Вихрь преисподней Соколов Глеб
– Совсем уж посходили с ума с этими новостями!.. Работой совсем бросили заниматься. Только и дела, что обсуждать последние известия! – громко проговорил в ответ Маркетинг так, чтобы его слова были слышны Главе представительства.
– Я-то всегда беру тебя с собой, когда куда-нибудь иду. Ты в комнату водителей смотреть телевизор? – продолжал вслед Маркетингу говорить сотрудник, входя в буфетную комнату.
В следующее мгновение голос его смолк. Маркетинг понял, что он увидел Главу представительства…
Маркетинг быстро вышел из офиса, миновал коридор, но оказавшись в лифтовом холле, который ему нужно было пройти, чтобы попасть в другой коридор, и через него – на балкончик – столкнулся с Не-Маркетингом. Тот стоял возле кнопки лифта – лампочка в ней горела. Должно быть, Не-Маркетинг только что подошел сюда. Должно быть, он и вызвал лифт.
– Что случилось? Глава представительства… Он сказал, тебе плохо… Маркетинг хотел еще что-то сказать, но не успел – двери лифта аспахнулись…
Из них вышел чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист. Вид его был очень странен.
– Только что там… В парке… На углу… Я столкнулся с привидением, – проговорил он, глядя то на Маркетинга, то на Не-Маркетинга.
– Привидение? При чем тут привидение?! – растерянно спросил Маркетинг.
Молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист молчал. Возникла некоторая пауза. Неожиданно журналист крепко схватил Не-Маркетинга за руку:
– Только что там… В парке… Я столкнулся с привидением! – с ужасом повторил он.
– Черт возьми, что все это значит? – воскликнул Не-Маркетинг. – Прекратите всю эту ахинею. Вам надо успокоиться!..
– Да, да, это верно. Это точно: надо успокоиться… Где я, черт возьми! Как я здесь оказался?..
– Странный вопрос!.. – проговорил Маркетинг. – Вы пришли к нам на фирму, и вдруг вы нас спрашиваете, как вы здесь оказались…
– Вам надо придти в себя, – сказал Не-Маркетинг.
– Да, да. Это точно… Как же я, действительно, здесь оказался?!.. А-а, понимаю!.. Кажется, я все понимаю!.. Все, черт возьми, кажется, я немного пришел в себя… Наверное, я со страха кинулся к ближайшим знакомым людям. Ближайшими знакомыми людьми в этом райончике являетесь вы, поэтому я и направился к вам.
Не-Маркетинг смотрел то на Пензу, то на Маркетинга. Тот, тем временем, совершенно серьезно проговорил:
– Расскажите нам, как произошла ваша встреча с привидением, – Маркетинг застегнул свой темно-синий пиджак.
– Я на сто процентов уверен, что мне не померещилось!.. В некотором волнении от последних полученных информаций (хотя я и ненавижу это слово и эти информационные вихри), я направился на автостоянку, туда, где оставил свой автомобиль. Я полагал, что там мен я может ждать сбежавший беспризорник. У меня к нему оставалось одно недозавершенное дело, связанное со съемками телепередачи. Уже издали я заметил, что возле машины беспризорника нет. Но потом я кинул взгляд на парк, который располагается наискосок от автостоянки в том направлении, где находится метро, и мне показалось, что там, между деревьев, мелькнула бритая голова беспризорника. Я тут же пошел туда, поскольку, повторяю, к беспризорнику у меня было одно незавершенное дело…
– И там вы встретили привидение? – нетерпеливо проговорил Маркетинг.
– Да, – ответил Пенза. – В парке я свернул в сторону от главной дорожки, по которой спешили к метро люди, зашел за кусты и неожиданно увидел привидение…
– Как оно выглядело?
– Я не могу этого описать… В самом облике привидения не было ничего особенно ужасного, за исключением того, что это был давно умерший человек. Но атмосфера этой встречи, мысль, которую это привидение излучало, информация, которую оно передавало мне, были неизъяснимо ужасными, – с трудом выговорил он. – Черт! Черт! Что же это такое?! Что же это происходит, черт возьми?!
В этот момент Не-Маркетинг закричал на своего коллегу, одетого в этот день в темно-синий пиджак и серые брюки – Маркетинга:
– Это же идиотский разговор! И сдается мне, черт возьми, ты первый ни капли не веришь в то, что он встретил привидение! Да и он наверняка играет и пытается сделать из нас идиотов!.. Так ведь, Пенза?!
– Нет, нет, он не играет!
– Но и никакого привидения он явно не встречал! Может быть он тогда просто свихнулся?!.. Он что-то там говорил про переключение из информационной эпохи в индустриальную!.. Вот уж не думал, что все так закончится!.. Выходит, допереключался?!..
– Но он же сам сказал, что он встретил привидение! Иначе из-за чего же он так напугался? Ты же видишь, он действительно напуган!
– Какое к чертовой бабушке привидение!.. Брось придуриваться!
В этот момент на этаже распахнулись двери лифта, – прямо позади чрезвычайно нарядно одетого молодого журналиста. Тот стоял, вроде бы не обращая внимания на открывшиеся двери, но в последний момент пятясь неожиданно заскочил в кабину. Двери ее быстро закрылись.
Не-Макретинг и его коллега в темно-синем пиджаке и серых брюках не успели ничего сделать…
– Что за нападки на меня? Это несправедливо: он же сам сказал, что он встретил привидение… – обиженно проговорил Маркетинг.
– Но ты-то этому не веришь! Не веришь в эту чушь, а сам играешь в полную серьезность. Зачем ты это делаешь?! – воскликнул Не-Маркетинг.
– Откуда ты знаешь, что я не верю?! Может, я как раз верю в привидений!
– Не ври! Не веришь ты ни в каких привидений!
– Да что ты ко мне пристал со своими наставлениями?! Почему ты не даешь мне говорить то, что я на самом деле думаю?!
– Потому что ты на самом деле так не думаешь!.. Не можешь ты на самом деле думать, что журналист, действительно, встретил привидение! Послушай, послушай, я знаю, тут что-то не то, но…
– Да откуда ты-то это знаешь?! Ты что был там, рядом с ним?! Откуда такая уверенность?! Или, быть может, ты не замечаешь, что сейчас вообще ни в чем нельзя быть уверенным?..
– Да, нельзя быть ни в чем уверенным…
Маркетинг, тем временем, сообразил, что оказался здесь в некотором роде по заданию Главы, которое заключалось в том, чтобы поддержать Не-Маркетинга… Поэтому он поторопился сказать:
– Согласен, информация про привидение совершенно бредовая. Но тем не менее, я бы хотел иметь ее в наиболее полном виде, со всеми подробностями и деталями. Потому я и расспрашивал журналиста. Вовсе я не хотел над ним издеваться… Просто информация его – очень странная. Ну так и что же из того? Сегодня любая информация имеет право на существование. Потому я и расспрашиваю, и требую деталей.
– Послушай, все это ерунда! Я не верю, что Пенза видел привидение… Но что-то сейчас вокруг творится. Со мной тоже что-то творится… Эти двойники… Я собрался в фотографию…
– Какую фотографию?! Я ничего не понимаю!
– Я говорил тебе: я встретил двух людей – подростка и молодого человека, очень похожих на меня такого, каким я был, когда мне было столько же лет, сколько и им… Ужасное чувство, что прошлое не исчезло, а продолжает жить где-то… Понимаешь?.. Понимаешь, я в смятении и вдобавок теперь, после всей этой истории с Пензой… Значит, это не просто мой бред, значит, действительно что-то происходит и не я один это чувствую!.. У меня появился страх – что-то загадочное и непонятное происходит. Опасное!.. Это ощущение, что прошлое где-то живет, усиливается у меня не по дням а по часам!..
– Ну вот, видишь… А Пензе не веришь…
– Но понимаешь, тот я – прошлый, дебил… Я был полным дебилом в прошлом, это очевидно, этого нельзя отрицать, поверь мне, это действительно так!.. Я был слишком, невероятно глуп в том возрасте. И я – прошлый, дебил – лишен будущего!..
– Ничего не понимаю! Ты – прошлый, лишен будущего…
– Но ведь у меня из прошлого нет будущего!
– Почему?!.. То, что происходит сейчас, является для того, что было в прошлом, будущим… Тьфу! Запутаться можно!
– В том-то и дело, что нет!.. Я – нынешний не наследую себе из прошлого… Я изменился, я уже не такой, как был когда-то много лет тому назад. Понимаешь, я не точная копия того, каким я был!
– Это бред. Ты и не можешь быть точной копией. Ведь время-то идет!
– Но значит, я прав: у меня из прошлого нет будущего!
– Галиматья какая-то! Чушь! Игра словами!..
– Вернее не так… Прошлое не перешло в будущее, оно осталось у себя в прошлом. Но оно не умерло, оно живет. И прорывается в настоящее!..
– Ну и черт с ним! Пусть прорывается! Пусть хоть окончательно прорвется и ходит по улицам! Тебе-то, в конце-концов, что?!.. Раз такой бред может существовать – бог с ним!.. Наплюй на него! Наплюй!..
– Не могу… Он страдает… Это как любимый младший брат, как дитя… Разве могут страдания близкого, очень близкого человека оставить равнодушным!.. Он страдает, я бросил его, его, для которого я был всем – старшим братом, солнцем, светом, единственным человеком на земле, единственным добром среди моря зла. Оставил его в каком-то ужасном месте…
– Да в каком, черт возьми, месте!
– Да в прошлом!.. В прошлом!..
– Ты рехнулся!..
– Я посмотрел на него в последний раз и запросто его оставил, предал его. Он не может ничего понять, он верит, что вот-вот я вернусь за ним… Я люблю своего верного простодушного дебила – себя самого прошлых лет – помню о нем, но как бы не тосковал я по нему, как бы не разрывалось мое сердце от ужасной разлуки, я не могу к нему вернуться, забрать его с собой, помочь ему. Но ведь и верно… Не могу! Он же в прошлом!
– Ладно, брось, а то свихнешься и тебя выгонят… Потеряешь же хорошую работу! Брось себя самого из прошлого! – Маркетинг усмехнулся.
– Как бросить, когда я слышу его тихий плачь, понимаю, как страдает и его наивная душа, но к нему, как к призраку, нельзя подойти, невозможно заговорить с ним. О, ужас! Как он тоскует! Он страдает и посылает мне сигналы о том, чтобы я забрал его из прошлого, и тянет ко мне свои навеки подростковые ручки…
– Перестань! Своими странностями ты уже привлекаешь внимание! Глава уже беспокоится. Он мне уже недвусмысленно намекал о твоем увольнении.
Словно не слушая его, Не-Маркетинг продолжал:
– И вот что загадочно и странно: эти сугубо мои личные нечеткие информации обо мне из прошлого активизировалось именно сейчас, когда одновременно усилились информационные потоки, а террористические акты сыпятся, как горох из порвавшегося мешка. Недаром этот несчастный дебил, этот давно умерший я появился передо мной именно в первый день ужасных терактов. У меня уже наступило раздвоение: знаю, что все это ложь и никаких двойников существовать не может, с другой… Совсем не весело!
– Я думаю, что ты просто убедил себя в том, что этот подросток похож на тебя такого, каким ты был, когда находился в его возрасте. Неужели у тебя не сохранилось какой-нибудь фотографии? Достаточно взять какую-нибудь твою подростковую фотографию и сравнить тебя на ней с мальчиком, которого ты повстречал.
– Вот! Именно! Так же подумал и я! Я отправляюсь в фотографию!.. Сейчас я уверен, что подросток – это я! Но, может это только сейчас так кажется? Может, я нервничаю, жду каких необычных событий, невероятных информаций и от этого мне кажется черти что… Я же не помню, как точно я выглядел когда-то давно. Трудно с уверенностью что-то сказать… К сожалению, у меня на квартире нет ни одной подростковой фотографии. Все фотографии валяются где-то на старой квартире, в которой живет сейчас мой отец. Я говорил, мы с ним давно находимся в ссоре, и для меня будет невозможно забрать эти фотографии. Я знаю, что в одном месте в Москве была старая-престарая фотография, которую очень долго после конца СССР почему-то не касались никакие жизненные перемены. Там старый фотограф, – не знаю, жив ли он сейчас, – когда-то разместил на витрине мою подростковую фотографию. Я должен поехать туда и сравнить…
– Но кто сказал тебе, что это фотоателье до сих пор существует, и кто сказал тебе, что твоя фотография до сих пор выставлена там в витрине?
– Да, это, действительно, вопрос… К тому же, я даже точно не помню, где расположено это старое фотографическое ателье. Но предаваться бесплотным размышлениям и сомнениям сейчас категорически нельзя. Надо действовать! Мне надо ехать в фотографию!..
– Да, уж больно все эти истории с двойниками неправдоподобны!
– Да, я тоже так сам начинаю думать. Уж слишком все это… Тем более важно попытаться разыскать сейчас эту фотографию – может быть моё подростковое изображение там все-таки цело. Черт возьми, мне надо спешить! – неожиданно резко сказал он.
С этими словами Не-Маркетинг нажал кнопку вызова лифта.
– Постой, ты что же, совсем с ума сошел?! Уйдешь с работы никого не предупредив?.. А как же задание Главы представительства?
Но Не-Маркетинг только махнул рукой.
На этаже остановился лифт, двери раскрылись, Не-Маркетинг шагнул в кабину…
Маркетинг было хотел шагнуть за ним, но раздумал… Не-Маркетинг уехал…
По дороге от лифтов к двери офиса Маркетингу навстречу попался новый сотрудник представительства. Он вел себя так, как будто работает здесь уже давным-давно…
– Ну что, Не-Маркетинг, как всегда в своем репертуаре? – проговорил он.
– Да…
– По-моему, он просто переутомился. А может, это какая-то странная болезнь?
– Хотел бы я тоже заразиться этой странной болезнью!.. Только вот такая болезнь может помочь мне нивелировать весь этот ужасный информационный голод, который я начал ощущать с определенного времени.
– Что-о? – сотрудник усмехнулся.
Словно не слыша его, Маркетинг продолжал:
– Так случилось, что все время потакая своей жажде к все большей по объему и все более жареной информации, я тут же начал испытывать все более прогрессирующий информационный голод. И мне кажется, что информационная подпитка за счет непрестанных выяснений отношений с такими вот забытыми, отслоившимися душами – немалое подспорье в информационном насыщении информационно-голодного человека. Уж по крайней мере, частично решить проблему информационного голода она может! Я, как и Не-Маркетинг, тоже переутомлен; но к еще большему сожалению, мое собственное переутомление отнюдь не порождает во мне никаких информаций.
– Что вы несете?.. Я не понимаю, что с вами со всеми происходит?!
Часть третья
Встреча с привидением
Глава XI
Провозвестник нового Пророка
Выйдя из лифта Не-Маркетинг быстро прошел через бизнесцентровское лобби, миновал автоматические двери, по-прежнему не успевавшие закрываться из-за множества проходивших сквозь них людей… Вот он уже на улице… Точно так же, как совсем недавно чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист, Не-Маркетинг миновал автостоянку, перебежал через дорогу и оказался в сквере, в том самом, в котором журналист повстречал привидение. Ему стало немного не по себе, но все же, оказавшись под раскидистыми деревьями, он не испытал особенного страха.
Спешивший на поиски фотографии Не-Маркетинг, тем не менее, остановился и внимательно посмотрел по сторонам, пытаясь разглядеть что-нибудь в дальних углах сквера, особенно сильно заросших высоким кустарником, но ничего подозрительного не обнаружил. Правда вдалеке между кустов бродил какой-то человек; возможно, он выгуливал там какую-то маленькую, незаметную в высокой траве собачку. Может быть, именно его принял за привидение чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист. Впрочем, на взгляд Не-Маркетинга, в этой фигуре не было ничего ужасного.
Не-Маркетинг поспешил дальше и вскоре уже был на платформе метро. Та фотография, о которой он говорил коллеге в темно-синем пиджаке и серых брюках, располагалась как раз неподалеку от Измайловского парка, – в последние сутки он только и делал, что попадал в те места, уезжал из них и опять возвращался.
В метро – очень много народа, душно, его толкали, но он словно бы от всего отрешился – последн ие информации не давали ему покоя, размышления о странном террорис те, который потребовал себе репертуар ближайших кинотеатров занимали его…
…Ничего не изменилось со вчерашнего дня возле станции метро «Измайловский парк», но он заволновался, – о, как он заволновался, занервничал! Если в сквере возле бизнесцентра, в котором молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист повстречал, как ему самому казалось, привидение, Не-Маркетинг особенной нервной дрожи не почувствовал, то возле Измайловского парка он очень сильно заволновался – то и дело оборачивался, внимательно смотрел на всех встречных прохожих – он полагал, что здесь что-то может произойти.
В воздухе носился запах костра, а еще почему-то пахло яблоками. Измайловский парк был совсем рядом: через дорогу виднелись его деревья. Только тут он сообразил, что, в сущности, плохо помнит, где было то самое, с его подростковым портретом, фотографическое ателье. Какие-то неясные образы, смутные воспоминания – вот и все информации, которыми он владел. Ну что ж, это было не так уж и мало!
Прежде Не-Маркетинг бывал в этой фотографии всего пару раз, помнил, как поразил его собственный подростковый портрет в витрине, помнил, что, когда он был здесь в последний раз, – впрочем, этот последний раз был уже достаточно давно, – фотографическое ателье по-прежнему оставалось точно таким же, каким оно было в советское время. Хотя, в этот последний раз он уже совсем не помнил, каким фотоателье было в советское время, сохранилась только в голове информация о темном вечере, когда он был еще подростком, о скудности тогдашнего освещения внутри фотографии: темный угрюмый предбанник, темно-красные бархатные портьеры, и только тот стульчик на белом фоне, на который его посадил фотограф, был выхвачен из мрака яркими лампами. Он так и запомнил: этот мрак, и разрывающие его яркие лампы, и, кажется, тоже был запах костра. Да, точно, на дворе стояла осень, и жгли листья. Он пришел фотографироваться для какого-то дурацкого то ли пропуска, то ли удостоверения, – невозможно теперь вспомнить.
«Как бы хотелось поднять всю тогдашнюю информацию! – неслось в голове у Не-Маркетинга. – Всю-всю… И эту мою всегдашнюю застенчивость – до дрожи, до трусости. Мою слезливость, глупость, наивность».
Когда он был здесь в последний раз, уже после краха советского времени, уже когда висела в витринке его тогдашняя, древняя, сделанная до всего-всего, подростковая фотография, уже в этот свой приход, – информация об этом, – и это была одна из немногих скудных сохранившихся информаций, – эта информация была у Не-Маркетинга, – так вот ему помнилось теперь, что он подумал тогда: все в фотографии было старым, советским, и даже фотограф был одет в старую одежду, купленную еще в советские времена, – всё это было так. Но теперь Не-Маркетинг не был уверен, что сможет найти здесь, в окрестностях проклятого Измайловского парка эту древнюю фотографию.
А может быть, она уже не такая, как была когда-то?
Может быть, каким-нибудь темным осенним вечером, таким же темным, как и тот, в который он подростком посетил фотографию, советское время все же ушло из нее? Может быть, там сделан ремонт, новый интерьер и давно уже работает молодой фотограф? А может быть, этой фотографии вообще давно уже нет, а в том помещении расположился маленький продуктовый магазинчик с вывеской «Продукты 24 часа» или салон сотовой связи с рекламами новых тарифов вместо подростковой фотографии Не-Маркетинга в витрине?..
Что это?! Улицы, перекресток – как будто из прошлого, из советского времени. Та же унылость, серость, мимо едет облезлый чихающий грузовик советского производства. Но нет, присмотревшись к округе внимательнее, он обнаружил совсем неподалеку, на другой стороне улицы стоящим у обочины красивый иностранный автомобиль. Но заграничный автомобиль уехал, и опять кругом – прошлое, советское время! Не-Маркетинг пошел быстрее, Не-Маркетинг почти побежал! Где-то здесь должно было быть фотографическое ателье с его подростковым портретом в витрине! Кругом было уныло, бедно, грустно… Но, должно быть, это просто неожиданно переменилась погода, набежали тучи, сделалось пасмурно и неуютно. Прохожих мало, да и те – одни старички и старушки, одетые, словно нарочно, по моде сгинувших советских времен! Хотя, Не-Маркетинг понимал, что это не показатель, и пожилые люди часто подолгу донашивают старые вещи. Все может быть, такое может быть.
Но Не-Маркетингу хотелось, хотелось, чтобы на этой улице было, как в советское время, и он находил, находил былые приметы. О-па! Вот она, та самая фотография!
Тут он струсил окончательно, сбавил шаг и в какой-то момент чуть ли не остановился. Сейчас он, возможно, увидит свой подростковый портрет, который способен многое прояснить. Но может, того портрета в витрине уже нет?!
Медленно Не-Маркетинг приближался к витрине, напряжение с каждым последующим шагом, с каждой секундой нарастало… Ему в голову почему-то пришла неожиданная информация про то, какие у него были часы, когда он пришел сюда фотографироваться подростком: допотопные, полученные им по наследству, часы послевоенного выпуска с белым, выцветшим циферблатом и погнутыми черными стрелочками. Где сейчас эти часы? Где-то валяются среди ненужного хлама?! Или их выбросили на помойку, и они заржавели там? Но все равно, где-то должно быть что-то, что осталось от тех часов, которые были на нем, когда он был подростком. Не переплавили же их! Не растаяли же они, как лед, как снег! Почему же, черт возьми, пришла ему теперь в голову эта информация про допотопные часы?!
Не-Маркетинга все больше охватывал ужас. Наконец, он подошел к витрине фотографического ателье достаточно близко.
Предчувствия не обманули его: подростковый портрет по-прежнему был за витринным стеклом, ужасающе грязным, мутным, треснувшим во многих местах.
В эту минуту у Не-Маркетинга возникло ощущение, что фотографическое ателье заброшено, что внутри, за витриной, уже давно не бывает людей. Но в следующее мгновение он заметил, что дверь ателье слегка приоткрыта.
Не-Маркетинг подошел к витрине совсем вплотную и принялся рассматривать свою собственную подростковую фотографию.
Он то находил сходство фотопортрета портрета со встреченным накануне подростком совершенно очевидным, то начинал сомневаться и понимать, что одного этого портрета, снятого в определенном ракурсе, при определенном освещении, при определенном его, подростка, выражении лица, для того, чтобы сделать какой-то точный вывод не хватает, как вдруг через приоткрытую дверь фотоателье до него донесся отчетливый, принадлежавший, судя по всему, молодому человеку, голос:
– Что же будет дальше?.. Что же будет со всем этим дальше?! – спрашивавший очевидно был в сильном возбуждении и говорил достаточно громко.
– Ты спрашиваешь, что будет дальше? – ответил ему, в свою очередь, весьма пожилой, голос. – Я тебе отвечу: я не могу с точностью предугадать, что будет дальше. Этого никто не сможет предугадать. Но есть, есть у меня одно ужасное опасение. Пока только одно опасение такого рода. Но если я напрягусь, да если любой напряжется, то опасений такого рода можно придумать не меньше десятка. И одно будет ужаснее другого.
Читать бесплатно другие книги:
