Книга дракона (сборник) Новак Илья
– К центру мира. Туда, куда направляемся мы. Гагра, знаешь, что это?
Гаргантюа склонился над ведром, в которое из крана посыпался бледно-желтый порошок. Приглядевшись к нему, эльф нахмурился и отрицательно мотнул головой.
– Гагра не понимает.
– Жмых, – пояснил пес. – Сухой магический остаток. Им можно заправить топку, как думаешь?
– О! Большой Кастелян, умный Кастелян… Надо только подождать, пока ведро наполнится.
Пес взглянул на Эба и вдруг сказал:
– Послушай, а тебе здесь опасно находиться. Ну-ка выйди наружу.
– Почему опасно… – запротестовал Эбвин, но Кастелян рявкнул:
– Выйди, я сказал!
Эб хмуро покосился на него и вышел. Крылья вращались, протянувшиеся от них тени медленно двигались по кругу, то пересекали окна мельницы и съеживались, то попадали на неосвещенные участки и расширялись, густели. Эбвин обошел здание и встал у самого берега.
Ветер протяжно завывал над океаном, гоня непрерывную череду мелких волн. Они наползали на заледеневшую гальку, с тихим шелестом откатывались и наползали вновь. Эб присел на корточки и опустил руку. Вода оказалась холодной, но не ледяной. И еще – что-то непривычное было в том, как она касалась кожи. Будто щекотала ее…
Эб поднял согнутую лодочкой ладонь, поднес к глазам. Жидкость наполняли мельчайшие световые пылинки, стая беспрерывно снующих из стороны в сторону мушек – частичек магии. Эбвин долго завороженно рассматривал живущий внутри холодной воды магический свет, потом осторожно раздвинул пальцы и позволил ей вылиться в океан. Он медленно провел ладонями по поверхности волн и подался вперед. Как только соленый язык океана лизнул носки сапог, блеклые отблески возникли далеко впереди, и Эб посмотрел туда.
Ночь напоминала бесконечное полотнище материи, которой кто-то затянул горизонт. И теперь словно огромные ножницы прорезали черный бархат. Края разреза разошлись, из-за горизонта полилось сияние и затянуло небо. Эб увидел город. Башни, самая маленькая из которых была, казалось, выше самой большой горы, протянулись вверх. Блистали купола, полоскались в ярком свете флаги, стены из огромных мраморных глыб сверкали мириадами белых искр.
У подножий раскинулась пустошь, а за ней – аккуратные изгороди, исчерченные рядами грядок огороды, глиняные домики с соломенными крышами, узкие земляные улочки, колодцы под навесами, деревья, в чьих кронах порхали разноцветные птицы…
Золотые лестницы и серебряные арки, благородные минареты и красные пагоды, высившиеся на фоне одинокой горы с курящейся вершиной.
Лежащие в тени деревьев странные животные, медленно идущие по улицам существа в белых одеждах.
Над крышами – крылатые повозки без колес, влекомые изящными драконами.
Балконы с витыми перилами, колонны и дворики.
Сливочно-желтый песок пляжей.
Полоса прибоя.
Океан.
Но не такой, как этот, а живой, сине-зеленый…
Город был где-то очень, очень далеко, за небом, за границей этого мира – и в то же время совсем близко. Казалось, достаточно протянуть руку, чтобы коснуться мрамора стен… и все же он находился в недосягаемости. К этому городу можно было идти всю жизнь, и все равно он оставался где-то за поворотом ярко озаренной солнцем дороги, за пологим зеленым холмом впереди, на другом берегу весело журчащей неглубокой речки, всегда рядом, но всегда ускользающий…
Эб попятился и как только сделал шаг от берега, город пропал.
Увидев его лицо, Кастелян настороженно спросил:
– Что случилось? Ты что там увидел?
– Город… – Эб чуть не плакал. – Город за океаном. Там башни и купола. Что это?
– Башни и купола? – Кастелян опустил голову, глядя в пол. Вокруг него взвихрялся и медленно опадал сухой мучной свет. – Как бы я хотел вернуться… Это был Цукат, Эбби.
– Но где он? Где Цукат? Почему я…
– Он… он вокруг. Вокруг нас.
– Но почему…
– Готово! – Гаргантюа, показав им наполненное магическим жмыхом ведро, быстро пошел к двери.
Пес пробормотал, выскакивая за ним:
– Идем, Эбби. Я понимаю, что ты чувствуешь, но протоволк уже совсем рядом.
– Он истощает мой мир! – говорил Кастелян спустя минуту, когда под пронизывающим ветром они возвращались к насыпи. – Океан наполнен магией, а он высасывает ее…
Идущий впереди Гагра, ахнув, загрохотал каблуками по лесенке. Последние несколько ступеней он преодолел одним длинным прыжком и сразу же нырнул в двери вагона. Вскоре и Эб, и Кастелян увидели причину его испуга – протоволк был рядом.
Пока эльф наполнял топку магическим жмыхом и разводил пары, Эбвин с магом прошли в кабину. Не успел Эб усесться в кресло, как вагон дрогнул и поехал, быстро набирая ход. Тут же прибежал взволнованный Гагра и сообщил:
– Совсем близко. Сейчас догонит.
В переднее окно было видно, что поддерживаемые опорами рельсы исчезают в узком ущелье между склонами гор.
– Большой Кастелян! – сказал Гагра, тыча пальцем в пса. – Чародей. Волшебник. Могучий маг в теле пса. Магопес! Так почему бы ему не поколдовать и не избавить нас от протоволка?
– Я тебе щас как наколдую! – магопес гневно застучал хвостом по полу. – Чтоб колдовать, руки нужны и пальцы. Это ж искусство, а не трах-бах – и готово. Я замаскировался от Бардо, и хватит. Если в этом теле попробую колдовать, такое может произойти… эх, да что с тобой говорить!
Пожав плечами, эльф опять метнулся в хвост вагона. Эб поспешил за ним.
Прибрежные торосы исчезли, теперь вокруг простирались лишь заросшие мхом уступы и крутые откосы. Протоволк приближался, встречный ветер срывал с бесформенного тела клочья мглы и уносил прочь. Тварь мчалась следом по узкому коридору из склонов, таких близких, что до них можно было дотянуться рукой. Ярко-синие пятна глаз-фонарей двигались длинными зигзагами, тусклые отблески переливались на изогнутой поверхности сабельных клыков.
Кастелян крикнул из кабины:
– Тут поворот! Ущелье заканчивается!
Разинув пасть, тварь издала протяжный вой. Отражаясь от склонов, он пошел гулять по ущелью оглушительным эхом. Склоны задрожали, на крышу вагона посыпались снег и мелкие камешки. Несколько камней покрупнее ударилось о рельсы позади него, подпрыгивая и падая дальше, во тьму, что залегла на дне ущелья.
Протоволк прыгнул.
Глотка его мгновенно скрыла весь обзор. На крыше и под днищем вагона лязгнуло, а затем клыки, одновременно просунувшись сверху и снизу, сомкнулись, чуть не отхватив эльфу ногу. Вагон содрогнулся, Эбвин упал на колени, вцепился в сиденье.
Со скрежетом задняя стена вместе с круглым окошком смялась и исчезла в пасти. Вагон наполнился холодным воздухом, стремительно закружились снежинки. Протоволк сглотнул, выпучив синие глаза, в два счета уплел обломки и опять прыгнул, разевая пасть. Тут от взгляда Эбвина его скрыла могучая спина Гаргантюа – широко расставив ноги, согнувшись, эльф обеими руками вцепился в края магриловой топки.
Он закряхтел, в основании топки что-то хрустнуло.
– Х-о-о-о-о… – натужно простонал Гагра, выпрямляясь. Огромная глотка приблизилась к нему вплотную. Эбу показалось, что Гаргантюа стоит на фоне красно-розовой, стремительно вращающейся воронки, куда вот-вот неминуемо свалится, закружится по сужающейся спирали и исчезнет на дне страшного багрового горла.
Эльф взревел, занося над головой вырванную из пола топку.
Извивающийся узкий язык метнулся к нему, ударил по ногам. Гагра отшатнулся и упал на спину, но успел выпрямить руки, вталкивая гудящую топку в горло протоволка.
Вагон накренился – они достигли конца ущелья и поворота.
– Держитесь! – завопил впереди магопес.
– Держись! – закричал Гагре Эб, одной рукой цепляясь за лавку, а вторую протягивая эльфу.
– Держусь! – пробасил Гаргантюа, хватая Эбвина за запястье, в то время как ноги его торчали над рельсами, и длинная бахрома штанин бешено полоскалась в потоке ветра.
Протоволк отпрянул. Оттягивая эльфа от края, Эбвин увидел, что тварь вдруг резко остановилась. Пасть растянулась, словно в нелепой улыбке, – из нее наискось вверх, будто сигара, торчал курящийся дымком обломок трубы. Всеми лапами протоволк вцепился в рельсы, клыки его заходили ходуном, перемалывая топку.
– Берегись! – рявкнул Гагра над ухом Эба, опрокинул его на спину и сам упал рядом, накрыв голову руками.
Раздался приглушенный взрыв. Морду протоволка раздуло так, что она стала почти круглой. Глаза с писком выскочили и закачались на чем-то, что напоминало белые пружинки. Из ушей, из ноздрей, из-под сомкнутой пасти выстрелили тонюсенькие струйки дыма. Мгновение протоволк, похожий на шарик с нарисованной на нем карикатурной мордой, потрясенно пялился вслед вагону.
– УАААААЫЫЫХ! – Пасть раскрылась так широко, будто тварь хотела вывернуться наизнанку, и выпустила наружу широкий поток золотого дыма. Он тараном пробил морозный воздух, почти достиг вагона, обдал лицо Эбвина жаром. С ревом протоволка унесло по рельсам прочь. За одну секунду он превратился в чернильную кляксу, потом в точку, сопровождаемую золотистой запятой магриловой струи, – и исчез.
Горы задрожали. Где-то вверху, у далеких вершин, что-то сдвинулось, заскользило вниз с нарастающей скоростью – и как только отзвучал прощальный вой протоволка, стали слышны другие звуки. Сначала шипение, затем треск, а после и грохот. Со склонов, захватывая по пути все больше снега, маленьких камешков, камней побольше и тяжеленных каменных глыб, к вагону устремилась лавина.
Бардо Тодол подскочил, увидев, как грубо обошлись враги с его зверушкой. Толстяк-эльф забросил ей в глотку магриловую топку! Тодол чуть не плакал, наблюдая за тем, как зверушку уносит прочь по рельсам. Проследив за ней взглядом и в конце концов потеряв из виду, Бардо опять посмотрел на вагон.
И кивнул.
На беглецов падала снежная лавина.
Глава 9
ВЕЧНЫЕ ЛЬДЫ
Они ввалились в кабину, когда снег уже обрушился на вагон. Гагра швырнул Эба в кресло и сам, подхватив Кастеляна под брюхо, рухнул в другое. Где-то позади лавина проломила рельсы – участок, по которому несся вагон, резко изогнулся кверху. Ревя и грохоча, снег с камнями до краев наполнил узкое ущелье. Панорама гор за передним окном провалилась вниз, ее место заняло небо. Вагон взлетел, как с трамплина. Он вырвался из клокочущих снежных клубов, несколько секунд несся по восходящей дуге, а затем накренился вперед. Гаргантюа протянул руку к рычагу, Эб вцепился в подлокотники и поджал ноги.
Эльф дернул рычаг.
Потолок кабины распался на две части, обнажив небо. Раздалось шипение, и кресла вылетели наружу.
Глаз парил над ними, но теперь уже не черный: в тусклом дневном свете он померк, сделался расплывчатым. Контуры еле угадывались на фоне неба, чуть мерцал большой круглый зрачок… Кресла пронеслись под ним; словно испугавшись столкновения, глаз поднялся и исчез из виду.
Впереди была гора, невысокая в сравнении с теми, между которыми пролегло ущелье, – путешественники летели как раз над ее вершиной. С ближней стороны каменный склон был отвесным. Вагон под креслами уже падал, стремительно уменьшаясь. Ударившись о скалы, он на секунду завис, будто прилипнув к камню, а после медленно развалился на две части. Кувыркаясь и ударяясь друг о друга, обломки полетели в пропасть.
По бокам выдвинулись треугольные крылья – крепкая материя, натянутая на деревянных рамах, – и кресла спланировали дальше. Под ногами Эба пронеслась вершина, затем потянулся крутой, но все же не отвесный противоположный склон.
Тут только Эбвин понял, что у каждого кресла есть пара широких полозьев. Он сжался, зажмурился от ледяного ветра. Хрустнул продавленный полозьями наст, и кресла понеслись по склону, оставляя за собой вздымающиеся дугами шлейфы снега.
– Хо-о-о! – Услыхав этот радостный клич, Эбвин повернул голову. Оказалось, что Гагра, возвращаясь в кабину, успел захватить свою шубу. Теперь он крутил ею над головой и орал от восторга. Ветер развевал черные волосы, павлиньи перья выгнулись назад, глаза эльфа сверкали.
Кастелян сжался на его коленях, вцепившись в комбинезон всеми четырьмя лапами, – кажется, он вовсе не разделял воодушевление Гаргантюа.
– Как тебе это, человек? – проревел Гагра, поворачивая к Эбвину раскрасневшееся лицо. – Есть хоть что-нибудь в ваших городах, что было бы так же прекрасно?
Он сделал широкий жест, указывая на белоснежные склоны и долины.
Кресла неслись дальше, свистел воздух, снег искрился мириадами сверкающих точек. Эбвин сидел, подставив лицо обжигающе-холодному ветру. Грудь переполняло ощущение свободы, и Эба не оставляло чувство, что если сейчас он широко расставит руки, то взлетит, как птица.
Вскоре склон стал более пологим, кресла сбавили ход. Небо светлело, впереди уже виднелись каменные уступы, деревья, припорошенные заросли. Полозья глубже погрузились в снег, Эб вытянул ногу, тормозя подошвой сапога.
– Горы, узнаю вас! – воскликнул Гаргантюа, спрыгивая. Он выпрямился во весь рост, широко развел руки, поднял их над головой, словно зачерпывая полными горстями холодный воздух. – Небо! Хо! Узнаю тебя, небо!
Кастелян, покачиваясь и волоча лапы, сторонкой обошел его, сглотнул и повалился брюхом в снег.
– Психованный эльф! – простонал он, с опаской покосившись на Гагру. – Маньяк! Меня мутит всего, а он радуется.
– А мне тоже понравилось, – возразил Эбвин. – Я с такой скоростью еще никогда не катался.
– И ты псих. – Магопес зарылся в снег мордой и громко фыркнул, отчего в воздух поднялось облачко снежинок.
К ним подошел сияющий Гагра. Он успел натянуть шубу и опять стал похож на медведя, невесть зачем выбравшегося посреди зимы из своей берлоги.
– Есть ли еще хоть что-нибудь, столь же прекрасное, как это? – торжественным голосом повторил он.
– Чего прекрасного? – завопил магопес. – Мороз?! Камни?! Наст?!
– Простор. Красота. Свобода.
– Снег! Талая вода!
– Чистый воздух. Добрый костер.
– Проруби!
– Свежая рыба.
– Хищники!
– Вкусное мясо.
– И глаз!
Все трое посмотрели вверх. Почти незаметное овальное пятно с мерцающим кругом зрачка висело высоко в небе.
Гагра развел руками.
– Нет, старому брюзге никогда не понять восторг, распирающий грудь вольного эльфа при виде диких гор.
– Мою грудь распирает кашель!
Пока они пререкались, Эб глядел по сторонам. Впереди была роща, а дальше опять тянулся склон. Заметив движение над головой, Эб подскочил – ему почудилось, что черный глаз опускается на них.
Оказалось, что там летит нечто иное. Сцепленные гроздью полупрозрачные красноватые шары, толкая друг друга мягкими боками, медленно двигались в сторону рощи.
– Эй! – прокричал Эб, показывая пальцем вверх. – Кастелян, Гагра, что это такое?
– Ага, – произнес магопес. – Мы возле Плато. Тут постоянно дует ветер, чувствуешь?
– Чувствую. Ну и что?
– А то, что ветра дуют сюда с разных сторон, они сходятся здесь. Испорченные заклинания слетаются со всего света. Если память не изменяет мне, это – заклинание «огненных шаров». Помогает, когда надо срочно печку растопить. Или чтобы испепелить врага. Ладно, не удивляйся, дальше ты еще и не такое увидишь. Пошли, что ли? Нечего тут торчать.
Окончательно потеряв протоволка из виду, Бардо Тодол пригорюнился. Зверушку было жалко, но куда большую досаду маг испытывал от того, что теперь придется взять на себя дополнительные хлопоты по уничтожению врагов.
Он так и не смог разглядеть, в кого превратился Кастелян. Колпак искр все еще закрывал врага от черного глаза, поделать с этим Бардо ничего не мог. Однако он не видел никаких свидетельств того, что Кастелян и дальше пытается колдовать. Значит, решил Тодол, новое тело врага препятствует магическим упражнениям, старик не может задействовать свои умения.
Но этот проклятый дневной свет! Чем сильнее он становился, тем более блеклой делалась картинка в черном зрачке. Хорошо хоть последние годы здесь становилось все сумрачнее, небо над горами скрывала пелена облаков – в ярком свете Тодол вообще ничего не увидел бы.
Пока беглецы медленно шли по пологому склону, Бардо размышлял, что предпринять дальше. Когда они приблизились к Плато, он понял, что ему надо сделать.
Он вернулся к галерее зверушек.
Скелеты застыли на гранитных постаментах. Здесь была вся история животного мира, от доисторических тигров до современных птиц. Взгляд Тодола потеплел, когда он рассматривал их. Бардо медленно прошелся вдоль ряда и встал возле одной зверушки, куда большей, чем та, что он использовал в первый раз.
– Ты! – сказал Тодол, помимо воли ухмыляясь. – Ты покончишь с ними.
Оставив кресла, беглецы двинулись в путь. Уже совсем рассвело, небо затянула светло-серая пелена облаков, ровный холодный ветер дул в спину. Черный глаз почти исчез из виду, он теперь плыл далеко вверху, у самых вершин.
Только сейчас Эб ощутил холод и застегнул все пуговицы на пальто. Магопес, увязавший в снегу по самое брюхо, некоторое время плелся позади, а затем скомандовал Эбу:
– А ну, возьми меня на руки!
Эбвин поднял его и заспешил дальше, стараясь не отставать от широко шагавшего Гагры. От дыхания изо рта вырывались облачка пара, скрип снега разносился по всему склону.
На него упала тень, и Эбвин глянул вверх. Между глазом и землей летел длинный клок пушистого белого марева, будто расчесанная гребенкой влажная вата. Он медленно извивался, то сворачиваясь кольцом, то распрямляясь.
– Опять заклинание?
– Ну да, – откликнулся магопес. – Это, скорее всего, пенное заклинание стирки. Помню-помню, я когда-то его изобрел и продавал домохозяйкам. Движется в том же направлении, что и мы, к центру мира. А вон, гляди, еще одно…
Вдалеке, оставляя за собою лохматую молочную полосу, по небу быстро катилось большое полупрозрачное колесо с тремя толстыми спицами.
– Заклинание «сам еду». Если им заклясть телегу, она покатит без всякой лошади… – раздался тонкий свист, что-то сверкающее скользнуло вверху и исчезло… – О, «Меткая стрела» – это для охотников.
– И все они движутся к одному месту?
– Да, впереди Плато. – Кастелян повернул голову к эльфу. – Эй, старый увалень, а мы поднимемся здесь? У вас, может, и получится, но я…
– Какое Плато?
– Сколько можно задавать вопросы, Эбби? Да, Плато. Формой оно напоминает пробитый барабан. Вверху там круглая долина, в ее центре впадина с еще одной долиной, поменьше. И в этой второй долине находится то самое место, к которому мы идем.
Они миновали рощу и увидели впереди отвесный склон Плато. Ветер дул к нему.
Позади раздался шелест, и Эб оглянулся.
Там, где они были минуту назад, над снегом что-то происходило. Черный глаз опустился ниже, от него к земле протянулась длинная тень. Эбвин заморгал, обнаружив, что она стала похожа на занавес – а вернее, на два больших плотных занавеса, скрывающих сцену, что лежала за ними.
– Что там? – Кастелян пригляделся и взвизгнул: – Он открывает проход! Быстрее!
Шелест стал громче, занавесы качнулись и разошлись.
В серой пелене возникла еще одна тень. Поднявшееся на задние лапы существо сделало шаг. Как и протоволк, оно состояло из мглы, только в этот раз мгла приняла другую форму. Шерсть была клочьями черного дыма, пасть – зевом камина с пылающим огнем, глаза тлели, как угли. Когда чудовище делало шаг, над снегом с шипением поднимались струи сизого пара.
Покачиваясь из стороны в сторону, оно двинулось вперед. Занавесы сошлись, закрывая проход, стали тенью и поднялись вверх, к черному глазу.
Порожденное протомиром Тодола чудовище издало низкий вой. Оставляя за собой завесу густого пара, в который превращался снег под огромными ступнями, оно быстро шло за беглецами.
Эб попятился, не в силах отвести взгляда от горящих алым огнем глаз.
– Кто это? – шепотом спросил он.
– Протомедведь! – выдохнул Кастелян. – Ну почему, почему вокруг опять нет ни капли воды?!
Глава 10
ПРОТОМЕДВЕДЬ И ПЛАТО ЧУДЕС
– А снег?
– Снег – это не то, не то! Нужна обычная вода.
Склон дрогнул. Просунув пальцы в узкую трещину, Эб покосился вниз, на протомедведя, медленно и тяжело взбирающегося по склону за ними.
– Он нас догоняет.
– Так ползите быстрее!
Командовать, удобно устроившись на широкой спине Гагры, гораздо легче, чем взбираться по почти отвесному склону. Эб переставлял ногу, упирался носком в камень, отыскивал взглядом щель или выступ, хватался и подтягивался. Громко пыхтя, эльф полз рядом. То и дело на них падали тени от проплывающих по небу заклинаний. Пальто сильно мешало, да еще сверху иногда начинал сыпаться снег и попадал за шиворот.
Раздался низкий вой, склон опять дрогнул. Эбвин глянул вниз: огромное дымное тело ползло за ними, и там, где на склоне был снег, в воздух поднимались клубы сизого пара.
– Все-таки он догоняет нас.
Кастелян, вцепившийся всеми четырьмя лапами в шубу, повернул голову.
– Старый увалень, ты можешь быстрее?
– Гагра старается, – выдохнул эльф. – Гагра может упасть, если станет ползти быстрее.
– Я тебе упаду! Давайте, мы уже почти на середине… это еще что такое?
Выше из склона торчал куст, побеги его усеивали крошечные камешки. Очень необычные камешки – будто крупные капли, соединенные паутиной золотых нитей. Ветер дул не переставая, в потоке воздуха куст дрожал, издавая тихий звон.
Эб открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но Кастелян перебил его.
– Знаю, знаю, сейчас ты опять будешь спрашивать. Это путанка.
– Что такое.
– Заклинание, что же еще. Летело, да и зацепилась, наверное. Ползите к ней.
Склон затрясся так, что Эбвин чуть не сорвался. Рывком подтянув тело выше, он ухватился за один из побегов куста и глянул под ноги. Протомедведь был гораздо ближе, чем раньше, – Эб уже хорошо видел курящуюся дымом голову и алый провал пасти.
– Хватайся, Эбби! Гагра, придержи его!
Гаргантюа вытянул руку и ладонью уперся в спину Эба, прижимая его к склону. Кое-как просунув носки в трещину, Эбвин ухватился за другой побег, потолще. Из-под его ног посыпались камешки, и внизу протомедведь разинул пасть. Камни упали в алое отверстие, подняв снопы огня, исчезли. Из темного нутра твари донеслось бурчание.
– Не за куст, Эбби, возьмись за путанку!
Эб послушался и положил руку на золотистую паутину. Возникло странное ощущение – он вдруг увидел заклинание как бы изнутри. Склон, Плато, протомедведь, Гагра и Кастелян, всё отодвинулось куда-то на задний план, а сам Эбвин невероятным образом переместился внутрь путанки. Нет, он все еще понимал, что находится там же, где и раньше, чувствовал падающий за шиворот снег, горящие огнем пальцы, но ощущения эти стали далекими, неясными.
Зато путанка была прямо перед ним, скорее даже – вокруг него. Во все стороны тянулись тонкие оранжевые волоски: потоки магической энергии. Они соединялись узлами, и каждый узел был мерцающей каплей магии. Все это казалось очень красивым, потому что путанка была тонким, сложным заклинанием, для создания которого требовалось немалое искусство…
Откуда-то издалека донесся приглушенный голос:
– Эбби, я надеюсь, что не ошибался в тебе. Это заклинание сломано, почини его.
Сломано? Но оно так прекрасно в своем совершенстве, так искусно сделано и точно настроено… Тут он понял, что в глубине паутины посреди золотистых плетений висит темный комок. В том месте магические нити перепутались, отчего заклинание вышло из строя. Казалось, что причина очевидна, и исправить это будет легко. Теперь и склон и протомедведь исчезли окончательно, осталась лишь волшебная паутина. Пальцы Эба сами собой проникли сквозь тихо зазвеневшие сплетения. Он будто со стороны наблюдал за тем, как пальцы коснулись темного узелка, расправили несколько нитей, осторожно потянули за одну из них… вся паутина встрепенулась, магические узелки зазвенели колокольчиками.
– Бросай ее вниз, Эбби!
Бросить ее? Взять это изящное плетение, грубо схватить его и швырнуть куда-то? Он вновь повредит заклинание, теперь уже необратимо…
Шипящий сизый пар окутал Эбвина, и мир рывком вернулся на свое обычное место вокруг него. Лапа протомедведя опустилась на склон прямо у ног беглецов.
– Бросай!
Путанка зазвенела, когда Эб сорвал ее с куста и швырнул вниз. Она развернулась, широко распласталась в воздушном потоке и упала на тварь.
– Теперь вверх, скоро будет легче!
Эб все еще не мог стряхнуть очарование золотой паутины, так что Гагре пришлось сильно хлопнуть его по спине. Мотнув головой, Эбвин пополз дальше, слыша утробное ворчание протомедведя. Только лишь попав на более пологий участок склона, он рискнул оглянуться.
Десятки заклинаний летели над ними в одном направлении. Изогнутые буквы незнакомого языка, огненные змеи, звери из дыма и пара, необычные, получеловеческие фигуры – всё это медленно проползало на фоне неба и исчезало за краем Плато. Внизу протомедведь боролся с путанкой, запеленавшей его со всех сторон. Золотистые нити прожигали тварь, медленно погружались в нее. От протомедведя отваливались клубы густого дыма и сползали вдоль склона.
– Ему конец? – спросил Эб, забираясь в неглубокую расселину, тянувшуюся наискось к вершине Плато.
– Нет, тварь справится с путанкой. – Кастелян, все еще сидящий на спине Гагры, глядел на Эба так, будто видел впервые. – Но ты задержал его. Значит, я не ошибся в своем предположении о том, как именно ты смог открыть магриловый замок Бардо Тодола.
– Так вот в чем дело! – произнес Тодол. – Интересный у тебя спутник, враг мой…
Беглецы достигли вершины Плато, и Бардо опять стало трудно разглядеть их. Черному глазу мешали испорченные заклинания. В своем обычном состоянии заклинания находились там, где положено, но те, что по какой-то причине сломались, могли оторваться и улететь. Заклинание слишком сложная штука, чтобы просто разрушиться. Магические облака, которые световые мельницы Тодола выцеживали из океана, были легче, летели выше и не оставались в долине, а попадали туда, куда Тодол и рассчитывал. Но заклинания накапливались на внешней долине Плато, ставшей из-за этого местом не слишком приятным. Ветра сносили их сюда со всего мира. Так уж был устроен этот мир – Плато находилось в самом его центре. Посередине Плато была внутренняя долина, и там…
Впрочем, Бардо полагал, что враги не смогут добраться до центра.
– Нет, я этого не вынесу, – произнес Кастелян. – Это же безумие какое-то!
На вершине Плато выяснилось, что заклинания здесь плывут над самой землей. Беглецы уже не шли, а то и дело скакали из стороны в сторону, пытаясь избежать столкновения. Долина тянулась далеко вперед, к двум сходящимся почти вплотную склонам, закрывающим центр Плато от взгляда.
Эльф вдруг подскочил, когда на него опустилось облако стрекочущих мушек.
– Тикают! – возопил он, отмахиваясь. – Они тикают на Гагру!
Эб шагнул к Гаргантюа, приглядываясь. Оказалось, что это не мушки, а маленькие золотые часики с веселыми рожицами на круглых циферблатах. У них были усы-стрелочки, глазки и изогнутые в ухмылке ротики.
Тик-так-тик-так-тик-так! – часики атаковали Гагру со всех сторон, цепляясь шестеренками за шубу.
– Уйдите! – Гагра замахал руками и побежал вперед, сопровождаемый весело стрекочущим облаком.
Тут же к ним подлетели большие настенные ходики с маятником.
ТИК-ТАК! – Маятник повелительно закачался, оставляя в снегу глубокие борозды. Стая наконец покинула эльфа, выстроилась клином позади ходиков и улетела куда-то.
– Заклинания вечного хода, – пояснил Кастелян, когда эльф, отделавшись от назойливых часов, вернулся. – Они пугливые, собираются в стаи… так, а это у нас что? Странно, не узнаю…
Он говорил о большой букве Z, медленно плывущей низко над землей. Буква была плоской и состояла из чернил, будто оставленных в воздухе росчерком великана. Возле путешественников она приостановилась и повернулась, разглядывая их. Затем, увидев что-то позади, заволновалась и быстро полетела прочь.
– Странно, странно, – повторил Кастелян. – Ведь все эти заклинания создал я. А этого не помню. Ладно, идем быстрее.
– Постойте! – крикнул Эб вслед убегающим спутникам и бросился за ними. – Кастелян, так это ты создал все заклинания? А ты можешь вызвать другую прототварь, чтоб она сразилась с протомедведем? Ведь ты же наколдовал для себя защиту от взгляда черного глаза…
– Нет, я не могу вызывать тварей. Они из протомира, а тот целиком принадлежит Бардо. Тодол создал его. И вообще, я неспособен сейчас даже на средненькое колдовство. Мне нужно добраться до Зубастика!
– Зубастик… – повторил Эбвин. Слово казалось одновременно и забавным, и каким-то зловредным.
– Что такое Зубастик?
– Ты уже спрашивал. Такая… вещь. Когда-нибудь ты его увидишь. Он спрятан в одном месте, под носом у Тодола. Мне надо заполучить его. Возможно, при помощи Зубастика я смогу найти себе более подходящее тело. А еще он поможет мне вернуться в Цукат.
– А что такое Цукат? – спросил Эбвин.
– Ты постоянно задаешь вопросы. Цукат – это место, откуда мы с Тодолом пришли сюда. Гагра тоже из Цуката. Он был моим охранником и слугой. Решился сопровождать меня, когда я прятался от Тодола.
– Гагра верный, – подтвердил эльф на бегу.
Под их ногами что-то зашевелилось, снег вспучился, и беглецов разбросало в разные стороны. Толстое белое тело, покрытое выпуклыми кольцами, с единственным круглым глазом в передней части, изогнулось, окинуло окружающее взглядом, ввинтилось в снег и исчезло.
– Заклинание рытья, – пояснил магопес, тряся головой. – А это…
Читать бесплатно другие книги:
