Патриций Посняков Андрей
– Нет, старина, – Юний с усмешкой покачал головой. – Мы должны отыскать Виниция… и Тварра!
– А когда отыщем, вернемся в одну из Германий? – в дребезжащем голосе старика прозвучала надежда.
– Обязательно вернемся, – улыбнулся Рысь. – Только для начала – тайно. Видишь ли, Флакс, нам ведь нужно оправдаться в глазах власти – ведь пока мы считаемся преступниками!
– Ах да, – старый вольноотпущенник опустил глаза, – как же я мог это забыть? Как же? О да помогут нам боги.
Юний пожалел старика – уж конечно, лучше было бы его куда-нибудь пристроить. Только вот куда? Некуда, и ничего не поделаешь, придется тащить за собой.
Идущий впереди Илмар Два Меча обернулся, поджидая спутников, нарочно придержал за локоть Рысь и, когда остальные ушли вперед, тихим голосом предложил бросить Флакса.
– Ты и сам понимаешь, что этот старик – лишняя обуза, – Илмар высказывал именно те мысли, которые старательно гнал от себя Юний. – С ним надо расстаться, и как можно быстрей. По крайней мере, сейчас для этого вполне подходящий момент – берем лошадей и едем, а старик пусть как знает. Надеюсь, в деревне его не обидят.
– Может быть, ты и прав, – согласно кивнул Рысь. – Только вот твое предложение идет в полный разрез с одним важным для меня принципом – omnes, quantum potes, juva – всем, сколько можешь, помогай. Флакс – мой вольноотпущенник и клиент, даже по закону я обязан оказывать ему всяческое покровительство.
– Плюнь на законы – их здесь нет!
– Не могу – я же все-таки юрист.
– А по-моему, ты больше похож на бывшего гладиатора-авантюриста!
Оба расхохотались.
Но по сути предложение Илмара было вполне разумным, и если б можно было что-то придумать для Флакса… Да еще бы такое, чтоб не обидеть старика…
– А вот и лошади! – услыхав за деревьями ржание, воскликнул германец. – Староста Хильдегавд проявляет прямо-таки неописуемую щедрость.
– Да, лошади стоят немало, – согласился Рысь. – Особенно здесь. С чего бы это Хильдегавд такой щедрый? Пытается отблагодарить за то, что мы спасли его приемную дочку?
– Не думаю. – Илмар Два Меча задумчиво мотнул головой. – Вернее, полагаю, что староста так щедр не только поэтому. Наверняка ему что-то от нас надо…
– Почему ж не сказал сразу?
– Не знаю. Может, захотел еще раз нас проверить?
Березовая рощица вольготно раскинулась на вершине пологого холма, поросшего высокой травою. Слева, за кустами орешника и ольхою, блестела река, справа начинался смешанный лес, тянувшийся далеко-далеко, до самого горизонта – сосны, сероствольные угрюмые осины, сумрачный можжевельник, ели.
– Что-то вы долго, – завидев путников, из-за берез вышла Вента.
Юнию показалось, что девушка выглядела немного странно – варварская бобровая куртка, поверх короткая мужская туника, узкие римские штаны до колен, мягкие башмаки из лошадиной кожи. На поясе болтался скрамасакс, пепельные серебристые волосы стягивал узенький золотой обруч, синие глаза смотрели прямо – казалось, насмешливо и вместе с тем с какой-то едва уловимой грустью.
– Рад, что ты пришла попрощаться, – на родном языке промолвил Юний.
– Я тоже… – Девчонка вдруг вспыхнула, покраснела до самых волос и тут же быстренько отвернулась, буркнув что-то по поводу поручения старосты.
– Ага! – Илмар Два Меча подмигнул Рыси. – Я же говорил, что Хильдегавд не просто так дарит нам лошадей.
– А кто сказал, что он вам их дарит? – обернулась Вента. – Вы взяли их на время и, когда выполните свое дело, вернете.
Илмар закашлялся, удивился и Юний, настолько, что даже спросил, с чего бы это старосте им так доверять?
– Я поручилась за те… за вас, – опустив глаза, тихо пояснила девушка – она так и говорила на языке словен. – Мы с тобой – одного племени, поклянись же нашими богами, что не обманешь!
– Клянусь! – Юний взял Венту за плечи и посмотрел прямо в глаза. – Клянусь Световитом, Перуном, Хорсом! Пусть поразит меня их гнев, если…
– Я верю тебе, – опустив глаза, прошептала девушка. – Почему-то верю…
Юнию вдруг захотелось крепко обнять ее, приласкать, поцеловать в губы… каким-то внутренним чутьем он вдруг почувствовал, что и Вента желает того же… Но они оба не могли сейчас отдаться желаниям – вокруг были люди.
– Ты говорила о каком-то поручении, – вернувшись от лошадей, напомнил Илмар.
– Староста Хильдегавд хочет, чтоб вы присматривали за его землями.
– Однако! – германец присвистнул. – У нас ведь вообще-то есть и свои дела.
Вента улыбнулась:
– Это вас не очень обяжет, ведь вы будете обретаться рядом и всегда сможете предупредить, если вдруг в округе появятся чужие воины. Неважно кто – римляне или алеманы.
– С чего ты взяла, что мы будем рядом? – удивился Илмар.
– А куда же вы денетесь? – Девушка громко расхохоталась. – Именно здесь ошиваются совершившие набег шайки – пока они хотят получить за пленников выкуп, но, боюсь, скоро начнут их убивать.
– Убивать? – напряженно переспросил Юний. – Зачем?
– Римляне вторглись в свободные земли, лежащие вверх по реке, – перестав смеяться, серьезно сообщила Вента. – Они не берут пленных и не знают жалости, а все вокруг предают огню и мечу. Уже сожжено множество деревень, и никто не знает, куда легионы пойдут теперь – на восток, в глубь Пограничья, или сюда – к югу.
– Да, – усмехнулся Юний. – Не очень-то приятная перспектива для германцев. Что ж – это всего лишь возмездие, не нужно было нападать самим!
Услыхав такие слова, девушка презрительно скривилась.
– Я думала – ты умнее, – тихо произнесла она. – Подумай сам, осмелились бы мелкие шайки вторгаться в имперские лимесы, если б их туда не звали?
– Так ты считаешь…
– Предатели есть не только среди германцев. Эрлоин не действовал сам по себе, кто-то другой, сильный и властный, отдавал ему приказы…
Рысь согласно кивнул. Он уже хорошо себе представлял – кто этот другой! Но доказательства, доказательства!
– Вента, а ты согласилась бы выступить свидетельницей на суде?
– Вот еще! – Девушка фыркнула. – Разве можно найти управу в суде на богатого и влиятельного человека? Ведь законы писаны для них… вернее – не писаны.
– А вот тут ты не права, – сверкнув глазами, резко перебил Рысь. – В суде можно добиться многого, главное – хотеть этого. Даже принцепс побаивается открыто нарушать законы. Есть сенат, есть и много других влиятельных и богатых вельмож, поверь мне, далеко не все они бесчестные негодяи, хотя, конечно, встречаются и такие. Однако большинство нобилей любят свою родину и резко выступят против того, кто будет нарушать ее законы, хотя бы это был и сам цезарь! Кричать – «в суде правды нет!» – может каждый идиот, кричать и обвинять других всегда очень легко, куда труднее добиваться этой самой правды. А ее ведь вполне можно добиться, было бы только желание и настойчивость. И я уверен, именно поэтому даже самые закоренелые негодяи трепещут перед законом – dura lex – sed lex – «закон суров, но это закон»!
– И много ты знаешь тех, кто добился правды? – скептически ухмыльнулась Вента.
– Много, – Юний неожиданно улыбнулся. – Я сам помогал таким!
– За плату!
– За вознаграждение! Но, поверьте, с совсем уж откровенных бедняков я не брал ни асса.
– Верю, верю. И чего ты так разошелся, Юний?
– Сам не знаю. – Рысь пристально посмотрел на притихшую девушку. – Скажи-ка, а откуда ты знаешь о связях алеманов с Эрлоином… и с тем, кто повыше?
– Про того, кто повыше, я сама догадалась, остальное рассказал Хизульф.
– А не слишком ли он рискует, оставшись в деревне?
– Нет, – девушка качнула головой, – в Гретарке ненавидят Эрлоина. Он жестокий ростовщик.
– Ростовщик? – удивился Юний. – Не знал.
– Ладно, хватит болтать, – подойдя, засмеялся Илмар Два Меча. – Что велел передать Хильдегавд?
Как оказалось, Хильдегавд предусмотрел многое. Рысь и его люди, в случае обнаружения грозящей жителям деревни опасности, должны были предупредить кого-нибудь из пастухов, что пасли стада на дальних лугах, и Вента подробнейшим образом – с ориентирами – объяснила, где именно находятся луга, стада и пастушьи хижины.
– Хижины – это хорошо, – потянулся Юний и вдруг громко позвал Флакса.
– Да, господин? – Выйдя из-за деревьев, старый вольноотпущенник поклонился.
– Опять ты называешь меня господином? – попенял Рысь. – Впрочем, ладно. Флакс, ты умеешь пасти коров, овец или коз?
– Умею, господин, – с достоинством кивнул слуга. – Я долгое время был рабом на вилле.
– Вот и отлично. – Юний потер руки и лукаво взглянул на Венту. – Вот вам еще один пастух, в пару к кому-нибудь.
– Тебе не нужны люди? – удивилась девчонка.
– Нужны. Но именно там, на пастбище, от Флакса будет гораздо больше пользы. Ты как, старина, согласен?
– Согласен, мой… патрон.
На морщинистом лице старика читалось плохо скрываемое удовлетворение.
– Вот и отлично! Покажешь ему подходящее пастбище?
Вента, немного подумав, махнула рукой:
– Покажу… Пусть идет пока по тропе во-он к тому ельнику.
– Флакс, слышал?
– Да, мой…
В глазах старика вдруг заблестели слезы.
– Благодарю тебя за все, мой господин. – Низко поклонившись Юнию, он разогнул спину и, уже уходя, добавил: – Это было счастье – служить, хоть и короткое время, столь достойному человеку.
– Ну уж, – Юний смущенно потупился и торопливо обернулся к Илмару. – Ну, что, едем?
Кивнув, Два Меча бросился к лошадям, где уже давно дожидались Арминий с Эрнульфом, и Рысь наконец-то остался наедине с девушкой.
Та вдруг покраснела:
– Я еще не все сказал тебе…
– Так скажи!
– Идем… Вон, луг.
По высокой траве теплый ветер гнал измрудно-голубые волны, так что луг казался морским заливом. Трепеща прозрачными крыльями, проносились над желтыми солнышками цветов стрекозы, в высоком голубом небе, слегка тронутом редкими белыми облаками, летали стрижи, где-то совсем рядом, в кустах, пела малиновка.
Дойдя до середины луга, Юний обернулся…
– Не говори ничего. – Обняв за плечи, Вента крепко поцеловала его в губы и повалила в траву.
– Лежи! – Встав на колени, девушка с улыбкой сбросила куртку…
Потом начала медленно снимать тунику – вот показалась полоска кожи, пупок, грудь – упругая, с твердыми коричневатыми сосками, которые так и хотелось поцеловать… Что Юний и сделал, отбросив в траву тунику, чувствуя, как ловкие девичьи руки быстро освобождают от одежды его самого…
– Ты… – одним движением Рысь стянул с девчонки штаны, стиснул ладонями стройные бедра…
Вента застонала, выгнулась, и тысячи радостных солнц вдруг вспыхнули в глазах молодого мужчины…
– О, боги! Как давно я мечтал о тебе, – откидываясь в траву, признался Рысь. – С тех самых пор, когда увидел тебя…
– Я догадалась, – улыбнулась девушка. – Иди же сюда…
И снова упругие молодые тела сплелись в бурной страсти, лишь покачивалась луговая трава, да светились солнышки-одуванчики…
А потом, поцеловав Юния на прощанье, Вента подозвала коня.
– Да, – ухватив поводья, она вдруг смущенно улыбнулась. – Чуть не забыла сказать. Разбойный вожак Тварр и его ободриты промышляют грабежом торговых барок. Засады устраивают здесь, недалеко от Длинных болот.
– Длинные болота, – тихо повторил Рысь. – Где это?
– Миль десять вниз по реке, затем направо.
– Понял, благодарю… А о попавшем в плен молодом римляне, значит, ничего не слышно?
– Нет. – Мотнув головой, Вента погладила по гриве приземистого белоснежного скакуна. Все лошади германской породы были именно такими – неказистыми, низенькими, да зато надежными. – Впрочем, могу подсказать одного человека. Зовут – Гавтильд Косое Око, он держит корчму в Новигенте, это большая деревня. Думаю, Илмар ее знает.
– Угу, – кивнул Юний. – Так что Гавтильд?
– Он зажиточный человек и при случае торгует людьми. Если и можно отыскать следы плененного парня, так только через него.
Еще раз поблагодарив девушку, Рысь быстро зашагал к роще. На полпути, замедлив шаг, обернулся – заворотив коня, Вента прощально махнула рукою. Юний тоже помахал в ответ, моля всех богов лишь об одном – чтобы он и Вента еще не раз свиделись. О чем-то большем он пока не смел и думать. Хотя, конечно, сами собой напрашивались мысли о женитьбе – Юний ведь был уже далеко не мальчик, но уважаемый всеми муж, известный юрист, которому как-то не солидно уже было не иметь семьи. Да, конечно, Рысь вовсе не страдал от отсутствия женской ласки – девок хватало, и даже очень неплохих, как по телесным, так и по душевным качествам, однако на роль спутницы жизни, человека, которому можно будет доверять во всем, они явно не тянули. Клавдия, британская подружка Юния, была слишком уж молода и, на взгляд Рыси, не испытывала к нему каких-то особенно глубоких чувств – скорее всего, это была просто девичья влюбленность… Флавия… Флавия Сильвестра, голубоглазая галльская фея, которую Юний так сильно любил в юности. Со временем и это чувство несколько потускнело. Тем более Флавия уже давно замужем: переехав в Рим, она быстренько избавилась от образа наивной провинциальной дурочки, вышла замуж сугубо по расчету – за богатого кривоногого старика, квестора Гнея Клавдия Роста. Интересно, жив он еще, или Флавия – уже богатая молодая вдова, с оптимизмом смотрящая в будущее? Да, интересно… Интересно? Юний вдруг ощутил, что не испытывает ко всему этому никакого интереса. Ну, умер муж Флавии, а может, и жив еще, какая разница? Все равно, ничего уже не шевелилось в груди, и сердце билось ровно.
Из рощи они поехали прямо по тропе, что тянулась вдоль Рейна. Река то пропадала из виду за перелесками и холмами, то вновь возникала яркой голубой лентой. Пару раз на дальних холмах показывались деревни и пастбища, но Илмар, не останавливаясь, махал рукой – дальше. Этот германец и в самом деле неплохо знал местность. Ну, еще бы…
– Не думай, что я часто разбойничал в здешних местах. – Придержав коня, он поравнялся с Юнием. – Отряд, который вы разгромили, пришел с юга, по зову одного из местных вождей. Сулили добычу, а вышло… – Два Меча со вздохом махнул рукой.
Рысь засмеялся:
– Ну, теперь-то тебе нечего жаловаться! Найдешь Виниция, получишь и деньги, и благорасположение богатой вдовы.
– Гавтильд Косое Око – не так-то прост, – хмыкнул германец. – Если он уже продал Виниция, очень не просто будет выяснить – кому именно.
– Если вообще Виниций у него.
– А больше не у кого! – весело заверил Илмар. – Те, кто его пленил, слишком мелкие люди, чтобы смогли самостоятельно договориться с римлянами. Для них этот пленник – лишняя забота, наверняка они его уже продали или убили.
– Вот-вот – или убили, – хмуро кивнул Рысь и вдруг придержал коня. – Что это там, впереди, во-он на том холме?
– У кривой сосны? – Илмар вытянул шею. – Кажется, воины… Правда, немного.
Юний уже и сам рассмотрел блестящие на солнце шлемы, дротики и щиты – прямоугольные скутумы, красные, с рисунком в виде орлиных крыльев, обитые по краям сияющей медью.
– Римляне! – положив руку на меч, тихо прошептал Рысь. – Быстро же они сюда добрались.
Глава 12
Апрель – май 235 г. Правый берег Рейна
Ночь с желтыми звездами
Они так твердо надеялись на победу, что заранее распределили по договору между собою добычу…
Люций Анней Флор. Римская история
– Хорошо бы подобраться поближе посмотреть, – глядя на маленькие фигурки солдат, вслух подумал Юний. – Нет, подожди… – Он придержал уже дернувшегося было Эрнульфа.
Конечно, хорошо бы было прикинуться пастухами, торговцами или еще кем-нибудь в этом роде. Рысь так бы и поступил, если бы Вента не предупредила, что легионы пришли сюда убивать. Наказать много возомнивших о себе варваров, дерзнувших тревожить набегами не только обе Германии, но и Норик, и Рецию, и даже Галлию с Иллирией. Юний прекрасно понимал замысел Максимина Фракийца – жестокость, жестокость и еще раз жестокость! Горе побежденным, как когда-то давным-давно говорили римлянам надменные галлы; на этот раз римлянам не нужны ни рабы, ни земли, надобно лишь одно – сеять страх! Страх, который очень скоро должен был поселиться в душе каждого варвара, от вождя до самого последнего пастушонка. Чтобы при одном упоминании великой империи у любого германца тряслись поджилки, и даже долгие годы спустя варвары не то чтоб переправиться – взглянуть бы на Рейн боялись!
Что ж, вполне понятная тактика. А вот прежний император, Александр, вовсе не прибегал к ней, а, наоборот, пытался решить дело миром – и был убит. Такова жизнь! Вообще, императоры – очень несчастные люди. Одни только боги знают, зачем они так стремятся к власти, не представляя, как ее удержать. Правитель порядочный и добрый, каким был Александр Север, обычно кончает плохо – испокон веков плебс путал вежливость и доброту со слабостью, дружно поддерживая любого узурпатора. С другой стороны, и жестокость – отнюдь не гарантия спокойного владычества. Вот хоть тот же Нерон или Калигула, уж на что были жестоки – а тоже правили не очень-то долго и не избежали насильственной смерти.
Значит, Фракиец решил сделать ставку на жестокость. Это плохо, очень плохо. Сначала – германцы, затем – легионы, а следом за ними придет очередь и простых граждан. Если придет. Вряд ли легионеры будут долго терпеть слишком жестокого правителя, тем более сейчас, когда они почувствовали свою силу. А как же? Захотели – убили прежнего цезаря и возвели на трон бывшего безродного пастуха! А окажется не люб тот – быстренько поменяют его на другого. Так что, по мнению, Рыси, зверствовал Максимин напрасно, хотя по отношению к германцам это, наверное, и было оправдано.
Встреча с легионерами отнюдь не входила в планы Юния, а поэтому он с легким сердцем отдал приказ обождать, пока те пройдут мимо. Арминий с Эрнульфом увели лошадей к реке, где и остались, а Рысь с Илмаром затаились за деревьями, внимательно наблюдая, как на вершине холма выстраивались в походную колонну легионеры. Не так уж много их и было, пожалуй, одна центурия. Впрочем, и такая боевая единица могла натворить немало дел в разрозненных варварских деревушках, и, видимо, уже натворила, о чем красноречиво свидетельствовал тащившийся вслед за воинами десяток телег, доверху груженных награбленным у германцев добром – деревянной и золоченой посудой, какими-то бочонками, шерстью, кожами. Как видно, центурион придерживался отличных от императорских целей: цезарь призывал сеять страх, а этот – грабил.
– Похоже, мы не найдем в целости корчму Гавтильда, – кивнув на повозки, шепнул Илмар.
– А это в зависимости от того, откуда они сейчас идут, – тихо отозвался Рысь. – Может, они были и вовсе в другой стороне.
Подумав, алеман согласился:
– Тоже верно.
Построившаяся в походный порядок центурия под грохот барабанов и задорное уханье литавр шла по широкой тропе чуть ли парадным шагом. Впереди на белом коне соколом поглядывал по сторонам центурион в блестящем, с пышными страусиными перьями шлеме. Юний не очень-то хорошо смог рассмотреть лицо сотника, отметив лишь, что оно было красным, обветренным и довольным. Ну, еще бы…
Легионеры оказались, как на подбор, молоды, видно, из тех самых юнцов, что пришли с Максимином Фракийцем, когда он еще был не императором, а префектом. В отличие от своего командира они вообще не выказывали никакого довольства, скорее, наоборот, выглядели довольно унылыми. Может быть, оттого, что просто устали.
Миновав рощицу, центурия свернула к реке – туда как раз спускалась дорога. Как бы они не натолкнулись на Эрнульфа с Арминием! Хотя те ведь не дураки и не глухие, а этот оркестр слышен на всю округу. Наверняка центурион специально отдал приказ играть погромче, чтобы все окрестные варвары слышали. Слышали и боялись! Воют, трубят трубы, сияющей на солнце медью гремят литавры, грохочут барабаны, и далеко вокруг слышна неудержимая солдатская поступь! Прячьтесь, подлые варвары, посмевшие нападать на имперские земли, прячьтесь, а мы разграбим ваши деревни, угоним стада, сожжем нивы. Горе, горе вам, варвары!
Следом за легионерами, видимо охраняя обоз, на низеньких лошаденках ехали воины из местных вспомогательных сил – десятка полтора германцев в широких штанах и мохнатых куртках, все, как видно, из приграничных сел с той стороны Рейна. Не отмеченные печатью интеллекта тупые лица, даже скорее жуткие рожи, бегающие, какие-то вороватые взгляды, некоторые всадники раскачиваются на лошадях, словно корабли в бурю – видать, пьяные. Ну и сброд! Указом Каракаллы – римские граждане, мать их за ногу. Однако…
Рысь вдруг присмотрелся внимательней и прикусил губу, узнав скуластого чернобородого варвара с жестоким, словно бы застывшим лицом. Фредегар – доверенное лицо трактирщика Эрлоина. Теперь ясно, почему легионеры грабили, а не просто убивали, как недвусмысленно приказывал император. Наверняка центурион вошел с трактирщиком в корыстный сговор – совершил должностное преступление, между прочим, – и теперь все награбленное добро они честно делили на двоих. Или, может быть, центурион брал драгоценностями и деньгами – ну, спрашивается, куда ему кожи? Есть время возиться? Интересно, почему тогда они не взяли рабов? Что-то нигде не видать пленных… Хотя ясно – ведь пленники могут говорить, а вот кожи, драгоценности, посуда никому ничего не расскажут. Остаются лишь собственные воины, которым центурион либо доверял, либо… либо имел на их счет какие-то иные планы.
Когда последняя повозка скрылась за бугром, Юний с Илмаром переглянулись и, не говоря ни слова, быстро, но осторожно последовали за центурией. Как и следовало ожидать, на реке, в стороне от плеса, был разбит лагерь. Все как полагается – ров, частокол, насыпь – попробуй возьми. В камышах покачивались на серебряной рейнской волне вместительные плоскодонные барки – и Рысь бы ничуть не удивился, обнаружив на одной из них трактирщика Эрлоина. Его он, конечно, не увидел, зато заметил вислоусого толстяка Эвдальда. Теперь ясно – чьи барки. Неплохо трактирщик действует – с размахом и прямым подкупом должностных лиц, а как же без этого? Нарушает закон, негодяй! Отлично, отлично. Теперь бы узнать номер манипула, когорты и легиона – загодя озаботиться свидетелями. Вон их тут сколько – явно больше сотни. Как бы только узнать, откуда они?
Несколько парней-легионеров, человек десять, уже без доспехов, щитов и шлемов, вышли из лагеря и, смеясь, направились к плесу. Выбрали местечко недалеко от барок, скинули туники и, поднимая тучи брызг, наперегонки бросились в реку. Юний даже на миг ощутил зависть. Сияющее, палящее совсем по-летнему солнце, отражающаяся в воде пронзительная небесная синь… Эх, вот бы и самому так нырнуть, ощутив распаленной кожей обжигающую прохладу реки. Впрочем, почему бы и не нырнуть?
Усмехнувшись, Юний велел Илмару, взяв лошадей и ребят, дожидаться его на холме, сам же, пробравшись ольховыми зарослями к самой воде, быстро разделся и, погрузившись в воду, быстро поплыл к плесу. Улучив момент, нырнул – и вынырнул в гуще купающихся. А уж те орали и веселились, словно мальчишки, брызгались, хохотали, толкались. Рысь тоже изобразил на лице улыбку.
– А слабо наперегонки – во-он до того куста и обратно? – с хохотом подначил он.
– Наперегонки? Это с тобой, что ли?
– А и со мной! Ставлю два сестерция, что обгоню всех.
– Э, ты откуда такой прыткий взялся, парень?
– Я-то? А во-он с той барки.
– Ага, ты матрос, а матросы все хорошо плавают! Поищи дураков с тобой тягаться.
– Парни, а как насчет Кассия? Он-то здорово плавает, уж проучит этого задаваку! Во-он он как раз бежит. Кассий! Эй, Кассий! Давай быстрей, дело есть!
Кассий – поджарый светловолосый парень лет семнадцати на вид – на ходу сбросил тунику:
– Ну, чего звали?
– Ты, говорят, хороший пловец?
– Говорят.
– Вот тот, с барки, поставил два сестерция, если обгонишь.
– За два сестерция не поплыву. – Кассий покачал головой. – Если только за денарий.
– Согласен, согласен! – закричал Рысь. – Только есть ли он у тебя, этот денарий?
– Уж, не сомневайся, найдем!
– А что, «Примигении» уже выплатили жалованье? – Юний деланно удивился.
– А мы не из «Примигении», присланы из Рима на помощь.
– Ах, вот оно что… Хорошо! Плывем! – Рысь бесцеремонно растолкал руками столпившихся воинов. – Итак, я – Помпилий Авл, матрос с барки, житель славного города Могонциака, против… против кого?
– Против Квинта Кассия Кальвиана из восьмой когорты!
– Отлично, отлично. – Юний хорошенько запомнил номер. – Ну, кто судьи?
– Я, я!
– Нет, давайте назначим Гнея! Гней, будь судьей!
Здоровенный парень с простодушным лицом – Гней, – оглядев приготовившихся к состязанию соперников, резко взмахнул рукой…
Оба пловца рывком бросились в воду. Кассий шел хорошо, быстро и плавно, и Рысь – тоже не самый плохой пловец – с удивлением заметил, что медленно, но верно отстает, и чем дальше, тем больше. Вода на середине реки оказалась куда холодней, чем у берега, ну, это и понятно – еще совсем не успела прогреться, но Юний не замечал этого: мальчишкой на далекой родине еще и не в такой воде приходилось плавать. Эта по сравнению с той – вообще не вода, а парное молоко. А вот упорно державшийся впереди Кассий, как видно, не очень-то привык к подобному холоду. Сделав еще пару гребков, вдруг отчаянно дернулся – и пошел на дно.
«Судорога», – быстро ныряя вслед, догадался Рысь.
Схватив парня за волосы – тот и в самом деле оказался опытным пловцом и не сопротивлялся, – Юний вытащил его на поверхность, перевернул на спину, ну, а дальше тот поплыл сам – уже не наперегонки, а просто к берегу. Пока плыл, окончательно пришел в себя, и, добравшись до плеса, вовсю улыбался.
– Рановато еще состязаться, братцы! – улегшись на нагретый солнцем песок, сконфуженно воскликнул он и громко поблагодарил проходившего мимо Юния.
– Ты все же получишь свой денарий! – стукнув его по плечу, воскликнул здоровяк Гней.
– Да не нужно, – усмехнулся Рысь. – Ведь состязание-то еще не закончилось. Вот станет потеплее, тогда…
Он вдруг замолк, всматриваясь в барки. Похоже, их стало куда больше, чем было. Ну да, конечно, больше – вон еще одна, здоровая, с мачтой, и еще, и вон, другая, с выкрашенной в синий цвет квадратной кормой. Свесившийся с борта барки толстяк в короткой, без рукавов тунике умоляюще призывал к чему-то краснолицего центуриона, который вальяжно прохаживался по берегу.
Юний напряг слух.
– Да говорю тебе, нет у меня лишних воинов! – отмахивался от корабельщика центурион. – В Могонциаке надо было охрану нанимать.
– Да мы всегда с малой стражей ходили… Не знали, что тут такое творится!
– Надо было знать! Не зря же усилили легионы.
– Ну, хоть пяток человечков, а? Я хорошо заплачу.
– Сказал же – не дам! – Центурион демонстративно отвернулся и пошел прочь.
Юний похлопал по плечу Гнея:
– Пойду-ка, пожалуй, еще искупнусь.
– Давай, если не боишься замерзнуть.
Войдя в воду по пояс, Рысь подплыл к барке и уцепился руками за низкий борт:
– Эй, корабельщик! Ты, ты, кому охрана нужна!
– А что такое? – Корабельщик оказался большеголовым, плотным и сильным с виду. Мощные руки его были сплошь покрыты татуировками.
– Я – Юний – десятник вспомогательных войск.
– Ну-ка, ну-ка! – радостно оживился татуированный. – А я – Фелиций, хозяин этой разнесчастной барки.
– Рад знакомству.
– А я-то как рад… Мне бы хоть и из вспомогательных войск кого-нибудь. Сказать по правде, на борту вообще стражников нет, один старик Менаний, да какой он стражник, так, смех один. Мне бы только излучину напротив Длинных болот пройти, а уж дальше я бы и сам. Говорят, там уже не одно судно ограбили.
– Но у меня мало бойцов, – задумчиво произнес Рысь.
– С полдесятка будет?
– Ну, будет.
– А больше и не надо! Разбойников тоже не легионы. Так, нападают на утлых челнах… Пяток хороших воинов для охраны вполне хватит! Заплачу каждому по пять сестерциев, а?
– Два, – холодно отозвался Юний. – Денария!
– Ну… Ну, хорошо! – Фелиций кивнул с облегченным вздохом. – Завтра отхожу с восходом. Жду вас здесь.
– Нет, – Рысь усмехнулся. – Давай ты причалишь где-нибудь ниже по течению. Видишь ли, я бы не хотел, чтоб о нашем договоре прознал центурион.
– Поня-а-атно. Тогда так – с восходом солнца, у Серого камня. Это мили две вниз по реке.
– Найду, – заверил Юний и, с силой оттолкнувшись от борта, поплыл к кустам.
Следовало поторапливаться – завтра утром его небольшой отряд должен быть на барке, а до этого хотелось бы навестить пресловутого Гавтильда Косое Око. Хотя, конечно, можно было сделать это и после, высадившись у Длинных болот, но зачем зря терять время?
Быстро одевшись, Рысь неслышной тенью проскользнул по тропе и вскоре уже был в рощице, где его с нетерпением поджидали соратники.
– Ну, что спите? – Внезапно вынырнув из кустов, Юний своим неожиданным появлением заставил вздрогнуть всех, кроме Илмара – тот наверняка засек его еще раньше, да не подавал вида.
– Завтра с восходом солнца нас ждут на торговой барке! – зябко поежившись, сообщил Рысь.
– О, тогда сейчас можно поспать, – широко улыбнулся Арминий.
– После выспитесь. Нам нужно еще успеть наведаться в корчму Гавтильда. Илмар, знаешь, где это?
– Найдем.
Новигент, деревня в полтора десятка дворов, по здешним меркам считалась весьма многолюдным и суетливым местом. Здесь частенько проходили ярмарки, и уж тогда в корчму одного из самых зажиточных и уважаемых жителей селенья, Гавтильда Косое Око, съезжалось столько народу, что деревня, по твердой уверенности ее жителей, больше напоминала какой-нибудь большой город – Могонциак, Вангионы или даже Рим.
Сегодня никакой ярмарки не намечалось, и в Новигенте царила обычная деревенская скука. Блеяли за оградами козы, мычали коровы, полуголые дети, крича, возились в пыли, да иногда лениво побрехивали собаки. Никаких воинов и вообще вооруженных людей Юний в деревне не заметил, чему немало подивился – странно, что сюда еще не нагрянули римляне.
– А похоже, здесь никого не боятся, – словно в ответ на его мысли, вполголоса заметил Эрнульф.
– Гавтильд Косое Око – влиятельный и зажиточный человек. – Илмар Два Меча обернулся с усмешкой. – Думаю, у него давно налажены связи кое с кем из римлян.
– Ну и где же корчма этого «влиятельного и зажиточного» человека? – засмеялся Рысь. – Не тот ли домишко, во-он, на околице?
Читать бесплатно другие книги:
