Хозяйка бешеных кактусов Луганцева Татьяна

Глава 14

Никита любил своих поклонников, понимая, что никто не заставлял его выбирать такую общественную профессию. Он всегда задерживался после своих концертов и выступлений, раздавал автографы и общался с людьми. Но сейчас Серебрянников впервые почувствовал легкий дискомфорт от обступившей его толпы — хотелось скорее вернуться к Яне и уйти вместе с ней в санаторий, но люди не отпускали его. Никита с легким, непонятным ему самому беспокойством посмотрел в спину удаляющейся Яны, одетой, как всегда, во что-то яркое, на ее смешной болтающийся хвост. Слова: «Яна, подожди!» — застряли у него в горле.

Перед глазами Никиты сменялась череда поклонников, восторженно галдящих, протягивающих для рукопожатия руки, букеты цветов, блокноты и ручки для автографов. Беспокойство не отпускало его, и Никита раньше, чем обычно, свернул свое общение с публикой, удалился за кулисы. Оттуда, проскочив незамеченным, вышел на улицу и рванул по тропинке к санаторию. Он вошел в их с Яной железный домик, даже не постучавшись, и его опасения в том, что Яны он там не обнаружит, подтвердились.

— Вот черт! — выругался Никита. И тут же схватился за бредовую мысль, пришедшую в голову: «А может, Яна забыла, что переехала, и пошла к себе в номер?»

Никита добежал до корпуса и ворвался в бывший Янин номер, где разбудил повариху. Женщине вставать, чтобы приготовить завтрак, надо было уже в четыре утра, и спать она ложилась рано, а поэтому на концерт не ходила. Заглянул Никита и к молодой паре аниматоров. Они вроде бы сидели перед телевизором, но в напряженных позах и с таким видом, будто их сейчас застигли за чем-то противозаконным и спугнули.

«Может, я им помешал? Хотя заниматься сексом на таких сроках…» — Никита покосился на огромный живот девушки.

Спросив, не видели ли они Яну, Никита получил отрицательный ответ.

— Яна? А что с ней может быть? Уже поздно. А что, если она пошла купаться? Она ничего вам не говорила? — забеспокоилась Тамара. Еще бы, ведь именно Яна была ее ангелом-спасителем, переселившим в хорошие условия.

— Вряд ли Яна одна пошла ночью на море. Да и зачем? Купаться-то все равно нельзя, — растерялся Никита.

Толик при этом даже не пошевелился, тупо уставившись в экран телевизора. Взгляд Никиты скользнул по пустой бутылке из-под коньяка, и Серебрянников понял, что парень попросту в стельку пьян.

— Ладно, извините за беспокойство, пойду поищу ее на территории, — ретировался Никита.

Он вышел из корпуса и решил снова заглянуть в домик, в надежде, что Яна вернулась.

— Подождите меня! — прокричала ему вслед Тамара. — Я тоже волнуюсь за Яну, поищу ее вместе с вами.

— А вам не тяжело? — поинтересовался Никита, осматривая ее арбузоподобный живот.

— Совсем нет, — бодро ответила Тома и засеменила за мощной фигурой Никиты.

Они поискали Яну в вагончике, прошли по территории и нигде ее не нашли.

— Исчезла, как сквозь землю провалилась, — проговорила Тамара, еще больше нагоняя тоску на Никиту.

— Я пойду в ботанический сад, — побледнел Никита, чувствуя, что его внутренняя тревога и опасения не напрасны.

— Что там делать ночью? — удивилась Тома. — А… думаете, она решила прогуляться?

— Я уже и не знаю, что думать. Но вдруг ей пришло в голову подышать перед сном? — пожал плечами Никита.

— Конечно, идемте! Я тоже заодно прогуляюсь перед сном, — затараторила Тамара.

Она стала несколько раздражать Никиту. Дело было в том, что он действительно волновался за Яну, а девушка навязалась ему в непрошеные попутчики, собираясь просто погулять, когда он искал человека. К тому же Тома очень тяжело шла, тормозила быстрый шаг Никиты. Ночью ботанический сад тоже завораживал. Хоть и не были видны цветки всех расцветок, воздух здесь был полон какого-то магического очарования. Темные высокие деревья казались сказочными чудовищами, шевелящими своими лапами, хвостами и драконьими мордами. Узкие тропинки были абсолютно темными, скудно освещались только центральные аллеи с выключенными на ночь фонтанами, с пустыми скамейками. В траве стрекотали кузнечики, а неизвестные птицы при приближении людей издавали гортанные звуки и слетали с ветвей деревьев, пугая Тамару. Никита было попытался позвать Яну, но его крик показался диким и нелепым в этом своеобразном мире.

— Похоже, здесь никого, — прошептала Тамара, чем снова вызвала недовольство Никиты.

«Куда же Яна могла подеваться?» — думал он. Внезапно Никита заметил среди темной густой листвы достаточно яркий электрический свет. Он тут же устремился туда, словно ночная бабочка. Приблизившись, рассмотрел лабораторию Ариадны Максимовны, которую в темноте Никита сразу и не узнал. В доме ночью ярко светились два окна, что свидетельствовало о присутствии человека. Никита, недолго думая, дернул дверь. Конечно, она была заперта.

— Зачем мы сюда? Что это за странный дом? — Тома задавала вопросы, которые остались без ответа.

Никита громко постучал в дверь. Створка открылась не скоро, что и неудивительно в такой поздний час. В щель высунулось испуганное и настороженное лицо ботанички, сейчас ярко освещенное. Никита подумал: второй раз за день у него возникает ощущение, что он сильно напугал людей, в чье жилище ломился, словно им всем было что скрывать.

— Что такое? — спросила хозяйка ботанического сада, явно не собираясь пропускать ночных пришельцев внутрь дома.

Близорукими глазами она всматривалась в лица потревоживших ее ночной покой людей. От внимания Никиты не ускользнула натянутая поперек дверной щели цепочка, мерцавшая металлическим блеском.

— Простите, Ариадна Максимовна, не знал, что вы здесь ночуете. Вот, увидел свет и решил потревожить, — подал голос Никита и пояснил: — Я заходил к вам днем с Яной, вы показывали нам ботанический сад.

— А… это вы… — как-то безучастно протянула Ариадна Максимовна, снова прищуриваясь. Свет неудачно падал на ее лицо, и Никита отметил про себя, что она много старше, чем ему показалось при дневном освещении. Сейчас была хорошо заметна целая сеть мелких морщин на ее бледном, как бы неживом лице. — Я часто ночую в лаборатории. Дела, знаете ли… Во-первых, дома никто не ждет, во-вторых, некоторые растения нужно собирать только ночью… Не слышали о цветении папоротника? Одна ночь в году.

— Если честно, то слышал, что он не цветет, — ответил Никита, стараясь выглядеть спокойно и естественно.

Ариадна рассмеялась, и он отметил, что теперь у нее даже вокруг губ просматриваются ярко выраженные морщинки, словно она старела на глазах. Ариадна прищурила темные глаза, в которых нельзя было даже различить границы зрачка.

— А как же заветное желание, которое можно загадать только при цветении папоротника?

— Легенда, — пожал плечами Никита, принимая ее чудачество и игру, потому что еще не задал свой главный вопрос.

— Еще скажите — сказка. Но без сказок станет скучно жить, в них есть доля правды, надежды и мечты, — вздохнула Ариадна и спросила: — А что за спутница с вами на сей раз? Что за маскарад?

— Это Тома, сотрудник санатория, — представил аниматоршу Никита. — Но я к вам пришел по поводу Яны.

Ариадна вопросительно уставилась на него, прошептав что-то типа: «Насколько же мужчины примитивны и ненаблюдательны». Никита пропустил ее слова мимо ушей и пригладил пышные волосы.

— Яна пропала, мы везде искали ее. Мне кажется, в прошлый раз ее поразил ботанический сад и впечатлил ваш захватывающий рассказ. Она случайно не у вас?

— Нет, — быстро ответила Ариадна и поджала губы, сделав резкое движение рукой.

Никита понял, что она отмахнулась от назойливых ночных мотыльков, летящих на яркий свет.

— А я могу войти? — вдруг спросил Никита.

Ботаничка внимательно посмотрела на него.

— Зачем? Не говорите, что согреться. Ночи здесь душные и теплые.

— Я бы хотел войти и убедиться, что Яны у вас нет, — честно сказал он.

— Вы не верите мне? — усмехнулась Ариадна. — А не кажется ли вам, что вы чрезмерно требуете от меня? Я не должна пускать в свою лабораторию ночью мало знакомого мужчину. Я одинокая женщина, и не надо меня компрометировать.

— Я не один, а с дамой, — настаивал Никита.

Тома, все это время молчавшая, посмотрела на яркие окна и вздрогнула.

— Тень! Я видела, в окне мелькнула тень! Там точно кто-то есть!

Ариадна посмотрела на нее, как на сорняк на роскошной клумбе.

— Ох, девушка, лучше бы вы помолчали, а то, не ровен час, из вас что-нибудь выпадет.

— Вы точно одна? — спросил еще раз Никита.

— С котом. Со мной живет кот, который ловит мышей. Устроит вас такой ответ? — улыбнулась Ариадна, зевая. — Однако вы утомили меня.

— Так вы не намерены нас пустить, чтобы я не думал о вас плохо? — задал прямой вопрос Никита, снова чувствуя нарастающее напряжение.

— Только с санкцией прокурора, — ответила Ариадна и захлопнула дверь.

Никита с Тамарой переглянулись.

— Странная особа, — протянула Тома.

— Она странная, как я понимаю, уже много лет. По большому счету, у меня нет поводов подозревать ее в чем-то…

— Я видела тень… и это не был кот, — упрямо повторила Тамара.

— Думаю, что, если бы там была Яна, она бы вышла к нам или хотя бы подала голос. У нее нет причины прятаться от меня, — хмуро произнес Никита и побрел прочь от странной лаборатории Ариадны Максимовны.

— Куда теперь? — поинтересовалась Тома, заглядывая ему в лицо.

— Вам точно пора в номер, а куда пойду я, не знаю. Подожду до утра и сообщу в милицию. В конце концов, может, Яна встретила на концерте какого-нибудь знакомого или знакомую и ушла к ним в гости? Она натура увлекающаяся, общительная. А телефон выключила и забыла мне сообщить, что не придет ночевать. В конце концов, кто я ей? Она и не думает, что я могу беспокоиться, — утешал сам себя Никита.

— О, боже! — вдруг закричала Тамара, оседая на землю.

— Что с тобой? — испугался Никита, подхватывая ее и переходя на «ты».

— Ты убьешь меня, — опустила голову Тома.

— За что?

— Я забыла… — хныкала Тома, держась за живот.

— Что?

— Я видела Яну… и только сейчас об этом вспомнила, — хлопала длинными ресницами Тома.

— Где?

— Она шла на пляж, — уверенно сказала девушка.

— Так что же мы тут делаем? Поспешим на пляж! — обрадовался Никита, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

Глава 15

Неспокойное, темное море разбило радужные надежды Никиты в пух и прах, как волны разбивались о каменистые выступы скал. Ночное море наводило на мрачные мысли.

«Неужели она все-таки решила искупаться и утонула?» — это была самая «радостная» мысль Никиты.

— Здесь плохой пляж, и Яна могла поплыть на дальний пляж, вот за эту скалу, — высказала мысль Тома, зябко кутаясь в свою легкую кофточку.

— Я разденусь и попробую доплыть, — не очень уверенно сказал Никита.

— Ты что? Яна, если она и правда там, доплыла туда, когда море еще было спокойным. Сейчас вам не стоит в одиночку бороться со стихией, — горячо сказала Тома.

— Уж не поплывешь ли ты со мной? — усмехнулся Никита.

— Здесь есть пирс и лодки, — по-деловому сказала Тамара, — мы поплывем за скалу на лодке! Может, сидит там и не может выбраться из-за больших волн? Мы будем на это надеяться!

Они прошли метров сто и увидели пару лодок, привязанных к небольшому бетонному пирсу.

— Я смотрю, ты тут все знаешь, — посмотрел на Тому Никита.

— Мы, местные, все такие, — отмахнулась девушка.

— Лодки на замке.

— Хм, такой замок булавкой открыть можно! — заявила Тамара, наклонилась и, поколдовав над замком, легко открыла его. — Вуаля!

— Гениально! Но думаю, что тебе лучше побыть на берегу, — кинул ей через плечо Никита, почему-то не удивляясь способности девушки открывать замки.

— Нет уж, я с вами до конца! Не думайте, что я настолько беспомощна, как выгляжу, — возразила Тамара и полезла в лодку.

Никита завел мотор и направил лодку в открытое море, в сторону горы. Он слабо верил в то, что они найдут Яну на том же пляже. Вряд ли субтильная женщина с ожогами на ногах способна войти ночью в неспокойное море и заплыть черт знает куда. Но, прежде чем обратиться в милицию, Никита решил поискать Яну везде, где только можно.

Чем дальше заплывали они от берега, тем выше были волны, холоднее брызги и сильнее ветер.

— Заглуши мотор! — вдруг сказала Тома.

— Что? — переспросил Никита.

— Заглуши мотор немедленно! — крикнула девушка.

Он выполнил ее просьбу и обеспокоенно посмотрел на нее.

— Что, плохо? Повернуть к берегу?

Никита опустил взгляд и остолбенел.

Маленькая Тома стояла в лодке, широко расставив ноги и сжимая в руке пистолет.

— Игрушка? — сглотнул Никита, пытаясь перевести все в шутку.

— Настоящий, можешь не сомневаться, — ответила Тамара совсем другим голосом и совсем по-другому глядя на него.

— Зачем? Что это? — не понял Никита.

— Вынюхиваешь? Под артиста косишь? Я тебя сразу раскусила, мента поганого. Я не упущу удачный случай. На Толяна, как на защитника, рассчитывать не приходится. Наркоман и алкоголик несчастный! Я тебя сама пришью! — Глаза у Тамары сузились.

— Ничего не понимаю… Что ты несешь? Я ничего о тебе не знаю, и я не милиционер, — ответил Никита, пытаясь удержать равновесие в лодке, которая без работающего мотора походила на щепку в работающем миксере.

— Рассказывай сказки! Я вас, мусоров, за версту чую! В номер к нам пришел! Небось разговор наш с Толяном подслушивал? Все Яной своей прикрываешься! Но ничего, я утоплю тебя в море, и никто никогда тебя не найдет. Как интересно: тебя и Яну будут искать и решат, что вы вместе слиняли. — Тома с такой силой сжимала черную рукоять пистолета, что кожа на костяшках пальцев побелела.

— Ты убьешь ни в чем не повинного человека! Я не в курсе твоих махинаций, ты очень ошибаешься на мой счет, — попытался продолжить разговор Никита, шокированный сложившейся ситуацией, не понимавший, что происходит.

— Мне отступать некуда, — пожала плечами Тамара, чем и подвела себя — от резкого движения она потеряла равновесие и вывалилась за борт, успев выстрелить в воздух.

Резкий звук выстрела вывел Никиту из оцепенения, и он, недолго думая, нырнул в воду вслед за Томой, пытаясь спасти беременную девушку.

Никита неплохо плавал и даже занимался одно время подводным плаванием, но, нырнув достаточно глубоко, Никита не обнаружил и следа Томы. Он смотрел и смотрел вокруг в мутной воде, но не видел девушку. Всплыл на поверхность и, вобрав воздух в легкие, снова нырнул, стараясь пробыть под водой как можно дольше в поисках Томы. Долгих минут пятнадцать Никита боролся со стихией и, вконец обессилев, понял, что его усилия тщетны. Вынырнув на поверхность, он увидел, что его отнесло довольно далеко от лодки. Придя к выводу, что больше нырять не может, он из последних сил доплыл до лодки и с большим трудом забрался внутрь. Происшедшая на его глазах нелепая и бессмысленная трагедия поразила Серебрянникова до глубины души.

«Как Тома могла так бесследно и быстро исчезнуть? И что она, вообще, говорила? Черт! Все, спасти ее уже не удастся, она давно утонула! Бедный неродившийся ребенок! Вот кошмар! Почему Тамара нисколько не поборолась за свою жизнь? Какая ужасная трагедия!» — крутились у него в голове обрывки мыслей.

Никита еще раз осмотрелся, завел мотор и сделал на лодке несколько кругов, всматриваясь в море, все-таки надеясь обнаружить бултыхающуюся в воде Тому. Но все напрасно.

Никита повернул к берегу и причалил к тому месту, откуда они с Тамарой отплыли. Мокрые бинты на руках причиняли обожженной коже боль. Никита вылез из лодки и посмотрел на пустынный берег. Да, каменистая бухта явно не пользовалась популярностью у отдыхающих. Но что это? Никита слегка прищурил глаза. По камням, пошатываясь и спотыкаясь, шла Яна. Волосы ее были спутаны, одежда порвана и в грязи, а ноги без бинтов в крови.

— Яна! — кинулся к ней Никита. — Где ты была?

— Меня похитили… Идем отсюда скорее, — оперлась на его руку Яна и поежилась. — А ты почему такой мокрый? Ты что, купался прямо в одежде? Что ты здесь делаешь?

— То же, что и ты. Меня чуть не убили! И нужно скорее вызвать спасателей — утонула девушка!

— Мне тоже надо в милицию. Пусть поймают того маньяка, что похитил меня и запер на маяке! — пожаловалась Яна.

Специфика работы милиции крупных городов, а особенно Москвы, состояла в том, что милиционеры в принципе были готовы к любым неприятностям и происшествиям, как днем, так и ночью.

В курортном же поселке фактически сельский детектив Евгений Русланович Ватрушкин ночью привык спать в своем доме, находиться среди семьи и очень не любил, если из-за каких-то отдыхающих тревожили его покой. Когда происходили мелкие неприятности, например, пьяный мордобой в баре, то его подчиненные справлялись сами. Если кто-то по собственной дури ночью тонул в море, то его тело отвозили якобы искать следы насилия или отсутствия оных в морг до утра, а на самом деле никому и в голову не приходило потревожить начальника ночью. Тем более что утопленнику было все равно, ночью на него посмотрит господин Ватрушкин или утром. Но в каких-то экстренных случаях начальника все же приходилось вытаскивать из постели, что изначально не обещало ничего хорошего.

Сам же Евгений Русланович искренне считал, что вообще все беды в поселке от отдыхающих. Русские люди всегда отдыхали так, будто в последний раз, — с размахом, шиком, разливанным морем алкоголя, словно добиваясь, чтобы море Черное вышло из берегов и смыло все к чертовой бабушке.

В кабинете бывшего директора санатория и ныне отсутствующего нового хозяина Карла Штольберга Евгений Русланович устало смотрел на Яну и Никиту. Лицо его не выражало ничего. Что было странно, потому что и Яна, и Никита уже рассказали страшные истории, приключившиеся с ними. Реакции не было никакой. То есть полный ноль! Ватрушкин рассматривал «безбровные» лица «сладкой парочки» и думал о своем.

«Боже мой, с кем приходится работать! Это же чокнутые люди! Одно слово — москвичи. Все же понятно! Какого наркотика они объелись? Откуда такие красочные галлюцинации? Ну и историю поведала бабенка — о мрачном типе, похитившем принцессу, не сказавшем ни слова и заточившем ее в башне заброшенного, давно не функционирующего маяка, откуда выбралась благодаря так кстати оказавшимся на ней бинтах. Она себя в зеркало видела? Кому она нужна? За пятнадцать лет службы не слышал ничего нелепее. А ее дружок? Вместе они курили травку, что ли… Зачем-то поплыл на чужой моторке с беременной девушкой в море, вдруг та достала пистолет, назвала его «ментом поганым», стреляла. Кхе, кхе… Якобы она хотела его убить и вывалилась за борт сама, а он, герой-любовник, нырял-нырял, но так и не спас ее… Причем эти двое искренне верят в то, что говорят! Что делать? Наказать их за ложный вызов и лживое свидетельствование? А может, вызвать бригаду «Скорой помощи»? Вдруг у парочки белая горячка?

Евгений Русланович прокашлялся.

— Вы Яна Карловна Цветкова?

— Да.

— Значит, вы… гражданская жена нынешнего директора санатория, иностранца… — Следователь заглянул в свои записи.

— Карла Штольберга, — подсказала Яна.

— Карла Штель… тьфу! Ну да, его.

— Да, — снова кивнула Яна.

«Что же это творится? Если у него жена такая, значит, и он сам с приветом? И теперь покой на моем участке закончился?» — продолжал с грустью размышлять Евгений Русланович.

— И вы утверждаете, что вас похитили?

— А вы что, не верите мне? — удивилась Яна.

— Успокойтесь, верю. Хоть в такое и трудно поверить. Зачем вас похитили?

— Я не знаю! Он не выдвигал никаких требований, не требовал выкупа. По-моему, он просто хотел меня убить, — сообщила Яна.

— А что вы такого сделали, если вас кому-то понадобилось убивать? — усмехнулся следователь.

— Ровным счетом ничего! Что и обидно! — разгоряченно вскрикнула Яна.

— Извините, а вы кем приходитесь госпоже Цветковой? — следователь перевел взгляд на Никиту.

— Я? Друг!

— А что вы делали ночью в море с беременной девушкой Тамарой?

— Я искал Яну, а Тома увязалась со мной. Я не хотел ее брать, но она буквально увязалась, по собственной инициативе, — ответил Никита. — Я же говорил, что Яна внезапно исчезла, и я ее везде искал. Мы потерялись после концерта.

— После концерта на меня и напали, — встряла Яна, — когда шла по безлюдной дороге.

— А сейчас я думаю, что Тамара изначально пошла со мной, собираясь избавиться от меня, — продолжил о своем Никита. — И на лодку она меня загнала обманом — мол, видела, как Яна шла на пляж.

— Я не шла, меня несли! И не на пляж, а вдоль насыпи!

— Тихо! Тихо! Тихо! Успокойтесь, — постучал карандашом по столу Евгений Русланович.

Яна посмотрела на стол, так как местный Шерлок Холмс сам же и привлек к нему внимание, и замерла. Под прозрачным пластиком, лист которого покрывал рабочую поверхность стола, лежали различные фотографии, записки и образцы бланков. А еще там была фотография угрюмого мужчины с крупным носом и кустистыми черными бровями. Ее-то Яна и углядела.

— Вот, а вы еще не верите мне! — закричала Яна. — Вы ведь уже разыскиваете его!

— Кого? — не понял следователь.

— Моего похитителя! Вот же его фотография! Разве она не из увлекательной серии «Их разыскивает милиция»?

Евгений Русланович проследил за ее взглядом, и карандаш выпал из его руки.

— Здесь не стенд милицейского участка! Изображенный на фотографии человек — всем нам очень хорошо знакомая личность, бывший директор санатория — Аркадий Ильич Косоруков, — сообщил следователь.

Повисла неловкая пауза.

— Но меня похитил именно он! Я готова поклясться чем хотите! Вот вам и мотив: он хочет уничтожить новых хозяев санатория. Я слышала, что старый директор попивал и привел здесь все в непригодность. Может, он сошел с ума от горя, что продал свое детище? — прищурила глаза Яна.

— Вы серьезно говорите? Это был он? — впервые несколько растерялся Евгений Русланович.

— Клянусь! — подняла руку Яна.

Евгений Русланович обратился к одному из сотрудников:

— Слышь, коли так, слетайте на квартиру к Косорукову и привезите его сюда. Только пусть ребята там не буянят, не известно еще ничего толком. Человек он уважаемый, пусть все пройдет по-тихому и по доброй воле.

— Понял, шеф! — За дверью сотрудник тут же испарился, столкнувшись в дверях с мужчиной серьезного вида.

Вновь вошедший обратился к начальнику:

— Евгений Русланович, Тамары в номере нет, муж ее пьян в стельку, ничего сказать не может. Но одна из свидетельниц, женщина, проживающая в санатории, подтвердила, что видела, как девушка с огромным животом и высокий плотный блондин вдвоем искали что-то или кого-то на территории санатория, а затем пошли к морю. Свидетельница поссорилась с мужем и долго сидела на балконе и курила. Она — лицо совершенно не заинтересованное, и не верить ей нет никаких оснований.

Лицо Ватрушкина мгновенно закаменело и потеряло всю свою беспечность.

— Так… это что? Действительно утонула беременная девушка? — почти с отчаянием в голосе спросил он у окружавших его людей.

— А я вам о чем толкую? Вы что, только сейчас проснулись?! — возмутился Никита.

— Не дерзите властям! Думаете, если известный человек и из Москвы, так все можете? — побледнел следователь, испепеляя взглядом своего сотрудника. — Водолазов немедленно!

— Уже звоню! — выскочил из кабинета тот.

— Ох, и незавидное у вас положение, гражданин Серебрянников, — обратился он к Никите.

— Я-то тут при чем?

— Вообще все ваше поведение странное. Как-то с трудом верится, что маленькая и к тому же беременная девушка стреляла из пистолета, хотела вас убить и упала в море сама, в результате несчастного случая, без вашего непосредственного участия. Почему она, по вашим словам, напала на вас?

— Я не знаю. Она несла полный бред! А я ее пальцем не трогал, наоборот, хотел спасти!

— Хм, очень удобно. Ведь теперь никогда не доказать, что у Тамары было оружие. Пистолет поглотило море, так?

— Так.

— За что вы ее убили? — вдруг задал неожиданный вопрос Евгений Русланович Ватрушкин.

Мороз пробежал по коже Яны, она поняла, к чему он клонит.

— Я ее не убивал и больше не скажу ни слова без своего адвоката, — сухо ответил Никита.

— Конечно! — заулыбался следователь, услышав об адвокате, словно этим Никита признал свою вину.

— Да как вы такое можете говорить? Если Никита так сказал, значит, так оно и было, — вступилась Яна.

— Ну да, ну да, он же ваш друг, — промурлыкал вдруг следователь. Но тут же заговорил сурово: — Не думайте, что если вы здесь что-то выкупили и являетесь хозяевами, так можете творить, что хотите! Какое жуткое преступление! Утопить беременную женщину! За что вы разъярились на нее, Серебрянников? За то, что она неправильно указала, где находится ваша подружка? Сознайтесь, это может смягчить вашу вину. Может быть, вы не хотели ее убивать и все вышло случайно? Потом вы испугались, утопили труп и выдумали нелепую историю с пистолетом и угрозами Тамары?

Следователь сыпал вопросами, а Никита сохранял молчание, понимая, что крепко влип.

— В молчанку будем играть? Хорошо. Если водолазы найдут ее тело и на нем будет хоть один след физического воздействия извне, вам, Серебрянников, кранты. Вас видели с ней уходящим на пляж, там она и погибла от вашей руки насильственной смертью. Других людей рядом с Тамарой не было. Вам не отвертеться! А судья без вашего раскаяния и чистосердечного признания сочтет преступление особо жестоким и впаяет вам максимальный срок.

— Нашли маньяка! Вы бы лучше искали того, кто на меня напал! — перевела разговор в другое русло Яна, не представляя, чем в такой нелепой ситуации помочь Никите.

«Впору звонить бывшему мужу, он же юрист, и спрашивать, что делать», — грустно подумала она.

Сама-то Яна верила каждому слову Никиты, несмотря на несуразность его рассказа. Уж чего-чего, а нелепейших историй с ней происходило миллион, и тоже мало кто верил ей на слово. Вот и приходилось Яне самой искать настоящих преступников. Она бы с удовольствием помогла и Никите, только пока тоже не понимала, зачем Тома хотела его убить. Ничего себе массовики-затейники, не соскучишься…

Следователь еще некоторое время до приезда бригады водолазов мучил обоих вопросами, а затем Яну отпустил к себе в номер, вернее, в вагончик, а на Никиту нацепили наручники и повели на пляж — показывать место, где произошла трагедия. Ватрушкин пообещал Яне, что проверит и ее показания, то есть маяк как место ее заточения якобы бывшим директором санатория.

Глава 16

Яна металась в своем вагончике, не в силах успокоиться. Уже за окном брезжил рассвет, а Никита все не возвращался. Не поступило и никаких известий, что было мучительнее всего. Яна не выдержала и побежала в главный корпус, в кабинет, в котором ночью восседал следователь. Ни одного милиционера она там не обнаружила, зато встретила явно не выспавшуюся заведующую, Розу Порфирьевну, с опухшим лицом, с сеточкой на голове, прикрывавшей крупные бигуди, и со шваброй в руке.

— Здравствуйте, Яна Карловна! — поприветствовала ее женщина, поднимая грязную половую тряпку над головой, словно флаг. — Ну и наколбасились вы ночью!

— «Наколбасились» — это именно то слово, — вздохнула Яна, присаживаясь на стул. — А где господин Пирожков?

— Ватрушкин? — усмехнулась Роза Порфирьевна. — Тот еще типчик, знаю я всю его семью.

— Что, плохая семья?

— Да нет… дружная. И Ватрушкин парнем рос положительным, на одни пятерки учился, лелеял мечту о вселенском порядке на Земле.

— Уж не собственноручно ли он хотел пересажать всех бандитов в тюрьму?

— Вот то-то и оно! Как погоны надел, так будто заменили человека. Власть делает свое дело! Прямо сразу заявил: «Никакой я вам не Женька, а Евгений Русланович». Это он-то для меня не Женька? Да я помню, как он с голой задницей по двору бегал! И подозрительный такой стал, дистанцию держит… Тьфу! Только наследнячили тут ночью в кабинете, а я убирай теперь. А твоего-то парня замели, голубушка, замели, — покачала головой Роза Порфирьевна, активно орудуя тряпкой.

— Как замели? Никиту?

— Его, соколика, его. Три часа водолазы работали, ничего не нашли. А Женька, то есть Евгений Русланович, решил, что он специально не то место показывает, чтобы не обнаружили труп, избитый или изрезанный им. Вроде как попробуйте докажите, что я ее убил, раз трупа нет!

— Какая чушь! — выдохнула Яна.

— Чушь не чушь, а парня замели в КПЗ до выяснения обстоятельств. Слушайте, а вы-то что насочиняли? Вроде как на вас наш бывший директор напал? — Роза перестала мыть пол и вся обратилась в слух.

Яна поняла, что перед ней самый благодатный собеседник и просто кладезь всех местных сплетен и новостей.

— Я сказала правду. По крайней мере, именно его я узнала на фотографии в его бывшем кабинете. Кстати, вот она! — показала рукой Яна.

— Да, это наш директор, — задумчиво протянула Роза Порфирьевна, протирая тряпочкой пластик на столе.

— Может, у него есть брат-близнец? — уточнила Яна.

— Нет, насколько мне известно, Аркадий Ильич был один в семье.