Не доверяйте кошкам! Легардинье Жиль

41

Почему они обладают такой властью над нами? Как им удается переводить нас из одного состояния в другое буквально за несколько миллисекунд?

— Спасибо за твое сообщение. Я не фанат эсэмэс-общения, поэтому решил дождаться, пока ты закончишь работу, чтобы поговорить с тобой. Я тебя не отвлекаю?

«А сам-то как думаешь? Вот уже шесть дней как я не сплю, сутками высматриваю тебя, хожу мимо твоей двери. Ты что, так ничего и не понял?»

— Нет, все в порядке. Как прошла неделя?

— Неделя? И правда, сегодня уже суббота. Я даже не заметил, как пролетело время.

«Зато я считала каждую минуту, миллиард раз загоралась надеждой и умирала от горя почти столько же… теперь на один раз меньше».

Он продолжает:

— Ну а как ты? Освоилась в булочной?

— Нужно просто войти в ритм, а так все нормально.

Это ужасно, но меня не покидает ощущение, что нам нечего сказать друг другу. Как бывает у пожилых пар с их размеренной, будничной жизнью. Мы словно оба чувствуем себя неловко: я посреди улицы, а он… Я осмеливаюсь спросить:

— Ты чем занят?

— Делаю работу для одного клиента.

— В субботу вечером?

— Срочный заказ.

«Ладно, поверим».

— Рик, я хотела извиниться за прошлое воскресенье. Я вела себя не очень корректно после концерта, но я была настолько…

— Извиниться? Да перестань ты извиняться за все подряд! Я уже не первый раз тебя об этом прошу. Я очень рад, что пошел на концерт вместе с тобой, а что касается вручения награды, думаю, ты была права. Если бы все люди реагировали так же, как ты, в мире стало бы меньше несправедливости.

Мне так хотелось бы, чтобы он стоял сейчас передо мной и я могла бы видеть его глаза. Не знаю, как спросить его, но мне не терпится узнать, когда мы снова увидимся. Тем временем он продолжает:

— Завтра утром я иду на пробежку. Ты в это время будешь в булочной, но на обратном пути я к тебе заскочу, и мы что-нибудь придумаем.

«Да, Рик, давай уже что-нибудь придумаем».

— Отлично. Удачи тебе в твоем срочном заказе и в завтрашней пробежке.

— До завтра.

— До завтра, Рик.

Какое счастье произнести эти простые слова! На сей раз он не сказал «до скорого». «До завтра» — это уже свидание.

Между звонком и короткими гудками отбоя прошло от силы три минуты, в течение которых я испытала тревогу, волнение, благодарность, стыд, надежду, счастье и нетерпение. Зачем они с нами это делают?

Теперь у меня осталось только одно желание: спать. Рубашка Рика снова протянула мне свои рукава. Я нырнула под одеяло, рассказала обо всем Туфуфу и провалилась в сон.

42

Я как раз укладывала в пакет восемь булочек с шоколадом, когда Рик прошел мимо. Мне даже пришлось их пересчитать. За спиной у него виднелся рюкзак. Во мне автоматически включился хронометр. Вернулся он спустя час и двадцать одну минуту. К сожалению, десятые доли я пока считать не научилась. Со своей средней скоростью бега он мог продвинуться довольно далеко в город и даже выйти за его пределы.

Рик входит в магазин. Мадам Бержеро его приветствует:

— Добрый день, молодой человек. Жюли займется вами, обслужит по высшему разряду. Но мне кажется, вы уже знакомы…

Обычно я редко краснею, но сейчас стала похожа на клубничный торт.

— Привет, Жюли.

— Здравствуй, Рик.

«И на переполненном стадионе ликующая толпа ревет в унисон: „Придумайте что-нибудь! Придумайте что-нибудь!“ — а руки девушек из группы поддержки сплетаются в буквы и слова».

— Я возьму у тебя багет. Это много для меня, но, возможно, у меня к ужину будут гости. Если нет, я положу его в холодильник.

Зачем он мне это говорит? Разве мало я страдала всю прошлую неделю? Может, ему удалось устроить побег своей уродине — что объясняет его долгое отсутствие — и они собираются поужинать, прежде чем отправиться сами знаете куда заниматься сами знаете чем, и он будет с любовью делать ей бутерброды?..

Я выбираю ему самый поджаристый багет, совсем не такой, как он любит. Он тихо говорит мне:

— Слушай, я только что виделся с Ксавье. Сегодня после обеда он устраивает небольшую вечеринку в честь доставки последней дверцы его авто. Он попросил меня пригласить тебя. Если хочешь, пойдем туда вместе.

Я поперхнулась. Мой старый приятель Ксавье приглашает меня через какое-то третье лицо, с которым знаком от силы месяц? Наверное, я брежу. Рик добавляет:

— К трем часам. Тебе удобно?

— Нет проблем. Ты за мной зайдешь?

— Хорошо.

Он уже собирается уходить, но в последний момент спрашивает:

— С тобой все нормально? Ты как будто поперхнулась…

На улице стало чуть прохладнее, чем в предыдущие дни. Во дворе трое детей играют в теннис у глухой стены соседнего здания. Ксавье накрыл своего монстра огромным синим чехлом. Это выглядит так громоздко, что кажется, будто он прячет там подводную лодку. Рик идет впереди меня. Несколько гостей уже прибыло. На первый взгляд, только парни. Появляется Ксавье. В комбинезоне цвета хаки он неотразим.

— Привет, Рик! Привет, Жюли! Спасибо, что пришли.

К счастью, целует он только меня…

— Ну что, сегодня великий день? — говорю я.

— Для кузова — уж точно. Скоро увидите зверюгу. Подождем еще одного коллегу с женой, и я вам покажу свою красотку.

Все крутятся вокруг накрытого монстра.

— Тебе удалось увеличить объем бензобака? — спрашивает Ксавье рослый здоровяк.

— Да, я немного урезал багажник.

Наконец пришли двое последних. Молодая пара. Держатся за руки. Поправка: скорее, она цепляется за него. Надо следить за собой, чтобы никогда не вести себя так с Риком.

— Натан и Од! — восклицает Ксавье. — Мы ждали только вас. Подходите ближе, сейчас состоится официальная презентация. Вы только полюбуйтесь на это чудо из металла!

Все здороваются с вновь прибывшими. Нетерпеливый, как мальчишка, Ксавье встает возле своей машины:

— Я очень рад видеть вас всех здесь. Это действительно многое для меня значит. Все вы так или иначе помогали мне в этом проекте. Через несколько недель КСАВ-1 помчится по дорогам, но уже сегодня я хочу разделить с вами радость этого мгновения.

Он взволнован. Ухватившись за край чехла, он стягивает его вниз.

Ткань медленно скользит по автомобилю, постепенно открывая его. Перед нашими взглядами возникают капот, дверцы, крыша, багажник. Черный матовый цвет и размеры более чем впечатляют. В течение нескольких месяцев я видела, как Ксавье соединяет то, что больше походило на разнообразный железный хлам, но в результате перед нами во всей красе предстал элегантный силуэт седана. Все невольно принимаются аплодировать. Глаза Ксавье на мокром месте. Коллеги горячо поздравляют его. Мы с Риком стоим в сторонке. Привлеченные шумом, несколько жителей его дома открыли окна. Какая-то женщина восклицает:

— Ксавье, она просто восхитительна!

Этажом выше супружеская чета кричит «браво!». Ребятишки бросили игру, завороженные автомобилем, какие бывают только в фильмах.

Один из гостей гладит корпус бронемашины. Наверняка таким же чувственным жестом он касался бы женщины своей мечты. Нужно, чтобы однажды мне кто-нибудь объяснил это мужское пристрастие.

— Она просто красавица, — восхищенно произносит он.

Другой гость достает фотоаппарат:

— Давайте увековечим этот исторический момент!

Мы все выстраиваемся у машины и просим самого старшего из ребятишек сделать снимок. Если бы мне сказали, что когда-нибудь я буду позировать рядом с автомобилем и испытывать при этом счастье… Но этой фотографией я уже дорожу. Во-первых, потому, что мне нравится видеть Ксавье в таком состоянии, а во-вторых, это первый наш с Риком снимок.

Ксавье зовет нас:

— Еще одна маленькая формальность, друзья мои. Пока я не установил обшивку приборной панели, прошу вас оставить вот здесь свои автографы. Это будет мой личный святой Кристофер, мой амулет.

Он достает из кармана маркер и протягивает его рослому здоровяку. Каждый по очереди садится на место водителя и пишет свое послание. Ксавье подходит ко мне:

— Тебя хочу оставить на десерт, чтобы последний штрих в эту картину добавила красота. Ты не возражаешь?

Я польщена. Когда подходит моя очередь, Ксавье придерживает дверцу, помогая мне устроиться на водительском сиденье. Вид у салона еще несколько производственный. Все индикаторы и кнопки уже на своих местах, но держатся на голой металлической поверхности. Как раз на ней гости и оставили свои пожелания. Рик тоже. Он написал: «Пусть твоя дорога будет длинной и ровной. Я рад, что наши пути пересеклись. Рик». Как мило. Хотя мне кажется, что это звучит как прощальное послание тому, кого ценишь, но вынужден покинуть. Рик знает, что уедет. Мой живот сводит от страха, но в глубине души я всегда это чувствовала.

Ксавье садится рядом со мной на пассажирское сиденье.

— Насладись моментом, Жюли! Ты наверняка впервые сидишь за рулем! В следующий раз я буду твоим шофером, а ты устроишься сзади, как принцесса.

Мы хохочем как дети. Через бронированные стекла остальные наблюдают за нами и щелкают фотоаппаратом. Что мне написать? Я никогда еще не оставляла автографов на приборной панели. Наконец решаюсь. Ксавье читает по мере того, как появляются слова, и это меня очень смущает. «Ты уже давно — один из двигателей моей жизни. Я хочу, чтобы наши дороги всегда шли рядом. От всего сердца. Жюли». Он бросается мне на шею.

— Для меня большая честь отметиться на твоем шедевре, Ксавье. Здорово ты придумал.

— Это не я. Идею мне подал Рик. Он сказал, что его родители всегда подписывали свои работы вот так, изнутри.

«Рик говорил с тобой о своих родителях?»

Я смотрю на Ксавье, который уже вылезает из машины. Снаружи Рик веселит шутками гостей. В голове у меня полная сумятица. Ксавье открывает мне дверцу с предупредительностью дворецкого. Я бы с удовольствием еще немного посидела в машине, чтобы переварить полученную информацию. Но именно в эту секунду один из друзей Ксавье говорит:

— Слушай, твоя тачка такая здоровенная. Мне кажется, ты сделал ее гораздо шире, чем планировал.

— Да, на пятнадцать сантиметров.

— Ты ее уже выгонял со двора?

— Еще нет.

— А ты уверен, что она пройдет через арку твоего дома? Вот был бы прикол…

43

Оставшуюся часть дня мы все утешали Ксавье. Такого никто не ожидал. Даже если снять корпус, автомобиль в арку не проходит. Есть только три возможных решения: расширить проход (что невозможно), разрезать машину (невыполнимо без нанесения ей непоправимых повреждений) или вынести ее на вертолете. Можно еще призвать на помощь фей и гномов, но этот вариант никому не пришел в голову. Ксавье был так зол на себя, что мы даже начали прикидывать, сможем ли скинуться и оплатить погрузку его детища на вертолет. Рик не меньше остальных переживал за Ксавье и действительно был готов вложиться в воздушную эвакуацию.

В понедельник утром я попыталась позвонить Ксавье, но у него был включен автоответчик. Наверное, он провел ужасную ночь. Мне почти стыдно, что я так хорошо спала. Каждый вечер мир делится на две большие категории: на тех, кто спит без задних ног, и остальных, у кого на следующий день круги под глазами. Все время от времени переходят из одного лагеря в другой в зависимости от того, каким боком повернется жизнь. Бедняга Ксавье, сегодня его очередь на бессонную ночь…

Провожая меня домой, Рик дал понять, что мы встретимся через несколько дней. Поэтому я снова в режиме ожидания. Сама проявлять инициативу по-прежнему не решаюсь.

На этот раз я положила пирожные для мадам Рудан в пластиковую коробку, так что двери больничного лифта больше не раздавят малышек (не верю, что я это сказала).

Войдя в палату, я застала мадам Рудан сидящей на кровати в ночной рубашке, которую я передала медсестрам.

— Здравствуй, Жюли!

Похоже, она рада меня видеть.

— Здравствуйте, мадам Рудан. Вы не смотрите телевизор?

— Сейчас твое время, поэтому я его выключила и жду тебя.

— Вы хорошо выглядите.

— Я так рада, что ты пришла. Ты видела, какую красивую ночную рубашку мне выдали? И туалетные принадлежности. Даже духи есть.

— Вот и хорошо.

Я вижу, что она следит за моей реакцией. Чтобы сменить тему, показываю ей новый урожай с ее огорода.

— Скоро поспеет зеленый горошек.

— Это уже для тебя. Врачи запрещают мне все больше продуктов.

Она показывает мне на капельницу в своей руке.

— Они говорят, что такое питание меньше утомляет мой организм. Ну, как твои дела в булочной? Твой злой покупатель приходил?

— Он каждый день приходит.

— Не давай ему себя обижать.

— Я не могу ничего сделать — клиент всегда прав.

— Можешь мне поверить: люди ведут себя так, как мы им позволяем.

— Моя бабушка тоже так сказала бы.

— А что с Риком?

Я ей все рассказала. Признаюсь, на душе у меня сразу стало легче. Я знаю, что она меня не осудит. Мы хорошо провели время. Поговорили о ее огороде, потом о нашей улице, о квартале и даже о городском саде, откуда, по ее признанию, она стащила большую часть земли для своего огорода. Утомилась она еще быстрее, чем в прошлый раз. Мне это не нравится. Я не хочу видеть в этом дурной знак.

Тот, кто утверждает, что нельзя делать несколько дел одновременно, глубоко заблуждается. Я слушала, как мадам Рудан рассказывает мне о городском саде, когда внезапно у меня в голове раздался щелчок и сразу пришло озарение. Я поняла, как вытащить машину Ксавье!

44

— Ксавье, открывай! Это я, Жюли.

Я снова стучу в дверь его квартиры. За ней слышится шум.

— Что ты там заперся? Мне нужно с тобой поговорить.

Звякает замок, дверь приоткрывается. Ксавье выглядит убитым.

— Возможно, я нашла решение твоей проблемы.

— Ну что ж, тогда ты гений, потому что это невозможно.

— Выслушай меня, Ксавье!

Я иду за ним внутрь квартиры. Здесь нет такого порядка, как у Рика. Телевизор включен, по дивану рассыпаны чипсы. Скомканный комбинезон валяется в углу.

— Мне нужно кое-что проверить в твоей мастерской прямо сейчас.

Он допивает остатки чего-то в стакане и ворчит:

— Ширину своей тачки я знаю. Ширину арки тоже. Это смерть. И нечего тут обсуждать.

— Речь не об этом. Будь добр, проводи меня в гараж.

В итоге он подчиняется. Кажется, что его автомобиль притаился в темноте, словно крупный хищник, решивший умереть в своей клетке. Я бросаюсь к дальней стене гаража. Исследую ее, поднимаюсь на цыпочки. Кирпичи.

— Ксавье, ты готов немного поработать каменщиком, чтобы освободить КСАВ-1?

— Что ты несешь?

— За этой стеной находится городской сад. Если сломать ее и разобрать часть садовой ограды, находящейся сразу за гаражом, можно попасть прямиком на боковую аллею. Мы сможем вывезти твою машину через городской сад.

— Ты свихнулась?

— Сделаем вид, что я ничего не слышала. Подумай.

Он подходит к стене.

— Говоришь, с другой стороны только забор?

— Я проверила. Он закреплен на опорах, которые легко разобрать. Разбираем, выезжаем, собираем обратно, и готово дело!

— А как быть с живой изгородью?

— Твоя изгородь, Ксавье, была живой, когда мы учились в начальной школе. С тех пор все засохло, и тем лучше для нас. Если не веришь мне, полезай на крышу, сам все увидишь.

Он выскакивает наружу как черт из табакерки. Я за ним не успеваю: он уже на крыше и придирчиво оценивает обстановку. Со вздохом чешет в затылке. Смотрит на меня сверху и наконец спрыгивает.

— Ты гений, Жюли. Может, у нас ничего и не выйдет, но ты гений.

И он заключает меня в объятия.

Этим же вечером я без предупреждения нагрянула к Рику. Прежде чем он открыл дверь, я явственно слышала, как в квартире что-то поспешно передвигают. Что же он там замышляет?

— А, это ты! Проблемы?

— Скорее, их решение. Но мне нужна твоя помощь.

Он приглашает меня войти. Я с энтузиазмом выкладываю ему свой план. Рик внимательно слушает, ничем не выдавая своих мыслей. Когда он понимает, что я закончила, спокойно возражает:

— Нам никто не даст на это разрешения.

— Именно поэтому мы и не будем его спрашивать. Если нас будет много, мы сможем управиться быстро, и никто ничего не заметит.

— Ты представляешь, сколько потребуется народу? Даже если заранее сломать кирпичную стену в гараже, надо будет еще разбирать садовую ограду. К тому же танку Ксавье придется пересечь почти половину городского сада, прежде чем он выберется на улицу. Понимаешь, как сложно будет все организовать и скоординировать?

— В общих чертах. Я уже составила список.

Он улыбается.

— Ты действительно удивительная девушка.

«Он мог бы сказать, что я красивая, чувственная, обаятельная… Но ладно, пока мне достаточно и этого».

Только теперь до меня доходит вся серьезность ситуации. Я неожиданно превратилась в организатора преступления. Не знаю, почему я приняла эту историю так близко к сердцу. Может, потому что очень дорожу Ксавье, а может, две большие несправедливости за несколько дней оказались для меня невыносимы. Лоле я ничем не могу помочь, но для КСАВ-1 выложусь на полную катушку.

45

Во вторник начинается учебный год. В булочной мы в полной мере ощутили его приближение. Толпы детей с мамашами буквально заполонили магазин. Все вместе они проглотили, наверное, две тонны молочных булочек, пирожных с кремом, бриошей и разнообразной венской сдобы. Как подумаешь, страшно становится.

Давайте, ребятишки, берите свои портфели, пеналы с новыми ластиками. Закончились игры на улицах с мороженым в руках. Пора отправляться в школу и заводить себе друзей, с которыми двадцать лет спустя будете делать разные глупости типа тайной эвакуации чрезмерно большой машины, которая не может пройти через ворота…

С мадам Бержеро мы прекрасно сработались. Я даже иногда веду кассу. Мне кажется, покупатели меня приняли. Месье Калан приходит в одно и то же время и по-прежнему выкидывает свои номера, но он меня больше не раздражает. Этот тип обязательно получит по заслугам. Не потому, что я верю в торжество справедливости или в какого-нибудь мстительного бога. Просто считаю, что каждый поступок вызывает определенную реакцию и чаша терпения скоро переполнится.

Менеджер из соседнего дома, продающий кухни, по имени Голла, в котором вдруг проснулось человеколюбие, вернулся из поездки в Африку. Он загорел, отчего его золотая цепь и браслет стали еще заметнее, и купил себе маленькую красную машину, которую выдает за гоночную. Я, конечно, удивлена, что такой воображала, ставящий себя выше других, смог принести людям пользу, но должна сказать, что мое уважение к нему выросло и мне хочется быть с ним любезнее. И все же я никогда не видела такого самодовольного человека. Голла будто уверен, что каждое его появление освещает наши тусклые жизни и что он — предел мечтаний всех девчонок и пример для подражания всем ребятам. Как и положено задаваке, он сделал так, чтобы все узнали, как он помогал несчастным африканцам, затерянным в своих деревнях. Что они подумают о нас после встречи с ним? Он берет свой хлеб без корки и сырные гренки, подмигивает мне и уходит.

Мне очень нравится моя сегодняшняя жизнь. Я часто вижу Рика, дорабатываю свой план по спасению Ксавье и очень удивлена, что все согласились принять участие в этой авантюре.

Софи предложила подежурить на углу бульвара. Соня уговорила своего ниндзя помочь нам, представив ему это как священную миссию. Я убедила Ксавье задействовать его коллег, чтобы разобрать кирпичную стену. Кроме того, он позаимствовал на работе рацию. Рик возьмет на себя демонтаж садовой ограды. Еще две девчонки будут наблюдать за домом Ксавье и южным крылом городского сада. И, наконец, только что я получила подтверждение, что друзья моих родителей, имеющие участок земли в пригородной зоне, приютят у себя КСАВ-1.

Вот уже в четырнадцатый раз я просчитываю с секундомером каждый этап и убеждаюсь, что это действительно может сработать. К операции мы приступаем в субботу вечером. В первую неделю учебного года вечерами на улицах должно быть меньше народу. Муниципальные служащие закрывают ворота сада в половине двенадцатого. Я попросила Ксавье убедиться, что его машина заправлена и заведется с пол-оборота.

В пятницу вечером, накануне дня X, я отправляюсь проведать ребят, которые ломают кирпичную стену. Пересекаю двор насвистывая, чтобы не вызвать подозрений. Меня охватывает сладостная дрожь заговорщицы. Двери гаража закрыты. Подойдя ближе, слышу глухие удары, но не настолько громкие, чтобы вызвать тревогу у соседей. Я стучу в дверь условным стуком. Так захотел Ксавье. Он очень серьезно относится к этой операции. Еще бы: у него есть свой бронеавтомобиль, а мы — его коммандос. Об этом он всегда мечтал.

Открывает мне Рик, в одной майке, с зубилом в руках. Он так быстро захлопывает за мной дверь, что чуть не задевает меня. Еще немного, и он спросит, не привела ли я за собой хвост. Мужчины — это же взрослые дети…

В гараже развернулась настоящая стройка. Ксавье накрыл машину брезентом. На полу расстелили покрывала, чтобы приглушить звук падающих кирпичей. Кувалдой орудует Жан-Мишель, парень Сони, а Ксавье с другим сообщником вытаскивают кирпичи.

Рик комментирует:

— Как видишь, работы хватает.

Жан-Мишель одет в черную боевую форму, как в фильмах про кун-фу. С каждым ударом он делает резкий выдох, и мне кажется, что он кланяется падающим кирпичам. Он тоже довольно привлекателен…

Я спрашиваю:

— Ну как вы, укладываетесь?

Ксавье смотрит на часы.

— Закончим часа через четыре. Медленно продвигаемся, потому что я хочу сохранить кирпичи, чтобы потом восстановить стену. Рик, твоя очередь.

Жан-Мишель протягивает кувалду Рику. Он не такой мускулистый, как ниндзя, но вкладывает в работу всю душу. Удары его точны. Я любуюсь им. Еще немного, и я забуду о своей миссии агента ЖТ.

Мне нравится эта атмосфера, яркий свет электрических ламп, равномерные удары кувалды, Ксавье, осторожно высвобождающий зубилом кирпичи. Все это напоминает мне фильм про войну, в котором герои роют тоннель, чтобы убежать из вражеской крепости.

Через десять минут за кувалду берется напарник Ксавье. Рик переводит дыхание. Волосы у него в цементной пыли. Он подходит ко мне. Его плечи блестят, руки кажутся еще более сильными. Вы сейчас подумаете, что я все время любуюсь им, и это правда. Обещаю, что, если когда-нибудь он покажется мне некрасивым, я вам об этом скажу.

46

Суббота, вечер. Час до начала операции. Сейчас я уже уверена, что это самая глупая и идиотская затея в моей жизни. Прежде чем перейти к действию, команда подкрепляется у Ксавье. Я принесла пирожные, хоть такого и не бывает в фильмах про войну. Странная атмосфера. Многие члены отряда коммандос КСАВ-1 не знакомы друг с другом.

Ксавье показывает Софи, как пользоваться рацией. Рик в последний раз проговаривает этапы операции с коллегой Ксавье, в то время как Жан-Мишель медитирует на стуле в немыслимой позе. Он надел свою боевую повязку. Соня пожирает его глазами.

Ксавье заканчивает инструктаж Софи. Она подходит ко мне:

— Не могу поверить, что этот безумный план придумала ты.

— Это комплимент?

— Предупреждаю сразу: если нас поймают, я скажу, что вы напичкали меня наркотиками.

— Что бы ты ни сказала, тебе поверят.

— Это ужасно.