Иверь Еловенко Вадим
– А твоя мама?
– Она начала постройку крепости, чтобы обеспечить безопасность караванам с архипелага Роска, точнее Вернова, как вы его называете. На самом архипелаге никто не хотел строиться. С ним связано много нехорошего… И моя матушка только отправляла туда корабли за медью и другими металлами. Туда приходил корабль с рабочими. Они добывали полные трюмы и возвращались. Жить на островах архипелага было нельзя.
– Почему?
– Еще мой предок описал случай исчезновения экипажа корабля, оставшегося там на отдых. Потом большую галеру нашли на якоре возле одного из островов, а вот экипаж исчез. Было проведено расследование, которое ничего не дало. Лучшие следопыты обыскали остров и единодушно сказали моему прапрадеду, что экипаж не был убит. По крайней мере, не на острове. Что они просто все исчезли по воле Рога. Предок не стал сильно разбираться. Планета и на десятую часть не исследована. На ней и не такие чудеса могут быть. Потом, тоже еще при нем, был заложен город. В устье Иса. Город был назван Апрат.
– Не понял?
– Он хотел построить Апрат первоначально там. Чтобы будущая торговля и стратегические позиции автоматически давали Апрату доход. Но собранные вместе на постройку племена скоро разбежались кто куда. Через месяц после начала строительства начали пропадать люди. Десятками, если не сотнями. Просто: были – и нет.
Мы с Игорем молча переглянулись, а Ролли продолжила:
– Моя мама, вопреки запрету предка, тоже захотела иметь крепость в устье Иса, на берегу океана. Она и город заложить не успела. Просто исчезла вместе с тремя сотнями рабочих и гвардейцев. Армия, которая ее сопровождала, вернулась в Апрат. Я была коронована. Я решила провести расследование. Но войны с дикарями стали ожесточеннее. Нам так и не дали нормально изучить место исчезновения. Потом вы и Тис… Нам было уже не до этого.
– А может, есть легенды какие насчет таких вот исчезновений? – спросил я, хмурясь.
– Легенды есть. Но стоит ли вам придавать им значение? – пожала плечами Ролл и после моего кивка сказала: – Легенд много. Самые страшные – это про Единого на море и суше. Бога морского народа. Он якобы не пускает язычников заселять берег и острова.
– Чушь, – искренне возмутившись, сказал Игорь.
Я кивнул и сказал:
– Ксенолог со своими живет и не тужит.
– Кто? – спросила Ролл.
– Наш друг, – пояснил Игорь. Ролл не знала про ксенолога. И по нашей договоренности с Игорем не должна была знать. Трое – это и так уж слишком много землян на Ивери.
– Есть еще легенда про людей океана. Мол, есть племена, живущие далеко в океане. Они приходят, словно пираты, на берега и уводят жителей к себе.
– То же, что и про Единого. Чушь, – сказал я. – Остались бы следы. И не только их. А там… словно жители в один момент испарились.
– Есть еще легенды… – продолжила Ролл.
– Хватит, – остановил я ее мягко, стараясь не обидеть. – Хватит легенд. Надо самим разбираться.
– Как? – спросил Игорь.
– Утром придумаем, – сказал я и, пожелав им спокойной ночи, пошел к себе.
Утром, проведя внеочередной совет, мы постановили на нем четырьмя против одного прекратить все изыскания пропавших колонистов. Вернуть вышедшие дежурить корабли в устье Тиса и заняться океаном только в случае жизненной в том необходимости. Я был расстроен. Против меня оказались все. И Атаири, и королева, и Ролли. И самое обидное, что Игорь тоже меня убеждал, что не стоит сейчас распыляться. Я согласился с решением совета, а про себя решил, что все равно займусь втихаря этой проблемой.
Пока мои друзья занимались жизненно важными делами империи, я полетел к ксенологу.
– Да. Я знаю о таких исчезновениях, – сказал тот, угощая меня сахарной водой. – Нет. Я не знаю, как это происходит, но я знаю о них. У меня деревня исчезла целая лет пять назад. Я ноги сбил, расследуя это дело. Всех расспросил, кто что о таком знает.
– И?
– И ничего. Старожилы завалили меня древними сказками и сагами. Я все выслушал и ни хрена не понял. Потом даже на Орпеннов клеветал. Когда узнал от тебя, что они тут появляются. А так… Ну, абсолютно не разобраться.
– Мне тоже.
– Есть только одна более-менее здравая версия.
– Это ж какая?
– Океан. И в нем какая-то гадость.
– Не понял!
– Все исчезновения и у меня, и у вас происходят на берегах и островах. Словно сам океан пожирает людей. Я и подумал как-то, что есть микроорганизмы, передвигаемые течениями и прибоями… ветрами и так далее… Они, забираясь на сушу, атакуют живую органику и поглощают ее с кальцием и другими материалами… – заметив мою глупую улыбку, ксенолог осекся, но закончил: – Теория не ахти, конечно, но всяко лучше, чем про Единого.
– Ты ее проверял? – продолжая улыбаться, спросил я.
Ксенолог усмехнулся и спросил:
– Ну-ка расскажи, как я ее могу проверить? Сам голову в пасть сунуть? Или, может, у меня есть средства воздушного слежения? А может, ты мне одолжишь капсульный анализатор?
– Понял. Но теория не ахти. Ты прав. Такие микроорганизмы поглощали бы и другую органику. Траву, деревья, мертвые тела. А на архипелаге мы нашли дохлую курицу без следов поглощения чем-либо. Она, конечно, протухла и сгнила за тот срок, но мы определили, что погибла она от топора, а не от микроорганизмов.
– Ну и что? А вдруг у этих организмов целенаведение на электрические импульсы мышц? То же сердце рабочее их привлекает?
– Я не представляю себе механизма…
– Это оттого, что ты не биолог.
– Нет. Это оттого, что такое устройство целенаведения должно занимать немало места у организма. И притом… почему атака на суше, а не в море? Там же больше целей для нее.
– Это все теория. Ей нужно либо подтверждение, либо опровержение. Твои доводы на опровержение не тянут. Может, организмы передвигаются не по поверхности моря, а над ней… с воздушным потоком.
– Это мысль, конечно, но натянуто… – сказал я, чтобы не обижать его честным ответом.
– Я никогда не претендовал на то, что все знаю. Это возможно? Возможно. Вот ты и проверяй. Только скафандр не забывай закрывать.
Я усмехнулся, вспомнив, как на Омелле один из десантников не закрыл скафандр и провалился в пещеру в местной гигантской фауне. Чуть не захлебнулся в испражнениях и после такой экзекуции был постоянным предметом для насмешек. Я лично подумал, что в моем случае так безобидно это не кончится.
С ксенологом я расстался, имея на вооружении теорию пока еще без подтверждения. Проверить его мысль я не представлял возможным никак, иначе чем поселившись с небольшой группой на берегу океана. Но, подозревая, что это не так быстро произойдет, я решил отложить свои безжалостные к подопытным эксперименты.
Укрепляли Тис. Еще пять квадратных километров окружили стенами и заселили. Население города перевалило за десять тысяч. Само собой получилось, что вокруг Тиса теперь на несколько километров лес был вырублен и выкорчеван. Его рубили и на строительство и под поля, обеспечивающие пищей город. Я хотел запретить вырубку вообще, но Атаири сказал, что все равно надо еще увеличивать поля, и предложил ввести запрет только в будущем году. Пришлось согласиться.
Вообще, мы доверили давно и полностью управление сельским хозяйством Атаири и вмешиваться в его работу никто особым желанием не горел.
Единственное, что я предложил, это привезенных с севера несколько десятков млекопитающих размером с доброго быка оставить на разведение и со временем заменить ими выращиваемых ящеров. От замены тоже отказались, сказав, что будут выращиваться обе мясные породы. Нечего, мол, отказываться от проверенного животноводства. Я снова согласился, хотя с того момента из мяса ел только бордов. Так их звали северяне.
Постепенно Тис по праву стал называться столицей империи. За тот год мы полностью перестроили центр города. Все здания вокруг замка теперь стали каменными и трехэтажными. Выше при местном уровне строительства мы побоялись строить. Военная Академия ввиду нехватки жилья была перенесена в новую зону, где ей Атаири предоставил каменные казармы и даже площадь под стрельбище. Конюшни были пристроены к Академии, и мы избавились от отвратного запаха навоза под нашими окнами, с которым, кстати, не справлялся даже цветник, что создала Ролли, по внутреннему периметру стены.
В том же году начали и закончили постройку канализации и трубопровода в центре. Используя ручные насосы и рабский труд, мы накачивали из скважин резервуары у городской стены, откуда вода поступала по медным трубам в дома. Приобретая мерзкий окисленный вкус, она все же была чище, чем из городских колодцев. А уж канализация избавила нас от созерцания в центре телег с бочками откачанного из нужников дерьма. Я лично был доволен. А уж как были обрадованы несколько заводиков по производству селитры!
В тот же год мы стали регулярно ездить по железной дороге до Ристы и обратно. Одна колея давала, конечно, мало возможностей, но скорость усовершенствованного паровоза была приличной, и через двое суток, приведя дела в Ристе в норму, мы возвращались домой.
Отчего мы так часто стали посещать торговый центр империи? Да просто там мы заложили новую верфь, на которой уже полгода собирался наш первый броненосец. С таким флагманом мы намеревались начать войну с Наемом. Используя пехоту, заманить его войска в степь, а самим с тыла, совершив гигантский переход морем, десантироваться на побережье и, дойдя до столицы, вынудить сдаться всю империю Наема. Заверяя соседа в наших мирных отношениях, мы в то же время готовились к грядущей наступательной войне.
Беда была только одна. Не хватало войск. Но на эту беду мы уже управу почти нашли. Ведущиеся переговоры с шаманом и молодым вождем должны были поставить под наши знамена более пятидесяти тысяч охотников-дикарей. Не ахти что за армия, но для отвлечения армий Наема в степь должно хватить. С нашей стороны мы могли выставить только тридцать тысяч полностью обученных солдат. Я не буду говорить о том, как это было мало для войны с государством, имеющим население в два миллиона. Но мы готовились к войне.
Паровой броненосец был, конечно, невелик. Но даже его семидесяти метров хватило, чтобы привести в шок шамана. Он с пеной у рта доказывал, что металл плавать не умеет, а мы с Игорем только ухмылялись. И говорили, что металл и летать не умеет, а вот наш воздушный корабль летает. Шаман только руками разводил.
Приходилось изрядно потрудиться, чтобы доставить на место броневые листы из металла с примесью марганца. Сначала на телегах с запряженным в них десятком керов в Тис. Из столицы они уже по железке ползли в Ристу, где мастера, обученные Игорем, их приклепывали к каркасу. Увидев наше чудовище, а мы его не скрывали, послы северян и Наема были в шоке.
К концу сезона дождей броненосец спустили на воду. Собралась уйма народу из разных стран, чтобы посмотреть, как он утонет – немедленно, только коснувшись воды. А мы с Игорем, уставшие и выдохшиеся, только улыбались.
Всю неделю до этого мы изучали с помощью ультразвука корпус и пришли к выводу, что если тот и утонет, то не сразу. В воду броненосец съезжал по рельсам с ужасающим грохотом. Именно такой грохот должны будут производить его новые орудия главного калибра. Специально для него и в будущем для армии мы создали пушки, что уже заряжались с казенной части и не порохом с ядрами, а реальными гильзовыми снарядами. Залп такого орудия посылал снаряд на десять километров, позволяя вести огневую поддержку десанта.
А теперь представьте гавань Ристы, где между деревянными галерами ворочается наше семидесятиметровое чудовище. Представили? Ничего, кроме улыбки, вызвать не может. Четыре паровые машины, проверенные ранее на станках, исправно вывели пароход в воды Иса, и он отсалютовал всем из своего главного калибра. Зрители были наполовину напуганы, а наполовину восхищены.
Мы принимали поздравления, пока Игорь не послал с берега сигнал на корабль. И тогда «Император Инта» дал залп из нашего чудо-оружия. Первая твердотопливная ракета сорвалась с направляющей в воздух и умчалась к горизонту. Зрители, наблюдая тающий след, недоумевали, что же это произошло. Им было невдомек, что за двадцатикилометровой отметкой снаряд, упав на землю, взорвался, и на месте взрыва мы с Игорем обнаружили воронку – десять метров в поперечнике. Хорошая вещь «Катюша». Испытанная в горах Рола, она принесет еще славу и нашей армии, и нашему государству. Не имея людских резервов, которыми обладал Наем и северяне, мы готовились к технической войне.
И конечно, наш первый танк, показанный там же, в Ристе, после того как «Император Инта» ушел на ходовые испытания к Воротам Иса, произвел ужаса даже больше, чем железный корабль. Махина высотой с небольшой дом, на восьми стальных литых колесах, с паровой машиной внутри и запасным силовым приводом для экипажа, ползла по полигону со скоростью три километра в час.
Скажете – мало? Вы бы видели лица послов и представителей из провинций! Танк, вопреки нашей задумке, не нес тяжелой артиллерии. Он и так еле с места сдвигался. Экипажу приходилось, прежде чем запустить паровой привод, сдвигать его с помощью ручной, а точнее ножной, силы. Зато он нес в себе десять гвардейцев с мушкетами и представлял собой маленькую неприступную крепость со своим пороховым складом и складом провианта.
Запас хода у танка был невелик. После двух километров в него было необходимо заливать воду. Зациклить выделение пара мы не смогли. Одна камера для охлаждения отработанного пара и слива конденсата в котел занимала столько места, что от нее отказались. Легче в обозе иметь несколько бочек с пресной водой. А уж сколько он жрал дерева и каменного угля, поставляемого исключительно из Рола, я даже приводить не буду.
Но машина имела и ряд преимуществ. Когда она передвигалась в составе армии, в нее запрягалось восемь – десять керов, и котел не насиловался. К недостаткам этого монстра можно отнести то, что он фактически нес на себе только защиту от пуль. Испытанная на полигоне броня показала разрыв при попадании ядра из нашего орудия. Нет, именно разрыв, а не пробоину. Так что был реальный шанс уцелеть экипажу при обстреле несколькими орудиями. Но если по нему начать вести огонь целой батареей…
Короче, решили использовать эту махину в грядущей войне только для прорыва пехотных позиций. Заранее скажу, что это чудовище никак и никогда не использовалось. Мы его так и сдали в неофициальный музей интересных, но ненужных вещей.
Оружие изменялось. Изменялась и тактика боя. Что-то около десятка торканов, пройдя обучение в Академии, дезертировали в Наем и там теперь обучали армию нашего потенциального противника. Мы плевались от злости, а потом вдруг успокоились. Пусть… Свою тактику мы знаем: и ее плюсы, и ее недостатки. Правда, гильзовые снаряды и новые орудия, скорее всего, появятся сразу после показа вооружения в Ристе. А они могут свести на нет наше преимущество в технике.
Кроме танка, в Ристе мы продемонстрировали вполне гражданскую технику: паровой автомобиль и паровой лифт. И то и другое вызвало восхищение у наблюдавших. Приняли даже несколько заказов. Два лифта для дворца императора Наема по тридцать тысяч интов за штуку и три автомобиля по пятьдесят тысяч.
Я был несказанно удивлен, когда одним из покупателей автомобиля оказался купец из той же Ристы. Я пожал руку купцу и втихаря сказал ему, что автомобиль ему и всем согражданам будет обходиться в тридцать тысяч. А если он предложит такую покупку своим коллегам, то с каждой проданной единицы в его кошелек пойдет тысяча интов.
Поверьте, мы только для Ристы произвели в Роле девять автомобилей. Учитывая его себестоимость в шесть тысяч, мы неплохо пополнили казну. И не надо говорить, что мы наживались на своем народе. На ком-то же надо было наживаться перед грядущей войной.
В том же году мы провели перепись населения и повышение зарплат. Мы только куксились, когда перепись дала шестьсот тысяч граждан и двести тысяч ущемленных в правах и просто рабов. Война сделала свое дело и у нас, и на территории бывшей империи пассов. Королевой была предложена и нами всеми одобрена выплата семье за рождение каждого ребенка. За первого постановили выплачивать сто серебряных интов, за второго – двести и так далее. Время показало, что наши инициативы принесли плоды уже через несколько лет. Прямо-таки бэби-бум прошел. Прошел, потрепав казну и сделав профессию акушера самой почетной. Вы просто не догадываетесь, с какой поразительной быстротой размножаются дикари.
Что касается заработной платы, то с ней было не все так гладко. Нашим мастерам мы положили по сотне интов в месяц. Но лучших у нас, как и раньше, правдами и неправдами перекупали в другие города. Купцы для своих предприятий нанимали наших чуть ли не за пять сотен в месяц.
Мириться с оттоком кадров мы не хотели. Но сделать что-либо, кроме как еще повысить заработную плату, мы не могли. Повышать мы ее не стали. Это привело бы к закономерной девальвации валюты. Вместо этого мы ввели купцам налог на заработную плату. Платишь ты ему пять сотен? Замечательно. Сотню нам в карман! Вот такие мы скоты. Душим частный бизнес. А что? У нас завод паровых машин так и остался неукомплектованным. А в Ристе и Горге открылись целых четыре таких частных завода. Мы, естественно, бесились.
Многое изменилось в тот год реформы. К нам повалили из соседних стран. Дешевая рабочая сила. Будущие воины в войне за господство на материке. Приходили даже из тех стран, о которых мы ничегошеньки не знали. Из империи Марука пришел в Тис и осел под его стенами целый клан. Что-то чуть меньше тысячи людей. Все дикие и страшные. Мы от таких за несколько лет уже отвыкли.
Мы уже забыли, что можно воевать с дротиками, луками и мечами. На стрельбищах шли постоянные тренировки с уже вполне сносными винтовками. Их было мало еще. Триста или триста пятьдесят штук. Вооружали ими, понятно, только тех, кто закончил Академию. Это было расточительно для бюджета – вооружать ими всю армию. Десять патронов нам обходились в пять монет. А теперь представьте, что по правилам Академии человек считался готов к стрельбе после тысячи выстрелов за год с соответствующими результатами. На армию мы выгребали сундуки дочиста и снова заполняли их за счет налогов и торговли с Наемом и северянами.
Население увеличивалось не по дням, а по часам. Именно в тот год Тис практически удвоился, достигнув двадцати тысяч населения. Пришлось строить еще школы и больницы. А это деньги немалые, если учесть, что непонятно каким образом мы вышли в капитализм.
Я проклял то, что мы пропустили этот момента перехода. Мы оказались к нему не готовы. Элементарный пример: паровые машины нам стало выгоднее покупать в Горге, чем производить самим.
Скоро мы вообще перестали понимать, что происходит вокруг. Пороховое оружие производили все кому не лень. Первый пулемет сделали не мы, а некий кузнец из Рола в своей частной кузне. Мы только головами качали. Первую подводную лодку спроектировал мастеровой с нашей верфи броненосцев. Ввиду полной неизвестности в смысле ее использования мы дали разрешение только на три такие лодки. Две утонули через год после постройки. Одна сохранилась в музее ВМФ в Ристе вместе с целой галерой, произведенной за пять лет до выпуска этой подводной лодки.
Глава 17
Войны с Наемом так и не случилось. Мы только выступили с объявлением наших интересов, как император этой страны объявил свое отречение, при условии, что он и его потомки будут наместниками и проводниками моей воли. Наши войска встали гарнизонами в городах Наема, а из их армии мы за год в спешном порядке подготовили корпуса для войны с северянами.
Это был уже девятый год нашего правления. На границах нашей империи еще ели людей, а моря уже бороздил пока единственный броненосец «Император Инта». Слово «великий» по политическим соображениям мы не приписали в его название.
Через год должен был сесть на престол Инта Второй. Пусть маленький, пусть еще глупый, пусть еще ничего не знающий об опасностях этого мира. Но зачем тогда мы вокруг него? Справится.
Он уже принимал активное участие в совете и был, на наш взгляд, вполне достойным правителем для империи. Еще бы! Я лично целых два года учил его психологии и философии. Игорь чуть ли не через день тренировал его, превращая малыша в ловкую бестию, что могла чуть ли не на руках ходить. Ксенолог, заполучив на полгода его к себе на острова, натаскал по математике и простейшей физике.
Остальную физику будущий император изучал в школе канониров и самостоятельно – по распечаткам из компьютера капсулы. Что для этого ему пришлось изучить еще и английский, не стоит объяснять. Программатор на Ивери был задействован второй раз за историю, чтобы пацаненок мог понимать язык нашего бывшего сюзерена. Зато стоит отметить терпение, которое Игорь в себе воспитал, отвечая на вопросы Инты.
Изучение химии оказалось для него непосильной задачей, и мы плюнули на нее. Обучили только простейшей прикладной. В восемь лет он был невысок, такого же роста, как дочь Ролли и Игоря, но я надеялся, что в пятнадцать он обгонит своего отца, которого я еще хорошо помнил. Станет сильнее, умнее и хитрее. Даже с нами…
Мне нравилось наблюдать за маленьким повелителем. Нравились его первые успехи. Я искренне сочувствовал ему, когда он бился над трудной для него задачей, но, несмотря на сочувствие, никогда не подсказывал ему, если понимал, что он может решить ее сам. Ему хватало ума не винить в своих неудачах кого-то.
Я гордился тем, что смог научить его игре в шахматы. Любовь к ним привилась у него почти мгновенно. Чем не «солдатики»? Как бы я ни был занят, но если я находился в Тисе, то выкраивал время, чтобы сыграть с ним. Пока играли, я ему цитировал Макиавелли и Фридриха Великого. Рассказывал ему истории Земли, словно это происходило в далеком, еще не подвластном нам королевстве.
Выводы ребенка иногда меня даже забавляли. Выслушав цитаты из индийской мудрости правителя, он подвел итог всему, чему я его учил: «Никому верить нельзя». Я мысленно схватился за голову. Чему мы учим мальчика? Но продолжил рассказывать ему «сказки».
Я вообще заметил за собой странную сентиментальность. Игорь откровенно смеялся надо мной, напоминая, что все диктаторы на Земле так или иначе ею страдали. Я кривился и только головой качал. Надеялся, что Инта будет обо мне лучшего мнения.
В момент вступления его на престол мы начали войну с северными королевствами. Инта, присягнув мне на верность и получив мое благословение, отправился на войну в качестве талисмана армии и через шесть месяцев вернулся с победой. Инту, как мы и предполагали, прозвали Удачливым, и за ним на всю историю закрепилось это то ли прозвище, то ли должность.
Атаири сдал. Нет, власть он сдал и раньше… Он умирал. Причем мучительно. Мы решили колоть ему наркотики и обезболивающие. Он протянул на них пару месяцев и умер. Его могилу мы вознесли на береговой утес Ристы. Любому кораблю была видна стела над его могилой. На ней каждую ночь зажигали огонь и со временем стелу прозвали маяком не только моряки, но и мы. На могиле Игорь лично сделал надпись «Он служил Империи и Императору! Поклонитесь ему, ибо все, что вы видите вокруг, начинал делать он!». Так мы создавали патриотов.
Для полного господства на материке нам оставалось совсем чуть-чуть. Империя Марука на самом севере, восточные лагги, что так и не смогли мирно жить под нашим правлением, и не признающие никого огромные орды дикарей запада. Преданный нам уже не «молодой», а просто вождь держал рубежи вокруг Апрата и на несколько сотен километров дальше, но возле западного берега материка проживали сотни тысяч, если не миллионы, дикарей, что плевали на него и на нас заодно.
С восточными лагги мы даже не представляли что делать. Пока мимо поселка курсируют патрули, там спокойно. Только патруль уходит в леса, поселок поднимает черный флаг анархии. Его жители грабят и убивают соседей. С огнестрельным оружием нападают на караваны купцов. И так далее. При этом ничего не хотят делать своими руками. Несмотря на то, что кожаная и меховая одежда стала популярной среди армии и гражданских, особенно живущих на севере империи, они не шили ее. А ведь лучшие мастера, безусловно, жили там.
Промучившись год после вступления Инты на престол, я дал команду: к чертям всех восточных лагги собрать и переселить на запад империи, тем самым одних дикарей объединив с другими. Всех – не вышло. Задача даже для нас оказалась неподъемной. Но многих все-таки вывезли, разрядив обстановку в подбрюшье империи. Выселенные в лесах Апрата обустроились и затихарились. У вождя сильно не побалуешь… Он еще помнит, как обгладывал кости и хрящи убитых врагов. Сожрет втихаря доставшего его старшего деревни – и поминай, как звали.
Готовя империю к войне с Маруком, я посылал в то же время целые корпуса в джунгли и леса запада. Приказ был один: убивать все, что нападает, и все, что ест человечину. В войне с дикарями мне сильно помог двухтысячный отборный отряд Ордена Единого бога. Они не просто воевали. Они обращали в свою веру дикарей и многих даже увозили с собой. Это мне не нравилось, конечно, но то, что культ Единого, распространяясь, искореняет людоедство, заставляло меня мириться с его существованием.
Я даже разрешил обучать в Академии лучших бойцов Ордена. На том мы и ограничились в общении с магистром Ордена. В последующей войне с Маруком они своей храбростью и бесстрашием завоевали право ставить свои храмы во всех городах империи с условием, что на мою божественность они посягать не будут. Мол, есть Единый бог и где-то тут бродит Прот.
Не знаю, как они решились на компромисс в вере, но вскоре после войны я увидел прямо из своего окна их символ на крыше одного из домов. Семь мечей в кругу. Рукоятями внутрь и лезвиями наружу. Я тогда еще подумал, что чересчур агрессивный у них символ. Основным символом веры в Единого был соответственно круг, а вот семь мечей символизировали семерых основателей, что якобы и бога Прота убедили в том, что Единый – самый могущественный бог во Вселенной. Что Вселенная и есть Единый. Я плюнул на их проповеди и не вмешивался. А зря. Но это, может быть, позже расскажу.
Война с Маруком, о которой я вскользь упомянул, длилась всего сезон дождей. Но какой кровавой и ожесточенной она была…
Они были готовы к нашему наступлению. Еще бы не готовиться! Когда видишь, как мы расползаемся по карте, нетрудно догадаться, что и тебя затронет нашествие. Марук догадался.
Мало того что мы уперлись сразу в линии укрепленной обороны, так еще и минные поля Марук изобрел на Ивери раньше нас. Огромные емкости с порохом и начинкой были закопаны в полях и на дорогах, по которым шла наша армия. Зачастую без надежды спастись от преследования смертники поджигали из лесов и укрытий длинные фитиля, и, когда уже масса народу подходила к взрывному устройству, оно срабатывало. Я был в шоке от потерь.
За время войны с Маруком мы потеряли сорок тысяч воинов. Марук – около восьмидесяти. Сколько мирных жителей – никто не считал.
За месяц мы сломили оборону укрепрайонов и вышли на северные равнины. До столицы марш в двести верст. Месячная осада столицы. Мы могли ее с ходу штурмом взять, но… решили сохранить для потомков. Через месяц, когда столица сдалась, мы подумали, что война выиграна. Ан, нет-с. Десятки тысяч воинов Марука, объединившись в отряды, нападали на наши гарнизоны и обозы. Оставшееся время мы воевали с партизанщиной.
Только когда основные отряды сопротивления были уничтожены, Игорь смог вернуться в Тис, оставив там своего помощника, давно заслужившего повышение. Я поздравил его с победой, а он, поссорившись с маленьким Интой, которого не взял на войну, свалил на острова к ксенологу.
Инта хотел славы и побед. Укрепления государства при своем непосредственном участии. И не объяснишь же мальцу, что фугасу, заложенному на дороге, плевать, кто рядом проезжает – король или простой воин. А сапер подожжет фитиль значительно охотнее, если увидит паровой автомобиль императора.
Вернувшись из отпуска на океане, Игорь помирился с моим помазанником, и они на пару стали заниматься реформированием территорий, деля и объединяя, стирая границы и нанося новые, удобные для контроля. Материк был наш.
Это было за полгода до возвращения десантной группы на орбиту Ивери. Представляете их глаза, когда они увидели мой коптящий небо броненосец и мои ракетные установки на телегах? А самое главное, что выяснили десантники после разведки, – это то, что у меня вовсю шло производство каучуковых противогазов и угольных смесей для зарядов к ним. К моменту их появления я ввел много резиновой одежды и был уверен, что сократил теоретические потери от газовой или бактериологической скоротечной атаки минимум на пять процентов.
Вводили одежду в употребление собственным примером. Даже королева появилась однажды в наряде из тонкой резины в сезон дождей. В принципе, в этот сезон у меня половина населения переодевалась в резиновые штаны, сапоги и накидки. Объяснять людям, что такое химическое оружие, я не стал. Просто армии тренировались к действиям в горящих городах, гражданское население имело на руках совершенно бесплатные противогазы на случай пожара и задымления.
Сделали первые генераторы электричества. В тридцати километрах от Тиса установили в поселке рыбаков первую ГЭС. Провода, неизолированные, из чистой меди, потянулись к столице. У старика Десятника начали производство ламп накаливания.
Рыбачий поселок и столица теперь были круглосуточно освещены. Отпраздновали это распитием чистого спирта в компании с молодым Интой и Игорем. Мать-королева осуждающе на нас посмотрела, когда Инта взревел от одного глотка, и махнула рукой, не став вмешиваться в нашу пьянку. Не мальчик же – император! Но он сбежал от злых дядек богов. Так что допивали мы с Игорем на пару.
День, когда капсула заорала благим матом, известив нас о том, что на орбите корабли, мы с Игорем запомнили хорошо. С утра принимали парад очередного выпуска Академии и школы канониров. Три тысячи выпускников. Две тысячи стрелков, три сотни артиллеристов и ракетчиков и семь сотен гвардии. Всех поздравили и приняли присягу на верность. Это, кстати, стало традицией: принимать присягу не до, а после обучения в Академии.
После присяги, раздав каждому из выпускников по сотне интов и отправив их праздновать, я, Инта и Игорь заперлись в капсуле, намереваясь прокатить маленького императора на орбиту и обратно, как мы частенько делали в его совсем раннем детстве. Только мы запустили аппаратуру, как заревела тревога. Я, не понимая, посмотрел на Игоря. Тот, молодец, не растерялся и, развернув оптику по направляющей капсулы, рассмотрел причину боевой тревоги. Рассмотрел и побледнел.
Я вывел изображение на экран управления огнем. И тоже побледнел. Один Инта, дурачок, не понимая, в чем дело, приставал к нам с расспросами.
– Сейчас немедленно отдаешь приказ о первых учениях выпускников и армии, – сказал медленно Игорь. – Забираешь всех бойцов из Тиса. Одеваешь их в противогазы и зимний резиновый комплект одежды и к чертям уводишь из города. Ведешь всех на юго-восток в леса. В город не возвращаешься. Становишься лагерем километрах в тридцати от него. Если до этого ни керы не упали, ни живность всякая мертвая по дороге в огромном количестве не встретилась, разрешаю снять противогазы. Если же ты услышишь небесный гром и увидишь на горизонте грибовидное облако, то, не снимая противогаза, уходишь на юг. Глубоко в леса. Так глубоко, насколько хватит здравого смысла. Хоть до Торка. Ты справишься, малыш. Ты справишься. У тебя нет выбора.
– А в чем дело?
– Боевые адские звери пришли со звезд, – пояснил я. Инта, наслышанный о них и имея перед собой наглядный пример, стал таким же бледным, как и мы.
Повторять не пришлось. Лишь договорившись о том, что в случае хорошего исхода встретимся либо в Тисе, либо в Торке, мы отправили его выполнять императорские обязанности. Сами, помолившись, запустили генераторы и резко прыгнули к океану. Нас, понятно, засекли. Вслед нам полетели коды запроса связи. Мы уводили капсулу в океан, подальше от империи. Приземлившись в глухих лесах второго материка, мы соизволили выйти на связь. А что делать-то? Это в горах капсулу не найдешь, а когда ты уже используешь генераторы нестабильного гравитационного поля, то тут не до пряток.
Установили двухстороннюю связь и только тогда включили экраны. До этого я ввел команды противоракетного маневра и теперь был если не спокоен, то и не сильно дрожал. Капсула сама, не жалея груза и экипажа, будет спасать себя от ракет и ядерной бомбардировки. Мониторы прояснились, и на них мы увидели женщину в погонах адмирала. Кто она – у нас даже представления не было. Игорь, не спуская взгляда с радара капсулы и монитора визуального наблюдения за орбитой, все-таки заметил, что это не мужчина, и крякнул от удовольствия. Женщины обычно редко давали команды на что-то глобальное, типа термояда. На нашу поимку они могли бы послать пинассы и капсулы, но уничтожать нас с куском суши не станут.
Она же заметила Игоря и о чем-то спросила неизвестного за пределами камеры. Ей ответили, и она, кивнув, обратилась к нам:
– Здравствуйте, Виктор. – Английский… Это не есть «гуд». От своих соотечественников я тоже не мог ждать поблажек, но от флота Его Величества и подавно. – Мне подсказывают, что рядом с вами десантник Игорь Оверкин, считавшийся погибшим. Это правда, вы Оверкин?
– Собственной персоной. Только самочинно присвоил себе звание наставника.
Она кивнула:
– Я обязана представиться… Я адмирал Орни и прибыла сюда не только по ваши души, но и с другими заданиями. Выполнение их зависит в какой-то степени от вашего согласия на сотрудничество. Вы согласны на переговоры?
Вопрос был глупый, как и многое, что делается и спрашивается женщинами-адмиралами. А что мы сейчас делаем, как не переговариваемся?
– Согласны, – ответил я, скептически улыбаясь.
– Тогда по порядку. Начнем с вас, Виктор Тимофеев. Благодаря вашей сестре и ее мужу ваш приговор отменен до дополнительного разбирательства. Разбирательство обязано по решению трибунала проводиться на Земле. В мою задачу входит доставить вас туда.
– Не ново, – буркнул Игорь.
– А ваша судьба, Оверкин, в ваших собственных руках, – сказала адмирал, услышав реплику Игоря. – Вас считали погибшим, и пустой гроб захоронен на кладбище героев космоса. И теперь от вас зависит, как к вам отнесутся на Земле… Как к герою, случайно выжившему, или как к предателю Родины. Но сначала все-таки вы, Виктор. Я привезла вам послания от ваших родственников. Они уже передаются на вашу капсулу. Прочитайте их обязательно…
– А как вы так быстро добрались? – спросил, перебивая настоящего адмирала, простой десантник Оверкин.
Адмирал сбилась. Оправилась и сказала:
– Вам будет предоставлен офицер для поддержания связи. Он ответит на все ваши вопросы в рамках своих полномочий. А насчет скорости… Нам удалось сбить Матку Орпеннов. Она не самоликвидировалась. Орпенн был мертв, а техника сбилась. Мы получили их двигатели. Теперь от Ягоды до Ивери путь занимает год. До Земли – три. Применяя нашу старую технику, мы не теряем ни относительного, ни реального времени. Вот так. Давайте о главном. Сейчас на орбите Ивери соединение кораблей под моим командованием. Мы считаем, что скоро сюда пожалует Гость. Орпенн на Матке. Мы готовы к схватке с ним. Но до этого нам надо выяснить, что делали вы в его нутре.
Мы переглянулись. Игорь только головой покачал. Откуда они знают?
– Не мучайтесь вопросом – на второй луне наши предшественники оставили автоматический оптический наблюдатель. Радар бы Матка заметила, а вот станцию, не излучающую практически ничего, она пропустила, как кусок металла. Данные с нее мы получили и уже обработали. Итак, что вы делали в Матке?
Я пожал плечами, а Игорь ответил:
– Подробный отчет вместе с данными самописца капсулы мы отправим вам позже.
– Хорошо, – согласилась адмирал – Только быстрее. Подозревая вас в общении с Врагом, я имею право уничтожить вас немедленно, как говорится, во избежание… Второй вопрос, он и мой личный… Как?!
Мы ее поняли. Я нехотя сказал, почесав бровь:
– Мы готовились и готовимся к вторжению ваших десантников. Мы будем защищать планету. От бомбардировки, понятно, у нас защиты нет, но против газов и скоротечного бактериологического оружия мы вроде хоть немного, но подготовились. Против вашей пехоты нам тоже есть кого выставить. Этот механизм уже начал работать. Мы для него не нужны… – Я поправился: – Точнее, мы нужны, чтобы дать отбой тревог.
Адмирал поняла и мою мысль, и мое законное желание жить. Усмехнувшись, она сказала:
– Я спрашиваю: как вам это удалось? Ведь отчеты ксенологического института показывают лишь отдельные зачатки цивилизации. А мы, прибыв, видим капиталистическое развитое общество, которое уже владеет ракетным оружием. Словно столетия прошли за эти девять-десять лет.
Я пожал плечами, не воспринимая ее восхищение как искреннее, и ответил:
– Мы работали. Мы воевали. Мы добились объединения материка. Все это было нужно для одного. Чтобы в будущем остановить экспансию Земли на эту планету.
– А людоедство? А варварство?
– Огнем и мечом, – сказал Игорь, не поступившись истиной.
– И скольких вы убили?
Мы не ответили. Черт эту дуру в адмиральском мундире знает! Вдруг сейчас рассвирепеет и вгонит в нас мегатонн этак двадцать.
– Видно, много…
Игорь хмыкнул:
– А вы вообще хотели всех… Мы просто гуманисты по сравнению с вами.
Адмирал кивнула и сказала:
– Его Величество и правящий Совет Земли отменили указ о применении оружия массового поражения в оккупации Ивери. Теперь у меня тысяча десантников ускоренного выпуска для занятия территорий.
Тысяча! И не охотников или гвардейцев, а машин для убийств в тяжелой броне и с десантными тяжелыми излучателями. Один десантник положит армию и не успеет выкурить контрабандную сигарету.
Игорь тоже молчал, пораженный. Он не понаслышке знает десантуру-смертников.
– Оккупация намечена на этот год. Если вы думаете побороться против Земли, то милости просим. Мы же предлагаем вам культурное вхождение в великое Земное Сообщество. Вхождение в цивилизованный мир, где все граждане имеют право выбора. Да и вы сами, наверное, уже соскучились по маленьким радостям цивилизации? Да? Кроме того, в ожидании Орпеннов мы обязаны построить военную базу на планете. Для ремонта кораблей и других нужд. Ваше содействие будет только приветствоваться. И кто знает, может, вам, Виктор, пожалуют приставку Иверский. А вас, Игорь, возведут в потомственные дворяне. Но это все зависит только от вас…
– И от трибунала, – не выдержал я.
– Да, и от трибунала, – спокойно согласилась адмирал. – Но, учитывая, какое давление оказал на трибунал супруг вашей сестры, думаю, вам нечего бояться его решения. Ознакомьтесь с их посланиями вам. Может, они вас убедят, и вы перестанете трусить.
Мне кажется, что последнее она сказала специально, чтобы меня задеть.
– В случае полного отказа от сотрудничества я своей властью объявлю вас опасными предателями, и вы будете уничтожены как таковые на месте обнаружения.
Я покивал и спросил:
– Сколько у нас есть времени?
– На что? – не поняла адмирал.
– На предоставление отчета по Орпенну и наших ответов на столь ультимативное предложение вступить в Земное Сообщество.
– Насчет последнего – нисколько. Если вы сейчас не ответите, то я имею право уничтожить вас немедленно. А вот Орпенны нас заинтересовали, и мы выдержим разумный срок для подготовки вами отчета по стандартной форме. Надеюсь, службу вы еще не забыли?
Мы прервали связь спустя час. Весь список требований капсула записала и по запросу выдаст. Нам гарантировали безопасность на двое суток. Гарантия – слово старшего офицера. Этому можно верить. Первое, что мы сделали, развернули Инту с его двором и армию обратно в Тис.
Там, в капсуле, только мы решали судьбу Ивери и постепенно готовили отчет по приключениям в Матке. Учитывая, что капсула знала о нем не намного больше, то отчет оказался невелик. Химические анализы, сделанные капсулой, физические свойства, записанные внутри Матки, и так далее занимали большую часть.
– Они поступают с нами так же, как мы с Наемом, – сказал я. – Могли бы погуманнее быть.
– Они и так гуманны, – сказал Игорь. – Могли и вирус БТ в атмосферу запустить. Да, я думаю, обыкновенного гриппа аборигенам хватило бы.
Я кивнул, соглашаясь с ним. Было непонятно только, отчего это тогда они ждут, а не приступают к атаке.
– Ждут, может, мы им планету сдадим, – ответил Игорь. – Мы в Наем войска все-таки вводили и много на это средств ухнули. А адмирал, видно, экономная дама. Ждет, что мы примем их власть.
– И что ты предлагаешь?
Игорь спрятал кристаллы в сейф и, отпив пива из серебряного фужера, ответил:
– Я бы сдал… – На мой невысказанный вопрос он ответил: – Ну и что? Какая разница, кто правит? Для планеты, я имею в виду. Но нас в таком случае и правда на трибунал повезут. А там – как кривая вывезет. Вон, твой родственник говорит, что у него все схвачено. Может, и пронесет. Может, спишут капсулу на спецоперацию, о которой никто не знал, кроме нас.
Он улыбнулся. Улыбка получилась грустная, но я был рад даже такой. Такое бывало в истории. Когда откровенную самодеятельность потом выдавали за четко спланированную операцию. Особенно такими вещами во все времена болели спецслужбы. Нас могло пронести, и кто-нибудь заработал бы потом на нашем деле пару-тройку поместий и внеочередных званий.
А могло и не пронести, и уже, когда бы мы сдались в ручки адмирала Орни, на наши бы надели кандалы и по еще старому приговору отправили бы за борт без скафандров. Чем не газовая камера? Даже лучше. Или в скафандре, но с двухсотчасовым запасом кислорода. Как в приговоре. Все могло быть. И верить на слово мог только самый больной. Даже письма лорда и моей сестры могли быть подделкой. Ну, постарались компьютерщики… Вот сидишь и думаешь… Пиво пьешь… И вспоминаешь, что раньше слову старшего офицера можно было верить.
– Ты им веришь? – спросил я Игоря.
– Я что, больной? – ответил он, выразительно вскинув брови и угадав мои мысли. – Нет, конечно. Но у нас особого выбора нет. Они сметут все армии планеты своей тысячей. Так что я не знаю, что делать.
Через пять дней мы скрепя сердце вместе с Интой принесли заново присягу Земле и непосредственно Его Величеству. Мальчик, понятно, первый раз приносил присягу непонятно кому. Для церемонии в глухие леса дикарей запада прибыла адмирал и ее свита.
Нас не арестовали, сказав, что мы еще месяц можем бродить сами по себе. А потом курьерский «Избранный» понесет нас в трехлетний полет к Земле. Инта был в шоке от того, что увидел. Когда с небес спускается крейсер дальнего поиска – это страшно. Километровая туша, сбросив на орбите все свои капсулы и пинассы, медленно проламывая лесной ковер, опустилась на опорную платформу. Я пытался Инте объяснить, что есть и большие корабли, собираемые на Прометее рабами-преступниками. Что есть звездные авианосцы, несущие на борту сотню-другую пинасс и пару таких вот крейсеров с собственным вооружением. Он недоверчиво посмотрел на меня. А уж когда я сказал, что один такой в составе группы торчит на орбите, мальчику стало совсем плохо. Игорь тяжело вздохнул и сказал, чтобы я прекратил пугать мальца.
Присягу в торжественной обстановке крейсера закрепили подписями, и нам заново выдали жетоны. Инта долго рассматривал свой и не понимал, зачем он. Игорь по-доброму объяснил, что когда императора убьют, то его опознают по такому жетону. Инта только головой покачал. Как и я.
Спустя месяц – нас по неизвестным причинам пока не отправляли – началось строительство базы на берегу океана. Я пытался отговорить их, рассказывая о пропаже людей. Надо мной посмеялись. Я попросил, чтобы мои показания записали и сохранили в сейфе адмирала. С пятой попытки они это сделали, и только тогда адмирал озаботилась этим вопросом. Но не отменять же строительство по таким показаниям! Она и не отменила. За три месяца база развернулась в город. Космодром готов был принять всю эскадру. Космодром – это не суша… Это океан. Именно на него садится большинство кораблей. Только чтобы избежать столкновений и качки, он окружается специальными полосами на поверхности, имеющими свою прочность и эластичность. Несколько рядов таких полос не дают штормам натворить бед на поверхности космодрома.
Мы, часто освобождаясь от дел, прилетали сюда посмотреть на посадку или подъем чего-нибудь гигантского. Сколько летали, а все равно завораживает.
Нас не отправляли. Адмирал однажды вызвала и сказала, что мы просидим еще месяц. Потом еще. А потом и не вызывала. За нами закрепили обязанности временной администрации по управлению аборигенами. Это так… иллюзия. Мы ничем не могли противодействовать, когда десантура уводила из лесных поселков целые толпы женщин для своего развлечения.
Скрипя зубами, Игорь однажды заехал паре придурков. Они его не тронули. На его рукаве была нашивка «мастер-наставник». Но и на его приказ не трогать местное население они плевали. Адмирал приказала десанту отдыхать. И каждый это понял по-своему. Когда Игорь сунулся к адмиралу, та от него только отмахнулась. Напомнила ему, что он сам был десантником. Игорь, черный как уголь, вышел от нее и с размаху заехал в лицо мастеру-наставнику этой толпы десантников. Тот его тоже не тронул за такую наглость. Что с инвалида возьмешь…
Короче, Игорь таким вот их поведением оскорбился и после уже редко со мной мотался на базу ВКС. Я только руками разводил. И втихаря разрешил через Инту мочить всех насильников, если смогут. Насколько мне известно, такое только с одним произошло.
Мы забили на империю огромный болт. Теперь ею занимались маленький Инта и Ролли с королевой. Вроде у них получалось. Развитие тоже вроде продолжалось. Все города были теперь освещены, наподобие Тиса и поселка рыбаков. Начали стройку железной дороги до городка Десятника. Но это уже делалось без нашего участия. Мы только изредка присутствовали на совете. И на нем узнавали уже новости и планы.
А на пятый месяц нашей сдачи планеты пришли те, кого все мы так боялись. Адмирал говорила, что она готова к встрече с Маткой. Но вот к десяти Маткам она даже в теории не могла подготовиться.
Все началось со знакомого нам «северного сияния». Незаэкранированная в этот раз капсула дала уничтожить все аккумуляторы в ней. Понятно, что и часы и прочие приборы на батареях подохли безвозвратно. Где и как найти на планете, стерильной от накопительных элементов, батарейку для часов?
Адмирал была к этому не готова. Она только и успела, что поднять флот на орбиту, где кувыркались ошметки внезапно уничтоженных сторожевиков.
Мы даже на место сбора прибыть не успели. Так и проторчали на планете, наблюдая за ходом боя.
Авианосец в стратосферу так и не поднялся. Он левиафаном рухнул в воду океана, подняв небывалую волну, почти смывшую базу ВКС. Он, конечно, выплюнул из себя содержимое еще до падения, но штук пять или шесть пинасс, приказав долго жить, рухнули в океан за своим носителем. Все остальные вышли на орбиту и вступили в бой с противником, в десятки раз превосходившим своим флотом оккупационные войска Земли.
А адмирал сбежала. Я, наверное, тоже не вынес бы вида десяти атакующих меня Маток Орпеннов. Это десятки тысяч автоматических микрокораблей, стремящихся тебя уничтожить. И не испугаются они и не сбегут. А погибнут и не поймут этого своими электронными мозгами. Но перед этим успеют израсходовать свои арсеналы и не на кого-нибудь, а на тебя. Я ее понимал. Только вот трибунал таких вещей не понимает.
Когда кончился звездопад и тонны металла рухнули в океан и на мою многострадальную империю, мы еще долго сидели в полном молчании. Орбита стремительно пустела. Матки собирали своих отпрысков. И никого на планету не пускали. Я-то ожидал, что сейчас повалятся на нас их тупые автоматические десантники, а они, собрав все и вся, вышли за орбиты лун Ивери. На орбите осталась только одна Матка. Снова планету прополоскали в северном сиянии, и мы даже закрывать корабль не стали. Все, что могло испортиться, испортилось раньше. Мы просто сидели и ждали. И дождались.
Код с каплей в треугольнике выскочил на экраны, и мы ответили. Надеялись, что с нами будет связь: либо визуальная, либо голосовая. Хрен! Там пришло послание: «Игорь Оверкин, Виктор Тимофеев. В случае получения послания немедленно подняться на орбиту».
Тут-то мы и узнали, как действует программа.
Я лично ничего не помню. Это потом мы, считывая показания капсулы, узнали, что я включил генератор и поднял капсулу в стратосферу. Игорь же в это время надиктовывал на кристалл какую-то абракадабру. Причем не на языке или коде Орпеннов, а вообще на непонятном наречии. Кристалл с этой абракадаброй мы не нашли. Скорее всего, мы оставили его на Матке. Капсула даже засняла наш выход внутри корабля Орпеннов. Без скафандров, в одной броне, с которой не расставались, мы ушли в конец ангара и там исчезли за гигантскими дверями.
А потом… Потом сутки на анальгетиках. Головные боли были в точности как в прошлый раз. У меня до обморока, у Игорь до рвоты. Но мы выдержали и только горько смотрели друг другу в глаза, гадая, какую программу в нас на этот раз загрузили. Игорь даже предложил застрелиться, но потом мы общим голосованием решили, что не стоит. Жить еще хотелось. Думали и гадали: что бы с нами было, если бы мы, к примеру, не имели корабля для поднятия на орбиту? То есть приемник бы был, а вот корабля не было? Убила бы нас программа? Или мучениями свела с ума? Ответа не было.
Матки ушли в космос в четком направлении на Землю. Все, кроме одной. Она, как неживая, болталась на орбите и не делала ровным счетом ничего. Она, казалось, рассматривала нас. Смотрела и пыталась понять нашу суету. И на тусклом лице не отражалось понимания. Было только холодное презрение. А может, мне это только казалось.
Понять Орпеннов, как сказал в свое время один из политиков, – значит выиграть войну. С пониманием других у Земли всегда была большая проблема. Земле всегда было нужно, чтобы поняли ее, и не просто поняли, а приняли как должное ее притязания. Сопротивление навязываемой воле обычно подавлялось, реже подкупалось, еще реже Земля шла на компромиссы. Не я чувствовал себя богом на моей отсталой Ивери. Это все человечество непонятно с чего возомнило себя богами, имеющими право что-то требовать от мироздания. Требовать и добиваться требуемого.
Трибуна
(вместо эпилога к первой книге)
– Собственно, заседание закончено… Но давайте отвлечемся от фактов. Поговорим о вашем понимании… Вы утверждаете, что адмирал Орни бежала, а не покинула поле боя в момент, когда судьба эскадры была уже решена?
Я пожал плечами.
– Может, она сразу все рассчитала, – предположил я. – Ведь те девять Маток не смогли остановить и ваши силы. Насколько мне рассказали те, с кем я общался между допросами, они уничтожили всю оборону Земли и после этого, никем не преследуемые, ушли к Орпенну.
Читать бесплатно другие книги:
