Любовь как океан Беррингтон Джоанна

11

Можно было без преувеличения сказать, что для Софи Моруа настали самые счастливые дни в ее жизни. Она засыпала, обнимая любимого, а просыпалась с его именем на устах. Они проводили ночи в нежных объятиях и неистовых ласках и скучали, когда приходилось расставаться дольше чем на час.

– Я так боюсь, что когда-нибудь все это закончится, – призналась однажды Софи, положив голову на плечо Рона после интимной близости. – Страсть со временем утихнет...

– Да, ты права, так обычно и бывает, – неожиданно произнес он трагическим голосом, а увидев испуганные глаза возлюбленной, улыбнулся и продолжил: – Но моя страсть к тебе утихнет лет через пятьдесят, не раньше!

Софи подскочила и через секунду оседлала Рона, несильно колотя кулачками по его груди и гневно выговаривая:

– Подлец, я подумала, ты хочешь сказать, что теряешь интерес ко мне!

– А ты не говори глупости! Надо же, страсть со временем утихнет. Вот выдумала! – назидательно ответил Рон, после чего взял ее за руки, притянул к себе и прошептал: – А вообще ты сейчас очень удачно сидишь. И я снова завожусь...

– О, любимый... – только и смогла выговорить молодая женщина, предвкушая блаженство.

Они любили друг друга, и ничто, казалось, не могло помешать им быть вместе...

Конечно, мистер Дайвери и няня Элизабет старались сохранять свои отношения в тайне: стремясь избежать слухов и домыслов, встречались, когда дом затихал, погрузившись в сон, и расставались на рассвете. Они приняли решение, что сообщат всем о своей любви, когда назначат день помолвки. Может, через месяц или два... С точной датой пока не определились, но уж наверняка до следующего Рождества!

Джулия, знающая о чувствах сына к француженке, тоже не распространялась на эту тему, считая, что эти сведения могут повредить его репутации. Мало того, сразу после возвращения Софи из полицейского участка она заявила, что ноги ее не будет в доме, где привечают воровок. И хотя Рон объяснил матери, что случилось, она, выслушав его, не ответила ничего, тем самым показывая, что осталась при своем мнении.

Один раз эта девица выпуталась, но обязательно проявит гадкую сущность в следующий раз, подумала Джулия. Я уверена, она охмуряет моего сына из-за денег. О настоящих чувствах здесь не может идти и речи. Вот только он этого почему-то не понимает!..

Софи сложившаяся ситуации волновала, но Рон ее успокоил, сказав, что мать рано или поздно смирится с тем, что они вместе. Просто надо чуть-чуть подождать. В конечном итоге миссис Дайвери поймет, что их любовь глубока, сын счастлив, и прекратит придираться к молодой женщине.

А пока жизнь текла своим чередом. Днем Софи занималась с Элизабет, а под покровом ночи приходила в спальню к Рону, и влюбленные давали волю чувствам. Все было словно в чудесной сказке, француженка даже иногда задумывалась, не снится ли ей это счастье. И блаженно улыбалась, обнимая мужчину рядом с собой. Нет, это реальность. И она прекрасна!

Но и в сказках бывает не все гладко.

На исходе августа, когда Софи возвращалась с малышкой с прогулки, ее кто-то окликнул. Повертев головой, француженка заметила у чугунных ворот мужскую фигуру. Сказав девочке, чтобы та отправлялась домой одна, она пошла по садовой дорожке в сторону незнакомца и с изумлением узнала в нем... Этьена Мартена!

– Ты? Что ты здесь делаешь? – нахмурилась няня. – И как узнал мой адрес?

– О, если бы ты знала, чего мне это стоило! – Молодой человек приложил руку к груди. – Я разыскивал тебя с тех пор, как мы виделись в последний раз, и лишь вчера поиски увенчались успехом. Удалось раздобыть твой адрес.

Неожиданный визит старого знакомого насторожил Софи. Слишком свежи были в памяти воспоминания о том, как он, не вняв мольбам о помощи, выставил ее за дверь – без денег, без друзей, в чужой стране. Так что теперь ему нужно?

И она задала этот вопрос Этьену.

Он немного помялся и, собравшись с духом, произнес:

– Во-первых, хочу извиниться. Тогда ты так неожиданно прилетела ко мне, я оказался совсем не готов, поэтому...

– Считай, что прощен, я не держу на тебя зла, – оборвала его Софи. – Даже в какой-то мере благодарна, что все так случилось. Так что заканчивай со вступлением и переходи к главному. Зачем пришел?

Этьен вздохнул, грустно взглянул в глаза собеседницы и тихо произнес:

– Умоляю, давай встретимся сегодня. Только не отказывай, я так долго искал тебя! Просто встретимся, поговорим, нам есть что вспомнить! Разве нет?

Софи представила, как они сидят в каком-нибудь кафе, как Этьен снова рассказывает ей сказки, что станет известным музыкантом... и энергично помотала головой, пытаясь отогнать видения. Почему-то стало противно на душе.

– Ничего не получится, – сообщила она. – Честно говоря, не вижу смысла. Давай будем считать, что ты пришел извиниться, и только. Все, мне пора...

Молодая женщина хотела уйти, как вдруг Этьен неожиданно ловко протянул сквозь решетку руку и схватил ее за рукав кофты.

– Прошу тебя, только один вечер! Не отказывай мне!

– Отпусти, что ты себе позволяешь! – возмутилась Софи и постаралась высвободиться, как вдруг увидела, что неподалеку, возле черного «кадиллака», стоит Мадлен.

Блондинка с интересом наблюдала за происходящим и, казалось, получала ни с чем не сравнимое удовольствие. Это можно было понять по выражению ее лица.

– Отпусти, а не то позову охрану, – разозлившись, зашипела француженка, представив, что напридумывает Мадлен, увидев такой спектакль. И что, самое главное, наплетет Джулии. Вот будет повод посплетничать!

– Обещай, что встретимся, и тогда сразу отпущу, – заявил Этьен. – Я же только хочу поговорить!

– Ладно-ладно, – согласилась Софи, подозревая, что совершает очень большую глупость. Но красоваться в столь нелепой ситуации перед блондинкой было невыносимо.

Этьен тут же отпустил ее рукав и удовлетворенно произнес:

– Я так рад! Буду ждать тебя сегодня здесь, за воротами. Ровно в восемь, хорошо?

Софи кивнула и, не попрощавшись, пошла к дому. Все так глупо получилось! Ну зачем он вообще явился? И как в этот самый момент тут оказалась Мадлен? Надо будет обязательно рассказать все Рону, прежде чем до него дойдут нелепые сплетни. А судя по тому, с каким самодовольством смотрела блондинка, сплетни непременно последуют.

Напрасно Софи не обернулась, уходя. Если бы она это сделала, то увидела бы, что Этьен направляется не куда-нибудь, а к «кадиллаку» Мадлен. Возможно, это уберегло бы молодую женщину от последующих неприятностей.

Но она спешила, ведь ее ждала Элизабет. Как только молодая женщина вошла в гостиную, горничная протянула ей телефон.

– Мистер Дайвери как раз хотел вас услышать...

Софи взяла трубу, дождалась, пока девушка в униформе выйдет, и произнесла:

– Любимый, я так соскучилась! Когда ты вернешься?

– Боюсь, что не скоро, – услышала она бархатный баритон Рона. – Столько дел скопилось, что освобожусь только к ночи. А завтра рано утром, возможно, придется лететь в Нью-Йорк. Но ненадолго, через пару-тройку дней вернусь обратно.

– Вот так ненадолго... – Новость, что придется расстаться с любимым больше чем на день, удручила Софи. – Но я понимаю, что так нужно. Просто буду скучать еще сильнее. А у нас все хорошо, недавно погуляли с Элизабет... Кстати, хотела рассказать, тут такая странная история приключилась...

– Прости, дорогая, мне звонят по другому телефону, очень важный звонок, – перебил мужчина. – Может, отложим разговор на вечер? Или что-то срочное?

– Нет, не особо. Вполне подождет до твоего возвращения, – ответила Софи. – Я тебя целую.

Она положила трубку и решила, что не произойдет ничего страшного, если поведает Рону о визите Этьена после того, как встретится с последним.

В гостиную вбежала Элизабет. Девочка заждалась няню и отправилась на ее поиски.

– Софи, ну мы идем обедать или нет? – строго поинтересовалась малышка. – Папа велел следить, чтобы ты хорошо ела!

Француженка улыбнулась, взяла подопечную за руку и повела в столовую.

Этьен Мартен не считал себя плохим или нечестным человеком.

Всему есть объяснение, размышлял он. Вот, например, Софи наверняка обиделась, что я якобы ее обманул. А в чем заключался обман? В том, что пригласил ее пару раз в кафе, наговорил комплиментов, а потом послал несколько писем? Но я был всегда искренен с ней. И никогда не обещал, что у нас будут серьезные отношения. А то, что она сделала какие-то выводы, в этом не моя вина. Я многих подружек называл Принцессами и всегда писал в письмах «целую». Так принято, и не надо выдумывать лишнего.

Молодой человек стоял у чугунных ворот дома Дайвери и нервно курил, посматривая на часы. Софи опаздывала уже на десять минут.

А насчет того, что я не стал ей помогать, когда она пришла и сообщила, что у нее украли деньги... Но как я мог ей помочь? Если бы Саманта вернулась домой и вновь увидела мою французскую подружку, то наверняка бы вышвырнула мои вещи из окна. И куда бы мы пошли с Софи, без денег и жилья? А так она неплохо устроилась, вон в каком доме живет. И умудрилась влюбить в себя миллионера...

Этьен докурил сигарету и выбросил ее в темноту. Она упала на асфальт и еще некоторое время тлела, светясь оранжевым огоньком в двух шагах от француза.

Тем более ничего плохого нет в том, что я сейчас разыграю Софи. Пара поцелуев, объятия... А Мадлен тем временем сделает несколько снимков. Это же шутка, розыгрыш. Чтобы добавить в отношения старой знакомой и ее любовника немного перчика! Это даже полезно, обостряет чувства. А я одним махом поправлю финансовое положение. Эта дамочка, Мадлен, птица высокого полета, сразу видно. Для нее выложить такую сумму несложно. Для меня же это большие деньги. Может, брошу службу доставки пиццы, вновь начну играть на гитаре...

Но не успел Этьен размечтаться, как увидел, что к нему направляется та, ради кого он здесь стоит.

– Вот и я, – сказала Софи, выходя за ворота. – Только у меня мало времени. Скоро надо купать девочку и укладывать спать, поэтому не тяни. Зачем хотел встретиться?

Этьен вдруг посмотрел в ее карие глаза, на черные блестящие волосы, на стройную фигурку в легком платье... Как-то она изменилась. Вроде та же Софи Недотрога, но словно светится изнутри, лучится счастьем и душевным покоем.

И Этьен неожиданно для себя вдруг загорелся желанием прикоснуться к ее губам, вдохнуть запах тела, провести рукой по густым волосам. Не потому, что Мадлен должна была заплатить, просто хотел этого сам.

Он потянулся к ней, обнял за талию, попытался поцеловать...

– Что ты делаешь, отпусти немедленно! – вырываясь, закричала Софи.

После нескольких секунд жаркой борьбы тонкая ткань платья не выдержала и кусок подола оказался в руке мужчины. Воспользовавшись замешательством Этьена, француженка бросилась за ворота и, оказавшись на территории, принадлежащей Рону Дайвери, защелкнула замок.

Она стояла – в рваном платье, растрепанная – и с ненавистью смотрела на обидчика за оградой.

– Софи, ты самая прекрасная и удивительная девушка, которую я когда-либо встречал, – вдруг признался молодой человек. – Я знаю, что недостоин тебя, но, может быть, когда-нибудь ты простишь...

Однако она не собиралась выслушивать его пламенную речь до конца. Молча повернулась, чтобы уйти, и вдруг увидела спешащего к ней охранника.

– Мисс, вам нужна помощь? – спросил невесть откуда взявшийся мужчина в униформе.

– Уже нет, справилась сама, – резко ответила француженка, направляясь к дому.

То, что произошло несколько минут назад, было крайне неприятно. Словно липкая холодная рука прошлого – брр! – схватила и попыталась утянуть ее в то время, когда она не знала настоящей любви. Все, что когда-то объединяло ее с Этьеном, давно превратилось в прах. Поэтому сама мысль, что можно вновь завязать с ним отношения, казалась Софи абсурдной, даже дикой.

Ей совершенно не хотелось думать о том, что подвигло Этьена на столь безрассудный поступок и почему охранника не оказалось на рабочем месте. Она решила поскорее рассказать о случившемся Рону и сразу же выбросить сегодняшний вечер из памяти.

Мадлен торжествовала, глядя на свежеотпечатанные фотографии. Этот француз просто молодец, вон как профессионально приставал к ненавистной няньке! Только когда сделал дело, почему-то сразу сник. И деньги брал как-то неохотно, будто раздумывал... Совесть, что ли, замучила? Ну да бог с ним, лишь бы держал рот на замке!

А снимки получились просто идеальные. Глядя вот на этот, к примеру, никто и не подумает, что Софи отпихивает мужчину. Скорее она просто извивается от страсти.

Блондинка еще раз просмотрела фотографии и отобрала четыре лучших: там, где старые знакомые просто разговаривают и где их борьбу можно принять за жаркие объятия. Остальные Мадлен разорвала на мелкие кусочки и выбросила.

Все, обличающие улики готовы, с внутренним ликованием подумала она. Теперь можно предъявить их Рону.

Предвкушая его реакцию, Мадлен вновь отправилась к дому мистера Дайвери. Ждать до завтрашнего утра у нее просто не хватало терпения. Зря, что ли, она почти целый день сидела в автомобиле и шпионила за Этьеном и Софи, воплощая в жизнь коварный замысел? Настала пора пожинать плоды.

Но внезапно ей пришла в голову мысль подстраховаться. Если она сама привезет снимки, это может насторожить Рона. С чего вдруг она так озаботилась его личной жизнью? Поэтому будет гораздо лучше, если с ней поедет Джулия. Она мать, и ее присутствие придаст вес доказательствам, обличающим няньку!

Мадлен приказала водителю развернуться и ехать к дому миссис Дайвери.

Рон сложил важные документы в дипломат, посмотрел на часы – стрелки приближались к одиннадцати – и собирался покинуть офис, но его остановил телефонный звонок.

– Сынок, когда ты вернешься домой? Нам нужно срочно поговорить! – раздался в трубке взволнованный голос матери.

– Что стряслось? С Элизабет все в порядке? – не на шутку испугался Рон.

– С ней все хорошо, а вот ты в опасности! – заявила Джулия. – Но по телефону объяснять что-то бессмысленно, ты должен увидеть все своими глазами!

– Хорошо, уже выезжаю. Встретимся у меня дома.

По пути домой мистер Дайвери ломал голову, что же заставило мать встревожиться. Она не стала бы звонить ему так поздно по пустякам.

Наконец-то подъехав к чугунной решетке, Рон вышел из лимузина и, попросив водителя поставить автомобиль в гараж, быстрым шагом направился к дому.

Джулия, а с ней вместе и Мадлен дожидались его в гостиной. Блондинка с видом победительницы потягивала вино, а бывшая киноактриса курила. Она всегда вспоминала про пагубную привычку, когда была чем-нибудь обеспокоена.

Рон попросил горничную отнести дипломат в кабинет и приготовить ему чемодан со всем необходимым. Завтра рано утром ему предстояло лететь в Нью-Йорк. А после этого, не тратя время на любезности, поинтересовался, что случилось.

– Помнишь, Рон, я говорила, что эта француженка, Софи, использует тебя? – После этих слов Джулия выдержала многозначительную паузу.

Мистер Дайвери сидел в кресле напротив женщин и выжидающе молчал. Ему совсем не нравилось такое начало разговора. К чему клонит мать?

Мадлен тоже молчала и ждала. Но в ее душе все бурлило и клокотало. Сейчас он узнает, что ненавистная француженка ему неверна, и тогда начнется самое интересное. Спектакль под названием «Изгнание из приличного дома бесстыжей прислуги». Если бы на это зрелище пропускали по билетам, блондинка не пожалела бы денег, чтобы купить место в первом ряду!

– Помнишь, как предупреждала, что ей нужен не ты, а твои деньги? – неторопливо продолжила Джулия, готовясь выложить разоблачающие факты и вывести на чистую воду змею, хитростью пробравшуюся в постель ее сына.

– Мама, я тебя прошу, не тяни! У тебя что, появились сведения, порочащие Софи? – не выдержал напряжения Рон.

– Именно! – воскликнула женщина, небрежным жестом бросая на журнальный столик письма Этьена и снимки, сделанные сегодня Мадлен.

Вновь воцарилась тишина. Мистер Дайвери взял конверты и посмотрел на дату, стоящую на почтовом штемпеле. Потом взглянул на фотографии и положил обратно.

– Ну что же ты, почитай, что пишет твоей ненаглядной Софи ее француз-любовник, – не сдержалась Мадлен. – Неужели неинтересно, кого ты приютил в собственном доме?

– Я не буду читать чужие письма! – отрезал Рон.

– Знаешь, дорогой, – вновь вступила в разговор Джулия, – твоя основная беда в том, что ты слишком благороден. Эта девица ноги о тебя вытирает, а ты соблюдаешь правила хорошего тона...

Он пропустил колкость мимо ушей. Ему большого труда стоило сохранить внешнее спокойствие, но он справился. Встал, давая понять, что разговор окончен, и сообщил:

– Я вынужден удалиться. Завтра рано вставать, улетаю по делам в Нью-Йорк. Как всегда соблюдаю законы гостеприимства и предлагаю переночевать в комнатах для гостей.

На лице Мадлен читалось явное разочарование. Как же так? Он даже не устроит скандал француженке?

Но так оно и было. Рон невозмутимо удалился, оставив женщин в глубочайшем недоумении.

– Джулия, может, я что-то пропустила? – недоумевала блондинка. – Твой сын что, ничего не понял?

– Да нет, он все прекрасно понял, – ответила бывшая киноактриса, закуривая новую сигарету. – Но неужели настолько влюблен, что сущность Софи не имеет для него никакого значения? Как его образумить, ума не приложу!

Что касается Мадлен, то она была вне себя от злости. Такой хороший план рухнул! Напрасно она ездила в тот ужасный район и подговаривала Этьена, напрасно караулила Софи с фотоаппаратом... Стоп! Рон сказал, что завтра утром улетает по делам. Очень интересно. А француженка, естественно, остается...

Лицо блондинки озарилось радостью. Возможно, фотографии и письма еще сыграют свою роль. Нужно только уговорить Джулию остаться здесь ночевать...

Рон поднялся на второй этаж и заглянул в детскую. Элизабет безмятежно спала, подложив розовую ладошку под щечку. Светлые локоны разметались по подушке, а рядом, как обычно, лежал игрушечный медвежонок. Тихонько удалившись, он направился в комнату няни.

Увидел под дверью полоску света и решил, что Софи читает. Но когда вошел, понял, что ошибся. Молодая женщина уснула, пока дожидалась его. Об этом свидетельствовала и зажженная лампа на прикроватной тумбочке, и раскрытая книга, и то, что она не стала разбирать постель, устроившись прямо на покрывале.

Рон тихонько присел на край кровати и осторожно, чтобы не разбудить, погладил черные волосы.

Его одолевали смешанные чувства. Он понимал, что любит Софи, но странные фотографии и письма все же зародили в его душе некоторое сомнение. Что за отношения связывают француженку и этого Этьена?

В любом случае он не собирался делать поспешных выводов. Письма довольно старые, это было ясно по дате на почтовых штемпелях... Мало ли с кем переписывалась Софи? А что касается снимков, то и им найдется какое-то объяснение. По крайней мере, Рон очень на это надеялся.

Он не стал будить любимую, решив, что завтра позвонит ей из Нью-Йорка как ни в чем не бывало, а серьезный разговор отложит до возвращения домой. Он убрал с кровати раскрытую книгу, достал из шкафа плед и укрыл молодую женщину. Постоял еще минутку над спящей, после чего выключил свет и вышел из комнаты.

Позже, лежа в кровати, Рон размышлял, могла ли Софи быть с ним неискренней. И пришел к выводу, что это невозможно. Даже самая хорошая актриса не смогла бы ТАК сыграть любовь. Взгляды, прикосновения, поцелуи, слова – все, несомненно, шло от сердца.

Успокоившись и приведя мысли в порядок, Рон посмотрел на будильник. До отъезда в аэропорт оставалось всего четыре часа.

12

Мадлен тоже почти не спала в эту ночь. И не потому, что кровать в гостевой комнате была неудобная, просто она выжидала, когда в коридоре послышатся шаги Рона, спешащего на самолет.

Душу ее раздирала злоба. Как же так, она, красивая и респектабельная, не пара этому Дайвери! Зато Софи, этой невзрачной девице, вмиг удалось окрутить его. Какая несправедливость!

Ну ничего. Даже если коварный план с фотографиями и письмами провалился, у нее найдутся еще козыри в рукаве. Просто отлично, что они с Джулией остались на ночь в доме Рона. В действие вступает план номер два!

Молодая женщина прислушалась к звукам, доносящимся из-за приоткрытой двери. Так и есть, кто-то еле слышно ступал по мягкому ковру. Потом шаги стали отчетливее – человек спускался по лестнице – и наконец стихли.

Раздался шум работающего мотора. Мадлен встала с кровати, осторожно посмотрела из-за шторы в окно и в утренних сумерках увидела Рона, садящегося в лимузин. Через некоторое время машина выехала за ворота и скрылась.

Вот теперь настала пора действовать!

Она взяла сумочку, вышла из комнаты, прокралась в спальню Рона и зажгла свет.

Ну надо же, какая роскошная кровать, подумала Мадлен. Интересно, именно здесь он предавался сладостным утехам с ненавистной француженкой? Ничего, теперь есть способ отомстить обоим!

Что это там белеет на покрывале... Прощальная записка?

Мадлен взяла сложенный вчетверо листок бумаги и прочитала:

Любимая, ты так сладко спала, что я не решился потревожить тебя. Мне все-таки пришлось улететь по делам и позвонить, к сожалению, смогу только вечером. Знай, что я очень скучаю. И с нетерпением жду момента, когда ты вновь окажешься в моих объятиях.

Рон.

Блондинка в ярости скомкала записку.

Надо же, сколько нежности в каждом слове! Кто бы мог подумать, что Рон Дайвери способен на такие чувства. А с ней он черствый как сухарь, улыбки не дождешься. Чем же все-таки эта Софи смогла покорить его?

Молодая женщина достала из сумочки письма Этьена и положила на то место, где раньше была записка.

Так-то лучше, подумала она. Надеюсь, мозгов француженки хватит догадаться, что Рон в курсе ее интрижки со старым дружком. А если и нет, я сама ей разъясню, что к чему.

Довольная собой Мадлен вышла из спальни и отправилась в гостевую комнату. У нее еще оставалась пара-тройка часов, чтобы поспать до пробуждения няни Элизабет.

Софи открыла глаза и поняла, что заснула вчера, так и не дождавшись Рона. Она села в постели и обнаружила, что, пока спала, кто-то зашел в комнату и накрыл ее пледом. Хотя догадаться, кто это сделал, было нетрудно.

Француженка потянулась. Конечно, куда лучше просыпаться рядом с любимым, чувствуя тепло его тела, вдыхая его запах... Кстати, он же должен был сегодня улететь по делам! Наверняка оставил записку, надо поискать.

Софи оделась, причесала волосы и выглянула в коридор. Никого. Все еще спят, наверное...

Стараясь не шуметь и оглядываясь по сторонам, ничего не подозревающая молодая женщина дошла до спальни Рона и толкнула незапертую дверь. Ее взгляд упал на кровать, и сразу, предчувствуя неладное, заболела душа.

На покрывале лежали знакомые конверты.

Убеждая себя, что это невозможно, Софи подошла ближе, склонилась, чтобы рассмотреть получше...

Ошибки не было, перед ней действительно лежали письма Этьена. Но как они оказались здесь? Неужели Рон позволил себе рыться в ее личных вещах?

Француженка не отрываясь смотрела на конверты, которые лишь по забывчивости не выкинула, оставив лежать в кармане чемодана. Она смотрела на них и чувствовала, что сейчас заплачет.

Нет, не от того, что Рон мог прочитать их. Если бы он попросил, Софи сама бы дала ему эти письма, они давно ничего для нее не значили. Но сам факт, что любимый устроил в ее комнате обыск, был ужасен.

Дверь если слышно скрипнула, и молодая женщина, оглянувшись, увидела Мадлен.

– Я пришла объяснить тебе, что произошло, – дерзко заявила блондинка. – Рон попросил меня об этом. Он сказал, что ты своей маленькой глупой головкой можешь не догадаться.

Софи обескуражено молчала. Она не хотела слышать того, что слышала, не желала видеть того, что видела, но стояла как вкопанная, не в силах сделать и шага.

– Мистер Дайвери просил передать, что его семья больше не нуждается в твоих услугах. Ни Элизабет, ни он сам. Я понятно изъясняюсь?

Слезы брызнули из глаз француженки, и остановить их не было никакой возможности.

А Мадлен, казалось, наслаждалась несчастным видом молодой женщины. Она продолжала, четко и ясно выговаривая каждое слово:

– Рон распорядился, чтобы ты сегодня же собрала вещи и покинула его дом. Объяснить почему или сама догадаешься?

Но Софи больше не могла терпеть унижения.

Она бросилась прочь из спальни, едва не сбив с ног самодовольную блондинку. Вбежав в свою комнату, захлопнула дверь и сползла на пол, закрыв лицо руками и стараясь сдержать вопль отчаяния, рвущийся из груди.

За что? Как он мог? Почему это случилось со мной? Вопросы вертелись в ее голове, но ответов на них не было. Неужели люди так жестоки? Неужели Рон все это время использовал ее и слова любви, что он говорил, были ложью?

Молодую женщину душили рыдания. Она встала, покачиваясь добралась до кровати и уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить всхлипывания. Софи хотелось выплакать горе, но, похоже, для этого могли понадобиться десятилетия. Насколько счастлива она была в последний месяц, настолько несчастна оказалась сейчас. Обида и отчаяние росли в ее душе с каждой секундой.

Ну как же она была так наивна, что не смогла разглядеть истинной сущности Рона Дайвери? Он обвел ее вокруг пальца как маленького ребенка. Говорил, что любит, проводил с ней ночи, а потом... Наверное, она ему просто надоела, вот он и решил от нее избавиться, как от старой ненужной вещи. И какой унизительный способ выбрал для этого! Даже не счел нужным объясниться лично, попросив сделать это Мадлен. А она, конечно, рада стараться. Как же не воспользоваться шансом и не наговорить возможной сопернице гадостей в лицо?

И эти письма... Рон специально оставил их на виду, чтобы посильнее уколоть ее? Как это подло и низко! Неужели он думает, что раз у него много денег, то ему можно играть чувствами людей?

Софи попыталась представить, как Рон обыскивает ее комнату, и от этой воображаемой картины зарыдала еще сильнее.

Все было плохо. Все было настолько плохо, что хуже, казалось, быть не может.

Молодая женщина, охваченная горем, не заметила, как в комнату вошла Элизабет. Девочка, увидев плачущую няню, подбежала к ней и начала гладить по плечу, приговаривая:

– Софи, не плачь, пожалуйста, очень прошу, не плачь...

Француженка повернула к ней мокрое от слез лицо и произнесла, стараясь не всхлипывать:

– Да-да, сейчас перестану. Просто очень плохой сон приснился...

Мысль, что малышка видит ее в таком состоянии, заставила Софи собрать волю в кулак и успокоиться. Она поднялась с кровати, вытерла слезы и попыталась улыбнуться.

– Вот видишь, я в порядке. Это просто кошмар, и ничего больше. А на самом деле все хорошо. Ты уже умылась?

– Нет, не успела, – ответила Элизабет. – Я привыкла, что ты меня будишь по утрам, а сегодня проснулась сама. И отправилась тебя искать.

Софи посмотрела на часы. По всей видимости, она рыдала не меньше часа. Уже скоро Молли накроет на стол, надо торопиться...

Но, даже занявшись обычными делами, ей не удалось отвлечься от тягостных раздумий. Все вокруг напоминало о Роне, заставляя вновь и вновь переживать ужас утренних событий. Умывая, причесывая и одевая девочку, она снова слышала слова Мадлен: «Мистер Дайвери просил передать, что его семья больше не нуждается в твоих услугах». И сжималось сердце, и подкатывали к горлу рыдания.

Софи еще раз столкнулась с самодовольной блондинкой, когда вела Элизабет завтракать. Мадлен с Джулией выходили из столовой, и это чуть приободрило француженку. По крайней мере, не придется сидеть с ними за одним столом и ловить на себе ехидные взгляды. Но пока девочка обнималась с бабушкой, няне волей-неволей пришлось выслушать в свой адрес пару крайне неприятных фраз.

– Уже приготовила чемодан? – язвительно поинтересовалась Мадлен, воспользовавшись тем, что Джулия ее не слышит. – Напоминаю, Рон просил, чтобы ты убралась из его дома сегодня же!

Софи вспыхнула, но ничего не ответила. Она прекрасно это помнила. Не понимала только, почему отец морально не подготовил дочь к тому, что няня уедет. Может, не успел, потому что принял решение избавиться от нее внезапно? Что ж, теперь ей самой придется выдумать правдоподобную причину...

За завтраком Молли поинтересовалась у Софи, что с ней случилось. Много повидавшую на своем веку женщину было не провести. Опухшие веки и грустный взгляд свидетельствовали о том, что няня чем-то очень расстроена. Но Софи лишь покачала головой, давая понять, что не может говорить при ребенке.

Как только девочка поела, француженка попросила ее сходить в детскую и принести мяч. А когда та выбежала из столовой, призналась:

– Молли, я сегодня покидаю этот дом.

– Что ты такое говоришь? – изумленно произнесла кухарка. – Но почему? И как же мистер Дайвери? Разве ты уйдешь, не предупредив его?

– Мистер Дайвери в курсе событий. Прошу тебя присмотреть за Элизабет, пока он не вернется. – Софи почувствовала, что вот-вот опять расплачется, поэтому постаралась свернуть разговор. – Больше я не могу ничего сказать.

Теперь ей предстояло самое сложное – сообщить воспитаннице об отъезде. Пока та играла в саду, молодая женщина ломала голову, как это лучше сделать, да так ничего и не придумала. Но не могла же она уехать, ничего не объяснив и не попрощавшись!..

– Элизабет, мне нужно кое-что тебе сказать, – начала Софи, посадив девочку рядом с собой на скамейку. – Только сначала запомни: я очень тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя! – по-детски естественно сообщила та, и у молодой женщины сжалось сердце от этого признания.

– Все случилось так неожиданно... Одним словом, я вынуждена сегодня уехать, – выдавила она.

Улыбка исчезла с лица Элизабет. Малышка откинула с лица прядь светлых волос, посмотрела в глаза няне и спросила по-взрослому серьезно:

– Надолго?

– Боюсь, что навсегда, – выдохнула француженка, чувствуя, что слезы уже близко, еще мгновение, и брызнут из глаз.

Девочка молчала. И от этого молчания Софи было так плохо, хоть под землю провались!

– Я буду тебе писать письма. И даже звонить, – пообещала она, прекрасно понимая, что для ребенка это послужит слабым утешением.

Элизабет слезла со скамейки, собрала игрушки и произнесла:

– Пойдем домой, я не хочу больше играть.

– Подожди...

Софи присела перед девочкой на корточки и обняла, уткнувшись лицом в футболку с изображением Микки-Мауса. Малышка попросила купить ее после посещения Диснейленда. Как раз тогда, после парка развлечений, начались близкие отношения Софи с Роном. Потом Майкл назвал ее соучастницей ограбления, потом была ночь, проведенная в полицейском участке, и торжество истины, в результате чего она оказалась на свободе. А потом – много ночей, проведенных в объятиях возлюбленного. Самое счастливое время.

Как больно осознавать, что все это в прошлом. Рон оказался обманщиком, таким же, как и Этьен и Майкл. Остались ли в мире мужчины, которым можно доверять? Софи полагала, что не скоро решится выяснить это, завязав новые отношения, – слишком сильно болела истерзанная душа.

Она взяла девочку за руку и повела по дорожке к дому, пытаясь запомнить, как это прекрасно – чувствовать тепло маленькой ладошки, идти рядом с человечком, любовь к которому навсегда поселилась в ее сердце. И как ужасно знать, что сегодня придется проститься с ним навсегда.

Конечно, она будет писать и звонить, как обещала. Но это же будет совсем не то!

Софи вошла в здание аэропорта, неся тот же чемодан, с которым меньше двух месяцев назад прилетела в Лос-Анджелес. Тогда ей казалось, что достаточно верить в себя и иметь открытое сердце, чтобы все в жизни сложилось как надо. Теперь же она ругала себя за наивность и излишнюю самоуверенность.

Француженка подошла к стойке и спросила у улыбчивой девушки в униформе, когда ближайший рейс до Парижа. Та попросила подождать минутку, взглянула на монитор, постучала по клавиатуре и ответила:

– Через два часа. Есть свободные места в бизнес-классе и в эконом-классе.

Софи достала из сумочки документы и протянула девушке. Еще два часа в Лос-Анджелесе. А потом – мягкое кресло самолета, вежливые стюардессы, скучающие соседи и много-много времени для раздумий.