Русский закал Дышев Андрей

Глава 5

Мы плыли на спине, поочередно делая взмахи свободными руками. Сначала, пока не отплыли далеко от яхты, медленно и почти беззвучно, а затем стали работать изо всех сил и благодаря этому не замерзли окончательно. Мы вышли на берег, где громоздились гигантские валуны, дрожа от холода, принялись стаскивать с себя мокрую одежду. Должен сказать, что делать это было чертовски неудобно, и наши свитера в итоге повисли тяжелыми мокрыми комьями на перемычке между наручниками. Стащить их для просушки не было никакой возможности. Ольга, казавшаяся почти черной в призрачном свете луны, села на корточки, сжалась в комок, совсем не испытывая стыда, но мучаясь от холода, и сердито сказала:

– Ну что ты уставился? Голой женщины не видел? Сделай что-нибудь с этими дурацкими кандалами!

Я подыскал увесистый булыжник и, прижав перемычку наручников к острому краю камня, тремя ударами разрубил нашу связку.

Мы развесили свитера и джинсы на витиеватых ветвях можжевелового дерева, я насобирал хвороста и зажигалкой, которую перед побегом предусмотрительно завернул в полиэтиленовый пакет, запалил костер. Пламя быстро разрослось, стало тепло, и от нашей одежды повалил густой пар. Мы не боялись, что с яхты могут случайно заметить отблески костра, потому как от моря нас отделяла внушительных размеров скала, за которой мы чувствовали себя в относительной безопасности.

Ольга извлекла из своих волос шпильку, и при помощи этого нехитрого приспособления я освободил наши запястья от железных браслетов.

Мы сидели друг против друга, между нами извивалось жаркое бездымное пламя, и я с нескрываемым удовольствием рассматривал бронзовое тело Ольги, очерченное контрастными тенями.

– Разве мог предположить сегодня утром, – сказал я, – что меня возьмут в заложники пираты, а потом совершу побег с очаровательной девушкой, и мы проведем ночь у костра… Невероятно!

Чтобы слегка подкрепиться, я наскоро поджарил мидий на листе жести от дорожного знака, невесть откуда взявшегося тут. Ольга следила за моими поспешными сборами молча. Казалось, она чего-то не понимает или же хочет сообщить нечто важное.

– Ты серьезно решил бежать сейчас в поселок за рыбаками? – спросила она.

– Серьезней не бывает, – ответил я, туго зашнуровывая еще не совсем просохшие кроссовки.

– И это необходимо делать именно сейчас?

– А когда же, милая? Каждая минута дорога!

– Ты боишься за яхту? Но что этот пьяница может сделать с ней?

– В самом деле, почти ничего. Разве что стукнется разочек о скалы.

– Сколько стоит эта твоя дурацкая яхта?

– Несколько миллионов.

– Чего? Долларов?

– Что ты, голубушка! Деревянненьких.

– А хочешь заработать двести пятьдесят тысяч долларов?

Я уставился на нее красными от бессонницы глазами, но, уверен, она сумела разглядеть в них неистребимую страсть к альтруизму и бескорыстию.

– Ни в какие авантюры я больше не влезаю, – лаконично ответил я, абсолютно уверенный, однако, в том, что она будет навязывать мне свои дурацкие доллары.

– Это не авантюра, – сказала Ольга. – Это закон справедливости. Я должна получить свои деньги обратно. Если ты мне поможешь, то получишь гонорар.

– Нет-нет, спасибо! – покачал я головой. – Я человек от природы скромный. Мне вполне достаточно яхты, машины и особняка на побережье. Обратись за помощью лучше к Тимке.

– Этот подонок не получит от меня и ломаного гроша! – Ольга в сердцах швырнула ветку в костер. – Я уже никому не верю… А ты, по-моему, не сволочь.

– Я признателен вам за столь высокую оценку моих скромных человеческих качеств, и в связи с этим…

– Да прекрати же ты паясничать! – оборвала меня Ольга. – Дело совершенно простое, стопроцентная гарантия безопасности. Слон один, без оружия, и не станет обращаться в милицию за помощью, потому как у него самого рыльце в пушку. Я знаю, где его найти. Наверняка деньги при нем. Ну что тебе стоит отобрать у него то, что принадлежит мне? Разве ты не можешь сделать это ради меня?

– Светает, – сказал зачем-то я.

– У нас мало времени, – глухо сказала Ольга и, подойдя ко мне со спины, положила свои нежные руки мне на плечи. Мне не составило большого труда показать ей, что стремительно схожу с ума и уже готов кинуться ради этих рук в огонь и в воду, потому как Ольга в самом деле взволновала меня.

Глава 6

Мы шли по тропе через реликтовый лес к поселку. Ночь рассеивалась, мягкие синие тени окружили нас со всех сторон. На небе погасли последние звезды, и вскоре мы отчетливо увидели бухту и матовые горы, обрамляющие ее.

– Откуда ты знаешь, что его можно будет найти рядом с казино? – спросил я.

Ольга тяжело дышала, подъем утомил ее. Поэтому, остановившись, она ответила не сразу, подождала, пока успокоится дыхание.

– Интуиция. Я просто хорошо его знаю.

– В шесть утра – в казино?

– Оно работает круглосуточно… Ты не о том думаешь. Слушай меня внимательно и запоминай: мы сделаем ему засаду рядом с казино и будем наблюдать. Когда он появится, я покажу его тебе, а сама уйду и буду ждать в машине…

– У тебя есть машина?

– Не совсем у меня, но не в этом дело! Не перебивай! Тебе надо будет пробежать через старый проходной двор. Его мало кто знает, он весь зарос виноградником, и скрыться там – проще простого. Выбежишь на другой улице, за частным сектором. Там будет стоять белый «Пежо». Прыгаешь за руль и гонишь к твоим рыбакам. Все тебе ясно?

Я пожал плечами.

– Не все. Например, мне совсем не ясно, с чего ты взяла, что Слон к шести утра припрется в казино?

– Господи! – воздела Ольга руки к небу. – Да какая тебе разница, откуда я это взяла? Время?

– Пять тридцать пять.

– Скорее! Мы плетемся, как тарантулы.

– Ольга, откуда ты взялась на мою голову?

– Я твоя судьба… Грузовик! Хватай его! Догони, ну же!

Я кинулся наперерез грузовику, который сворачивал на дорогу, ведущую к поселку. На его бортах было написано «Молоко». Водитель с перепугу рванул руль в сторону и затормозил, когда машина уже успела примять худосочный кипарис.

– Доброе утро! – крикнул я водиле, влезая в кабину. – Гони к Алчаку! Девушка рожает, надо успеть до роддома.

– Э, приятель! – наконец пришел в себя и осмелел водитель. – Какой роддом? Вылазь из машины, мне молоко развозить надо.

Ольга стояла перед машиной, подбоченив руки, и качала головой:

– Ай, ай, ай, какой неотзывчивый гражданин! Человек человеку – брат, отец и мать.

– Понял, антигуманист? – добавил я и повторил: – Заводи, и поехали.

Водила вцепился в руль, будто нам была нужна только эта деталь машины, и насупил брови. Пришлось натянуть ему на глаза кепку и вытащить из кабины. Он громко угрожал нам расправой, но мы не стали его слушать. Ольга заскочила в кабину уже на ходу. Грузовик на горном серпантине – это, конечно, не яхта во время шторма, но тем не менее трижды на крутых поворотах мы едва не вылетели с полотна в пропасть. Ольга при этом лишь прикусывала губу да хваталась за мое плечо, готовясь, должно быть, подарить свой последний в жизни поцелуй.

С грохотом, поднимая облака пыли, мы въехали в курортную зону. Справа замелькала еще пустынная прибрежная полоса с черным кварцевым песком, слева – строй кипарисов, ограждающий дома отдыха, рестораны, бары и кафе.

– Сворачивай! – приказала Ольга. – Смотри направо! Виноградник видишь? Побежишь сквозь него.

Я едва не наехал на одинокого престарелого бегуна и затормозил в кустах между шашлычной и рестораном-казино «Магнолия». Ольга сидела, не шевелясь и не сводя глаз с неоновой вывески, по периметру которой бегали разноцветные огоньки.

– Заводи, – наконец сказала она. – Надо встать с противоположной стороны, у черного входа.

Я больше не задавал вопросов, порылся в шоферском бардачке и выудил оттуда начатую пачку дешевых сигарет. Ольга махнула рукой, и я дал ей прикурить. Мои электронные часы промурлыкали шесть склянок. Ольга полулежала на сиденье и, казалось, потихоньку впадала в дремоту. Я принялся раздумывать, как бы нам отмыться от угона молоковоза, но Ольга вдруг крепко сжала мне локоть.

– Не шевелись, – тихо сказала она. – Вот он.

К черному входу быстро шел человек, который с превеликим трудом вписывался в мои представления о Слоне. Это был парень лет двадцати двух, бритый почти наголо, в широкой майке, спортивных брюках и с хорошими бицепсами. Типичный юный «качок».

– Такой молодой? – удивился я.

– Он просто молодо выглядит, – быстро пояснила Ольга, не отрывая взгляда от лобового стекла. – Ему за тридцатник. Сейчас он зайдет внутрь, а выйдет минут через десять с чемоданом. Не спи же, тебе сейчас действовать!

Как только молодо выглядящий Слон скрылся в дверях казино, Ольга открыла дверцу и выпрыгнула из кабины. Она посмотрела на меня с бешеной любовью в глазах, и я едва не кинулся к ней.

– Только не подведи меня, – прошептала она и вытянула губы в символическом поцелуе. – И у нас с тобой будет все!.. Я люблю тебя!

От таких слов в моем богатом воображении сразу возникли всевозможные картинки сладкой жизни, и я хотел было сказать Ольге, что готов отправиться с ней в кругосветку на яхте, как она вмиг упорхнула, предоставив мне возможность продемонстрировать свою удивительную способность гармонично влезать в авантюрные истории.

Я подогнал грузовик кузовом ко входу в казино, раскрыл двери фургона и стал выгружать ящики с молоком на асфальт. Я как раз выволакивал третий ящик, когда из дверей вышел «качок» с каким-то странным ярко-оранжевым кейсом. Мельком глянул на меня, затем оглянулся по сторонам. Опустив ящик, я с короткого разворота заехал ему кулаком в шею под правую скулу. Этому удару я научился когда-то давно, когда служил старшиной разведроты в Афгане. С тех пор успешно им пользуюсь. Гарантия: противник вырубается минимум на пятнадцать минут. И без особого ущерба для здоровья.

Так и случилось, хотя мне показалось, что мой кулак срикошетил о его плечо, и потому удар получился слабым. «Качок» тем не менее вырубился, правда, кейс выпустил не сразу. Я подхватил его под мышки и затащил в фургон. Придет в себя, молочка попьет. Захлопнул двери. В эту минуту из казино выскочили двое типов в костюмах, глянули подозрительно на меня.

– Мужички, – сказал я им, – накладную на молоко не подпишете?

Они снова посмотрели на меня, на этот раз – как на говорящего дельфина, и быстро удалились в сторону набережной. Я выволок кейс из-под машины и спокойно направился к зарослям виноградника, куда мне велела убегать Ольга.

Через заросли и развалины сарая я в самом деле вышел на параллельную улицу, по обе стороны которой шел ряд частных домиков. Белую машину я увидел сразу, правда, это был не «Пежо», а безнадежно заржавелый «мерс» с фанеркой вместо левого бокового стекла и без номерных знаков. Ольга, как ненормальная, махала мне из кабины и делала страшные глаза. Я на секунду остановился и попытался открыть замки кейса. Черта с два! Помимо обычных замков, там были еще и четырехзначные кодовые.

– Быстрее же, быстрей! – кричала она так настойчиво, что я невольно побежал трусцой.

Машина уже выла и скрежетала, Ольга раскрыла передо мной дверку.

– Кидай чемодан! – крикнула она. – И на заднее сиденье, живо!

– Привет, красавица! – ответил я, с воздушным поцелуем отправляя на переднее сиденье кейс. – А ты разве водишь машину?

Ольга не стала мне объяснять, водит она машину или нет. Она вообще ничего больше не сказала, лишь сильным рывком захлопнула дверцу перед моим носом. «Мерс» с визгом сорвался с места и через мгновение скрылся за поворотом.

Должно быть, не меньше трех минут я с интересом следил за тем, как кружится в воздухе и оседает на землю белая пыль.

Глава 7

Я умирал от жажды и, спускаясь к набережной, рыскал по сторонам в поисках пивной. К моему несчастью, в это время ни пивные, ни кафе, торгующие прохладительной жидкостью, еще не работали. В голове моей витал туман, и мыслей пока не было никаких – ровным счетом ни одной мыслишки, если исходить из того, что они в сознании всплывают в виде слов и междометий. Зато колыхалось целое море чувств – неясных, смутных, больше напоминающих ощущение тупой боли.

Так я добрел до казино. Сверкающая стеклами и никелем иномарка едва не переехала меня, потому что я не отреагировал на ее сигналы. Из окошка высунулся человек и зачем-то постучал себя по лбу. Я брел вперед до тех пор, пока сам чуть не переехал человека – мне под ноги выскочил тот самый тупорылый мужчина в костюме, которого я просил подписать накладную на молоко. «Вот он!» – крикнул мужчина кому-то и, пытаясь что-то вытащить из-за пояса, бросился на меня. Я ломанулся через заросли кипарисов в сторону. Через клумбу с фонтаном я добежал до забора дома отдыха, перемахнул через него, там недолго петлял по аллее, расталкивая отдыхающих, потом кинулся в стеклянную дверь, очутился в столовой – что это была столовая, я понял только по запахам. Снарядом пролетел через какой-то жаркий и скользкий цех, снова очутился на улице, быстро пересек волейбольную площадку и ускоренным шагом зашел в спальный корпус. Первая попавшаяся дверь, к счастью, оказалась не запертой. Я проскочил в номер, тихо прикрыл за собой дверь и немного отдышался. В комнате не было никого. Смятая постель, одежда на спинках стульев, распахнутая настежь балконная дверь. Желтые шторы колыхались на легком ветру.

– Ты уже пришел? – раздался женский голос из душевой. – Принеси мне полотенце!

Я нашел его на балконе, снял, подошел к душевой, просунул туда.

– Не мое! – взвизгнула невидимая женщина, но я не стал исправлять ошибку, схватил графин, сделал несколько жадных глотков, быстро лег на пол и залез под кровать.

Хлопнула входная дверь, я увидел голые волосатые ноги в кроссовках. Пока мужчина и женщина вяло переругивались по поводу того, у кого из них старческий склероз, я обдумывал свое положение.

Значит, Ольга надула меня. Этого следовало ожидать. Я слишком доверяю красивым женщинам. А вот им-то как раз доверять надо меньше всего. Второе: я засветился у казино, и теперь на меня ведется охота. Молодо выглядящий Слон – или кто он там – будет разыскивать меня с той же самоотверженностью, с какой он облапошил своих недавних товарищей.

– Мы опаздываем на завтрак! – сказала женщина. Ее ноги в пляжных тапочках стояли напротив волосатых ног, уже одетых в светлые парусиновые брюки.

– Никто за нас его не съест, – промурлыкал мужчина.

– Ты мне размажешь весь макияж… Ну подожди… Какой ты нетерпеливый…

Две пары ног вытанцовывали перед моими глазами, словно стояли на горячей сковородке, затем женские медленно оторвались от пола, и через секунду меня сильно придавило пружинами. Эта пытка продолжалась довольно долго – во всяком случае для меня; те, кто находился сверху, должно быть, с радостью пропустили бы завтрак, но мужчина наконец размазал женщине весь макияж, и они, спешно одевшись, вышли из номера. Когда щелкнул замок, я вылез из-под кровати.

Из того, что было в гардеробе мужчины, самый нелепый и даже глупый вид придали бы мне спортивные трусы и желтая майка с нарисованным бегемотом. Мои джинсы и свитер, хоть были далеко не новы, стоили намного больше, и совесть не мучила меня, когда я совершил взаимовыгодный обмен. Потом разберемся! В трусах и майке я в самом деле выглядел совершенным кретином, зато мои преследователи вряд ли узнают меня, столкнись я с ними даже нос к носу.

Я вышел из номера через балкон и легкой трусцой побежал к причалу. Почти все рыбаки уже наверняка ушли в море, но я надеялся, что все же сумею раздобыть моторку. По пути я дважды окунался в море, потому что солнце, несмотря на то, что едва поднялось над горизонтом, уже припекало вовсю, и прибежал на пристань мокрый с головы до ног.

Наш сторож, старик кореец, долго таращил на меня свои узкие глазки, пока не узнал меня.

– А, это ты, капитан? А где ж «Арго»? Мы думали, ты на Ай-Фока пошел, ребята видели твои паруса вчера поздно вечером.

– Кто-нибудь здесь остался? – спросил я, глядя на закрытые лодочные гаражи и пустые опоры, на которых обычно висят сети.

Старик покачал головой.

– Все ушли. Еще до рассвета. Килька косяком идет. Все в море.

– Тогда вот что, – сказал я. – Берем Генкину моторку и мчим к Капчику.

Сторож отрицательно покачал головой.

– Ну как я тут все оставлю? – начал ныть он, но я взял его под локоть и силой потащил к лодке.

– Надо, дед, надо! Дело серьезное. Я потом тебе заплачу. «Арго» угнали, аферисты повсюду бесчинствуют… Поплыли!

Я усадил его в лодку, удивленного до такой степени, что узкие глаза сразу округлились, занес туда канистру с бензином, столкнул лодку в воду, завел мотор и рванул прямиком на мыс.

Высоко задрав нос, лодка неслась по зеркальной поверхности моря с такой скоростью, что от бешеного ветра я задыхался, как рыба, вытащенная на берег. Кореец, крепко держась за борт, зорко смотрел вперед, глаза его слезились от ветра, но он не обращал на слезы внимания, словно они помогали ему лучше видеть. И в самом деле – «Арго» он заметил раньше меня. Махнул рукой вперед, затем опустил голову и стал что-то высматривать под ногами. Поднял с пола полуметровую металлическую трубку и положил ее себе на колени. Кулаки сжаты, вены на руках вздулись, даже синяя наколка – несущийся по волнам фрегат – порозовела. Волнуется дед, подумал я, с улыбкой глядя на него, старый вояка!

«Арго» стоял в пятистах метрах от берега, на якоре, без парусов, то есть в том же состоянии, в каком я оставил его минувшей ночью. Я заглушил мотор, сделал вираж, плавно причаливая к борту яхты, приказал деду швартоваться, а сам перескочил на палубу «Арго». Подошел к переборке, склонился над входом в каюту. Несколько секунд мои глаза привыкали к сумраку. Потом я различил стол, бутылку и стаканы на нем, смятые простыни на нарах.

Каюта была пуста.

Я выпрямился и махнул деду, чтобы он бросил свою железяку, поставил на палубу канистру и отчаливал обратно. Затем спустился в каюту.

На столе белел разлинованный лист бумаги, выдранный, наверное, из бортового журнала. На нем печатными буквами было нацарапано:

«Дорогой капитан!

Нам было очень неприятно узнать, что вы сегодня утром совершили преступление – ограбили инкассатора из казино «Магнолия». По вашему виду не скажешь, что вы дерзкий разбойник, потому мы так горько ошиблись в вас. Опечаленные столь грустным завершением нашей морской прогулки, мы вынуждены были покинуть вашу мрачную яхту не попрощавшись с вами.

Однако, будучи людьми гуманными, мы хотели бы предостеречь вас от необдуманных шагов, чтобы предотвратить ненужное кровопролитие. Работники казино, к сожалению, не могут обратиться за помощью в милицию, и вами займется служба безопасности казино. Поверьте, это очень жестокие ребята, и мы желаем вам не попасть в их ручки.

Исчезните с побережья, если хотите жить, – вот добрый вам совет.

Ваши добропорядочные пассажиры: Тима, Ольга и Валери».

Глава 8

За бортом раздался всплеск воды. Кто-то шумно высморкался, а затем постучал в борт.

– Эй, капитан!

Я поднялся на палубу. Никаких плавсредств рядом не было, лишь далеко за мысом, в обрамлении белой пены, мчалась моторка, ведомая нашим сторожем. Я осторожно заглянул за борт. Ухватившись рукой за якорный трос, в воде плескался мужчина с загорелой лысиной.

– Чего надо? – спросил я.

– Катаешь?

– Нет!

– Нас всего двое. Я и подруга.

– Я же внятно сказал!

– Я хорошо заплачу, – не унимался лысый. – Баксами.

– Вот что, – зло ответил я. – Не вынуждайте меня говорить вам грубые слова. Отцепитесь от троса!

– Психопат! – буркнул лысый, но тотчас отшвартовался и быстро поплыл к берегу, ежеминутно оглядываясь и плюясь по сторонам.

Я снова спустился в каюту, убрал со стола мусор, наскоро заправил нары и достал из-под матраца паспорт. С первой фотографии на меня глянуло темноглазое ангельское личико восемнадцатилетней девочки, со следующей – красивой, многое повидавшей женщины. Арикян Валери Августовна. Литовка. Прописана в Вильнюсе, затем в Ленинакане, затем в Сочи. Брак зарегистрирован с гражданином Арикяном Алексеем Новиковичем, потом брак расторгнут. Детишек не обозначено. Группа крови – четвертая положительная. Все, больше никаких сведений.

К причалу я шел на моторе, заправив бак под завязку. Полный штиль, паруса только мешали бы. Я сидел на корме, одной рукой управляя румпелем, а второй поддерживая голову. Меня укачивало, мерный звук мотора убаюкивал, и я несколько раз погружался в дремоту, вздрагивая, когда голова падала на грудь. Перед глазами кружились разноцветные пятна, незнакомые лица, машины, чемоданы, люди в костюмах, о чем-то говорили десятки голосов, но, как я ни прислушивался к ним, все не мог понять, о чем.

Не рискуя больше заснуть и свалиться под лопасти винта, я заглушил мотор, искупался, а затем сварил себе на плитке крепкий кофе. Только тогда мысли мои выстроились в относительном порядке.

Итак, я уже достаточно глубоко увяз в афере, но еще далеко не все было понятно. Что мы имеем? Молодо выглядящий Слон, который вынес оранжевый кейс, белый «мерс», который этот кейс увез, паспорт литовки с армянской фамилией и двое сотрудников службы безопасности казино, которые спят и видят, как поймали меня. Насчет милиции они, конечно, правы, думал я, наливая себе вторую чашку. Работники казино в милицию не пойдут, а на запрос широко разуют глаза и разведут руками: бог с вами, какой еще чемодан денег? Какой нелегальный доход? Все, что мы заработали, – до копеечки учтено в финансовых отчетах, с налоговой инспекцией мы дружим, никаких ограблений не было, тьфу-тьфу! – и постучат по дереву.

Я запустил мотор и направил яхту прямо на причал, который уже выглядывал из-за мыса. Волны не было, я пришвартовался быстро и выскочил на бетон. Только тогда я обратил внимание на то, что моторка, на которой мы плавали с корейцем, лежит на берегу килем вверх, рядом с ней – желтый милицейский «уазик», «Скорая помощь», три милиционера, люди, толпящиеся у веревочного ограждения.

Почуяв недоброе, я подошел к группе мужчин в плавках, которые стояли недалеко от «Скорой».

– Что случилось? – спросил я одного из них.

– Несчастный случай, – ответил мужчина, и лицо его исказила гримаса. – Старик попал под лодочный мотор.

– Какой старик? – машинально переспросил я, хотя уже понял какой, и, не обращая внимания на окрики милиционеров, бросился к машине «Скорой помощи», у раскрытых дверок которой лежали на песке носилки, покрытые белой простыней, присел рядом, чувствуя, как от ужаса немеет лицо, протянул руку и сдвинул край простыни. Лица, если, конечно, это можно было назвать лицом, не было – кровавое месиво вперемежку с песком и водорослями. И я бы не смог сразу опознать корейца, если бы не лиловый фрегат, несущийся по волнам, выколотый на его руке…

– Знакомый? – спросил меня человек в белом халате, попыхивающий «беломориной». – Жаль деда. Должно быть, по неосторожности упал в воду – и прямо под винт. А до берега-то всего метров двадцать. Видно, уж слишком стар был, чтобы самому в море ходить.

Слишком стар, мысленно повторил я. Что ты знаешь о морских волках, эскулап?

Глава 9

Я сидел в пустой лодочной мастерской, уставившись в мутное оконце. Солнце уже стояло высоко над морем, и толпы отдыхающих шлифовали набережную. Я думал о том, как ближе к вечеру у причала будут швартоваться тяжелые, переполненные рыбой баркасы и сойдут на причал вернувшиеся с промысла рыбаки и что мне предстоит им рассказать.

Меня жестоко и страшно предупредили, и я понял этот жест: то же произойдет и с тобой, если не вернешь деньги. Несчастный кореец по моей вине безвременно распрощался с жизнью, и от этой мысли становилось дурно.

Я напялил на себя вылинявшие джинсовые шорты и майку-тельняшку и теперь мало чем отличался от курортников, особенно если принять во внимание огромные черные очки, закрывающие пол-лица. Я неторопливо шел по набережной, разглядывал отдыхающих, прислушивался к разговорам. Постоял за столиком в прохладной пивной. Несколько мужчин громко обсуждали трагедию у причала. Ничего нового они не сказали, ни один из них не высказал даже сомнения по поводу того, что это заурядный несчастный случай.

Испытывая судьбу, я прошел недалеко от казино, краем глаза взглянув на пятачок у черного входа. Тихо, порядок. Молоковоза уже нет, должно быть, хозяин нашел его.

Я шел вдоль крепостной стены, рассматривая археологов, ковыряющихся в неглубоких пыльных ямах. Навстречу мне, к морю, плыл поток отдыхающих. Почти все парами: мужчина и женщина. Или втроем – с ребенком. Странная, однако, та компания – Тима, Ольга и Валери. Шведская семья, что ли? Все же с одной из девчонок у Тимы должны быть более перспективные отношения. Это закон природы, неосознанное стремление к моногамии. Во всяком случае, Ольга или Валери тайно или явно должны рассчитывать на взаимность Тимы. Ольга или Валери?

Я купил у старушки пакетик креветок и стал лузгать их, как семечки.

Первоначальная легенда была такова: Тима с Валери, а Ольга сo Слоном. Потом выясняется, что Слона не существует вовсе, а Ольга бесится от ревности, когда Тима остается с Валери наедине. Значит, можно предположить, что все-таки Ольга – подруга Тимки, а Валери вроде как третья лишняя, всего лишь соучастница… Что ж, примем это предположение как рабочую гипотезу.

Я поднялся до шумного и пыльного базара, прошел по его рядам, попутно спрашивая цены. Цены, впрочем, меня совершенно не интересовали, просто я надеялся, что мне в голову снизойдет простая и гениальная идея.

Идея не снисходила, зато появилось хорошо знакомое мне навязчивое чувство, что за мной кто-то следит. На всякий случай я сделал еще несколько кругов по базару, резко меняя направление и поминутно оглядываясь, но ничего подозрительного не заметил.

Я вышел на улицу и уже собрался было повернуть к набережной, как вдруг застыл напротив автобусной остановки. В окне я отчетливо увидел знакомый силуэт: тонкий нос, губы, накрашенные перламутровой помадой, темные волосы, вьющиеся как металлическая стружка. Валери! Я рванул к автобусу со скоростью спринтера, но двери его закрылись перед самым моим носом. Я врезал кулаком по пыльному борту, но автобус лишь окутал меня сизым облаком выхлопа и тронулся с места.

Бежать за ним было глупо, но мне ничего не оставалось делать, и я рванул наискосок к следующей остановке – через пустырь, поросший выжженной травой. Тропа неслась мне под ноги, ветер свистел в ушах, и мне уже казалось, что я смогу обогнать автобус, как вдруг за спиной я услышал гулкий топот ног, чье-то шумное дыхание, а затем почувствовал, как теряю опору под ногами и лечу руками вперед на землю.

Я мешком повалился в траву, содрав кожу на локтях, попытался тут же вскочить, как на меня навалилось грузное тело. В нос шибанул крепкий запах пота и табака, и, пытаясь вывернуться из-под своего противника, я вдруг увидел его лицо. Водитель молоковоза!

– Попался, морда, – сказал он мне со злорадной улыбкой, пытаясь выкрутить руку.

– А ну, прекратить! – крикнул подбежавший к нам милиционер и зачем-то засвистел. – Прекратить, я сказал!

Водитель наконец оставил меня в покое, поднялся, отряхивая с брюк пыль.

Я видел, как автобус остановился у междугородной автостанции, из него вышла Валери, накинула на плечи голубой рюкзачок. Я вскочил на ноги, легонько стукнул свободной рукой водителя по затылку, но тот не отстал и попытался ответить мне ударом в челюсть.

– Да в конце концов! – заорал мент прямо мне в лицо.

– Старшина! – сказал я ему. – На пять минут!.. Мне срочно надо на автостанцию! Я вернусь, клянусь тебе! Вернусь, и ты меня посадишь!

Валери подошла к «Икарусу». Шла посадка. Пассажиры толпились у дверей автобуса. Диспетчер проверяла билеты. Водитель захлопнул крышку багажного отсека.

Я попытался снова рвануть по тропе, но старшина мертвой хваткой уцепился за мой локоть.

– Сначала пройдем в отделение, а потом побежишь дальше. Разберемся, выясним, что ты натворил, и я тебя отпущу, – ласково приговаривал он.

– Я его еще на базаре засек, – сказал водитель молоковоза и погрозил мне кулаком. – Баба у тебя рожает! Я тебе рожу, гадина!

– Я подам на вас в суд за оскорбление, – сказал я водителю и снова оглянулся. «Икарус» задним ходом отъезжал от платформы. Я сплюнул и с тоской посмотрел на милиционера. – Веди теперь, чего застряли здесь…

Глава 10

– Значит, сегодня утром вы угнали молоковоз? – спросил старшина, постукивая карандашом по краю стола.

– Нет, я не угонял. Я вежливо попросил этого гражданина довезти мою девушку до роддома, а он отказался помочь ближнему.

– Че? – завыл водитель. – До роддома! Да шо ты мне сказки рассказываешь?

– Замолчите, гражданин! – прикрикнул на него старшина и снова обратился ко мне: – И что было дальше?

– Мы доехали до ресторана «Магнолия», но ей там стало намного лучше, и мы пошли пешком.

– Врет, пес! – снова вмешался водитель.

Старшина смотрел на меня и думал. Я ему нравился. В том смысле, что я относился к представителю власти с должным уважением, и старшина не находил состава преступления в моем поступке.

– А вы знаете, что из-за вас прокисло все молоко и его пришлось продать как простоквашу?

– Я оплачу разницу, – пообещал я.

– И за моральный ущерб! – рявкнул водитель, но я выразительно посмотрел на его, так сказать, лицо, давая понять, что морально ущербным он уже родился на свет.

– А вас, – сказал я, поочередно загибая пальцы на руке, – следует привлечь за: первое – неоказание помощи, второе – оскорбление личности, третье – управление автотранспортом в нетрезвом виде (это я уже на ходу придумал).

– Тоже верно, – согласился старшина, снова постукивая карандашом по столу и подозрительно глядя уже на водилу.

Этот инцидент, к счастью, завершился благополучно, если не считать, что я упустил Валери из-под самого носа. Она уехала, думал я, бредя в сторону автостанции. Куда уехала? В Симферополь? Или дальше? Надолго? Что в рюкзачке? Ее вещи? Или ее доля денег? Почему одна?

Вопросы сыпались один за другим, но я не торопился отвечать на них, тем более что ни одного ответа пока не было.

Я походил по автостанции, почитал объявления, расписание, выяснив, что Валери уехала в Симферополь рейсом 11.50. Зашел в диспетчерскую, оттуда позвонил в Симферополь своему приятелю, после чего попросил у диспетчера лист бумаги и карандаш и крупно написал на нем:

АРИКЯН ВАЛЕРИ АВГУСТОВНА, ПОТЕРЯВШАЯ СВОЙ ПАСПОРТ, ОБРАТИТЕСЬ В МЕДКАБИНЕТ НА СПАСАТЕЛЬНОЙ СТАНЦИИ.

Объявление я привесил на самом видном месте – на входе в кассовый зал.

Мой давний приятель – фельдшер спасательной станции Борис – настоящая находка для тех людей, которые нуждаются в мудром советчике. По известной причине я не смог рассказать ему все, но, к счастью, Борис не отличался чрезмерным любопытством.

– Короче, ты влюбился по уши и пытаешься заманить свою вумэн сюда, – по-своему понял он меня, и я не стал его переубеждать. – Ноу проблем, – добавил он, через белый халат почесывая волосатую грудь. – Топчан есть, холодильник есть, спирт есть. Трахай ее тут хоть всю ночь. А за это покатаешь мою детвору на «Арго».