Русский закал Дышев Андрей
Длинные осенние вечера я провожу дома в полном одиночестве и, накрывшись пледом, часами рассматриваю карту Южной Америки, изредка кидая взгляды на стену, где на крепком гвозде висит золотой дракон с зеленым глазом, а под ним, на леске – стеклянный шарик с карим зрачком. Сначала я хотел утопить глаз картавого в море, но потом передумал, повесил на самое видное место, и этот жуткий трофей напоминает мне о том, что на земле еще не перевелись силы зла.
Изредка мы перезваниваемся с Анной. Она продолжает работать в инофирме, но с Колорадским Жуком порвала окончательно и всякий раз намекает мне, что очень хочет провести лето в Крыму.
Но о будущем мне не хочется думать и тем более планировать его. Наверное, в этом есть свой смысл. Я многого еще не знал и не мог знать – что через год на Кавказе вспыхнет война, и из-за границы по накатанной наркотиками дорожке хлынут боеприпасы, оружие, и пули афганских наемников найдут многих моих сослуживцев уже на российской земле; что генерал Вольский займет высокий пост в Министерстве обороны и станет приглядывать себе кресло в парламенте; что в Таджикистане ухудшится обстановка, и моджахеды объявят жестокий джихад; что между Перу и Эквадором начнется война и самые ожесточенные бои пройдут в районе плантаций и карьеров гринперос. Но главное – я ничего не знал о судьбе своей дочери и молил бога, чтобы он сохранил ее, дал ей здоровья и доброты – столько, сколько она могла бы унаследовать от своего отца.