Уровни Мидгарда Геймер Альтс
— Направить туда мотопехоту из пятидесяти Мразей и шестисот зомби. Взять в дело необстрелянных. Уничтожить.
— Лорд, вы полагаете, этого будет достаточно?
— Я знаю, потери будут значительны. Зато выжившие вернутся ветеранами. Исполняйте, сквайр, — добавил барон, смягчив, однако, интонацию.
Смягчив потому что, как и сам Мак-Гир, его собеседник являлся человеком. Меченым, приговоренным к смерти всеми кланами, но все же человеком. Прошедшим долгую и мучительную цепь перерождений, поскольку он был объявлен вне закона в Мидгарде. На него навесили невидимый ярлык вечной мишени, и обязанность каждого встречного была — убить его в любом обличье. С трудом сохранив рассудок и все-таки став наконец Владетельным Личем, он пришел к воротам замка Мак-Гира с последней надеждой. Ибо только Мак-Гир мог, презрев и преступив все каноны и нормы, взять его к себе. Изгоя, по всем статьям живого мертвеца, совершившего самое страшное преступление в Мидгарде — убившего Игрока в реале. Он носил благородное прозванье Агравейн,[9] но начал свою карьеру рядовым бойцом сводного дозорного отряда. За три года безупречной службы получил от Мак-Гира титул сквайра, должность маршала его войск и был предан барону, как сторожевой пес.
Поклонившись, Агравейн удалился. В окно барон увидел, как через несколько минут маршал вылетел из ворот барбакана[10] на своем вороном жеребце и направил того к казармам.
Мак-Гир снова сел за стол и вернулся к своим расчетам и сводкам. Большое хозяйство требовало неусыпного внимания правителя. Вдруг во дворе замка запел тревожный рог. Барон рывком выбросил свое сухое тренированное тело из тронного кресла, вышел из приемной залы и быстро спустился по винтовой лестнице донжона. К нему подлетел, не касаясь земли бордовой мантией, начальник стражи замка Высший Вампир Лагат.
— На опушке замечена разведка Браги, лорд. Несколько рептилоидов. Возможно прикрытие лучников-эльфов из рощи.
— Тридцать вампиров из новичков послать отрезать разведку. Атака в лоб пятью сотнями скелетов. Седлать мне моего коня. Упряжь боевая.
— Прикажете кому-то из вашей гвардии возглавить отряды?
— Отставить! — отрывисто бросил барон, устремляясь к конюшне. — Только рекруты. И не спешите! «Когда Господь создал время, он создал его достаточно».[11]
Через двадцать минут Мак-Гир на безопасном расстоянии, гарцуя на своем белоснежном амблере,[12] разглядывал опушку. Вот заросли папоротника раздвинулись, и на опушку вылез двухметровый рептилоид, весь покрытый, словно панцирем, жесткой чешуйчатой шкурой. За ним еще несколько. Когорта скелетов-воинов, ощетинившись копьями, медленно наползала на небольшую разведгруппу.
— Явная засада, — сказал барон своим телохранителям, двум костяным драконам, равнодушно взиравшим на предстоящую схватку. Находясь большую часть времени в обществе нежити, не блиставшей красноречием, барон поневоле привык выражать свои мысли вслух.
Как только до строя скелетов осталось не более двухсот метров, из лесной чащи вылетела туча эльфийских стрел. Первый ряд скелетов поредел вдвое, но остальная нежить, не сломав строя, сомкнула ряды и продолжила движение.
Мак-Гир, подъехав поближе, остановил коня, спешился, снял со спины дублеттер,[13] взвел ворот арбалета и прицелился. Металлические пластины дублеттера лязгнули, и два болта прорезали кустарник на опушке. В ответ несколько стрел хищно цокнули оплечья и кирасу его ламеллярного доспеха.[14] Барон хлопнул коня по крупу, отгоняя его из-под обстрела, и продолжил дуэль со стрелками Браги. Наконец остатки когорты скелетов доползли до опушки и началась рукопашная. Рептилоиды крушили шлемы и черепа, рвали противников на части, пробивали грудные клетки. Один из ящеров схватил в лапы скелет и орудовал им как палицей. Каждый ее взмах сносил головы паре-тройке противников. На бойцов Мак-Гира это не производило ни малейшего впечатления. Одного ящера два десятка скелетов подняли на копья, другого, предварительно подрубив подколенные сухожилия, искромсали мечами. Скелеты несли огромные потери, но продолжали методично уничтожать врага. Мак-Гир перенес прицел арбалета на рукопашную схватку и лично свалил одного из разведчиков, уже накосившего вокруг себя бастион из убитых скелетов. Оба болта вошли точно посередине низкого скошенного лба ящера. Вдруг, пробравшись сквозь кусты, на опушку вывалилось два десятка эльфийских стрелков. Они не пришли на выручку рептилоидам. Стрелки спасались от преследователей. Вслед, окружая беглецов, метнулись рыжие от крови мантии вампиров. Через несколько минут все было кончено.
К Мак-Гиру подлетел старший отряда.
— Доложите о потерях и производствах.
— Двести девяносто скелетов убито. Из оставшихся пятьдесят стали ветеранами. Среди вампиров потерь нет. Пятеро ранены, сейчас лечатся, пьют кровь эльфов. Один из вампиров стал Высшим.
— Благодарю за службу. Ты снят с должности. Твой отряд отныне возглавляет Верховный вампир, и имя его будет — Деарг-Дью. По возвращении доложиться беральту[15] замка и вашему приору.[16]
Спустя час Мак-Гир и Агравейн снова сидели в зале донжона и колдовали над картой владений барона. К югу от них простиралась вотчина дружественных норгов, так что с надежно прикрытым тылом Мак-Гир мог спокойно продвигаться по направлению к глубокой Периферии. Но армия созрела для реформы.
— Я согласен, сквайр, что при отражении атак стрелки эффективней пехоты, это не требует доказательств. Согласен, что вектор развития армии должен быть направлен в сторону стрелковых частей. Но… Наша нежить… Мало кто захочет биться с ними в одном строю. А между тем без стрелков нам не жить. Видимо, придется тебе, Агравейн, поискать своих собратьев, Личей Силы. И тогда уж применяй свою супердипломатию по полной. Иначе зачем мы с тобой ее так развивали?
— Будет исполнено, лорд. Завтра же выдвинусь в боевой поиск.
— Через три дня. Закончишь строительство нового кораля для Мразей — и в путь, — барон позвонил в колокольчик.
Пришло время обеда. На пороге залы, как привидение, возник его слуга. Впрочем, он и был привидением.
— Обед накройте в бергфриде[17] на открытой площадке. Мы хотим любоваться окрестностями.
У Степана Олег был впервые. Стандартная трешка с хорошим ремонтом и продуманной обстановкой казалась идеальным жилищем одинокого состоятельного мужчины под сорок. Особенно порадовал кабинет с массивным столом, почти антикварным креслом и основательным книжным шкапом. На стенах висели клинки: от грубого норманнского меча до катаны, от изящного стилета до гигантского двуручного эспадона.[18] Десятка два, не меньше. Не антиквариат, новоделы, но у Олега сложилось ощущение, что все это великолепие не имитация, а реальное боевое оружие.
— Настоящие, — подтвердил Степан. — Ковались под меня, конкретно под мою руку, поэтому просьба — без особого разрешения не брать. Хотя понимаю, искушение велико. Ну, пока осматривайся, я скоро.
Пока хозяина не было, Олег успел поближе познакомиться с мебелью, которая оказалась не менее любопытна, чем оружие. Тоже новодел, но какой! Благородное темное дерево неизвестной породы, покрытое затейливой резьбой, обивка кресла и изящных стульев — шелк с ручной (!) вышивкой, ручки на дверцах огромного бюро, похоже, серебряные. Олег открыл шкап и окончательно оторопел. Книги — ВСЕ! — оказались рукописными, в массивных кожаных переплетах с золотыми и серебряными уголками, украшенные роскошными цветными иллюстрациями. И все на неведомом языке, алфавит не был похож ни на один известный Олегу. Что-то вроде эльфийских рун, столь любимых толкиенистами, но более угловатых. Олег успел наспех пролистать четыре или пять томов, взятых наугад с разных полок, когда вернулся Степан.
— Нравится?
— Потрясен. Что это? Откуда?
— Все банально. Отец перед смертью ухнул в это все, что успешно нажил в начале девяностых. Слава богу, я к тому времени твердо стоял на ногах. Старик толкиенулся в четвертой степени — слышал, наверное: «Сам там был, все это видел, все херня, все было не так». Каждая книга создавалась коллективом мастеров в среднем полтора-два года, работали одновременно чуть ли не по всему цивилизованному миру. Труднее всего было найти писцов, способных изобразить что-нибудь, похожее на связный текст. В итоге я стал обладателем уникального украшения интерьера. Средневековый арсенал присовокупил уже сам. Видимо, в папу пошел. Впрочем, в остальном отец был великолепен: воспитал, выучил, дал стартовый капитал и нужные связи. Ну да ладно, мы здесь не за этим.
Степан успел сервировать массивный металлический поднос, тоже украшенный затейливыми чеканными узорами. Идеальное завершение кошмарного дня — бутылка «Арарата», сыр трех сортов, лимон, крупные соленые маслины, сырокопченая колбаса. Пока Олег разливал коньяк по пузатым фужерам, хозяин включил компьютер, монитор которого почему-то не выглядел нелепо на псевдостаринном столе. Выпили. Легло хорошо, можно было бы и не закусывать.
— А теперь смотри и вникай, — Степан вытащил из-за монитора игровой джойстик.
— Погоди, — Олег остановил его жестом. — Дай насладиться моментом.
— Вэлкам, — улыбнулся Степан и разлил еще по одной.
— Слушай, а ты не задумывался о национальной идее? — неожиданно задал вопрос Олег.
Степан чуть не поперхнулся закуской и с преувеличенным вниманием осмотрел бутылку.
— Эк тебя торкнуло-то.
— Я правда серьезно. Я вот что подумал — на месте нашего правительства я бы колоссальные деньги вложил именно в компьютерные игрушки и создал их лучшими в мире. Как автомат Калашникова.
— Чет я не пойму, куда ты клонишь…
— Если народ, толковый народ, будет все время геймиться и смотреть в экран монитора, он перестанет обращать внимание на то, что сам в это время сидит с голым тощим задом…
— О как завернул! Ты не революционер часом?
— Не-э-э, я из тех паршивых интеллигентов, которые могут только на кухнях орать, как коты…
Степан ухмыльнулся.
— Вот у нас все так… Жизнь как игра — задумана хреново, но графика потрясающая… Но вообще самокритично, ценю.
— Да и к тому же, говоря геймерским языком, по левелу терпения наш народ далеко позади оставил даже крупный тягловый скот, и я — не исключение, — Олег решительно хлопнул ладонями по коленям. — Ну давай показывай свою красоту, сосед.
Игра была великолепна. Оказалось, что это новый мир, где можно жить и делать все, что угодно. Графика по сравнению с аналогами потрясала реалистичностью — создавалось ощущение присутствия, как будто видел не нарисованную картинку, а смотрел фильм, которым можно управлять. Каждый листочек на дереве, каждая травинка на лугу, каждая трещинка на скале были прописаны с удивительными подробностями, и среди них не встречалось двух одинаковых. Стоило вступить в контакт с любым персонажем — и в нем обнаруживались индивидуальные, присущие только ему черты. И самое восхитительное — программа воспринимала голос. Геймер мог общаться с персонажами игры, правда, одновременно — только с одним. А тот отвечал! И вел простой, но осмысленный диалог! И шумела толпа на рыночной площади, и бряцало оружие, и пели птицы в лесу, и журчала вода в ручьях!
В игре имелись сценарии, кампании и свободная карта, где Игрок мог попробовать создать свой мир со своими законами.
Задавалось абсолютно все: рельеф, пейзаж, архитектура городов и деревень, население. Можно было просто очертить лесной массив на карте, а можно было прописать все виды растений в нем, изменяя базовые по своему усмотрению. Олег почти час развлекался только тем, что населял свою страну различными расами — эльфами, гномами, дварвами, рептилоидами, феями, троллями, гарпиями; определял границы владений и населенных пунктов. Программа же давала имена географическим причудам автора и прокладывала торговые тракты в зависимости от занятий народов, их симпатий или антипатий к соседям. При желании можно было не один день убить на архитектуру и планировку городов, но хотелось поскорее приступить к действиям.
Суть же игры была до смешного проста. Герой в образе человека (и только человека!) ходит по миру. Сражается, приобретая опыт и деньги. Берется за выполнение всевозможных заданий. Заводит друзей и наживает врагов. Может сколотить дружину и принести вассальную присягу одному из королей. Может с той же дружиной захватить пару деревень и начать создавать собственную державу. Сделать карьеру в одиночку. Заняться магией и сбором артефактов. Или все это одновременно. В общем, вроде все как у всех, не линейная РПГ, но на таком сумасшедшем уровне реалистичности, что Олег был ошеломлен.
Часа через два, когда бутылка незаметно опустела, до Олега вдруг дошло:
— Это сколько же она весит?! И какое железо под нее надо?!
— Системник сделан специально под игру. Много весит, столько стандартное железо не потянет.
Системник стоял тут же, под столом, и это также было нечто. Весь не то из какого-то металлического сплава, не то покрытый керамикой, он выглядел внушительно. Ни одной кнопки или индикатора на нем не было.
— Из чего он? — поинтересовался Олег.
— Интерметаллид. Нитинол или никелид титана,[19] как угодно называй. Вернее, его инертный, не токсичный вариант.
— Стоит, наверное…
— Что есть, то есть.
— А смысл? Железный-то никак?
— Поверь мне на слово — смысл тоже есть.
— Все равно что-то ускользает… Если рядовому пользователю игра недоступна, теряется весь коммерческий интерес проекта.
— А если продавать готовый продукт в комплексе, вместе с железом?
— И сколько это по деньгам?
— Системник с программой — четыре штуки американских. Согласись, не запредельно.
— Фьюить, — присвистнул Олег. — Но и не на халяву, мягко сказать. Неужели у нас в городе достаточно сдвинутых геймеров с такими деньгами, чтобы оправдать все затраты на производство одних только ящиков, не говоря уж о программе?
— В городе, может, и нет. А в стране? А в мире?
Олег еще раз присвистнул и в свою очередь осмотрел бутылку:
— Ого! От скромности ты не помрешь. Запатентовал?
— Естественно. Полная защита авторских прав. Понятное дело, проект в самом начале, пока одни затраты, но дело стоящее. Хочешь поучаствовать?
— Каким образом?
— Потестить игрушку. К вечеру подвезут комп, подключат — играй на здоровье.
— А когда уже не смогу слезть, предложишь купить? А я к тому времени уже заберусь туда с головой и ногами и никуда не денусь, возьму кредит и куплю. Неплохая разводка, только со мной не прокатит. Извини, но я, во-первых, не настолько богат, чтобы выбрасывать на развлечения такие деньги…
— Ну а во-вторых, ты — не игроман. Расслабься, старик, — Степан примирительно хлопнул его по спине. — Не оскорбляй меня неоправданными подозрениями. Я думаю, нелепость твоих доводов очевидна.
Олег немного поразмышлял, успокоился и расслабился. Действительно, если каждого финансово непроверенного клиента подсаживать на игру через ресторан и вечерние посиделки с семилетним коньяком, не хватит ни здоровья, ни денег. А может, и хватит, да только четырех штук долларов у клиента от этого не заведется.
— Тогда в чем смысл?
— Именно в том, что ты не игроман, сможешь адекватно оценить недочеты. Презентация еще не скоро, программа дописывается. Несколько человек играют в свободное время и высказывают пожелания, многие из которых учитываются. Денег, понятно, мы не платим, но и за аренду компов не берем. Все на абсолютно добровольной основе. Ну как?
— А почему бы и нет? Как хоть продукт называется?
— «Уровни».
— В смысле уровни чего?
— Так и называется — «Уровни». Они окружают нас. И там, и здесь. Боевой уровень, уровень мастерства, уровень жизни, уровень восприятия. Такая вот, брат, философия получается.
ВИСА[20] ПЕРВАЯ
Об удачно сорванной злости и шпионском контракте
Браги-ярл не любил Реальность, но, увы, был вынужден проводить в ней значительную часть времени. Он не верил в россказни магов и ведьм о Погружении путем вхождения в определенный транс вне зависимости от компьютеров, считая их мистическим бредом. Опытный рубака, простой, как ратовище копья, Браги, однако, не был дураком и не раз задумывался о природе и материальности окружающей его действительности. В конце концов он пришел к выводу, что Мидгард — некая синтетическая реальность, смоделированная группой гениев какое-то время назад. Каким образом смоделированная и почему именно здесь, а не в Москве, Питере или Нью-Йорке — этого он понять не мог, и ломать мозги над этим не собирался. Режимный город. Чего только не раскопать в его многочисленных НИИ! Наша человеческая наука обычно движется быстрыми рывками, но уже в заданном направлении. Колесо, железо, порох, космос, Интернет — это ступени развития цивилизации, векторы ее развития. Главное — эти самые новые направления открыть, а это не проще, чем обнаружить новый орган чувств. Его должен найти сверхгений, почти медиум, обычному человеку такие задачи не по силам. Дальше — дело техники. Открыли зрение — пожалуйста вам бинокль, открыли осязание — пожалуйста вам робототехника. Неизвестно какие новые органы чувств забрал с собой в могилу Тесла. Видимо, и Мидгард был открыт каким-то сверххомо. Но как открыт, так и закрыт. На время. И для большинства. Иначе беда — в реале людей не останется.
Все начинали первые Погружения из Реальности в непосредственной близости от компьютера и путешествовали по округе, пока тело сидело дома в кресле. По мере того как Игрок осваивался в новой реальности, он получал возможность удаляться от своей точки входа все больше и больше. Маги и ведьмы, правда, утверждали, что могут Погружаться, просто идя по улице города и впадая в транс, при этом якобы часть их сознания продолжала контролировать тело в Реальности. Да, Браги видел подобные фокусы, но нашел этому простое объяснение — маги каким-то образом умели раздваивать сознание, ощущая себя в двух ипостасях одновременно. Однако без компьютера не обойтись, нет! Просто кто-то умеет уходить от него далеко, а кто-то нет.
Да и какой, к хренам свинячьим, это параллельный мир, если любой маг, еще вчера бывший неофитом, способен управлять погодой, сглаживать или воздвигать холмы, управлять юнитами! Ярла постоянно бесила эфемерность пейзажа — мало приятного, если утром ты выходишь из дома по сухой тропе, а вечером возвращаешься, продираясь через трясину. А юниты! Это в каком же нормальном мире каждую неделю из ничего самозарождается масса тупых, слабых созданий, которые, не будучи вовремя отловленными, расползаются по лесам и долам, где быстро дичают! А еженедельно рождающиеся артефакты? А возникающие из ниоткуда и пропадающие в никуда жилища и целые поселения?
Нет, господа хорошие, можете говорить что угодно, но все вокруг искусственно спроектировано Иерархами по образу каких-нибудь книг фэнтези или чего-то в этом роде и уже опосля отдано на управление Старейшинам. В этом Браги был убежден твердо.
После пятничного поражения и попойки с хирдом суббота началась для него поздно и скверно. Проснулся он часа в три, привычно выматерился и побрел на кухню похмеляться. В холодильнике обнаружились арктические льды и початая полторашка крепкой «Охоты». Как обычно, Труди ночью обещала приготовить завтрак и, как обычно, слиняла с утра пораньше. К тому же сожрала последние три яйца и отхлебнула пол-литра пива.
— Вот сучка, — уныло констатировал Браги. — Это хорошо, что алкоголь убивает нервные клетки. Остаются одни спокойные.
За сигаретой он добил бутылку и почувствовал себя лучше. Вернулась вчерашняя бодрая злость, снова захотелось немедленно порвать ариям жопу на свастику, в чем они клялись всем хирдом друг другу почти до утра. Ярл покатал эту мысль из одного полушария в другое, и она ему снова понравилась. В конце концов, почему бы и нет? Он — глава одной из Ветвей Силы клана, не последний человек в его структуре, так что ему мешает предпринять кое-какие самостоятельные шаги?
Для начала надо выйти из дома. Пожрать, а может, и принять грамм сто для ясности. Необходимо для начала наведаться в свою вотчину, навести во владениях шороху, пока подданные не охренели до полного одичания. Но не особенно хотелось. Сегодня не лежала душа у Браги к хозяйственным заботам. Хотя она никогда к ним не лежала. А лежала к хорошей драке, доброй выпивке и слабому полу. Именно в такой последовательности.
После долгих размышлений Браги для вылазки выбрал окрестности города у начала северного торгового тракта. Посидел на толчке (за организмом надо ухаживать, иначе рискуешь после очень длительного нахождения вне физического тела вернуться и ощутить себя в луже), даже умылся и почистил зубы. Конечно, при отсутствии в реальности все физиологические процессы тела замедлялись до уровня статиса, и должна была пройти по меньшей мере неделя, чтобы ощутить подобные неприятности. Одни сутки в Мидгарде равнялись часу и двадцати минутам в реале. Но предосторожности никогда не бывают излишними. Хотя, разумеется, наибольшим плюсом являлось то, что сутки в реале также равнялись часу двадцати минутам в Мире. Можно было жить полноценной жизнью и там, и тут, не разрываясь между измерениями, полноценно успевая, а не пытаясь успеть сделать все дела в обеих своих ипостасях.
Браги включил игровой комп, выкурил последнюю сигарету, привычно приблизил участок карты, соответствующий его жилищу, и начал погружаться в транс. Он вглядывался в стену до тех пор, пока сквозь обои не начал проступать гранит, точно такой же, как на мониторе. Вскочил упругим рывком, потопал сапогами из тюленьей кожи, одернул мохнатую куртку, снял со стены и привесил к поясу тяжелый прямой полутораручник и широкий нож. Прикрыл глаза, несложным заклинанием вызывая закрома горда.
За неделю гномы накопали три тонны руды, эльфы нашли в лесах восемь мер кристаллов и три меры самоцветов, трофейные бесы в серной яме наковыряли пятнадцать мер серы, а охранники-рептилоиды умудрились троих бесов замордовать вусмерть. Ярл мысленно выругался. Он юнитов зазря не гробил, не живодер какой вроде Жиля де Реца. Этих рептилоидов ему сосватал Кнут Ведьм, один из экспертов дипломатии, в обмен на болванку, из которой в потенциале можно было получить перекладину Ледяных Весов. Получилась ли перекладина, Браги не знал, но рептилоиды оказались вонючими дебилами со склонностью к садизму и членовредительству, и терпеть их вблизи своего пивного зала он не смог. Сосланные в недавно захваченную серную яму мерзкие твари регулярно пытали бесов, жрали друг друга и распугали всю рыбу в соседнем пруду. Ярл давно избавился бы от них, но ублюдки исхитрились разорвать в клочья разведгруппу барона Мак-Гира с двумя великими вампирами во главе, которая случайно наткнулась на яму.
В городе пленный гоблин-алхимик начеканил из всякого дерьма три десятка золотых марок, и это значительно подняло настроение ярлу. Переправив монеты в поясной кошель, он подошел к огромному зеркалу из полированного мифрила — полюбоваться собой перед выходом наружу.
А полюбоваться было чем. К метру восьмидесяти пяти в Реальности Браги за восемь лет прокачивания по силе добавил десять сантиметров и столько же килограммов боевого веса, из широкоплечего угрюмого брюнета с узким лицом превратился в румяного усатого блондина, а глаза стали темно-красными без белков и радужки, но с черным вертикальным зрачком. Ярл овладел основами некромантии третьего уровня, умел высасывать у противника мозг и кровь на расстоянии пяти метров, насылал чуму и кровавый понос и даже поднимал и контролировал в бою до пятнадцати мертвецов.
Браги жил в стандартной девятиэтажке в Гордеевке, в двух шагах от вокзала, что в Мире соответствовало горной гряде, вдоль которой проходил торговый тракт. В этом доме он был единственным Игроком, поэтому запутал проход в свое жилище как умел, не считаясь ни с кем. Найти этот лаз в Мире было практически невозможно, а понять, какой квартире соответствует пещера, вообще немыслимо. Зато, чтобы выбраться наружу, каждый раз приходилось попотеть. Вывалившись из расщелины, Браги настороженно огляделся. Вроде все тихо, и даже погода приличная. Широко прыгая с камня на камень, он спустился со скалы и на краю молодого ельника мысленно позвал коня.
Откуда каждый раз берется оседланный конь и чем он занимается в отсутствие хозяина, Браги не знал. Задумался раз, но безуспешно и больше не пробовал. Появляется — и хорошо. Браги потрепал жеребца по холке, рывком вскочил в седло и дал шенкеля. До корчмы было недалеко, но ему, владетельному ярлу, невместно ходить пешком.
На месте вокзала стояли два лабаза и конюшня, чуть подальше — несколько лавок и гоблины с пивными и винными бочками. По поляне, как обычно, шарахались путешественники и купцы всех рас Малого Народа, валялись пьяные оборванцы, какие-то мохнатые вислоухие бабы малопонятного происхождения пытались всучить прохожим из-под полы подозрительный хлам. Рядом по тракту в обе стороны катили телеги и фургоны. Кто-то въехал дышлом в чужую конскую морду, начала собираться пробка. Появился полупьяный тролль в мундире дорожной стражи, двинул обоим виновникам затора в ухо, ему тут же начали совать в карманы колбасу и копченую рыбу, чтобы не дрался.
— Ну ничего не меняется, — плюнул Браги. — Что в Реальности, что здесь. Люди, почему вы все такие злые? Поубивал бы всех!
Насчет «не меняется» он явно покривил душой. Его появление в окрестностях торной дороги произвело эффект ледяного душа — оборванцы трезвели на глазах, телеги мгновенно расцепились и куда-то исчезли, полицейский тролль замер по стойке «смирно» и выказал гренадерскую стать, забыв, правда, про тресковый хвост, торчавший промеж клыков. Купцы кланялись, феечки кокетливо крутили попками, и даже гоблины у пивных бочек, улыбаясь, начали демонстративно мыть посуду. Ярл не полез в дыру, прорытую под трактом, а поехал поверху, поперек дороги, окончательно парализовав движение.
На другой стороне поляны стояли две конторы по продаже и уходу за почтовыми голубями, парочка конкурирующих эльфиечек обслуживала VIP-клиента, расхваливая скорость и внешние данные питомцев. Тот вяло отнекивался. Клиент был человеком. Неофитом. Арием.
— Ты! — рявкнул Браги. — Жабье дерьмо! Блевотина прокаженного ежа! Каким извержением калоотстойника тебя занесло в приличное место?
Неофит дернулся, с разворота потянул из ножен тяжелую шпагу и только сейчас увидел, кто его оскорбил. Однако не струсил, извиняться не стал, а встал в боевую стойку: шпага вперед, растопыренная левая ладонь на уровне лица. Маг.
Браги соскочил с коня, перекинув ногу через холку, и мягко зашагал к арию, вытягивая меч из ножен. Сомнений у него не осталось: вчера он видел эти глаза, и такой же страх бился в них, как и в тот момент, когда ярл почти дотянулся рожном копья до распяленного рта. Вчера молокососа в последний миг спас Плащ Отречения, накинутый Комтуром. Сегодня не спасет даже то, что он предусмотрительно не надел кланового значка на шею.
Горящий Мяч, ударивший ярлу в лоб, тот просто проигнорировал. Разве что кто-нибудь из высших магов мог пробить броню иммунитета к заклинаниям, наработанного семилетними тренировками. Арий в панике бил попеременно огнем и льдом, но последние десять метров Браги прошагал, даже не моргнув глазом. Махнул крест-накрест, неуловимым движением перерубив сначала шпагу, а потом туловище мага от ключицы до таза. Встал над двумя обрубками, крутанул кистью руки, стряхивая кровь с клинка.
— Не сразу пришло мастерство к молодому саперу… Похоронить, — бросил не оборачиваясь. — Да с почестями! Этот не был трусом.
И зашагал к двухэтажной корчме, довольно ухмыляясь. Настроение у него окончательно подлетело до небес.
А в это время в Реальности на тротуаре собиралась толпа. Молодой, прилично одетый парень лет двадцати пяти, куривший с отрешенным выражением лица, вдруг пошатнулся, потерял сознание и упал на проезжую часть прямо под колеса автобуса. Раздались визг тормозов, крики прохожих. По счастью, автобус не переехал паренька. На остановку была вызвана «скорая», которая забрала потерпевшего в клинику. Прохожие решили, что парень — очередной обширявшийся наркоман.
Сам того не зная, Браги зарубил подававшего надежды мага, уже пытавшегося ходить в Реальности и Мидгарде одновременно. Зарубил в неравном бою, в нарушение дуэльного кодекса и всех этических норм. Точно так же, как три месяца назад на ярмарке архимаг Адольф Пильхе разделал Олафа Ведьма.
Место, куда направлялся владетельный ярл, считалось приличным. Пивной ресторан «Кабанчик», он же «Свиной кабак» и на втором этаже — суши-бар, он же «Харчевня гарпии-ведьмы». Пряное сырое мясо и маринованная жабья икра Браги не привлекали, поэтому наверх подниматься он не стал. Внизу было светло, тихо и чисто, пожилой эльф наигрывал на виоле, трое купцов разных рас чинно трудились над свиными деликатесами. Цены тут кусались.
А в углу сидели двое и пили темное пиво, закусывая маринованными ушами, рубленными с острой зеленью: здоровяк лет сорока с простодушной физиономией и роскошной пепельной шевелюрой, собранной в хвост на макушке, в мешковатом зеленом кафтане с ярко-синими вставками, и невысокая, стройная фигуристая девица с коротко стриженными темными волосами, в изукрашенной кружевами и бантиками белой блузке, белых же полупрозрачных обтягивающих брючках, сквозь которые просвечивали трусики-стринги, и черных хромовых ботфортах. Девица сидела спиной к входу, поэтому трусиков ярл сначала не заметил. Оба были людьми, и обоих Браги сперва не узнал, а потом вспомнил. И обрадовался.
Время от времени отдельные Игроки, пресытившись войной или устав от иерархии кланов, уходили вглубь Периферии и жили, вернее, существовали той жизнью, какую сами для себя выбирали. Где они базировались в Реальности, чем там жили, было неясно. Большинство отщепенцев погибали в первый год, так как любой из кланов мог считать их законным трофеем. Зато выжившие внушали уважение своими боевыми и магическими качествами, хитростью и знанием тайных троп. Например, сосед ярла барон Мак-Гир четыре года назад перестал быть штатным некромантом русов Яромиром, основал свой лен в районе Сормово, и с тех пор успешно отстаивал свою независимость, плодя мертвечину и уродов повышенной ядовитости. Кто-то пожиже статью болтался промеж крепостей и поселков с дружиной тренированных юнитов, продавая свой меч тому, кто больше заплатит, и подторговывая трофейными артефактами. Имелись бродячие или оседлые маги, некоторые из них — большой силы, но все — погруженные в свои малопонятные изыскания. Иногда появлялись одинокие рубаки, парочка даже ушла из хирда, но такие долго не жили.
Те двое, что сидели в «Свином кабаке», были сплетниками, бардами, боевыми магами, торговцами артефактами и экзотическими заклинаниями, шпионами, наемными рубаками, бродячими целителями и специалистами по инфернальной зоологии. Если ничего из вышеперечисленного не требовалось, они могли подрядиться в качестве клоунов на пир независимого владетеля или просто украсть то, что плохо лежит. Они были очень старыми и опытными — Браги знал их такими всегда. Но не постоянно. Они появлялись на месяц, а потом, бывало, пропадали на год. Но они являлись сильными мира сего, и этого было достаточно.
Звали их странно: Бармалей и Выкуси. Почему здоровяка прозвали Бармалеем, не помнил никто, но прозванья просто так не давались никогда. Выкуси этим своим излюбленным словцом отказывалась от любого предложения, которое ее не устраивало, и совала под нос предлагавшего изящный шиш. За какие заслуги у них отобрали первые имена, тоже никто не знал. Вполне возможно, они это сделали сами.
— А, Браги-ярл! — гаркнул Бармалей, помахав пустой кружкой. — Сколько лет, сколько зим! Прошу, прошу к столу! Или ты уже носишь прозванье?
— Привет участникам естественного отбора! А прозванье мне пока не обрыбилось, — Браги ничуть не обиделся, а наоборот, принялся с удовольствием рассматривать соблазнительные черты спутницы здоровяка. — Что это за конскую задницу ты себе на макушке отрастил? А ты, конфетка, все лечишь импотенцию на расстоянии?
Ярл уселся рядом с Бармалеем, чтобы лучше лицезреть оттопыренный батист и кружева. Батист был тонкий, а лифчиков Выкуси не признавала.
Трактирщик, плешивый жирный гном, буквально материализовался у стола. Люди, высшая раса Мидгарда, всегда были при деньгах, а кроме того, отличались тяжелым характером.
— Литр водки, студень с хреном, кабанью отбивную с жареной картошкой, нарезку из вяленого окорока и венгерский шпик. Ты еще здесь?
— Какой водки вашей милости?
— Жидкой, болван! Или есть варианты?
— Жидкой тминной, жидкой смородиновой или жидкой хреновой?
— Сам лакай тминную, хреновую давай. Ну, старые мошенники, а вы-то здесь какими судьбами?
— Слышали, что у кого-то где-то неприятности, вот и подумалось — авось поможем, — кокетливо растягивая слова, произнесла Выкуси. — А у тебя как делишки? Как неделя заканчивается?
— Все лучше и лучше. — Ярл взял стакан, телепортированный из бара, плеснул водки в пасть, закусил свиным ухом с тарелки Бармалея. — А с помощью опоздали. Тут одному была нужна, да вы упустили свой шанс.
— Как интересно!.. — Выкуси нагнулась к ярлу, разложив по столешнице батист и кружева. — А кому и когда?
— Минут пять назад, одному арийскому магу. Убит при попытке покончить жизнь самоубийством.
— За это надо выпить, — заметил Бармалей. — Это который у тебя на счету?
— Давно не считаю, — небрежно отмахнулся Браги. — Так что за вчерашнее я отыгрался с лихвой. Мы-то отошли без крови. Так, нервы потрепали.
— Сегодня ты отыгрался, а завтра? — Выкуси источала мед и патоку. — А клан что скажет?
— «Нельзя» бывает только для тех, кто спрашивает, — отрезал ярл и вгрызся в студень.
— Даже когда в отместку арии прищемят вам жопку? Сейчас для вас прям самое то — на рожон лезть. Бармалюша, ты видишь, у норгов появилось неистребимое желание окончательно сломать себе хребет.
— Конфетка, ты напрашиваешься, — прочавкал Браги. — Ты прям-таки нарываешься.
— Сколько раз говорил — не суетись под клиентом, — прогудел в кружку Бармалей.
Выкуси и впрямь напрашивалась, явно и нахально. Напрашивалась на контракт, чуть ли не в открытую предлагая помощь.
— Что, настолько все хреново? — ехидно поинтересовался норг. — Денег остался последний мешок?
— Был бы последний — не сидели бы здесь, — огрызнулась Выкуси.
— Ага, щипали бы купцов на тракте. Или лечили геморрой любимой болонки княгини Анны.
— Значит, побухаем, языками потреплем и располземся, — подытожил Бармалей.
— Может, и не зря потреплем.
— Так выходит, могут на что-нибудь сгодиться старый слепой кот и хромая лиса?
— Могут, могут. — Ярл с аппетитом вылакал еще стакан, закусил огненным шпиком.
— Тебе или клану?
— С вами обычно весь клан бухает или я?
— Ясно. Заказ будет частный. — Выкуси поморщилась: клан платил намного лучше. — Давай, излагай.
— Значится, так. У ариев появились сильные Погружающие, и нынче мы против них уже не катим. Я думаю вот что: надо достать их в Реальности.
— А ты случайно не объелся белены? — презрительно прошипела Выкуси. — Изгоем стать хочешь? Себя в жертву великой идее принести? В солдатиков заигрался, малыш?
— Конфетка, я не говорил — мочить. Я сказал — достать.
Выкуси хмыкнула. Бармалей нахмурился, теребя завитки небольшой шкиперской бородки.
— Что-то я не улавливаю мысль…
— Что тут сложного? Просто Браги хочет помочиться им на придверный коврик. Или будить по ночам телефонными звонками, тяжело дыша в трубку, — ехидно промурлыкала Выкуси.
— Нет. Я бы даже сказал, отнюдь. — Браги поднял на вилке кусок шпика и воинственно на него уставился. — Я хочу спереть у них системники… Только и всего.
— Хе-хе, — язвительно хмыкнула Выкуси и осеклась.
Системники были тайной тайн для всех Игроков. Никто не знал, откуда они берутся. Глава клана устанавливал системник неофиту и не давал никаких комментариев. На системнике не было ни одного опознавательного символа производителя. Ни единого винта или шва от сборки. Попытка механического взлома приводила к самовозгоранию содержимого, причем запросто можно было устроить пожар, поскольку сам системник раскалялся до температуры плавильной печи. Особо любопытные предупреждались по этому поводу заранее. Никто никогда не слышал, чтобы хоть один из системников вышел из строя. Погружающие высших уровней могли входить в резонанс с Миром вдалеке от системника. Но это не значило — без него. И, конечно, никто не знал, что бывает с Игроком при смене системника. Никто над этим никогда не задумывался. Таких случаев попросту еще не было. Бармалей понимающе покивал головой.
— Я всегда говорил, что у Браги-ярла мозгов полно, только он их прячет.
Это был комплимент.
— Дело стало за малым — вычислить, где они живут. А вот тут я пас. Сами знаете, без мага далеко не уйду.
— Комтур, понятно, не в курсе.
— Комтур — лицо подотчетное, — Браги с ходу отмел всю критику в адрес политики клана. — Старые хрычи осторожничают, и нам приходится импровизировать.
— С Шаманом не говорил? Со Странником?
— Я достаточно самостоятелен, чтобы принять решение. Я достаточно состоятелен, чтобы купить услуги третьих лиц. И достаточно силен, чтобы провести акцию возмездия в Реальности.
— И достаточно амбициозен, чтобы потребовать от Старейшин прозванья, — подытожила Выкуси. — А ты в курсе, насколько тяжело в Реальности точно сфокусировать жилище, даже если знаешь его расположение здесь? Свою-то берлогу небось запрятал так, что хрен найдешь.
— Нашли жилище в Мире, срисовали персонаж, отследили его в Реальности — делов-то!
— Ага, все мы тут с реальными мордами гуляем. Себя в зеркале видел?
— Не крути, давай короче! Сколько?
— Двадцать за голову.
— Скока?! А я-то, дурак, думал, что по кровососам у нас Мак-Гир специалист. Вы, часом, не из его лаборатории? Пять, и не больше! И то, мне придется продать все артефакты и задницу свою заложить ифриту, чтобы добыть столько золотых!
— Я считаю подобное предложение прямым оскорблением, — прорычал Бармалей. — И вызываю тебя, Браги-ярл, на поединок. Мечом и магией, здесь и сейчас!
— Семнадцать!
— В задницу бешеной обезьяне твою дуэль! Восемь, и только ради твоих подушек безопасности, конфетка!
— На-кась выкуси! Чтоб тебе твои внуки такую пенсию начислили! Это пособие по инвалидности, а не цена контракта! Выследить Высших клана ариев! С их-то абвером!
— Ты ничего не перепутала, детка? Клянусь, одних женщин хочется добиться, а других — добить! Десять, и то половину отдам гоблинами и серой!
— Если я с тобой соглашусь, Браги, мы оба будем неправы! Пятнадцать, и тридцать процентов вперед! — отрезала Выкуси.
— Ладно, четырнадцать, — смягчил Бармалей. — Это последняя цена. Шутки в сторону. Тысячу марок задатка. За двух можем взять артефактом, я предпочту Драконью Десницу.
Браги крякнул. Марка Мира шла по курсу один к одному с евро. За шестьдесят тысяч евро он мог бы купить голову областного министра. Или не мог бы?.. В расценках на подобные контракты в Реальности он был не силен. А Драконья Десница повышала Силу обладателя — впятеро, Скорость — втрое и наделяла абсолютным иммунитетом к магии Огня. Даже Комтур не знал, что ярл собрал ее в прошлом году.
— Десницы у меня нет.
— Ой ли?
— Десницы нет. На цену согласен, но с условием: вы находите пятерых. Оплата после первого, третьего, пятого. Операция секретная, вы месяц носите Червя Молчания. Да, насчет задатка… Понятно, тысячу марок никто при себе не носит. Как насчет залога? С собой амулет Некроманта. Жалко отдавать, но, похоже, чтобы с вами, кровопийцами, рассчитаться, мне и так придется продать половину всего, чего имею.
Наемники переглянулись, Выкуси кивнула. Браги мысленно потянулся к сумке с артефактами, вынул радужную ленту.
— Если эта женщина захочет сказать, написать или иным образом передать информацию о том, что она заключила контракт на выслеживание членов клана ариев, о том, с кем, когда и на какую сумму был заключен контракт, о том, что я, Браги-ярл, располагаю артефактом Драконья Десница — убей. Давай шейку, конфетка.
Ласкающим движением Браги обернул ленту вокруг шеи Выкуси. Лента открыла зубастую пасть, заглотила собственный хвост и стала абсолютно невидимой и неосязаемой. Снять ее мог только Браги.
— Твоя очередь, жиртрест.
С Бармалеем повторилось то же самое.
— Задаток, — напомнил здоровяк.
Ярл величественным жестом вытряхнул из сумки костяной брелок.
— Вот теперь можно спокойно выпить и обсудить систему связи, — довольно потянулась Выкуси.
ВИСА ВТОРАЯ
О том, как один шаг может изменить все
Лизавета перестала дуться через три дня, но по возвращении в родное гнездо чуть было опять не расплевалась с Олегом. «Уровни» она приняла в штыки: «Хрень какая-то!» А известие о том, кто принес в дом эту заразу, чрезвычайно ее удивило: «Ну надо же, а казался приличным человеком!..» Весь вечер Олег демонстративно сидел за компьютером, не обращая внимания на внешние раздражители, а его боевая подруга ходила по единственной комнате, как тигр по клетке, и урчала что-то злобное и обидное, в общем, находилась в том состоянии, когда ничто так не бесит женщину, как всё. Иногда уходила на кухню греметь посудой, два раза бегала на улицу за пивом. Олег жестко отстаивал свое право на досуг путем полного игнорирования дома и быта. В конце концов Лизавета не выдержала, стащила у него с головы «хэндс-фри», уселась ему на колени и заявила:
— Значит, так. Если я буду получать положенные мне внимание, заботу и ласку, то сразу перестану вонять.
Потом они долго целовались, потом переместились на кровать, но барышня на самом интересном месте вскочила, сообщила, что не эротично заниматься любовью, когда так бурчит в кишках, и потащила Олега на кухню.
Была она невысокой кареглазой блондинкой с ладной спортивной фигуркой и бюстом третьего размера. Подвижная, как ртуть, невоздержанная в резких выражениях, она производила впечатление постоянно прыгающего мячика. Лизавета ухитрялась браться за новое дело каждые пять минут, заниматься тремя-пятью делами одновременно, и в итоге не сделать ни одного. В самый разгар своей бурной деятельности могла заявить: «Уф, устала!» — или: «Все, Бобик сдох!» — и завалиться на кровать с книжкой часа на два. Познакомились они почти три года назад на каком-то концерте местной панковской группы, куда Олега затащила бывшая подружка. В итоге все перепились вдребезги, Лизавета заявила, что это он ее напоил и теперь обязан выгуливать до вытрезвления, и они почти до утра шлялись по осеннему городу. Она с удовольствием висела на нем, позволяла носить на руках через лужи, но все поползновения пресекала мгновенно и решительно.
Олега она очаровала. Поняв, что «штурм унд дранг» не прокатывает, он начал упорную осаду. Почти полгода они вместе посещали самые разнообразные места: от подозрительных квартирников с распитием портвейна и самогона до приличных ресторанов и художественных выставок. Лизавета была одинаково хороша и в драных джинсах, и в вечернем платье; Олег старался соответствовать. Время от времени они ночевали в каких-то странных квартирах у случайных знакомых, и их укладывали вместе. Но овладеть предметом страсти ему удалось только весной и не без длительного сопротивления. В постели Лизавета оказалась такой же взбалмошной, как и во всем остальном. Еще через полгода им надоело искать места для совместных ночевок. Олег съехал с квартиры, которую снимал с двумя коллегами по работе, и они поселились в однокомнатной хрущевке в Ленинском районе.
После бурного примирения Лизавета держала марку и до конца недели игнорировала новое увлечение своей второй половины, но в пятницу не выдержала. Погода в тот день была мерзейшая, ледяной дождь шел стеной, отопление еще не включили, и они решили остаться дома. Готовить было лень. Они слопали пачку пельменей на двоих и расползлись по углам. Лизавета вытащила плед и окуклилась на диване с каким-то детективным бредом, Олег залез в походный свитер и уткнулся в монитор. Через пару часов Лизавета решительно встала, притащила стул, волоча край пледа по полу, и уселась рядом.
— Ну показывай, крокодил, что там у тебя?
Олег показал. За неделю он продвинулся далеко, и ему было чем гордиться. Во-первых, он тщательно прорисовал обширную область, разбил ее на четыре королевства и семь мелких независимых владений, продумал систему политических и торговых взаимоотношений между ними и очень логично разместил жилища монстров, месторождения полезных ископаемых и разновеликие поселения. Затем собрал себе небольшую, но очень боеспособную дружину, в которую привлек магов Огня и Воздуха, хорошего целителя и рыцаря-священника. Своего героя он прокачивал по Боевым Искусствам, Навыкам Разведки и Шпионажа и магии Природы.
Он уже выполнил несколько серьезных миссий, порученных ему разными властителями, заработал неплохие деньги, собрал несколько артефактов средней силы и прикупил у торговца изрядные доспехи. А теперь размышлял над перспективой: принести ли ему вассальную присягу одному из королей (а звали его все) или напасть на маленькое графство, населенное преимущественно эльфами, и стать независимым сеньором.
Лизавета врубилась неожиданно быстро, настояла на вторжении, надавала кучу дельных советов, а потом отжала себе только что завербованного друида и сколотила собственный отряд. До глубокой ночи они рубились на пару, терзая несчастное графство партизанскими набегами, накапливая опыт и численность дружин, а в конце концов штурмом взяли единственный город в государстве. Утвердившись на престоле, сожрали по бутерброду с колбасой и легли спать.
В выходные погода лучше не стала, поэтому графство увеличилось почти вдвое, а герой Олега достиг четвертого, предпоследнего уровня во владении магией Природы и пятого в Боевых Искусствах. С Лизаветой они были примерно на равных, что его несказанно удивило. Оказывается, когда-то она плотно подсела на фэнтезийные стратегии и была опытной геймершей. Почти не тратя времени на обдумывание своих шансов и длительные приготовления к битве, Лизавета смело бросала свой отряд с марша в бой на противников, казавшихся превосходящими ее по силе, и одерживала победу за победой, стремительно увеличивая опыт героя, выползавшего из сражений на последнем издыхании.
Не забыл Олег и про то, что Степан ожидал от него рекомендаций, и время от времени записывал свои пожелания на бумажку. К примеру, ему очень не хватало ремесленных училищ в городе и возможности увеличивать производительность шахт и лабораторий. Самого Степана он не видел с того дня, как ему привезли компьютер, но в воскресенье неожиданно встретил его в «Копейке». Туда Олега вытолкала Лизавета, заявив, что «война — войной, а обед по расписанию». Пока бродили по магазину, пока шли домой, Олег похвастался успехами, и сосед уважительно хмыкнул. Удивился, когда услышал, что Лизавета подсела на Игру.
— Обычно жены терпеть не могут подобные хобби. А твоя…