Иверь Еловенко Вадим
Ага! Значит, для этого мира не все потеряно, раз есть класс, презирающий работорговлю.
– Да, – сказал я и приосанился, подведя руку к кобуре на бедре.
– Знаешь что… – сказал уже без ухмылок всадник. – Или ты говоришь, кто ты, или стража тебя порубит в куски. А речной народ уйдет по домам. Выбирай.
Я выбрал.
– Я Прот! – назвался я.
Инта уже взял наизготовку копье, а я вытащил из кобуры излучатель. Уж не знаю, что меня так взбесило в этом раздавшемся надменном хохоте.
Первый заржавший распался вместе с лошадью. Всадника перед нами попытался проткнуть Инта. Без толку. Под задравшейся накидкой я увидел кольчугу.
Какой каменный век?! Придури институтские. Здесь рассвет феодализма!
То, что не удалось Инте, доделал я. Кольчуга не препятствие для излучателя. Наоборот. Железо мгновенно раскаляется, и кольчуга сплошным потоком раскаленного металла прожигает тело всадника. Мгновенный шок и раззявленный в беззвучном крике рот.
Третий всадник столкнулся с четвертым, и я одним лучом резанул обоих. Пятый бросился к воротам и мостику через ров. Заскочил внутрь, и ворота за ним закрылись. Из торгового поста высочили человек сорок и, посмотрев на наши деяния, в ужасе застыли.
Злость, внезапно вспыхнувшая во мне, даже напившись смертью этих недоумков, не собиралась уходить. Наверное, сказывалось напряжение последних дней. Я, не убирая излучателя, спросил, кто еще не верит, что я козопас Прот. Таковых не нашлось. Медленно, под моим взором, многие опустились на колени. Другие, наоборот, встали, гордо раскинув плечи. Я спросил у Инты, кто они, и получил ответ, что это люди морского народа и они верят, что от меня их защитит Единый бог моря и суши. О таковом ему рассказывал торговец, приходивший в их деревню. Я для острастки сжег одного гордеца и даже угрызений совести не почувствовал. Ну ни хрена себе прием! Угрожают, что порубят в капусту! Ну, получите…
На колени встали все. Кроме Инты, конечно. Я удовлетворенно кивнул и улыбнулся. Правда, посмотрев на кислую рожу Инты, я улыбку стер. Я понимал, что теперь нам не то что тут не рады, так еще и уходить надо срочно… Надо-то надо. Но уж больно подмывало приступить ко второй части плана, которую я наметил, после того как найду шлюпку с грузом. Предполагалось, что я, конечно, не начну свою новую жизнь войной с морским народом, но слишком уж случай подходящий. Окей, решил я, как обычно в таких случаях, просто попробуем…
– Инта! Собери здесь всех рабов. Всех, которых найдешь в поселке. Даже из домов вытаскивай. Убивай всех, кто воспротивится. Ты справишься. Я тебя видел в деле. Тащи сюда. Я за этими пока присмотрю.
Инта первым делом пошел в каменную конюшню, прозванную торговым постом. Я ни за что бы не подумал, что в нее может вместиться столько народу. Человек сто навскидку вышли оттуда, скованные кандалами, а не связанные веревками. Я еще раз помянул институтских с их каменным веком.
Инта пробежался по деревне, пока огромная толпа на площади стояла на коленях под прицелом излучателя. Многие благоговейно смотрели на меня, не скрывая своего изумления от того, что видели живого бога Прота. Последний раз, по легендам, он представал видимым около пятидесяти лет назад, чтобы покарать народ лагги за вторжение на территорию речного народа. Инта, кстати, тоже лагги. Их там, по сведениям институтских, будь они неладны, тысяч четыреста раскидано по лесам. До самого берега океана. Короче, где леса, там лагги. И вот они решили из лесов выйти. Так их тот самый Прот и наказал. Чтобы не тушили цивилизацию речного народа. Если не ошибаюсь, Бенджамин Кауфф тогда роль Прота играл. Классный десантник. Легенда. Сорок выбросов. Безусловный рекорд времени и расстояния. Погиб на Весте, спасая экипаж обсерватории, в возрасте ста восьмидесяти шести лет.
Пятьдесят лет всего прошло, а они уже и не трепещут. Так, любопытствуют по чуть-чуть. Восхищаются. Будет что детям рассказать.
Вернулся Инта, ведя еще человек сорок рабов неорганизованной толпой. Наши рабы среди чужих бодро затерялись и в первые ряды не лезли. Я усмехнулся, глядя на эту толпу народа. Купцы и свободные хоть и встали передо мной, но старались держаться обособленно. Не смешиваясь с рабами. Когда такая толпа стоит перед тобой на коленях, о тщеславии уже речь не идет. Тебе начинает казаться, что ты непростительно высок и заметен.
Я чуть опустил излучатель и сказал:
– Рабы! Встаньте.
Никто не встал. Я кивнул Инте, и тот с помощью пики поднял их на ноги. Они хоть робко, но посматривали на меня и должны были видеть, что я улыбаюсь. Надеюсь, не слишком кровожадной улыбкой.
– Кто из вас хочет стать свободным? – спросил я, надеясь, что они поймут мой акцент.
Опять ни ответа, ни привета.
– Я Прот. Я предлагаю вам свободу.
Ну, блин, затюканные…
– Есть охотники и воины среди вас? Что вы молчите, как лесные свиньи?
Ноль эмоций. Да пошли они! Я двинулся сквозь толпу, и она раздавалась в стороны, словно я мог обжечь, если кто-то задержится рядом. Выйдя прямо перед закрытыми воротами этой «крепости-недоразумения», я настроил излучатель и выстрелил по ним. Пылающие щепки полетели мне в лицо, несмотря на расстояние в пятнадцать – двадцать метров. Дым, пыль, опилки рассеялись. Ворот как и не бывало. Только почерневший камень прохода. Я развернулся к рабам и сказал:
– Кто хочет свободы, идет туда. Всех до единого там убивает и возвращается. И будете свободными. Я сказал. Те, кто не хочет, остается на площади. И потом мы решим, что с вами делать.
И тут, к моей радости, уверенный голос воскликнул:
– Цепи! Цепи снимите!
Я крикнул Инте найти того, кто их заковал, и чтобы тот немедленно произвел обратную операцию. Я, честно, не подозревал, что это так долго. Почти час этот здоровенный бык сбивал цепи с рабов. Все это время я стоял у моста через ров и маялся бездельем, изредка посматривая на суетящихся за стенами людей. Я видел максимум человек сорок. Но все они были вооружены клинками, и на многих я видел кольчуги. Даже если все рабы пойдут на приступ, шансов маловато у них. Я подумывал сам идти вперед, но ко мне подошел Инта и сказал, что среди рабов больше половины охотников и есть даже несколько воинов Апрата. Даже не зная, что такое Апрат, я сказал, что это хорошо. Инта посоветовал раздать им оружие из торгового поста. Понятно, что там только небольшие ножи. Но зато есть и топоры, и кирки. Я согласился. Под ненавидящими взорами купцов рабы вошли в здание поста и вооружились, кто чем придется. Кто-то так и вышел без оружия. Зато радость мне доставили несколько возвышавшихся пик. Еще я был доволен тем, что за редким исключением на площади не осталось никого из рабов. Только торговцы.
Инта встал рядом со мной и крикнул толпе:
– Великий бог Прот призывает наказать чужаков на земле лагги! Он справедлив! Когда-то мои предки гибли под его копьями, попытавшись прийти на чужую землю. Теперь он требует справедливости и для нас! Среди вас больше лагги. Знайте, я сын Риаты! Вождя клана Мируши! И я поведу вас! Бог уже с нами, и он поможет нам…
Знал бы этот оратор, что на ворота я истратил три четверти оставшегося заряда.
– …Вперед за свободой. Нам дарует свободу сам Прот! Не подведем его! И восстановим справедливость там, где колыхались леса лагги!
И этот дурачок пошел первым на мост. Сын вождя, а ума нет. Зато толпа, сурово поджавшись, поперла за ним. Купцы самовольно встали с колен и перебрались поближе ко мне, чтобы видеть происходящее.
На мосту случилась неприятность. Он развалился. Видно, ударом излучателя задело и его. Многие попадали в воду. Остальные по сохранившейся несущей балке прошли внутрь. Те из купцов, что верили в Единого на море и суше, возликовали, увидев крушение моста. Я решил с ними пообщаться. Снова всю толпу поставил на колени и не спускал с них глаз, пока Инта с окровавленным лицом не вернулся.
– Как ты и приказал… Ни одного живого.
– Что с тобой? – спросил я, видя, как кровь, сочащаяся из его головы, стекает по шее на голую грудь Инты.
– Камень.
– В голову? – изумился я крепости его головы.
Снял рюкзак и сказал, чтобы Инта сел на землю. Пока я доставал медпакет, подтянулись и остальные рабы. Я взял аэрозоль с медицинским клеем и, осмотрев рваную рану на черепе Инты, пальцами соединил края. Полил обильно из распылителя и только увидев, что клей схватился, отпустил края. Вроде держится. Инта встал и уже хотел потрогать рукой, что же я там с ним сделал. Я запретил. Сказал, чтобы он чуть посидел в теньке.
Я посмотрел на израненных рабов, свалившихся на площади, и крикнул, чтобы раненых подносили ко мне. Ну, я не имел же в виду смертельно раненных! Однако их-то в первую очередь и пустили.
Я ведь никогда не изучал медицины специально! Единственное, что я мог сделать, это внешние края заклеить и внутрь дать активатор. Это фишка десантников. Все процессы в организме ускоряются, температура на несколько часов до сорока доходит. Зато внутренние кровотечения прекращаются и весь организм преобразуется. Правда, голод зверский. Сам испытал, когда в Академии подрался на шпагах с Пирсом. Мы, правда, вместе с ним тогда испытывали эту штуку. У него печень проколота, у меня – легкое. Лучшие друзья с тех пор.
Главное, чтобы отравления лекарствами у них не было. Хоть и говорят институтские, что это чудо. Что жители Ивери копия нас. Что их организм отличается настолько незначительно, что возможно иметь детей от связей с местными жителями. Институтские для этой программы пять раз десантников посылали. И те привозили женщин. Одного мужика и четырех женщин, если точнее. И точно – были дети. А Кати Шиян уехала беременной на Землю. Только вот от кого ребенок, не знали даже институтские. И я ломал голову: Кротов ей киндера заделал или это правда в ходе эксперимента получилось, с аборигеном? Она-то, собственно, добровольно на это вызвалась. А что? Во-первых, разрешение вернуться на Землю. Во-вторых, повышение в звании. А уж о деньгах я вообще молчу… Но, несмотря на такую совместимость, оставался ничтожный шанс медикаментозного отравления. Все-таки наши организмы отравлены цивилизацией, а их-то нет!
Из смертельно раненных, поднесенных ко мне, я спас только двоих. Пришлось говорить, что другим место в долинах Рога забронировал. Легкораненых я тоже обработал. Они вздрагивали под моими руками, но послушно делали все, что я требовал.
И только когда у последнего остановил кровь, посмотрел на купцов и вольных. Они с изумлением и ужасом смотрели на меня. Видно, если раньше они и сомневались в моей божественности, то теперь сомнения отпали. Да и те, кто верил в Единого, со смешанным чувством наблюдали за моими действиями.
– Ну и что вы встали? – спросил я. – Все ваше имущество реквизируется.
Они не поняли. Я подозвал окровавленного Инту:
– Возьми тех, кто был самым смелым в штурме, и объясни торговцам, что мы забираем у них все. Сами они вольны идти куда хотят. При малейшем несогласии убивать на месте.
Он исполнил все в точности. Взяв с собой трех ребят покрепче, он обобрал купцов до нитки и, закрыв все их имущество в торговом посту, оставил на входе пару охотников. Внутрь загнали все. И телеги, и волокуши с товаром. И даже тройку керов, которых специально привезли по просьбе Тиса. Купцов выпроводили подальше на тракт, и снова все бывшие рабы собрались на площади.
– Инта, прикажи тем, кто не участвовал в штурме, идти убирать тела и отмывать от крови всю эту крепостушку, – последнее слово я сказал по-русски, но он меня понял. Еще шестеро из тех, кто получил свободу, ушли с ним, подгоняя перед собой пинками тех, кто струсил. Я посчитал оставшихся. Человек сто набиралось. Хорошее начало.
– Слушайте меня! – сказал я, и все, кроме раненых, поднялись. – Слушайте и не говорите, что не слышали. Все вы сейчас свободные люди. Вы вольны идти по домам или остаться со мной и Интой. Он вождь по праву рождения, и я признаю его любимым вождем. Я помогу ему и его потомкам завоевать если не мир, то весь этот континент от края до края. Он будет справедливо править всем, что вы видели или когда-нибудь увидите. Но и ему нужна помощь. Ваша. Ему нужны смелые воины. Он не нуждается в трусливых травоядных ящерах. Есть среди вас те, кто хочет через несколько лет сам стать вождем? Есть среди вас те, кто желает жить в таких же каменных домах и не думать о пропитании своего племени? Вам все и так принесут. Но для этого надо сейчас служить ему и убивать за него и во имя мое. Ибо имя мое Прот. Ваши оружейные леса – мои леса. Вы видели: я могу и убивать, и лечить. Вы знаете, что мой Инта храбр. Что он лучший вождь! Лучше, чем те, которые позволили из вас сделать рабов. Он, а не я, освободил вас от рабства. Вы имеете долг перед ним. Он вождь. Кто из вас покинет вождя? Того, кто даровал вам свободу. Того, кто не отправил вас по своему праву в долины Рога. Того, кто дал вам оружие…
Молчание было мне ответом.
– Скоро он придет, и мы будем смотреть наш трофей. С этого каменного дома мы начнем наше шествие к каменным дворцам. К крепостям морского народа! – Интересно, а у них крепости-то есть? Наверняка – раз они такие вот торговые посты ставят. – Когда берег будет наш, мы завоюем и весь мир, вами виденный.
Не знаю, произвела ли хоть какое-то впечатление на них моя речь. Да и не хотел знать. Я прошел мимо охраны торгового поста и вошел внутрь. Керы неспокойно смотрели на меня, а уж когда я подошел ближе, так и вовсе шарахнулись в сторону. Благо, за шеи привязаны были.
Я погладил одного, самого крупного самца, и тот встал, напряженно ожидая, что будет дальше. Минуты три я разговаривал с ними. Лошадям все равно, о чем с ним разговаривают; главное, чтобы интонации были соответствующие. Керам было тоже наплевать, о чем я говорю. А я, нежно растягивая слова, материл институтских, трибунал и этого гада Александра Сергеевича, который, собственно, и отправился на тот свет с моей помощью, создав напоследок мне столько неприятностей.
Я огляделся и увидел на одном из помостов сложенные седла. Точнее, это были некие предметы, их напоминающие. Но будем уж называть их седлами. Взяв одно, я поднес его к керу и водрузил ему на хребет. Судя по тому, что он никак не отреагировал, такое с ним проделывали не раз. Разобравшись с подпругой, я так и не понял, что им заменяет уздечку и, вообще, какой способ управления животиной. Благо, хотя бы стремена были. Точнее, веревочные петли.
Ну, я и вскочил одним махом в седло. Кер дернулся, но остался на месте. Веревка на шее не давала ему и на метр отступить. Посидев чуть на успокоившемся животном, я слез и отвязал его. Снова забрался в седло. Попробовал хоть как-то животину направить. Получилось. Разобрался с управлением скотинкой тоже быстро. Была в свое время такая манера езды. Управление только ногами. Но, чтобы хоть как-то чувствовать себя увереннее, я все так же не отпускал веревки с шеи.
Прошлись по торговому посту. Я крикнул, чтобы открыли дверь. Ворота распахнулись. Я медленно выехал и проехался к тем, кто на площади вповалку ждал, что же будет дальше. При моем появлении они все встали, и я только рукой махнул, мол, расслабьтесь. Чуть походили с кером, привыкая друг к другу. Потом попробовали галоп. Пришлось, как говорится, методом тыка «тормоз» искать. Оказалось, тоже ногами – только мысками ботинок легкое касание к груди. Развернулись. Поскакали обратно.
В это время чуть отмывший кровь Инта появился у разломанного моста и с восхищением стал глядеть на меня. Я подскакал к нему, и он доложил, что трупы убраны из «крепостушки» и в нее можно входить. Молодец: с первого раза слово запомнил. Я спешился и, оставив кера привязанным к столбу, явно для этого и предназначенного, по балке перебрался во двор.
Что ж… это не моя усадьба. Даже на Ягоде она мощнее и красивее. Но для начала сойдет.
Тут я ему и сказал:
– Ты же сын вождя?
– Да.
– А деревни у тебя своей нет.
– Есть. Но ты же знаешь…
– Нет, короче.
– Нет, – согласился он.
Мы поднялись на крышу здания, миновав по дороге комнат десять, в каждую заглядывая и оценивая. С крыши мы тоже только глядели и оценивали. Я искал отрицательные стороны, он, насколько я понял, – положительные. Оптимист. Молодой еще…
– Как тебе?
– Хорошо. Стены хорошие. Дом крепкий. Только вот лес далеко.
– Ну, нравится?
Он совсем еще мальчишка и, конечно, радовался, когда я ему сказал, что теперь это все его. Инта не видел, что стены хлипкие, он не видел, что домов для размещения воинов мало. Он не понимал, что даже без излучателя я бы с горсткой людей взял этот каменный дом штурмом. И это учитывая, что я не десантник и никогда им не был. И уже не буду. А ведь пришлют за мной именно десант. С более мощными излучателями. Мне даром не нужно все это, если оно не сможет меня защитить. На всей планете, наверное, только капсула могла дать мне достойную защиту. Только и против нее можно оружие найти.
А Инта был просто счастлив. Он смотрел на меня с восхищением и радостью. Он не верил, что стал тем, кем был его отец. Вождем селения.
Я остудил его радость.
– Скорей всего, морской народ придет отомстить за своих. Так что готовься к обороне.
Он не приуныл, но стал серьезным, и на его мальчишеской физиономии отобразилась решительность. Единственное, что он спросил:
– Тебя не будет со мной?
– Я вернусь, как только смогу. На лошади… на кере я быстрее вернусь. Думаю, дня два у меня уйдет на то, чтобы добраться, и еще два дня, чтобы вернуться. Я помогу тебе в обороне. Но ты и сам должен подготовиться. Я не знаю, сколько у тебя будет людей… Тебе еще надо с ними говорить. Но они сейчас нас видят. Вон, они на площади стоят, смотрят. Сейчас я посвящу тебя в мои слуги, и тогда ты можешь рассчитывать на мою помощь всегда. И естественно, я буду рассчитывать на тебя во всех своих планах. Вы же заключаете союзы между племенами? Сейчас и мы такой союз заключим. А чтобы все знали, что за тобой стою я, тебя надо посвятить. Становись на колени.
Парень без слов встал. На площади, наоборот, все поднялись, чтобы видеть, отчего это сын вождя встал на колени перед новоявленным богом. Я приказал ему закрыть глаза и проговорил:
– Помазываю тебя на царствие. Обещаю помогать тебе в делах твоих, пока чтишь ты меня, как бога и отца. Дарую тебе все эти земли, что ты видишь отсюда. И чем выше вознесется дом твой, тем больше ты будешь видеть, тем больше тебе земель будет принадлежать. Отныне величать тебя будут Инта Тисский. И ты царь для народов, вождь для племен и мой слуга на земле своей.
Сколько из того, что я говорил, Инта понял, я не знаю. Он в священном трепете стоял предо мной на коленях и вскоре стал повторять за мной слова присяги:
– Я, Инта Тисский, сын вождя Риаты, из клана Мируши, народа лагги, клянусь честно служить тебе, бог Прот. Соблюдать твои заповеди и законы. По первому требованию явиться туда, куда прикажешь, и привести с собой охотников всех, каковые у меня будут. Клянусь, что и дети мои будут воспитаны в почитании тебя и для службы тебе.
Я достал сигнальную шашку и, дернув за шнур, зажег ее. Пятиметровая струя бездымного ярко-красного пламени вырвалась из сопла шашки в небо, и напуганный Инта отстранился. Я протянул ему шашку и сказал:
– Когда придет время и тебе понадобится помощь, я всегда дам тебе такой вот огненный меч.
Инта осторожно принял из моих рук пиротехническую забаву и, жмурясь от огня, поводил струей из стороны в сторону. И вдруг ликующе заорал. Что-то похожее орали и мои предки, перед тем как всадить копье в мамонта. Но самое интересное, что все на площади подхватили этот крик.
Вечерело, и, конечно, огненная струя в руках мальчика выглядела эффектно. Он сам, словно оживший бог, стоял на крыше и рвал пламенем небо. А со стороны казалось, что огненный меч лишь продолжение его руки, простертой к темным сумеречным облакам…
Утром выяснили, что, несмотря на эффектное пришествие в мир моего помазанника, ночью нас покинуло около двадцати человек. Итого у Инты Тисского оставалось чуть менее восьмидесяти бойцов. Обиднее было то, что ушедшие украли часть оружия, которое могло помочь Инте оборонять городок в случае чего. Перед отъездом я проследил, чтобы воины моего вассала приступили к починке ворот и моста.
Пообщавшись с кузнецом, я смог объяснить ему принцип подъемного моста, и тот с подобострастием заверил меня, что к моему возвращению таковой мост он с помощью охотников сделает. Я потребовал, чтобы он сделал его раньше. Тем более что цепи уже есть. Снятые с рабов, они провалялись металлоломом на площади всю ночь. Учитывая, что металл здесь был в диковинку, это вызвало у меня удивление. Ну, я бы спер, как пить дать, на их месте.
Попрощавшись с Интой, я на своем кере отправился в путь.
Глава 3
Описывать два дня моего путешествия, думаю, не стоит. Оно было банальным, за исключением стычки у самого предгорья. На меня тогда напала толпа каких-то заросших мужиков, и я не сразу смог отбиться от них. К тому же излучатель заело. Как я потом выяснил – батарею перекосило. Я отмахался от троих своим ножом, а еще пятеро разбежались, когда мой кер встал на дыбы и начал колотить всех копытами. Вот уж спасибо тому, кто его обучал. В итоге, потеряв троих, нападавшие скрылись. А я спустя час въехал в горное ущелье.
Местоположение капсулы я помнил точно. Заучил карту, прежде чем уничтожить. Да и до этого долго выбирал место для программы автоматической посадки. Экранированную от всех видов внутреннего и внешнего излучения, капсулу могли найти только по металлу. Но я специально выбрал для посадки эту местность, полную залежей всякого непотребства. Здесь ее можно обнаружить только визуально, но никак не по приборам. А от визуального обнаружения с высоты ее защищала скала, под которую я дистанционно и загнал свою крошку.
Самое опасное сейчас было приближаться к капсуле. Стоя в режиме круговой обороны, она атаковала все, что движется. Вот так подойдешь к ней, не заметив, и разнесут тебя ее автоматические пушки. Поэтому я начал осторожничать, уже когда заметил один нехарактерный пик. Я его еще «чертов палец» обозвал, когда на корабле прокладывал маршрут к капсуле. Он был в пяти километрах от «боевой единицы», и я откровенно трусил. Пушки и ракеты капсулы держали трехкилометровый рубеж. И увидь меня на таком расстоянии бортовой компьютер… Короче, приговор трибунала был бы исполнен.
Брелок опознавателя тоже начинал срабатывать за три километра. Но, учитывая характер местности, он мог и не сработать на таком расстоянии. А вот реактивный управляемый снаряд, безусловно, хорошо сработает, тем более что капсула при десантировании выкидывает кучу приемопередатчиков. Они находятся в пассивном режиме вплоть до приказа компьютера капсулы. То есть по ним ее тоже не обнаружишь. И моему брелку-опознавателю от них ни холодно, ни жарко. Я был уже в двух километрах от моей крошки, когда она послала «воздушный поцелуй» в виде зеленого огонька на брелке. Я и только я могу сейчас приблизиться к ней и перепрограммировать ее чертовы мозги. А вот если я сейчас повернусь и уйду, то через пять часов она сотрет воспоминания об этом брелке. Мало ли меня перехватили враги и утащили прочь. Потом я под пытками сознался, где корабль, и теперь к кораблю может подойти враг.
Хорошая система. Надежная. В войне против Омеллы помогла. Собственно, там не война была. Земля приобрела себе колонию. Вечно неспокойную, да и населенную далеко не людьми. Ну, это не первый случай в истории Европейской Короны. Когда меня хотели туда направить после Академии, я прыгал от счастья. Ну, правильно! Там звания идут как на войне. Лет в сто бы вернулся на Землю в свое поместье и отправил бы служить правнуков. Добился бы и им распределения на Омеллу. Но Иверь сломала все планы. Не со званиями… не с деньгами… И то и другое здесь было как надо. Она сломала их всем своим существованием. И не только мне, искренне рассчитывавшему на хорошую карьеру. Она сотням трем людей сломала жизнь. И конечно, адмиралу Вернову, другу моего деда.
Адмирал обнаружил эту планету и как-то умудрился уговорить экипаж не регистрировать ее. Оставить ее жить саму по себе. Хороший старик был. Его весь флот любил. Вдобавок он единственный утащил свой корабль после стычки в облаке Оорта, когда против них Матка Орпеннов выпустила рой автоматических кораблей. А когда поняла, что погибает, рванула сама себя. Как бы это сказать… Он не герой, он даже не легенда. Он бог военно-космического флота Земли и в частности флота Его Величества. Но его казнили. За Иверь. Был бог – и нет бога. Это мне наука на будущее. Я-то собираюсь здесь божествовать потихоньку.
Раскрылось все случайно. Один чудак на букву «м» из технического состава опубликовал почти сто пятьдесят лет назад свои мемуары. А после них «Таймс» опубликовал громкую статью под названием «Адмиралы на старость припрятывают себе планеты». И был трибунал, а у того только одно решение: газовая камера. Благо, приговор привели в исполнение мгновенно. А могли и на сутки растянуть мучение. Вместе с ним в «газенваген» и на рудники Прометея угодило почти триста человек. Это штурманы адмиральского корабля. Это десантники, побывавшие на планете. Это мой дед, в частной беседе узнавший об Ивери и сокрывший информацию. Ему-то, слава богу, только пятьдесят лет на дальних рубежах без возможности посещать Землю. А могли и дворянства лишить, и поместья отобрать.
Меня тогда еще и в проекте не было. А моему отцу было лет тридцать, и он без всякой опалы или наказания так и торчал на дальних рубежах. Совсем в противоположной стороне от деда. Кроме моих родственников, естественно, было еще множество народа, которому Иверь испортила не только карьеру, но и жизнь. И вот спустя сто пятьдесят лет после обнаружения она ударила и по мне.
Совет Земли послал к Ивери десантную группу в подчинение ксенологическому институту, развернувшемуся на орбите. В составе группы были, естественно, и оружейники, и конструкторы, и техники, и медики, и еще столько народу, что плохо становилось при виде количества табелей, ежеутренне сдававшихся на построении. В группе был и я. Лейтенант ВКС. Правда, спустя пять лет мне пришло повышение. Стал старшим лейтенантом. Сейчас бы уже получил капитан-лейтенанта…
Но не судьба. Я уже попрощался с Землей, на которую мне дорога заказана. Адвокат получит мое заявление через десять лет. Лет на пять раньше, чем Королевским судом будет признан приговор трибунала. Уже вступит в наследство моя сестра. У нее не посмеют отобрать даже пенни. Она жена лорда Ричарда Уолтера. Он потом правительство с потрохами съест. Да и у него тоже дети. И много, ввиду того что он лорд и плевал на закон о двух детях. Им тоже нужно поместье. А Ягода – прелестное место, должен заметить… Не то что Иверь.
Оставив за камнями своего кера, я подобрался к капсуле почти вплотную. Пятидесятиметровый корпус, виртуозно загнанный под навес скалы, грозно смотрел на меня орудийными портами. Это говорят – капсула… А на самом деле нормальный боевой корабль. На таком и с пинассой не стыдно сцепиться. Понятно, что против фрегата или линейного корабля – как муха против слона, но те в бой-то сами и не лезут, пускают вперед пинассы, базирующиеся на борту. Как мне удалось его угнать? Это потом как-нибудь. И историю, как из-под охраны сбежать на спасательной шлюпке, – тоже.
Я подошел к люку и набрал на брелоке код. Заработали упорные механизмы, выталкивающие люк наружу и в сторону, и скоро я пробрался в освещенный десантный тамбур. Закрыв люк, я смог пройти дальше.
Пробираясь мимо заправленных спальников, мимо реакторного отсека, я вдыхал до боли щемящий запах, такой, что даже плакать хотелось. Сначала в рубку. Вбитая в Академии инструкция велела по возвращении на корабль всегда отмечаться в рубке. Понятно, что сейчас это было не нужно. Но все равно я шел именно туда, словно выполняя священный ритуал. Я знал, что, не сделай я этого, не смогу спокойно спать. Чувствуете? Я из хорошей семьи, наплевал на цивилизацию, взял на себя грех убийства, грех измены присяге, пиратство, а похищение корабля именно по этой статье проходит, но буду себя неуютно чувствовать, если не отмечусь в журнале убытия-прибытия. Это выучка, это школа. Остается только грустно улыбаться.
В рубке я раскрыл журнал и две тысячи тридцать восьмым вписал свое имя. В той же строке проставил сразу убытие. Огляделся. Командирское и штурманское кресла манили как никогда раньше. Я не мог отказать себе в маленьком удовольствии посидеть в них. Руки сами невольно потянулись к управлению мощностью реактора. Вот поднялась шкала. Сейчас остается только открыть экранирующие пластины на двигателях, и на всю эту систему разнесутся волны неустойчивого гравитационного поля. После этого тактик, получив указания о цели, отдаст приказ накрыть меня десятимегатонкой. Это чтобы наверняка. А у народов Ивери появится новая легенда, как боги Рог и Прот подрались в горах. Морской народ, естественно, подумает, что Единый наказал меня, вторгшегося в его мир. Но мне будет уже плевать на это. Кстати, а что там передавали в эфир, пока я полз сюда?
Я погасил мощность реактора и, убедившись, что она рухнула на К (одну сотую часть критичного числа), включил дисплей связи. Капсула должна принимать все сообщения даже в спящем режиме. Так и есть. Сто тридцать семь сообщений. Четыре лично мне. С них и начнем.
«Старший лейтенант Виктор Тимофеев. Уведомляем Вас, что решением эскадренного трибунала Вы признаетесь виновным в умышленном убийстве трех членов экипажа, угоне космического судна, то есть пиратстве, измене Земле. Трибунал постановил: лишить Вас воинского звания, права ношения мундира, ходатайствовать Вашему суверену о лишении Вас дворянства, как запятнавшего дворянскую честь. В случае лишения дворянства казнить в газовой камере с приведением исполнения приговора в течение двухсот часов. Для данных законных мер Вас надлежит направить на Землю. В случае Вашего невыхода на связь в течение одного земного месяца Вы будете казнены путем расстрела на месте обнаружения».
Вот, кстати, еще для чего десантники нужны. Поиск и истребление врагов, предателей и обреченных на смерть трибуналом.
А следующие что за сообщения? Кротов! С ума сойти! Ну-ка, ну-ка…
«Здорова, Витек. Думаю, приговор ты уже знаешь. По прибытии на Землю его можно будет оспорить. Я тут почитал законы. Они не имели права вообще рассматривать твое дело. Это закон еще от восемнадцатого века. Только с разрешения короны или парламента. Это по измене и угону. По убийству могли, но в твоем присутствии. Так что можешь смело сдаваться, десять лет плестись на Землю для восстановления в правах. А так… Не знаю, как охрану… А этого козла – ты молодец… У нас все ребята тебя боготворят. И не только институтские. Среди десантников тоже. Они его многие еще по Омелле помнят. Он тогда живьем пленных аборигенов сжигал. Мерзкий тип. Да, кстати… В капсуле под кроватью в штурманской тебя сюрприз ждет. Мне десантник один рассказал, что там они нычку держали. Очень, знаешь ли, на тебя обиделись… – Кротов весело усмехнулся и сказал: – Ты не думай чего… Я с „Элли“ тебе посылаю сообщение. Так что засечь, ну, нереально. Специально потребовал для проведения важного эксперимента меня на спутник послать. И еще… Ты тут оставил свои вещи. Знаешь схрон у Драконьего хребта? Ну, тот, который уже выскребли давно? На карте найдешь. Первый же десантник, если идет не по твою душу, закинет туда твои вещи. Я все успел вытащить. И фотографии, и кристаллы, и даже твой кортик. Удачи тебе, предатель родины…»
Я от его последней грустной улыбки чуть не сломался. Может, и правда сдаться? Может, и оправдают за то, что первоначальный приговор был с нарушением закона. Хотя я что-то не припоминаю, чтобы предательство оправдывали хоть когда-то.
Еще два оставшихся сообщения были повтором приговора трибунала и требованием выйти на связь подручными средствами.
А остальное, ко мне не относящееся, я скопировал на куб кристалла и кинул его в рюкзак. Там уже лежал захваченный мною еще с корабля проектор, и я рассчитывал на досуге просмотреть еще раз письмо Кротова и новости по эскадре.
Собрав по рубке все авторучки и пачки писчего пластика, я пошел в штурманскую каюту. Только штурман да командир десантной капсулы имели свои каюты. Заглянув в подкоечный рундук, я аж присвистнул. Он был полон наркотиков, выпивки и всякой прочей дряни. Понятно, почему на меня десантура обиделась. Это тысяч на десять тянуло. Мой месячный заработок или их трехмесячный. Ну что ж, пусть нам будет хуже. Пусть мы сопьемся, зато у нас десантники здоровые будут.
Я вытащил рундук на проход и стал отбирать то, что погружу на платформу. Потом опомнился и направился в оружейную. Я совсем забыл, зачем сюда пожаловал.
Оружейная была для меня как пещера Аладдина. Глаза разбегались от выбора ручного оружия. А три многоразовые противотанковые установки, способные в теории, но только в теории, даже капсулу завалить, меня порадовали не на шутку. Одна беда – реакторы для них были просто неподъемными. Пришлось с сожалением оставить до лучших времен. Схватив в охапку несколько ружей, я потащил их к выходу. Сбросив в тамбуре, вернулся в оружейку. Снова ружья и пистолеты. Опять в тамбуре на пол – и назад. Теперь ящик с батареями. Тяжелый, сволочь. Ничего. Потом сам себе спасибо скажу.
Медицинский закуток я выскреб вообще дочиста. Лекарства в мире, где наверняка даже смертность среди младенцев далеко не детская, будут ой как нужны. Они же здесь даже антибиотиков не знают! Мрут от заражений, как мухи. Наверное.
В тамбуре скопилось имущества не на одну, а на несколько платформ. Я открыл наружную дверь и стал выбрасывать все из тамбура на землю. За целостность я не беспокоился. Оружие для десанта делали продуманно. Чтобы его и топить, и ронять можно было, и чтобы в вакууме батареи не взрывались, и на глубине не бились камеры инициации.
Когда внизу скопилось все то, что недавно было в тамбуре, я приказал капсуле выгрузить платформу. Капсула отодвинула одну отражающую плиту и выплюнула на камни самосборную платформу. Она медленно наполняла свои мышцы местной атмосферой и вот спустя минут десять содрогнулась. И стала понемногу разгибаться. Вот уже четыре колеса видны, накачанные и твердые. Вот уже хребет конструкции выпрямляется во всю длину. Это три с копейкой метра. Вот открылся паз для батарей. Я немедленно всунул в пазы емкости и отступил. Дело пошло быстрее. Заработал электромотор, натягивая тросы. Наконец она полностью разогнулась. На каркас натек из пор пластик, и продольная линейка растянула его по всей плоскости. Теперь только ждать и надеяться, что пластик не будет сохнуть сутки.
Он засох за час. Вернее, я так и не дождался полного затвердевания и погрузил все так. В двух местах пластик порвался, но не критично. Набрав код на панели платформы, я заставил ее забыть, что такое летать. Лучше я через препятствие на руках ее перетаскивать буду, чем она всему миру объявит о том, где я нахожусь. Вернулся в капсулу. Набил до состояния надутого мяча рюкзак из заначки десантников и только тогда сказал «пока» капсуле. Заставил ее считать новый код с брелока и закрыл шлюз.
Запрягать кера оказалось еще тем приключением. Они же животные нежные, непривычные. Запрягали обычно рабов. Но ничего. Обруч из твердого пластика (условно – запасная покрышка для платформы) в резиновой оболочке на шею. К нему два фала, что не рвутся вообще, и вот вам запряженный кер.
Я был слишком оптимистичен, думая, что с лошадью мне будет легче дотащить платформу. В местах, где дороги были еще редкостью, путешествие на платформе было сущим адом. Я, наверное, больше времени потратил на перетаскивание ее через завалы, чем на езду. Зато ночи были спокойными и умиротворяющими. Я даже не думал волноваться по поводу того, что я один и некому присмотреть за мной и добром. С тремя автоматическими пулеметами с режимом обороны даже браслет не нужен был.
Спустя трое суток я вернулся в Тис. Меня не было пять дней, а Инта, молодец, уже отметил свое правление тем, что поставил ворота и заменил мост на подъемный. Не пропустил я и изменения на площади. Появились странные шалаши, скорее всего ночлег для бывших рабов. Кроме того, я увидел на улице и местных жителей, которых мы напугали чрезвычайно своим переворотом. Видно, пришли в себя, раз так беззаботно прогуливались.
Я еще был на полпути к крепости от леса, когда мне навстречу из поселка выскочил всадник. Не разглядев на таком расстоянии, кто это, я приготовил винтовку для автоматической стрельбы и положил ее рядом.
Конечно, это был Инта. Он с радостью встречал меня, своего бога и повелителя. Я удивился, что он верхом, и он объяснил, что среди его охотников нашлись и те, кто знал, как с этими животными обращаться. Я порадовался тому, что он быстро освоил технику езды, и отметил, что он, в отличие от меня, веревку на шее животного не держит, а сам склоняется к его шее при галопе. Ну, это нам знакомо. Будем делать так же.
– Что ты привез? – спросил меня Инта, разглядывая сверху мой груз.
– Оружие, – сказал я честно. – Лекарства и оружие, с которым ты завоюешь для меня мир.
Инта скептически улыбнулся, но промолчал. Так мы подъехали к нашему первому замку.
Разгружали оружие я и Инта. Никому из его лоботрясов я не доверил. Боялся банального: украдут. Для оружейной выбрали одну из комнат подвала. Там я показал, как лучше расставлять оружие. То есть одинаковое к одинаковому, похожее к похожему.
– Ты научишь меня им пользоваться?
– Я обещал тебе оружие в час нужды? Богу не пристало врать смертному, – сказал я и сам удивился, как это мне удается – так честно говорить.
Он потупился, и я подумал, что мне еще много надо будет с ним работать, чтобы он разучился раскаиваться в чем-либо.
Разгрузив платформу, я пошел принимать работу кузнеца. Оглядел мост и сказал ему, что нужны еще полосы металла для скрепления бревен. Тот только развел руками. Металла у него не было. Чушки ему привозили торговцы, и он покупал их за рабов и меха. Тогда я удивился: кузнец не знает, как железо добыть?
Я спросил его, где его учили кузнечному делу. Он ответил, что у речного народа. Которому тоже металл продавал морской народ.
Я, не удержавшись, рассмеялся. Спросил его, а знает ли он, что в двух днях пути от Тиса железа просто завались? Он сказал, что не знает о таком, ибо часто в горы ходил и железных чушек не видел. Я его самого обозвал железной чушкой, а для себя решил, что добыча и обработка металла будут первой задачей на моем пути.
Я спросил Инту, заплатили ли кузнецу за работу. Тот отрицательно мотнул головой и сказал, что тот живет на его, Интовой, земле и обязан делать все, что нужно для поселения. Я кивнул, но сказал, чтобы в следующий раз уплатил. Иначе кузнец начнет халтурить. И, несмотря на кровожадную улыбку мальчика, настоял на своем.
Тогда тот резонно спросил, чем платить. Я на редкость неподобающим образом почесал затылок и что-то промямлил. А когда Инта попросил повторить, сказал:
– Короче, так. Ему нужен металл. Тебе нужна его работа. Я покажу, как добывать метал, а ты соберешь тех, кто там будет работать. Будешь отдавать ему одну часть добытого металла на три им сработанные.
После объяснения, как собирается руда, как она плавится в первый раз, как доводится до ума во второй, Инта замахал руками и сказал, что охотники не будут этим заниматься. Тогда я дал ему первый приказ: найти для этого рабов.
Он повторил мой жест, то есть почесал затылок, и сказал:
– Из своего народа я не буду брать рабов. Остается только речной народ.
– Да хоть из морского, – буркнул я.
– Нельзя. Пассы пришлют воинов и накажут, – флегматично сказал Инта. То, что мы у морского народа населенный пункт отбили, он, кажется, уже забыл.
Я побагровел:
– Ты говоришь, они меня накажут?!
– Прости, Прот. Не тебя, а меня и мое поселение.
– Если придут, пока ты не готов сам, предоставь их мне. А рабов для получения железа достань как можно быстрее. Скоро нам будет нужно много металла.
К походу за рабами готовились неделю.
Я обучал охотников Инты боевым приемам с копьями, которые сам им и настругал из деревьев якобы «моих» рощ. Охотников только удивляло, почему я мучаюсь, а не прикажу деревьям превратиться в копья самим. Пришлось сочинять на ходу, что капли моего пота делают оружие крепче и человек, который им пользуется, не устрашится в бою. Они со священным молчанием принимали из моих рук каждую оструганную палку, а я ночью заклеивал новые мозоли на ладонях медицинским регенерирующим клеем. И так – неделю. Я думал, что повешусь, пока каждому по копью сделаю. Хотел даже переложить эту работу на других, но их копья валялись под забором. Все жаждали только из моих рук. Я страдал, но надеялся, что скоро это закончится. Девяносто копий. Шесть кулаков, как сказал Инта.
Проведя последний инструктаж, я отправил их в поход. А сам остался один. Я даже ошалел от этой мысли. ОДИН! Все ушли. Только местные жители вокруг, которые далеко мне не рады. Я решил не рисковать и в одиночку, с помощью бревна, засунутого в барабан, и отборной брани, поднял мост, рассчитанный на подъем несколькими людьми.
Трое суток ходили Инта и его охотники. Я уже и новости посмотрел эскадренные, и даже вспомнил забавы юности. Решил на ворон поохотиться, подозревая, что ворон на планете нет и быть пока не может. Но без трофеев я не остался – сбил из ружья настоящего дракона, оказавшегося двухголовой летающей ящерицей. После изучения этой тушки, у которой размах крыльев был с наш новый дом, и отказавшись от идеи сделать из него чучело, я опять заскучал. А заскучав, вспомнил про НЗ десантников, что мне бонусом к капсуле достался. И я просто напился до поросячьего визга. Потом с крыши пугал население песнями про то, как десант идет на посадку и как бравые ребята ВКС несут мужественные вахты на дальних рубежах. Население ни слова, естественно, не понимало, но, послушав, как я горланил, решило от греха подальше скрыться в домах… Наутро болела не только голова, но и горло.
И вот когда я с больной головой загорал на крыше, явились они…
Я посылал Инту за рабами. Я не посылал его за поселениями рабов. За поход он потерял двоих и сильно жалел, что меня не было рядом, чтобы их спасти. Пришлось внести пунктик об обучении Инты знахарству. Посчитали по головам рабов. Двадцать кулаков. Триста рабов.
Первый мой вопрос Инте:
– Ты знаешь, чем их всех кормить?
Тот откровенно растерялся. В дороге они ели сами и кормили пленных тем, что взяли в речной деревне. Но вот как быть дальше, ни он, ни я не представляли себе.
– Собирай охотников. Дели их на три части. Две части будут охранять рабов. Третья часть будет охотиться в округе и поставлять провизию, пока что-нибудь не придумаем.
Он научился кивать, когда согласен. Молодец.
Я подошел к этому стаду рабов и вообще чуть от шока не упал. Больше половины – женщины и дети. Видно, мужчин охотники Инты не шибко жалели при захвате. Я поискал его глазами, но мой протеже успел скрыться в доме.
Когда я не торопясь приблизился к рабам, все это стадо упало на колени. Видно, им уже поведали, кто я такой для этого мира. Отлично, решил я усмехаясь, будет без лишних жертв и показухи.
– Есть среди вас кузнецы?
Молчание.
– Если среди вас есть кузнецы, поднимитесь.
Поднялось трое. Наш кузнец, что тоже стоял недалеко, аж просиял, увидев их:
– Великий Прот, это мои учителя и друзья.
Я строго посмотрел на него, и тот замолк. Пусть приучается, что только когда я спрашиваю, они могут отвечать и не лезут просто так. Пусть с охотников пример берут.
– Подойдите, – велел я.
Они под пристальным вниманием охраны подошли ко мне и встали на колени метрах в трех. Глаза в землю уперли и ждали, что дальше будет. Подошел Инта, и я смог задать ему вопрос:
– А женщины-то зачем вам?
Он пожал плечами и сказал:
– А зачем, великий, женщины нужны?
Я тяжело вздохнул:
– Что ты с их деревней сделал?
– Сжег.
Я поднял глаза к небу.
Что мне говорить еще? Ну, разве что:
– Женщин и детей в торговый пост. Все имущество оттуда на территорию замка перенести. Прямо во дворе пусть бросают. Никого не насиловать. Я ясно говорю? Никакого насилия. Всех мужчин построить и посчитать. Этих троих, – я указал на стоящих передо мной на коленях, – под начало нашего кузнеца, и выдели в охрану двух охотников. Я потом объясню им, что они должны будут делать. Начинайте.
Я вернулся в замок и в одной из более прохладных комнат улегся с бутылкой виски в обнимку. Голова даже не болела, она раскалывалась. Незаметно я уснул и проснулся только часа четыре спустя, когда меня разбудил Инта. Парень объяснил мне, что все выполнено и что великий Прот может взглянуть.
Мужчин, как я и предполагал, было чуть больше ста. Все как на подбор: чернобородые, волосатые, с черными глазами и смуглой кожей. Я решил, что на добычу руды мне нужно не более тридцати человек. Выделил группу и приказал охотникам отвести ее подальше в поле. Остальных я велел разделить на четыре группы. Сделали без слов.
– Одна группа пусть берет топоры и под охраной идет лес рубить, вторую группу под охраной отправить к реке, пусть делает то, что лучше умеет, – рыбу ловит. Третью и четвертую отдыхать в пост. Чтобы потом сменили работающих.
– Не влезут, – оценивающе взглянув на сарай, заметил Инта.
– Значит, в поле пусть отдыхают под охраной, – сказал я, признавая его правоту.
Он кивнул, а я продолжил:
– Ночью согнать всех в толпу в поле и окружить кострами. Три по три костров хватит. У каждого поставь двух охотников. Пусть всю ночь стерегут. Дрова для огня, не забудь, заранее чтобы нанесли. И на вот тебе мою зажигалку. А то будете и вправду трением огонь вызывать.
Он уже умел ею пользоваться, так что, я думал, проблем у него не должно возникнуть. Я направился к кузнецам.
Все четверо под охраной двух охотников премило сидели на травке друг против друга и о чем-то неторопливо беседовали. Охотники откровенно скучали. При моем появлении, правда, взбодрились и даже напряглись. Я встал над кузнецами и дождался, пока они поднимутся.
– Так… – сказал я, оглядывая рабов и нашего кузнеца. – Значит, они тебя учили?
Кузнец кивнул, и я продолжил:
– Что же вы не научили его, как железо добывать?
Рабы помялись и ничего не ответили.
– Я спрашиваю! – настаивал я.
– Металл, – начал один, – суть кость земли, и только бог Рип может его давать людям. Или Единый бог морского народа.
Я понял его мысль. Когда чего-то не знаешь, легче всего на богов спихнуть.
– Понял, – только и сказал я. – Послезавтра вы уже будете добывать металл.
Кузнецы переглянулись, и один недоверчиво спросил:
– Великий Прот нас научит?
– Научит.
– Откроет тайны своего брата великого Рипа?
– Открою. Думаю, братишка не обидится, – задумчиво сказал я.
– И мы сможем, подобно морскому народу, продавать металл?
Читать бесплатно другие книги:
