Грань Дивер Джеффри

56

На самом деле ни одна пуля не задела меня.

А человек в зеленой куртке не был сообщником Лавинга.

Это был Джонни Поуг, один из агентов службы безопасности Уильямса — тот самый, который действительно оказался куда ближе к нам, чем я предполагал. Поуг нашел для себя укрытие через дорогу от нашего конспиративного дома. Он уже несколько дней шел по нашим следам, получив задание сделать все, чтобы мрачные тайны Джоанн Кесслер не стали известны тем, кому не положено о них знать, а сама она не попала в руки к врагам. Поэтому он был замечен при перестрелке у дома Кесслеров и на месте капкана, расставленного на Лавинга. Но поскольку миссия его носила секретный характер, в контакт с нами он не вступал, и мы ошибочно приняли его за партнера «дознавателя».

Незадолго до этого момента мы с Поугом согласовали по телефону сценарий игры, которая шла теперь полным ходом. Стратегически она должна была помочь нам установить личность лазутчика и дальнейшие планы Лавинга.

А могла закончиться для нас с Поугом гибельно.

Поуг присел на одно колено и сделал вид, что тщательно обыскивает меня. При этом ему пришлось повернуться спиной к противнику и подставиться под возможный выстрел. Но лже-Барр, который мог прикончить его в любой момент, был совершенно сбит с толку, не понимая, почему Поуг не обращает на него никакого внимания. А тут еще Поуг забрал у меня «глок» и протянул его самозванцу:

— Забирай. Пригодится.

— Я, конечно, извиняюсь, — сказал тот, неуверенно взяв мой пистолет, — но кто ты, черт возьми, такой?

— Меня зовут Поуг.

— Но Генри никогда мне…

— Лавинг не знает меня. Я работаю на человека, который нанял его.

Этот чистой воды блеф мы с Поугом обсуждали особенно долго. Если подставной агент ФБР был приставлен к Лавингу заказчиком, наша игра могла закончиться в эту же секунду кровавой развязкой.

Но потом я с облегчением услышал, как лже-Барр рассмеялся и сказал:

— Ну конечно! Как я сам не сообразил.

— Мне приказали приглядывать за тобой и Генри, чтобы все шло по намеченному плану. — Поуг поднялся и протянул ладонь. — Как тебя называть?

— Макколл.

Они обменялись коротким рукопожатием. Потом Поуг доверительно, но довольно громко зашептал:

— Так вот, Макколл, у нас возникла проблема. Это касается того «крота», что помог добыть информацию о Барре и загрузил твое фото в базу данных ФБР.

Макколл рассеянно кивнул, озираясь по сторонам.

— Я даже не знаю, кто он. Мне известно только, что кто-то из офиса этого мудака Фредерикса.

Значит, как я и предположил, предатель работал в конторе Фредди. Плохо. Но я ни на что не реагировал, а только сжимал ногу обеими руками и стонал. Похоже, Макколлу нравились издаваемые мною звуки.

— Кто бы то ни был, — резко сказал Поуг, — но его прижали к стенке и заставили все выложить.

— Вот дерьмо! Не может быть!

— Вот дерьмо! Еще как может! — Поуг блестяще справлялся со своей ролью. Он даже поддразнивал Макколла, как один солдат в отряде подначивает другого. Должно быть, в «Сикл» действительно отбирали лучших из лучших.

— Они уже знают обо мне? — спросил Макколл.

— Понятия не имею. Может, еще нет, но узнают непременно. Теперь для них лишь вопрос времени выяснить, что сталось с Барром.

— Труп в канализационном люке, — словно оправдываясь, сказал Макколл. — Они его там и за неделю не отыщут.

— Да хорошо, б…ь, если так! Но меня сейчас больше волнует другое. Надо встретиться с Генри и предупредить его. Ни телефоном, ни рацией теперь пользоваться нельзя. Им уже известны все наши номера и частоты.

— А с ним что делать? — Макколл указал на меня стволом моего же пистолета.

— Нужно взять с собой. У моего босса накопилось к нему много вопросов. Но главное сейчас — связаться с Генри. И немедленно. Где он?

— Когда я говорил с ним в последний раз, он был совсем рядом, — ухмыльнулся Макколл. — Они повелись на всю эту чушь о том, что он улетает из Филадельфии.

— Хорошо, давай отправимся к нему, пока его не выследили. Где именно он сейчас находится?

Легче, легче, мысленно осадил я Поуга. Мне показалось, что он начал перегибать палку в своей настойчивости.

— Он собирался к себе на базу, как только его команда захватит нужного им человека.

— Нужного человека? Джоанн Кесслер?

Макколл нахмурился:

— Что ты несешь, парень? Она здесь вообще ни при чем… Я говорил о той, кто была мишенью с самого начала. О ее дочери Аманде.

57

Аманда…

Значит, это она член семьи Кесслеров, на которого ведут охоту? Не Райан и не Джоанн.

Я пытался сообразить, как это возможно.

Поугу тоже понадобилось несколько секунд, чтобы переварить эту новость и продолжить:

— Это я, конечно, знаю. Мне просто казалось, Генри хотел, чтобы мы убрали Джоанн и ее мужа.

Макколл пожал плечами:

— Все может быть, но мне он об этом ничего не говорил.

— Я хочу поскорее убраться отсюда, — пробормотал Поуг. — Встретим Генри на базе. Напомни, где она расположена?

Это была уже отчаянная попытка. На его месте я бы выждал еще немного, чтобы выяснить самые важные детали. Но что сделано, то сделано.

И по тягостно повисшему молчанию стало понятно, что игра окончена. Макколл теперь начал все понимать.

Нельзя было рисковать и допустить, чтобы он попытался сначала выстрелить из моего «глока», предусмотрительно разряженного, а потом схватился за автомат. Поэтому я одним прыжком вскочил на ноги.

— Берем его. Вперед!

Застигнутый врасплох, Макколл тем не менее молниеносно отреагировал, направив на нас то оружие, что держал наготове, — то есть мой пистолет.

— Там пусто, — спокойно сказал Поуг, держа его на мушке своей «беретты». Я сделал шаг вперед, отобрал у Макколла «глок», вставил в него обойму и передернул затвор.

Потом уже я прикрывал Поуга, пока тот крепко стягивал руки Макколла наручниками. После чего я достал свой телефон и быстро набрал номер тюрьмы.

Из ближайших зарослей вышел Лайл Ахмад. Он занимал там позицию, вооруженный винтовкой «М-4» с ночным оптическим прицелом. Это я направил своего помощника, чтобы тот с дистанции держал лазутчика на прицеле, пока мы с Поугом разыгрывали свой спектакль в надежде вытянуть из него информацию.

Только теперь осознав свое положение, Макколл буркнул себе под нос:

— Как же я так дешево купился? В полной заднице.

Он с недоверием всмотрелся в мою брючину, ища несуществующие прорехи от пуль.

— Я в полной заднице.

Меня соединили с начальником тюрьмы, и он сообщил, что ему не удается связаться с охранниками, которые должны были вернуть Билла Картера и Аманду под его защиту с того места, где мы назначили встречу.

Я скрежетал зубами от досады. Целью «дознавателя» оказалась Аманда, и не приходилось сомневаться, что Макколл сообщил Лавингу, где они с Картером находятся. Знал он и о моем плане вывезти их из тюрьмы. Неизвестно ему было только конкретное место назначенной встречи, но у Лавинга и его сообщников оставалась возможность дежурить у ворот и дождаться, когда из тюрьмы покажется машина.

— Перезвоните мне, как только получите любую информацию.

— Вас понял, сэр.

Мы разъединились. Теперь, когда мне было достоверно известно, что «крот» засел в ФБР, я не мог даже позвонить Фредди и попросить о поддержке тактической группы. И связываться с кем-либо из моей организации тоже представлялось рискованным — даже с Клэр, — поскольку у предателя могли найтись контакты и среди наших людей.

После мучительных раздумий я решил связаться с местной полицией и штаб-квартирой национальной гвардии, чтобы попросить их прочесать дорогу от тюрьмы до места нашего рандеву, то есть торгового центра в Стерлинге, штат Виргиния. Есть вероятность похищения людей — такую версию я им выдал и предупредил, что подозреваемый или группа подозреваемых наверняка при оружии.

Потом я убрал телефон и подошел к Макколлу. Склонившись вперед, он сидел на земле, то и дело посматривая в мою сторону.

— Это ты стрелял в нас на северо-западе возле склада? — спросил я. — И ты же наставил «жучков» на мою машину, верно?

Он ничего не ответил, но, судя по выражению его глаз, я попал в точку.

— И у дома Билла Картера ты прятался в лесу по другую сторону дороги?

Макколл лишь поджал губы, но по-прежнему молчал.

— Зачем им понадобилась Аманда?

Ответа не последовало.

— Где находится база? Что она собой представляет?

— Я вам ничего не скажу.

В разговор включился Поуг:

— Ты только что признался в убийстве Тони Барра, федерального агента. Так что молчание тебе уже не поможет.

— Чем бы вы мне ни угрожали, — подавленно прошептал Макколл, — это и близко не сравнится с тем, что сделает со мной Лавинг, если я заговорю. У меня есть семья, друзья. Лавинг прикончит их всех. Или сделает и того хуже.

— Мы защитим их, — сказал я.

— От Лавинга? — Макколл издал хрип, отдаленно похожий на смех. — Как же!

— Ты сказал, что тебе неизвестно имя заказчика. Но хоть что-то ты о нем знаешь?

Молчание.

Мой телефон завибрировал. Я отошел в сторону и быстро нажал на кнопку приема.

— Корт слушает.

Звонил капитан местной полиции.

— Сэр, мои люди обнаружили Билла Картера. Он жив. Ранен, но жив. А вот офицер тюремной охраны из северной Виргинии убит.

— Что с девочкой?

— Боюсь, она пропала. Картер рассказал, что примерно в десяти километрах от тюрьмы их машину прижал к обочине черный джип, и им прострелили колеса. Нападавших было трое, но ни один, судя по описанию внешности, не похож на основного подозреваемого — Лавинга.

Еще три неизвестных нам действующих лица?

— Картер не разглядел номера машины.

— Что произошло потом?

— Аманда ударила одного из преступников по… Ну, вы догадываетесь, куда именно. Потом развернулась и столкнула Картера вниз по крутому склону в овраг. Это и спасло ему жизнь. Девчонка вела себя геройски, сказал Картер. Она хотела прыгнуть за ним вслед, но ее перехватили.

Смелая, как ее отец.

— Они выпустили Картеру вдогонку несколько пуль, но, видимо, не могли терять больше времени. Сорвались и уехали. У него прострелена лодыжка, но жизни ничто не угрожает.

— В каком направлении они поехали?

— Этого мы не знаем, сэр. Разослали приметы по всем участкам, но пока никаких новостей нет. Нам продолжать поиск?

— Нет. Теперь можно прекратить.

— Слушаюсь, сэр!

Закончив разговор, я посмотрел в сторону дома, где находились отец и мачеха похищенной девочки. Поля вокруг дома то погружались во тьму, то озарялись лунным светом по мере движения более редких теперь облаков. Я погрузился в размышления. Были ли те трое в джипе заказчиками? Или обычными наемниками? Или старыми сообщниками Лавинга?

И мне снова оставалось только гадать, какую именно информацию они хотели получить у шестнадцатилетнего подростка?

Бросив взгляд на Поуга, я присел на корточки перед Макколлом.

Спокойствие, Корт. Что бы ни случилось, ты должен сохранять спокойствие. Когда ты в упор смотришь в глаза врагу, когда ты разговариваешь с ним, выражение твоего лица должно быть таким, словно ты обсуждаешь кукурузные хлопья. И ни на йоту более эмоциональным… Эмоции смертельно опасны.

«Какова моя цель? — задался я вопросом. — Каков наиболее эффективный способ добиться ее?»

Знакомые вопросы. Вопросы, навсегда впечатавшиеся в мое сердце. Но сейчас я почему-то не смог сдержаться. Я схватил Макколла за воротник и сжимал руку все плотнее, чтобы он начал задыхаться.

— Куда они повезли ее? — орал я при этом.

Он лишь мотал головой, насколько это было для него возможно.

— Что такое «база»? Где она расположена? — Мои пальцы сжимались все сильнее. Я чувствовал на себе взгляд Ахмада. Таким он меня не видел никогда.

Слюна показалась в уголках рта Макколла.

— Где она? — ревел я.

Он смотрел на меня обезумевшими от страха глазами, но по-прежнему молчал.

Я отпустил его и поднялся. Мне не хотелось заводить его в дом, где находились мои подопечные. И потому я бросил взгляд в сторону «убежища от страха» — так мы называли небольшое, отдельно стоявшее строение размером со средний гараж на три машины. Снаружи оно выглядело обманчиво невзрачным. Но укрывшиеся там люди, плотно задраив двери, могли длительное время отсиживаться в нем, выдерживая нападение с применением любого оружия вплоть до противотанковых гранатометов.

— Ведите его туда.

Ахмад и Поуг довольно грубо, волоком затащили Макколла в убежище.

Я же стоял на покрытой росой траве и смотрел в ту сторону. Тяжелая стальная дверь оставалась распахнутой, внутри горел свет. Макколла надежно приковали к кухонному креслу. Он больше не смотрел на нас с вызовом. Теперь ему стало действительно страшно.

Освещение в убежище сделали очень ярким, а стены покрасили в светлые тона — желтые и пастельно-голубые. Теоретически при длительной осаде люди менее склонны сдаваться врагу, если окружающая обстановка не действует угнетающе. Оказывается, даже такие мелочи имеют чуть ли не решающее значение.

Я повернулся и пошел в основное здание. Набрал код входной двери. Признаться, я с тяжелым сердцем готовился сообщить своим подопечным появившиеся у меня новости.

Все они столпились у окна и смотрели наружу. Я не стал объяснять им, как у меня возникли подозрения по поводу того, кто выдавал себя за Барра, а только сообщил, что к нам проник враг, а Загаев не заказчик, а подставная фигура.

— О Боже! — простонала Мари. — Он же мог поубивать нас всех. Перерезать глотки во сне, и все.

— А кто тот второй — высокий парень, — спросил Райан.

Ответила ему Джоанн:

— Его зовут Джон Поуг. Он работает на мою организацию. — Потом ее голос потускнел, и она посмотрела на меня: — Но скажите, Корт, зачем им понадобился подставной заказчик? Внедрить сюда своего человека — разве этого недостаточно? Что вообще происходит?

Я вздохнул:

— На самом деле им нужна была Аманда. И они похитили ее.

Джоанн стиснула зубы, а Райан взвился:

— Где, где она? Что с ней?

— Мы пока не знаем. Но в одном нет никаких сомнений — из всех членов вашей семьи именно Аманда привлекла к себе их внимание.

— Нет! Как это может быть? — шептала Мари.

— Но почему Аманда? — спросила Джоанн так же спокойно, как сообщил новость я. — Какой информацией она может располагать?

Я развел руками.

— Эти сволочи! — процедил Райан, лицо которого стало пунцовым от гнева. — Моя маленькая дочурка… У них… Как же так?

Но потом он затих, словно оформить мысли в слова было уже выше его сил.

— А что с Биллом? — спросила Джоанн.

— Он ранен, но легко. Его жизнь вне опасности. А вот охранника из тюрьмы, сопровождавшего их, убили. У нас есть основания полагать, что они увезли Аманду в свое секретное логово где-то неподалеку. И Лавинг сейчас едет туда. Мы пытались заставить говорить Макколла, но он уперся, и из него ничего выжать не удается.

— Господи, что же нам теперь делать? — бормотал Райан.

— Мне может понадобиться помощь. — И я выразительно посмотрел на Джоанн.

Она вопросительно вскинула брови.

— Какая-то часть существа Макколла хочет с нами сотрудничать, — пояснил я. — Это заметно. Он в пограничном состоянии. Мне кажется, было бы полезно, если бы вы побеседовали с ним именно сейчас.

— Воззвать к его разуму? — спросила она.

— Да, с точки зрения женщины, заменившей Аманде мать.

Она пристально посмотрела на клин света, падавший на траву из-под открытой двери «убежища», и ответила:

— Хорошо. Посмотрим, что у меня получится.

58

Мы с Поугом стояли перед теперь закрытой дверью «убежища от страха».

И у меня впервые появилась возможность присмотреться к нему поближе.

Голова, покрытая шапкой песочного цвета волос, имела удлиненную форму — череп хищника. Мелковатые черты его лица казались несколько сглаженными. На подбородке отчетливо виднелся шрам, узкий и короткий, — такие оставляет нож, но не осколок или пуля. При мне он ни разу не улыбнулся. Его лицо в основном не отражало никаких эмоций, и я догадывался, что это обычное состояние Поуга. Ни обручального кольца, ни каких-либо других украшений. В глаза бросались грубые стежки штопки в тех местах, где на его куртке крепились когда-то знаки различия. Видимо, этот зеленый предмет одежды он считал талисманом и носил годами.

Его узкие бедра опоясывал поношенный пояс из толстой и грубой ткани, к нему крепились специальная кобура, больше напоминавшая обычный зажим, удобная для ношения пистолета с глушителем, несколько запасных обойм и небольших коробочек, содержимое которых оставалось для меня загадкой.

В отличие от Райана Кесслера Поуг не имел привычки постоянно держаться за рукоятку пистолета и поигрывать им. Он и так прекрасно знал, как выхватить оружие в случае необходимости. На земле рядом с ним валялся тоже видавший виды нейлоновый рюкзак, в котором лежало что-то тяжелое. При этом я слышал клацанье металла, когда он снимал его с плеча.

Поуг стоял, скрестив на груди руки, и оглядывал окрестности, как всматривается в них человек моей профессии. О моем присутствии он на время словно забыл.

— Как же я не раскусил его? — вымолвил Поуг после долгой паузы.

Я понял, что речь идет о человеке, выдававшем себя за Барра.

— У меня ведь была кое-какая информация, — продолжал он. — Но слишком мало. Не хватало для полной картины.

Со мною же дело обстояло не совсем так. У меня было все, чтобы вычислить лазутчика. Фрагменты мозаики могли сложиться в рисунок. Но я сосредоточился на отдельных деталях, а не на картине в целом. Вот что значит не быть любителем собирать картинки-загадки из отштампованных машиной фрагментов. Для меня такие занятия не представляют интереса, поскольку это не настольная игра в полном смысле слова. Хотя и здесь общая стратегия мне известна — необходимо начинать с краев, чтобы образовалась рамка, которую затем легче заполнить внутри.

А именно этого я и не сделал. И потому слишком много фрагментов как бы повисли в воздухе.

Он посмотрел мне за спину.

— Тебе нравится твой «глок»?

— Вполне.

— Неплохая «пушка», — сказал он, но не сдержался и добавил: — Хотя я предпочитаю ствол подлиннее.

— А у тебя кобура интересная. — Я кивком показал на его пояс.

Поуг лишь неопределенно хмыкнул в ответ.

Мы еще немного помолчали.

— Эволюция, — произнес затем Поуг задумчиво.

За долгие годы, проведенные в различных учебных заведениях, я частенько находил время для изучения какого-либо предмета из чистого любопытства. Однажды в медицинском колледже я прошел очень интересный курс под названием «Дарвин и история биологии» (он привлек меня еще и тем, что аудитория, где читали лекции, располагалась рядом с той, где Пегги изучала анатомию). Поэтому меня заинтересовало, что имел в виду Поуг, и я поднял на него взгляд.

— Тебе не кажется, что именно оружие прошло в человеческом сообществе наиболее впечатляющую эволюцию, а не что-то другое?

Похоже на суждение о том, что выживает сильнейший, но Дарвин все-таки имел в виду другое.

Однако это давало пищу для размышлений. И Поуг продолжал развивать свою мысль:

— Сравни с медициной и транспортом, красителями и часами, с компьютерами, пищевыми полуфабрикатами — да с чем угодно! Давать людям ртуть как лекарство или высасывать кровь с помощью пиявок. Или создавать самолеты, которые разбиваются, строить мосты, которые обрушиваются. Ученые и инженеры бьются над всем этим, используя метод проб и ошибок, убивая при этом людей, часто и самих себя. И один провал следует за другим, просчет — за просчетом.

— Вероятно, отчасти ты прав.

— А теперь возьмем оружие. Оно всегда было эффективно. С самого начала. — От волнения у него прорезался легкий, кажется южный, акцент.

Эффективно…

— Невозможно было иметь меч, который сломался бы при первом соприкосновении с другим клинком. И не существовало мушкетов, которые взрывались бы в руках стрелявших, — люди, занимавшиеся их изготовлением, не допускали ошибок. Они не могли позволить себе такой роскоши, как просчет. Вот почему из ружей, сделанных двести лет назад, все еще можно стрелять, и многие из них по меткости черта с два уступят нынешним.

— Естественный отбор.

— Оружейный дарвинизм, — подхватил Поуг.

Занятно было слышать подобные умствования от человека, который, быть может, и не был сам секретным наемным убийцей на службе у правительства, но получал деньги за то, что создавал им условия для работы и защищал.

Мы умолкли, но не потому, что исчерпали предмет для беседы. Из дома, хромая, вышел Райан Кесслер и направился к нам походкой медведя, только что вышедшего из зимней спячки.

— Есть новости? — спросил коп, глядя на «убежище».

— Пока ничего.

Наступила тишина. Райан стоял, засунув руки в карманы, и смотрел в землю сильно покрасневшими глазами.

— Как там Мари?

— Ничего, держится молодцом.

Мы снова немного помолчали.

Потом вдруг с резким щелчком разблокировалась дверь «убежища». Райан заметно вздрогнул от неожиданности. Мы с Поугом и бровью не повели.

— Дело сделано, — сказала появившаяся на пороге Джоанн. — Я знаю, где Аманда.

И, не вымолвив больше ни слова, первой пошла в сторону дома, на ходу вытирая влажными салфетками кровь со своих рук.

59

В теории игр есть интересная концепция наказания партнера-оппонента «игрой вразнос».

Она проявляется в так называемых интерактивных играх — то есть таких, где одни и те же противники играют в одну и ту же игру снова и снова. Постепенно игроки приноравливаются к такой стратегии, которая приносит наибольшую пользу им обоим, хотя каждый в отдельности мог бы извлечь большую выгоду, играя иначе. Например, в той же «Дилемме заключенного» они осознают, что наилучший выход для обоих — отказ от признания вины.

Но случается и так, что игрок А отступает от выработанного принципа, ломает сложившийся стереотип и сознается, получая тем самым свободу, тогда как заключенного Б приговаривают к значительно более долгому сроку в тюрьме.

Игрок Б после этого как раз и «идет вразнос», отказываясь вообще от всякого сотрудничества, то есть от участия в игре.

Иными словами, стоит одному из участников игры рискнуть разок отступить от выработанных совместно правил, как его оппонент уже из принципа начинает все время играть не по правилам, жестко отстаивая только собственные интересы.

Конечно, в смертельной игре, которую я вел с Генри Лавингом, ни о каком сотрудничестве не было и речи, но к ней тем не менее вполне применима та же теория. Похитив девочку-подростка, чтобы под пытками выведать у нее некую информацию, с моей точки зрения, Лавинг переступил черту.

И теперь я имел право «пойти вразнос».

В конкретных обстоятельствах это означало отдать подручного Лавинга в полное распоряжение Джоанн Кесслер или, вернее, ее зловещего «второго я» — Лили Хоторн, чтобы заставить Макколла заговорить. Любой ценой. Я и сам умею неплохо допрашивать, но, чтобы расколоть человека, панически боявшегося Генри Лавинга, у меня ушло бы слишком много времени.

Здесь нужен был человек, которого Макколл испугался бы еще сильнее.

Вот из чего проистекал мой деликатный намек, сделанный в гостиной дома двадцать минут назад. Мои эвфемизмы, от которых у меня самого стыла кровь в жилах, она поняла мгновенно. Это я прочитал в ее глазах.

«Воззвать к его разуму?

Да, с точки зрения женщины, заменившей Аманде мать».