Иверь Еловенко Вадим

Мы сели думать, как сдержать слово. Ему же поселок подавай и чтобы он там правил. Игорь предположил, что Десятника легче убить, чем выполнить обещание. Десятник, стоявший рядом, побледнел и сказал, что ему уже ничего не надо. Мы объяснили, что это у боевых зверей такие шутки. Инта своей властью наградил его кером. Лошадей у нас было мало, и цена на них держалась. Считайте, семьдесят пять рабов подарил. Недолго мы решали: нужен нам пограничный поселок или нет. В любом случае, степи были населены, и иметь там пункт наблюдения было бы очень кстати. Мало ли какая напасть из степей попрет? Разумеется, Десятник обрадовался. Спросили его, как далеко до степи. Получили ответ, что через неделю перехода на восток она уже вокруг. Окей.

И мы начали готовить поселенцев. Выделили ему два кулака вольных, два кулака рабов и два кулака охотников. Дав в придачу телегу инструмента, что мы заранее отложили для рыбаков, выперли и дали месяц на обустройство. Обещали лично через месяц приехать и проверить. Задача простая: укрепленный лагерь наподобие поселка металлургов. Целью добычу не ставили. Сказали, через месяц сообщим.

Он с недоверием нас выслушал и уехал, напоследок повторив инструкцию относительно рабского труда и выкупа новых рабов в государственную, то есть Интову и его наместников, собственность. Беда теперь только одна была. Раньше за нож давали шесть рабов, теперь не за каждый и одного получить можно было.

Внешний облик людей тоже изменился. Уже не было видно голых торсов. Вероятно, мы давали пример прикрытости тела. Все носили тоги или грубые рубахи из полотна, которые женщины ткали в домашних условиях. В общем, все наше общество несколько преобразилось. Сказывалось и присутствие торговцев из более прогрессивных народов, и наши с Игорем труды по устройству быта.

Мы, гордо выставив вперед мечи и лопаты, вошли в феодализм. За полгода! Из каменного века! Конечно, мы двигались хромая на рабовладельческий строй, на неграмотность даже высших слоев общества, таких как Инта и иже с ним, и на полное отсутствие доверенного дворянства. Но ничего. Эти упущения мы намеревались исправить.

Самым главным событием, случившимся в те дни, было открытие военной Академии на базе новой двухсотместной казармы. Почему академией назвали? По той же причине, почему загон для керов – конюшней. Ну, нравилось Игорю слово «академия». Ректором ее стал, естественно, сам Игорь. В нее вошли все охотники старше четырнадцати и младше двадцати лет. Переучивать стариков смысла не было, и я согласился с доводами Игоря, что надо выделить Академию, как орден. Не для всех… То есть только для тех, кто и правда отличается среди охотников, несмотря на возраст.

Чему там Игорь их обучал? Я иногда думал, что он там диверсантов готовит. Он натаскивал их действовать и в составе большой группы, и по отдельности. Не было ни одного предмета, чем бы его ученики не могли лишить человека жизни. И самое первое, чему обучал Игорь, это дисциплина. Смотреть на это было страшно. Он мог приказать избить охотника палками за то, что тот стоит неправильно в строю. Из Академии он выгонял за опоздание к построению. Таким образом обновлялся состав. Ведь выгнанные чему-то, но научившись, все равно были качественнее подготовлены, чем простые охотники. Как воины, я имею в виду. Кто-то из отчисленных, честно признаться, уходил в леса. Но мы не сильно жалели.

Игорь, для пущего своего удовольствия, затребовал у Атаири и получил после скандала для всех своих курсантов одинаковые длинные рубахи, выкрашенные уж непонятно чем в красный цвет.

Быть курсантом и учиться у самого Боевого Зверя стало не просто почетно… это стало выгодно. С торговцев, проходящих через город или останавливающихся в нем, Инта брал шесть монет в казну. Две монеты, считайте, уходили на наши текущие нужды – закупку хлеба по случаю, выкуп рабов, оплату работы наемных трудяг, типа того же каменщика, чтобы заложил некоторые окна в замке – сквозняки надоели, – и так далее. Одна монета откладывалась в казну. Еще одна с каждого торговца уходила на выплаты вольным, что выполняли редкие платные работы для Атаири: изготовление телег, кузнецу за работу, если она делалась не в рамках нужд поселения. Ткани и другие мелочи…

И две монеты уходили на содержание армии. Только не смеяться. Эту статью, как необходимую, мы ввели почти сразу. Именно не охотников, а армии. Охотников определили как ополчение. Вот теперь посчитаем… Около двух сотен торговцев в первые месяцы. Четыреста монет на армию. То есть, считай, на Академию. Учитывая, что оружие и прочее они получали бесплатно, все деньги медленно копились в сундуке у Игоря. Я когда этот ларец увидел через три месяца после введения налога… У меня возник только один вопрос: зачем ему деньги? Он хитро подмигнул и сказал, что он-то знает им цену, в отличие от всех нас, божественных и смертных. Я только хмыкнул. Меня тогда больше интересовал открытый одним из пришлых торговцев кабак на замковой площади.

И вот когда он выдал первое поощрение своим лучшим курсантам, я понял все. Выдал-то он им по несколько монет, но радости было, как от ста. Он начал стимулировать курсантов лучше учиться не только палками, но и пряником. Курсанты это оценили.

Торговец, открывший кабак, тоже оценил и компенсировал себе все расходы и потери при перевороте в Тисе. И нам, видя его довольную физиономию, тоже надо было что-то делать. Торгаш откровенно зарывался с ценами на еду и питье. Кружка дрянного пива, приготовленного здесь же, в Тисе, на задворках кабака, стоила целую монету. А уж подобие слабой водки в такой же деревянной кружке – две монеты. Мы запретили курсантам посещать питейные заведения. Думаете, подействовало? Нет, конечно. Появилась игра на деньги. Кто ловчее кинет камушек в зарытый в землю кувшин. Более меткие и везучие теперь частенько захаживали в кабак, пока Игорь не видел или совсем отсутствовал из-за дел вне Тиса.

Я тогда решил: раз безобразие нельзя остановить, надо его возглавить. Через две недели мы открыли таверну. Для всех. Но самое главное, что мы там сделали, – это ввели цену на пиво: две кружки за монету. Там можно было не только выпить, но и перекусить. Подавалась мясная похлебка, жареное мясо, печеные овощи и вяленая рыба на закуску. Заведение, открытое в пику торговцу тоже на замковой площади, назвали «замковым». Я имел честь для рекламы там перекусить. Один раз. Потом в отхожем месте просидел часа три. Желудок, привыкший к концентратам, отучился нормально работать. Игорь ржал надо мной, но сам крепко задумался: не пора ли переходить нам на местный рацион?

Его, конечно, радовало, что курсанты перебрались в наш ресторан. И для казны полезно, и не отравим. Всем заправлять поставили одного из пленников. Из тех семерых, что до сих пор томились у меня без дела. Кстати, еще один пленник, прошедший обработку, сын правителя Атиса, стал курсантом через «не хочу» Игоря. Мелкий, хлипкий, а завалил на палках двух здоровенных охотников. Мы аплодировали. И Игорь начал его обучать. А через неделю пришел и буркнул, что сделал его старшиной. Я спросил:

– С чего это?

– Его вся казарма любит. И слушается, словно он всю жизнь их знает, а они его.

– Это что, плохо?

– Нет. Это хорошо. По крайней мере, пока. Он хорошо на пробежке подгоняет отстающих. Но не нравится он мне.

– Чем?

– Откуда я знаю? Что-то в нем не так. Я таких видел раньше. Сами себе на уме.

– Отстань, ты его программатором отутюжил. Он не способен на предательство. Проверили же.

– А я об этом не говорю. Просто он много думает… Он ищет рациональное там, где надо просто делать. Такие гибнут быстро. Или становятся великими, как известный нам обоим десантник. Твой предшественник на божественном посту.

Я усмехнулся и сказал, чтобы тот не забивал голову чушью.

Так, отвлекаясь на мелочи и более насущные дела, мы теряли время, которое постепенно обволакивало меня какой-то странной пеленой. Иногда мне начинало казаться, что и мир-то мне не особо нужен. И этого вот существования и постепенного развития достаточно. Но, благо, лицо Игоря мне сразу напоминало, что там, на орбите, еще человек сто таких рож, готовых отправить меня, а может, и все население Ивери, на тот свет.

Однажды утром я проснулся и понял, что на улице идет дождь. Даже прохладно что-то стало. Я, поеживаясь, подошел к бойнице, залитой водой.

Нет, дожди тут я видел и раньше. Небольшие. Часто они шли по ночам. А тут вдруг такой ливень – и днем. Я спустился в арсенал и нашел среди амуниции барометр. Настроил его на дождь. Давно хотел иметь барометр. Но настраивать на «ясно» – это безнадега. Поднялся наверх к Игорю. Его уже не было. Торчал, небось, в Академии и дрючил курсантов. Пошел к Инте.

Захожу, а он… Когда девушка, прячась в тунику и еле сдерживая слезы, выскочила вон, я подошел к этому засранцу и врезал со всей дури. А дури во мне много. Этого я никогда не одалживал. Он влетел в стену, забрызгав капельками крови настил из сухих веток.

– За что? – почти плача спросил он. Он-таки разогнулся и посмотрел мне в бешеное лицо.

– За насилие я убиваю, а не бью, – сказал я. – А за пользование положением в личных целях, да еще в таких, казню.

– Я не насиловал ее… – сказал он, готовясь еще к одному удару. О том, чтобы защищаться, у него даже мозги не думали.

Я заставил его объяснить, что тогда это значит. Он объяснил. Тогда я извинился.

Оказывается, наш юный правитель, пока мы делом занимались… стены там воздвигали… поселок строили… академии организовывали… Он себе подружку среди рода Атаири нашел. Когда я рассказал об этом Игорю, тот только хмыкнул и высказался, что старик хитрее нас. Он хочет повязать родственными связями нашего Инту окончательно. Я только покачал головой, сказав, что они и так родственники. Тогда Игорь мне и сказал:

– Да плюнь ты. Пусть. Я вон тоже хожу к одной…

Короче… оказывается, я один, дурак, о деле думаю.

Вызвали Инту и объяснили ему следующее. Король. Царь. Император. Да и все остальные… Они могут делать все, что хотят, лишь бы не падала тень на их моральный облик. Попытки Игоря привести обратные примеры из Земной истории я пресек на корню. Правитель – пример для нации. Так что у парня есть выбор: встречаться с его подругой так же тайно, но чтобы я больше этого не видел и тем более другие. Или жениться на ней. Конечно, этот молодой пацан выбрал жениться. Я иногда от молодежи балдею. Какие мы все идиоты были.

Я сказал ему, чтобы послал за девушкой. Он и послал. Нашу личную охрану. Представляете, что там было? Короче, когда ее привели, за ней шел шлейф плачущих теток, стариков и просто проходимцев. Атаири тоже пришел. Игорь ехидно спросил его:

– И ты нам, конечно, скажешь, что не знал.

Молодец старик.

– Знал. Но даже меня слишком много, чтобы знать это. Это только их дело.

Я отогнал Игоря от старика и сказал выгнать всех, кроме Атаири, девушки и ее родителей.

– Ну, – спросил я Инту, – что дальше?

– Мне нужен тот, кто к ним обратится, – ответил он.

– Типа, руки просить, что ли?

– Зачем вам ее рука? – спросил Инта.

– Нет, ну, как это у вас делается?

Он понял меня. Он-то, зная нас, мог легко представить, что мы его невесте и руку оттяпать можем. Игорь заржал и сказал, что тогда он ее себе в жены возьмет, будет пара рук на двоих. Шутка не вышла. Инта на полном серьезе объяснил церемониал. Хорошо, что невеста, стоя в дальнем углу с плачущими родителями и Атаири, еще не знающего о том, что мы собираемся делать, не слышала шуточек Игоря.

– Надо просить для меня возможности надеть ей на голову венок…

– Чугунный. У нас столько чугуна лишнего… – сказанул Игорь.

– …Они откажут, сказав, что она сама выберет себе мужа…

– Меня! – веселился десантник.

– …Ты позовешь меня, великий, и спросишь ее, гожусь ли я ей…

– Если нет, меня зови. – Игорь мешал мне не по-детски, и я хотел его уже послать. Нет, ну а если я что перепутаю?

– …Она скажет, что да…

– А если нет? – перебил снова Игорь.

Я разозлился и сказал, что мы позовем его, обязательно позовем… Только пусть он сейчас помолчит.

– …Тогда ты, великий, возьмешь нас за руки и соединишь их, – закончил Инта.

Он замолчал. Я подождал и спросил:

– И?

– Что и? – спросил Инта.

– Это все?

– Нет, – мотнул головой Инта. – Но остальное, Великий бог Прот, даже тебя не касается.

Игорь сел на корточки со словами: «Канделябр подержать можно?»

Поведение жуткого однорукого Боевого Зверя привлекло всеобщее внимание, и я понял, что пока он загибается на полу, у меня есть шанс все сделать и не захохотать самому. Блин, не свадьба, а порнография какая-то. Не сватовство, а чушь…

Я проделал всю процедуру, чуть не сказав после венка слово «чугунный». Соединил руки, и молодые исчезли.

– А с ним что? – спросил Атаири, указывая на Игоря.

Я, еле сдерживая хохот, объяснил:

– Вот так рад за молодых.

– А-а-а, – сказал он серьезно и увел родителей невесты.

Тут я и оторвался. Мой хохот сквозь не застекленные бойницы раздавался над поселком, привлекая всеобщее внимание. А слово «чугунный», изредка проскакивающее сквозь смех, было выучено даже детьми.

Но Инта соврал насчет «и это все». Всю ночь гулял поселок. Быстро, видать, оповестили… Слышались смех и веселые песни. Люди пропивали редкие монеты в нашем ресторане и кабаке торговца за славу молодого правителя и за его жену. Мы с Игорем и Атаири тоже посидели в кабаке за кружкой чего-то хмельного. Подняли тост за долгую и благополучную жизнь новой семьи в роду Атаири. Рода Мируши больше не было, и Инта высказал желание войти в род Атаири. Тем более что это был самый многочисленный род в нашем городке, еще почти поселке. Под утро, нализавшись виски, ну, не удержались, мы все-таки завалились спать.

Инта появился к обеду и потребовал нашего присутствия при приеме гостей.

Мы вышли во двор. Первыми пришли родители невесты. Наверное, надо процитировать их диалог.

– Наша дочь – наша семья, – сказала мать невесты. – Какова дочь, такова и семья. Нравится ли вам наша семья?

Инта кивнул и сказал:

– Среди множества честных семей ваша самая честная. Среди множества красивых семей ваша самая красивая. Среди множества воспитанных ваша самая воспитанная. Я вижу вас и знаю, что даже в старости она останется такой же честной, красивой.

Интересно, что они под честью девушки понимают? Ну, уж не ее нетронутость до брака, это точно…

– Наша дочь – наш очаг, – сказал отец. – Она грела нас, пока росла.

– Ваш очаг в хорошем доме. Он будет греть меня, а мои дети согреют ваш дом.

Подошел Атаири:

– Она была цветком нашего рода. Сорвешь ли ты его и унесешь ветром в другой сад?

Вроде он уже говорил, что остается в роду Атаири? Ну, может, это церемония такая, решил я не встревать с вопросами.

– В вашем саду теперь нет цветка. В вашем саду теперь два дерева, что собой закроют молодую поросль от испепеляющего солнца.

– Добро пожаловать в род Атаири. Прими от рода наши символы. Вот кувшин молока. Он восстановит твои силы. Вот полотно, чтобы утереть пот, который прольется, когда ты будешь защищать наш род. Вот копье из дерева справедливого Прота. Оно само будет разить врагов. Оно черное от крови, как и подобает копью воина.

– Благодарю.

Вот сволочь, он знает это слово! Я от него никогда его не слышал.

Атаири отвел родителей в сторону.

Потом пришли воины рода Атаири. Они встали на одно колено и обещали защищать своего брата ценой жизни. Инта тоже встал на колено и назвал братьями охотников Атаири. Охотники ушли совсем из замка.

Потом пришли представители от жителей поселка. Они восславляли правление Инты и желали ему счастья и долгой жизни. Они преподнесли его невесте, которую непонятно где черти до этого носили, сундук с тканями и деревянной посудой. Сундук в сторону.

И вот! Гвоздь программы! Купцы. Перечислять подарков не буду. Скажу, что и так захламленное пространство внутри стен стало совершенно не проходимым от тележек и сундуков. И вот каждый, блин, норовил назвать себя, сказать, откуда он, где живет в городе и чем торгует. Времени убили, ну, до ужина, точно. Потом пришли рабы. Человек десять. Я скуксился, думая, что дальше-то будет. Они-то что подарить, кроме набедренных повязок из листьев, могут?

Тут-то и вышла невеста из-за спины Инты. Я даже не замечал раньше, что она красивая. Даже Игорь престал шутить. Красоту он ценил. Мы с отвисшими челюстями смотрели на нее – вышагивающую, медленно покачивая бедрами, к нам. Да, это вам не заплаканная девица в углу с родителями. И не шлюшка, выскакивающая из постели. Это она… та, которая согреет теплом и красотой.

– Соблазню, – только и сказал Игорь.

Я посмотрел на него и сказал:

– Я тебе обещал руку отрезать? Отрежу кое-что другое…

– Ради нее – пожалуйста. Но только потом…

– Козел.

– Похотливый козел, – поправил меня Игорь.

Девушка прошла мимо нас, чинно поклонилась мне, коснувшись рукой своей груди. Подошла к рабам и развязала веревку, связывающую их вместе.

– Вы свободны, – объявила она и дала каждому в руку по монете. Как потом мне объяснил Атаири, в лесу давали кусок мяса при такой церемонии. Но я, честно говоря, не мог ее представить с грудой кусков мяса в руках. Такая нежная…

Рабы ушли, пожелав ей родить охотника и хранительницу огня. Мальчика и девочку.

– Все? – спросил я у Атаири.

– До ночи – да.

– А что ночью? – спросил я.

Старик пожал плечами и ответил:

– Он пригласит к себе на вечернюю трапезу только тех, кто воспитывал его. Я там буду. Вы – не знаю.

Игорь от такого неприкрытого хамства только усмехнулся.

Конечно, вечером мы сидели у жениха в комнате. Невесты не было. Я спросил, где она. Инта мне ответил, что ее нет здесь. Она встречается со своими воспитателями. Они дают ей последние напутствия. Я кивнул понимающе.

– А тебе, значит, мы должны напутствия давать?

– Да. А я их буду слушать и запоминать, – с абсолютно серьезным видом сказал наш молодой.

Я поднялся и сказал окружающим:

– Перед вами царь, который скоро станет великим. Который молод и увидит плоды дел своих. Дети которого будут править всем, чего касалась рука человека на этой земле. И в этом мое слово. Я хочу, чтобы вы давали советы, исходя из этого. А не из того, хороший он мужчина или плохой. Хороший он воспитанник или так себе. Я тоже дам совет. Никогда не слушай советов, которых ты не просил давать. Ибо значит – тебе навязывают волю. Это мой совет.

Я сел и многие сидящие крепко задумались, что можно посоветовать правителю. Старик Атаири, как обычно, отчебучил:

– Я посоветую тебе слушать себя, а не богов. Боги – не добры. Они в своей божественности жестоки. А доброта – удел человека. Ты человек. Слушай себя. Слушай человека.

Это был не камень в наш огород. Это был целый астероид. Игорь постучал пальцами по полу и тоже дал совет:

– Я даже не знаю, что тебе посоветовать… наверное, вот что. У правителя не будет времени слушать, думать, рассуждать. У него, как у охотника племени, очень много обязанностей. Так вот. Скажу тебе просто: делай, что должен, и будь что будет.

Когда он сел, я по-русски обозвал его плагиатором. На что он сказал шепотом:

– Будешь обзываться, я еще и «Божественную комедию» напишу. Станет классикой Ивери.

– Алфавит сначала придумай, – так же шепотом сказал я.

– Алфавит придумали двоечники, чтобы писать шпаргалки.

Советы мы давали до глубокой ночи, пока уже и советы кончились, и Инта устал делать умное лицо. Мы ушли, а он остался в своей комнате. Приговорив с Игорем бочонок местного пойла, мы почти ночь не спали, обсуждая дальнейшие планы.

Снова с утра пошел ливень. Похолодало жутко. Или нам с жары так показалось? Привыкли мы к ней.

– Да что это дождь заладил? – раздраженно сказал я, поеживаясь. – Я не могу так. Я теплолюбивый. Что происходит?

– Так ведь зима, – сказал Игорь, чем меня несколько удивил. Оказывается, тут и зима бывает. Чего только не узнаешь из курса планетологии…

И правда, началась зима. Она мне запомнилась только дождями и холодом. Небывалая депрессия напала на меня и, если бы не Игорь, я бы чокнулся. С ним даже с ума веселее было сходить.

За всю зиму мы с ним только раз выбирались из Тиса. В новый степной поселок. С инспекцией. И ничего, знаете ли… Нашли поселение в пристойном состоянии. Склады ломились от вяленого мяса и хлеба, выменянного у недалекого поселения степняков на металл, присланный из нашей метрополии. Сам Десятник водил нас по поселку с шестью домами, словно по огромному городу. Рассказывал историю постройки каждого барака. Сколько бревен было заготовлено, сколько времени потрачено для того, чтобы бревна доставить. Как собирали крышу, как покрывали дранкой. Мы кивали с Игорем и мокли. Туда ехали – мокли. Обратно ехали – мокли. Я забыл, когда последний раз был сухим. Хорошо, в замке в комнате Игоря обнаружилось что-то типа очага. И, когда он пропадал в Академии или у своих многочисленных подружек, я разжигал его и устраивал настоящую парилку. А потом снова дождь и сырость.

Зима, несмотря на то что времени, по моим прикидкам, до того, как созреют на орбите приступать к «полевым работам», оставалось очень мало, прошла абсолютно бездарно. Если бы мы не увеличили население Тиса да не застроили его быстрыми темпами, я бы посчитал, что она вообще в минуса прошла. А так вроде хоть что-то делалось. Но весна неизбежна, как крах демократии, и она наступила, внезапно вырвав меня из полупьяного существования.

– Вставай, алкоголик, – разбудил меня однажды Игорь.

– Зачем? – тускло поинтересовался я, не открывая глаз.

– Ты, кажется, хотел мир завоевать. Или передумал?

– По такой жиже танки не пройдут… – уверенно сказал я, не желая вставать.

– У тебя еще танков нет.

– И не будет, – заявил я. – Если дожди не кончатся, то и не будет.

– Поздравляю. Зима кончилась, – объявил Игорь.

– Шутишь? – спросил я.

– Такими вещами не шутят, – сказал он. Ему тоже приелись дожди, от которых начинало ломить давно отсутствующую руку.

Я проснулся и подполз к бойнице. Грязный двор заливал поток плавящего воздух солнца. Я возрадовался. Я пришел в себя. Знаете, что я спросил сразу? Я сам не ожидал от себя:

– Ты за зиму не придумал, как наладить производство мебели?

Он ухмыльнулся, и мы сели за проект. Чувствуете? Ни минуты промедления. Словно на днях опять начнется зима и я опять уйду в алкогольную спячку. К вечеру я позвал к себе Инту, и мы с Игорем изложили план по мебельной фабрике. Он его зарубил просто:

– Кому это нужно?

Ответ был прост.

– Мне, – сказал я.

– Но для тебя одного можно и вручную все изготовить, – сказал он.

Однако уже на следующее утро кузнец получил заказ на пилы ручные, лобзики и пилы дисковые, которые мы намеревались раскручивать с помощью различных передач приложением рабской силы. Через неделю, получив все заказанное, мы собрали первые верстаки и станки. И понеслось… Первоначально все изготавливалось только для нашего «замка». Пять кроватей. Двадцать стульев. Десять столов. Один трон. Оружейные пирамиды: для меня в подвал и стойки для оружия охраны – копья запасные ставить, мечи вкладывать.

Жена Инты на радостях начала оформлять тронный зал. Выселив из самой большой жилой комнаты охрану, она произвела там косметический ремонт. Натянув на стены ткань, специально для этого изготовленную в огромных количествах, она с помощью рабов и охраны перетащила туда трон. Сзади дикого сооружения, названного мной по недоразумению престолом, установила два кресла, изготовленные для нас. Себя при Инте на церемониях она не видела, а мы и не настаивали. Я теперь, когда приползал вечерами, не на пол падал, а на кровать с мягким матрасом, набитым шерстью каких-то диких животных. Воняло жутко, но пришлось привыкнуть.

Пока обустраивали замок и приводили в порядок его комнаты, Игорь переселился в казарму, и я стал видеться с ним только на собраниях или когда ему что-то было нужно. Чтобы вот так просто прийти поболтать, он, конечно, ленился. Зато я переселился в его комнату с очагом и почувствовал себя практически человеком. Ну, не хватало тепла для моей божественной сущности! Я даже подумывал, а не переселить ли навсегда десантника в казармы. Он вроде был не против.

Но в один прекрасный день пришел Игорь и сказал с грустью:

– Все.

– Что все? – испугался я, чуть не бросившись к узкой бойнице посмотреть, как это «все» валится в пике с небес.

– Я закончил первый выпуск, – сказал он, и я слишком громко облегченно вздохнул.

– Академии? – спросил я на всякий случай. Мало ли что он там еще готовил, пока пропадал днями и ночами.

– Ага. Нас холодному оружию тоже год учили. И я за год уложился, – с довольной, но немного грустной улыбкой сказал он.

– И что? – спросил я, не понимая, в чем смысл такого трагизма в голосе. Мыльных опер пересмотрел на своем браслете?

– У тебя теперь двести боевых зверей, – уведомил он меня. – Владеют всем: от камня до пики.

Я не поверил. Вечером на потеху поселка и на устрашение врагов, которых у нас пока официально не было, был проведен показательный парад курсантов.

Я говорил, что он там диверсантов готовил? Да? Ну, так вот он их подготовил. То, что они показали, было выше моего понимания необходимого уровня. Как можно ломать деревья моего имени, если они железу с трудом поддаются? Ломать голыми руками. Особенно мне понравился паренек, что шутя, безоружный, отбивался от двух охотников с копьями, приглашенных из моей личной охраны. В конце он покрошил их копья и под восхищенные возгласы толпы сделал сальто назад. Потом я его же видел с мечом. Верьте на слово, это машина смерти. Это танец смерти. Танец стали тела и стали меча. Он был богом оружия. И только в самом конце я узнал в нем младшего сына правителя Атиса. Его папаша даже через купцов не пытался узнать о судьбе отпрыска. А он здесь превратился в этакого монстра. Потом были скачки на керах и метание копья на скаку. Потом стрельба из лука. Не охотничьего, а тяжелого, специально изготовленного для Академии. Тяжелая стрела из него прошибала панцирь. Всего их изготовили штук триста, и все они осели у курсантов. Бывших – выгнанных и выпущенных. Оружие у отчисленных никогда не отбиралось. Еще я посмотрел, как ради показухи дерется одной рукой сам Игорь. Я понял, что он всегда мог убить меня, не вставая с места и на любом расстоянии в пределах видимости. Он, как кегли, валил курсантов. Но не калечил. Вся Академия побывала в грязи, перед тем как он, умотавшись, выбрался из этой кучи малы. Восторгу зрителей не было предела. Хозяин кабака притащил два бочонка пива и передал их Игорю.

– Для таких защитников ничего не жалко, – сказал он. Я решил не расценивать подарок как взятку.

Пиво курсанты выдули на месте. Пока они наслаждались холодным напитком, Игорь подошел к Инте и сказал ему:

– Видишь?

– Да, – с восторгом в голосе сказал Тисский.

– Это твои воины. И негоже, чтобы ты был хуже них. На следующий набор я жду тебя в Академии. Будешь совмещать тренировки и правление.

Тот радостно закивал. Дурак, подумал я тогда. Позарился на красивые фокусы бойцов. Это мы проходили в своей академии, в штурманской. Вся морда в цветах и почестях, а задница-то в мыле! Но разубеждать правителя я не стал. Может, и к лучшему, если Игорь его научит, решил я тогда.

– Сегодня ты примешь присягу каждого, – сказал Игорь Инте. – Они – оружие. Не смотри на них как на людей. Они убийцы и могут убивать голыми руками. Прими их присягу, чтобы быть хоть чуть уверенным, что это оружие не повернет против тебя. За историю Земли правители чаще всего страдали от своих гвардейцев. Держи их в черном теле, чтобы у них даже времени на заговоры и прочее не было.

Вечером двести рыл стояли на коленях и повторяли за Игорем слова присяги. Потом каждый подходил ко мне и Инте. Из моих рук он принимал посуду с водкой. Выпивал ее и, опустившись на одно колено, принимал из рук правителя меч, на который в спешном порядке кузнец проставил клеймо. Молния. Символично. Удар этих «машин» должен быть молниеносным.

Выдав каждому из своих запасов по пять монет, я и Инта оправили всех «офицеров», как мы их назвали, гулять и пьянствовать. За поведение не боялись. Первое, чему обучал Игорь, это культуре. Скромность, сила и воля. Вот лозунг курсанта, который он почему-то завел. Они и пили скромно, только водку, и по-волевому – не меньше литра на двоих.

Я, Инта и Игорь собрались ночью на крыше, где вновь возобновили каждодневные посиделки, и стали держать военный совет. В этих делах Атаири был не нужен, и мы только уведомили его, что он может прийти, хотя это и необязательно. Он, сославшись на разбор дела о краже, затянувшийся до ночи, не пришел. Ну и не надо.

– Итак, – сказал я, – нам надо расширять границы твоего правления. У нас есть выбор. Пойти на юг в леса лагги. Там еще идет война. Так что несложно будет покорить и объединить роды под твоей властью. Обложим их налогом и введем наш закон.

Инта скривился. Ему не нравилась идея бойни своего народа. Мы пытались втолковать ему, что это благое дело по нескольким причинам. Во-первых, мы избавимся от опасности нападения с юга из непредсказуемых лесов. Во-вторых, объединенные роды дадут нам армию тысяч в двадцать минимум. С такой армией можно двинуться на весь речной народ, форсировать Ис, дойти до Атиса и взять его штурмом. Я не пояснял, зачем такая авантюра, – я просто показывал возможности. А можно, продолжал я, не ссориться с морским народом и завоевать Апрат. Который не пускает корабли морского народа в океан. Это даст нам не хилый источник дохода. Дань, взимаемая с кораблей, может превысить сотни монет за один корабль. И Апрат этим не пользуется только из-за давней вражды с пассами. Он просто топит корабли, если они пытаются спуститься к океану.

Инту это не соблазнило.

– Тогда можно пойти на степняков. Углубиться в степь и там, уже подчинив и обложив данью поселения, набирать рекрутов.

Инта поморщился. Я спросил, что ему не нравится.

– Степь. Солнце. Жара, – пояснил он.

– Тебе же не идти, – пожал я плечами.

– Кроме того, на самом востоке стоит царство Наем. Там сильная армия. И они уже обложили данью степняков, обещая им защиту в случае нападения.

– Это мы и сами знаем, – сказал Игорь насмешливо. – У нас выбора нет. Нам надо отодвигать границы от Тиса. Это аксиома. Степняки, кстати, не вариант абсолютно. Им наша дань… в общем, вы поняли, до какого места. Они снялись и ушли, а мы потом обижайся на них, чего это они платить не захотели.

– Я знаю, – согласился парень с доводами. – Я предлагаю подчинить речной народ нашей стороны Иса.

– Смысл? – спросили мы с Игорем одновременно.

– Первое, конечно, дань. Второе… мы производим много металла. Но мы не нуждаемся в таком количестве. Нам нужно найти, кому его продавать еще, кроме тех, с кем мы и так торгуем. Речной народ торгует с морским по привычке. Нас откровенно игнорируя. Наша сталь не хуже их. Наше железо идет уже слитое с другими металлами, что делает его прочнее и долговечнее…

Это мы заставили кузнецов экспериментировать с легированием стали.

– …Осталось втюхать им наше железо. И я не вижу другого пути, кроме как военного перелома и навязывания им нас…

Я смотрел на Инту, будто в первый раз его увидел.

– Рынки сбыта, – сказал тихо Игорь, и я кивнул.

– Тогда нужно делать и свою валюту, – сказал я.

– Несомненно, – сказал Инта. – Если вы имеете в виду деньги, то они нам давно нужны свои. Меня интересует только возможность беспрепятственно пополнять запасы.

– И продавать наши товары только за наши деньги? – риторически спросил Игорь тоже в легком удивлении от способностей Инты.

– Конечно, – кивнул правитель.

– Это заставит их продавать свою продукцию нам для получения монет, – закончил Игорь мысль Инты.

– Безусловно, – согласился Инта, глядя Игорю в глаза.

– Это война немедленно и с морским народом, – сказал, покачивая головой, Игорь. – Рынок сбыта они нам простят, на одном берегу Иса. А вот валютная интервенция – это страшнее. Особенно тем, что дальше нас их валюта уже ни в страну лагги, ни в Наем не пройдет.

– Излучатели еще полны заряда, – сказал я, пожав плечами.

– И у нас двести боевых зверей. Кроме почти тысячи охотников, – напомнил Инта. Он уже давно перешел на десятеричную систему, и почти все в поселке могли свободно ею пользоваться. За исключением тех, кто недавно пришел к нам из лесов.

– Значит, война? – спросил Игорь.

– Посмотрим, может, до нее и не дойдет, – с надеждой сказал я.

– Дойдет, – пообещал Игорь. – Может, не сразу, но дойдет.