Арбалет Верещагин Павел

Бурцев одобрительно посмотрел на парня. Про Лувр – это очень хорошие слова. Они производят на покупателя очень положительное впечатление.

– А гарантия на него есть? – спросил Бурцев.

– Конечно! Один месяц после продажи.

– Не густо…

Мальчик развел руками: что есть, то есть. Его бы воля – он, может быть, дал бы и пожизненную, но, к сожалению, его никто не спрашивал.

– Да тут, собственно, и ломаться нечему, – заметил он. – Если в первые дни брак не проявился – будет служить вечно. Внукам своим оставите!

– Это как пить дать! – согласился Бурцев. – Сто пудов!

Он еще раз повертел арбалет в руках и положил его на прилавок.

– Ладно! Уговорил! Беру! Боливийскими рупиями можно расплатиться? – спросил Бурцев.

Молодой человек вежливо улыбнулся, отдавая дань клиентскому юмору.

– Хотелось бы все же рублями…

Бурцев вздохнул:

– Тогда выписывай в рублях.

Продавец выписал чек, сам же пробил на кассе нужную сумму, разыскал где-то под прилавком подарочную коробку и принялся за упаковку.

– Если стрела сломалась от удара о твердый предмет – гарантия не действует, – продолжал сообщать он, укладывая купленный арбалет в специальной бархатное ложе.

– А какой предмет не твердый?

– Пенопласт.

– Ясно. А сколько стрел в комплекте?

– Пять. Но если что, стрелы можно будет докупить отдельно.

Бурцев кивнул. Это понятно.

Он решил больше не отвлекать молодого человека вопросами, чтобы тот не забыл уложить в коробку что-нибудь из того, что положено.

– А ты тут наемным работником или участвуешь в бизнесе? – все же спросил Бурцев через некоторое время.

– Это дяди моего магазин. А я у него подрабатываю в свободное от института время. Два дня в неделю…

– Ну и правильно. Молодец!

Вот оно новое поколение. Находит свою нишу в непростых условиях современной жизни!

– А вы, простите, откуда про наш магазин узнали? – спросил продавец, вручая Бурцеву покупку.

– Да так… – отозвался Бурцев, прикидывая, к какому типу рекламной информации относится Айвазовский. – От одного языкастого кренделя…

Дома все еще никого не было. Посреди стола лежала записка, написанная аккуратным почерком дочери.

Радуйся, Бурцев!

Мы опять ушли. Делать маникюр.

Захочешь есть – вари пельмени!

«Вот лахудры, – с нежностью подумал Бурцев. – То их из дома палкой не выгонишь… А то…»

Он положил на стол шерстяной плед с дивана, чтобы было помягче. А поверх пледа выложил арбалет. Полюбовался им, отступя на шаг… Полированный приклад… Механизм… Пружина… В самом деле, вещь!

Прошелся взад и вперед по пустой квартире. Потом отыскал телефонную трубку и позвонил Айвазовскому.

– Приемная фюрера слушает! – ответил голос друга.

Бурцев не стал его разыгрывать или нагонять загадочность, а сразу перешел к делу.

– Радуйся, черт языкастый! – сказал он. – Я тоже купил.

– Что?

– Что-что! Арбалет!

– А… – вяло отозвался Айвазовский.

Бурцев насторожился:

– Ты что хочешь сказать?

– Да ничего…

– Когда едем стрелять?

Айвазовский показательно зевнул. Давая понять, что ему уже не интересна эта тема.

– Не могу, – сказал он. – Я свой уже продал.

– Как это продал?! С чего это?

– Да так. Прав ты был. Бесполезная это вещь. Стрельнул пару раз – и надоело. К тому же стрелы улетают – не найти. А тут шурин загорелся: «Тоже такой хочу!» А он у меня, сам знаешь, таможенник. Денег… Я ему и продал.

– Что ж ты молчал, гад!

– О чем?

– Да о том, что продавать собираешься!

– Откуда ж я знал, что ты тоже загорелся? Если б знал, я бы, конечно, тебе… Будь уверен!

– Знаешь, кто ты после этого! – в сердцах сказал Бурцев.

– Кто?

Бурцев не нашел, что сказать, и бросил трубку.

Он закурил. Прошелся взад и вперед по комнате… Посмотрел на лежащий на столе арбалет…

Подумав, взял в руки, ощутив при этом волнующую тяжесть оружия. Приложил к плечу… Прищурившись, прицелился в кого-то невидимого. Усмехнулся.

А что? Есть в нем все-таки что-то такое… Напоминание о том, что не все в этом мире можно объяснить простыми словами и выразить в деньгах. Что есть в нашей жизни что-то… Что-то такое… Что? Да ничего!

К тому же, если нужно – лося наповал!

И Бурцев пристроил арбалет на стену к жениному ковру.