Грязная жизнь Колычев Владимир

– Есть один человек, – сухо пояснил мужчина. – Он хочет, чтобы вы жили хорошо и ни в чем не нуждались.

– Я что-то должна для этого сделать?

– Да, разумеется.

Сейчас он предложит ей что-то страшное.

– Что?

– Бросить свое занятие.

– Какое занятие?

– Вы – проститутка, это так?

– Ну да.

– Отныне вы ею не будете. Таково условие.

– И все?

– Ну, еще вы можете поступить учиться в университет, например. У вас будет хорошая профессия.

– Какой университет? Какая профессия?.. Я ничего не понимаю! – Она была на грани истерики. – Я хочу домой, к Мирону.

– Эх, милая вы моя, – сочувственно посмотрел на нее мужчина. – Ну какой у вас дом? Так, бардак сплошной. Пьянки, оргии. И Мирон ваш настоящее животное. Моя жена уже давно бы меня из дому выгнала, если бы я с ней так обращался.

Он знает о ней все. Он что, следил за ней все это время?

– Но я его люблю!

– Любовь зла. В общем, так, вы можете отправляться к своему Мирону.

Только почему-то сейчас ей не очень хотелось ехать к нему.

– Или лучше я к нему съезжу.

– Зачем?

– Скажу, что нанял вас, скажем так, на две недели. И отдам ему деньги за вас. Думаю, две тысячи долларов его вполне устроят. А вы тем временем будете жить здесь. Если ваша новая жизнь вам не понравится, через две недели вы спокойно вернетесь к нему. Только с квартирой, разумеется, придется расстаться. И с деньгами.

– С какими деньгами?

– В банке на ваше имя открыт счет. Сто тысяч долларов.

Уж не сон ли это?

– Скажите, кому я обязана всем этим – деньгами, квартирой?..

– И свободой, – добавил с улыбкой мужчина. – А обязаны вы всем этим одному человеку. Больше я ничего вам сказать пока не могу.

– Фантастика какая-то!

– Пусть будет так. Ну что, пойдем посмотрим, что и где здесь находится.

Вместе с таинственным незнакомцем Ксюша приступила к более детальному знакомству с квартирой. Ощущение сказочного сна не покидало ее.

* * *

Сегодня и завтра у девок выходной. Пусть передых своим «передкам» дадут – а то ведь и стереться могут. А вот у Мирона с Горюном работа.

Витек не облажался, когда он ему на Савелия предложил навалиться. В восторг, конечно, не пришел, но и пургу гнать не стал. С утра они вместе сгоняли в Добрин, к Лишаю. Отстегнули ему бабок, «поляну» в кабаке местном накрыли, пока газ-квас, и товар пришел – два пистолета «ТТ», новенькие, еще в оружейной смазке. Насчет пацанов на подмогу Мирон тереть с Юркой не стал. Начнутся вопросы: куда, зачем, почему? А сейчас открываться ему пока никак нельзя. Мало ли что, вдруг сболтнет кому не надо?

Сразу после обеда прикатили в Москву, Лежаку и Медку клич бросили. В квартире на кухне все вчетвером собрались. Пузырь водки на столе, закусь – всё чин чинарем, короче. Кроме них, в квартире никого.

Ксюха как уехала вчера с клиентом, так и осталась с ним. Какой-то хрыч две «штуки» баксов за нее предложил – пару недель, дескать, с ним поживет. Да только хрен ему. Лежак не оплошал, до четырех «тонн» цену набил. И раскошелился дядя. Наташка и Галка по городу где-то шляются.

– Ну чо, пацаны, за девок своих воевать будем? – будто невзначай спросил Мирон, разливая водку.

– А чего за них воевать? – загребая пятерней свой стакан, поинтересовался Лежак.

На него возлагались немалые надежды. Не хилый пацан. И на удар крепкий, и норовом не размазня. За двадцатник ему, в армейке служил, штаб какой-то крупный охранял – учили его из «волыны» шмалять. А это сейчас очень важно.

– Процент на нас за «крышу» жирный накинули. А я с этим не согласен. И вы, конечно, тоже, – спокойно объяснил Мирон. – Короче, братва, сегодня хипиш поднимем – козла одного вальнем.

– Как это вальнем? – побледнел Медок.

Этот Мирону не больно-то нравился. И телом похлипче, и киснуть, если вдруг какая неувязка, начинает. Вот и сейчас, похоже, струхнул.

– Мочить будем, – пояснил Горюн. – Пулю в череп, и все дела.

– А стволы есть? – дрогнувшим голосом спросил Медок.

– А то.

– Я же не умею стрелять.

– Ничего, ничего, сегодня постреляешь, – хмыкнул Витек.

– А-а, где наша не пропадала! – отчаянным взмахом руки Медок как бы разогнал все свои сомнения.

Так, один созрел.

– Не-е, в натуре, пацаны, так дело не покатит, – начал вдруг возбухать Лежак. – Телок пасти – так это без проблем. А мочилово – тут я пас.

Поскакала дырка по кочкам. Лежак вроде как без базара на дело должен был подписаться. А Медок в отказ уйти. А все как раз наоборот. Неувязочка.

– Ты, задница полированная! – заорал на Лежака Мирон. – Ты щас мозгами своими пас сделаешь!.. Ты чо, хочешь кучи делать, а дерьмо за тобой другие пусть убирают?.. Хрен тебе по всей морде!

– Ну я не могу! – сжался в комок Лежак. – Мирон, ну давай я кому-нибудь морду набью, ливерный замес сделаю. Но убивать – нет!

– А куда ты денешься, шваль голимая? – Мирон вскочил с табуретки, вырвал из-за пояса «пушку» – щелкнул предохранитель, клацнул затвор. – Молись, падла! – И упер ствол ему в лоб.

– Не надо! – заскулил тот. – Я все сделаю!

– Да? Все сделаешь? – Мирон убрал «игрушку» и быстрым шагом вышел из кухни.

И минуты не прошло, как он вернулся. И в другой руке у него был пистолет.

– На! Держи! – протянул он его Лежаку.

Тот послушно взял оружие. Руки его тряслись.

– А теперь шмаляй!.. Вот в этого! – Мирон ткнул пальцем в Медка.

Бедняга аж позеленел от страха.

– В него? – механически переспросил Лежак.

– Давай не ссы. Этот козел нас на десять «зеленых» кусков бросил. А ты чо, не знал?

Медок силился что-нибудь сказать, но от страха язык совсем не повиновался ему.

– Но я не могу, – тупо покачал головой Лежак.

– А ты через «не могу», вибратор ты с ушами! – Мирон зашелся в демоническом хохоте.

И вдруг резко замолчал. Глаза его налились кровью. Ствол «макарова» больно впился Лежаку под ребро.

– Пять секунд тебе, пидор! Нет – сам получишь пулю. Время пошло. Пять, четыре, три…

Лежака заколотило. Глядя на Медка безумными глазами, он приставил ствол «ТТ» ему ко лбу и нажал на спуск. Послышался сухой щелчок сработавшего механизма, и все. Выстрела не было. Пистолет не был заряжен.

– Ну чо, экзамен сдан! – загоготал Горюн.

– Ты уж извини, браток, – вырывая из рук Лежака пистолет, сказал Мирон Медку. – Надо было пацану мозги вправить.

– Я… Я все понимаю, – отстучал зубами тот.

– Ты этта, лекарство-то прими, – Горюн взял бутылку и до краев наполнил стакан.

Медок осушил его до дна залпом. Закурил, быстро затянулся. Его трясло, как на сорокаградусном морозе.

– Короче, пацаны, вгоняю вас в курс дела!

Мирон без всякого сожаления широким движением руки смел со стола на пол все его содержимое. И со стуком выложил на него оружие.

* * *

После каждого обхода территории Селезень с Карасем, Витамином и Агапом оттягивались в крохотном, но чертовски уютном кафе на Тверской. Сидели, «порожняки гоняли», пивко из бутылок тянули. А когда улица пустела, то и покрепче чего-нибудь употребить не возбранялось.

Сейчас как раз был тот самый час, когда спрос на путан резко упал. Ночь. Улица опустела. А владелец кафе лавочку свою сворачивать и не думает. Селезень ему не разрешает. У него сегодня плохое настроение.

– Чего-то сегодня Мирон своих телок не выставлял, – заметил Карась.

– Куда-то на сторону их отвел, в натуре. Жаба его душит половину отстегивать, – рассудил Витамин.

– Не нравится мне Мирон, – глядя куда-то вдаль, пьяно пробормотал Селезень.

Крутой пацан этот Мирон – сразу себя таким показал. Зону семь лет топтал, на «перо» не раз накручивался. Все на рожон лезет. Но и за себя умеет постоять. Упертый он какой-то, и в то же время без тормозов. Как понесет, так хрен остановишь. Бес в нем сидит, за ниточки дергает. От такого всего ожидать можно.

Селезень закрыл глаза, и мысленный экран высветил ему лицо Мирона. Свирепый демон с адским огнем во взгляде. Он открыл глаза и уже наяву почувствовал на себе этот взгляд. На него смотрел Мирон. Он только что вошел в кафе, остановился в двух шагах от входа. В кожаном плаще, в кепке. На лице черный чулок – маска. Только Селезень его все равно узнал. Рука вошедшего за полой плаща. Рядом с ним два мужика, их лица также скрыты.

Мирон спокоен как удав, ни один мускул на его лице не дрогнет. Зато заметно нервничают его спутники. И руки так подозрительно в карманах держат.

– Атас! – крикнул Селезень и потянулся за своей «пушкой».

Он успел заметить, как с холодным безумием во взгляде усмехнулся Мирон, и тут же в его руках появился ствол. Он резко шагнул вперед и в упор расстрелял Карася. Селезень уже прицеливался, когда три вражеские пули одна за одной клюнули его в грудь.

* * *

Горюн не облажался. Завалил одного «быка» по всем правилам. А вот второй напарник Мирона в штаны наложил. Стрелял, да со страху все мимо. Его жертва успела достать ствол и пару раз пальнуть. Одна пуля зацепила Лежака, только тогда тот растормозился. Последний патрон в обойме сделал свое дело.

Мирон целиком был во власти боевого азарта. Ни мандража, ни жалости. Он преспокойно уложил одного «быка», а вслед за ним и самого Селезня. Стрелок из него, конечно, аховый. Опыта никакого. Но рука твердая. А большего, оказывается, и не надо. Разве что патронов побольше. Все до одного они в цель ушли. Пока Лежак со своей жертвой перестреливался, Мирон без суеты сменил обойму, выстрелил в голову Селезню и второму «быку». А потом помог Лежаку – добил его цель контрольным в висок. Оказывается, ничего сложного в этом нет.

Он уже собирался уходить, когда в зале появился хозяин кафешки. Глаза из орбит вылезли, волосы дыбом. Ну куда же ты, дебил, прешь?.. Мирон спокойно развернулся к нему, улыбнулся и разрядил в него обойму до последнего патрона. Прямо в лоб пулю засадил. Да он, оказывается, очень неплохо стреляет. Настроение приподнялось.

– Уходим, – крикнул он и схватил за шкирку Лежака.

Мандраж у Лежака конкретный – всего типает. Рот раззявил и на жмура своего смотрит. Еще бы на колени перед ним встал да извиняться начал. Только буксиром с места его и сдернешь.

Втроем они вышли из кафе. В крохотном тамбуре стоял Медок. И этот дрожит как осиновый лист. Он должен был пустить в расход любого, кто ринулся бы в кафешку на шум. Но сверхлюбопытных не нашлось.

На улицу вышли уже без масок. Машина с заведенным мотором стояла неподалеку. Никто не позарился на халяву – не угнал. Значит, удача сопутствует и будет сопутствовать им всегда.

– Ну чо, пацаны, задел есть! – растянул рот в улыбке Мирон, трогаясь с места. – Всех будем мочить!

Внутри его все еще клокотал пламень азарта.

– Королями станем! – подхватил Горюн.

– В натуре, брат, королями будем! – расхохотался Мирон и с силой толкнул его в плечо.

Если бы дверца была плохо закрыта, Витек бы точно вывалился на улицу.

* * *

Савелий ощущал себя человеком, которого облили помоями.

– Я хочу знать, какая падла Селезня, Карася, Витамина и Агапа вальнула? – с пеной у рта спрашивал он Чумака, «бригадира», держащего под своим контролем несколько центральных гостиниц и девочек при них.

Селезень являлся как бы старшим контролером на Тверской. Целое «звено» у него было под рукой. Следил за работой сутенеров, отбивал конкурентов. Наезд на него означал начало войны за передел сфер влияния на этом участке. И надо всегда знать, кто конкретно потянул одеяло на себя. А желающих расширить свое место в окрестностях гостиницы «Интурист» хватало.

– А хрен его знает… – пожал плечами коренастый крепыш с квадратным затылком. – Я и с Персом тер, и с Баклажаном, и с Сафоном. Все в отмаз идут.

– А этот… как его?.. Мирон, хрен этот, он чо базарит?

Не сразу, но узнал он о некоем Мироне. Пацан один борзой внагляк телок своих на выпас на Тверскую выставил. Ну Селезень на него и налетел. Да офоршмачился. Пацан вроде как крутым оказался – на пушку Селезня взял. Ну, тот не нашел ничего лучшего, как дать ему зеленый свет под «Интурист» за вшивые десять процентов. А Мирон резко вдруг свое стадо увеличил. До пятнадцати телок довел. И товар у него качественный. Савелий сам лично вправлял мозги Селезню. И назначил Мирону крупный процент. Борзота должна знать свое место.

– Исчез этот козляра, – брезгливо поморщился Чумак. – И товар свой снял с торгов.

– Думаешь, на другое пастбище кобыл перетащил?

– Ну да, туда, где не нужно пятьдесят процентов за «крышу» отстегивать.

– Хорошо, если так. А если нет? Если Мирон, мать его так, всего лишь тайм-аут взял? Если это он Селезня завалил?

– Да за ним никого, – покачал головой Чумак. – Он сам по себе, да три «кота» под крылом. Идиотом нужно быть, чтобы на нас наезжать.

– А кто его знает, может, он идиот, в натуре, и есть? Короче, ты с него не слазь. Найдешь его и сразу конкретно предъяву ему клей. На Селезня прощупай. Почуешь неладное, сразу кончай его, мудака.

– Да без проблем.

– Смотри, я должен знать, кто вальнул Селезня и его пацанов.

Версий было много. Но Савелий почему-то грешил на Мирона. Хотя, казалось бы, это не самый подходящий вариант. Ну не было смысла этому козлу валить какого-то «контролера». Ведь вместо Селезня придет другой и так же будет требовать с него половину. Но нюх у Савелия зачастую оказывался сильнее всякой логики.

– Да узнаю, в натуре. Кстати, завтра похороны.

– Ну чо, проводим братков в последний путь.

Савелий не мог себе позволить не явиться на похороны Селезня, Карася, Витамина и Агапа. Для своих пацанов он отец. А какой же отец не бросит горсть земли на могилу сына?

* * *

Мирон и Горюн сидели в черном не первой молодости «Бимере» с затемненными окнами. На своей «девятке» Мирон светиться не хотел. Поэтому пришлось воспользоваться чужой тачкой. Хозяин машины покоился на заднем сиденье в полном «отрубе».

– Идут, – закуривая, сказал Витек.

С кладбища возвращались родственники и кенты уже ушедших под землю Селезня и иже с ним. Из толпы особенно выделялся здоровенный дядя с тяжелым мутным взглядом. Само воплощение крутизны. Его сопровождали телохранители – три мордоворота со звериными рылами. Яснее ясного, что этот дядька самая важная фигура на похоронах.

– Вот он, Савелий, – определил Мирон.

Не мог этот хрен не нарисоваться на похоронах, не проводить в последний путь своих пацанов.

Но это мог быть центровой другой команды, дружественной савельевской. Или даже покровитель самого Савелия. Но нет, Мирон чувствовал, что не ошибся.

Он завел машину и тронулся вслед за «мерсом»-«шестисоткой», в который сел предполагаемый Савелий. Надо проследить за ним, узнать, где он живет. Его нужно срочно возвратить на это же кладбище, но уже в качестве покойника.

Сегодня утром Мирон снова вывел своих девок на Тверскую. Пусть дальше пасутся. И сам там объявился. Тут же к нему подрулил какой-то бритоголовый тип. Какой-то Чумак хотел с ним перетереть. Вроде как целый «бригадир» савельевский интересовался им. Обождать его нужно. Да только Мирон никого ждать не собирался. Он послал братка подальше и вместе с Горюном отправился по своим делам. А дел много.

«Мерседес» остановился возле ресторана «Белый маркиз». Там же затормозили еще десятка два машин. Из них начали выбираться братки и родственники погибших.

– Поминать жмуров будут, – усмехнулся Горюн.

– А место здесь неплохое, – оглянувшись по сторонам, заметил Мирон.

Ресторан удален от дороги метров на пятьдесят, добираются к нему по широкой аллее, с двух сторон которой в ряд растут высокие голубые ели. А еще кустарник ровно по струнке перед ними.

– Да, красиво, – кивнул Горюн.

– На хрен мне твоя красота? – хмыкнул Мирон.

Настроение у него поднялось. Еще бы, оказывается, не зря они с Витьком прихватили с собой стволы и две «лимонки» – так он пополнил вчера свой арсенал. И, похоже, не зря. Стволы совсем новые. И у него, и у Мирона «стечкины». Жаль избавляться от засвеченных стволов. Но слишком много на них было крови, чтобы оставлять.

– Савелия прямо щас будем валить, – добавил он.

– Ты чо, мы же не договаривались. – Витька пробрал мандраж.

– А хрена тут договариваться?.. Бах, бах, и нет козла!

Мирон закинул вверх голову, выкатил глаза и залился демоническим смехом. Этот смех добавлял ему уверенности в своих силах. Когда он так смеялся, он чувствовал себя самым крутым на свете.

* * *

На поминках Савелий не задержался. Толкнул трогательную речь в память об усопших, принял на грудь сто граммов. Перед тем как уйти, самолично вручил женам Селезня и Агапа, а также родителям холостых Витамина и Карася по пакету с деньгами. Это как компенсация за потерю. Мощный, кстати сказать, стимул для его пацанов.

Из ресторана он выходил в сопровождении «кожаных затылков». Звериное его чутье напряглось на половине пути к машине. Он забеспокоился, ускорил шаг. Перемена в его поведении передалась и телохранителям. Они еще плотнее обступили его.

И тут же откуда-то справа, из-за деревьев в его сторону полетел какой-то предмет. Вслед за ним мелькнул и второй. Страшная догадка пронзила мозг и бросила Савелия на тротуарную плитку. Через мгновение один за другим грянули сразу два взрыва. Осколки изрешетили тела двух задних телохранителей, ударная волна бросила их на Савелия. Третий крепыш тоже получил свою порцию смертоносного металла. И также замертво свалился на землю.

Залитый чужой кровью, контуженый, Савелий сунул руку под распахнутое пальто одного телохранителя, нащупал рукоять тяжелой «беретты».

* * *

«Лимоны» легли в аккурат позади Савелия и его «быков». Классный фейерверк вышел. Грохот, огонь, сотрясение воздуха. Полный отпад!

– Ништяк! – заорал Мирон.

Он уже хотел рвать когти, когда увидел, как зашевелился Савелий. Полез к своему телохранителю под пальто, что-то там ищет. Да наверняка ствол нашаривает. Вот гад!

Мирон выставил руку с пистолетом и ринулся вперед напролом через кусты. Он шагал, не глядя по сторонам. Ничто его не волновало сейчас, кроме цели. Он стрелял на ходу. Открыл огонь и Савелий. Перестрелка на сближении. Мирон чувствовал, как захлестнул его с головой дикий азарт. Одна пуля обожгла ему щеку, вторая вырвала клок от рукава куртки. Но он только улыбался. И стрелял, стрелял, стрелял. Остановился, когда опустел двадцатизарядный магазин. Только тогда он в упор посмотрел на Савелия. Лидер братвы был мертв. Пуля выбила ему левый глаз.

Между тем послышались выкрики. Из ресторана выбегали «быки» покойного авторитета. На ходу обнажали оружие. Мирон зайцем метнулся в кусты. Вдогон ему засвистели пули. И только чудом ни одна из них его не зацепила.

Горюна он нашел под елью. Бедняга лежал на спине и смотрел в небо. Во лбу у него зияла аккуратная дырочка. Савелий стрелял в Мирона, а достал Витька. Пулей вылечил его от наркомании.

– Ну мля! – выругался Мирон и перешагнул через Горюна.

Жаль, конечно, беднягу, но оплакивать его сейчас не время и не место. Еще пару секунд, и здесь будут разъяренные братки. Нужно уносить ноги. Мирон прибавил ходу.

* * *

Борис Кист по кличке Киста возвращался с похорон Савелия не в лучшем расположении духа. На место покойного метили все авторитеты из их команды сразу. А это пахло кровью и грозило расколом. Киста же хотел уладить дело миром и, конечно же, стать во главе савельевской братвы. Веса для этого у него хватало.

– О чем грустишь, дорогой? – Среднего роста сухопарый мужчина с перебитым носом подошел сзади и слегка тронул за плечо.

Киста встрепенулся, весь подобрался. Он всегда немного робел перед Глянцем, коронованным вором и покровителем савельевской группировки. От него зависело много, очень много.

– Да все думаю.

Они шли по широкой кладбищенской аллее. Впереди и сзади двигались родственники погибшего, его друзья и братва.

– О чем?

– О том, как дальше жить будем.

– Что-то не нравятся мне Телега и Рыжий, на себя общее одеяло тянут. Только авторитет у них не тот. Как бы чего не вышло…

– Вот и я о том же.

– Это хорошо, что ты о деле думаешь. Кто замочил Савелия, знаешь?

– Да, уже да.

– Кто?

– Да есть тут один «отморозок», Мироном зовут, на зоне вроде как Скорпионом погоняли.

– Значит, зону он топтал. Что ж, надо будет пробить насчет него. Ты его ищешь?

– О чем разговор? Конечно!.. Только пока не нашел. Он же пацана своего потерял. Горюном звали. Савелий его пристрелил. Мирон понял, что вычислить его дело плевое, а потому слинял.

– Но ты его, конечно, найдешь, – сказал Глянец будто о чем-то отвлеченном.

Но Киста понимал, что в эти слова вложен большой смысл. Глянец не может взять да назначить кого-нибудь на место Савелия. Он может только порекомендовать. А рекомендацию он даст тому, кто найдет убийцу Савелия. Расправа над Мироном добавит к авторитету Кисты огромный, решающий аргумент.

* * *

Мирон ощущал себя затравленным зверем.

Он добился своего – завалил Селезня и Савелия. Но потерял при этом Горюна. Надо было Витька с собой прихватить, чтобы не опознали да не врубились, что к чему. Да куда уж там, сам едва ноги унес.

Его обложили со всех сторон. Менты всполошились, на него грешат. Братва поднялась, денно и нощно ищет его.

Но только хрен кто его найдет!

Сразу после убийства он к себе на хату зарулил, из заначки все бабки вытряс, в карман их сунул и в бега подался, на северную окраину столицы. В Лианозове с ходу хату снял, пять сотен баксов хозяину за месяц вперед сунул – пусть боготворит своего постояльца. Магазин рядом, совсем под носом. Будет жить в своей халупе безвылазно, только за харчами и за выпивоном ходить – бабок ему хватит надолго. Где-то через полгодика, по весне, когда все уляжется, он выберется из своей берлоги и заварит новое дело. Какое именно? О, у него будет достаточно времени для выбора.

* * *

Капитан Черкизов внимательно рассматривал поднятые из архива фотографии Мирона Скорпицына. Профиль, анфас. Волчий взгляд, в глазах ненависть ко всему миру. Таким он был восемь лет назад. Таким и остался.

Гражданина Скорпицына подозревали в убийстве крупного преступного авторитета Савелия. Вместе со своим другом он внаглую подобрался к ресторану «Белый маркиз», спрятался за деревьями, и, когда вместе с охраной появился Савелий, их забросали гранатами. Телохранители погибли, но Савелий остался жив. Скорпицыну бы ретироваться. Ведь у автостоянки и в ресторане находились вооруженные люди Савелия. Но он ринулся на жертву и автоматическим огнем из пистолета Стечкина расстрелял авторитета в упор. И тут же попал под ураганный огонь бандитов. Только чудо его спасло. Зато погиб его дружок.

С места преступления он скрылся, успел заехать на свою квартиру, забрать оттуда вещи и деньги. Куда он отправился дальше, неизвестно.

Мирон Скорпицын содержал целый штат проституток, сдавал их в эксплуатацию, имел с них процент. Из-за этого преступного бизнеса он и ввязался в конфликт с Савелием. Помимо Виктора Горюнова на него работали Игнат Леженин и Андрей Медковский. Установлено, что в расправе у ресторана «Белый маркиз» эти двое не принимали участия. Они отрицали и свою причастность к расстрелу четверых граждан, принадлежащих к группировке Савелия, а также владельца кафе. Огонь велся из трех пистолетов. Но нападавших вполне могло быть двое, кто-нибудь из них вполне мог стрелять по-македонски, с двух рук. И все же Леженин и Медковский оставались у Черкизова под колпаком. Дайте только добраться до Скорпицына, и все станет на свои места.

Сообщение о розыске особо опасного преступника прокрутили по центральному телевидению. Надежда на сознательность гражданского населения слабая, но все же…

* * *

Медок вышел из подъезда своего дома, огляделся по сторонам, поднял ворот пальто и двинулся к остановке. Черный «БМВ»-«пятерка» с затемненными окнами перерезал ему путь и остановился в двух шагах. Открылась задняя дверца, из глубины салона показался ствол автомата.

От страха у него заледенела в жилах кровь и подкосились ноги. Горло пережала чья-то сильная костлявая рука. Застывшим взглядом он смотрел на черное жерло ствола, с ужасом ожидал выстрела.

– Тихо, вася, – послышался голос из машины. – Дергай сюда!

На негнущихся ногах он подошел к машине, залез в нее, захлопнул за собой дверцу. Ствол автомата больно уперся ему в бок.

– А теперь колись, козляра! – повернулся к нему бритоголовый крепыш с переднего сиденья, когда машина тронулась с места.

– Не… не понял, – с трудом выдавил он из себя.

– Где Мирон?

– Мирон?!. Не знаю.

– Че?! Не знаешь, кто он такой? – сморщился тот, с автоматом.

– Знаю. Но не знаю, где он.

– Только горбатого не лепи!

– Да честное слово, не знаю! – захныкал Медок.

– Савелия зачем хлопнул?

– Кто?.. Я?!

Он уже знал, что Мирона подозревают в убийстве авторитета по кличке Савелий. Его вчера следак ментовский на соучастие крутил. Да только все бесполезно. И на убийство Селезня колоть пытался. Да только они с Лежаком выработали четкую линию защиты, согласовали по всем параметрам. Не знаю, не видели, не догадывались. Ведь они даже не работали на Мирона, просто дружили с ним. Они ночные рыцари, благородные защитники путан от всяких негодяев. Они защищают их, защищали и будут защищать. И поверьте, товарищ капитан, делают они все это бескорыстно. А на хрена им, спрашивается, вешать на себя уголовную статью за сводничество? И девок предусмотрительно застращали, все под их дудку поют.

Только нынешний разговор разительно отличается от недавнего в ментовке. Сейчас с ним братки базарят, а им лапшу на уши вешать опасно. И все же придется придерживаться той же линии защиты.

– А то кто же.

– Да это же Мирон, не я. Мы с Лежаком даже не знали о том, что он затеял с Горюном. Они нас в свои планы не посвящали.