Возвышение Рима. Создание Великой Империи Эверит Энтони

В результате Марию разрешили взять отпуск. В Риме он заручился поддержкой народа и всадников и добился избрания на должность консула. Народное собрание отклонило решение сената, который постановил продлить командование Метелла и не назначать на его место Мария. Такая узурпация традиционной роли сената в назначении военачальников в провинции создала опасный прецедент. Она подготовила почву для разных честолюбивых военачальников и политиков, которые старались обойти установленные законом ограничения.

Марий был полон решимости при первой же возможности покончить с Югуртой, для чего он произвел новый набор войск. Однако затем Марий обнаружил, что военные действия идут медленно и трудно, как и у его предшественника. Он захватывал крепость за крепостью, но легионы готовились к худшему — к битве с очень мобильным неприятелем на территории, которая хорошо подходит для развертывания конницы. Югурта укрепил свое положение, заключив союз со своим соседом, мавретанским царем Бокхом. В конце концов произошло генеральное сражение, в котором Марий одержал решительную победу. Она стала возможна в значительной степени благодаря Сулле. В наиболее ответственный момент он появился вместе со своей конницей.

Несмотря на поражение, коварный нумидийский царь все еще оставался на свободе. Но даже коварство не спасло Югурту, так как его новый друг Бокх решил сдать его римлянам. Одновременно с этим царь обещал Югурте передать ему Суллу. С таким выдающимся пленником, считал нумидиец, ему легко будет договориться о мире с Римом. И вот, Бокх пригласил к себе этих двух человек. Сулла целиком доверился ему и отправился на встречу только с несколькими спутниками. Мавретанский царь очень долго размышлял и колебался, выдавать ли Суллу Югурте, или наоборот. В конечном счете он решил, что дружба с Римом ему выгоднее, и сдал римлянам Югурту.

Югурту привезли в Рим и провели в триумфе Мария. От понесенного поражения он потерял рассудок. После триумфа его раздели и отвели в Мамертинскую тюрьму — главную тюрьму Рима. Когда его поместили в крошечную круглую камеру, откуда был сток в Большую клоаку, Югурта сказал: «О Геракл, какая холодная у вас баня!» Шесть дней он умирал от голода, находясь в полной темноте.

Марий пришел в ярость, когда узнал, что Сулла воспользовался его славой, поскольку все утверждали, что победу в войне одержал именно Сулла. По его просьбе ему сделали кольцо с геммой, где был изображен Бокх, передающий Сулле Югурту.

Мы можем только представить себе, какая улыбка была на лице Метелла.

Мария объявили великим военным реформатором, однако может случиться так, что древние источники использовали его в качестве своеобразной вешалки, на которую можно было повесить много важных реформ, проведенных в разное время.

Еще Гракхи обнаружили, что время обеспеченных земледельцев закончилось. Когда Марий набирал себе дополнительные войска для Африки, он записал в армию много бедняков или вообще неимущих, которых по закону нельзя было допускать в легионы. Само по себе это не было новшеством, как может показаться сначала, поскольку имущественный ценз для набора в легионы долгое время постоянно снижался, и Марий принял меры к тому, чтобы найти не призывников, а добровольцев.

Так или иначе, многие призывники были не в состоянии заплатить за свое оружие и снаряжение, как раньше, поскольку у них уже не было никаких хозяйств, куда они могли возвратиться. Войска, которые представляли собой ополчение, теперь превращались в нечто похожее на профессиональную армию. Это имело одно очень опасное последствие: воины стали все больше и больше зависеть от своих командиров. Командиры должны были не только обеспечивать их хорошим оружием и снаряжением, но и заниматься обустройством воинов после того, как они отслужат срок своей службы, который увеличился с 6 до 16 лет. Как мы уже видели, такой вопрос возник уже во время командования Сципиона.

В течение II и I века система манипул из трех линий пехотинцев и передовой линии легковооруженных лучников уступила место когорте — подразделению численностью 480 пехотинцев, разделенных на три манипулы. Теперь легион состоял из десяти когорт. Он был менее сложным и более сплоченным, чем в прежнем составе, поэтому во время сражения командиру было гораздо проще им управлять.

Марий ввел единую форму, снаряжение и вооружение. Для поддержания чести каждого подразделения он создал символ легиона — аквилу (aquila). Аквила представляла собой серебряного орла, укрепленного на длинном шесте. Захват аквилы неприятелем означал страшный позор для всех воинов легиона.

В римской армии появилось небольшое приспособление, которое увеличило возможность выживания на поле боя. Основным оружием легионера было тяжелое метательное копье, или пилум. Когда его бросали во врагов, то те часто поднимали его и отправляли обратно. Железный наконечник копья крепился к деревянному шесту двумя металлическими заклепками. Одну из заклепок заменили деревянным штифтом, для того чтобы при попадании копья в цель и падении его на землю наконечник погнулся или отскочил от шеста. В результате этого копье стало нельзя использовать повторно.

Марий сократил численность тех, кто обслуживал лагерь, в результате чего легионеры стали более независимы. Теперь кроме оружия им приходилось нести запас продовольствия для чрезвычайных ситуаций, а также разные орудия и приспособления для приготовления пищи и строительства укреплений. Сгорбленные под тяжестью поклажи пехотинцы еле передвигали ноги. Они были похожи на вьючных животных, из-за чего их прозвали «мариевыми мулами».

Внезапно возникла страшная опасность, угрожавшая самому существованию Рима. Все римляне хорошо запомнили поражение в битве при Аллии, а также последующий захват и разграбление их города кельтами в IV веке. Орды варваров, вышедшие из темных лесов Центральной Европы на залитые солнцем земли Средиземноморья, навсегда остались в памяти в виде какого-то кошмара, который теперь было невозможно себе представить.

Время от времени кельты появлялись снова. В 279 году они вторглись в Грецию и до нанесения им поражения сумели дойти до города Дельфы. Кельты-переселенцы обосновались в Галатии (ныне это центральная часть Анатолии). Рим делал все возможное, чтобы уменьшить вероятность их новых вторжений в Италию, создавая буферные территории. В 120 году на месте нынешней Южной Франции возникла провинция Трансальпийская Галлия, позднее переименованная в Нарбонскую Галлию. За эти годы многие консульские армии совершали походы на север, чтобы вытеснить кельтские племена из долины реки По. В конце концов, в I веке в этой области возникла провинция Цизальпийская Галлия.

В 113 году до Рима дошли тревожные вести о том, что два германских племени, кимвры и тевтоны, огромными толпами двинулись на юг вместе со своими женами. Родина этих племен находилась где-то в районе Ютландии. Тем временем, среди правящего сословия Рима все больше распространялся вирус бездействия и взяточничества. В Восточных Альпах эти кочевые племена нанесли римскому консулу поражение. Но, к счастью для республики, после этого племена двинулись на запад, в Галлию, куда они дошли в 110 году.

Следующие консулы также терпели поражения. Наиболее тяжелым стал разгром в битве при Араузионе (современный Оранж, близ Авиньона) в 105 году. Это стало самое крупное поражение римлян после битвы при Каннах. Сообщают, что потери римлян при Араузионе составили около 80 тысяч человек. Италия оказалась беззащитной перед захватчиками. Мужчинам моложе тридцати пяти лет запретили покидать страну. Рим готовился к худшему.

Когда известия о катастрофическом поражении достигли Рима, Марий все еще находился в Африке. На волне широкой известности Мария переизбрали консулом на следующий год при его отсутствии. Это не соответствовало никаким правилам, однако в народном собрании понимали, что другими кандидатами были ни на что не способные аристократы, и хотели иметь командующего, который смог бы отразить нашествие кельтов.

Кельты не спешили продвигаться дальше и расселялись по Галлии. Благодаря этому у Мария появилась передышка, во время которой он провел свои военные реформы (или усовершенствовал то, что было сделано прежде) и подготовил свои войска для напряженной борьбы. Его избирали консулом в течение шести лет. Это было неслыханно, однако все понимали, что лучше иметь на этой должности боеспособного военачальника республики, чем ежегодно менять командующего с целью одного лишь соблюдения правил.

Кельты разделили свои сила на две части. Тевтоны (вместе с родственным племенем амбронов) собирались войти в Италию по побережью, в то время как кимвры должны были спуститься на полуостров с альпийского перевала Бреннер. Марий ждал первых и не стремился сразу вступать в сражение. Продвижение кельтов наводило страх, поскольку они заполонили всю равнину. Римляне заперлись в своем лагере и наблюдали за их продвижением. Если верить Плутарху, то их шествие тянулось мимо лагеря целых шесть дней.

Марий неотступно следовал за неприятелем до тех пор, пока не нашел подходящее место для сражения. Первая же стычка с кельтами оказалась успешной для римлян, и на следующий день римская армия начала сражение. Три тысячи римских воинов укрылись в засаде позади кельтов. Легионы смогли отразить нападение тевтонов и даже продвинуться вперед. Затем, ошеломленные от удара с тыла, кельты в панике бежали.

Тела убитых кельтов остались лежать там, где они пали. Земля, в которой они истлели, наполнилась перегноем, и жители Массилии собирали кости и строили из них ограды для своих полей. По некоторым сообщениям, в течение нескольких лет в этом месте собирали очень богатые урожаи винограда.

Вскоре Марий присоединился к консульской армии, которая готовилась встретить кимвров в долине По. В 101 году в самый разгар лета объединенные силы встретились с неприятелем за городом Верцеллы (ныне Верчелли в области Пьемонт). Противоборствующие армии подняли такое облако пыли, что первое время не видели друг друга. Кельты не привыкли к сильному зною и вскоре потерпели полное поражение. Их женщины из отвращения убивали всех своих беглецов, которые встречались им на пути, а затем многие из них душили своих детей и закалывали себя кинжалами.

Рим справился с внешней опасностью, однако в нем так и не наступил мир. Теперь ему пришлось сражаться с внутренними врагами.

Марий так и не смог стать настоящим политиком. Не обладая внешней привлекательностью, он очень хорошо умел отдавать приказы войскам и не мог добиваться соглашений с гражданскими лицами. В то время, когда он несколько лет занимал должность консула и вел военные действия против кельтов, ему была необходима политическая поддержка на Форуме. Он нашел себе союзника, нагловатого и озлобленного трибуна Луция Апулея Сатурнина. Будучи выходцем из аристократии, Сатурнин изменил своему сословию и стал популяром, после того как его уволили с должности квестора, отвечающего за поставку в Рим зерна из порта Остия.

Замечательный оратор и опытный посредник Сатурнин в 103 году был избран трибуном. Его политика не отличалась сложностью: он старался как можно больше противодействовать сенату. Сатурнин начал сотрудничать с Марием и от его имени принял закон о поселении ветеранов войны с Югуртой на землях в провинции Африка. Сатурнин никогда не гнушался применять силу против своих противников. Когда другой трибун попытался наложить вето на его проект, Сатурнин велел своим сторонникам прогнать его и закидать камнями. Он также помог Марию выиграть очередные выборы, и в 102 году Марий четвертый раз стал консулом.

После победы над кельтами Марий возвратился в Рим и вступил в новое соглашение с Сатурнином. Трибуна и консула объединила ненависть к Метеллу, который противодействовал Марию в Африке, а также попытался удалить Сатурнина из сената по причине его безнравственности. И вот, они подготовили для Метелла ловушку.

В сенат внесли предложение, что всем солдатам, как латинам, так и римским гражданам, уволенным со службы после поражения кимвров и тевтонов, необходимо выделить участки земли в Трансальпийской Галлии и в колониях в разных местах по всему Средиземноморью. В проект этого закона добавили необычное условие, что каждый сенатор должен дать клятву без возражений принять этот новый закон. Все знали, что Метелл сочтет это условие неправомерным посягательством на его сенаторскую независимость.

Марий заверил всех до одного, что он никогда не будет связывать себя такой клятвой. Затем, через несколько дней, когда наступил крайний срок для того, чтобы дать клятву, он неожиданно созвал сенат и сказал, что под давлением народа изменил свое решение. Однако он придумал хитроумную отговорку, которая намекала на возражение Метелла. Марий сказал, что он даст клятву и будет повиноваться закону, «если только это закон». Возбужденные сенаторы один за другим последовали за своим лидером, за исключением Метелла. Он попался на это ухищрение и остался в одиночестве. Метелл остался при своем мнении и удалился с собрания. Наказанием ему стало изгнание.

Марий, несмотря на свою настойчивость, не стремился к радикальным переменам, поэтому вскоре он понял, что популяры выходят из-под его контроля. Сатурнин выиграл очередные выборы и в третий раз стал трибуном, а один из его друзей попытался стать консулом. Когда сторонники Сатурнина на виду у всех избили до смерти главного соперника на должность консула, стало ясно, что Сатурнин зашел уже слишком далеко. Он сразу же лишился общественной поддержки.

Сенат второй раз в истории принял указ о наделении консула чрезвычайными полномочиями. Между тем, трибун со своими сторонниками занял Капитолийский холм. Оставив их на время в покое, Марий собрал вооруженных людей и перекрыл им водопровод. Это стало поворотным событием в истории Рима, поскольку воинам со снаряжением и оружием было запрещено находиться в пределах города. То обстоятельство, что консул очень быстро нашел, собрал и вывел этих людей, говорит о том, что эти люди уже были преданы не государству, а ему лично.

Измученные жаждой мятежники вскоре сдались. Им обещали сохранить жизнь и на время заперли в здании сената у подножия Капитолийского холма. Однако разъяренная толпа залезла на крышу и стала разбирать черепицу. Люди бросали ее вниз на мятежников, пока большинство из них не погибло.

На этом все закончилось. Консульские полномочия Мария закончились, однако из-за своего явно слабого политического опыта и неопределенных взглядов он перестал участвовать в общественной жизни. Как выразился Плутарх: «Уступая другим в любезном обхождении и во влиянии на дела государства, Марий жил теперь в пренебрежении, подобный орудию войны во время мира». По каким-то своим делам он отправился на Восток и на время исчез с исторической сцены.

Древние историки не очень лестно отзывались о Сатурнине, поэтому мы не можем оценить, каким он был государственным деятелем. Возможно, что он был просто каким-то недовольным раздраженным выходцем из высшего сословия или достойным преемником Гракхов, а может быть и тем и другим. Однако ясно одно: если раньше старая республика решала проблемы посредством обсуждения, то теперь оптиматы и популяры стали постоянно прибегать к насилию, от которого они так и не смогли избавиться.

Если распались дружеские отношения между разными группами населения на Форуме, то нечто подобное произошло между Римом и его союзниками в Италии. Много лет шли разговоры о предоставлении им полноправного римского гражданства, однако этого так и не произошло. Народные массы, голосовавшие на собраниях в Риме, никогда не поддерживали предложений, которые кому-то принесут выгоду за их счет.

В 91 году трибуном был избран яркий молодой оптимат Марк Ливий Друз. Он был трудолюбив, но имел высокое самомнение. С детства он отказался от праздников. Когда он строил себе дом на престижном Палатинском холме, его архитектор пытался спроектировать его таким образом, чтобы никто не видел, что делается внутри. «Нет, — ответил Друз, — возводи его так, чтобы мои сограждане могли видеть все, что я делаю». Трибун решал все политические вопросы и быстро настроил против себя членов сената, представителей народа и всадников. Он здраво рассудил, что римским союзникам в Италии необходимо дать все, что они пожелают, и предложил предоставить им избирательное право. Однако многие выступили против этого предложения. Друза стали подозревать в сговоре с руководителями союзников, некоторые из которых часто бывали у него на пирушках. Такой вывод, несомненно, сделали из-за открытости его дома. По этой же причине он поплатился жизнью за свои планы. Однажды вечером после занятий в освещенном портике он отпускал от себя людей. Внезапно он крикнул, что ранен, и после этих слов упал на землю. Ему пронзили бедро сапожным ножом. Нож нашли, а убийца скрылся.

Союзники уже разработали тайный план восстания, однако они ждали, чем закончатся попытки Друза провести реформы. После гибели Друза они отказались от переговоров в пользу военной силы. Их военная цель выглядела, мягко говоря, не совсем обычно: большинство союзников стремилось не к уничтожению Римской республики, а к вступлению в нее. Они хотели заставить римлян стать своими друзьями, получить равные с ними права и иметь возможность голосовать. Но среди союзников был один народ, у которого были другие цели. Этот народ ненавидел своих завоевателей на протяжении всех долгих и горьких веков рабства. Этот народ — самниты. Они так никогда и не смирились со своим поражением в нескольких войнах, происходивших двести лет назад. Всякий раз, когда появлялась такая возможность, они с воодушевлением брали в руки оружие и снова выступали против своего давнего врага.

К несчастью, планы союзников очень быстро раскрыли, и им пришлось начать наступление слишком поздно — в конце теплого времени года. Однако они взяли инициативу в свои руки и сметали все на своем пути. Поскольку все победоносные римские армии всегда более чем наполовину состояли из союзников, то им было известно обо всех римских методах ведения войны. Легионам пришлось сражаться против своих старых товарищей.

Риму пришлось набирать свое войско зимой, и к весне 90 года он выставил сорок легионов. В армию призвали всех римлян из благородных семей (офицером служил даже такой далекий от армии человек, как молодой Цицерон). Военные действия развернулись на двух театрах — на севере Центральной Италии и в области Самний. На обоих этих театрах италийцы добились значительных успехов. Наиболее крупным их достижением стала гибель на поле боя римского консула. Римляне вспомнили о Марии, который принял командование и отразил нападение италийцев на севере (однако вскоре он ушел в отставку якобы по причине слабого здоровья, а на самом деле из-за того, что ему видимо не полностью доверяли, так как он был уроженцем города Арпина). Несмотря на то, что значительная часть Апеннинского полуострова была охвачена войной, латинские и римские укрепленные колонии остались верны Риму.

За два месяца римляне не добились никаких успехов, и восстание распространилось на юг. К концу года этруски и умбры на севере собирались примкнуть к италийцам. Сенат, наконец, принял историческое решение. Рим мог победить только одним способом — признать основную причину войны и найти ей решение. В Риме приняли закон, по которому всем латинским и италийским городам, которые вообще не вступили в войну или же сложили оружие, обещали предоставить полноправное римское гражданство.

После этого война продолжалась еще два года, но это своевременное решение, позднее распространенное на всех, вскоре затушило военный пожар. На юге вел успешные действия Сулла. Легионы стали побеждать, и даже самниты пали духом. Вооруженное противостояние постепенно прекратилось.

Война стала ужасным потрясением. С обеих сторон погибли тысячи человек. Говорили даже, что сельская местность Италии оказалась опустошена даже больше, чем после походов Пирра и Ганнибала. Однако наряду с отрицательными последствиями, были и положительные. Все свободные люди, жившие к югу от реки По, стали римскими гражданами. Вскоре они стали рассматривать Италию как единую страну. Разные области сохранили свою самобытность, однако теперь они уже находились в более крупном сообществе, где им были гарантированы все права римского гражданства.

Однако предоставление избирательных прав италийцам ослабило систему государственного управления, которая изначально создавалась для одного города-государства, где большинство граждан за день или два могли доехать до Рима и отдать там за кого-то свой голос. В будущем интересы тех, кто посещал народные собрания в Риме, не всегда совпадали с интересами новых граждан из дальних областей.

На политическую сцену вышел новый блистательный актер — понтийский царь Митридат. Понт — далекое царство, находившееся на южном побережье Черного моря. Для обычного римлянина эта страна представлялась краем известного тогда мира, однако она являлась частью империи Александра Великого и поэтому входила в сферу греческой культуры. Официальным языком Понта был греческий. На морском побережье стояли города-государства, построенные по греческому образцу. Во внутренних областях страны находилось высокое обширное плоскогорье, где персидские аристократы управляли местными крестьянами.

Царская династия вела свое происхождение от неудачного «царя царей» Дария, которого в IV веке сверг с трона македонский завоеватель. Семейную жизнь Митридата можно оценить, рассмотрев его родословную. Его отца убили, а мать умерла в заключении. Пять родных братьев (из семи) умерли насильственной смертью, все они погибли от рук своего брата Митридата, который в дополнение к этому убил еще и двух собственных сыновей. Такое нередко происходило в эллинистических монархиях, где самыми страшными врагами правителя обычно являлись его ближайшие родственники.

Митридат родился около 120 года. Он был старшим сыном. Когда ему было одиннадцать лет, его отца отравили на пиру. Выгоду от этого получила его жена, дочь Антиоха Великого, которая вероятно и являлась убийцей царя. Она правила государством, пока ее сыновья не достигли совершеннолетия. По-видимому, она больше симпатизировала не Митридату, а своему младшему сыну Хресту, или же (что тоже вполне вероятно) она вообще не хотела, чтобы ее дети стали взрослыми и потребовали передать им царскую корону.

В четырнадцатилетнем возрасте Митридат стал бояться за свою жизнь. Однажды он отправился на охоту и не возвращался домой целых семь лет. Скорее всего, все эти годы он провел в долинах и лесах Центрального горного массива Понта и в сознании народа стал романтическим народным героем. Когда он, наконец, возвратился в столицу Понта, Синоп, он уже обладал сильной поддержкой, поэтому его мать беспрекословно выполнила все его условия. Митридат согласился править вместе с Хрестом, однако этот юноша стал главным интриганом во дворце. Старший брат был слишком своевольным и не мог смириться с ограничениями совместного правления. Он обвинил Хреста в заговоре, провел суд и публично казнил младшего брата.

Понт традиционно проводил проримскую политику, однако молодой царь собирался бросить вызов новой западной империи. Он считал, что Римская республика не обратит внимания на его усилия по созданию своей империи на восточном побережье Черного моря. Государство Митридата расширилось и достигло Колхиды, бывшей легендарной родиной Медеи и местом хранения Золотого руна.

В 104 году Митридат вместе с царем соседней Вифинии вторглись в Галатию и Пафлагонию и вскоре захватили эти области. Затем они двинулись в Каппадокию, однако там между ними вспыхнула ссора, так как они не смогли договориться, кто будет управлять ей. Митридат отправил в Рим своих посланников, чтобы те подкупили сенаторов. За это сенаторы должны будут признать его вторжение и встать на его сторону по вопросу о Каппадокии. В 99 или 98 году в частной поездке на Востоке находился Марий. Он встретился с Митридатом и в довольно жесткой форме предостерег его. «Либо постарайся накопить больше сил, чем у римлян, — посоветовал ему Марий, — либо молчи и делай, что тебе приказывают».

Однако сенат не стал решать этот сложный и запутанный вопрос. Он постановил, чтобы оба царя ушли из Каппадокии. Они подчинились. Сулла, который в то время занимал пост пропретора Киликии, посадил на трон Каппадокии нового царя, выбранного местной знатью.

В 90 году, пока Рим вел войну со своими италийскими союзниками, Митридат снова начал свое наступление. На этот раз он занял Вифинию и (во второй раз) Пафлагонию. Для разбирательства с этим неугомонным деспотом сенат отправил комиссию во главе с неким Манием Аквилием. Комиссию сопровождал небольшой военный отряд. Римские представители велели Митридату немедленно убираться в Понт. Он, как и раньше, повиновался. Однако римляне не помогали бесплатно. Они попросили у вифинского царя деньги и посоветовали, где их взять. Они предложили ему вторгнуться в Понт. Царь Вифинии с неохотой подчинился.

Митридат потерял терпение. Он всегда старался избегать прямого военного противостояния с Римом, но теперь он почувствовал, что у него не осталось никакого выбора, кроме как сопротивляться. Довольно быстро он победил три армии, посланные против него. Аквилей был захвачен и казнен. В наказание за его жадность в горло ему налили расплавленное золото.

Царь достиг точки невозврата и понял, что ему надо идти дальше. Он прошел по римской провинции Азия и объявил о долгожданной свободе греческих городов-государств и об отмене долгов. Он откликнулся на просьбу Афин освободить Грецию. Встал вопрос, как ему поступить со многими тысячами римских и италийских купцов, находившихся в городах Азии. Если их оставить в покое, то они стали бы потенциальной «пятой колонной», а собрать их всех вместе и вывезти было очень затратно.

Митридат принял самое опасное решение за все время своего долгого правления. Он отправил письмо всем местным правителям Азии, в котором приказал им через тридцать дней с момента получения этого письма уничтожить всех выходцев из Италии — мужчин, женщин и детей — и оставить их непогребенными, что в древнем мире считалось страшным оскорблением. Почти все местное население с воодушевлением исполнило этот приказ, однако в каком-то одном городе для убийств использовали наемников. В городах можно было увидеть страшные сцены. Как только началась резня, многие бежали в храмы, надеясь найти там убежище. В Эфесе беглецов, укрывшихся во всемирно известном храме Артемиды (греческое соответствие римской Дианы) отрывали от статуй богини и убивали, а в Пергаме тех, кто укрылся в храме бога исцеления, Асклепия, пронзали стрелами. Всего во время этой резни погибло около 80 000 человек.

Понтийский царь понимал, что Рим никогда не простит ему и всем тем, кто участвовал в этом истреблении. Теперь жители Азии были заинтересованы в успехах Понта. Римский сенат получил горький урок, который ему пришлось изучать. То усердие, с которым население прибегло к массовым убийствам, показало, насколько сильна была ненависть к римской продажности и жестокости.

Сенат словно в насмешку предложил полноправное римское гражданство всем союзным народам, живущим к югу от реки По. Многие тысячи новых граждан, составляющих тридцать пять племен, разделили всего на несколько триб. Это означало, что, несмотря на огромную численность, эти люди никогда не смогли бы отстоять свои интересы (как мы помним, каждая триба обладала только одним коллективным голосом).

В 88 году консулом избрали консервативно настроенного Суллу. Он добился этого благодаря возросшей популярности из-за своих выдающихся действий во время Союзнической войны. Сулла сразу же получил в наместничество провинцию Азия, другими словами, ему поручили командовать армией против Митридата. До сих пор все шло хорошо.

Трибуном на этот год избрали одного из самых успешных ораторов того времени Публия Сульпиция Руфа. В молодости Цицерону удалось попасть на его выступление. «Сульпиций из всех ораторов, которых я когда-либо слышал, был, бесспорно, самый возвышенный и, так сказать, самый патетический оратор, — писал впоследствии Цицерон, — голос у него был сильный и в то же время приятный и звонкий». К тридцати пяти годам Сульпиций стал блестящим и влиятельным оптиматом, но как только его избрали трибуном, он изменил свои пристрастия и присоединился к популярам. По-видимому, это произошло из-за его близкой дружбы с убитым Друзом. Сульпиций отстаивал интересы итальянских союзников Рима и взялся за решение непростой задачи — принятия закона, по которому новые граждане Рима будут справедливо разделены на 35 триб.

Сульпиций предполагал, что против его закона выступят как члены сената, так и представители народа, поэтому он заключил соглашение с Марием. Марий все еще тяготился тем, что его исключили из общественной жизни, и, несмотря на свои семьдесят лет, он хотел снова поучаствовать в каких-нибудь военных действиях. Марий имел большую популярность среди простых избирателей, а также мог обеспечить Сульпицию поддержку среди сословия всадников. Трибун, в свою очередь, мог отменить назначение Суллы командующим на Востоке и передать командование Марию.

Оскорбленный Сулла велел прекратить всякую общественную деятельность и объявил неприсутственные дни (iustitium). В ответ на это Сульпиций вывел свою толпу на улицы. На Форуме начались беспорядки, в ходе которых даже пытались посягнуть на жизнь консулов. Сулле удалось бежать, но к своему стыду, ему пришлось просить убежище в доме Мария близ Форума. Преследователи Суллы пробежали мимо здания, а Марий вывел беглеца через черный ход. Сулла еще некоторое время оставался в городе. Он отменил неприсутственные дни (iustitium), а затем бежал в военный лагерь к своим шести легионам, которые он должен был повести против понтийского царя.

Сульпиций принял свой закон и казнил некоторых сторонников Суллы. Как только консул узнал, что его отстранили от командования, он сразу же созвал собрание всего войска. Воины с нетерпением ждали выгодной войны и боялись, что Марий вместо них наймет на службу других людей. Сулла сообщил им о насилии, которому подвергся он, будучи римским консулом. Он попросил воинов повиноваться приказам, не задумываясь над тем, каковы они будут. Они, конечно же, понимали, что он имел в виду, и все же, когда Сулла приказал идти на Рим, они выполнили его приказ. Однако многие командиры не согласились вести войско против своей родины и бежали из лагеря.

Таким образом, произошел второй поворотный момент в истории Рима. Политики перестали, как прежде, избивать своих противников и даже убивать их, и теперь для решения своих вопросов они стали прибегать к настоящей гражданской войне. Аппиан прямо говорит об этом: «Все эти убийства и гражданские волнения оставались пока делом отдельных партий. Но затем руководители партий боролись уже друг против друга как на войне, при помощи больших армий, причем сама родина служила им как бы призом».

Поскольку в Риме не было военного гарнизона, то Сулла во главе двух легионов вступил в Рим, не встретив никакого сопротивления. Это было страшным кощунством. Строгое древнее табу запрещало вооруженным воинам входить в город (за исключением триумфа). Никогда прежде в Риме не случалось такого явного и вопиющего нарушения традиций. Когда воины прорывались в центр города по узкой улочке, потрясенные жители стали бросать им на головы черепицу с крыш, однако подошел Сулла и пригрозил им сжечь их дома.

Теперь, когда консул стал единоличным властителем Рима, он без всяких препятствий отменил все законы Сульпиция. Он также принял некоторые меры к тому, чтобы усилить сенат и ограничить власть трибунов. Прошли выборы консулов, однако у Суллы не было времени контролировать их результаты, и один из двух новых консулов, Луций Корнелий Цинна, оказался популяром, который не поддерживал Суллу. Видя, что все складывается не в его пользу, Сулла поспешил на Восток для борьбы с Митридатом.

На одной из вилл нашли Сульпиция, которого осудили к смерти. Раба, предавшего Сульпиция, сначала освободили, а затем сбросили со Тарпейской скалы. Марию с трудом удалось избежать расправы, и он попытался ускользнуть от своих преследователей. Он отправился в Африку, но во время плавания заболел морской болезнью и высадился на берег около приморского города Цирцеи в 100 километрах к югу от Рима. Мучимые голодом, он и его спутники бесцельно бродили по лесу. Выйдя к берегу, они увидели вдали отряд всадников. На лодке Марий добрался до одного из торговых кораблей, которые, к его счастью, в то время проходили мимо этого места. Торговцы с неохотой взяли на борт своего знаменитого, но нежелательного гостя и вскоре высадили его на дикий берег, оставив ему немного еды.

Старик снял свои одежды и скрылся в грязном болоте. Когда его нашли, он был голый и весь покрытый илом. Мария привели в близлежащий город и передали местным властям, которые решили, что его надо убить. Это дело поручили какому-то кельту (возможно, выходцу из племени кимвров, которое Марий уничтожил в сражении более десяти лет назад). Он вошел в темное помещение, где лежал Марий, и услышал из темноты громкий голос: «Как? Ты смеешь поднять руку на Мария?»

Кельт бросил свой кинжал, выбежал на улицу и закричал: «Не смогу я убить Гая Мария!» Его реакция заставила изменить отношение к Марию. Его привели на берег, нашли ему судно и отправили в провинцию Африка, где он когда-то поселил многих своих ветеранов. И только здесь Марий, наконец, оказался среди друзей.

Пока Сулла находился на Востоке, новый консул, Цинна, попытался снова ввести законы Сульпиция для новых граждан. Однако сенат отстранил Цинну от консульства, лишил гражданских прав и изгнал из города. Марий после пережитых испытаний возвратился в Италию и сформировал войска. Вскоре к нему присоединился Цинна. Второй раз в истории Рима легионы прошли по городу.

Марий и Цинна начали убивать оптиматов. Воинам разрешили грабить и убивать всех, кого их командующие считали своими противниками. Среди многих погибших государственных деятелей был Квинт Лутаций Катул, который был консулом вместе с Марием в 102 году, когда они вместе отражали нападение кельтских орд. Чтобы не быть убитым, он покончил собой. Катул в закрытой комнате распалил уголь и задохнулся от дыма. Никому не позволили хоронить убитых, поэтому птицы и собаки раздирали трупы. Спустя пять дней Цинна прекратил резню.

В 86 году Марий седьмой раз победил на выборах консула, что стало невиданным событием римской истории. Однако через семнадцать дней после вступления в должность он умер. Старый, больной и безумный, он впал в беспамятство. Как писал Плутарх: «Ему чудилось, будто он послан военачальником на войну с Митридатом, и потому он проделывал всякие телодвижения и часто издавал громкие крики и вопли, как это бывает во время битвы».

Прошли три года, во время которых консулом был Цинна. Италия пребывала в мире. По-видимому, он правил очень хорошо. В Риме приняли полезные законы, позволившие облегчить долговое бремя и восстановить качество чеканки монет, которое сильно ухудшилось. Но Сулла, наконец, победил понтийского царя и возвратился в Италию. Он вынашивал месть. Цинну убили его собственные войска, которые перешли на сторону Суллы. Непродолжительная гражданская война положила конец правлению популяров.

На заключительном этапе войны самниты, которые еще не забыли поражения в Союзнической войне, снова взялись за оружие. Они присоединились к консульской армии, которая потерпела поражение от Суллы. Многие самниты попали в плен. Победитель решил окончательно решить вопрос с самнитами и всех их уничтожить. После этого злодеяния самниты уже ясно понимали, что их ожидает, поэтому они решились на последний отчаянный ход. Их войско устремилось в поход на Рим. Сулла помчался обратно и перехватил самнитов в тот момент, когда они уже были у Коллинских ворот. Сражение продолжалось весь день и не закончилось даже ночью. В какой-то момент самниты чуть было не одержали верх над противником, однако затем римляне нанесли им поражение. Это была последняя битва самнитов. После нее римляне вторглись на их земли и истребили там почти все население. Самний превратился в пустыню.

Теперь Сулла решил организовать погром в самом Риме — проскрипции (как мы уже знаем, это внесение имен обреченных на табличку, выставленную на всеобщее обозрение). Он решил найти и ликвидировать всех своих политических противников. Резня продолжалась в течение многих месяцев. Головы жертв выставили на возвышении для ораторов на Форуме. Владения казненных конфисковали и использовали для выплаты вознаграждения воинам, уволенным из армии. По сообщению Аппиана, во время этой резни погибли 90 сенаторов и около 1600 представителей сословия всадников, но, скорее всего, общее число уничтоженных было намного больше. Пострадали также многие италийцы. Количество сенаторов уменьшилось с 300 до 150 человек. Останки Мария вытащили из могилы и рассеяли.

Сулла освободил себя от любых судебных проверок и по сути дела восстановил всемогущую должность диктатора, которую не использовали более века. Его избрали «диктатором для написания законов и укрепления республики» (legibus scribundis и rei publicae constituendae). Срок его полномочий не ограничивался традиционными шестью месяцами. Фактически, он вообще не оговаривался.

Таким образом, новый властитель Рима получил столько времени, сколько ему было нужно для преобразования системы управления. Сенат, по его мнению, испортился, и его надо было исправить. Трибуны имели много власти, а их необходимо было приручить. Одним словом, мир надо было переделать так, чтобы он стал безопасным для оптиматов. Прежде всего Сулла стремился предотвратить появление нового «Суллы».

Число сенаторов увеличили до 600 человек. Последовательность прохождения государственных должностей во время карьеры — «путь чести» (cursus honorum) — установили с минимальными ограничениями по возрасту. Квестором, или младшим казначеем, человек мог избираться с 30 лет, эдилом — с 36 (эту должность в карьере была необязательной); претором — с 39 и, наконец, консулом — с 42 лет. Число квесторов увеличили с 8 до 20, как только срок их полномочий заканчивался, они автоматически становились сенаторами. Таким образом, в сенат постоянно приходили новые люди. Создали новые суды, которые рассматривали определенные преступления. В суде больше не могли заседать представители всадников. Туда снова призывали только сенаторов.

Для контроля над непослушными военачальниками, такими как сам Сулла, наместникам запретили покидать свои провинции или вести войну без особого разрешения Рима. Обвинение в неповиновении приравняли к измене. Его стали называть «умаление величия римского народа» (maiestas minuta populi Romani).

Трибунам ограничили право наложения вето. Им не разрешали принимать законопроекты без предварительного одобрения сената.

К всеобщему удивлению, когда в 80 году диктатор полностью осуществил все свои законодательные преобразования, он ушел в отставку. По-видимому, после службы он неплохо проводил время. Как пишет Плутарх, жена Суллы умерла, и он вступил в повторный брак с молодой женщиной, которая познакомилась с ним на гладиаторских играх. Несмотря на новый брак, Сулла, по сообщению Плутарха, «не отказался от общества актрис, актеров и кифаристок. С самого утра он пьянствовал с ними, валяясь на ложах. Ведь кто в те дни имел над ним власть? Прежде всего комический актер Росций, первый мим Сорик и изображавший на сцене женщин Метробий, которого Сулла, не скрываясь, любил до конца своих дней, хотя тот и постарел».

Как ни странно, когда Сулла шел по городу с друзьями, никто не пытался ни напасть на него, ни задержать его. Самое худшее, что произошло с ним, были оскорбления одного мальчика. Он шел за Суллой до самого его дома и всю дорогу поносил его. Бывший диктатор терпеливо снес ругань мальчика, произнеся пророческие слова: «Этот мальчик послужит помехою для всякого другого человека, обладающего такою властью, какою обладал я».

Всю свою жизнь Сулла верил в свою удачную судьбу и добавил к своему имени прозвище Феликс, или «Счастливый». Этим он напомнил всем легендарного римского царя Сервия Туллия, большая часть жизни которого прошла удачно. Однако, в конце удача оставила Суллу, как и царя. Он недолго прожил после отставки. Он умер в 78 году после очень неприятной болезни. Внутренности его оказались поражены язвами, и в них завелись черви, которые питались омертвевшей плотью. Сулла прожил около 60 лет. Ранние признаки неизлечимой болезни могут служить причиной того, что он неожиданно для всех сложил с себя властные полномочия.

В IV веке нашей эры, когда Западной Римской империи осталось существовать еще около ста лет, вышел сборник кратких биографий 86-ти наиболее известных римлян под названием «Известные люди города Рима» (De viris illustribus urbis Romae). Туда вошли наиболее известные имена римской истории от Ромула и Рема до Марка Антония. В списке также были представлены пять иноземных правителей — самых опасных врагов Римской республики: Пирр, Ганнибал, Вириат (предводитель восставших иберийцев), Клеопатра и Митридат.

Понтийский царь потратил всю свою долгую жизнь, сражаясь с Римом. Он чуть было не ликвидировал римские владения в Восточном Средиземноморье. Когда Сулла выехал из Италии, чтобы сражаться с ним, Митридат уже утвердил свою власть над Балканами и Малой Азией и сосредоточил в своих руках огромные финансовые средства и трудовые ресурсы. Однако после двух крупных сражений легионы вытеснили его из Греции и захватили Афины, которые пригласили понтийского царя освободить их от римского правления. Значительная часть городского центра была разрушена, а многие афиняне погибли.

В 85 году Сулла переправился в Малую Азию, но вместо того, чтобы продолжить борьбу, он поспешно заключил мирный договор в месте под названием Дарданы близ руин Трои. Митридат согласился передать римлянам свой флот, освободить все занятые им в Малой Азии земли и выплатить компенсацию в две тысячи талантов. В результате этого он не только сохранил свой трон, но и получил от римлян статус «наиболее благоприятного государства» как друг и союзник римского народа. В таких условиях для него это очень хороший итог. Однако призраки 80 тысяч убитых римских торговцев остались неудовлетворенными.

В 75 или 74 году умер царь Вифинии, бывший в разное время то другом, то врагом Понта. Он завещал свои владения Риму. Сенат принял наследство, не заботясь о том, что этот шаг нарушает равновесие сил на Востоке. Митридат не смог смириться с тем, что римская власть оказалась на пороге его царства. Он сразу же вторгся в эту новую римскую провинцию.

В Вифинию и Азию назначили двух проконсулов. Митридат победили первого, но потерпел поражение от второго — одаренного и высокомерного военачальника по имени Луций Лициний Лукулл. После двух лет войны многочисленная понтийская армия оказалась полностью разгромленной. Митридат бежал, пытаясь защитить свое царство.

Лукулл не спешил. Он отказался заключать мирное соглашение, как это сделал Сулла, и вскоре двинул свои войска в само Понтийское царство. Последовала ожесточенная борьба, но в 70 году все царство оказалось в руках Лукулла. Митридат бежал в Армению, где правил его зять Тигран, предоставивший ему убежище. Римский военачальник отправил посланника к армянскому двору с требованием выдачи понтийского царя. Ожидая ответа, Лукулл реорганизовал денежное обращение в своей провинции, в которой оказалось много долгов. Его реформы вызвали сильное недовольство среди римских сборщиков налогов, которые привыкли вымогать огромные суммы. Они распространяли слухи против Лукулла, утверждая, что он затягивает ведение войны ради достижения собственной славы.

Тигран отказался выдавать своего тестя, который возвратился в Понт. Лукулл вторгся в Армению, однако после нескольких крупных побед его войска отказались продолжать войну. Будучи умелым командиром, Лукулл оказался неспособным договориться с людьми. К сильному неудовольствию Лукулла, Сулла назначил на его место своего преданного сторонника Гнея Помпея, известного нам как Помпей Великий. Он уже без всяких трудностей завершил то, что немного не довел до конца Лукулл.

Преданный своими двумя сыновьями, Митридат скрывался в своей крепости в Крыму. У него больше не осталось никаких надежд, и он принял яд. Однако яд не подействовал, несмотря на то, что царь быстро ходил, чтобы ускорить отравление. Это произошло, по-видимому, потому что из предосторожности, свойственной восточным монархам, Митридат много лет потреблял небольшие дозы различных ядов и выработал своеобразный иммунитет. Тогда понтийский царь приказал своему слуге убить его. Митридат прожил около 75 лет, и почти 50 из них он теми или иными способами беспокоил римлян.

Помпей оказался не только замечательным полководцем, но и превосходным администратором. До своего возвращения в Италию он установил на Востоке такое управление, которое сохранялось в течение многих последующих лет. Помпей определил границы римских провинций от Понта на Черном море вдоль всего Восточного Средиземноморья до границы с Египетским царством, которое еще сохраняло свою независимость. За этой границей находились небольшие зависимые царства, служившие своеобразным буфером между сферой влияния Рима и огромной Парфянской империей, которая простиралась от реки Евфрат до Индии.

29 сентября 61 года, в свой сорок пятый день рождения, Помпей отпраздновал великолепный триумф в честь своих побед в Малой Азии, а также в память о более ранней успешной военной кампании против пиратов в Средиземноморье. Двигалась длинная вереница колесниц и повозок, нагруженных огромным количеством драгоценных металлов. На них было более 75 000 000 денариев серебра в чеканной монете (равное видимо всем налоговым сборам Рима за один год), трон и скипетр Митридата и статуя этого царя высотой более 3,5 метров, сделанная из чистого золота, а также колесницы из золота и серебра.

Из других необычных предметов можно отметить луну из чистого золота, огромную шахматную доску, инкрустированную драгоценными камнями. Знаменитый энциклопедист Плиний Старший сообщает о «квадратной горе из золота, на которой можно увидеть оленей и львов и все виды фруктов, созданные золотой виноградной лозой». Этот загадочный предмет, по-видимому, использовался для оформления стола во время пиршеств. На этом триумфе римской общественности показали наиболее причудливую восточную роскошь.

Огромные картины изображали ключевые моменты военной кампании. Они представляли Тиграна и Митридата, как они сражались, потерпели поражение и бежали. Изображалась смерть понтийского царя. Тигран остался в живых и попал в плен. Вместе со своей женой, дочерью и другими пленниками он шел в процессии. Сразу после триумфа его, по традиции, казнили в Мамертинской тюрьме.

На табличке красовалась хвастливая надпись:

«Кораблей с медными боевыми носами взято в плен 800;

городов основано в Каппадокии 8,

в Киликии и Келесирии 20,

в Палестине — ныне называемая Селевкида.

Побеждены цари:

Тигран армянский,

Арток иберийский,

Ороз албанский,

Дарий мидийский,

Арега — набатей,

Антиох из Коммагены».

Сам полководец ехал на колеснице, украшенной драгоценными камнями. На нем был плащ, который когда-то принадлежал Александру Великому, «если только это правда!», скептически заметил Аппиан. Видимо этот плащ нашли среди захваченного имущества Митридата. Помпей преклонялся перед личностью македонского царя, поэтому в процессии несли его портрет, искусно отделанный жемчугом. Александр был изображен на этом портрете с открытым лбом и зачесанными назад волосами.

С возвращением Помпея с Востока возвышение Рима прекратилось. Республика уничтожила своего последнего внешнего врага, и теперь она находилась в полной безопасности. На самом деле она превратилась в величайшую империю, которую когда-либо видел классический мир. За исключением пустынных берегов Северной Африки, Римская республика контролировала всю береговую линию Средиземного моря.

В последующие сто пятьдесят лет произошли новые территориальные приобретения. Они происходили в основном в результате крайне агрессивного укрепления пограничных областей. Римляне пытались устранить кельтскую угрозу с севера, которая после захвата кельтами их города в IV веке сохранилась в памяти жителей, как страшный кошмар. В 50-е годы Гай Юлий Цезарь завоевал Галлию (примерно нынешняя Франция) и присоединил ее к Риму, а еще через сто лет, при императоре Клавдии, римляне вторглись в Британию. В это же время, наконец, завершилось завоевание всей Испании. Северная граница Рима отодвинулась к берегам Рейна и Дуная, которые являлись естественными оборонительными рубежами. После смерти Клеопатры Египет превратился из зависимого царства в римскую провинцию. Империя обрела свои естественные границы.

Надежды Суллы оказались разбиты. Он отстранил от власти народ, укрепил власть сената и ограничил всемогущих проконсулов, командующих армиями. Этим он намеревался восстановить в государстве стабильность. Однако он подал очень плохой пример, когда пошел с войском на Рим. Преемникам Суллы понравилось именно это его действие, а не все остальные благие мероприятия. Проскрипции (и более ранняя резня Мария) показали римлянам зловещую правду: правящий класс забыл о той необыкновенной терпимости, которую он проявлял в период противостояния патрициев и плебеев.

Реформы, проведенные Суллой, произошли слишком поздно и уже не могли принести никакой пользы. Система управления развалилась после ремонта по нескольким взаимосвязанным причинам. Как уже отмечалось, предоставление избирательных прав всем жителям Италии означало, что народное собрание, эффективно работающее в небольшом городе-государстве, утратило свою демократическую законность, потому что большинство граждан не могло присутствовать на встречах. Стремясь отстаивать народные интересы, трибуны стали управлять народной массой и, таким образом, смогли отстранить сенат от решения вопросов управления. Это нарушило равновесие между тремя составными частями «смешанной» системы управления (как ее представляли себе Полибий и Цицерон), а именно, когда принципы монархического, олигархического и демократического управления представляют, соответственно, консулы, сенат и народ.

Появление империи очень усложнило работу правительства. Правило, по которому на все руководящие должности надо было выбирать каждый год, привело к серьезным трудностям при осуществлении стратегического планирования, иногда оно вообще становилось невозможным. У представителей аристократии зачастую не хватало способностей для создания эффективного управления. Контролировать наместников провинций и препятствовать им обогащаться путем вымогательства и мошенничества стало практически невозможно. Теоретически сенат оставался тем органом, который мог решать вопросы на долгосрочную перспективу, однако нападки народных трибунов ослабили его власть.

Крупные неурядицы в отдаленных уголках Средиземноморья привели к тому, что правила стали нарушать. Некоторые способные и честолюбивые деятели при поддержке народа смогли добиться для себя командных должностей на многолетний срок (например, назначения Суллы и Помпея командующими армий для борьбы с Митридатом).

Уменьшение численности мелких землевладельцев, из числа которых раньше набирали легионы, и преобразование ополчения граждан в профессиональную армию с долгим сроком службы означало, что на первом месте у воинов была уже не верность государству, а преданность своим военачальникам, которые отстаивали их интересы. Упорное нежелание сенаторов выделять уволенным со службы воинам участки земли еще больше ухудшило положение.

Законодательство Суллы просуществовало недолго. Помпей вступил в политический союз с крупным финансовым спекулянтом по имени Марк Лициний Красс. Сенат не смог противостоять тому, чтобы в 70 году они оба стали консулами (хотя им явно не хватало опыта для этой должности) и восстановили полномочия народных трибунов.

Однако у сената хватило сил не дать им развернуться. Последним назначением Помпея стало назначение его командующим для борьбы с Митридатом. После своего блистательного триумфа Помпей должен был расформировать свою армию, однако сенат отказался помогать воинам, уволенным со службы. Наиболее выдающимся политиком того времени был выходец из аристократии, популяр Гай Юлий Цезарь. Он убедил Помпея и Красса объединиться с ним и создать тайный союз, впоследствии известный как Первый триумвират.

Объединив все свои финансовые ресурсы и клиентов, три человека получили контроль над всем государством. Цезаря избрали консулом на 59 год. Преодолев сопротивление своего напарника — второго консула, он принял закон о наделении землей бывших воинов Помпея и назначил командующими себя и Красса. Красс отправился в военный поход против Парфянской империи, однако он вскоре понял, что не справится с возложенной на него задачей. Парфяне вскоре разгромили его войско, а его самого убили.

У Цезаря дела шли гораздо лучше. За десять лет он покорил кельтские племена Галлии и проявил себя на поле боя столь же успешно, как и на Форуме. В политическую жизнь Рима он вернулся только в 50 году. Цезарь снова попытался добиться консульской должности, однако сенат по формальной причине отказал ему в выдвижении своей кандидатуры. После этого Цезарь со своими легионами перешел через небольшую речку под названием Рубикон, по которой проходила граница между провинцией Цизальпинская Галлия и самой Италией. «Жребий брошен», — сурово произнес Цезарь. Сенат сделал ставку на Помпея и долго сопротивлялся, но Цезарь победил своего бывшего партнера в большом сражении при Фарсале в Центральной Греции. Помпей бежал в Египет, где пал от рук местных царедворцев.

В 45 году война закончилась, и Цезарь стал хозяином римского мира. Он не стал повторять ошибку Суллы и преждевременно слагать с себя властные полномочия. Цезарь объявил себя пожизненным диктатором. На самом деле это было то же самое, что провозгласить себя царем, а это — непростительное преступление. В 44 году до н. э. на мартовские иды во время заседания сената недовольные аристократы закололи Цезаря кинжалами. Он упал на землю прямо у подножия статуи Помпея Великого.

Однако прежде чем в империю возвратился мир, должно было пройти еще 14 лет. Приемный сын Цезаря, неопытный, но способный восемнадцатилетний Октавиан вместе с талантливым военачальником, приспешником Цезаря, Марком Антонием, провел проскрипции, по жестокости сравнимые с теми, что делал Сулла. После поражения убийц Цезаря при Филиппах они разделили между собой империю. Октавиан взял себе Запад, а Антоний — Восток. Благодаря стараниям этих политических деятелей республика прекратила существование. Они также не смогли договориться между собой, в результате чего последовала еще одна гражданская война, которую выиграл Октавиан, одержав победу в морском сражении у мыса Акций.

В 27 году искусным маневром Октавиан внезапно восстановил республику, но это была только видимость. Он получил почетное прозвище «Август», что значит «Возвеличенный». Октавиан вернул выборы, и политическая жизнь, казалось, возвратилась в свое нормальное состояние. Однако он обеспечил себе полный контроль над легионами, и ему предоставили полномочия трибуна, которые постоянно продлевали, а также право вето, право выносить на обсуждение законы и личную неприкосновенность. При этом Октавиан формально не занимал никаких государственных должностей. Представители правящего класса, численность которых сократилась во время войн, согласились с таким положением дел.

Немногим более ста лет прошло с того времени, когда трибуном был Тиберий Гракх, и почти пятьдесят лет прошло с правления Суллы (Sullanum regnum). Как в неизменном сюжете греческой трагедии, система управления в ходе своего развития привела к таким последствиям, которые, в конце концов, разрушили ее.