Хозяйка бешеных кактусов Луганцева Татьяна

— Значит, это был он. Я уверена!

— Но зачем ему вас похищать?

— Я сама задаю тот же вопрос. Я у него ничего не брала, мы даже не были знакомы. Но он явно хотел меня убить!

— Вот уж не знаю, в чем тут дело. Характер у Аркадия Ильича был не из легких, да и попивал он, что известный факт. Но чтобы убить… А Ватрушкин-то обнаружил запертую снаружи комнату на маяке и развевающиеся из окна бинты. Говорят, это произвело на него неизгладимое впечатление. А вот Аркадия Ильича они дома не обнаружили. Его жена Галя сказала, что мужа уже три дня дома нет. Ей оставили наказ, чтоб, когда тот объявится, она сразу сообщила в милицию.

— А что она раньше-то не сообщала, раз его три дня нет? — спросила Яна.

— Так Аркаша-то наш в последнее время запойный был, иногда пропадал у друзей. Галя уж и не дергалась, — пояснила Роза Порфирьевна.

— Что же мне делать? — расстроилась Яна. — Как найти труп этой Томы?

— Хочешь помочь своему парню? — спросила заведующая.

— Он не мой парень, но помочь хочу. Он мне тоже в свое время помог. — Яна тяжело вздохнула.

— Понятное дело, что никто ничего ночью в бушующем море не нашел, — приблизилась к ней Роза Порфирьевна. — Высококлассный водолаз тебе нужен, вот что!

— А где его взять? Я на все согласна! — оживилась Яна.

— Я знаю одного человека. Не уверена, правда, поможет ли он твоему Никите, так как не уверена, что твой дружок чист, но в том, что этот человек найдет труп, уверена на сто процентов. Только… — Роза Порфирьевна задумалась.

— Что? — поторопила ее Яна.

— Да тип он… странный. К нему подход нужен, но какой — никто не знает. Нет, не пустит он тебя к себе, а уж разговаривать и тем более не будет.

— Ну, это мы еще посмотрим! — заявила Яна.

— Мое дело предупредить…

— Где он живет?

— Живет он отшельником, в горном селении, с людьми не общается, но в свое время профессионалом был, — Роза Порфирьевна закатила глаза, — просто редким.

Она назвала адрес в поселке Горный, где проживал бывший водолаз-виртуоз, назвала его имя и фамилию и еще раз заявила, что ничего у Яны с ним не выйдет. Непонятно становилось: зачем она тогда вообще о нем вспомнила?

— Так, значит, моего похитителя все еще не взяли? — перевела разговор в другое русло Яна, так как по поводу того, что она не договорится с каким-то отшельником, у нее было совершенно иное мнение, она хорошо помнила данные ей разными людьми характеристики, мол, что она и мертвого достанет.

— Нашего директора-то? Не-а! Так его и не нашли, — повторила и смахнула пыль с подоконника Роза Порфирьевна.

— Ну вот ведь незадача! А вдруг он снова на меня нападет? — спросила сама себя Яна, и ее вопрос повис в воздухе.

Затем она узнала у заведующей, где здесь содержатся подследственные и задержанные, и поехала к следователю Ватрушкину за разрешением увидеться с Никитой.

Цивилизация еще не дошла до кабинета следователя Ватрушкина. Мебель была из советских времен, сделанная из ДСП на славу и на века, но уже местами облезлая. Оконная рама вся в облупившейся краске и с покосившейся фрамугой, а между стеклами лежала грязная вата с пожухлыми конфетти.

Следователь перехватил ее взгляд и несколько стушевался.

— С Нового года осталось, все некогда створки раскрутить, убрать…

— Понятно, — ответила Яна, отмечая про себя, что на дворе июнь и, конечно, откуда у столь занятого человека время выбросить новогоднее убранство.

— Зачем пожаловали, госпожа Цветкова?

— А вы не догадываетесь?

— По вашему делу мне еще нечего сказать. Место преступления видел, почти верю, что вы находились там в плену, но вот поверить в то, что в роли бандита выступал бывший директор санатория, без его показаний я пока не могу, — обвел грустными глазами свой кабинет Ватрушкин.

На полках стеллажа, заваленных бумагами, стояли старый электрочайник, пустая фоторамка и пара горшков с засохшей традесканцией, валялись старая алюминиевая вилка и выжатый остаток лимона.

— Конечно, кто ж мне поверит, — вздохнула Яна, — я на такое и не рассчитываю. А пришла я к вам спросить, что с Никитой. Почему его задержали? Когда выпустят?

— Ого! Засыпали вопросами! Вы его адвокат или представитель следственных органов высшего порядка?

— Вы знаете, что нет.

— Тогда не имеете права задавать никакие вопросы, — ответил Евгений Русланович.

— Я волнуюсь за его судьбу.

— Он жив, — лаконично сообщил следователь, и Яне начало казаться, что он над ней издевается.

— Я могу его увидеть? — спросила Яна, в принципе уже предвидя ответ.

— На каком основании?

— На человеческом.

— Нет такого пояснения в российском Гражданском кодексе. Этот гражданин подозревается в серьезном преступлении, и до суда у него не может быть никаких контактов. Может, вы ему хотите что-то сообщить и обеспечить алиби?

Яна поняла, что дальнейший разговор бессмыслен, распрощалась с Ватрушкиным и вышла на улицу. В голове у нее вился целый рой мыслей, и все они были невеселыми, а местами даже и нецензурными.

«Вот попал Никита, так попал! В таком тьмутараканье ему и не выйти отсюда никогда. Этот Пирожков ничего и не будет расследовать, повесит всех собак на парня, и дело с концом. Ни адвоката здесь приличного, ни вменяемых следователей. Тупица Бубликов настолько амбициозен, что не смог сам раскрыть дело и нуждается в чьей-то помощи. Зря Никита сознался в этой нелепой истории! Хотел, что называется, как лучше, получилось же как всегда. Трупа нет, ну пропала Тома и пропала, мало ли куда делась. А он сам на себя повесил гиблое дело. Стоп! Что я говорю? Так ведь можно договориться до чего угодно. Я все о Никите и о Никите, а бедная Тома? Беременная девушка — и такая жуткая кончина! Даже тела не нашли, похоронить! Ну, ладно, гражданин Тортов, вы меня еще не знаете, я так просто не сдамся!»

Яна достала телефон и набрала международный код, а затем телефон Ричарда Тимуровича Алисова, своего бывшего мужа, много лет проработавшего адвокатом.

— Знаешь, ты мне нужен, — сообщила она, когда Ричард откликнулся. Не здоровалась и не стала представляться.

— Как мужчина? — усмехнулся Ричард, конечно же, узнав ее голос.

— Скорее как адвокат, — скорректировала его Яна.

— Почему-то меня это не удивляет, — вздохнул Ричард. — Ты опять во что-то влипла?

— Не я, а мой друг.

— Князю Штольбергу не хватает услуг своего штата адвокатов и потребовались мои скромные услуги? — удивился Ричард.

— Как будто, кроме Карла, у меня и друзей больше нет! Помощь нужна моему другому знакомому.

— Сильно влип? — поинтересовался Ричард.

— Иначе бы я не позвонила. Мы в Крыму, в каком-то захолустье. Дернул же черт Карла тут приобрести недвижимость. Эх, надо было ему лучше в школе географию учить. А к Никите меня даже не пускают! Следователь — идиот и сноб!

— Хорошо, я вылечу сразу, как смогу, — пообещал Ричард. — Ради бога, ничего не предпринимай и не произведи в мое отсутствие захват тюрьмы. Штольберг с тобой?

— Нет, со мной только его друзья, за которыми охотятся какие-то убийцы, — ответила Яна.

— Плохо… Хоть один трезвый ум не помешал бы…

— У меня ум, как показала практика, тоже далеко не пьяный, — обиделась Яна, и связь прервалась.

«Хорошо я ему еще не сказала о том, какой сказочный побег мне пришлось совершить со старого маяка, — подумала Яна и огляделась по сторонам. — А вдруг бывший директор повторит свою попытку? Ведь его так и не нашли. Что же мне теперь, всю жизнь ходить и оглядываться?»

Яна доехала на местном стареньком автобусе до санатория и пошла к себе в вагончик переодеться. Возле него она и застала курящую Регину Грубер. Девушка стояла в грациозной позе и томно курила сигарету в мундштуке с изящной инкрустацией. Яна, заметив ее, почему-то сразу подумала о том, что «Минздрав предупреждает» (из-за того, наверное, что Регина курила так манерно, словно снимался рекламный ролик), но вслух ничего говорить не стала.

— Зашла попрощаться, — смерила та Яну насмешливым взглядом.

— Уезжаете?

— Лечу в Москву, а потом в Прагу, — с вызовом в голосе сообщила Регина, словно при словосочетании «лечу в Прагу» Яна должна была начать биться головой о стенку в отчаянии от того, что Регина скоро увидит ее любимого Карла.

— А как же опасность, от которой вы якобы прячетесь? — Голос Яны, которой в принципе было все равно, звучал язвительно.

— Во-первых, прячусь не я, а Сержио, а он — полный болван и, естественно, не выдерживает никакого сравнения с Карлом Штольбергом. С помощью Сержио я хотела посмотреть на Карла, которого не могла забыть, вызвать его ревность, глянуть на его девушку, на которой князь остановился, и вернуть его, — самодовольно сказала госпожа Грубер, пытаясь поразить своей прямотой.

На Яну ее слова не произвели никакого впечатления, что возмутило Регину до глубины души.

— Считаешь, что я тебе не соперница? Зря! Я вот думаю, что ты мне не соперница. По-моему, Карл не остановился на тебе, а споткнулся, и я его подниму. Это полное недоразумение! Недаром он быстренько уехал домой, оставив тебя с твоим более чем странным дружком. Ха! Дружок-то уже в тюрьме, осталась ты ни с чем! А я уж контакт к Карлу подберу.

— Ключик подберешь, — поправила ее Яна.

— Что?

— Говорят так: ключик подбирают, а контакт находят.

— Больно ты умная, как я посмотрю! Вот и вытаскивай своего дружка из тюрьмы, а я пока утешу Карла! — фыркнула Регина, развернулась на носках и, вихляя тощим задом, двинулась к главному корпусу.

Яна вошла в свой душный железный домик и сразу же открыла окно настежь, вдохнув порцию строительной пыли.

— Что за жизнь и правда такая! Я приехала в эту дыру, чтобы поддержать Карла, а в итоге что? Оказалась под колпаком у господина Ватрушкина, а Никита вообще в тюрьме. За мной охотится какой-то маньяк, а я одна, брошенная всеми на произвол судьбы! Еще эта чертовски красивая хищница портит мне последние нервы. Поедет она за Карлом! Ну, что ж, флаг ей в руки, барабан на шею и паровоз навстречу! Карл Штольберг один из завиднейших женихов Европы. Что ему какая-то Регина? Да таких охотниц на него тысячи! Если бы я все время об этом думала, когда Карл не со мной, я бы сошла с ума! — подумала вслух Яна, выплевывая строительную пыль, успевшую влететь ей в рот.

— Не волнуйтесь, Карл никогда не будет с Региной, — раздался за спиной Яны мужской голос.

Яна закричала от неожиданности и обернулась в ужасе. В голове сразу же мелькнула мысль, что к ней в домик пробрались воры или, что еще хуже, бывший директор санатория, который опять предложит ей прогуляться до маяка.

В углу, образованном узкой кроватью и небольшим шкафчиком, сидел сжавшийся в размерах Сержио и смотрел в одну точку. Атлетичный красавец просто сдулся в пух и прах. Цвет лица его был бледно-зеленым до того, что сливался с цветом краски, которой был выкрашен вагончик изнутри. Может, поэтому Яна не сразу заметила его?

— Ой, напугал меня! — взялась за область сердца Яна. — С чего вдруг смена имиджа? Как ты вообще оказался здесь? Дверь была закрыта!

— Я ее открыл, — шевельнул бледными губами Сержио.

— Ага, это многое объясняет! — Яна села напротив, закинула ногу на ногу, обе были покрыты красными пятнами ожогов, всем своим нутром понимая, что ей вновь придется выступить в роли психолога или папиной жилетки.

— Я вообще открываю любые замки, — ответил на Янин немой вопрос Сержио. — Я профессиональный взломщик, по-русски «медвежатник».

— Уже интересно. Не боишься мне такие вещи рассказывать? Я только что от господина следователя и очень хочу найти хоть кого-нибудь, подходящего на роль преступника, чтобы освободить невиновного человека.

— Я теперь ничего не боюсь, — горько произнес Сержио, у которого даже его иностранный акцент куда-то делся. — Я все слышал… А я ведь Региной действительно увлекся и поверил ей! Но сегодня она заявила мне, что никогда не любила, а всего лишь использовала для своих корыстных целей. Регина не сказала тебе всей правды.

— Кажется, сейчас у тебя настроение поведать мне все? Я не ошибаюсь? Что ж, не имею ничего против.

— Я уничтожен… Мало того, что я вор, так еще и мошенник, — продолжил заниматься самобичеванием Сержио. — Я соблазнил бедную девочку Свету, дочку богатых русских мафиози, то есть, пардон, бизнесменов. И сделал я это ради того, чтобы ограбить их семейный сейф и вынести оттуда сертификаты и другие банковские документы на сумму десять миллионов долларов!

Яна поперхнулась и захлопнула окно, воскликнув:

— Чертовы строители!

— Я все сложил в чемодан и был таков, — не останавливался бледный красавчик. — Потому мы и скрываемся.

— Где же сейчас этот чудо-чемоданчик?

— Вот он, — кивнул головой Сержио на «дипломат» неприметного вида, лежавший весьма небрежно у него под ногами.

— Ой… — Теперь Яна схватилась другой рукой за «второе сердце», перепутав лево и право. — А зачем же было тянуть всякую гадость ко мне? Вдруг сюда заявится Ватрушкин, мать его ети? Извините, я пытаюсь ему внушить, что я бедная овечка, которую незаслуженно обвиняют в клевете на бывшего директора санатория, мой приятель уже оказался под следствием, а теперь вдобавок ко всему у меня могут обнаружить десять миллионов долларов, ворованных.

— Да кто их здесь обнаружит? — махнул рукой Сержио.

— Ну конечно! Я спрашиваю: зачем ты их сюда принес?

— А куда мне идти? Я здесь больше никого не знаю.

— Ворованное же предназначалось Регине, так почему чемодан у меня? Ага, поняла! Ты второй раз решил помочь Регине, своей любимой. Смысл в том, что меня заметут лет на пятнадцать за участие в махинации, и Карл автоматически достанется Грубер. Ведь я выйду из тюрьмы уже лет в пятьдесят! И кому я буду нужна? Представляю, Штольберг на светском рауте представляет меня: вот моя невеста, правда, пятнадцать лет она провела за решеткой, поэтому воссоединиться мы смогли только сейчас. Медленно играют «Мурку», и появляюсь я, вся в наколках и без зубов… Прикольно, да?

— Карл никогда не будет с Региной, даже если тебя посадят пожизненно. Он очень умный. Очень. Понимаешь?

— А ты откуда знаешь? И к его сейфу примерялся?

— Не о том ты, Яна. Я изображаю глупого манекенщика, но мозги-то имею. Регина корыстна, зла и недалека, и, думаю, для Карла все ее милые качества давно как на ладони. Она полетела в Прагу с липовыми документами, в полной уверенности думая, что у нее оригиналы. А настоящие сертификаты у меня. — Сержио постучал по «дипломату» ногой.

— И зачем ты все это рассказал мне? Вроде как пусть меня мучит совесть, что я не сообщила властям о преступлении? — спросила Яна, потирая ноющую от боли голень, не стесняясь ее непрезентабельного вида.

— Нет. Мне теперь действительно нужна твоя помощь. Личность Карла Штольберга достаточно значима, и если он замолвит за меня словечко…

— С какой стати?

— По твоей просьбе. Вот поэтому я к тебе и обратился.

— Постой! А почему Регина полетела в Прагу с фальшивыми документами? Она что, не знает об этом?

— Какая ты догадливая! Дело в том, что я решил извиниться перед Светой и вернуть ей все. Я решил завязать! Понимаешь?

— Похвальное решение. Но нельзя завязывать без меня? И развязывать тоже.

— Яна, умоляю! Я бы не пришел к тебе с просьбой спрятать золотой чемоданчик, если бы не почувствовал опасность, — поднял на нее грустные глаза Сержио.

— Опасность? Какая еще опасность? Не пугай меня! Я и так всю жизнь живу в опасности, — вытерла пот Яна, так как в домике стало нестерпимо жарко и душно.

— Мне показалось, что я видел Свету Морозову.

— Где? — не поняла Яна.

— Здесь. Я не мог ошибиться… Света вряд ли оказалась в этой глуши просто так, она приехала за мной. Значит, меня выследили и могут убить, не дав с ней объясниться.

— Ты святошу-то из себя не строй! Отдать документы ты решил только тогда, когда тебя бросила Регина, — заявила Яна.

— Да просто надоело мне! Всю жизнь мотаюсь по Европе, вечно в бегах. Я ведь уже давно человек небедный, да вот повелся на эту аферу, — сокрушенно махнул рукой Сержио. — В общем, мне к Свете головорезы, с которыми она наверняка приехала, и подойти не дадут, убьют на месте. Поэтому я постараюсь спасти свою шкуру, а ты… Отдай, пожалуйста, деньги Свете Морозовой и передай ей мои извинения. Она славная девушка…

«Ну почему все время о всяких гадостях просят именно меня, впутывая в нелепые ситуации?» — философски задумалась Яна и перевела взгляд на красивое лицо Сержио.

— А ты, Серега, куда?

— Схоронюсь пока где-нибудь. А потом еще не знаю, весь мир передо мной, я нигде не пропаду, — ответил он, вставая и протягивая руку Яне. — Спасибо! В принципе мне не столько страшно, если меня убьют, сколько неприятно, что обо мне и после смерти люди будут плохо думать.

— Ладно, валяй! С твоими-то талантами ты точно не пропадешь, — вздохнула Яна. — Ну что мне с тобой делать? Ладно, постараюсь сегодня же вернуть деньги Свете, если тебе не показалось, что ты видел именно ее, и если меня пропустят к ее светлой персоне, — согласилась Яна.

Сержио покинул ее гостеприимный домик, а Яна переоделась в ярко-оранжевый сарафанчик на тонких бретельках и со сверхкороткой юбкой. Сунула ноги в подаренные Никитой шлепанцы, затянула потуже хвост из длинных и коротких вперемежку волос и поспешила в столовую, так как голод уже давал о себе знать.

Увидев Яну, официантки заулыбались и потянули ее в разные стороны, чуть не разрывая на части, — каждая пыталась усадить ее именно за свой столик (уже весь обслуживающий персонал влюбился в свою новую директрису — хотя бы только за то, что она, как здесь считали, прекратила их жуткую жизнь в бараке). Победила девушка с пышными формами, тонкой талией и с табличкой «Тася» на белой блузке с короткими рукавами.

— Яночка, садитесь, пожалуйста, за этот уютный столик у окна. Чего изволите?

— А чем потчуете других? — улыбнулась Яна, вытягивая ноги и садясь сверху прямо на «дипломат», который не рискнула оставить в своем домике (все-таки десять миллионов долларов на дороге не валяются). — Мне бы чего-нибудь погорячее…

— Неужели замерзли?

— Душевный холод, — пояснила Яна.

— Есть отличная овсяная каша с сухофруктами, то есть с изюмом и курагой, оладьи с пылу с жару с вареньем, сок и чай, — выпалила Тася.

— Прекрасно, неси! — согласилась Яна с обилием углеводов в меню санатория и осмотрелась.

Много незнакомого ей народа уплетало кашу и весело щебетало друг с другом.

«Да, конечно, у Светы Морозовой имя и фамилия не написаны на лбу, но я постараюсь проверить у администратора, заехала ли такая девушка к нам в санаторий», — решила Яна.

Завтрак был принесен Яне молниеносно, и официант Тася вытянулась перед ней.

— Что-нибудь еще?

— Рюмку коньяка, — усмехнулась Яна.

— Сейчас организуем.

— Я пошутила.

— Для вас ничего невозможного нет, — возразила Тася и понеслась на кухню.

— Я могу присесть к вам? — спросил Яну Корней Игоревич.

— Конечно, пожалуйста, — ответила Яна, отодвигая свои тарелки и освобождая место для тарелки главного врача.

— Вот смотрю я на вас, Яна Карловна, и удивляюсь.

— Это хорошо, — кивнула Яна и принялась за еду.

— Удивляюсь и думаю: когда же вы начнете заботиться о своем здоровье? Почему не приходите ко мне на процедуры? Я смотрю, и бинты с мазью не накладываете. В чем дело? Ожоги на ногах-то заживут, но ведь шрамы могут остаться.

— Надо будет, я выведу шрамы, а сейчас мне не до лечения. Вокруг творятся такие дела! — ответила Яна под общий гул людских голосов и звон посуды. — Как-то не в добрый час я здесь оказалась.

Корней Игоревич потер переносицу и крепко зажмурился.

— Да, бедные молодые люди… Я говорю о паре наших несостоявшихся аниматоров.

Таисия принесла Яне на подносе рюмку коньяка и недовольно покосилась в сторону доктора. Видимо, своими нудными разговорами о здоровье тот достал уже всех.

— Будете пить? — спросила у него Яна.

— Я непьющий, — смахнул крошки со стола Корней Игоревич. — И вам бы не советовал употреблять алкоголь с утра.

— Я не маленькая девочка, нуждающаяся в советах. И у меня была тяжелая ночь, да и день предвидится не лучше, — ответила Яна, махнула рюмку коньяка и, уныло зажевав кашей, с вызовом посмотрела на Тасю. — Повтори!

Яна давно заметила за собой одно нехорошее качество: если какой-то человек делал ей замечание и пытался научить уму-разуму, то ей сразу хотелось сделать что-то назло и вопреки. Продолжи Корней Игоревич сейчас лекцию о вреде алкоголя, она бы напилась тут же до свинячьего состояния! Но доктор оказался умнее и оставил скользкую тему.

— А молодую пару жалко, я с вами согласна. Тамара погибла, беременная, а Толик наверняка безутешен, — вздохнула Яна и отодвинула от себя пустую тарелку.

— Ему теперь уж все равно…

— Что значит — все равно? Время лечит, года через два-три… Потерять жену и неродившегося ребенка — ситуация ужасная. Но я верю Никите, он ни при чем.

— Яна, может, вам еще и омлет? — выросла как из-под земли Тася, видя, что проголодавшаяся начальница трескает за двоих.

— Из трех яиц! — заказала Яна, не моргнув глазом.

— Вредно для печени, — тут же встрял Корней Игоревич, и Яна подумала, что, если бы была женой нудного доктора, ей бы наверняка захотелось оказаться на месте погибшей Томы. То он все заботился о ее сердце, теперь за другой орган взялся.

Прошлый раз он заботился о ее сердце.

— Я рискну… печенью, — ответила Яна и пожалела, что Таси нет рядом, чтобы заказать третью рюмку коньяка, так сказать, контрольную.

— Видимо, Толя очень любил свою жену, раз в таком молодом возрасте скончался от сердечного приступа. Я бы сказал — от горя, — произнес Корней Игоревич.

Вся еда, которую Яна проглотила с привычной для нее сноровкой, разом запросилась обратно на волю. Она с ужасом посмотрела на доктора.

— Вы о чем говорите? Кто умер от сердечного приступа?

— А вы разве еще не знаете? Вот ведь у нас заведующая какая трусливая и нерасторопная, даже начальству не сообщила! — всплеснул руками доктор, а Яна почувствовала в его голосе долю злой иронии. — Хотя что вы можете предпринять? Вы, как и все мы, такая же жертва и заложница злого рока, постигшего наш санаторий с его продажей.

— Любым злым роком руководят чьи-то вполне реальные руки, — ответила Яна.

— Мне бы вашу уверенность, — снова потер переносицу Корней Игоревич, словно концентрируя там всю энергию «инь» и «ян». — В нашем ботаническом саду много загадочных вещей творится. Если уж он человека не принимает, то и не примет никогда.

— Намекаете, что нас, чужаков, ваш ботанический сад не принял? — спросила полностью потерявшая аппетит Яна.

— Я этого не говорил, вы сами сделали такой вывод, — ответил Корней Игоревич и встал, вытирая губы бумажной салфеткой. — Все-таки я надеюсь увидеть вас на лечении, а не в поисках подвигов.

«Надейся и жди, вся жизнь впереди!» — мысленно пропела Яна, глядя в его удаляющуюся спину.

Появилась Тася, неся на подносе тарелку с дымящимся омлетом.

— Нудный тип, не так ли? — наклонилась она к Яне.

— Более чем…

— Все заботится о здоровье…

— Причем о чужом.

Яна посмотрела на вполне аппетитный омлет, получившийся в виде сердца, и ей стало грустно, что съесть его она уже не сможет.

— Тася, скажи, пожалуйста, как мне добраться до некоего Шарова Константина Георгиевича? — спросила она у официантки про водолаза, который, со слов заведующей, мог найти тело Тамары.

— Костя Шаров? — удивилась Тася. — Зачем он вам? Он же того, — покрутила она пальцем у своего виска.

— Надо… — вздохнула Яна.

— Он живет в поселке Горный. Вернее, даже не в самом поселке, а на отшибе. Его дом расположен прямо на скале, надо подняться почти на вершину. Костя живет отшельником и ни с кем не общается.

— Но он же как-то питается? Чем-то зарабатывает на жизнь?

— Я не знаю. Ничем он не занят, вроде как инвалидность у него, на эти деньги и живет. А продукты носит ему какая-то старушка.

— Жена? Дети?

— Нет никого. Вроде была у него любовь с Людкой, но та уж давно замуж выскочила и уехала куда-то. Да я не знаю о нем ничего толком.

— А он хоть молодой или старый?

— Лет тридцать — тридцать пять… — пожала плечами официантка.

— Ого! Однако рановато он стал отшельником-то, — присвистнула Яна. — А как добраться до Горного?

— Все-таки вы рассчитываете на встречу с Костей?

— Мне больше не на что рассчитывать.

— Выйдите за территорию санатория, перейдите дорогу. Там будет туристический киоск. Купите экскурсию в село Горное на ужин с фольклорной программой и доедете до места. Экскурсии каждый день. А там отделитесь от группы и навестите Константина. Только не думаю, что он станет говорить с вами…

— Поживем — увидим. Извини, Тася, но омлет я уже не буду есть. Весть о внезапной кончине мужа Тамары выбила меня из колеи.

— А… Бедный парень! Мы с девчонками на кухне уже обсудили новость. Вот это любовь! Говорят, ночью он сам нырял в полном отчаянии, пытаясь найти тело Тамары, а затем вернулся в номер, упал без сил, заснул и не проснулся. Утром его обнаружили уже холодным.

— Пойду-ка я… — Яна встала и направилась в главный корпус в бывший номер Никиты, где проживали Толя с Тамарой.

И столкнулась там с господином Ватрушкиным собственной персоной.

— А, начальство пожаловало, — усмехнулся он.

— Анатолий действительно умер?

— Умер, умер…

— Тоже, хотите сказать, из-за нас с Никитой? — задрожала Яна.

— Нет, думаю, что на сей раз обошлось без вас. Мы имеем дело с не насильственной смертью, а с несчастным случаем. Горе плюс переохлаждение в воде, вот сердце и не выдержало.

— Я могу посмотреть? — спросила Яна, сама не зная, на что именно она собралась смотреть в номере.

— Если это для вас развлечение, — пожал плечами Ватрушкин. — Там сейчас работает наш патологоанатом Бобер.

— Извините?

— Такая у него фамилия, и он просит называть себя именно по фамилии. Знаете, у человека специфическая профессия и свои странности. Но он настоящий профессионал своего дела, не только у вас в Москве есть люди…

Но Яна не стала дослушивать его вечную сагу о плохих москвичах, разрушающих всю жизнь местным жителям своим неуемным отдыхом.

«Люкс» Никиты был зеркальным отражением бывшего «люкса» Яны, с такой же отделкой и обстановкой, так что ничего нового для себя она не увидела. Все чисто, аккуратно, хрустальная посуда и пепельница, наполненная окурками, свежие цветы в вазе, почти полностью опустошенная бутылка местного портвейна, разбросанные по номеру вещи…

На кровати лежал Анатолий с совершенно синим лицом, открытым ртом и мертвыми глазами. Невысокий полный мужчина в резиновых перчатках стоял над чемоданчиком каких-то инструментов. Не оборачиваясь, он заговорил:

— Ну, все, шеф, я закончил. Никаких признаков насильственной смерти и чужих отпечатков. Ни одного следа! Даже без вскрытия могу сказать: классическая острая сердечная недостаточность. Почему не позвал на помощь? Во-первых, инфаркт, видимо, обширный, и сразу болевой шок. Во-вторых, парень, судя по всему, хотел согреться или залить горе портвейном, а после упражнений под водой алкоголь — дополнительная нагрузка на сердце. Анатолий был пьян и заснул, и приступ, возможно, произошел во сне… — Мужчина наконец-то обернулся и удивленно посмотрел на Яну.

— Почему же мне все равно кажется, что его убили? — не представляясь, спросила она.

— Знаете, как в народе говорят…

— Знаю! Если кажется — найди убийцу и докажи! — тряхнула головой Яна.