Вернуться в осень Стретович Павел
Листок только вздохнул. Не надо винить людей, это же просто люди… Они устали. Нельзя выдерживать человеку – столько…
Он обернулся. Вой начал увеличиваться, по нарастающей, и вот уже наверху появилась первая нереальная фигура… Гоблин выдвинулся во весь свой невероятный рост и остановился наверху, исподлобья рассматривая волнующуюся воду и людей. Множество людей, целое море беззащитных людей…
Слева появилась еще одна такая же дико-нереальная фигура, чуть дальше по берегу – еще… Затем выросла на верхушке вала, покачиваясь на множестве растопыренных ног, целая цепь огромных черных пауков. На берег опустилась мертвая звенящая тишина…
«Что они хотят? – тихо прошептала рядом перепуганная Снежка. – Они же победили… Они же нас разбили, вконец…»
Гигантские фигуры стояли, разглядывая людей. Видимые полностью – во весь свой невероятный объем. Невероятный, чудовищными пропорциями – не только размера. Но страха. И ненависти…
Листок судорожно выпустил воздух и оглянулся. Море было черным от людей. От множества перепуганных лиц и округлившихся в панике глаз. Где-то далеко, нарушая почти полную тишину, заплакал чей-то ребенок… Он повернулся назад и поднял голову к тварям. «Что же вы ждете? – казалось, кричал в голове взвинченный до предела голос. – Что?!! Вперед!!! Убивайте, наслаждайтесь победой…» В настороженной тишине минута сменилась второй, потом третьей…
Паника среди людей росла. Сзади заплакали еще чьи-то дети, потом заголосила какая-то женщина. Натянутые нервы готовы были в любой момент дать сбой, и выпустить наружу…
Что? Что выпустить наружу? Что вылезет наружу у изможденного народа, чуть ли не помешавшемся от страха? Листок нахмурился и опять оглянулся…
«Кажется, я понимаю, что они ждут…» – вполголоса сказал рядом доктор. «И я тоже…» – добавила Снежка.
«Поклонения, – вдруг понял Листок и побелел. – Они ждут полного подчинения и поклонения!» Они ждут, когда мы встанем не колени! Все – встанем на колени… Весь народ, все вместе! Перед ними… Перед Адом. Бог ты мой… На века. И навсегда…
«Они еще не победили, – тихо проговорил сбоку доктор. – Они еще совсем-совсем не победили, гантибас им в спины…»
– Не сметь!!! – страшно закричал Листок – дикий крик резанул тишину и отразился от вала. – Не сметь!!!
– Не вздумайте, люди!!! – поддержала рядом Снежка. – Лучше умереть…
Люди повернули к ним лица. Белые-пребелые лица. На которых не было ничего, кроме ужаса. Ни – даже проблеска решимости…
– Не сметь!!! – Листок сорвался с места и побежал по берегу, спотыкаясь на разрыхленном песке. Снежка с доктором побежали следом. – Не смейте, люди!!! Опомнитесь…
– Мы еще не сдались!!! – вторили рядом девушка, со стариком-отцом…
Воздух вспорол хлесткий звук одиночного выстрела. От цепи черных ургов наверху. Снежка резко взмахнула руками и упала лицам вниз. Песок начал быстро набухать от крови… Люди отшатнулись еще дальше в море.
«Снежка… – доктор опустился рядом на колени и неверяще дотронулся до ее плеча. – Снежечка, доченька ты моя… Вставай, ладно? Не шути так с отцом…» Листок тоже опустился на колени: «Снежка?»
Девушка не шевелилась. Отец просунул руку и мягко перевернул ее на спину – веки чуть дрогнули, в небо устремился застывший, печально-голубой взгляд… «Снежка, ласточка моя, ну пожалуйста… – дрожащая рука откинула в сторону светлую прядь с лица. – Ну скажи хоть что-нибудь…»
«Снежка?» – Листок почувствовал, как на глаза навернулось что-то мокрое. Только она одна, наверное, была ни в чем не виновата. Ни перед кем…
– Снежка? – донесся шепот от моря. Свистяще-нарастающий шепот. – Снежка!!!
Листок поднял лицо к небу. Боже, за что же все? Почему же все так несправедливо? Мы же просто люди… Она же самая невинная, из всех…
– Твари!!! – шепот от моря продолжал нарастать. – Твари, исчадия Ада…
«Снежка, ну? – старый врач слегка тормошил дочь – светлая голова безвольно покачивалась на руках. – Доченька, посмотри на старого дурака-отца, ну пожалуйста…» По добрым морщинам градом катились слезы: «Ласточка моя, не оставляй меня одного, очень прошу…» Листок обернулся к валу – дикие фигуры продолжали стоять на месте. И продолжали смотреть вниз. Но, – он неожиданно отчетливо осознал это, – последние минуты…
Рядом вдруг начали появляться люди – мокрые, в струях стекающей воды. К валу поднимались побелевшие лица: «Твари!!! Будьте вы прокляты…» Все больше и больше людей. Вдоль полосы прибоя летел нарастающий гул: «Пропади ты пропадом, гнусная преисподня…»
Листок поднялся с колен и опять посмотрел на небо. Над головой нависали низкие плотные облака. Как и всегда… Что же это все и зачем, Бог мой? Если ты есть, если ты существуешь, то зачем это было все? Столько побед, столько горя и столько бед? Где твоя справедливость? Ибо сейчас начнется – настоящая бойня. За Тебя, кстати. За Тебя – мы будем умирать. Потому что отказались принимать Ад… Ладно. Пускай так. Пусть и в этом будет – твоя непонятная воля…
Гул продолжал нарастать. Перемешанный с грозным воем наверху. Сзади голосили и причитали женщины, и плакали дети. Рядом появлялся и останавливался народ, мокрый, с сжатыми до боли кулаками, и сузившимися глазами. «Остановись, дочка, не закрывай глазки… – плакал на песке старенький доктор-отец. – Снежка, подожди… Ну пожалуйста…»
– Давай, чертова мразь! – воздух вокруг уже дрожал от рева. Рева сотен, а может – уже и тысяч людей… – Чего ждешь?!!
И тогда Ад перестал ждать. Гигантские гоблины выпрямились и сделали шаг вперед, – вниз поехали целые оползни песка. Прямо через эти песчаные речки скользнули несколько черных пауков, быстро семеня своими длинными суставчатыми ножками. Листок закрыл глаза. Началось. Началась кровавая бойня…
«А-а-а», – множество людей кинулось навстречу, наверх по склону, уже не в силах ждать. Не в силах – просто стоять и ждать…
«А-а-а», – сзади закричали женщины и дети. Старики и старушки. Раненные и умирающие…
«А-а-а», – ревел народ и ревел Ад. Жизнь сталкивалась с не-жизнью. Голыми руками. Лицом к лицу. Народ сделал свой выбор. Уставший, отупевший, изможденный народ…
«А-а-а», – грохотало Небо. И обдавало жаром лица. Жаром, и мелким-мелким крошевом…
«А-а-а», – вздрогнули перепонки в ушах. И еще, и еще…
«А-а-а», – грохотал воздух. И затягивался огнем. И дымом…
«Конец, – успела мелькнуть в голове Листка еще трезвая мысль. – Конец. Теперь уже – окончательно. Всему. И слава Богу…» Конец. Через грохот, огонь и дым… Огонь и дым? Почему это… огонь и дым? Откуда…
Он резко открыл глаза. Люди, которые бросились навстречу тварям, – уже бежали назад. Пригибаясь от осколков, и волоча под руки раненных товарищей… Гантибас тебе в голову…
Мир – в который уже раз, перевернулся вверх дном. Воздух вокруг дрожал от грохота, и вся вершина длинного-предлинного вала – утопала в огне, дыму и разрывах… Сквозь клубы прорвался смертельный рев, и на мгновение мелькнула дикая голова одного из гоблинов…
Люди на берегу машинально отступали назад, к воде, не сводя круглых глаз с дикой какофонии перед глазами. А по валу продолжали бежать и расти огромные облака встряски, огня и разрывов. По небу грохотала и катилась гигантская пустая бочка…
На головы сыпался песок, вокруг свистели осколки – люди продолжали отступать дальше, уже в воде. А наверху все росли грибы огня, и расползались плотные клубы порохового дыма. И грохотала огромная ржавая бочка… Откуда-то сзади. Из-за спины…
Листок медленно обернулся назад. Медленно-медленно, очень медленно… Еще боясь во что-то поверить. Обернулся и замер. Перед глазами как будто застыла величественная картинка…
Гордо взрезая огромные волны острыми форштевнями, и вздымаясь вверх на этих самых волнах, – к берегу полным ходом шли большие белые корабли. На всех парусах. Целый лес мачт и белых облаков, покрывающих чуть ли не полгоризонта. Военные линкоры и фрегаты, быстрые бриги и грандиозные барки – белеющие полными парусами и клубами дыма… Тут же, прямо на ходу взрываясь выхлопами открытых пушечных портов, и прицельно-навесным огнем, прямо через головы людей, – превращая вершину вала с монстрами в светопляску смога и пламени…
Люди на берегу, изможденные люди, оборачивались назад и застывали. А потом обессилено опускались на песок…
– Бог мой, – тихо-удивленно, и как-то печально произнес доктор. – Мой. Бог. Надо же, свершилось. Белые лебеди…
Листок оглянулся – по лицу старенького врача продолжали катиться слезы:
– Самые настоящие белые лебеди. Снежка же так ждала… Это же, – его голос опять дрогнул. – Это же Шеол пришел на помощь…
Листок опять повернулся назад. С дрожью вздохнул и выдохнул, пытаясь успокоить сердце. Просто боясь представить, после всего перенесенного, что это может быть Надеждой. Той самой, настоящей, взлелеянной в мечтах, надеждой – как и предсказывал Геварус… Но сердце никак не хотело успокаиваться, и тогда он почувствовал, как по его щекам, вслед за доктором, – покатились давно не видимые им слезы…
А с ближайших кораблей, через открытые борта – уже градом сыпались в воду воины, вместе с лошадьми. И, умело обхватывая гривы коней, чтобы боевое снаряжение не тянуло под воду, – усиленно спешили к берегу. И, уже верхом вылетая из воды, и разбрасывая веер брызг отряхивающимися четвероногими скакунами – как неземные витязи из иного мира, – спешили по склону наверх, на ходу перехватывая на изготовку пики и копья. И сходу вступали в бой. С тем, что еще осталось здесь недобитым, даже после такой, практически – ковровой, артподготовки…
А в воздухе разрасталось то, что трудно передать словами. То, что для уставших истощенных людей было не менее нужным, чем помощь. Даже – та самая, столь необходимая, помощь… Братство. Дружба. Понимание и сострадание…
Это проявлялось во всем. В беглой улыбке на скаку, в быстро сунутой в руки фляге с вином, или свертке еды – пусть даже соленом от морской воды. В дружеском похлопывании по плечу, прямо с седла, или ласково проведенной по головке ладони, какой-нибудь заплаканной чумазой малышки… То, что трудно передать словами. И то, что сразу наполняло сердца – таким важным сейчас, теплом. Это были свои. Друзья. Братья. Люди…
Мимо проносились всадники. Воины-витязи…
– Пр-р-р, – один из воинов, пролетев мимо, резко притормозил лошадь. Обернулся и посмотрел на Листка и доктора. Потом спрыгнул с коня…
– Кто это? – он снял шлем, сделал два шага и нагнулся над девушкой. – Бог мой, вот так… Что с ней?
– Это моя дочь, – глухо сказал старенький врач и заботливо провел по ее лицу рукой, закрывая глаза. – Она умерла…
Воин поднял голову – по ним прошелся изумленный взгляд серых волевых глаз:
– Что-о? Умерла? – он вдруг наклонился и поднял ее на руки, потом осторожно выпрямился и упрямо вскинул голову: – Так не бывает!
Доктор-отец с Листком ошарашено молчали. Как-то даже виновато, перед этим – неожиданно таким властным, воином. Как будто они даже не имели право – допускать такую нелепую мысль…
– Потерпи еще немножко, ладно? – тихо прошептал воин неподвижной девушке на руках, как-то удивительно нежно. Затем поднял свои пронзительно-серые глаза: – Я не для того так долго искал…
И быстро пошел по берегу назад, к морю – лошадь послушно побежала следом. Листок с доктором продолжали глупо стоять и смотреть вслед. «О чем это он… – почему-то, совсем не к месту подумал Листок. – О каком это долгом поиске? Уж очень похоже на тот, который жизненный…»
– Эй!!! – старенький врач наконец опомнился и рванул следом. – Молодой человек! Куда это вы? Это же моя дочь, оставьте…
Огромные корабли в море разворачивались и становились на рейд. А воду уже вспенивали большие многовесельные шлюпки…
– Ты даже не можешь представить, это случилось…
– Местные начальники, уже час как…
– Господин Командор…
Сергей спешил по песку, сквозь ровный строй воинов в доспехах. Рядом пыталась не отстать целая куча старших офицеров:
– Господин Командор, здесь город, а Будрок приказал разбивать еще два лагеря…
– Полковник Яни-Кур отказывается давать, говорит – вы запретили…
– Ладобьер совсем обнаглел, все медикаменты у него, и распоряжается как хочет…
– Или ты выслушаешь немедленно, или я…
Сергей, не выдержав, остановился и поднял обе руки вверх:
– Тихо!
Все разом замолчали. Сват обиженно отвернулся в сторону. За шеренгой воинов толпился любопытный народ, на них смотрело множество приветливых лиц – за косогором поднимались многочисленные дымки походных кухонь. Первая радость встречи уже утряслась, еще утром, но много разных людей почему-то совсем не торопились уходить с берега…
– Давайте по порядку. Только срочное. Гамез?
Высокий представительный офицер откашлялся:
– Генерал Будрок готовит еще два лагеря, господин Командор, а здесь ведь…
– Все правильно. Я приказал. Это уже не город, а одни развалины. Полковник Шуф?
Рядом подтянулся коренастый вояка в доспехах. Начищенных чуть ли не до блеска.
– Лекарства, для раненных, а Ладобьер…
– К заму, генералу Фо Арму. Что еще?
– Господин Командор, – заторопился совсем молодой офицер, глотая чуть ли не половину слов: – Полковник Яни-Кур отказывается давать дополнительное…
– К генералу Фо Арму. Дальше.
– Лес, для обоза…
– К Фо Арму. Еще?
– Вас ждут, – из-за спины высунулась седая голова. – Местное руководство, в вашем шатре…
– К Фо Арму… Стоп! – он выдохнул воздух. – Не понял, кто ждет?
– Местное руководство, – тоже заторопился пожилой военный, оказавшийся ответственным по связям. – Так сказать, начальники… местные… Уже час…
– Уже час? – заспешил Сергей, но тут же остановился и оглянулся: – Сват? Ты-то чего стоишь?
– Наконец-то, вспомнил, – заворчал довольный Сват, нагоняя Сергея. – А я уже думал, и не вспомнишь…
– Что там у тебя случилось? – на ходу улыбнулся Сергей. – Что я должен – прям так немедленно, выслушать?
– Немедленно, – согласно кивнул головой Сват. – Безотлагательно. Я ее нашел!
– Кого нашел?
– Ее! Мечту! Которую видел однажды!
– Белого ангела? – Сергей от удивления даже остановился.
– Представляешь? – бывший наемник радостно засверкал зубами. – Как будто меня ждала! На песочке…
– Это она тебе сказала? – Сергей опять двинулся вдоль цепи воинов.
– Ну… – немного замялся Сват. – Она еще не очень… Может говорить. Ранена немножко… Но скажет! Обязательно скажет! Минут десять смотрела мне в глаза, когда пришла в себя…
– Прям так и десять, – недоверчиво усмехнулся Сергей.
– Ну, может не десять, – огрызнулся Сват. – Но пару – точно. Что ты все цепляешься?
– И когда же на нее можно будет взглянуть? – все еще не верил в чудеса Сергей. – Твоего доброго ангела? Завтра?
– Завтра… – опять недовольно протянул Сват. – Еще и друг называется. Сегодня! Хочешь ты этого, или нет!
– Класс! – улыбнулся Сергей. – Вот так новость! Свата наконец-то окрутили! Наши умрут от радости… – он обернулся назад, к пожилому полковнику: – Где они?
– В шатре, господин Командор, – поравнялся офицер по связям. – В приемной половине…
– Почти час, – добавил Сват.
…Листок вместе с доктором поднялись с походных стульев и ошарашено уставились на него: «Ты?!!»
– Господа! Господин Командор! – объявил капитан Гуяр и скрылся за пологом. Сват удивленно почесал голову: «Вы что, знакомы?», и принялся водить взглядом с одного на другого.
Листок хлопнул глазами раз, потом другой. Лицо маленького доктора начало немедленно расплываться в привычной улыбке:
– Господин Командор… – и лукаво сощурилось. – Вот так да. Вы явно нам не все рассказали тогда про себя, молодой человек…
Листок виновато развел руками:
– Ты уж нас прости… – и совсем сконфузился. – Вы уж нас простите, за то, что было… тогда…
Сергей широко улыбнулся и шагнул навстречу:
– Мы так и будем стоять, и виниться? Или может, лучше обнимемся?
В палатке зависло дружное кряхтенье: «Это уже по-нашему!» и похлопывание по спинам. Потом друзья наконец-то оторвались друг от друга, и Сергей пододвинул стул:
– Давайте с основного, хорошо? С мелочами разберутcя помощники.
– С основного? – Листок тоже пододвинул стул. – Хорошо, давай с основного. Вы собираетесь на Домм?
– Обязательно, – кивнул головой Сергей. – Ты же знаешь. И – не задерживаясь.
– Вот, – сказал руководитель «кротов». – Это и есть основное…
Сергей слегка скосил глаза – Сват наклонился к доктору и спросил взглядом: «Как?» Доктор успокаивающе кивнул головой, чуть шевельнув губами: «В порядке. Спит…»
– …Мы должны идти с вами, – продолжал Листок. – Вы не можете нам отказать! Поймите, мы обязаны, это наша земля, это наше право…
– Категорически, – сказал Сергей, снова поворачиваясь к Листку. – И обязательно! Мы пришли – помочь. Помочь вам. Ты даже можешь отобрать самых способных, и поставить во главе многих моих отрядов…
– Даже так? – повеселел Листок. – Мы не подведем, поверь! Мы теперь – очень битые волки! Ты ведь знаешь, что здесь было?
– Знаю… – вздохнул Сергей, пытаясь собрать в кучу некоторые свои – совсем не к этому разговору, мысли. И воспоминания.
– Вот! – продолжал Листок. – Мы теперь знаем все, все тропки-перетопки… И огневую оборону Домма!
– Если все будет в порядке, – нахмурился на доктора Сергей, наконец ухватив за хвост ту самую, отвлеченную мысль. – То пробивать огневую оборону Домма не придется. Домм возьмут изнутри. Поэтому и торопимся. Подожди… – он поднялся со стула и удивленно посмотрел на наемника: – Сват… – потом перевел глаза на улыбчивого врача: – Доктор… Елки-палки, это что, Снежка что ли?
– Снежка ранена, – чуть погрустнел старый отец, но тут же встрепенулся: – но поправляется! Эта ваша «эмацея» – просто чудо какое-то…
– Сват! – Сергей повернулся к наемнику: – это ты Снежку нашел, что ли?
– А ты и ее знаешь? – глаза друга стали похожими на круглые брахмы. – Слушай, это нечестно…
– А ведь ты прав, – задумчиво улыбнулся и сощурился Сергей. – Со своим видением… Она ведь действительно – как ангел. Как белый ангел, парящий в высоте…
Через неделю они взяли Домм. Авангард основных сил спешно подошел к городу и, послушав тишину над домами, уже довольно спокойно начал снимать с походных повозок орудия. И почти сразу же – методичным обстрелом выводить из строя огневые гнезда. Но еще не успели подтянуться остальные, как за стенами злополучной Академии начала разрастаться яростная битва. И почти сразу рванула, подняв к небу столб огня, мрак-шахта… Эгивар Трой успел точно в срок. И Сергей, не дожидаясь остальных, поднял людей на штурм…
«Мрак-шахты… Да, мрак-шахты. Добрые, мирные мрак-шахты… И сверкает голубое небо, и приближаются облака. И мелькает внизу, чуть ли не сливаясь в сплошное туманное поле, далекая размытая земля… Ишемир. Полуразрушенный замок, со взорванным пороховым погребом. Ушет-Гурд. Подземный лабиринт ходов-переходов. Дост. Старый облупившийся дом бывшей городской Управы. Наодок. Обвалившаяся бревенчатая изба… Сколько их, колодцев с черной мглой, разбросанных по Роху? „Поборовшему свой страх открываются дороги…“ Какие дороги? Какие врата, куда? В разные места Шеола? Как просто, какие мы добрые! „Мы решаем проблемы пути…“ Вы создаете эти пути. И не в разные места Шеола. Ибо это все равно, что держать автомобиль только затем, чтобы прятаться от холода… Путь в иной мир. Совсем иной. В Великий Всесильный Магром. В преисподнюю. Ведь все зависит от того, что в голове у человека, который летит сквозь мрак…»
В древнем городе Домма опять разгоралась невиданной яростью схватка…
«Ты не можешь! – яростно-демонические глаза просто пылали ненавистью. – Ты не имеешь такого права! Ты даже не в состоянии представить, как ты себя погубил! Никто и никогда еще не испытывал таких мучений…» Чернота Полной Ночи обдавала холодом, но черные зрачки Асмодея горели настоящим огнем…
«Не могу, – согласился Сергей. – Я – не могу. Кто я такой, чтобы смочь? Простой, мелкий человек. Но ты ведь знаешь, кто это сможет, правда?»
«Кто? Он? Ты думаешь, Он послушает тебя? С какой стати, ты что, совсем чистенький и безгрешный?» Вокруг темной закутанной фигуры начали появляться другие, все больше и больше, таких же темных и закутанных, – и вот уже вся темнота вокруг кишит смертью и ненавистью. Великий Всесильный Магром…
«Не знаю, – вздохнул Сергей, начиная ощущать смутное беспокойство. Ведь она кое в чем и права… – Но я постараюсь».
«Мы – постараемся, – вдруг раздался рядом очень знакомый, и так давно не слышимый, голос. Сергей вздрогнул. Сбоку появилась, и стала плечом к плечу Она. Она – которую он всегда помнил, и никогда не забывал. Его Ленка…
«Послушает, – с другой стороны донесся другой голос, ворчливо-смешливый, и дребезжащий. Но такой же знакомый… Из темноты выступил тот, которого он меньше всего ожидал увидеть теперь. Харон. Старый Харон, первый встретивший его в этом мире… Сергей уже устал удивляться. Или Охотник Хром? „Нет, не Охотник Хром, – казалось, прочитал его мысли старый воин. – И не скалься понимающе, – не наказанный ангел Харут. – он прищурился – таким знакомым, иронично-задорным, прищуром. – Вообще-то, теперь меня обозвали Готеборгом. А по-настоящему, Гурий… Не слышал?“
«Как же, – хрипло протянул Сергей. – Гурий, Самон и Авив. Покровители семьи и брака…»
«Ты думаешь, нас меньше? – Его Ленка обернулась к Асмодею, ее голос был ровный и уверенный. – Спокойно, Сережа. За тобою – очень много людей, которых тоже послушают. Эния, Рада и Снежка. Аника и Лара. Доктор и Листок. Габ и Милия. Нивер, Тетя Дора, Олди и Гуляна. Юрм и Лаума. Семья Аники. Эгивар Трой и полковник Шамур. Председатель Уолл Вар и его внук Клен. Сват, Ивар Ратник, капитан Ош Гуяр и много, много друзей-наемников. Гвардеец Элик Аушен и полузнакомый лейтенант пограничного дозора… Мне продолжать?»
Темные зрачки демона еще больше исказились ненавистью: «Вы не подумали о СВОЕМ мире? Том, откуда он пришел? Ибо тогда – займутся им…»
«Вы и так занимаетесь им, – нахмурился Сергей. – Я никогда не поверю тебе, Асмодей. Ибо вы всегда будете заниматься им, независимо от того, что наобещаешь мне ты. Но знаешь… Ведь и там еще остались люди. И я верю в них, хочешь ты или нет…» Мельтешащие темные фигуры вокруг вдруг перестали мельтешить и на мгновение застыли. «Давай, Сережа, – ободряюще улыбнулась Ленка. – Не бойся. У тебя получится…»
Сергей вздохнул, сделал шаг и поднял лицо кверху. Верх, как и все вокруг, являл собой темноту… «Господь Бог мой… – его голос оказался неожиданно твердым. И потекла, постепенно захватывая в свои объятия, – его первая настоящая молитва… – Не ради меня. Не ради меня, такого плоховерящего крет… дурака, прости Боже… Но ради людей, ради всех людей – ради любви, твоей любви к нам, к людям… И ради нашей любви – она ведь еще есть, еще не угасла совсем, к друг дружке, ведь правда? Помоги…»
Он уже не видел, как стали искажаться и отдаляться ненавистные лица вокруг. И как стала распадаться, рассыпаясь в клочья, за много миль отсюда, – плотная стена Всеобъемлющей Наступающей Ночи. Великого «Всесильного» Магрома. И растворялась в многочисленных колодцах мрак-шахт, разбросанных по Шеолу, – плотная, почти осязаемая, чернота. Под яркими вспышками ветвистых молний, и потрясая окрестный туман каким-то странно живым, – визгом и криком…
Глава 7
– Куда это они все спешат? – старый Олди выглянул в окно – мимо по дороге, оживленно переговариваясь, торопились соседи.
– Я утром слышала, на рынке, – тетя Дора тоже подошла к окну. – Барон собирает всех жителей на площади. То ли королевский гонец прискакал, то ли еще что…
– Указы, наверное, – сказал Олди. – Говорят, наши возвращаются из Империи, с победой…
Они помолчали, с беспокойством посматривая на Гуляну, запирающую хлев. Каждая встреча Гуляны с соседями всегда грозила грандиозным накалом. У невестки в последнее время начали откровенно сдавать нервы, чуть ли не на каждый презрительный смешок в спину…
Не обошлось и на этот раз.
– Гваха! – девушка сорвалась с места и подлетела к калитке. – Я последний раз предупреждаю…
Но нее недоуменно обернулись и уставились несколько человек, старый Олди обреченно вздохнул. Чернобровая Гваха вызывающе уперла руки в бока.
– …Излуплю и оборву уши, твоему оболтусу, – начала расходиться Гуляна. – Если он еще хоть пальцем тронет Гука! Мы никак не могли остановить кровь…
– Ты бы не разевала рот, – тут же бросилась в «схватку» соседка. – Ибо не тебе бы его разевать! И своему выродку передай…
– Я тебе покажу «выродка»! – раскипятилась девушка. – Твой Мерим больше напоминает выродка, садист ненормальный…
– Уж кто бы тут рассуждал про садистов…
– Тихо!!! – неожиданно перекрыл перебранку грубый окрик. – Заткнитесь – вы, обе! – обе хозяйки обескуражено хлопнули ртами. Сутулый пожилой Рагнар, голова соседского семейства, сверкнул глазами: – Топай дальше, давай, чего встала? Зубы чешутся?
– С какой стати? – упрямо насупилась его дочь. – Из-за этой, что ли? Буду я, еще из-за этих…
Сосед оглядел ее с ног до головы, потом вздохнул и шагнул к калитке:
– Знаешь, что я тебе скажу, Гуляна… по ее лицу скользнул нахмуренный взгляд, из-под седых кустистых бровей. – Подумайте внимательно. Основательно. И уезжали бы вы лучше из города. Подобру-поздорову…
– С какой стати, Рагнар? – спросил Олди, появляясь на крыльце. – Из-за твоего внука, что ли?
– Я тебя всегда уважал, сосед, – обернулся тот. – В отличие от всех в этом городе… Но знаешь, – он чуть помолчал. – Наши ведь возвращаются из Империи, ты слышал? – Олди кивнул головой. – С победой. Вон, королевский гонец прискакал… Указы, говорят, читать будут…
– И что? – Олди небрежно оперся о перила на крыльце. – Первый раз, что ли?
– Смотри сам, – Рагнар опять развернулся к дороге. – Смотри сам… Я чуял, на прошлой неделе вам камнем окно разбили? – Олди в ответ резко посерьезнел. – В городе уже не хотят терпеть вас, сосед. Ходят разговоры – у нас не должно быть отлученных…
– Мы не отлученные, – помрачнел старый Олди.
– Вы, или сынок ваш… – бросил через плечо седой крестьянин. – Какая разница? Внуков твоих не иначе, как бандитским отродьем кличут… Лучше не пускай больше внуков в город. Здесь не только мой Мерим виноват, – он, кряхтя, двинулся дальше по дороге.
Остальные постепенно начали вытягиваться за ним, изредка оглядываясь на Гуляну. Олди некоторое время смотрел им вслед, потом тяжело вздохнул и развернулся к двери…
– Слышала? – зло прошипела сзади Гваха Гуляне. – Чтоб твоего отродья мой Мерим больше не видел, ясно?
– Я тебе дам «отродье», – тут же всколыхнулась опять Гуляна. – Я не посмотрю на ваши настроения, в вашем долбанном городе…
И тут же удивленно схватила ртом воздух. По ее щеке медленно сползал большой смачный плевок…
– Понятно? – соседка вытерла губы, развернулась и заспешила по дороге, небрежно бросив через плечо: – можешь пожаловаться, если хочешь. Видела я всю вашу семейку, знаешь где…
Девушка закрыла лицо руками и опустилась на землю, бессильно вздрагивая плечами. Олди опять глубоко вздохнул, поджал губы и сокрушенно уселся на деревянные ступеньки. Хлопнула дверь – мимо пролетела его жена Дора, и завертелась над невесткой, и запричитала-закудахтала, как «клуша-наседка», – потрясая в воздухе кулаками и пытаясь хоть как-то успокоить и подбодрить…
Старик снова вздохнул и мрачно сощурился вдаль, вдоль дороги на город. Жизнь становилась совсем невмоготу, совсем, несмотря на то, что у остальных вокруг радость… Они были трудолюбивыми, и делали свою жизнь сами – своими руками и силами. Вот и теперь – как только стало что-то образовываться, как только стало лучше Милии, и они снова получили возможность потихонечку привести в порядок хозяйство, подкупить скотину… Сколько же еще можно терпеть? И куда идти? Где их ждут? Здесь жили их отцы и матери, деды и прадеды…
Дородная Дора, продолжая «квохкать» на ходу, провела мимо заплаканную Гуляну. Олди обреченно посмотрел ей вслед. Бедная ты моя девочка. Вместе с нами разделившая все беды и напасти, из-за сына, все эти долгие-предолгие годы… Как долго тебя еще хватит? Как долго…
– Пр-р-р, – у калитки притормозили чью-то лошадь.
Олди поднял голову – молодой парень, стражник барона Махаома, озабоченно вертел головой по сторонам. Потом увидел на крыльце старика и приветливо махнул рукой:
– Утро доброе… Семья Олди здесь живет?
– Здесь… – старый крестьянин разогнул спину, чувствуя, как начинает проваливаться куда-то сердце…
– Хозяин приказал – всем на городскую площадь!
– И нам? – выдохнул старик. – Мы ведь никогда…
– Всем! – отрезал парень. – Это последние Указы покойного короля, – он развернулся обратно к городу и пришпорил лошадь, добавив уже на ходу: – и касаются всех…
Олди обеспокоенно смотрел ему вслед.
– Всем?!! – спустя минуту подняла панику в доме его супруга. – Как всем? Мы же никуда, уже сколько лет… Там же будет весь город! – и опять закудахтала-запричитала: – Чует мое сердце, ох чует – не к добру, и старый Рагнар предупреждал…
– И детям тоже? – почему-то, совсем тихо и кротко спросила Гуляна. Она уже перестала плакать, опять ушла в себя, и только задумчиво смотрела в окно.
– Не знаю, – озабоченно почесал голову Олди. – Посыльный сказал – всем…
…Центральная площадь города бурлила. Умудрившись вместить в себя все население – в общем-то, совсем небольшого, богом забытого провинциального Ишемира. Королевские гонцы бывали здесь и раньше, народ привык, как и везде – куда доставлялась весть. Но сегодняшний день был особенным. Даже местный правитель, барон Махаом, присутствовал лично. Последние Указы покойного короля… Они всегда были особенными. Вмещая не только последние новости, но и наследование трона, все замены, и всю политику – на долгие будущие годы. Даже королевский гонец – был не простым гонцом, а кем-то повыше и поважней, с солидным таким пенсне на носу. С ним даже сам барон обращался как-то особенно почтительно.
Народ внимал. Внимал и тихо вздыхал. Надо же, Его величество, король Ангурд Ассанский… Погиб, как герой, защищая простых жителей Брахма-Гута. Их король. Они любили своего короля… Наследница трона – его внучка, Радария Ассанская, дочь принцессы Эния и Командора Анта. Их принцессы. И того самого Командора… Регент, до ее совершеннолетия, – принцесса Илламия. Это естественно, старшая дочь…
Народ вздыхал и внимал. Это ж надо, перемен-то сколько… Но все печали как-то меркли перед главной радостью – наши возвращаются. С победой…
– Так-с… – королевский гонец поправил на носу пенсне и переложил несколько листков в руках, потом опять поднял голову и усилил голос: – Налог на землю снижается до минимальной квоты! Продажа леса и камня для домов – оговариваются отдельно, с местным управлением, но для нуждающихся – не выше установленной нормы! Местное управление, – он обернулся и глянул на барона. – Должно проверить и составить перечень нуждающихся… – барон понимающе кивнул головой, гонец опять обернулся к толпе: – Снижается налог на продажу мяса и рыбы, и устанавливается предельно-допустимая цена, в зависимости от места и качества. Что же касается охоты на пушного зверя, и особо важных пород…
Вдалеке, с краю площади, вдруг стал нарастать непонятный гул – многие в толпе обернулись и посмотрели назад. Гонец недовольно поднял лицо. Где-то там, за головами людей, донеслись возмущения: «Стыд и срам-то какой… Как только совести хватило… Еще и людям в глаза смотрят… Если сынок такой, то и семейка вся эта, яблоко от яблоньки… Перед посланником самого короля… Прекратите, что они вам сделали? Мы же все давно знаем, вместе живем…»
«Это, наверное, Олди прибыли, – вполголоса сказал сзади барон Махаом. – Та самая семья, которую вы просили обязательно присутствовать…» Гонец понимающе кивнул и поднял руку:
– Тихо!!! Люди, внимание!!! Их сюда вызвали специально…
Всплески недовольств унялись, толпа напряженно притихла.
– Пропустите сюда, ближе!
Народ неторопливо расступился, исподлобья оглядываясь назад. Но среди множества злых взглядов находилось и немало сочувствующих – семью Олди знали в городе с незапамятных времен. Старик медленно шел, ни на кого не глядя, и высоко вскинув чуть вздрагивающий подбородок, – он изо всех сил старался себя держать в руках. Рядом, сгрудившись тесной толпой, не отставали его супруга и невестка, вместе с детьми. Гука и Люка, принарядившиеся, в белых сорочках, настороженно зыркали глазками по сторонам…
Гонец подождал, пока они не остановились рядом, потом перетряс листки в руках, нашел нужный и поднял голову:
– Внимание, жители Ишемира! Указом короля Ассаны, от такого-то числа такого-то месяца… – он сделал секундную паузу, окинув взглядом людей. – Нивер Олди объявляется под законом… – в толпе сразу наступила мертвая тишина. Гонец поправил на носу пенсне. – За геройство и отвагу перед Шеолом, за ДОКАЗАННУЮ преданность короне – с него снимаются все обвинения…
«Личным Указом самого короля?!!» – у народа раскрылись рты. В воздухе раздался неожиданный вскрик – невестка Олди начала медленно оседать на руки подхвативших ее отца и матери. Люди ошарашено молчали. Тетя Дора вполголоса что-то ласково шептала, чуть ли не убаюкивая девушку, старик обернулся к гонцу и свободной рукой вытер глаза: «Все в порядке, прошу вас, не обращайте внимания…»
– …Нивер Олди, – продолжил гонец, опять склонившись к листку, – уже более двух лет верой и правдой служит лично Ее высочеству, принцессе Энии Ассанской и Командору лорду Анту. И являясь капитаном стражи, – неоднократно доказывал верность Богу, и возвеличивал славное имя не только своего королевства, но и всего Шеола…
Толпа изумленно слушала. Слушала и внимала. И среди опешивших глаз все больше и больше появлялось моргающе-радостных, и удивленно-улыбчивых…
– …Так же, Указом магистра Белого ордена, – раздавался монотонный голос, среди повальной тишины. – Нивер Олди больше не является отлученным, и причисляется к лону церкви. Указ магистра Белого ордена, заверенный эдитором Ассаны Иллом Гушаром, от такого-то числа, такого-то года…
Где-то далеко лаяли собаки, потом донеслось обиженное мычанье чьей-то коровы. Кто-то сипло кашлянул, кто-то шумно выдохнул воздух. Люди заворожено молчали, не спуская с гонца увеличено-кругло-моргающих глаз. Первой общее мнение, как и всегда в подобных случаях, выразила детская непосредственность. Так же, как и всегда, не согласная с привычкой взрослых мучиться непонятными комплексами, стоять истуканами, и затягивать решение всем уже понятных вещей…
Читать бесплатно другие книги:
