Любовь как океан Беррингтон Джоанна

13

Софи шла по знакомой улице, глядя по сторонам и удивляясь тому, что видит. Она ходила здесь много раз – в школу, в университет, в магазин – и думала, что знает каждое деревце вдоль дороги, каждую трещинку на асфальте. Но сейчас смотрела на все это иначе, чем когда постоянно жила здесь.

Вон то дерево, оказывается, засыхает, а значит, его скоро спилят. Жалко, на него так было удобно залезать в детстве. Сосед покрасил забор в симпатичный зеленый цвет. Вон его рыжая собака бегает по саду. А куда же делся старый пес? Неужели умер?

Показался дом Софи. Всегдашние цветы в палисаднике, потемневшая статуэтка гнома под розовым кустом. Кружевные занавески в раскрытых окнах треплет ветерок. Конечно, ведь на улице тепло и мадам Моруа решила проветрить комнаты. Свежий воздух полезен для здоровья.

Софи вошла в калитку и, подходя к дому, уловила запах, доносящийся из кухни. Знакомый с детства, просто родной запах яблочного пирога. Прислушалась и улыбнулась – мама поет. Какую-то детскую песенку – незамысловатый мотивчик, простые слова. Странно, Софи не могла припомнить, чтобы мама пела. Может, давным-давно, колыбельные...

Молодая женщина хотела открыть дверь своим ключом и войти, но что-то ее остановило. Вроде приехала домой, а в то же время чувствует себя словно в гостях. Софи тихонько постучалась и прислушалась: не слышны ли приближающиеся шаги? Так и есть, мадам Моруа, продолжая напевать, шла по прихожей.

– Жан, это ты? – спросила она, открывая дверь.

Это еще кто такой? Она ждет в гости мужчину, поэтому испекла пирог с яблоками? Софи хмыкнула: вот так новости! А когда увидела маму, то даже отступила на два шага назад от неожиданности.

Мадам Моруа словно помолодела лет на десять. Сделала прическу, сбросила пару лишних килограммов. Вместо растянутой майки на ней была нарядная блузка, кроме того, она стала пользоваться косметикой!

– Мама? – произнесла пораженная Софи, словно сомневаясь, можно ли верить увиденному. – Ты такая красивая и молодая!

Та тоже оторопело глядела, не в силах понять, снится ей сон или дочь действительно стоит на пороге дома. Но замешательство длилось долю секунды, и в следующее мгновение женщины обнялись.

– Софи, как я рада, что ты прилетела, – произнесла мадам Моруа, утирая навернувшиеся на глаза слезы. – Но почему без предупреждения? Я бы подготовилась, встретила тебя в аэропорту!

– Так получилось, – ответила та. – Просто я поняла, что мое место здесь, рядом с тобой.

Мать и дочь вошли в дом, уселись в кухне и несколько минут просто смотрели друг на друга.

– Ты повзрослела, – нарушила молчание мама Софи. – Это видно по глазам. Уезжала наивной девочкой, а вернулась взрослой и уверенной в себе.

– Боюсь, наивности у меня и сейчас хоть отбавляй, – грустно улыбнулась молодая женщина. – А вот ты действительно изменилась. Причем в лучшую сторону. Скажи правду: у тебя кто-то появился? Что это за Жан, которого ты ждешь?

– Ну что ты такое говоришь, дочка, – засмущалась мадам Моруа. – Жан это аптекарь, ты его прекрасно знаешь. Он просто обещал занести мне лекарства на дом...

В дверь постучали, и, судя по тому, что мама сначала подбежала к зеркалу, а потом уже отправилась открывать, Софи сделала вывод: у нее действительно роман. В прихожей раздался мужской бас, потом сбивчивый женский шепот, а через пару минут дверь снова хлопнула. Видимо, хозяйка дома выпроводила ухажера, объяснив, что к ней неожиданно нагрянула дочь.

Мадам Моруа вернулась в кухню с букетом хризантем.

– Это и есть лекарство, которое принес аптекарь? – не удержалась от шутки Софи.

Мать зарделась и ответила, наливая воду в вазу:

– Я так и знала, что ты посмеешься надо мной. В моем возрасте не о мужчинах надо думать...

– Ну что ты такое говоришь! – возмутилась дочь. – А о чем, интересно? Ты очень изменилась, стала следить за собой. Неудивительно, что месье аптекарь обратил на тебя внимание! Я считаю, это прекрасно, это лучше, чем провести жизнь, сидя перед телевизором!

Мадам Моруа счастливо заулыбалась и бросилась варить кофе. Софи была этому только рада, она уже предвкушала вкус напитка, который ее мама готовит лучше всех, и мечтала о куске яблочного пирога...

В суете и разговорах молодой женщине удалось немного отвлечься от душевных терзаний. Саднящая боль в сердце никуда не ушла, но все-таки положительные эмоции от долгожданной встречи с матерью притупили ее. Наконец-то тиски, сжимавшие горло, исчезли, и теперь Софи могла дышать свободнее.

Выпив кофе, она взяла чемодан, который ранее оставила в прихожей, и пошла в свою комнату. Боже, какой маленькой та казалась теперь! Конечно, после хором Рона Дайвери даже большая гостиная дома Моруа выглядела тесной каморкой.

Молодая женщина села на кровать и с любовью посмотрела вокруг. Свидетелями скольких девичьих грез и мечтаний стали эти стены! Теперь она поведает им о постигшем ее разочаровании. Софи не тешила себя напрасными надеждами, что сможет быстро забыть Рона Дайвери. И ее подушка скорее всего впитает немало горьких слез в ближайшие недели.

Софи открыла чемодан и принялась доставать оттуда вещи, аккуратно перекладывая их в шкаф. В самом низу, аккуратно завернутая в бумагу, лежала фарфоровая кукла – подарок малышки Элизабет. Вынув ее и распаковав, она расправила пышное платье, пригладила растрепанные волосы.

– Моя маленькая Лиз, только ты осталась у меня как напоминание о времени, проведенном в доме Дайвери. Только ты и печаль.

Молодая женщина осмотрелась и определила куклу на полку с книгами. А оглянувшись, увидела, что мадам Моруа тихонько вошла и стоит в дверях.

– Что, мама? – спросила она, стараясь растянуть губы в улыбке.

– Дочка, расскажи мне, что произошло. Я вижу, ты хоть и стараешься держаться как ни в чем не бывало, но на тебе лица нет. Просто поделись. Во-первых, тебе станет легче, а во-вторых, может, я смогу помочь хотя бы советом.

– Боюсь, легче мне станет очень не скоро, и советы здесь не помогут. – Лицо Софи исказило страдание. Отчаяние, тоска, обида на Рона – все вновь выплеснулось наружу со слезами, потекло по щекам.

Она плакала, а мама, присев рядом, ласково обнимала ее и гладила по голове, утешая:

– Все пройдет. Даже самое великое горе, и то со временем забывается. Я это на себе испытала. Ты сильная, ты справишься, даже не сомневайся. Отдохнешь несколько дней, успокоишься и придумаешь, что делать дальше. А я всегда и во всем тебя поддержу...

Софи и сама надеялась, что рано или поздно ее страдания закончатся, ведь жить с ними было просто невыносимо. Невыносимо было дышать, думать, разговаривать – душевная боль мешала и угнетала. И мамины слова, что со временем все забудется, казались пока пустыми обещаниями.

В конце концов мадам Моруа заставила принять ее успокоительное, и молодая женщина заснула. Мать Софи надеялась, что, проснувшись, дочь будет чувствовать себя лучше. Иначе придется прибегнуть к помощи психолога, ведь депрессия – та же болезнь, которую нужно лечить.

Рон мерил шагами кабинет. Он вернулся два часа назад и уже успел поговорить с домашними. То, что они рассказали, нисколько не прояснило ситуацию с исчезновением Софи. Мать продолжала утверждать, что француженка скорее всего сбежала с любовником, который был запечатлен на фотографиях. Но Рон упрямо твердил, что это невозможно. Он и Софи любят друг друга, и, если бы у нее появился кто-то другой, она честно призналась бы в этом.

Молли сказала только то, что молодая женщина с утра была явно чем-то расстроена. Однако что могло быть тому причиной, Софи не пояснила.

Самый трудный разговор состоялся у Рона с Элизабет. Он увидел в глазах девочки такую вселенскую тоску, что пришел в отчаяние.

– Папа, ты же обещал постараться, чтобы Софи навсегда осталась с нами, – произнесла малышка.

Мистер Дайвери не знал, что можно ответить на это. Сказать, что беспомощен в этой ситуации? Что сам не ожидал такого поворота событий? Но как можно объяснить это маленькому ребенку, который считает папу практически всесильным?

Не найдя нужных слов, Рон просто обнял Элизабет.

Позже семейный доктор объяснял обеспокоенному отцу, что девочке нужно обязательно поплакать. Со слезами уходят горести и печали.

Сейчас же ребенок страдает, переживает, копит в себе отрицательные эмоции, и это может закончиться настоящей болезнью.

И вот теперь мистер Дайвери бродил туда-сюда по кабинету, пытаясь придумать, как ему разыскать Софи. Дом, обычно в это время наполненный детскими криками и смехом, был погружен в напряженную тишину. Прислуга сидела по своим комнатам. Молли готовила самые любимые блюда Элизабет в надежде, что у малышки проснется аппетит. Джулия отправилась к Мадлен, видимо, обсудить, что происходит в доме сына. А девочка уже больше суток не выходила из детской и почти ничего не ела.

Мистер Дайвери чуть не взвыл от бессилия. Может, отправить запрос во французскую полицию? Или нанять частного детектива, чтобы тот нашел Софи? Но на все это уйдет достаточно много времени!

Дверь кабинета отворилась, и Рон увидел дочь с игрушечным медвежонком в руках.

– Папа, мне стало страшно одной. И Софи нет, чтобы она рассказала сказку.

Мужчина тяжело вздохнул. Нет, ни в коем случае маленькие дети не должны так страдать.

– Крошка, хочешь, я свожу тебя в магазин игрушек? Или в детское кафе? Ты сможешь съесть столько мороженого, сколько пожелаешь!

– Папочка, пожалуйста, найди Софи.

Девочка повернулась и ушла, неслышно ступая босыми ногами по ковровому покрытию.

А Рон опять остался наедине с невеселыми мыслями.

Если бы я знал, с чего начать поиски! – размышлял он. Софи может быть сейчас где угодно. Где гарантии, что она вылетела из страны? Вдруг просто переехала в другой штат? Если бы у меня был ее парижский телефон... Но дело даже не в этом. Отчего она так поступила? Что заставило ее в одночасье собрать вещи и уйти отсюда? И потом, если не оставила записку и до сих пор не позвонила, значит, не хочет, чтобы ее искали... Но почему? В чем причина?

Мистер Дайвери попытался восстановить в памяти телефонный разговор с Софи накануне ее исчезновения. Все было как всегда: она сказала, что очень скучает, будет ждать звонка из Нью-Йорка. И все. Ничем – ни словами, ни интонацией молодая женщина не выдала желания расстаться с ним или уехать куда-то. Значит, все произошло спонтанно. Случилось что-то неожиданное, что очень расстроило француженку – Молли заметила, что утром на ней лица не было, – настолько расстроило, что она сбежала, никому ничего не сказав.

Рон плеснул в стакан виски, бросил несколько кубиков льда и сделал глоток. Он осознавал, что алкогольные возлияния не помогут вернуть Софи, но ему необходимо было как-то снять напряжение. Телефон предательски молчал.

Что же ты не звонишь? – мысленно обратился мужчина к возлюбленной. Нам было хорошо вместе, так что же изменилось в твоей жизни, что ты разом вычеркнула из нее и меня, и Элизабет?..

На Лос-Анджелес спустился вечер, и скоро предстояло лечь спать – хотя бы для того, чтобы наутро, набравшись сил, начать поиски беглянки. Не важно, каких денег это будет стоить, в средствах Рон не был стеснен. И даже если за возвращение Софи пришлось бы отдать все состояние, мистер Дайвери не сомневаясь сделал бы это. Лишь бы Элизабет снова улыбалась, лишь бы любимая вновь была рядом.

Джулия сидела в роскошно обставленной гостиной Мадлен, за бокалом мартини рассказывая подруге о неожиданном исчезновении француженки. Блондинка в белом брючном костюме вальяжно расположилась в кожаном кресле, а девушка-мексиканка делала ей маникюр.

– Даже не знаю, радоваться или огорчаться, что эта девица наконец уехала, – призналась бывшая киноактриса. – Я так долго ждала этого момента, но в доме Рона сейчас чуть ли не траур объявили! Сын мечется, Элизабет страдает...

Мадлен пожала плечами. Она даже не пыталась изобразить недоумение на лице, когда слушала Джулию.

– Дети очень быстро забывают плохое, – сказала она. – Пройдет несколько дней, и девочка не сможет вспомнить, как звали ее бывшую няню. С мужчинами та же история. Пока Рона подстегивает тот факт, что его неожиданно бросили. Но скоро до него дойдет, что это к лучшему. В его окружении столько достойных женщин, а он обратил внимание на прислугу! Поистине глупый поступок. И хорошо, что все закончилось. Я приложила к этому столько усилий!

– Ты имеешь в виду фотографии Софи с ее дружком и их письма? Кстати, как они попали к тебе? Нанимала частного детектива?

Мадлен загадочно улыбнулась. Сначала она не планировала рассказывать Джулии, как удалось изгнать ненавистную няньку из дома Рона Дайвери. Но теперь вдруг так захотелось похвастаться расчетливым умом и способностями обращать ситуацию в свою пользу, что блондинка не сдержалась.

– Возможно, ты удивишься, но никаких отношений у Софи с этим французишкой не было, – самодовольно заявила она. – Впрочем, Рон об этом никогда не узнает!

И она поведала миссис Дайвери о том, как устроила в комнате Софи обыск, как обнаружила письма, как зародился в ее голове злой умысел, как она пообещала заплатить Этьену, если тот попробует соблазнить старую знакомую. В деталях описала фотосъемку и как отобрала фотографии, глядя на которые можно было подумать, что там запечатлена страсть.

Увлеченная собственным рассказом Мадлен не обращала внимания, как меняется лицо Джулии. И напрасно. Когда речь дошла до предъявления липовых улик Рону, бывшая кинозвезда была готова взорваться от ярости, и лишь актерский талант помог ей сохранить самообладание.

– И ты не сочла нужным поставить меня в известность о своих манипуляциях? – спросила она так холодно и отстраненно, что, казалось, даже температура в гостиной понизилась.

Но блондинка снова не заметила странного тона подруги.

– Ой, только не обижайся, ну пожалуйста! Ведь главное, что все получилось, и эта девица исчезла!

– Хорошо, рассказывай, что было дальше, – процедила сквозь зубы Джулия. – Итак, Рон отреагировал на письма и снимки совсем не так, как тебе хотелось. Что ты придумала потом?

И Мадлен с плохо сдерживаемым ликованием в красках обрисовала, как ей удалось провести Софи. Как мучилась несчастная, услышав о том, что любимый приказывает ей уехать, как переживала, что он так низко пал, посмев прочитать ее письма...

– Хватит! Замолчи! – оборвала молодую женщину на полуслове миссис Дайвери.

Мадлен так и замерла с открытым ртом, не понимая, что за муха укусила подругу.

Бывшая кинозвезда сидела, выпрямившись и с откровенной неприязнью взирая на уже бывшую приятельницу.

– Ты хочешь сказать, – тихо, но внятно произнесла она, – что на самом деле няня Элизабет не изменяла моему сыну? Что фотографии всего лишь фальшивка?

И тут наконец-то Мадлен поняла, что происходит нечто странное.

– Ну да, фальшивка, и что с того? – ответила она. – Главное, это цель, а не средства! Разве не так?

– И какова же твоя цель? Выйти замуж за моего сына? – Миссис Дайвери нервно барабанила пальцами по подлокотнику кресла. Блондинке эта дробь добра не предвещала.

– Если я правильно поняла, ты тоже была не против этого! – сказала она, все еще не уразумев, к чему клонит Джулия.

– Да, это так. Но я понятия не имела, что ты способна делать гадости и распоряжаться судьбами других людей по собственному усмотрению! Мне казалось, родители дали тебе приличное воспитание и ты никогда не опустишься до грязных интриг!

Джулия встала с кресла и принялась расхаживать по комнате. Ее глаза гневно сверкали, еще секунда – и от блондинки в брючном костюме останется кучка пепла.

– Признаюсь, что не слишком обрадовалась, когда сын взял для Элизабет няню без рекомендаций, – продолжала она. – И когда у них начался роман, я сомневалась, что ее помыслы чисты, а чувства искренни. А после тех фотографий уверилась в том, что Софи не пара Рону. И что же узнаю сейчас? Оказывается, она стала жертвой твоих хитроумных происков! И не только она одна, ты всех обвела вокруг пальца! Рон, после того как француженка пропала, не находит себе места, Элизабет потеряла вкус к жизни, а ты считаешь, что поступила правильно, да?

Маникюрша-мексиканка, поняв, что разгорается скандал, примерно в середине этого монолога подхватила ванночку с водой для рук, футляр с инструментами и скрылась за дверью. Мадлен же покинуть гостиную не могла. Глядя на разъяренную подругу, она корила себя за длинный язык. Уж лучше бы ничего не рассказывала.

– Но ты же сама хотела, чтобы эта девица побыстрее убралась, – попробовала возразить блондинка.

– Потому что была уверена в ее порочности! А ты очернила человека, зная, что тот не-ви-но-вен! – Последнее слово Джулия произнесла по слогам, чтобы придать ему больший вес. – Я очень разочарована в тебе. И если мы встретимся на светском рауте или приеме, давай сделаем вид, что никогда не были знакомы. А теперь немедленно отдай мне те самые письма и фотографии!

Мадлен, не говоря ни слова, вышла и вскоре вернулась с плотным бумажным пакетом в руках. Она и в самом деле считала, что не сделала ничего ужасного, поэтому гнев Джулии стал для нее полной неожиданностью. Но спорить с ней сейчас было просто опасно, поэтому блондинка в белом брючном костюме решила без лишних разговоров отдать пять конвертов с посланиями и снимки.

Миссис Дайвери заглянула в пакет и удовлетворенно кивнула. Затем, не прощаясь с бывшей подругой, твердым шагом направилась к двери и распахнула ее, едва не задев стоящую за ней испуганную маникюршу. Бывшая киноактриса покинула дом Мадлен, чтобы никогда больше не переступить его порога.

14

Сон Рона был неглубок и тревожен. Ему снилось, что Софи где-то рядом, однако он никак не мог понять, где именно. Слышался знакомый голос, серебряным колокольчиком доносился смех, мелькала ее прозрачная тень... Он метался по дому, заглядывал во все комнаты, но не находил любимую. Ему мерещилось, что она зовет его по имени, что она где-то очень близко...

– Рон, вставай! Рон, ты должен кое-что узнать!

Он проснулся и сел на кровати, чувствуя, что никак не может выпутаться из липкой паутины сна. Взъерошил волосы, вытер ладонью испарину со лба и вгляделся в темноту. Перед ним стояла мать.

Рон перевел взгляд на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Светящиеся зеленым цифры показывали полночь.

– Мама, не поздновато ли для визита? – спросил он, возможно не слишком учтиво. Но о какой учтивости может идти речь, если в спальню врываются среди ночи и будят?

– Когда я объясню, зачем пришла, то, уверена, ты поймешь причину спешки, – тихо ответила миссис Дайвери. – Только, пожалуйста, давай спустимся в кабинет или в библиотеку. Не здесь же разговаривать...

Через пятнадцать минут Рон в домашнем халате и тапочках сидел перед матерью на диване в гостиной.

– Выкладывай, что еще стряслось. Ты обнаружила новые улики против Софи и ворвалась, чтобы предъявить их?

– Понимаю, ты настроен против меня и этому есть причины. Но, поверь, я здесь совсем не затем, чтобы опорочить твою возлюбленную. Наоборот, я признаю, что была не права по отношению к ней...

Было заметно, что бывшей кинозвезде с трудом удается признавать собственные ошибки. Она говорила, глядя в пол и ежеминутно поправляя прическу, хотя та была в полном порядке.

– Мама, ты пришла сказать, что Софи вовсе не воровка и не интриганка? Я это всегда знал. Приятно, конечно, что ты наконец тоже пришла к этому выводу. Но если это все, то я, пожалуй, пойду спать. Завтра начну предпринимать какие-то действия для поиска, нужно набраться сил...

Рон устало потер глаза. Сон был нарушен, и теперь, видимо, придется долго ворочаться в постели, прежде чем удастся снова задремать.

– Подожди, – остановила мать сына, видя, что тот собирается встать. – Я знаю, почему Софи неожиданно уехала и где ее нужно искать.

Мистер Дайвери замер на месте. Неужели он не ослышался?

Джулия набрала в грудь побольше воздуха и выложила все, что узнала от Мадлен. Она в подробностях описала, как блондинка воплотила в жизнь коварный замысел и как наивная Софи, поверив ей, немедленно собрала вещи и исчезла.

Рон не смог слушать этот рассказ спокойно. Он вскочил и стал ходить по комнате, награждая время от времени Мадлен отнюдь не лестными эпитетами. Когда же повествование дошло до сцены в спальне, просто вышел из себя.

– Как она только посмела? – возмущенно воскликнул он. – Как могла решиться на такой отвратительный поступок? Неужели для нее не существует моральных запретов? И она хотела, избавившись от Софи, стать моей женой! Неужели ты считаешь, что этой особе – не хочу даже произносить ее имя – место рядом со мной?

– Не считаю, считала, – поправила сына Джулия. – На меня словно затмение нашло. Я была уверена, это она достойная кандидатура...

– Наконец-то тебе представился случай прозреть, – заявил Рон, который никак не мог успокоиться после услышанного. – Надеюсь, она забудет дорогу в мой дом!

Миссис Дайвери нечасто видела сына в таком возбуждении. Чтобы успокоить его, она перешла к хорошим новостям:

– Но, главное, я забрала у Мадлен письма того самого Этьена. И на них указан французский адрес Софи!

Лицо Рона мгновенно просияло. Он взял из рук матери пакет, вынул из него несколько конвертов и мгновенно принял решение:

– Пожалуйста, позвони и закажи два билета на ближайший рейс во Францию. Я и Элизабет вылетаем завтра же!

Душу Софи разъедала тоска. Как мадам Моруа ни пыталась отвлечь дочь от грустных мыслей, все было напрасно. Молодая женщина вторые сутки почти не выходила из своей комнаты. Ела, спала, просматривала французские газеты, снова ела, спала...

А чаще всего просто лежала на кровати, глядя в потолок, вспоминая счастливые дни, проведенные с семьей Дайвери. Поездку в Диснейленд, игры с Элизабет, объятия любимого. Бывшего любимого... Рон оказался лжецом, гнусным обманщиком, подлецом. Она отдавала ему себя без остатка, а он всего лишь играл в любовь, пока ему не надоело. И как только это случилось, тут же выставил за дверь, причем без каких-либо объяснений, не щадя ее чувств.

Что он делает сейчас? Живет как ни в чем не бывало? Ищет новую жертву, чтобы заставить ее поверить в любовь, а после того как развлечется, без зазрения совести вычеркнуть очередную доверчивую дурочку из своей жизни? Жестоко, безжалостно, бессердечно...

Но как ни старалась Софи зародить в сердце ненависть к Рону Дайвери, у нее ничего не получалось. Стоило ей забыться сном, как она вновь оказывалась в нежных объятиях, целовала губы любимого, смотрела в его глаза.

Ненавижу, ненавижу, твердила Софи, просыпаясь. И снова понимала, что бессильна перед овладевшим ею чувством. Она любила Рона. Любила, хотя осознавала, насколько гадко поступил он с ней. Любила, несмотря ни на что и вопреки всему.

Если бы я могла его возненавидеть, то наверняка ощущала бы себя лучше, размышляла Софи. Ненависть давала бы мне силы жить дальше. Назло ему думать, дышать, встречаться с людьми, заводить новые знакомства... А сейчас я просто сгораю от чувств к человеку, для которого любовь – всего лишь слово, позволяющее достичь цели. Он использовал меня, а я продолжаю его любить. Видно, не знаю, что такое гордость...

Сегодня утром мать уговорила сходить ее к парикмахеру. Считается, что посещение салонов красоты и походы по магазинам благоприятно сказываются на настроении женщин. Мастер сделал Софи отличную стрижку – довольно короткую, с прямой челкой.

Мадам Моруа, увидев обновленный облик дочери, всплеснула руками от радости – так та похорошела. Однако на последнюю собственное отражение в зеркале не произвело особого впечатления. Были волосы по плечи, стали короткие, что с того? Да, смотрится мило, но как было тяжело на душе, так и осталось...

Софи вернулась домой, поднялась в свою комнату и упала на кровать. Ничто не радует. Ничто не может поднять настроения. Стоило ли испытать недолгое счастье, чтобы теперь так мучиться? Не лучше ли совсем жить без любви, чем, потеряв ее, страдать? Молодая женщина не знала ответов на эти вопросы. Она вообще не знала, как жить дальше...

Мистер Дайвери взял из рук спящей дочери книжку с картинками, поправил подушку под ее головой и посмотрел в иллюминатор. Америка осталась позади, и теперь под крылом самолета простилался Атлантический океан. Океан – стихия, такая же непредсказуемая, как жизнь. Никогда нельзя с уверенностью сказать, чего ждать завтра, будет ли штиль или начнется шторм.

Еще неделю назад он строил планы совместного будущего с Софи, но из-за того, что некая особа возомнила себя вершителем судеб, чуть не потерял возлюбленную навсегда. Чудо, что его мать наконец-то рассмотрела истинную сущность женщины, которую считала близкой подругой, и рассказала ему про коварные интриги Мадлен. Не исключено, что со временем он бы и сам нашел Софи, тем более что не собирался экономить на поисках возлюбленной. Но когда бы это случилось? День, проведенный без нее, казался мучительным. Рон вспоминал карие глаза с длинными ресницами и мечтал поскорее увидеть их в реальности. А также обнять, прижать к себе любимую, пообещать, что никогда и никому больше не позволит разлучить их...

Элизабет заворочалась в соседнем кресле, устраиваясь поудобнее. Мистер Дайвери нежно погладил ее по светлым волосам, с замиранием сердца вспоминая, как обрадовалась девочка, узнав, что вместе с папой отправляется на поиски Софи. К ней тут же вернулся аппетит, она съела тарелку супа и немедленно побежала в детскую – собирать кукол и медвежонка Тедди в дорогу. Всю дорогу до аэропорта Элизабет рассказывала бабушке, как скучает по няне и что скажет той при встрече. Наверное, впервые Джулия выслушивала восторженные отзывы внучки о француженке с улыбкой и со спокойным сердцем.

– Передайте Софи, что я с нетерпением жду ее возвращения, – сказала бывшая кинозвезда на прощание. – Надеюсь, она простит мое предвзятое отношение к ней. Людям свойственно ошибаться, и я, к сожалению, не исключение...

И вот теперь Рон сидел в самолете, смотрел в иллюминатор и считал часы до того момента, как встретится с Софи. С каждой минутой, с каждой секундой он чувствовал, как приближается к ней. Скоро, скоро, совсем скоро, стучало влюбленное сердце.

– Ну так же нельзя. Ты совсем ничего не съела, а ведь раньше никогда не отказывалась от круассанов с джемом и от мюсли с молоком! Откуда у тебя возьмется жажда жизни, если нет даже аппетита?

Мадам Моруа стояла над нетронутыми тарелками с едой и безразличной ко всему дочерью. За то время, что прошло после возвращения Софи, она перепробовала многие средства воздействия. Уговоры не помогли, просьбы – тоже. И приказной тон, как выяснилось сейчас, также оказался бесполезен.

– Я не хочу есть, – тихо сказала молодая женщина. – Сначала подумала, что нужно перекусить, но кусок в горло не лезет... Лучше пойду к себе.

Мадам Моруа проводила дочь грустным взглядом и покачала головой. Встретился бы ей сейчас этот Рон Дайвери, ох она бы ему устроила! Он пожалел бы, что вообще родился на свет! У Софи всегда был отличный аппетит, особенно когда она переживала по какому-либо поводу. Сейчас же ест меньше птички. Разумеется, это сказалось на внешности – осунулась, появились темные круги под глазами. И все из-за какого-то богача, который возомнил о себе слишком много!

В дверь постучали, и женщина отправилась открывать. В первую секунду, увидев на пороге мужчину и маленькую девочку, она подумала, что пришедшие ошиблись адресом. Но когда высокий брюнет в дорогом костюме заговорил, мадам Моруа остолбенела от неожиданности.

– Простите за мой французский, но могу ли я видеть Софи? Она же здесь, надеюсь?

– Да, здесь. А вы... неужели мистер Дайвери? – пролепетала женщина.

Мужчина кивнул, а девочка бойко сообщила, что ее зовут Элизабет.

Мадам Моруа попятилась, давая нежданным гостям возможность войти. Она как-то сразу позабыла, что совсем недавно собиралась сделать с Роном нечто ужасное, попадись он ей на пути.

– Там, наверху, первая комната справа. – Палец француженки показал в сторону лестницы. – Может, предложить девочке молока, пока вы разговариваете?

– Будьте так любезны, – доброжелательно улыбнулся мужчина и, увидев недовольство дочери, пояснил ей: – Сначала я должен увидеться с Софи один на один. А потом и ты тоже сможешь обнять ее.

Рон легко взбежал по лестнице, а мадам Моруа взяла девочку за руку и повела в столовую.

– Надеюсь, ты любишь круассаны, – произнесла она, прислушиваясь к тому, что происходит на втором этаже, и ставя перед малышкой стакан молока.

Элизабет тут же придвинула к себе тарелку с вкусностями и доверительно сообщила:

– Папа обещал, что женится на Софи. Значит, она станет моей мамой, и это здорово. А Мадлен на свадьбу не позовут, ни за что! Ой, какой вкусный джем...

Но мадам Моруа не слышала последнюю фразу. Она судорожно вспоминала, где в данный момент лежат успокоительные таблетки. Похоже, сегодня они понадобятся...

Рон тихонько вошел в комнату Софи и увидел, что любимая лежит, свернувшись клубочком. Совсем как котенок, маленький и беззащитный.

Он присел рядом с ней и несколько секунд наслаждался тем, что наконец-то она так близко. Черные волосы по-новому подстрижены, длинные ресницы еле заметно подрагивают.

– Софи, я так тебя люблю...

Она открыла глаза, нахмурилась и отвернулась. Подумала, что Рон вновь снится, чтобы истязать ее сердце. Но что-то в этом сне настораживало, что-то было не так. Все четко, ясно, словно... реально. Реально?

Молодая женщина вскочила и в мгновение ока оказалась в дальнем углу комнаты.

– Что ты здесь делаешь? – Сон как рукой сняло, она гневно смотрела на своего мучителя.

Мистер Дайвери встал, неспешно подошел к ней, пригладил растрепавшиеся волосы и произнес:

– Я все объясню. Только прошу, не перебивай, пока не закончу, и помни, что я люблю тебя и всегда буду любить.

И она молчала, а он говорил.

Софи слушала, и в ее душе недоверие потихоньку уступало место любви. Она слушала и удивлялась, насколько подлыми и завистливыми могут быть люди. А потом ужаснулась, представив, что правда могла бы так и не открыться и они никогда бы не встретились, уверенные, что стали жертвами обмана друг друга.

– Прости, что думала о тебе плохо, – прошептала молодая женщина, прижавшись к груди мужчины и чувствуя, как бьется его влюбленное сердце. – Я должна была дождаться тебя, все выяснить...

– Это уже не важно, мы же все-таки вместе, – ответил тот. – Но чтобы ты была во мне уверена, позволь кое-что сделать...

Он на секунду отстранился, и в его руке оказалась маленькая бархатная коробочка. Софи открыла ее, и – о боже! – на атласной подушечке лежало кольцо с бриллиантом.

– Софи Моруа, согласна ли ты стать моей невестой, чтобы в дальнейшем выйти за меня замуж и никогда больше не исчезать бесследно?

Она смотрела на него глазами, полными счастья, убеждая себя, что это происходит в действительности.

– Да, Рон Дайвери, я согласна. Обещаю любить тебя в горе и в радости и никогда не поддаваться на уловки недоброжелателей.

Молодая женщина наконец-то улыбнулась, и от этой улыбки на душе у Рона стало спокойно и хорошо. Он надел кольцо на безымянный палец левой руки возлюбленной и припал к ее губам в долгом и страстном поцелуе.

– Папа, ну можно мне наконец обнять Софи? – раздался детский голос.

Влюбленная пара обернулась и увидела в дверях комнаты Элизабет и мадам Моруа.

– Мы просто переживали, сумеете ли вы поладить, – словно в оправдание произнесла последняя. – Вот и решили посмотреть, что тут происходит.

– Малышка, ты тоже здесь? Ах, как я по тебе скучала! – воскликнула Софи, подхватывая девочку.

А в следующий миг их обеих обнял Рон.

– Пресвятая Дева Мария, слава Тебе! – вознесла руки к небу мадам Моруа. – Кажется, все довольны. Пойду сварю кофе. В Лос-Анджелесе наверняка такого не пробовали.

И она направилась в кухню, оставив дочь и американских гостей общаться после вроде бы недолгой, но такой мучительной разлуки. Теперь за них можно было не волноваться. Ведь, судя по тому, что на левой руке Софи блеснуло кольцо, счастливые перемены в жизни ее, Рона и конечно же Элизабет только начинались.