Обессилевшая рука. Рассказ о мести в лесной глуши Майн Рид Томас

– Конечно, серьезно. Если бы здесь был свет, я показал бы тебе документы о депозите.

– Идем в дом, Пьер! Я не имею в виду свет. Останешься на ночь? У меня есть лишняя кровать; а Лена накормит тебя ужином. Пошли!

Удачливый золотоискатель не стал возражать против предложенного гостеприимства; пять минут спустя он сидел у очага человека, который тоже пять минут назад сожалел, что не воспользовался возможностью пролить его кровь!

Глава XXIV

Еще один подслушивающий

Не успели Джерри Рук и его гость скрыться в доме, как из-за тополя показался человек и остановился на том самом месте, которое они только что покинули. С самого начала разговора он стоял по ту сторону дерева и слышал все.

Это был Альфред Брендон.

Читатель может удивиться, почему Альфред Брендон неожиданно решил избавиться от ежегодной платы Джерри Руку. Несколько слов объяснения.

До этого времени надежда на успех в ухаживаниях за Леной заставляла его терпеть рабство у Джерри Рука. Но эта надежда рассеялась; во всяком случае памятное свидание с Леной Рук убедило его в том, что обычные методы ухаживания больше не подходят; поэтому он обратился к крайним мерам, которые больше соответствовали его буйному характеру и в которых он был более опытен, чем в будуарных любезностях.

Первым шагом должно было стать освобождение от безжалостных когтей Джерри Рука. Добившись этого, он будет волен принять любой курс действий, который покажется ему подходящим в данных обстоятельствах.

В настоящем положении хозяин Джерри Рук. Но когда удастся освободиться от его власти, они поменяются местами. Как не раз намекал старый охотник, Альф Брендон имел возможность немедленно отобрать уютный дом, к которому так привык старик, и отправить его в нищету, от которой он с таким трудом ушел. И не нужно добавлять, что молодой плантатор не постеснялся бы использовать эту свою власть, чтобы заставить девушку изменить свое решение или, если это не удастся, ввергнуть ее и ее отца в бедность, как Шейлок, безжалостно требуя уплаты долга. Отсюда неожиданная смена тактики.

Но что вернуло Альфа Брендона к тополю? Объяснить это легко.

Не все шестеро похитителей тел отправились в Хелену, как думал старый Рук. Уйдя с поляны, только пятеро из них повернули в сторону города, а Брендон пошел к своему дому, который был расположен недалеко, но в противоположном направлении.

Плантатор, расставшись с остальными, сел на пень у тропы, закурил сигару и задумался.

У него не было особых причин задерживаться, но он знал, что после испытанного разочарования не сможет уснуть, и сигара могла помочь ему успокоиться.

Он все еще находился на расстоянии слышимости от дома Джерри Рука и не успел еще раскурить сигару, как с того направления долетел звук. Собачий лай, а затем рычание.

Затем резкий мужской голос и еще один голос – женский!

В такую спокойную тихую ночь голоса были слышны настолько отчетливо, что Брендон узнал Джерри Рука и его дочь.

Вскочив с пня и перебравшись через изгородь, он прошел в такое место, откуда были лучше слышны возбужденные голоса.

Если бы Брендон не опасался, что его обнаружат, он мог бы прийти вовремя, чтобы увидеть, как Пьер Робиду выходит из дупла, а Лена Рук защищает его от гнева отца. Но его задержала необходимость продвигаться незаметно, стараясь не шуметь и прячась за кустами и стеблями тростника, и он оказался за тополем уже после того, как молодой леди было приказано вернуться в дом.

Но для Альфа Брендона неожиданностей было и так достаточно. Присутствие Пьера Робиду, чье имя он отчетливо услышал, вид высокой фигуры в тени – Брендон знал, что это, должно быть, и есть убитый, – все это крайне изумило его.

Он стоял за тополем в молчаливом изумлении, дрожа с ног до головы.

Хотя страх вскоре его покинул, удивление не стало меньше, когда диалог Джерри Рука и Пьера Робиду объяснил ему чудесное появление последнего на берегах ручья Кейни.

– Боже милосердный! – выдохнул он, выходя из-за толстого ствола и глядя вслед уходящим, которые уже заходили в дом. – Неплохая новость для господ Бака, Слотера, Граббса, Спенсера и Рендола! Они будут рады ее услышать. Думаю, что с их долгом покончено.

– Ах! – воскликнул он, добавив ужасное проклятие, – им-то хорошо, но какое мне дело до денег? Я заплатил бы в десять раз больше и платил бы всю жизнь, лишь бы получить девушку; и пусть меня повесят, если я еще не получу ее – в качестве жены или кого-нибудь еще.

Чок, живой и невредимый! Значит, его сняли, когда он еще не успел задохнуться! Я подозревал это по тому, как старый Рук говорил о погребении тела. Каков разбойник! Как он нас всех провел!

Мистер Пьер Робиду! Да, так его звали, и это он самый. Я помню его голос, словно это было вчера. Отсутствовал шесть лет! Был в Калифорнии! И набрал на пятьдесят тысяч золотого песку! Держит его в банке – в Сан-Франциско. Несомненно, вернется туда и увезет с собой Лену Рук!

При этой мысли еще одно проклятие сорвалось с его уст, и на лице его появилось выражение, достойное сцены провинциального театра.

– Никогда! – воскликнул он. – Никогда она не уедет с ним, если я найду способ помешать этому!

Некоторое время он стоял в задумчивости.

– Есть способ, – произнес он наконец, – и надежный способ. Бак как раз тот человек, чтобы его осуществить. Он сам с ума сходит по девчонке, и, когда узнает, что у него нет шансов и что на пути стоит этот парень… К тому же ему нужны деньги, и он согласится рискнуть ради них.

Если не он, я сам это сделаю, клянусь небом! Я скорее умру на эшафоте, чем позволю этому индейцу получить ее… ему или кому-нибудь другому!

Особой опасности не может быть, если воспользоваться возможностью. Он однажды уже исчез, и сейчас его никто не хватится. Отправился снова на поиски золота – и на этот раз больше никогда не вернется. Так и будет!

И эта угроза завершилась новым проклятием.

Очевидно, испытывая облегчение от того, что выразил свои страшные намерения, Брендон продолжал уже спокойнее:

– Обрадуются ли они, узнав о его воскрешении? Интересно, они все еще у Слотера? Пошли они туда. Наверно, все еще там. Пойду туда. Дам им радости больше, чем вся выпивка в заведении. Спокойной ночи, Джерри Рук. Заботься о своем госте. В следующий раз он исчезнет уже не потому, что ты его отослал.

После этого риторического обращения Брендон снова перебрался через изгородь и пошел по дороге, ведущей к Хелене.

Глава XXV

Необычный гость

Пятая выплата «денег за молчание» оказалась последней.

Придя в назначенное время за шестой, Джерри Рук, к своему большому удивлению и раздражению, обнаружил, что тайна перестала быть тайной и его власть над молодыми людьми кончилась.

Они не только отказались ему платить, но и заговорили о возврате денег, даже угрожали линчевать его на месте. Поэтому, вместо того чтобы получить деньги, Джерри Рук был рад, что удалось уйти целым и невредимым.

Вероятно, они настаивали бы на плате и даже осуществили бы линчевание, если бы не опасения скандала, который неизбежно возникнет в общине. Именно этому страху Джерри был обязан тем, что благополучно избежал их мстительного негодования.

Но кто мог сказать им, что Пьер Робиду жив?

Такой вопрос задавал себе Джерри Рук, расстроено возвращаясь домой.

Это не мог быть сам Пьер, теперь его желанный гость; он стал таким с того самой ночной встречи под тополем. Хотя вернувшийся золотоискатель гулял с Леной по поляне, он ни разу не покидал границы владений Рука и его не мог увидеть кто-нибудь посторонний. Никто: ни сосед, ни чужак – не были вблизи дома. Полдюжины негров, принадлежавших Джерри Руку, раньше не были знакомы с Пьером Робиду; даже если бы это было не так, они вряд ли узнали бы его теперь.

Но кто тогда рассказал?

Ни за что на свете не мог Джерри Рук догадаться; а когда он рассказал об этом Пьеру, тот удивился не меньше.

Единственное предположение было таково: кто-то случайно увидел Пьера и узнал его; может, один из шестерых; или кто-то другой, совершенно посторонний и незаинтересованный, увидел его, когда Пьер приехал в гостиницу.

Теперь, когда стало известно, что Пьер жив, ему не было смысла прятаться; и он, как и в прошлом, ходил по соседним поселениям, иногда заходил и в город Хелену для необходимых покупок.

Он поселился в доме своего прежнего хозяина, и его так часто видели в обществе дочери старого охотника, что в округе начались разговоры. Те, кто интересовался делами семейства Руков, решили, что его дочь, так долго сопротивлявшаяся, наконец отдала свое сердце смуглому красивому незнакомцу, который остановился в доме ее отца.

Мало кто общался с бывшим сквоттером и его людьми. Это было время, когда в округе появилось много новых людей, и еще один незнакомый человек не привлекал внимания. При таких обстоятельствах Пьер оставался почти не замеченным, и говорили о нем сравнительно немного.

Однако были и такие, кто остро ощущал его присутствие, – соперники в ухаживаниях за Леной Рук. Они с черной завистью смотрели на то, как девушка улыбается своему спутнику.

Среди разочарованных поклонников был и Билл Бак; но больше всех страдал Альф Брендон. С горящим сердцем, с грудью, кипящей от ревнивого гнева, он слушал разговоры о дочери Джерри Рука и ее незнакомом ухажере.

Его настроение не улучшило то, что Джерри Рук вернул ему долг в тысячу долларов, и сделал это быстро, по первому же требованию. Напротив, это еще больше разозлило Брендона: он догадывался, откуда пришли эти деньги. И понимал, что богатство больше ему не поможет. Теперь он не может с помощью угрозы нищеты воздействовать на отца и девушку. Замысел его провалился; и он принялся составлять новый план, который помог бы ему получить Лену Рук или по крайней мере отомстить.

Он много времени провел, обдумывая свои ужасные планы, и наконец пришел к убеждению о необходимости убийства!

Несколько раз он думал об этом, но каждый раз отшатывался – не из ужаса перед самим преступлением, а из страха перед его последствиями.

Он уже почти решил поговорить с Биллом Баком и сделать его сообщником в подлом деянии. Но сомнительный характер сына конеторговца пугал Брендона: такое партнерство могло стать очень опасным. И поэтому он продолжал держать свои замыслы при себе.

* * *

Через десять дней после того, как вернувшийся золотоискатель поселился в доме Джерри Рука, дела заставили его отправиться в город Хелена. Нужно было починить удила, которые случайно разломались; для этого потребовалось полчаса работы кузнеца.

Эту упряжь Пьер привез с собой из страны чокто – индейского изготовления, с уздой, сплетенной из конского волоса. Другой упряжи у него не было, поэтому пришлось идти пешком.

Он вышел из дома, оставив дочь Джерри Рука на крыльце: она с любовью смотрела ему вслед и просила вернуться поскорее.

Расстояние до города небольшое; меньше чем через час Пьер уже был в кузнице и спокойно наблюдал, как чинят удила.

Но его увидел человек, гораздо менее спокойный, увидел, когда Пьер вошел в город; и беззаботно пошел на некотором расстоянии следом, хотя и продолжал внимательно наблюдать. Это не был житель города, но человек в костюме плантатора; судя по шпорам на сапогах, он приехал в город верхом. В руках у него было ружье, что, впрочем, в то время было обычно, когда человек уезжал верхом, даже недалеко.

Человек, так вооруженный и одетый, был Альфред Брендон.

На улицах было много народа, но мало кто обратил на него внимание. Никто не заметил жестокий блеск глаз и тесно сжатые губы, говорившие о каком-то опасном замысле.

Тем меньше видел все это человек, вызвавший у Брендона эти признаки. Стоя возле кузнеца и молча наблюдая за его работой, Пьер Брендон не подозревал, что за ним наблюдают; он даже не знал, что Брендон в городе. Он не знал, что рядом смертельный враг, жаждущий его крови.

Брендон задумал разыграть ссору с незнакомцем и, прежде чем тот успеет защититься, застрелить его на месте.

Пьер был вооружен ножом и пистолетом, но и то и другое не было видно.

Но потом плантатор отказался от своего замысла. Он некоторое время искоса разглядывал свою будущую жертву, как бы рассчитывая результаты стычки. Возможно, сильная фигура и крепкие руки золотоискателя вызвали у Брендона опасения за исход будущего столкновения и заставили передумать. На груди у Пьера выпуклость, которая говорит об оружии; и если первым выстрелом Брендон промахнется, опасности подвергнется жизнь его, а не ничего не подозревающего соперника.

Брендон рассуждал таким образом, и в голове его возникали все более зловещие мысли, а в глазах появился опасный блеск.

Неожиданно он повернулся, словно приняв решение, и пошел по улице назад, к конюшне, в которой оставил лошадь; сев верхом во дворе, он торопливо уехал из города.

Глава XXVI

Заключение

Примерно через полчаса после того, как плантатор выехал из Хелены, Пьер Робиду рассчитался за починку удил и, поскольку никаких других дел в городе у него не было, отправился домой – пешком, как и пришел.

Дорога к дому Джерри Рук по-прежнему шла параллельно той, что ведет в Литл Рок; только эта последняя, по которой теперь идет большое движение, отошла подальше, к более удобному переходу через ручей Кейни. Однако старая тропа по-прежнему вела к дому Джерри Рука, и Пьер Робиду именно по ней возвращался домой из города. Перебросив узду через плечо, он, ничего не подозревая, шел по тропе, думая, как обрадуется его возвращению Лена Рук.

Но когда он вступил на поляну, настроение его изменилось: об этом свидетельствовала тень, упавшая на лицо. Вполне естественно при виде такого памятного дерева он припомнил не только свои муки, но и тех негодяев, которые их причинили; к тому же он знал, что его отец, которого он считал невиновным, был повешен фанатичной толпой на этом самом дереве.

Протянутая к нему ветка словно насмешливо напоминает о несостоявшейся мести.

Молодой человек почувствовал неожиданное желание, которому не в силах был сопротивляться; уступив ему, он свернул в сторону, подошел к дереву и остановился, глядя на него странным взглядом.

И тут же почувствовал толчок в левую руку, сопровождавшийся жгучим ощущением, словно от укуса насекомого. Но это не насекомое, потому что сразу за этим Пьер услышал звук выстрела, и над кустами непосредственно перед ним поднялось облачко дыма. Это был выстрел, и кровь, появившаяся на рукаве, свидетельствовала, что стреляли в него.

Нельзя усомниться и в смертоносных намерениях стрелявшего, хотя пуля едва задела руку, вызвав легкую боль.

Пьер Робиду не стал над этим задумываться. Увидев дым, он мгновенно прыгнул вперед и побежал к кусту, ветви которого еще были окутаны сернистым дымом.

Здесь Пьер никого не увидел, но это его не удивило. Вряд ли убийца хочет, чтобы его обнаружили. Но он должен быть где-то поблизости, скрываться за деревьями. Затаив дыхание, Пьер прислушался.

Некоторое время он ничего не слышал, даже шороха листьев, и начал уже опасаться, что снова представляет собой цель для невидимого убийцы, когда на дереве резко закричала сойка. Пьер испытал облегчение: он знал, что непрерывный крик сойки свидетельствует, что кто-то нарушил ее жизненную территорию. Должно быть, это уходящий убийца. Руководствуясь криком сойки, Пьер продолжил преследование.

Не успел он пройти и двадцати ярдов, как услышал шаги и шорох листьев, как будто кто-то продвигается в подлеске. Руководствуясь этими звуками, Пьер устремился вперед.

Десять секунд спустя он увидел привязанную к дереву оседланную лошадь и человека, торопливо отвязывавшего ее. Человек спешил, но ему мешало тяжелое ружье, которое он держал в руке. Именно из этого ружья был сделан выстрел; и Пьер Робиду узнал человека, пытавшегося убить его.

– Альфред Брендон!

С криком, который способен издать только индеец, Пьер устремился вперед; и прежде чем уходящий убийца смог сесть в седло, схватил его за горло и прижал к стволу дерева. Лошадь, испуганная неожиданным нападением, громко заржала и ускакала.

– Слава Богу! – воскликнул Пьер Робиду. – И спасибо тебе, мистер Альф Брендон, за то, что дал мне такую возможность! Ты именно там, куда я хотел тебя отвести! Шесть лет ждал я этого часа, и теперь он настал, как я и планировал.

Брендон, к этому времени пришедший от неожиданности, отбросил ружье, достал пистолет и приготовился выстрелить. Но прежде чем успел положить палец на курок, противник перехватил его руку; и, вырвав оружие, вторично прижал к стволу дерева. Брендон, у которого закружилась голова, увидел нацеленный на себя собственный пистолет, и ждал пулю в мозг. Трусливый крик сорвался с его губ.

Но, к его изумлению, выстрела не последовало!

Пьер Робиду, отбросив пистолет, стоял перед ним, по всей видимости невооруженный.

– Нет, мистер Альф Брендон, – сказал он. – Выстрел слишком хорош для такого пса, как ты. Пошли отсюда! Пошли! Я хочу проверить, кто из нас дольше провисит на руке. Мы проверяли это шесть лет назад, но тогда испытание было нечестным. Сейчас твоя очередь. Пошли!

Еще более изумленный, Брендон не решался возразить. Спокойная решимость противника говорила, что это не шутка, что задумано что-то ужасное. Брендон украдкой посмотрел направо, налево. Казалось, он рассчитывает шансы на свое спасение.

Робиду прочел его мысли.

– И не пытайся, – сказал он, отводя полу плаща и показывая свой пистолет. – У меня есть это, и я им воспользуюсь, если ты попытаешься сбежать. Пошли!

С этими словами он схватил соперника за руку и, полуведя-полутаща, быстро повел куда-то.

Через пять минут они остановились под деревом – тем самым, на котором Пьер Робиду испытал ужас повешения.

– Чего ты хочешь? – дрожащим голосом спросил Брендон.

– Я тебе сказал. Мне хочется посмотреть, сколько ты провисишь.

Говоря это, он снял с плеча узду, взял нож и принялся нарезать узду на куски. Узда была двойной, она состояла из двух длинных ремней, сплетенных из конского волоса, взятого их хвоста лошади.

Брендон стоял бледный, он дрожал. Он не мог не понимать, к чему эти приготовления. Снова подумал он о бегстве; и снова Пьер прочел его мысли.

– Бесполезно, – строго сказал он. – Ты в моей власти. Попытайся бежать или попробуй сопротивляться, и я тебе мозги вышибу. Давай руку.

Ослабев от страха, Брендон позволил взять свою левую руку. На нее была наброшена петля. Другой конец петли Пьер перебросил через бедро, вернул назад и прочно завязал узлом; теперь левая рука была беспомощна. После этого вторую петлю Пьер набросил на шею Брендона, а свободный конец привязал к верхней ветке.

– А теперь, – воскликнул Робиду, – подпрыгни и ухватись за ветку, как заставил меня сделать. Быстрее, или я повешу тебя за шею!

Брендон не знал, как поступить. Серьезно ли говорит его противник? Или это только мрачная шутка? Он охотно поверил бы в последнее, но угрюмое и решительное выражение лица Пьера Робиду не позволяло надеяться на такую милость. Брендон подумал в этот момент, как мало заслуживает он милости.

Но времени на размышления у него не было. Он почувствовал, как затягивается петля на шее: вверху натянулась веревка.

Еще мгновение, и его вздернуло с земли; он машинально поднял правую руку и ухватился за ветвь, чтобы спастись от удушья.

– А теперь, мистер Альф Брендон, ты точно в таком положении, в каком оставил меня шесть лет назад! – воскликнул Пьер Робиду, который прочно привязал веревку к верхней ветке. – Надеюсь, ты насладишься ситуацией. Прощай!

И он ушел с презрительным смехом!

* * *

Вся боль, которую может выдержать человек, видящий перед собой смерть и не имеющий возможности спастись от нее, выпала на долю Альфреда Брендона.

Тщетно кричал он до хрипоты. Вскоре его хрип можно было расслышать не больше чем в ста ярдах от дерева, которому предстояло стать его виселицей. Ответа не было, кроме эха его собственного голоса. Никто его не услышал или не обратил внимания на крик!

На то, что его спасет тот, кто оставил, Брендон не надеялся. Презрительный смех при расставании убивал всякую надежду; хотя в страхе Брендон продолжал призывать Пьера Робиду и молить о милосердии.

Но Пьер не пришел к нему на помощь; и после долгой борьбы, тянувшейся до пределов выносливости, пока рука, наполовину вышедшая из сустава, уже не могла выдерживать тяжесть тела, Брендон разжал ее и упал – на землю!

Он невредимо лежал на земле и слышал насмешливый хохот. И смех этот был не больше приятен, чем присоединившийся к нему женский голос. Но даже это было благом после перенесенных мучений; Брендон торопливо вскочил, высвободил шею из петли и, ни слова не говоря, не посмотрев в сторону Пьера Робиду и Лены Рук, которые стояли на краю поляны и были свидетелями его ненужных мучений, убежал в лес.

* * *

Рассказ наш в той части, которая может заинтересовать читателя, подошел к концу. В дальнейшем с его героями происходило то же, что происходит с другими в повседневной жизни. Ничего удивительного в браке молодого человека с примесью индейской крови и дочери поселенца из глуши; неудивительно и то, что муж увез новобрачную в Калифорнию; неудивительно и то, что отец девушки распродал все свое имущество и отправился на запад вместе с ними.

Такова история Джерри Рука, его дочери и ее мужа; всех троих год спустя можно было увидеть на берегах Тихого океана, окруженных всеми земными удобствами.

Здесь Пьеру Робиду больше нечего было опасаться враждебности своих прежних недругов или мести ревнивых соперников; здесь Лена Рук, больше не подвергавшаяся унижениям из-за своего низкого социального положения, стала тем, чем и должна была стать, – украшением общества; и здесь ее отец мог больше не сожалеть о прошлом и готовиться к будущему, которое ждет всех, и уставших, и злых.

Джерри Рук умер, раскаиваясь в своих преступлениях, и совершенных, и задуманных.

Судьба Альфреда Брендона оказалась аналогичной судьбе его отца. Пьянство привело его к безвременной смерти; в отличие от отца, он умер без наследника и почти без наследства, потому что все свое состояние потратил на выпивку и азартные игры. Душеприказчики с трудом нашли средства, чтобы оплатить его похороны.

С Биллом Баком было по-другому. Его похороны, которые состоялись вскоре, оплачивало государство; могилу его выкопали вблизи виселицы, на которой он был повешен за множество преступлений. Последним из этих преступлений стало хладнокровное убийство ради грабежа.

Спенсер, Слотер, Рендол и Граббс приняли участие в братоубийственной гражданской войне – все четверо, как и следовало ожидать, воевали на стороне южан, сторонников отделения, и все приняли участие во многих жестокостях, которыми особенно прославился штат Арканзас.

Хелена по-прежнему стоит на берегах могучей реки, и здесь многие еще помнят трагедию смерти Дика Тарлтона, но мало кто слышал рассказ об «обессилевшей руке».

Страницы: «« 123456