
— Вы так уверены в себе?
— Сказываются мои двадцать пять лет.
— У вас и чувство юмора есть?
— Без него невозможно общаться с людьми, — Фрида поменяла ноги и спросила: — Могу я закурить?
— Конечно, но вы ведь знаете, что это портит цвет лица?
— Я этого не боюсь, у меня есть специальность, которой я намерена заниматься, когда закончу карьеру модели, — сказала Фрида.
— Какая у вас специальность, если не секрет? — полюбопытствовала госпожа Нежинская.
— Я — художница, — ответила Фрида.
— Вы похожи на нее. У меня к вам еще один вопрос. Почему вы пришли именно в мой Дом моды?
— По рекомендации, я не буду называть имя девушки, так как она работает у вас. Именно она рассказала мне о вашем Доме моделей, когда я вернулась из Парижа. Она также поведала мне о вас как о справедливом руководителе, способном оценить внутреннюю красоту человека. Еще мне нравится, что в вашем агентстве только женщины — модели, я очень не люблю этих жеманных, женоподобных типов, только называющихся громким словом «мужчины», которые воруют из твоей сумочки косметику.
— Я тоже люблю работать с женщинами, — посмотрела из-под челки на Фриду Нелли Николаевна и спросила: — А Фрида — твой псевдоним?
— Настоящее имя, будьте уверены, — заверила ее Фрида, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу.
— Ну что ж… Несмотря на недостаток роста и возраст, критический для модели, вы мне понравились. Вы безупречно ходите, уверены в себе и красивы. Я думаю, что мы сработаемся. Можете пройти фотосессию у нашего фотографа для нашего каталога.
— Я тронута вашим участием.
— Мои девочки обычно работают под псевдонимами, но у вас и так звучное имя, оставим его, а вот фамилию надо изменить. Допустим… Райская, Фрида Райская — звучит? — блеснула глазами довольная Нелли Николаевна.
— Очень… даже слишком, — согласилась Фрида.
Следующие полдня Фрида убила на то, что ей совершенно было не нужно. Она позировала фотографу в разных ракурсах. Такая работа под софитами ей была привычна, но она поняла, что для нее сидеть с неподвижным лицом гораздо сложнее, чем играть. Эта работа была явно не для ее деятельной, темпераментной натуры. Зато она могла придать своему подвижному лицу любое выражение, а не только пробкообразное.
— Вы профессионал, с вами очень легко и интересно работать, ни одного запоротого кадра, — похвалил ее фотограф.
— Спасибо, — поблагодарила его Фрида.
В этот же день она познакомилась с двумя девушками-моделями и спросила у них, что любит Нелли Николаевна.
— Хотите подъехать к боссу? Нелли Николаевна любит выпить и совсем свихнулась на идее омоложения, — ответили Фриде настороженно настроенные девицы.
— Она не изменилась в последнее время?
— Еще как! Совсем не узнать! Никому ничего не говорила, но, скорее всего, где-то омолаживалась. И вес сбросила, и на лицо помолодела лет на десять! Наверное, за границей была, у нас таких специалистов нет, — категорично заявили девицы.
Фрида поинтересовалась, нет ли у них старых фотографий Нелли Николаевны, и, получив отрицательный ответ, направилась в кабинет хозяйки.
— Нелли Николаевна, к вам можно?
— А, новенькая, Фрида Райская, заходите.
Фрида передернулась при псевдониме Райская, но сдержалась.
— Как прошла фотосессия? Мне звонил Александр, он в восторге.
— Спасибо. Так как у меня сегодня первый день работы, я хотела бы его как-то отпраздновать, отметить, что ли, и хочу пригласить вас в ресторан, я угощаю.
— Ой ли? А если я закажу дорогие яства? — улыбнулась явно польщенная госпожа Нежинская, которая, судя по псевдонимам для своих моделей, вовсе не была Нежинской, скорее всего, это тоже псевдоним, так думала Фрида.
— Я расплачусь, — спокойно ответила Фрида.
— Богатая?
— Муж богатый.
— Понятно, это тоже хорошо, что ты уже установилась и у меня не будет разборок с пьяными поклонниками.
— Это разве зависит от того, замужем или нет модель? — удивилась Фрида.
— Не всегда, конечно, но все же… Хорошо, я согласна, Фрида, идем в ресторан с превосходной грузинской кухней недалеко отсюда. Я там часто обедаю, у меня даже есть зарезервированный столик, а как там поют грузины! — закатила стеклянные глаза кверху Нелли Николаевна.
«Она чем-то похожа на Галину, — вдруг подумала Фрида, — может быть, один хирург кроил их под один шаблон? Никогда не буду делать пластику ни у одного хирурга, не хочу быть похожей на них».
Ресторан грузинской кухни действительно был хорош, и грузины в национальных костюмах пели очень душевно. Фрида и Нелли Николаевна заказали ассорти шашлык, состоящий из рыбьего мяса, куриного и телячьего, лаваш и графин красного вина. Судя по тому, как Нелли Николаевна вцепилась в принесенный графин и начала судорожно разливать спиртное по бокалам, проблемы с алкоголем у нее действительно были.
— Хоть вы меня пригласили, но позвольте, я разолью, — раскраснелись щеки у госпожи Нежинской.
«Еще бы, у тебя просто нет терпения ждать и не пить», — мелькнула у Фриды мысль.
— Выпьем за встречу! — произнесла хозяйка Дома моделей и осушила бокал, словно он был с минеральной водой в жаркий день.
Нелли Николаевна провела языком по губам, явно подправленным силиконом.
— Шашлык будут только сейчас жарить, чтобы он был свежим и сочным, поэтому можно выпить еще по бокалу.
Сказано — сделано, правда, Фрида выпила только первые полбокала. Она смаковала каждый глоток и получала удовольствие от терпкого, богатого вкусом вина. После третьего бокала Нелли Николаевну несколько повело, и Фрида решила, что она к разговору готова.
— Я ведь вам хотела признаться.
— В чем?
— Я не модель.
— А кто? — удивленно округлила глаза госпожа Нежинская.
— Журналистка, пишу о моде, моделях, людях, делающих моду…
— Так я и знала, ты слишком умна для модели, да простят меня мои девочки, но у них просто в силу возраста нет опыта!
— Я пришла к вам не со злым умыслом. У вас хорошее агентство, и я хочу о нем написать и о вас как о руководителе.
— Правда? — Щеки дамы раскраснелись.
— Вот сколько бы лет вы мне дали? — спросила Фрида, проникновенно глядя на Нелли Николаевну.
— Если честно, конечно, не двадцать пять, у меня глаз наметан, все двадцать восемь! — выпалила госпожа Нежинская.
— Мне пятьдесят лет, — наклонилась к ней Фрида.
— Что?! Не может быть!!
— Еще как может, — заверила ее Фрида, — я омолаживаюсь.
— Боже, как?! Как так можно омолодиться?! Просто супер! — Судя по ее диким, вращающимся глазам, Фрида с подачи девушек-моделей попала в точку.
— Я могу поделиться с вами своим секретом, — предложила Фрида, придвигаясь к ней поближе.
— Конечно, я буду счастлива! Видишь, я недавно перенесла пластические операции у одного из ведущих хирургов России, и результатами довольна, но вы — и пятьдесят лет — это невозможно!
— А какая вы были? Просто интересно, насколько помогает пластика.
— Ой, лучше не знать, какая я была, — махнула рукой Нежинская, — все это померкнет по сравнению с вашим чудодейственным средством! Кто, Фрида, твой кудесник?! Неужели есть что-то лучше клиники Венсана Витальевича?
— Мы с вами договорились я вам правду, и вы мне правду! Хочу знать, какая вы были? Насколько омолодились?
— Ну, хорошо, — сдалась Нелли Николаевна в тот момент, когда принесли шампуры с ароматными, дымящимися шашлычками, сложенные в виде шалашей. Именно в таком шалаше, по представлению Фриды, отдыхал Ленин в Разливе. Съесть эти килограммы мяса для нее было невозможно, она никогда столько не ела. Нелли Николаевну нисколько не смутило такое обилие еды. Она ухватилась обеими руками, увешанными кольцами, за шампур и начала грызть мясо зубами.
«При таких темпах ей скоро опять понадобится операция по липосакции», — подумала Фрида.
— Я могу показать, как я выглядела, — вытерла директриса руки о салфетки и полезла в свою сумочку, — вот смотри!
На фотографии, протянутой Нелли Николаевной, была изображена полная женщина с лицом, так скажем, на все сорок шесть — сорок восемь лет.
— А вы здорово изменились! — кинула на нее цепкий взгляд Фрида.
— Надеюсь, в лучшую сторону? — икнула Нелли Николаевна.
— Конечно!
— А теперь твоя очередь рассказать мне о способах омоложения, — впилась во Фриду хваткая директриса Дома моды.
Голова Фриды утопала в большой, мягкой подушке, но, несмотря на это, сильно кружилась и болела. Она боялась открыть глаза, хотя сделать это пришлось, так как на лоб легла холодная ткань, и в комнате шел разговор.
— Ну, как она? — спросил голос Венсана.
— Откуда я знаю! У меня опыта отхаживать людей в сильном подпитии нет. Вы с Джулией мне, слава богу, такого повода не давали, — ответил голос его мамы.
— «У… е…» — пронеслось в голове у Фриды.
— Ее вчера такси привезло никакую, да что я тебе говорю, сам же и доставал бесчувственную, словно тряпку.
— Может быть, она вернулась с банкета? — защищал Фриду Венсан.
— Ага! Актрисы — они такие! Только почему она пела на грузинском языке?
— Может, у них вечеринка с грузинским театром была?
— Да и такси от грузинского ресторана было, — не унималась Мари.
Фрида разлепила глаза и губы, понимая, что провалиться сквозь кровать, пол и землю у нее не получится.
— Здрасте…
— Фрида, как ты?
— Ничего… сейчас приму душ…
— А вчера вы… — усмехнулась Мари.
— Вчера я выступала в роли Фриды Райской.
— Ну, я же говорил! — посмотрел на мать Венсан.
— Тяжелая роль была, — села на кровати Фрида, — но благодарная. Венсан, посмотри, пожалуйста, на эту фотографию, никого на ней не узнаешь?
— Это Нелли Николаевна, пациентка Михаила Пашутина, по всей видимости, еще до операции, — сразу ответил Венсан.
— Фу… все мои старания напрасны, ты ее мгновенно узнал, следовательно, внешность она не меняла, и вообще при общении с ней ничего подозрительного я не заметила.
— Что ты натворила?
— Сейчас это уже не имеет никакого значения, — устало опустила голову Фрида.
— А кто такая Фрида Райская? Это из какой пьесы? — наклонился над ней Венсан.
— О, это была звездная роль! Меня сейчас стошнит, — метнулась она в ванную комнату.
В ее голове всплывали отдельные обрывки вчерашнего вечера, где мясо поглощалось килограммами, а вино лилось рекой. В конце вечера она и Нелли Николаевна поклялись друг другу в вечной дружбе и танцевали лезгинку, обнявшись с незнакомыми людьми. Она сполоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Вид был такой, как после месяца ежедневных спектаклей на гастролях.
— Ну и видок, но я так просто не сдаюсь, будем искать дальше.
Глава 24
Алевтина прошла в гостиную в своей квартире, расположилась на диване, подобрав под себя ноги, и щелкнула пультом телевизора. Она пришла с работы и решила просто отдохнуть. Есть она не хотела — перекусила в баре для сотрудников в клинике. Единственное, что ее расстраивало, это появившаяся в последнее время боль в ногах, особенно после операций, когда приходилось долго стоять. Дочка еще была в школе, и у Алевтины нашлось время, чтобы посидеть на диване, ничего не делая. Ее покой был грубо нарушен шумом за окном. Алевтина вздохнула и посмотрела на балкон. Там показалась какая-то девица в черном кожаном костюме со специальным альпинистским снаряжением. Она смотала упавшую откуда-то сверху веревку в моток и громко постучала Алевтине в стекло. Та, словно очнувшись, поспешила к балконной двери.
— Алевтина Алексеевна?
— Да, — испуганно ответила хозяйка квартиры.
— Агент Сницерова, — представилась Фрида, хозяйской походкой направляясь в комнату.
— Что? — изумилась медсестра.
— Выполняю важное задание, — пояснила Фрида, которой снова пришлось просить помощи у знакомых каскадеров и спускаться с крыши высотного дома. Руки и ноги ее дрожали, но она не подавала виду и действовала решительно, так как на медсестру надо было давить сразу, пока она не успеет опомниться. Хорошо, если она не смотрела художественный фильм про Никиту — Фрида многое взяла из этого образа.
— А что случилось? — еле слышно спросила Алевтина, и в ее голосе Фрида уловила страх, что не могло не порадовать ее.
— ФСБ следит за вами, — выдала она загадочную фразу, буравя собеседницу черными глазищами.
— ФСБ?! Почему?! За что?! — Хозяйка квартиры вконец растерялась.
— Вы недавно получили крупную сумму денег? — сдвинула брови агент Сницерова.
— А? Я? Да… я получила деньги, — судорожно кивнула головой Алевтина, — но все законным путем…
— Взятка и вымогательство? — догадалась Фрида, уже решившая все для себя.
— Наследство, — поправила ее Алевтина, — у меня в Туле умерла тетка, оставила мне квартиру и дом. Я продала их и получила приличные деньги… А это разве противозаконно? Или моя тетя Зина была замешана в криминале? У меня и документы все есть.
— Я не знаю вашу тетю Зину… — грустно сказала Фрида.
— Почему тогда ФСБ и слежка за мной?
— Что-то мне нехорошо… можно водички попить? — вытерла лоб «агент».
— Да, конечно, идемте на кухню.
Медсестра усадила Фриду на табуретку, выставила перед ней вазочку с печеньем и конфетами, налила чаю.
— Я вас видела в кабинете у Венсана Витальевича, — вспомнила хозяйка, — но при чем здесь тетя Зина, наверное, какие-то дела в клинике?
— Вы догадливая…
— Убийство Михаила? — продолжала радовать Фриду своей проницательностью Алевтина.
— Да, — вздохнула Фрида и достала сигарету.
— А вы не агент ФСБ?
— Нет, — ответила она и закурила.
— Вас прислал Венсан Витальевич? Я слышала, что у него в новых подружках потрясающей красоты брюнетка. Это вы?
— Да.
— Неужели он думает, что я соучастница убийства Миши?
— Нет, я пришла по своей воле, — вяло захрустела печеньем Фрида.
— Меня уже спрашивали в милиции об этой смерти. И мне и тогда, и сегодня сказать абсолютно нечего, — села напротив своей гостьи Алевтина, — а вы правда актриса?
— Погорелого театра… актриса, эх, никчемная профессия. Лучше бы я была профессиональным сыщиком, тогда бы я докопалась до истины.
— Зачем вам это надо? — пожала плечами Алевтина. — Пусть милиция разбирается.
— Не разберется она ни в чем, — устало ответила Фрида, — я уверена, что он провел какую-то липовую операцию, за что и поплатился.
— Может быть, он стал просто жертвой хулиганства? Я бы не сказала, что Михаил был способен на какие-то врачебные махинации, — возразила Алевтина.
— Многие способны на что-то нехорошее за очень большие деньги.
— При мне ничего такого не было, — заверила ее Алевтина, — скажите, а вы с Венсаном любите друг друга?
Фрида словно очнулась, покосилась на ее блаженное лицо.
— Мы с Венсаном погрязли в криминальных разборках, попутно выловили одного маньяка, одного убийцу, и времени на любовь как-то не осталось.
— Эх, зря! Мы все с девчонками гадаем, кто же сможет завлечь нашего шефа в сети семьи? Уж он столько женщин видел, что не знаю, кем надо быть, чтобы понравиться ему. Вот думаю, что у вас получилось, сорок лет не удавалось никому! Не ушел и он от любви! — пафосно закончила медсестра, с восхищением разглядывая Фриду, так, что та даже смутилась.
— Ну уж не знаю, от любви он ушел или нет, а вот от мордобоя, ножа точно не ушел. Со мной только свяжись. Меня в детстве звали «девочка-катастрофа».
Они выпили чаю, мило побеседовали, и Фрида поехала, но не домой, а на курсы эротического танца. Остановить уже запущенный в ее мозгу механизм поиска убийцы Михаила было невозможно. Сон, в котором он просит у нее помощи из зрительного зала театра, не шел из ее головы.
Фрида попала в руки какого-то женоподобного молодого человека, который и не пытался скрыть свою ориентацию. Он был чем-то похож на Фриду — такой же стройный и пластичный. Длинные темные волосы были небрежно собраны в хвост, большие золотые цыганские серьги раскачивались в его ушах в такт движений. Если по виду Максима никто не мог определить, что он предпочитает мужчин, пока он сам не признавался, то у этого парня прямо на лбу было написано: «Возьмите меня, мужики, я лучше! Что вы только находите в этих целлюлитных коровах женского пола?»
Инструктор эротического танца и танца живота, назвавшийся Женей, с долей брезгливости осмотрел группу женщин из десяти человек, доставшихся ему в обучение.
— Ну что, девочки? Не знаю, что вас заставило прийти ко мне, но я должен обучить вас всему, что знаю сам.
Женя, не отрываясь, глядел на себя в зеркало и любовался тонким изгибом бровей и накрашенными глазами. Фрида, находившаяся в заднем ряду в тесном зале, смотрела в спины впереди стоящих женщин разных возрастных категорий и даже разной комплекции. Многие из них были не столь изящны и гибки, какими по идее должны быть танцовщицы эротического жанра.
— А меня возьмут после вашего курса в дорогой стриптиз-клуб? — подала тонкий голосок одна девица в ядовито-розовых лосинах, смачно жующая жвачку.
По ее внешнему виду и дико виляющим бедрам было очевидно, что девочке надоело работать на шоссе и она решила зарабатывать большие деньги меньшими физическими нагрузками.
— Это ты, милочка, как заниматься будешь, — ответил ей Женя, смотря на нее через зеркало, как на залежалую кильку в витрине рыбного магазина.
«За пятьсот долларов за пять уроков мог бы быть и поласковей…» — подумала Фрида, приготовившаяся внимать советам эротического гуру.
— А из меня получится эротическая танцовщица? — зарделась одна полная дама.
— Только в шоу «Толстушки», — резко обрубил ее порыв учитель танцев, поправляя свои склеенные тушью реснички, — вы не обижайтесь, девочки, но одного умения вилять бедрами мало. Ваше тело должно быть эстетичным, понимаете? Вы должны заняться собой, похудеть, где-то лишнее удалить, разгладить и так далее. Женщина должна ежедневно, ежеминутно ухаживать за собой, иначе она завянет, как придорожная трава. Тренажерный зал, диета, бассейн, массаж, косметолог — не мне это вам объяснять, девочки!
— А я не собираюсь в стриптизерши! — заявила долговязая женщина в черных тренировках, белой футболке и с тяжелым взглядом. — Я хочу просто освежить наши супружеские отношения.
— Сначала освежите себя! Что у вас за прическа? Что за тренинги? Небось дома ходите в застиранном халатике? Хотя сам порыв благороден, я одобряю. — Женя завязал на талии платок с монетками, как у восточных танцовщиц, и качнул бедрами. Монетки мелодично звякнули. Женя включил музыку и встал напротив зеркала во всю стену впереди группы женщин.
— Итак, пошли! Направо! Налево! Стоп! Поворот! Бедром вправо, бедром влево. Дамы, ну в чем дело?! Женственней, плавней, что вы, как бегемоты в болоте?
Больше этого издевательства Фрида терпеть не могла. Она пулей подскочила к магнитофону, выключила его и гневно уставилась на Женю.
— В чем дело? Что вы себе позволяете?
— Знаешь что, прекрати хамить, а то можешь нарваться! Я не для этого заплатила пятьсот баксов, чтобы какой-то гей, извините, учил меня быть женщиной!
Евгений побледнел.
— Да я… да вы…
— Вы ведь не знаете, кто я и какие у меня есть друзья? Они могут изрядно попортить вам внешность и потрепать нервы, — продолжила Фрида, научившаяся от Галины.
— Правильно говорит! Время-то идет, учи давай! — поддержали ее женщины.
— Ладно! Ладно! — замахал ухоженными кистями рук с маникюром Женя. — Налетели, как мухи на слона! Это же я любя! Может быть, я вам завидую? Природа подарила вам внешность, женское тело, а вы не умеете им пользоваться!
Больше грубых оскорблений учитель не допускал, называя своих учениц всего лишь неповоротливыми курицами, которых не захочет топтать резвый петушок.
— Вас много, петушок один! Кто изящнее потрясет гузкой, на того петушок и вскочит, так же и в жизни! — дал мудрый совет Женя, и Фрида поняла, что ночная клубная жизнь оставила на нем свой непоправимый отпечаток.
Женя подходил к каждой женщине и как мог помогал делать волнующие, восьмиобразные движения бедрами. Сам он при этом извивался, как пиявка в физрастворе, словно он уже танцором и родился. К Фриде он отнесся наиболее внимательно и трепетно, как к самой активной участнице «Секс-шоу».
— А у вас есть подготовка, цыпочка, гибкость, чувство ритма, чувственность, но в стриптиз не возьмут.
— Почему?
— Груди нет. Нужна пластическая операция, — заверил он ее совершенно серьезным тоном.
— У меня есть знакомый хирург-пластик, — ответила ему Фрида.
— Чудно! Девочки, внимание! Перейдем к главному помощнику стриптизерши! К чему?