Иверь Еловенко Вадим
И вот теперь к нам летел десантник. Моя рука сама потянула рычаг в запретную зону. Контрольные приборы реактора начали выдавать все большие и большие числа: «…0,891… 0,892… 0,900… 0,934… 0,945…»
– Прощай! – сказал я Игорю. – Дойдет до единицы, так хоть его с собой заберем.
– Удачи в аду! Привет Вернову от правнучки главное не забыть передать, – попытался шутить Игорь.
На экране было «0,987», когда состыковавшийся с нашей капсулой десантник перехватил управление энергией. И показатели немедленно покатились вниз. Пока до 0,2 не дошли.
И десантник потащил нас к Матке.
Не знаю, сколько людей побывало внутри нее. И тем более не знаю, сколько вернулось. Нас затащили в ангар размером с весь наш Тис и бросили на его дно. Десантник отцепился, но управление не восстановилось. Я весь трясся, вспоминая страшные истории про гуманных Орпеннов, не убивающих людей, а делающих их даунами, которые вечно улыбаются и совершенно не способны выжить в мире. Но это были байки. Что на самом деле делали с людьми на Матке Орпеннов, знали только сами Орпенны да еще, наверное, контрразведчики. Но ни те ни другие не распространялись об этом.
Пришло и распаковалось следующее сообщение: «После восстановления давления выходите и следуйте за проводником».
Когда компьютер, оставшийся на вспомогательном питании, сообщил нам, что давление в норме, мы отстегнулись и, взяв излучатели, пошли в тамбур. Скафандры надели. Проверили броню. И вышли.
Проводником оказался маленький светящийся шарик, катавшийся кругами по полу и привлекающий наше внимание. Только мы подошли к нему, как он помчался в дальний конец ангара. Мы побрели, словно роботы, за ним. Подошли к огромным дверям, перед которыми снова наворачивал круги и восьмерки шарик. Ждали, пока двери откроются, минуты две, показавшиеся нам вечностью. Наконец мы пошли длинным и высоким коридором в глубь Матки. Освещение здесь отсутствовало полностью, и мы поняли, для чего светился проводник. За его манящим светом мы, не вру, прошли почти километр, пока не уперлись в другие двери. Они открывались так же долго, и мы измаялись, пока дождались хотя бы щели, чтобы просочиться внутрь. Попали в освещенный зал. И все. Дальше не было ничего. Только пол, весь в шахматную клетку, и белая стена с таким же белым потолком. Причем мы так и не разглядели, где стена переходит в потолок…
Очнулись мы в капсуле на автоматическом управлении. В стратосфере.
Игорь со стоном поднялся с пола и побрел в рубку, по дороге пнув меня. Я тоже поднялся, испытывая странное головокружение и боль в висках. Пошел в свое кресло. Показатели реактора прыгали в диапазоне 0,981—0,989, почти предел. Я вернул ручку в исходное состояние и начал сваливание на правый борт, кидая капсулу к земле, к видимым сквозь облака горам. На пяти километрах выровнял машину и повел ее к месту посадки в горах.
Сидевший до этого молча, Игорь поморщился от боли и сказал:
– Не выеживайся, держи на Тис.
Я, оторвавшись от высотомера и «путеводной нити», посмотрел на него, требуя объяснений.
– Наших на орбите нет. А Орпенны… будь они неладны… уже давно бы нас отправили на тот свет.
Я сказал, мол, зачем пугать Тис и Инту. Но он настоял на посадке в городе. Я, уже страдая от головной боли, только плюнул, соглашаясь.
Тис был в шоке, когда ему на голову свалилась сверкающая капсула. Рев посадочных воздушных турбин напугал керов в загоне так, что они, проломив ограждение, ринулись к стене города в надежде вырваться.
Посадив капсулу на площади перед замком, мы немедленно переоделись и вышли из люка. Инта, засевший на крыше с СВИ в руках, смог нас узнать и не прикончить. Он быстро спрыгнул во двор и выбежал к нам. Еле передвигая ноги от сильнейшей боли, все увеличивающейся, мы дошли и упали около него. Я потерял сознание.
Очнулся я оттого, что в комнате звучала музыка. Открыл глаза и потер саднящую шею. Понял, что в нее мне кололи обезболивающее. И понял, что лежу в постели в комнате Игоря. Он вошел с Интой и сразу меня оглядел.
– Отошел, – только и сказал он, оценивая мой прояснившийся взгляд.
Они прошли и сели на кровать рядом со мной.
– Я все рассказал Тисскому, – поведал мне Игорь.
Я кивнул. Хотел, конечно, спросить – зачем. Но потом решил позже этот вопрос выяснить.
Инта смотрел на меня и ожидал чего-то.
– Кто укол ставил?
– Я, – ответил Игорь. – Ты уже вырубился от боли, когда Инта принес аптечку. Я вколол себе и только потом тебе. Его охотники перенесли тебя в дом. Я запер капсулу от несанкционированного доступа. Оборону включать не стал. Там детей на площади много. Пришлось придумать сказку, что это воздушный корабль для путешествий, но охотники узнали в нем атакующую капсулу и теперь теряются в догадках, зачем мы притащили в город исчадье звезд. Разговоры нехорошие, но Инта обещал что-нибудь придумать.
Инта кивнул, а Игорь продолжил:
– Диагностер не выявил нарушений в работе моего организма. Боюсь, что Орпенны затронули только мозг. Что они с нами делали и какую программу вложили, я не знаю. Выяснить это без аппаратуры невозможно.
– Нас программировали?
– Безусловно, – кивнул он. – Головная боль – симптом перезагрузки мозга.
– Мля… – только выругался я.
– Согласен, – сказал Игорь. – Ни я, ни ты не знаем, когда она сработает и что заставит нас делать.
Я перевел взгляд в потолок, вспоминая инструкции: был ли в них пункт о перепрограммировании противником? Там был пункт только о положении в плену, но никак не о таких нюансах.
– Как дальше жить? – спросил я у потолка.
– Не знаю… – пожав плечами, ответил Игорь и тоже посмотрел вверх. – Скорее всего, так же. Раз они не запрещают нам жить, значит, их устраивает наша политика на планете.
– Много мы выболтали? Как ты думаешь?
– Думаю, все, что могли, – пожал плечами Игорь. – Иначе нас хрен бы отпустили.
– Понятно. Сколько мы там пробыли?
Игорь помялся. Ответил Инта:
– Два дня назад вернулись ваши керы.
– Значит?..
– Четыре дня, – тускло сказал Игорь.
Я кивнул. За это время, держа нас в бессознательном состоянии, Орпенны могли узнать не только все о нас. Я думаю, родину мы продали с потрохами, променяв ее на жизнь.
– Не грузись, – угадал мои мысли Игорь. – И до нас попадали к ним в плен. Так что много мы сказать им о Земле не могли. Я имею в виду – много нового.
Я снова кивнул без слов. Это слабое утешение. Вбитые в академии принципы требовали немедленного выхода на связь со своим командованием. Но ясно, что ни командования, ни вообще ВКС Земли на ближайшие десять световых лет в округе не имелось. Где барражирует Матка, там нет места ВКС.
– Что она с нашими сделала?
Игорь пожал плечами:
– Если бы уничтожила, мы бы видели бойню даже с земли. Значит, наши просто собрали манатки и деру дали. Ну, не связываться же с ней, имея один десантник и один научный корабль. На Матку эскадрами идут.
Я кивнул и предложил:
– Вечером разверни оптику капсулы, посмотрим на Матку и проверим орбиту на предмет ошметков. Там же три обитаемых спутника было. Элли, Киосо и третий, как его там…
– Орбита-9, – подсказал мне Игорь. – О’кей.
Я сел на кровать и сказал – скорее сам себе, чем Игорю или Инте:
– Подводим итог… Вторжение отменяется. Пока… на орбите Орпенны. Без цели болтаются. Была бы цель, уже приступили бы к ней. Мы несем программу. Цель программы неизвестна. Ничто из перечисленного не препятствует продолжению развития империи Тисской.
Сказал Инта:
– Только одно.
Мы посмотрели на него. Он поднялся и сказал, четко выговаривая слова:
– Если начнут воевать боги… пострадают люди.
Головная боль еще давала о себе знать, и я заметил:
– Я не понимаю тебя, Инта…
Паренек прошел к очагу. Все-таки как смешно выглядит дикарь с гривой волос – в десантном обмундировании и ботинках большого размера. И дикарь, чтобы мы совсем обхохотались, сказал:
– Я не буду больше выполнять ваши приказы, – тихо так сказал. С чувством.
Сказал и вышел.
Игорь в полной тишине достал излучатель и проверил его настройку. Поднялся и вышел за дверь. Я сидел ошеломленный и ничего не понимающий. Осознав, что сейчас Игорь снова устроит переворот, я, преодолевая головокружение, поднялся и поковылял к выходу. В коридоре я увидел четыре трупа со следами от излучателя. Но ведь ни звука не прозвучало! Я достал свое оружие и побрел, держась левой рукой за стену, к лестнице вниз. В арсенал.
Я спустился туда и увидел следующую картину. Игорь, прижимая рукой раненую ногу, сидит на полу, а Инта, так и не выпустив СВИ из своих молодых рук, лежит возле пирамиды с десантными излучателями. Я от бессилия тоже сел на пол.
Вот и все…
– Как до этого дошло?
Игорь, терпя боль и не прикасаясь к аптечке, сказал:
– Я ему рассказал, кто мы и что мы. Он сам давно подозревал, что мы не боги…
– Что значит твое «я ему все рассказал»?
– Когда-нибудь пришлось бы.
– Что теперь делать будем?
– Не знаю, – тяжело сказал Игорь. – Он убил бы нас. Когда я в коридор вышел, четыре охотника бросились одновременно на меня. Я даже не знаю, когда он им мог сказать…
Я посмотрел на тело мальчика и подумал, что вся глупость, бывшая на Земле, неизбежно повторится на Ивери. Что разочарование будет двигать наши же фигуры против нас. Как в свое время гвардейцы смещали правителей, так и местные правители, поняв божественную власть, будут стремиться избавиться от богов.
О смерти правителя объявлял Тису я сам.
Я произнес трагическую речь, что бывшие хозяева Боевого Зверя дотянулись-таки до благородного правителя и подло умертвили его. Я произносил его имя, и народ, обступив капсулу, ставшую уже обыденной, плакал. Плакали все. Дети. Женщины. Охотники. Старики. Даже я плакал. Искренне. Мне было жаль мальчишку, который вдруг решил избавиться от богов за своей спиной. И не рассчитал силы. Ему бы нас «снять», когда мы выходили в полуобморочном состоянии из капсулы. Ему бы подсыпать яду нам в пищу, тем более что мы уже начали есть местные продукты и только в поездках продолжали питаться концентратами. Ему бы… И не стало бы нас. Но он, выйдя, объявил о том, что больше не подчиняется нам. Благородно, наверное… Но этого было достаточно…
Я говорил, что адские звери проникли в замок и убили пятерых, включая правителя. Нет, его жена, носящая под сердцем ребенка, не тронута. И скоро у Тиса появится новый законный правитель. А до этого времени регентом, его замещающим, становится известный всем своей справедливостью и разумом глава рода Атаири.
Старик, не скрывая своих слез, поднялся к телу Инты, уложенному на помосте, и принес клятву, что не позволит стране пропасть в пучине бед и развале. Что бог, великий Прот, будет на его стороне в делах по укреплению государства.
Когда он, рыдая, упал на тело мальчика, заплакали даже рабы. Я стоял и думал про себя, что менее лояльного мне правителя, чем Атаири, было сложно придумать. На нем настоял Игорь, сейчас пьющий в арсенале – в одиночку, с излучателем в руках. Все знали отношение Атаири к богам. Все знали его отношение к Боевому Зверю Игорю. Назначая его вместо Инты, мы признаем его заслуги и снимаем с себя подозрение в убийстве правителя. Кстати, нами же помазанного.
Я согласился с тем, что Атаири и правда пользовался всеобщим уважением. Его сын был нами поставлен старшим в рыбачьем поселке. Он представлял большинство жителей Тиса как глава их рода. И так далее.
Вытащенный Игорем из капсулы проигрыватель играл на весь поселок торжественную печальную музыку, и людям, до этого знавшим лишь примитивные дудки и трещотки, она казалась хором великих людей, что пели в долинах Рога во славу присоединившегося к ним величайшего молодого правителя.
Немедленно была произнесена присяга Игоревыми курсантами новому правителю. А он в свою очередь присягнул мне и жителям Тиса в том, что когда родится наследник у королевы и достигнет ответственного возраста, он, Атаири, немедленно передаст ему власть. Я же про себя молился тому, чтобы у королевы вообще хоть кто-нибудь родился и чтобы этот «кто-нибудь» дотянул до ответственного возраста.
Ночью случилось необычайнейшее явление для Ивери в этих широтах. Северное сияние. Народ окончательно поверил в идею, которую я ему выдал. Мол, даже звездный ад признает, что умер величайший из людей. Достойнейший, несмотря на молодость, правитель.
Ночью над Тисом стоял даже не плач, а вой. Ужас, казалось, проник в сердца жителей. Пока я в недоумении готовился к худшему, Игорь мне пытался втолковать, что и на Земле такое не было исключением, и когда вождь умирал, люди в панике перед будущим теряли последние остатки самообладания. Особенно если при правителе был хоть какой-то порядок, который с его уходом мог превратиться в хаос. А то, что происходило с тисскими лагги, было похоже именно на панику. В таком же состоянии находился и Атаири. Одного взгляда на старика было достаточно, чтобы понять: он не готов к серьезному разговору. Мы решили отложить инструктаж нового правителя Тиса до утра.
Спали с Игорем по очереди. Я с десантным излучателем, в броне и в шлеме занял позицию на крыше и стоял на вахте до середины ночи, он – до самого утра. Северное сияние длилось до зари. Оно, кажется, и позже продолжалось, только вот из-за света солнца перестало быть видимым.
В полдень началась новая эра Ивери. Началась она с того, что все аккумуляторы для излучателей разрядились без возможности восстановления. Батареи для проигрывателя тоже накрылись. Мой браслет-охранник также стал бесполезным. Часы замерли на шести вечера по Гринвичу и двенадцати с мелочью утра по-местному.
Сомнений, что это Орпенны сутки облучали планету, у нас уже не было. Игорь, выматерившись, пошел вручную вскрывать капсулу. Брелок дистанционного управления запорами отказал, так как работал на батарее.
Когда Игорь набрал код на панели и вскрыл капсулу, мы, запершись в ней, первым делом проверили все батареи, оставшиеся внутри корпуса. Хоть их и остался всего десяток для легкого оружия, нам они доставили больше радости, чем все еще функционирующая капсула. Экраны и броня корабля отразили неведомое нам излучение, и в нашем распоряжении теперь снова было оружие. Мало, конечно, и только легкое, но оружие, равного которому больше не было на всей Ивери. В том, что батареи излучателей гвардии Апрата разряжены и что они, как и мы, не смогут их зарядить, мы даже не сомневались. То, что произошло с накопительными элементами, кроме как фантастикой у нас назвать не получалось. Зарядники капсулы не отказывались их пополнить. Они просто не узнавали в них аккумуляторы. Короткого замыкания не случилось – сработала автоматика, но мы долго затылки чесали, вспоминая все ругательства в адрес Орпеннов.
Развернули оптику на орбиту и потратили почти весь день на поиски Матки. Не нашли. Уже на следующее утро мы знали точно: ее на орбите не было. Она нам оставила «подарок» в виде негодных к эксплуатации батарей и ушла в открытый космос в одном ей ведомом направлении.
Это известие принесло и радость, и облегчение. Хотя при таком раскладе могли вернуться наши сограждане с их бредовой идеей колонизации Ивери. Но это разные вещи… Зная, что можно ожидать самого плохого от ВКС, мы совершенно не могли даже предположить, чего хотят Орпенны.
Решив, что в любом случае у нас теперь есть немного времени исключительно на наши нужды, мы позвали на совет Атаири.
Вот в чем его коренное отличие от Инты. Старик знал, что, не покорив племена лагги, нам нечего соваться в другие места. Оставлять впритык к столице дикие племена ни мы, ни он не желали.
Он, кстати, вопреки ожиданиям, и план расширения империи на восток одобрил. И даже укрепление Тиса. Мы недоумевали. Самый ярый противник наш, став у власти, был с нами согласен по всем пунктам. Лишь десять лет спустя он, сдав власть, скажет нам честно, что не питал иллюзий относительно нас и знал, что, восстань он против, мы его уничтожим. Он всю оставшуюся жизнь хранил тайну, что, падая на тело Инты, смог рассмотреть рану правителя. И рассмотрев ее, больше не верил нам. Даже слепцу было ясно, что это ранение нанесено с близкого расстояния. В чем у него была позже возможность убедиться окончательно. Тела четырех охранников, вынесенные из замка, были не просто убиты излучателем, на одном он нашел след от удара рукоятью. И конечно, сам факт, что кроме нас никто не видел демонов со звезд, не оставлял сомнений в правильности его мыслей.
И он соглашался, видя, что теперь и я, и Игорь не расстаемся с излучателями на поясах. «Ведь прорвавшись один раз в замок, демоны со звезд могут прорваться и второй раз», – говорили мы. Он не знал, что мы пообещали друг другу не убивать Атаири, даже если тот что-то разнюхает или о чем-то просто догадается. Мы продумали план его отстранения и приведения Тиса под прямое божественное правление. В конце концов, Ролли совмещает, так чем же мы хуже? Мы планировали в случае чего перевести Атаири из правителей в советники, кем он раньше и был, управляя мирной жизнью городка.
Траур продолжался пятнадцать дней. Уже на третий мы похоронили Инту посреди площади, и Игорь не торопясь, за пару дней, из огромного черного камня, обработанного излучателем, соорудил обелиск. Выгравировал на нем портрет Инты в шлеме десантника и выкрасил линии гравировки серебристой антирадиационной краской, которой было в достатке на корабле. Получилось здорово. Королева первой положила цветы на могилу. Начали прибывать гости из наших городков и поселков, чтобы посочувствовать королеве и поклониться памятному месту. Я напряг Игоря, чтобы он что-то подобное сделал и на кургане павших. Он согласился, но сказал, что сделает позже. Я не торопил.
Для первого похода в лес мы собрали три сотни охотников. Этого было, без сомнения, мало. Но с ними отправился я. Готовились к походу более чем тщательно. Кузнец и его помощники не разгибались в кузне, пока каждый из отправляющихся не получил латы на ноги, на руки и, конечно, пластину на грудь. Потом в этом обмундировании Игорь гонял весь экспедиционный отряд, за месяц добившись, чтобы они в нем чувствовали себя более-менее удобно и привычно.
В вооружении к копью и мечу добавили обязательный лук и сорок стрел со стальными наконечниками. Металл шел исправно из предгорий, и мы не жалели его. Лучники из охотников получились не ахти какие: охота с луком и его боевое применение – не одно и то же. Да и луки изменились. Не из тонкой хворостины теперь они были, а именно из деревьев великого Прота, то есть меня. Тяжелые и крупные, они не оставляли шанса. Главное – попасть. Мы запретили пользоваться ядом. Понятно, что именно с ним мы столкнемся в лесу, но сами мы должны отказаться от непременного убийства. Иначе мне одному легче все леса выжечь. Нам нужны рабы и воины. Для этого не обязательно убить. Лучше принудить к сдаче.
Забрав с собой весь запас универсального противоядия, я повел более-менее подготовленный отряд в леса.
За мое отсутствие Игорь должен был проконтролировать доставку камня из недалекого карьера, а к моему возвращению начать реконструкцию замка.
Мы решили увеличить его площадь и, естественно, укрепить. Стены по плану намеревались сделать в три шага толщиной. На весь проект решили выделить год и пять сотен постоянных работников. Начинать же приходилось с сотней рабов и двумя сотнями вольных, которым платили за труд питанием и десятью монетами в месяц. Руководить доставкой материалов и постройкой взялся сам Игорь, а в помощники ему пригнали трех рабов из речного народа, что раньше строили дома в Ристе.
Атаири поручили сделать контрольную поездку по городам и весям с проверкой настроения и лояльности после смерти Инты. Он решил начать с Ристы. Мы согласились. Пусть посмотрит. Игоря интересовали две недостроенные фелюги. Меня – возобновившаяся торговля с Апратом. В Ристу приходили купцы всех народов, но основным покупателем стал вечно воюющий Апрат. Ему продавали все. И меха, и продукты питания, кроме рыбы, разумеется, ее у правительницы Ролл самой было в избытке. Продавали лес. Это наше новшество. Раньше им было выгоднее вгрызаться в леса диких орд, но после потери преимущества в оружии – излучатели-то накрылись – они призадумались, и Ролл довольно быстро подписала указ о закупке строительного леса. Мы же теперь получали от них доспехи в необходимом для гарнизонов количестве. Наши кузнецы еще не производили ничего достойного, хотя и честно пытались. Также стало популярным заказывать и другую ковку у Апрата. К примеру, железные бочки и решетки. Им только реку переплыть, а нам-то до Ристы лесами товар тащить. А леса неспокойны. Второй год война идет между родами. В общем, все были довольны нашими крепнущими связями с Апратом. Особенно я.
Игоря же порадовал прибывший посланник от Ролли, передавший мне ее письмо, в котором она интересовалась ненавязчиво, какой срок работы батарей в излучателях и по какой причине зарядное устройство их больше не распознает. Я, пересмеиваясь с Игорем, написал честнейший ответ насчет Орпеннов и их «поливки» планеты. Внизу не без ехидства добавил, что в случае проблем пусть обращаются: мол, у нас еще десяток батарей жив. Как доказательство нашего превосходства в военном плане мы отправили ей один аккумулятор для ручного излучателя. Этим Игорь показывал наше превосходство, а я искренне надеялся, что аккумулятор будет у нее и она сможет в критическую минуту защитить хотя бы себя. Я еще питал надежды на дружбу с ней.
Вообще мысли о Ролли довольно неплохо скрасили мне вечера у костров во время похода на лагги.
Первое племя, что мы покорили, было для нас неинтересно в принципе. Женщины и дети. Старики. Десяток охотников. Боя не было. Мои доспехи уже были знаменитостью. Построив весь род в колонны, мы направили его с десятком верховых охотников в Тис. По прибытию мальчиков отделят от остальных, как решил заранее Игорь, и поселят в Академии: туда проводился новый набор. В отличие от предыдущего, Игорь решил в этот раз набрать четыре сотни охотников для обучения. Две сотни взрослых и столько же молодежи. Надо было их ему поставлять. Из этого рода он получил человек пятьдесят.
Спустя неделю движения на юг мы наткнулись на род, что шел, а точнее бежал, от преследования в Тис. Они еще не знали о том, что великий Инта скончался, но были наслышаны о мудрости Атаири. Мы пропустили их, не обращая в рабов. Пусть идут. Нас интересовали те, кто их преследовал. А преследовала их группа охотников, вряд ли меньше моей. Бой, затянувшийся в лесу до вечера, представлял собой некую игру в догонялки. Наши всех, кого могли, поймали, и я порадовался улову. Я почувствовал, наверное, тот самый дикий и бесчеловечный азарт белого охотника на рабов на африканском побережье семнадцатого века.
Человек сто было пленено. И все до единого охотники. Хороший улов. Повязав всех в единую колонну, мы отправили их в Тис. С ними послали два десятка пеших и десяток охотников на керах. Из курсантов, взятых в поход, у меня оставалось около полутора сотен. Остальные – простые охотники. Я с такой армией не рассчитывал много сделать, но когда на исходе второго месяца похода мы столкнулись с родом Торкана, я понял, что пора завязывать вообще с этой экспедицией. Род Торкана даже, кстати, не из лагги, которых мы шли покорять. В схватке с этими, без сомнения хорошими, бойцами мне впервые пришлось взяться за излучатель, а мои потери составили больше тридцати человек.
Торканы жили в большом поселении, лес вокруг которого на несколько километров был вырублен, и освободившееся пространство было отдано под распаханные поля. Оседлые дикари, охотники и крестьяне. В поселении уже знали о нашем приближении. Еще бы! Только на подступах к селению мы положили сотни две торканов, пытавшихся помешать нам форсировать лесную реку.
Когда мы вышли из леса, над нами смеялись из-за ограды поселка. Что такое около полутора сотен, что у меня остались? Да еще я и обращенных в рабство захваченных на реке воинов привел обратно. Вот хохма! – считали, наверное, они… Когда раскрылись ворота и на нас без всякого порядка бросилась толпа сотен в пять, я слез с лошади и сжег всех, кто не упал вовремя. Я так был измотан предыдущей стычкой и расстроен малостью отряда, что не жалел никого. Не упал передо мной? Извини, так получилось…
Увидев, что случилось, торканы взвыли. За секунду многие лишились кормильцев, мужей, отцов, братьев. Я, не давая им опомниться, поспешил к частоколу. Торканы спохватились, когда я и моя гвардия – сотня учеников Игоря – были всего в нескольких десятках метров от ворот. Остальных своих охотников я оставил сторожить пленников, посчитав, что и так справлюсь с задачей. Но ворота передо мной закрылись, и в нас полетели камни и стрелы. Мы даже не думали отступать. Я настроил излучатель и снес ворота с частью деревянного забора. Дым, горящие щепки и грохот раскалываемого температурным перепадом дерева. Заряда оставалось совсем чуть-чуть, но я не жалел его ради эффекта.
Снова вой ужаса, боли и страдания. И снова он меня ни капельки не тронул. Мне было уже плевать, сколько кого и где гибнет. Несколько месяцев блужданий по лесам и стычек вымотали мне душу окончательно. Когда дым разошелся, а пыль осела, я и мои гвардейцы стояли перед воротами. Сотня готовых сражаться с тысячами, с сотнями тысяч, хоть со всей планетой. Я убрал в кобуру оружие и вытащил мачете Инты. И уже хотел скомандовать атаку, когда из ворот начали выходить обожженные и оглушенные люди и, чуть не доходя до нас, валились на колени.
Ожидая подвоха, мы не двигались, пока сам глава рода не вышел и не встал передо мной на колени.
– Приветствую тебя, великий бог Прот, – только и сказал он.
Я посмотрел на говорившего – крепкого охотника – и сказал:
– Хорошо, что ты знаешь меня.
– Кто не знает хозяина копейных лесов и того, кто бросил вызов империи пассов. Того, кто уже повелевает почти всем берегом великого Иса.
Это он соврал, чтобы сделать мне приятное. Мы и четверти берега не заняли. Но я его понял.
– Ты знаешь, зачем мы пришли? – спросил я устало.
Охотник кивнул:
– Я наслышан, что ты уводишь в свой священный город людей и они уже не возвращаются оттуда. К нам ты пришел, потому что тебе нужны сильные охотники и моя земля.
– Ты хозяин всего этого?
Охотник кивнул и сказал:
– Мой род. По праву, данному нам богами.
– Я пришел взять обратно ваше право на время. С этого момента вы входите в империю Тиса. До тех пор, пока я не сочту, что вы выполнили возложенное на вас. Веди нас в свое селение, пока я не предпочел просто сжечь его.
И мы вошли. Следом вошли те, кто раньше входил сюда свободным.
Поселение торканов называлось Торк. В принципе, логично. Оно оказалось даже больше, чем я предположил, впервые увидев его ограду. Я был доволен тем, что этот городишко, вполне укрепленный, так недорого нам достался. Имея укрепленный поселок на границе владений можно было уже не думать о строительстве поселений или крепостей для контроля территорий. В принципе, пора было рисовать новые контуры владений на пластике карты. Осмотрев селение и его запуганных жителей, я попытался успокоить их речью о великом счастье, что было даровано им, жалким людишкам, – служить мне, великому Проту. Не видя особого энтузиазма, я усмехнулся и прекратил агитировать. Тем более горло болело.
Обосновавшись в деревянном доме бывшего главы рода и разместив с собой часть охраны, я просто завалился отдыхать, даже не отдавая необходимых в таких случаях распоряжений. Паренек, сын правителя Атиса, что при мне стал первым помощником, позаботился обо всем сам. Не спеша и не мешкая, гвардия заняла лучшие дома поселения в его центральной части и выставила круглосуточные посты. Выселенных жителей вежливо попросили не путаться под ногами. Захваченных охотников загнали в загон для скотины и, естественно, тоже поставили охрану с луками и копьями. Все-таки охотники. Кто знает, чего ожидать от них.
Неделю мы отдыхали и жировали на запасах Торка. Я так замотался от этого похода, что решил повернуть обратно. Но сама мысль, что столько же теперь идти до Тиса, ну, может, чуть меньше, меня пугала до жути. И я послал верховых к Игорю с требованием подать мне капсулу.
Верховые возвращались в Тис месяц. По дороге на них нападали и всячески пытались умертвить. Но бывшие курсанты бодро отказывались от предложения скорой дороги в долины Рога. Позже за то, что они все-таки добрались до Тиса, я их наградил.
Глава 11
Игорь был у меня спустя месяц.
– Ты хам! – сказал он мне вместо приветствия и не пожелал выслушать мои хвастанья о том, что за месяц я завербовал три сотни охотников среди торканов.
– Это еще почему? – удивился я обиженно. Ну ладно, назвал бы бесчеловечным подонком, но при чем здесь «хам»?
– Когда я в Ристе задыхался на кровавых улицах, я тебя не просил провести мне эвакуацию.
Напомнив, что тогда мы еще не так обнаглели, чтобы капсулу в нашей столице сажать, я повел его показывать результат своих месячных трудов.
Итогами рейда мы оба были не очень довольны. Две тысячи рабов – это капля. Восемь сотен новых поселенцев в Тисе – это даже меньше капли. А то, что он, Игорь, еле забил двести мест Академии, вместо намечавшихся четырех сотен, – вообще трагедия.
Я только плечами пожал.
– Надо изменить тактику, – уверенно сказал этот знаток.
Я снова пожал плечами. Меняй, мол, если знаешь как. Игорь был недоволен моим равнодушием. Он вообще был мало чем доволен в те дни. Но то, что мы теперь хоть на какое-то расстояние отодвинули опасность от Тиса, его все-таки проняло, и он для приличия сказал: «Ну и замечательно».
Оставив всех воинов под командованием Тирка и отдав указания снарядить караван из пленников и ценностей, мы с Игорем улетели в столицу.
В Тисе мы отметили на карте Торк и уже официально на улицах города перед жителями объявили о его присоединении. Порадовали, что караван с новыми рабами должен прийти спустя пару месяцев и тогда по сложившейся традиции часть наших рабов будет освобождена. В принципе, я был доволен, что жители Тиса начали воспринимать наши успехи как свои собственные. Даже рабы одобрительно загудели, услышав о предстоящем массовом освобождении.
Вечером мы затащили Атаири на совет и потребовали его мнения о том, как нам быстро достичь населения в тысяч тридцать и иметь охотников тысяч десять.
У него глаза на лоб от таких цифр полезли. Но совет он дал. И мы согласились, что это единственный способ.
В разные стороны были разосланы верховые. Отныне объявлялось, что все лагги обязаны подчиняться Тису. В противном случае мы уничтожим род, отказавшийся признать наше правление. В качестве заверения в лояльности каждый род должен прислать десять охотников для службы Тису. Война между родами теперь запрещена. Все споры они обязаны выносить на суд правителей Тиса. В противном случае – полное и безжалостное уничтожение сопротивляющихся.
И лес лагги замолк на целый месяц. За это время удачно распространились вести о завоевании Торка и о других подвигах моего отряда.
Смысл объявления был в том, что мы теперь хотя бы знали, с кем нам воевать, а кто и так согласен с нашей властью.
Всего наши гонцы пригнали более четырех сотен бойцов. Это означало, что сорок родов, скорее всего только ближние, согласились с нашим правлением и признают наш суд. Мы были довольны. Это мы считали только началом.
Сезон дождей прошел, так скажем, не скучно. Я или Игорь с боевым отрядом в четыре сотни воинов объезжали роды и улаживали споры. Оказывается, к нам присоединилось много разоренных семей, которым нужна была защита. Мы ее предоставляли за налог в сотню мелких шкурок, десяток крупных и десяток воинов ежегодно. Скажете, ерунда? Важна не сумма, а факт. Призыв в армию делали только весной. До середины зимы было решено определять будущих Игоревых учеников. Теперь уже не хватало мест для обучающихся, и Игорь еще больше ужесточил отсев курсантов. Пока он там готовил коммандос, я разгребал проблемы с непокорившимися родами.
Кто обычно не покоряется? Правильно, сильные. Так что это было еще то приключение. За мной всегда водился такой грешок: я называл вещи своими именами. Помню, как Корона заверяла всех, что на Прометее в новом подземном городе будут проходить трудовые исправительные работы даже не мятежники, а те, кто подпадет под закон о бунтующих городах – пособники мятежников. Но на самом деле это были жители, не участвовавшие в конфликте ни на одной из сторон. Корона не прощает даже бездействия, когда ее власть под угрозой. Я же, когда шел на войну против непокорившихся племен, велел передать им просто: выживших не будет, если к моменту моего появления они не прекратят дурью маяться. Не выживет из их родов никто, чтобы даже духа бунтарского не осталось в тех местах, где они обитали. С перепугу против нас объединились четыре мощных рода, один из которых постоянно весь лес баламутил и был причиной многих проблем ставших под наше владычество семей. Причем, не сильно веря в успех войны против богов Тиса, эти лагги всерьез подумывали уйти от нас, форсировав Ис. Покорив их практически без сопротивления, мы немедленно уведомили Ролли, что теперь опасность со стороны лагги для нее снята. На что спустя две недели получили резонный ответ, что она смущена увеличением опасности со стороны самого Тиса. А ввиду ее беззащитности – она напомнила про разряженное оружие гвардии – это смущение превращается в страх. Я втайне от Игоря послал ей заверения, что мы еще не готовы ее атаковать. Не знаю, насколько ей стало от этого легче.
Только самая восточная часть лесов лагги была нам не подконтрольна. Но в нее соваться – три месяца на поход только туда потратить. Решили отложить это дело до полного и окончательного подавления речного народа на нашей стороне реки.
Тогда же зимой мы усилили закупку, а позже занялись и разведением керов. Теперь у нас было две конюшни в Тисе, одна конюшня в поселке металлургов, одна в Ристе и еще одна малая в Торке. Так что всех заканчивающих Академию мы без особого напряжения посадили в седло. Появился летучий отряд для подавления мятежей, уничтожения банд и быстрого реагирования на возможное вторжение.
Игорь к концу зимы ускоренно готовил выпуск четырех сотен курсантов. Я с сомнением смотрел на тех, кого насильно запихнули в Академию вторым потоком в двести человек. И не только потому, что слабо верил в возможность научить чему-либо за несколько месяцев. Но и потому, что это были сплошь торканы, и они мало хотели как учиться, так и воевать за нас. Я предложил сослать их на войну с речным народом и банально положить их там всех до одного. Игорь разозлился и пообещал мне, что они будут воевать с речным народом, даже если не хотят. Они пойдут туда и вернутся, иначе на хрена он, мастер-наставник, тратит время. Я пожал плечами и сказал ему, чтобы он делал так, как считает нужным.
В день, когда кончились дожди, Игорь во главе тысячного соединения вышел к Ису.
Эта армия нужна была ему не для подавления сопротивления, а для демонстрации силы в покоренных городках и поселках, где отчаянно распускались слухи, что это сотая часть армии Тиса. Мне понравился его отчет по Ристе. Там армию чуть ли не с цветами встречали. Тис дал возможность Ристе богатеть и жиреть на торговле с Апратом и лагги. Да и морской народ был вынужден теперь торговать с нашей разросшейся империей либо в самом Тисе, либо в Ристе.
На рейде Игорь видел десяток кораблей торговцев. Два из Апрата, третий – их же боевая галера сопровождения. Остальные – торговцы пассы. По заключенной между сторонами договоренности Риста считалась безопасным для торговли городом. Пути к нему не перекрывались, и атаки на торговцев не производились. Вот ниже, да… там уж буйствовали и пираты Апрата, и их регулярные войска.
Главная новость того года – это рождение наследника престола Тиса. Королева разродилась мальчиком ко всеобщей радости империи и злобе врагов. Врагов как бы не было, но мы их знали в лицо.
Поздравления нам прислали с послами даже варвары запада, которые терроризировали Апрат. Они правдами и неправдами пробились в Тис и настаивали на заключении союза с нами против Апрата. Мы перенесли этот вопрос на следующий год. Сказали, что Апрат нам не друг и знает об этом, но пока мы не готовы к войне. Если бы вы знали, как тяжело мне далось отговорить Игоря, схватившегося за эту идею. Он прав, конечно, в своих доводах: мы моментально растекаемся по другому берегу Иса, с ходу берем Атис и начинаем войну с морским народом. Я со всем согласился, лишь попросив подождать. Под незлобные смешки по поводу моей влюбчивости я получил согласие и Атаири, и Игоря на отсрочку этого вопроса.
После рождения ребенка и королева принимала участие в совете, но она очень мало говорила и всегда только о проблемах населения.
Вторым по значению достижением было то, что после похода Игоря мы вышли к территории пассов. Он говорил, что видел даже сверкание их доспехов. Ни у нас, ни у морского народа сомнений не было, что война более чем возможна, и все готовились к ней. У нас не было разведки в их стране, а они знали о нас все. Стоило огромных трудов удержать в секрете то, что мы заложили строительство нашего галерного флота в лесах, у рек, впадающих в Ис. Мастеров-корабелов перекупали за почести и деньги морского народа у Апрата. На откровенный увод мастеров получили ноту протеста от великой Ролл и долго улыбались непосредственности этой девушки. Не понравилось – возмутилась. В утешение я в который раз втайне от Игоря послал ей подарок – проигрыватель музыки с живым аккумулятором и двумя миллионами композиций. Ненавязчиво я вставил свой голографический портрет в крышку проигрывателя. Ответа не было, но подарок был принят. А на стапелях уже стояло в постройке семь галер.
Трудности возникали с вооружением галер. Соорудить баллисту ни для меня, ни для Игоря проблемы не составляло. И катапульту мы могли не торопясь, даже учитывая его всего одну руку, за недельку собрать. Но это, как сказал Игорь, было неспортивно. И вместо изучения метательных машин мы приступили к разработке огнестрельного оружия. Надо было видеть глаза Игоря, когда я ему красочно описал процесс добычи селитры. Он-то, дурачок, думал, что я хотя бы подозреваю, где на Ивери можно ее залежи найти. Игорь даже хотел передумать и вернуться к идее метательного оружия, но нам ли грязи бояться? В итоге выгребные ямы Тиса стали объектами стратегического назначения. Все их содержимое на специальных возах постепенно перевозилось за полкилометра от города в специальные ямы для дозревания. Над этими «складами» были построены навесы, защищающие ямы от дождя. Вонища с нашего селитряного заводика при сопутствующем ветре даже до Тиса добивала. Больше всего Игоря пугали сроки производства.
– Серьезно: от двух до трех лет? – не верил он.
– Ага, – кивал я. – Это если правильно технологию соблюдать. Вовремя поливать свежими отходами, беречь от дождя и прочего. Будь у нас реактивы или хотя бы бактерии нужные, было бы быстрее. А так…
– Вот и Иверь узнала слово «технология»… – смущенно сказал он.
Рабам, обслуживающим ямы, мы, естественно, не говорили, насколько этот труд затянется.
Чтобы сразу начать хоть какое-то, пусть незначительное, производство пороха, на поиски селитры поехал даже я. Причем, как выяснилось, я самый удачливый оказался в поисках этого… хм… вещества. Прошлявшись три недели вдоль отрогов гор Утренней Влаги, я нашел целый клондайк перезревшего гуано, уж простите меня за подробности. Белый налет со скал, со стен пещер и расщелин счищали всем отрядом. Наверное, мои охотники впервые в жизни занимались таким бредовым, по их мнению, занятием. Неделю безвылазно мы торчали там, пока по нашим следам не добрался вестовой с новостями от Игоря. Тот, плюнув на бесперспективность поисков, вернулся в Тис и ждал меня, чтобы объяснить моей божественности, что при побеге неплохо было бы карту полезных ископаемых захватить. Я посмеялся и продолжил работу.
Мы вернулись через месяц с мешками еще неочищенной окончательно селитры. Игорь, который по моему заданию в поселке металлургов наспех строил пороховые заводы и лабораторию, только руками развел, когда мы сдали наш груз работникам. Последних взялся обучить сам немного знающий в этом деле Игорь. Я объяснил ему процесс очистки, и он, скривившись, пообещал, что наберется терпения и сделает эту часть работы, раз из него такой плохой поисковик… селитры.
Где взять серу для состава, я и так знал без дополнительных приключений. Своим уже привыкшим к изысканиям отрядом я отправился в Туманные горы на место давно угасшего вулкана. Проходя мимо места, где я так долго прятал капсулу, до меня вдруг дошло: почему это я не занимаюсь поиском нужного с воздуха? Разозлился я на себя не на шутку. Вот говорят же, что в обществе тупых и сам тупеешь! В обществе охотников, у которых даже мыслей подобных не возникало, я и сам забыл о наших возможностях. Но не возвращаться же с пустыми руками!
Счастье наше было в том, что сера в воде не растворяется. Ползая по гигантскому безжизненному кратеру, мы лишь снимали верхний слой каменной и лавовой крошки, под которым находили самородную серу. Я только посмеивался, представляя, как бы я в случае отсутствия самородной добывал серу из сульфидов. Процесс, который перед глазами вполне вырисовывался формулами, для меня на практике представлял темный лес. Ну, можно было с помощью углеводорода выделять… Но где взять углеводород? И главное, как этот процесс потом дикарям доверить! Самому, что ли, вечно ее выделять? Помотав головой от этих страстей, я продолжил сбор серы в полотняный мешок, что висел у меня на спине.
С горем пополам, через зуботычины и русский мат, Игорь научил десяток аборигенов доводить ингредиенты до ума. И через неделю наша тестовая партия пороха была готова. Мы, конечно, посмеялись над ее количеством, но главное: пока сами все делали, мы смогли подготовить людей для продолжения производства.
Я почувствовал себя вполне довольным, когда охотники из моего отряда уже сами повели вольных и рабов добывать нужное для производства. Из Тиса я узнал, что процесс приобрел некую технологичность и спокойно идет без нашего участия. Перекрестившись, я поблагодарил бога за то, что пороховая лаборатория не взорвалась на первой же партии, произведенной без нас.
На пороховые заводы набирали только вольных. Прямо с семьями селили их в поселке металлургов. Там создали еще две лаборатории для производства пороха и одну – для отливки пушек. Потребление железа возросло, и через месяц мы осознали, что продаем значительно меньше металла. Поступления в казну сокращались, а тратить на наемный труд приходилось все больше. Пришлось в срочном порядке принимать меры. Заложили еще две домны. Довели по численности поселок металлургов до двух тысяч и присвоили ему статус города. С помощью рабского труда возвели стену и поставили замок. Пока в деревянном исполнении. Город назвали Рол. Я настоял сделать приятное Апрату, пока мы его не завоевали. Под хохот вывели на карте название. Уведомили правительницу Апрата и получили снисходительное «благодарю».
Теперь Рол давал нам столько железа, что телеги сплошным потоком шли в оба конца. От него до Тиса и обратно. От нас поредевшие телеги шли в Ристу. К следующему сезону дождей ввели гарнизонно-патрульную службу. К их ведомству относилась и охрана дорог. Без этого уже не представлялось возможным дальше торговать. Ведь с развитием приходит и жажда легкой наживы… Бандитов из бывших лесных охотников в округе развелось, что тех крыс. Слава богу, это были простые охотники. А если бы среди них оказались те, кто окончил Академию? Страшно представить…
В том же году закончили внешнюю каменную стену самого Тиса. Сооружение в общем-то не представляло собой ничего примечательного. И необходимости в нем особой не было, но так получилось, что надо было занять людей до зимнего сезона. А уже когда пошли дожди, в башнях и на стенах было установлено сорок шесть орудий. Мерзкие, короткие, на убогих лафетах, с дрянным порохом и картечью вместо ядер. Я плевался, глядя на них. А вот Игорь за сезон дождей на специальном полигоне воспитал сотню канониров. Среди них он отобрал пять виртуозов и создал в каменном бараке, пристроенном к стене, школу канониров. Я только головой покачал, видя, что там за месяц готовят всего двадцать пушкарей.
Забыл… В том же году в сезон дождей мы ввели форму. Покупали ее у Апрата. Специально заказали и потом шестью галерами их флота перетаскивали металл в расплату. Теперь нашим ребятам аборигены дали прозвище краснопузые.
В двадцать лет я и Игорь – он, понятно, раньше – поступили в училища Его Величества и принесли присягу. Именно с тех пор привычка к красной форме гвардейцев у нас в крови. Ну, мы и создали нечто подобное скорее под влиянием подсознания. Конечно, с учетом местного колорита и кирас, которые стали обязательны к ношению караульными.
Над лекалами работали я и Игорь. По ходу дела научили королеву. Она была поражена возможностями такого дела. И конечно, взялась попробовать сама. Она заказывала ткани в Апрате – ей по понятным причинам не нравилось грубое домотканое полотно Тиса, – а мы за них расплачивались железом. Но мы ей ни в чем не отказывали. Наверное, чувствовали вину перед ней и малолетним будущим правителем. Быстро освоив азы ремесла, королева уже через год открыла швейную мастерскую. Когда у мастерской стали получаться достойные вещи, она пришла к нам и потребовала, чтобы мы закупали форму у нее. Чуть не рассмеявшись от таких речей, мы пообещали подумать. Может быть, они могли и лучше пошить, кто знает, но первую и следующую закупку обмундирования мы произвели все-таки в Апрате.
Надо сказать об Атаири. Он был несомненным хозяйственником. Произведя вырубку вокруг Тиса, он привел поля в порядок и подготовил их к последующему посеву. Мы рассчитывали на него и всерьез считали, что должны получить достаточный урожай. А с учетом поставок из Торка и от Десятника, который развел в степи бойкую торговлю, мы могли выступать на равных с морским народом в поставках не только металла, но и продуктов питания.
Атаири также замостил все улицы и площади Тиса бутовым камнем, и я только диву давался, как он смог столько его натаскать. Мало того, он открыл что-то вроде строительного магазинчика. Теперь торговцы, осевшие в Тисе, а таких стало немало, могли заказать и дерево, и камень для постройки и обкладки своих домов. Также я частенько видел, как у него покупали дорогие тесаные плиты, и задавался вполне логичным вопросом: не пора ли провести ревизию торговой деятельности временного правителя? Несмотря на новые стройки и перестройки старых зданий, все они еще укладывались в окружность, очерченную стенами города. Никто не спешил селиться под стенами, где можно было подвергнуться ночному грабежу или того хуже… Решая эту проблему, я приказал построить в полукилометре от городских стен несколько так называемых застав. И хотя дежурство на них велось круглосуточно, это не давало желаемого результата в расселении людей за стены города.
Еще под влиянием Атаири в городе добавилось одно огромное здание. Это был склад. Точнее, целый двор складов. Именно сюда теперь поступала на сортировку вся дань от вассалов империи. Здесь вечно воняло плохо выделанными шкурами и испорченными продуктами. Работать на складе за десять монет в месяц считалось привилегией. И не потому, что работникам часто перепадали некондиционные, не годные для продажи пассам и Апрату шкуры и грубые ткани, а еще и потому, что это считалась служба правителям Тиса. Полагался синий кафтан и за каждый год выслуги по монете к жалованью. Также даровалось право, как и охотникам, носить клинок. Правда, во время работы все оружие сдавалось на проходной. Так уж повелось.
Эти преобразования за два с половиной года радовали мне и Игорю сердце. Тис еще не был похож на столицу империи, но по негласному договору мы не собирались ее переносить ни в один из завоеванных городов. Идея Атаири сплавить нас в Ристу была заклеймена как предательство интересов империи. Атаири покачал головой и ушел по своим делам, а Игорь выразился так: «И в этот раз не обломилось». Я усмехнулся, но подумал, что Атаири хороший глава города. Насчет империи он был слабоват, но с нами в подмоге и с ней справлялся.
К концу третьего сезона дождей, что мы пережили на Ивери, у нас была армия. Многие сказали бы, что это ерунда, но мы назвали ее армией. Две тысячи регулярных войск. Именно столько бросили против нас пассы, посчитав бандой, напавшей на их торговый пост. Пять сотен гвардейцев-офицеров. Каждый в бою с дикарями лагги стоил пятерых, а в бою с речным народом – четверых. С другими мы еще не воевали. Все гвардейцы до единого были на лошадях. То есть керах. Каждый боец, где бы он ни находился, в гарнизоне Ристы или в деревянном Торке, был обеспечен провиантом, койкой, питанием для лошади и сменной одеждой для себя за счет казны Тиса. О! Нам приходилось туго, поддерживая их благосостояние. Треть доходов Тиса шла на армию. Доходы других городов мы на содержание войск не распределяли.
Кроме моих любимцев гвардейцев, у нас было три сотни охотников, обученных стрельбе из орудий. У нас было четыре сотни пушек. Полсотни в Тисе. Около сотни защищало наш самый крупный торговый город Ристу. Тридцать обороняло Торк от восточных лагги, повадившихся грабить караваны с данью. Две батареи по двадцать пять пушек стояло в поселке Десятника.
Кстати, он, конечно, молодец. Втихаря, пока мы его не дергали, он выкрал из Наема секрет стекла и теперь самовольно дул там посуду и лил стекла. В перестроенном дворце мы намеревались ставить именно его стекла, а не покупать, пусть и лучшего качества, у Апрата.
Богател наш Десятник не по годам, а по часам. Нашел обходной путь до Ристы и, пока его не поймали за руку, гонял туда караваны на свой страх и риск. Мы вынесли ему предупреждение, а потом, не сговариваясь, похвалили за предприимчивость. Одно дело – нам бы пришлось когда-нибудь это производство налаживать, другое дело – это за нас сделали. Мы были искренне довольны. Он на радостях выпросил у нас вторую батарею пушек для защиты его стеклодувного поселка. Мы дали, велев официально приписать поселок к городку.
Потерял он, конечно, много от нашего контроля за его деятельностью, но был рад, что остался жив. Теперь его город платил, кроме хлеба, еще и монетами морского народа, полученными за стекло. В Тисе мы открыли лавочку, где богатые пассы да и уже появившиеся торговцы Апрата могли купить бокал за монету. Наши жители пока еще не понимали, зачем хрупкое стекло, когда есть дерево, при надлежащей обработке не рассыхающееся и не бьющееся.
В плане вооружения особое внимание мы уделили Ролу. Он стал нашим могуществом. Нашей экономикой и нашей перспективой. На его охрану мы впоследствии поставили еще сотню стволов. И, почти закончив каменную стену вокруг, были вынуждены расширять город. В окружности стены получился своеобразный выступ.
Все остальные произведенные орудия мы разместили на галерах и на верфях, спрятанных в лесах. Канониров на такое количество стволов, конечно, не хватало, но школа продолжала затыкать дыры наспех подготовленными охотниками.
Шесть наших новеньких галер подняли треугольные паруса к середине лета и, бороздя черные воды Реки, в кильватерном строю прошли парадом у речной крепости Апрата – чтобы лишний раз показать Ролли, что наш путь развития лучше, чем ее. Потом из принципа подошли вплотную к апратским Воротам Иса и дали залп из орудий. По ноте протеста мы поняли, что нужного эффекта достигли.
На каждой из галер было установлено две носовые и две кормовые пушки, стрелявшие ядрами. В галерах у самого днища были пороховые склады, забитые сотнями килограммов фасованного пороха. Это уже, простите, для тех, кто сведущ, – настоящая боевая флотилия. Плюс самые первые две наших фелюги, так и не ставшие торговыми судами, превратились в десантные транспортники. Без лишних рассуждений приступили к постройке военно-морской базы. Дело шло туго, и даже спустя год она еще не была закончена. Пирсы, рассчитанные на прием до ста кораблей, пустовали, а на берегу медленно строились фортификационные сооружения.
Кроме армии, у нас была гарнизонно-патрульная служба. В ней, по общим прикидкам, находилось до тысячи человек по всей империи. Охраняли дороги, торговые посты в глубине лесов лагги, несли полицейские обязанности в крупных городах. В частности, в Тисе их черная форма, заказанная в Апрате, становилась вполне обыденной. В принципе, в полицию шли все кому не лень: кто освободился из рабства или кто не нашел работу на более выгодном месте. Но основное количество жандармов отчего-то было из речного народа. Они не нашли себя как воины, не стали трудиться на рудниках и фермах. Не захотели идти во флот, что меня смутило. Плевали на коммерцию. Странный ленивый народец. Ну, хоть какая-то польза от них была.
Так что все это на силы самообороны это уже не тянуло. Основную задачу, которую мы ставили в тот год, – это увеличение активной армии до десяти тысяч. При таких войсках можно уже учить командный состав. Что Игорь с удовольствием бы и начал.
В первой декаде лета нас переселили в капсулу. Началась основная перестройка замка. До этого разнесенные вширь и укрепленные стены нам жить не мешали. Но пришла очередь самого здания. Теперь замок по нашему проекту становился трехэтажным. Позже намеревались поднять вверх еще две башни, символизирующие власть бога и власть правителя.
В капсуле нам жить надоело через неделю, и мы, демонстративно обидевшись на Атаири, что не мог нам жилье достойное в городе подыскать, решили отправиться на войну. Как первое со вторым связано – не спрашивайте. С кем можно воевать, не затрагивая коммерческих интересов? Только с нашим востоком. Причем, в отличие от предыдущих походов, в этот мы намеревались отправиться вместе. Я не хотел оставаться, потому что мне было скучно, а Игорь в шутку говорил, что он не хочет быть потом извозчиком Великого и Непобедимого Прота.
Мы стали готовиться к войне.
Это было красиво. В Тис собрались все вызванные гвардейцы-всадники. Со всех гарнизонов и поселков. Собрались уже приодетые пехотинцы. Красно-белые цвета формы и стальные цвета кирас были главными в те дни на улицах Тиса.
В поход взяли десять орудий. Четыре телеги арсенала для них. Пять телег обоза для гвардии и десять телег обоза для пехоты. Впервые мы взяли с собой шатры, чтобы не спать на открытом воздухе. Интересное время было. Наша армия шла на войну, как на праздник. Все радовались этим ярким побрякушкам и новшествам. Они жаждали встречи с врагом и побед. Завоеваний они жаждали. В главных домах городков висели карты с отметками наших территорий, и даже мальчики, бегающие по улицам, говорили, что скоро вся эта карта будет принадлежать им – Тисской империи. Даже те, кто только недавно присоединился к нам или был присоединен, гордились принадлежностью к империи бога. К моей империи.
К городку Десятника мы вышли на третий день бодрого перехода. Так быстро стало возможно передвигаться исключительно благодаря дорогам, что уже проложили караваны, шныряющие туда и обратно без перерыва. Прибыв в поселок, армия встала в поле под стенами и защитой пушек. А мы ночевали у нашего Десятника. Конечно, город изменился. Мы растаяли от восторга, когда во тьме на шпиле зажегся огонек. На вопрос, как такое сделано, Раст объяснил, что специально каждый вечер на шпиль поднимается ловкий мальчик и зажигает масляную лампу. Мы спросили: из чего делается масло? И получили ответ, что этот талант втихаря приторговывает жиром животных и растительным маслом. Мы в изумлении только головами покачали. То есть было достаточно дать прогрессу пинка, и он сам доберет все остальное? Мы, естественно, обложили его минимальным налогом, но он не расстроился, только посмеялся. Получается, что когда мы надумали ввести здесь налог, он первый придумал уход от него. Но наказывать этого массовика-затейника мы не могли. Рука не поднималась.
Утром, пополнив обозы у Десятника, мы выдвинулись в степь. С нами пошел преданный друг Десятника, чтобы указывать селения, платившие оброк Наему.
За три месяца жары и всевозможных напряжений мы присоединили к себе все селения оседлых степняков до самых границ Наема. Даже с его войсками сцепились, но огонь картечью по элите Наема, всадникам, отрезвили их командира и напомнили, что они имеют дело с империей под покровительством живого бога. На поле осталось несколько десятков всадников и пехотинцев. Наши войска просто отдыхали, пока те совершали перестроения и отходили. Скажу не без гордости, мы напугали десятитысячную армию Наема до безобразного состояния. Даже не мы, а последующие слухи, разложившие ее морально. И думаю, что если бы в наши планы на этот год входила война с Наемом, то я бы разгромил эту десятитысячную армию, даже не вынимая излучателя.
После полудня командир встретившегося нам отряда прислал парламентера с вопросом о цели нашего вторжения. Мы напомнили об ими же заявленных границах и сказали, что теперь они имеют счастье граничить с Тисской империей. Парламентер кивнул и умчался. Потом он вернулся и спросил, согласны ли боги встретиться с командиром для проведения переговоров.
Мы усмехнулись и сказали, что переговоры – удел послов, а не военных или богов. Мы добавили, что правитель Тиса Атаири с удовольствием встретится с послами соседнего государства. Но чтобы послы не забыли отметиться и получить эскорт в первом же городе на их пути. А то мало ли… Время перемен. Я усмехнулся, думая, как поведет себя Десятник, если к нему заявятся послы и потребуют охрану. Наверное, пошлет. А может, и даст требуемое.
Парламентер убрался, и мы провели полное патрулирование новых границ.
Читать бесплатно другие книги:
